Большие манёвры (гет)

Печаль имеет много разных форм. К кому-то она приходит вместе с безудержным гневом, гневом на судьбу, заставившую нас понести потерю. Других охватывает депрессия, некоторые приходят к крайности: они делают выбор в пользу смерти, чем жизни, пустой после утраты. Горстка людей отрицает случившееся, продолжая влачить обыденный образ жизни, будто их возлюбленные просто уехали куда-то на день. Однако почти все, испытавшие горечь утраты, говорят об оцепенении, безжизненности, охватившие их тело, разум и душу.

Гермиона Грейнджер знала об оцепенении. Потеряв родителей почти восемнадцать месяцев назад, вскоре после начала её ученичества у профессора Северуса Снейпа, она ушла с головой в тяжелую работу и занятия. Это помогало не помнить о прошлом. Она жила сегодняшним днем, не ведая ни счастья, ни сильной печали, просто существуя в коконе, не пропускающем эмоции и чувства.

Месяц назад это изменилось, когда Северус возвратился после встречи с Волдемортом. Его приказы были чёткими: разузнать информацию у грязнокровки Грейнджер, не брезгуя никакими средствами. По сути, Тёмный Лорд приказал Северусу соблазнить её.

Выведай у меня информацию, пока будешь вколачиваться в меня, подумала она, фыркнув про себя так, что это было достойно даже её наставника.

Когда ей было шесть, Гермионе удалили миндалины в маггловской больнице. Когда она отходила после анестезии, то была удивлена, обнаружив, что может прилагать усилия для того, чтобы окончательно очнуться, но её опять затягивало обратно. Но с каждым её рывком, она становилась ближе к реальности, пока, в конце концов, не победила и не вышла из-под действия лекарств.

В ту ночь, когда он с неохотой рассказал ей о распоряжении Тёмного Лорда, Северус поцеловал её. Её целовали и раньше. Виктор и Рон – они оба целовали её. Даже Гарри однажды на седьмом курсе поцеловал её. Во время тех поцелуев она почти ничего не ощущала, кроме капельки отвращения, удивляясь, почему язык парня был таким мокрым и скользким.

Это её беспокоило. Будучи аналитиком, она предполагала, что её не привлекают парни, потому что ей нравятся девушки. Её положение меньшинства имело тенденцию охватывать всё меньшие и меньшие группы. От других детей её возраста она отличалась своей любовью к книгам. Затем – ведьма. Тогда почему не лесбиянка? Возможно, в конечном счете, она бы стала единственном членом группы книжных-червей-ведьм-лесбиянок-которые-любят-средневековую-поэзию и гарантированно бы закончила свои дни в одиночестве в окружении тьмы котов.

Тем не менее, из наблюдения за женской частью Хогвартса она сделала вывод, что они делятся на две категории: первые имели такую внешность, которую она хотела бы тоже иметь, а вторые были сложены так, что она радовалась: она — не такая. Однако ни одна из групп в сексуальном плане её не привлекали. Мысль о поцелуе с другой девушкой была для неё такой же захватывающей, как и мысль о поцелуе с Роном.

Гермиона решила, что она, скорее всего, закончит одиноким книжным-червём-фригидной-ведьмой-которая-любит-средневековую-поэзию и опять в окружении тьмы котов. Следуя логике, она с новыми силами взялась за занятия и была потрясена, когда Северус предложил ей ученичество. Она могла стать Мастером Зелий! И, если эта война когда-нибудь закончится победой хороших парней, Северус, возможно, сможет получить место профессора ЗОТИ, а она будет преподавать в Хогвартсе.

Потом убили её родителей. Единственная причина, благодаря которой она всё ещё жила, — это её ученичество, иначе она была бы уже со своими родителями. Возможно, она смогла бы дать отпор или позвать на помощь, но, скорее всего, её труп нашли бы рядом с телами её родных. С того дня оцепенение окутало её, словно покров из органзы. Никто больше его не замечал, но она его чувствовала. Недосыпание, приготовление наиболее скучных зелий, проверка студенческих эссе, она едва видела друзей с тех пор, как Джинни окончила школу, и кошмары. Всё это вместе делало оцепенение едва ли не осязаемым.

