Письмо счастья (гет)

6.

Мы скорее можем быть обмануты кем-нибудь, когда воображаем, что хитрее его.

П. Буаст

— Минерва, я люблю тебя, — шептали тонкие губы.

Они были так близко, так чарующе близко.

— Том? Это правда? — у девушки кружилась голова.

Она совершенно не знала, что ей делать, и как высказать наболевшее. А он стоял рядом, почти вплотную, обжигая ее шею горячим дыханием. Из его рта змеей выскальзывал страстный шепот — искушающий, мягкий и властный.

— Том… — она задыхалась. — Дай же мне сказать!

— Я люблю тебя, Минерва, — все было в его руках.

И эти руки сейчас уверенно обвивали ее тело, душили жарким теплом.

— Ты мне нужен, Том… — у нее подкашивались ноги, перед глазами плясали цветные огни.

— Люблю…

Шепот становился громче.

— Люблю…

Многоголосое эхо отражалось стрельчатыми сводами. Девушка подняла глаза: потолок терялся в фиолетовых облаках.

— Том, где мы? Что здесь происходит?

Она попыталась вырваться, но тщетно. Бледные руки крепко обхватили девичий стан.

— Том?

— Люблю, Минерва…

Воздух был насквозь пропитан опасностью. Девушка стала задыхаться, силы уходили капля за каплей — а он все не отпускал.

— Том… — она бессильно повисла в его объятиях и почувствовала, как мягко уплывает из-под ног каменный пол. Мир в последний раз вспыхнул яркими красками и пропал.

Минерва очнулась. Тяжело дыша, она села в постели и оглянулась. Вокруг было тихо, только с соседней кровати слышалось мирное посапывание. В рассеянном свете луны проступали мутные очертания кроватей с задернутыми пологами. Девушка рухнула на подушку и накрылась одеялом, отгоняя от себя тревожные предчувствия.

В Большом зале, как всегда, царил гул многочисленных разговоров, веселый смех и звон посуды. Потолок сегодня сиял ясной синевой.

Стол Слизерина был необычайно оживлен — тон задавал староста, чьи темные глаза победоносно блестели. Реддл был весел и остроумен — то и дело группка его одноклассников, занимавшая места рядом со своим предводителем, разражалась смехом.

Том время от времени поглядывал на стол Гриффиндора, перехватывая укоризненный взгляд рыженькой, воодушевленный кудрявой блондинки и холодно-строгий Минервы. МакГонагалл старалась не смотреть в его сторону и все свое внимание обращала на подругу, которая не переставала довольно хихикать.

Реддл усмехнулся и опустил взгляд в тарелку.

— Том, ты ведь потом все расскажешь, да? — Герман Нотт залихватски подмигнул и легко толкнул товарища в бок.

Том покосился на парня и надменно скривил губы.

— Уж не думаешь ли, что я стану посвящать тебя в секреты своей личной жизни? Я думал, тебе хватило моего серебра, чтобы не касаться этой темы некоторое время.

Раздался одобряющий смех. Реддл непринужденно улыбнулся. Нотт, уловив проскользнувшее в улыбке злорадство, нахмурился и больше не говорил ни слова.

Завершив завтрак, Том аккуратно провел по губам белоснежным платком и поднялся из-за стола. До начала урока оставалось полчаса.

Несколько товарищей вскочили со своих мест, намереваясь последовать за старостой в качестве свиты. Так было всегда. Но сегодня Реддл был рад избавиться от толпы лизоблюдов. Он молчаливым жестом приказал им сидеть на местах, а сам зашагал к выходу из Большого Зала.

Он затаился у большой дубовой двери, скрестив руки на груди. Проходящие могли бы подумать, что он погружен в созерцание архитектуры вестибюля. Мимо простукивали каблучками стайки щебечущих девиц, угрюмо шагали сонные юноши, хохоча, расталкивали старших первокурсники.

Реддл сразу заметил Минерву. Она выходила из зала, целеустремленная, строгая, но — опытный взгляд невозможно обмануть — немного растерянная.

— Минерва, — тихо позвал он и, выйдя из тени, остановил девушку.

Она замерла.

«Какие же у тебя испуганные глаза, МакГонагалл. Если бы ты только знала…»

Реддл обхватил пальцами узкую ладонь и потянул Минерву на себя.

