Альбус Поттер и легенда Запретного леса (джен)

Дине казалось, что она падает в глубокую яму, где ее не найдет никто. Почему-то она видела плачущую маму и даже пыталась ей улыбнуться, но не получалось. И эта мысль была самой страшной. Темнота давила, яма поглощала Дину, не оставляя ни единого просвета. В какой-то момент девочке показалось — это конец, и жизнь закончится сейчас, вот в этой темноте. Странная мысль, если учесть, что о смерти Дина никогда прежде не задумывалась.

Потом не осталось ничего. Ни одной мысли: только темнота, которая полностью поглотила сознание.

* * *

— Разойдитесь, нечего пялиться! — декан Слизерина разгонял любопытствующих студентов пусть и несколько грубо, зато весьма действенно.

— Пап, что случилось? — Скорпиус от волнения забыл о всякой субординации, которой отец требовал от него с особенной строгостью.

— Я думаю, вам стоит вернуться к себе в комнату, мистер Малфой, — ответил профессор ровным голосом, в котором угадывалась легкая нервозность.

— Пойдем, Скорпи, — Альбус потянул друга за рукав, но тот, вопреки совету своего отца, остался стоять на месте. Его глаза выражали гнев, а на губах играла кривая усмешка. Он не любил, когда ему указывали, но ослушаться, как правило, не смел.

— Всем разойтись! — рявкнул Гарри Поттер, появившись как будто ниоткуда. Альбус с испугом посмотрел на отца и решил, что разумней будет все-таки убраться, вот только без Скорпиуса уйти не мог.

— Разойдитесь, — улыбнулся он устало, — останьтесь те, кто видел, что произошло с Диной.

— Скорпи, — прошипел Альбус, еще раз дергая будто окаменевшего друга, — пошли, мы все равно ничего не знаем.

На этот раз Скорпиус, хоть и нехотя, но подчинился.

Они покинули Большой Зал и в полном молчании дошли до подземелий.

В гостиной Слизерина уже шло оживленное обсуждение случившегося. В центре, забравшись на диван с ногами, сидела Адель, которая, красочно жестикулируя и картинно закатывая глаза, пыталась показать, как именно стало плохо «бедняжке».

Альбус внезапно ощутил подкативший к самому горлу ком. Не то, чтобы ему стало жалко Дину, нет, просто то, как вела себя Адель, было явно чрезмерно жестоким по отношению к девчонке, которая валялась сейчас без сознания в больничном крыле.

Альбус с мрачным видом подошел к дивану и залепил Адель звонкую пощечину. Слизеринцы, с интересом наблюдавшие за рассказом Забини, удивленно ахнули, а Джон приподнялся с места и недобро улыбнулся.

— Заслужила, — прокомментировал Скорпиус, стоя в дверном проеме, в своей любимой позе, сос крещенными руками.

— Охренел, Поттер! — Адель соскочила с дивана и кинулась на обидчика, норовя расцарапать лицо длинными ногтями, напрочь позабыв про палочку и всякую магию — настолько оскорбительной показалась эта пощечина. Тем более красивые длинные ногти были зачарованы и царапины от них не заживали бы долго и принесли исцарапанному много мучений. Хотя, конечно, вскройся правда — Адель могли бы и исключить, но она надеялась, что до этого не дойдет. А теперь, когда в ушах все еще звенело, а смуглая щека горела, наливаясь неприятной тяжестью, Адель поняла: она и вправду хочет располосовать Поттеру лицо зачарованными ногтями.

Джон Забини не спешил вмешиваться, он прекрасно знал про секрет сестры. Чарли Нотт усмехался и с интересом наблюдал за борьбой. Староста Слизерина на тот момент в гостиной отсутствовал. А все остальные с жадным любопытством следили за дракой.

Драться с девчонкой! Да если отец узнает, он же… Альбус даже мысль додумать не успел до конца, как в скулу впились длиннющие ногти. Было не просто больно — казалось, что под кожу вошли раскаленные иголочки, которые расковыривают мышцу до кости.

— Ведьма! — взвыл Альбус, пытаясь удержать ее подальше от лица. Скрутив тонкие запястья, он силой опустил руки Адель вниз и уставился на нее, тяжело дыша и бешено вращая глазами. Забини скривилась, ее темные глаза яростно сверкали, тонкие ноздри раздувались от сбитого дыхания.