Пока Северус не поцеловал её, и она не начала чувствовать, как борется с этим маревом, чтобы оставить безжизненные дни позади. Как бы там ни было, прошел месяц, но больше он её не целовал. У них было два «похода за покупками» в лавку зелий на Диагон аллее, и один раз они сходили в лавку в Хогсмиде. В течение этих трёх «вылазок» Северус вёл себя как истинный джентльмен: подавал руку, нёс пакеты, открывал двери, пригласил её на ленч. После почти девяти лет сарказма и колкостей (не говоря уже о его плохих временах) это было похоже на пребывание в компании совершенно другого и нового человека.

Кого-то, кто ей очень нравился.

Но большее, что он себе позволял, так это погладить её ладонь или положить руку на её плечо. Тем не менее, он за ней наблюдал. Гермиона быстро это сообразила.

Даже сейчас, на Гриммулд Плейс, 12, Северус стоял в тени, но время от времени, она была убеждена, он смотрел на неё.

Почему?

Она всё ещё чувствовала усталость и внутреннюю вялость, но, сидя за кухонным столом, ожидая начала встречи, она заставляла свой ум работать. В конце концов, она была признана самой умной ведьмой своего поколения, и это самое время, чтобы перестать поддаваться горю и заставить себя пораскинуть мозгами.

Зачем профессору Северусу Снейпу целовать её ТАК, а потом едва к ней прикасаться? Он просто не был ею увлечен? Нет, это не может быть правдой. Сейчас он прикасался к её рукам, когда они были наедине. Также он взял в привычку стоять очень близко рядом с ней, когда они вместе работали над зельем.

Возможно, он просто пытался сделать своё присутствие более приятным для неё, чтобы следующие шаги были менее отталкивающими, не такими шокирующими? Гермиона отказалась от этой идеи. Было слишком трудно поверить в то, что Северус Снейп может быть таким внимательным, если только….

Если только она ему небезразлична.

Эта мысль очень быстро привела её в чувство. Может ли она быть ему небезразлична? Как именно? Последняя идея тоже задела её. В конце концов, он – чистокровный волшебник согласно «Кто есть кто: путеводитель по Волшебному Миру», знаменитый Мастер Зелий, сам по себе сильный маг, и, похоже, что большинство людей, особенно гриффиндорцы, ему нравились так же, как и печально закончивший Квиррелл.

“Тогда зачем ему брать тебя к себе в ученики, если ему всё равно?” спросила она сама у себя. На протяжении всех лет своего преподавания он ни разу не взял себе ученика. Но она же попросила его об этом, да?

“Нет, – ответил её внутренний голос, – он спросил тебя о твоих планах после окончания Хогвартса, и ты упомянула о том, что с удовольствием пошла бы в ученики, но он не берёт учеников. Это он обратился к профессору Дамблдору, чтобы всё выглядело, как приказ”.

Она прикоснулась к цепочке с кулоном, подаренной им на Рождество, дорогой подарок, трогающий глубиной своего значения. Очень не похоже на молчаливого Мастера Зелий. Не говоря уже о вечерах, когда она забывала поесть, а он заказывал для неё ужин. Правда, всегда сопутствующий колким замечанием вроде: «Вы недовольны, что не можете освободить домашних эльфов, Гермиона?», но ведь это просто был…Снейп.

Но всё равно, он проявлял заботу. Он отмечал для неё статьи в периодике. Не только о зельях, но и заметки по чарам и трансфигурации. Материалы, интересующие её, но на их обсуждение не было ни времени, ни сил. Северус одалживал ей книги из своей частной библиотеки и всегда был готов поговорить о том, что она читает. И, после убийства её родителей, когда кошмары стали просто невыносимыми, Северус сделал всё необходимое, что бы у неё было в достаточном количестве Зелья Сна без Сновидений.