— Что тебе нужно, Том? — она не теряла самообладание даже в такие моменты.

Реддл некоторое время изучал ее лицо и с удовольствием отметил, как на высоких скулах вспыхнули розовые пятна. Изящная линия рта, который так дразнил его воображение, изогнулась в сконфуженной полуулыбке.

— Минерва, я бы хотел сегодня с тобой встретиться. После уроков.

— Зачем? — ее рука, которую он до сих пор держал в своей, напряглась.

— Это ты узнаешь позже.

Он видел, что она смущалась, волновалась, хоть и скрывала эмоции под маской ледяного безразличия. У Минервы это выходило лучше, чем у самой искушенной стервы. А стервой она не была, отнюдь.

— Встретимся у библиотеки, не возражаешь?

Минерва сдержанно кивнула. Он разжал пальцы и выпустил ее руку.

Реддл сам не знал, как дотянул до конца учебного дня. Минуты ползли мучительно медленно. Том искренне надеялся, что для Минервы ожидание — такая же мука, как и для него. Нет, неправильно — он был уверен в этом. Ни одна нормальная девушка с высокой морально-этической планкой не будет чувствовать себя спокойно перед намечающимся свиданием.

Предвкушение сладкой победы приятно горячило кровь. Надо сказать, отъявленный донжуан давно уже не испытывал подобных чувств. Реддл привык к тому, что девушки сами вешаются ему на шею, но чувствовать себя хищником, вышедшим на охоту — ощущение другого разряда. Охотничья страсть пульсировала в венах. О, да. Иначе и быть не может.

Момент близится.

Реддл подходил к библиотеке, когда услышал позади себя мерное постукивание каблуков. Не оборачиваясь, он дошел до назначенного места встречи. Шаги приближались. Тому ничего не стоило оглянуться, но он лишь скривил губы в ухмылке и опустил голову. Переступил с ноги на ногу, нарочито небрежно, как это делают все смущенные мальчишки, внимательно рассмотрел начищенные до блеска туфли. Когда он оторвался от созерцания своей обуви, перед ним уже стояла Минерва МакГонагалл.

Том тепло улыбнулся. Минерва вздрогнула, когда он взял ее под руку и повел в сторону от библиотеки. Они молча шли коридорами и за время короткой прогулки не встретили ни одной живой души.

Реддл довел девушку до пустого класса и, открыв дверь, учтивым жестом пропустил впереди себя старосту Гриффиндора. Минерва на короткий миг заколебалась, но все же не отступила. Зайдя в помещение, она развернулась и обратила к Тому встревоженное лицо.

— Том, ты хотел мне что-то сказать?

— Ты прекрасно выглядишь сегодня, Минерва, — благодушно наградил ее комплиментом парень, пропустив мимо ушей робкий вопрос.

— О, да, спасибо… — Минерва трясущейся рукой пригладила волосы, стянутые жгутом на затылке.

Реддл невольно залюбовался.

— Ты, кажется, не доверяешь мне? — поинтересовался он.

— Доверяю, только…

— Только что? — Том приблизился к ней, ровно настолько, чтобы она инстинктивно сделала шаг назад.

— Ты привел меня сюда, — Минерва повела рукой в сторону пустующих парт, — чтобы сказать, какая я красивая?

— Не дури, Минерва, — Том склонил голову набок, наблюдая. — Ты мне нравишься.

Девушка хотела что-то ответить, но ей не хватило дыхания. Она так и стояла, приоткрыв рот. Ее красивые глаза, обрамленные длинными трепещущими ресницами, метались из стороны в сторону. Она была похожа на лань, которую загнали в лесную глушь.

Реддл выдержал паузу и продолжил:

— Давно нравишься, Минерва.

— Почему? — внезапно спросила она, нахмурившись.

— Подобный вопрос неуместен, — мягко ответил Том, снова шагнув к ней.

И девушка снова отступила. Реддл знал: каждый его шаг вперед будет сопровождаться ее шагом назад. Почти что танец. Он целенаправленно вел ее… к стене. Да, именно туда. И пока спина жертвы не окажется прижатой к холодному камню, охотник не успокоится.

— Ты мне нравишься, Минерва, — выдохнул он у самого ее уха.