— Отпусти, — прошипела она, пытаясь высвободить руки.

Внутри Альбуса боролись противоречивые чувства. С одной стороны, он, конечно, не прав. И чего завелся? Это же Адель, она про всех всегда говорит только гадости, да и плевать ему на эту Дину по большому счету… И теперь Адель следовало отпустить, но Альбус почему-то медлил. Ведь с другой стороны, это был такой коктейль чувств и эмоций… Досада и злость на упрямую, злую девчонку, которая была очень красива внешне и могла так некрасиво поступать. Пьянящее и незнакомое ощущение превосходства, которое завладело им, заставляло сильнее сжимать хрупкие девичьи запястья до боли, до хруста, чтобы с победным смешком ловить отблески боли в темных, еще более потемневших от ярости глазах. Она привлекала его. Альбус не мог признаться в этом даже самому себе еще с третьего курса, но Адель Забини всегда приковывала его внимание. И теперь, смотря в ее глаза настолько близко, сжимая ее руки так сильно, он испытал неизведанное, непонятное чувство, которое сильно его напугало. Его словно накрыло волной: огромным цунами, от которого не спастись.

— Дура, — прошептал он, отпуская и отступая вглубь гостиной в полной тишине. Но незаметно исчезнуть в спальне не удалось: Альбус споткнулся о злополучную ступеньку, с которой столько раз уже слетал, выходя из комнаты и забывая о ней. Вопреки ожиданиям никто не рассмеялся над незадачливым бегством Поттера. В такой же тишине, он поднялся на ноги и, прошептав пароль, исчез в комнате.

Адель молчала. Она стояла, обиженно надув губы и потирая покрасневшие запястья.

— Больно? — участливо спросил Скорпиус, проходя мимо.

— Не твое дело, Малфой, — зло ответила Адель, пытаясь несложными заклинаниями свести следы с рук.

— Не мое, — усмехнулся Скорпиус, — но услышу, что говоришь гадости — добавлю.

— Не много на себя берешь?.. — прошипел Джон, мгновенно ощетиниваясь, доставая палочку.

— Может, хватит драк на сегодня? — напряженно поинтересовался кто-то из невольных зрителей. — Узнают — баллы снимут.

— Не узнают, — улыбнулся Скорпиус. — Проблемы, Забини?

— У тебя.

— Не думаю. Завтра в шесть, на мосту, — шепнул Малфой, проходя мимо Джона.

Тот только усмехнулся. Ему давно хотелось указать Скорпиусу Малфою на его место.

* * *

— Гермиона, это важно. Понимаешь?

— Понимаю. Но я теперь не отношусь к аналитическому отделу и не могу вот так запросто выдать тебе разрешение на поиск и изучение пророчества из Отдела Тайн.

— Но ведь смотритель этого не знает… Зато ты точно помнишь заклинание Особого Доступа, так? — Главный аврор сидел в уютном кабинете главы отдела по работе с маглами и пытался сделать глоток из крошечной красной чашечки, которую поставила перед ним улыбчивая секретарша Гермионы.

— Брось ты это, — улыбнулась миссисс Уизли и, вздохнув, призвала с полки большую белую кружку, за пару секунд наколдовав горячий кофе.

— Спасибо, — пробормотал Гарри, с радостью отставляя в сторону нечто, что по его мнению годилось разве для тщательной дозировки зелий.

Гермиона тепло улыбнулась — объяснять Гарри, что кофе принято пить именно из таких чашек, было уже поздновато и неконструктивно. Гораздо легче хранить на полке чудовищных размеров кружку специально для него.

Гермиона зябко передернула плечами и, подойдя к распахнутому настежь окну, с силой его захлопнула. Холодный ветер, поначалу освежавший воздух в комнате, теперь неимоверно раздражал.

— Так что? — в голосе Гарри послышались стальные нотки. Да, о том, что Главный аврор вдруг возьмет и забудет о сути разговора, можно было и не надеяться. А так хотелось… ведь всех тонкостей не объяснишь.