Всё это приводило к одному единственному выводу. По стандартам Снейпа он был чрезвычайно мил с ней. И он вёл себя так не только для того, чтобы получить её согласие на фиктивное соблазнение, потому что это началось задолго до объявления Волдеморта о своём решении.

Возможно, поэтому он не проявлял повышенного к ней внимания? Возможно, он заботился о её чувствах? Сейчас она признавала, что он привлекал её уже на протяжении нескольких лет. Фактически, с той ночи, когда он обнаружил её с Роном, потратил своё время на исцеление её шеи, на которой Рон оставил «укус в порыве страсти».

Она хотела любить Рона, но любила его только как брата. Не было никакой страсти. Во всяком случае, с её стороны. А вот прикосновение руки Северуса заставляло её сердце биться как сумасшедшее. Даже если это не страсть, она согласна и на такое, чем бы оно не было.

И, может быть, он не испытывает к ней то же самое, тогда, возможно, ей удастся убедить его пересмотреть своё отношение, если правильно себя вести. Она не смогла продолжить свои размышления, как направить внимание Северуса в нужное русло, потому что прибыл клан Уизли в полном составе.

Джинни восторженно её поприветствовала. После ТРИТОНов Джинни устроилась секретарём в Министерство Магии при Отделе Правоприменения Магии. Это была низко оплачиваемая канцелярская работа, дававшая ей возможность исследовать тенденции передвижения Упивающихся Смертью и, в то же время, наблюдать за другими работниками Министерства со своей почти незаметной должности.

Было очень приятно пообщаться с подругой, и вскоре к ним присоединились братья Джинни. Первые: Фред и Джордж. Близнецы стали более мрачными, когда война обрела зримые контуры. Теперь их магазин шуток также занимался разработкой новых инструментов и оружия для Ордена. И, конечно, ещё через несколько минут к ним подсел Билл. Гермиона обнаружила, что ей нравится просто смотреть и слушать, как сестра и братья шумно общаются между собой.

— А чем ты занимаешься, Гермиона? – спросил Билл, ухмыляясь. Он всё ещё работал взломщиком заклятий в Гринготтсе, используя свою должность для предотвращения утечки наличности в руки подозреваемых в служении Вольдеморту.

— Обычные обязанности ученицы, — ответила она с улыбкой.

— А я хорошо помню время моего ученичества, — сказал он ей. – Твоя работа вечно поддаётся резкой критике. За выполнение сложных заданий не благодарят. Однообразность, приводящая к усыханию мозгов.

Гермиона не могла не рассмеяться, увидев его унылое лицо.

— Даже не смотря на это, я многому учусь. Северус – превосходный наставник. – Она обернулась, посылая улыбку мрачному волшебнику, как она знала, смотрящему на неё. Северус стоял, облокотившись о стену, и наблюдал, но по его напряженной спине и сверкающих чёрных глазах она могла с уверенность сказать, что он был в ярости. Она опять быстро повернулась к Биллу и спросила, чем он занимается.

В пол-уха она слушала, как Билл рассказывал о последних проклятых предметах, с которыми ему приходилось работать. Северус был зол, она знала это, потому что она разговаривала с Биллом. Это было смехотворно, ведь она не испытывала никаких чувств ни к нему, ни к одному из парней Уизли. Для неё все они были как братья родные. Её не покидала мысль, что Северус ревнует.

Хорошо, может, я накручиваю себя, подумала она. Но почему бы не проверить эту теорию? У Билла, как она знала по рассказам его сестры, флирт был в крови. Почему не позволить ему немного пофлиртовать с ней? Мне не нужно его поощрять, надо просто не останавливать.