Минерва закрыла глаза и отдалась властным движениям рук, которые заскользили по ее фигуре. Позади — шершавая стена, впереди — бледное лицо Реддла. Прикосновение за прикосновением — вот, его ладони уже обожгли нежный изгиб шеи, сомкнулись вокруг лица — осталось лишь добровольно признать свое поражение.

Реддл внимательно рассматривал ее лоб, щеки, темно-серые глаза с поволокой. Его рука скользнула под затылок девушки, несколько быстрых движений — и тугой жгут блестящих волос рассыпался по ее плечам темной волной. Минерва, теряя контроль над собой, подалась вперед, Том с жадностью припал к ее губам. Ненадолго мир перестал существовать для них обоих.

Тая в жарких объятиях, Минерва боялась, что совершает непоправимую ошибку. С началом поцелуя ей стало казаться, что она падает в бездну — непоправимо, стремительно, безвозвратно.

— Том… — Минерва, затрепетав, обвила руками его шею.

Его ладони спустились вниз, прошлись по плечам, ненадолго задержались на гибкой талии. Реддл пошатнулся и придавил ее своим телом, его пальцы нетерпеливо дергали ткань мантии.

— Минерва, — забывшись, он на секунду прервал поцелуй. Дыхание сбилось, стало беспорядочным. — Какая же ты…

Девушка безотчетно, доверчиво прижалась к нему.

— …какая же ты суеверная… — и он снова, в полузабытьи, потянулся к ее влажному, дурманящему рту.

Но она словно окаменела.

— Что?

Она уперлась руками в его грудь и подняла лицо.

— Что ты сказал? Су-е-вер-ная?

Реддл отстранился. Его лицо ничего не выражало, только шумное дыхание выдавало пылающую в нем страсть — оно же было единственным звуком, нарушавшим воцарившееся молчание. Минерва покачала головой и нервно облизнула пересохшие губы. Тонкие пальцы механически потянулись к распущенным волосам и запутались в волнистых прядях. Реддл молча наблюдал за ее движениями, с трудом сдерживая животный порыв: просто наброситься на нее, попирая все принципы, наброситься и сделать из нее ту податливую куклу, какой она была минутой раньше. Но игра есть игра. И она обязывает к бесстрастию.

— Да, Минерва, это моих рук дело, — тихо произнес он.

Минерву передернуло, она торопливо поправила мантию, кинула быстрый взгляд на его лицо.

— Ты подонок, Реддл, — ее голос дрожал.

Она попыталась привести в порядок свои волосы. Бесполезно. Волосы не слушались, рассыпались, едва собравшись.

— Знаю. А ты думала, я способен испытывать эту вашу хваленую «любовь»? Вот уж банальность, Минерва, не ожидал от тебя такой… мягкотелости, — Том смаковал каждое слово. — Я-то думал, ты просто хочешь меня.

Минерва молчала. А он продолжал наблюдать с циничным любопытством за ее лицом, которое белым пятном выделялось на фоне стены.

— И этот сон, что ты сегодня видела… — он негромко рассмеялся, — один из тех, что влияет на подсознание человека. Я знал, что делаю, МакГонагалл. Все эти несколько дней я управлял тобой, как кукловод марионеткой. Тебе ведь нравилось, да?

Реддл стоял сейчас перед ней — такой гордый, самоуверенный, торжествующий в своей безумной озлобленности. Еще бы — провернуть такую авантюру. Нет, он не донжуан. Он просто садист.

Минерва подошла к нему близко-близко, ее лица снова коснулось пряное теплое дыхание. Она заглянула в его темные глаза — бездонные, холодные. Скривила губы, улыбаясь…

— Ты купился, Реддл.

…и с удовольствием глядела, как ползут вверх его темные брови, как сменяется торжество холодным изумлением.

— Не только сны влияют на сознание человека, — она с удовольствием растягивала слова. — Я недавно отыскала рецепт зелья, подчиняющего того, кто его выпил, воле того, кто его изготовил… Эксперимент удался, не находишь?

— МакГонагалл?

— Ты все равно ничего не докажешь, — шепнула Минерва и, развернувшись на каблуках, вылетела из класса.

Закрыв дверь, девушка стремительно ринулась прочь. Она не издала ни единого звука, не изменилась в лице, шаг был ровным и уверенным, а по щекам градом текли слезы.