— Гарри, — мягко сказала Гермиона, устраиваясь на подлокотнике его кресла и проводя рукой по почти полностью поседевшим волосам, — я не могу сказать многого. Я давала Непреложный Обет, что никогда не воспользуюсь Особым Доступом без веской причины.

— Жизнь твоего племянника — не веская причина? — Гарри снял очки и стал резкими движениями протирать их платком.

— Я… не думаю, что жизнь Альбуса Северуса действительно в опасности, как ты говоришь, — осторожно подбирая слова, сказала Гермиона. — Понимаешь, любое пророчество не зря так охраняется и к нему не разрешается прикасаться без Особого Доступа. Предсказания могут сбыться или нет. Пророчество — это то, что случится неизбежно. При этом шансы на то, что это произойдет, становятся в разы выше, если пророчество попадет в чьи-то руки и озвучено.

То, что произошло с тобой в Отделе Тайн на пятом курсе — это цепь случайностей, и этого нельзя было делать. Но Дамблдор взвесил все возможные шансы и пришел к выводу, что пророчество лучше все же узнать, ведь нам надо было понять, как одолеть Волдеморта.

Но Альбус… Он защищен магией Джинни…

— Защищен, — горько усмехнулся Гарри, — ты же помнишь, что сказал умирающий старик из Серебряных Драконов… Войны не миновать. Я должен знать, когда она будет, и какую роль суждено сыграть моему сыну. Тем более Тед что-то говорил про Избранного… про возможность предотвращения этой войны.

— Ты думаешь — Альбус?..

— Это очевидно, Гермиона. Тед должен был спасти Избранного, он его и спас. Тот несчастный сквиб был подчинен чьей-то воле. Высшим силам, как ты считаешь или же воле могущественного и сильного волшебника, как кажется мне, суть одна — я должен разобраться во всем, выяснить, от чего спасала сына Джинни, почему вдруг в нашем мире будет война, и кому должен Избранный противостоять.

— Ты торопишься с выводами, Гарри, — ласково сказала Гермиона, чувствуя, как в кабинете нарастает напряжение. Стихийная магия Главного аврора грозила вырваться наружу. Гарри терял контроль над магическими всплесками только в очень редких случаях.

— Альбус может и не быть Избранным. Там было еще много детей вокруг. Тед, можно сказать, спас их всех. А то, что он целенаправленно сшиб с ног Альбуса… Ну не под Империусом же он был. Естественно, что в первую очередь спасал близкого ему человека.

— Нет, — Гарри покачал головой, — нет. Я чувствую, знаю, что речь шла именно об Альбусе.

— Хорошо, — Гермиона слезла с подлокотника, прошлась по кабинету туда-сюда, а когда она опустилась в свое кресло напротив, решительно встряхнув все еще густыми и каштановыми кудрями, в ее глазах зажегся тот самый огонек, которого Гарри не видел уже очень долгое время.

— Значит, пророчество? — весело проговорила она.

— Именно, — мгновенно уловив ее настроение, в тон ответил Гарри.

— Ну хорошо. Доступ я дать не могу. Воспользоваться им тоже. Но мы можем вскрыть этот склад. Кроме Вотчера там и нет никого…

— Ты предлагаешь мне пойти на преступление? — усмехнулся Гарри.

— Нет, ну что ты... — рассмеялась Гермиона, — всего лишь немного нарушим правила и воспользуемся своими полномочиями…Это мы всегда умели лучше всего, не так ли?..

* * *

Скорпиус Малфой не любил овсянку. Сегодня на завтрак подали именно ее, что послужило поводом не прятать раздражительность, а с мрачным видом уставиться в тарелку. Беспокойство было вызвано, конечно же, Неугомонным, который снова поцапался со своим старшим братцем. Крайним, как всегда, оказался Скорпиус, который в ненужный момент попытался отцепить братьев друг от друга: проявление крепких братских уз вполне могло окончиться визитом к мадам Помфри и парой сломанных носов. И даже тремя сломанными носами, потому что старший, (чтоб его мантикора сожрала) с удовольствием сломал бы нос и Скорпиусу. В качестве воспитательной меры, естественно: чтобы не мешал воспитывать непутевого брата-слизеринца.