Слушая близнецов и Билла, она положила свою руку на руку последнего, привлекая его внимание, чтобы спросить о заклинании, им использованном для обезвреживания закрытого сейфа. Он быстро предложил это ей показать. И, прежде чем она поняла, что произошло, она уже стояла, спиной прижатая к Биллу. А тот руководил движением её палочки. Его рука накрыла её запястье, когда он учил её заклинанию для рассеивания Чёрной Магии.

В это время вошёл Альбус, и его поприветствовали несколько человек. Он направился к Северусу и тихо с ним заговорил, но два слова отчётливо прозвучали на кухне Гриммулд Плейс.

«Чёрная Метка».

Тотчас всё разговоры замерли, и каждый в комнате повернулся, чтобы узнать, кого они потеряли на этот раз. Гермиона, дрожа, поспешно села на стул, когда Альбус обернулся и оглядел притихших людей.

— Дом Коллинзов, — грустно произнёс он, его глаза не мерцали, в них застыли боль и ярость. – Ни хватает младшей Коллинз. Не смотря на это, её родителей… — Альбус посмотрел на Гермиону, и его голос замер, а она ощутила внезапную печаль по её собственным родителям.

— Я посмотрю, что можно выяснить, — сказал Северус низким голосом, сохраняя хладнокровие. — Тем не менее, нужно сопроводить мисс Грейнджер в Хогвартс, директор.

— Я послежу, чтобы она добралась туда в полной безопасности, — вызвался Билл, ложа руку ей на плечо. Северус слегка фыркнул и обернулся к Альбусу.

— Может, аврор? – учтиво высказался он, не обращая внимания на предложение Билла.

— Они в доме Коллинзов, Северус, — медленно сказал Альбус. – Те, кому мы можем доверять. Но я тебя уверяю, о Гермионе позаботятся.

На мгновенье показалось, что Северус станет перечить, но, сжав зубы, он просто кивнул и снял свою мантию с крючка на стене. Прежде чем кто-то смог отреагировать, он уже удалялся величавой поступью, набрасывая мантию на плечи.

— Марта Коллинз была на моём курсе, — прошептала Джинни.

Он уходил злой, подумала Гермиона. Он не сможет использовать Окклюменцию в таком состоянии. Скинув руку Билла, она помчалась вслед за ним вверх по лестнице, не придавая значения изумлению на лицах членов Ордена.

Он уже распахивал дверь, чтобы уйти.

— Северус, подождите! – воскликнула она.

На секунду он замер у приоткрытой двери, затем медленно её закрыл и повернулся к девушке. Раздраженно взглянув на завешенный портрет миссис Блэк, он завёл её в гостиную.

— Что такое, Гермиона? – прошипел он. – Я действительно спешу. Жизнь молодой женщины весит на волоске.

— Пожалуйста, Северус, будьте осторожны, — сказала она, дрожа и не в состоянии остановить тихо катящиеся слёзы.

— Наверно, вам следует прислушаться к собственному совету, — ответил он противным низким голосом. – И избегайте мужской половины семейства Уизли, только если вы не пользуйтесь контрацепцией.

Гермиона покачала головой:

— Меня они не интересуют, — с болью в голосе прошептала она. – Я хочу, чтобы вы были осторожны.

Он резко притянул её к себе и завладел её ртом в поцелуе, больше похожем на желание дать выход ревности, чем на физическое рвение. Но Гермиона полностью утонула в собственной страсти, и она разомкнула губы, ощутив к ним прикосновение его языка. Она ответила на его поцелуй, касаясь его языка и тая в его объятьях. Когда он отодвинулся, она почувствовала, что его гнев испарился как утренняя роса на солнце.

Северус поднёс руку к её щеке и смахнул слёзы:

— Я вернусь, — прошептал он. – Помни это. – Даже при тусклом свете она разглядела его глаза, сияющие в странном торжестве, когда он развернулся и вышел из комнаты. Было слышно, как открылась, потом закрылась входная дверь, а она продолжала стоять в темноте и размышлять, что конкретно ей от него нужно.

А ещё более важно, что ему от неё нужно?