В итоге все обошлось парой синяков и несложными заклятиями, которые были тут же сняты. Но Альбус смертельно обиделся на Скорпиуса, заявив, что тот полез не в свое дело и с собственным братом Поттер в состоянии разобраться самостоятельно. В этом Скорпиус сильно сомневался, но спорить не стал. Пусть думает, как ему хочется. Идиот неугомонный.

Поэтому и на завтрак Скорпиус пришел с опозданием. Сегодня был выходной, а значит, можно было не спешить на уроки. Альбус и остальные слизеринцы, согласно расчетам Малфоя-младшего, уже должны были освободить стол, и он сможет спокойно позавтракать.

Как Скорпиус и ожидал за столом Слизерина никого уже не было. Им всем свойственна педантичность, поэтому даже в выходной слизеринцы завтракали рано и никогда не задерживались. За гриффиндорским столом, позевывая и через раз прикрывая рот рукой, сидел Хьюго Уизли и вяло ковырял ложкой в тарелке с уже остывшей овсянкой. Рыжая Уизли ждала брата и что-то выговаривала ему тихим голосом.

Скорпиус с брезгливым видом изучил вязкую субстанцию в своей тарелке и решил, что перебьется яблоком. Тарелкой с овсянкой хотелось в кого-нибудь запустить. В кого-нибудь с фамилией Поттер.

— Привет, — весело сказала обладательница этой фамилии и улыбнулась. Запускать кашей в девчонку, даже если она Поттер, было совсем уже невежливо, и Скорпиус только вздохнул. И как мелкая оказалась здесь, рядом?.. И что она забыла возле слизеринского стола?.. Вопросы риторические, ответов не предвидится, придется терпеть.

— Что-то случилось? А почему ты не с Алом? — как всегда, куча ненужных вопросов.

— Поттер, отстань, — миролюбиво сказал Скорпиус, отодвигаясь от Лили подальше.

— Ну я же вижу что-то случилось, — девочка доброжелательно улыбнулась и уселась рядом. Скорпиус только вздохнул: двигаться дальше уже было некуда. Разве что, сползти на пол. Или под стол. А лучше — сразу провалиться сквозь землю к себе в спальню. При условии, что там нет Поттера, конечно.

— Поттер… — предупреждающе начал Скорпиус, чувствуя, что сейчас скажет что-нибудь особенно грубое, о чем потом пожалеет и за что придется извиняться. Извиняться Скорпиус Малфой не любил.

— Ой! — Вскрикнула Лили, неловким движением смахнув со стола бокал с тыквенным соком.

Чувствуя, что начинает закипать, как зелье, доведенное до кондиции, Скорпиус закрыл глаза и попытался сосчитать до десяти. Он где-то вычитал, что это помогает усмирить раздражение.

— Прости, — весело сказала Лили, — я сейчас тебе еще принесу.

— Не надо, — выдохнул Скорпиус сквозь зубы, порываясь встать.

— Да мне не сложно вовсе! — рассмеялась Лили и через минуту снова появилась рядом, с лукавой улыбкой протягивая Скорпиусу кубок с соком.

Скорпиус вымученно улыбнулся и машинально сделал глоток. Вкус у сока был странным, да и к привычному запаху примешивалось что-то еще, но вот что именно — Скорпиус понять не мог.

Следуя главному правилу, которому научил его отец-зельевар: не пить, если запах или вкус кажутся отклонением от привычного, даже в лучшую сторону, — Скорпиус решительно отставил кубок в сторону и встал из-за стола.

Он не заметил, что Лили Поттер залпом выпила оставшийся сок и разревелась, сидя прямо за слизеринским столом.

Скорпиус отправился прямиком к отцу. Видеть Альбуса не хотелось, кого-либо еще — тем более, поэтому отец, и по совместительству декан, был лучшей альтернативой для общения.

Отец был в лаборатории. Он не изменял своей привычке тратить субботнее утро работу. Скорпиус знал, что обычно в это время отец занимался сложными зельями, изготовляемыми на продажу.

Каково же было удивление Малфоя-младшего, когда он, распахнув дверь лаборатории, увидел там Альбуса Поттера, который с сосредоточенным видом подливал что-то в большой булькающий котел, ассистируя отцу.

Скорпиус оторопел от подобного зрелища: к котлам порой и ему не разрешалось подходить даже на расстояние вытянутой руки, и развернулся, чтобы уйти.

— Скорпи… — испуганно прошептал Альбус, словно его застали на месте преступления.

— Куда собрался? — спокойно спросил отец и прибавил: подойди и помоги, раз уж пришел.

Когда утром на пороге лаборатории появился мрачный донельзя Альбус, Драко сначала хотел выгнать его вон, чтобы не мешал. Ему предстояло вывести рецепт зелья, которое могло бы помочь Дине Дурсль. Макгонагалл и Дамблдор предполагали, что здесь дело в темной магии, которая лишила девчонку сил, и усовершенствованное зелье Восстановления могло бы помочь. Но в чем смысл этого усовершенствования, Драко Малфою только предстояло выяснить.

Маленький Поттер долго мялся на пороге и, наконец, соизволил попросить разрешения войти. Мастер зелий хотел сначала выгнать нахала, но потом передумал: уж больно потерянным выглядел друг его сына.

— Заходите, мистер Поттер, — сухо сказал он.

— Вы не знаете, где отец? — спросил Альбус, опустив лохматую голову.

— В аврорате, наверное, — пожал плечами Драко. — В Хогвартсе его точно нет.

— А… — Альбус закусил губу, — Скорпиус к вам не заходил? — быстро спросил он, словно опасаясь, что его сейчас вытолкают отсюда взашей. Не зря боялся, конечно.

— Нет, ему несвойственно проводить время с отцом, — язвительно заметил Драко. — Обычно он проводит его с Поттерами.

Альбус опустил голову еще ниже.

Зелье, эффект от которого пока мог быть самым непредсказуемым, начало кипеть, и Драко, проклиная себя за забывчивость, кинулся к котлу, пытаясь быстро снять его с огня и снять набежавшую пену. Альбус молча и сосредоточенно стал ему помогать.

За этим занятием и застал их Скорпиус. Наградив Поттера мрачным взглядом, Скорпиус молча взялся нашинковывать коренья, которые уже вымытые и почищенные лежали на краю стола, словно показывая, кто тут знает больше и может помогать со знанием дела.

За разделочную доску после кивка профессора Малфоя, они схватились вместе. Альбус сдул выбеленную прядь с глаз и уставился на Скорпиуса. Малфой чувствовал, что друг в какой-то степени ощущает себя виноватым, но и продолжает на него злиться. Или это уже Скорпиус злится? В отношениях с Поттером все было непросто. Проклятая связь давала много преимуществ: на контрольной работе, к примеру, и неимоверно раздражала вот в таких ситуациях, когда сильные эмоции, направленные друг на друга, ощущались на подсознательном уровне.

Скорпиус криво усмехнулся. Альбус в точности повторил его жест.

Они не заметили, как профессор Малфой молча высвободил доску с нашинкованными кореньями и так же молча ссыпал все в котел.

— Извини, — тихо сказал Альбус, но взгляда не отвел. В глазах читался откровенный вызов.

— Придурок, — также тихо откликнулся Скорпиус. Казалось, в воздухе заплясали искры, выдавая напряжение между ними.

— Агуаменти! — раздался голос профессора, и мальчишек тут же окатило водой.

Скорпиус встряхнул мокрой головой и с нескрываемой обидой посмотрел на отца. Альбус аккуратно убрал прилипшие на лоб пряди и с достоинством отвернулся.

— Взяли щетки и очистили во-о-он тот котел… — непреклонным тоном сказал Драко.

Когда половина работа почти была выполнена, а раздражение сменилось усталостью и желанием поесть, в дверь лаборатории настойчиво постучали.

— Войдите, — отозвался Драко.

Сидя в дальнем углу, за заставленным различными пузырьками шкафом, Альбус и Скорпиус, как по команде, прекратили шуршать щетками и замерли, прислушиваясь к разговору декана с посетителем.

Посетителем оказалась профессор Макгоногалл, и ее голос выдавал тревогу и волнение.

— Поторопитесь, мистер Малфой, — сказала она. — У нас еще один студент в таком же состоянии.

— Кто? — спросил профессор, понижая голос, он не желал: чтобы сын и его неугомонный друг снова были свидетелями сомнительных происшествий, к которым их, по обыкновению, притягивало как магнитом. Дурная кровь Поттеров, будь она неладна.

— Хьюго Уизли.