Возрождение легенды (джен)

Возвращаясь в гостиную вечером, Гарольд ворчал себе под нос, передразнивая Дамблдора: «Я вовсе не заставляю тебя говорить своим соседям, что тебе пришлось отдать артефакт!». Он покачал головой, не думая о старике ничего хорошего. Тот со степенным любопытством изучал его, как опасную зверушку, и это было неприятно. А его дружелюбный тон — всего лишь жалкая попытка втереться в доверие, не более. Задумавшись над странным, и не предвещающим ничего хорошего поведением директора, Гарольд не заметил Кровавого Барона и прошел через него, почувствовав себя словно под ледяным душем.

— Аккуратнее, юноша! — надменно проговорил тот, позвякивая цепями.

Гарольд только фыркнул в ответ и ускорил шаг, чтобы поскорее добраться до гостиной Слизерина.

— … не думаю, разве что Уизли, — говорил чей-то мужской голос, полный сомнения.

— Да и Уизли так не шутят, если это вообще можно назвать шуткой, — поддакнул ему другой, моложе и тоньше.

— А если...?

Тут говоривший замолк, потому, что заметил Гарольда и неприязненно бросил ему:

— Иди сюда.

Гарольд узнал его — это был Курт Аберкомби, он учился на последнем курсе и был старостой. Пожав плечами, он приблизился к кучке старшекурсников на диванах у камина, которые явно были чем-то взволнованны. Он узнал среди них двух подружек Сьюзен, одна из которых не переставала плакать, старосту с пятого курса, с которым ему пришлось совсем недавно объясняться, и несколько отпрысков чистокровных известных фамилий. Видя их настороженность, он заметно напрягся и посмотрел на них исподлобья.

— Зачем директор вызывал тебя к себе? — спросил Аберкомби. Руки его были опущены, но в одной из них была крепко зажата палочка.

— Спрашивал, как дела, — холодно отозвался Лестрейндж.

— Не увиливай, — в голосе Аберкомби послышалось раздражение. — Он никого не вызывает просто так.

— Не могу быть уверен в этом полностью, но, полагаю, это не твое дело, — бросил Гарольд, сверля собеседника взглядом.

— Ошибаешься, еще какое мое! — запальчиво заявил тот. — Второй раз за неделю студенты моего факультета подвергаются нападению, и одно из них произошло по твоей вине, Лестрейндж. Что мешает мне думать, что Сюзи поджог именно ты?

— Перестань, Курт, у тебя нет никаких доказательств, — устало сказала темноволосая девушка, волосы которой были заплетены в две большие косы.

— Тем более, в случае с Креббом Лестрейндж не виноват, тот сам сунул нос в чужой сундук, — подтвердил староста-пятикурсник. Гарольд испытал к ним слабое подобие благодарности.

— Замолчи, Селена, — бросил Аберкомби. — И ты тоже! Вы что, не знаете, кто его родители?

— Он всего лишь ребенок! — воскликнула Селена в ответ. — Тихий и спокойный мальчик! За время нахождения в Хогвартсе за ним не было ни одного нарушения. Прекрати эти голословные обвинения!

— У вас все? — поинтересовался Гарольд, понимая, что их спор пошел по кругу, и он здесь лишний.

Селена кивнула, а Аберкомби бросил, ткнув в его сторону палочкой:

— Не думай, что я так просто забуду это. Я буду следить за каждым твоим шагом и стоит тебе оступиться… Обещаю, устрою тебе такую веселую жизнь, что ты взвоешь!

— Жду не дождусь, — пробормотал Гарольд, желая, чтобы последнее слово осталось за ним, и удалился в комнату мальчиков-первокурсников. Селена принялась отчитывать Аберкомби с удвоенной силой — вот, что он услышал напоследок.

Утром первокурсники были охвачены ажиотажем — сегодня должны были начаться уроки полетов. У Слизерина в расписании они стояли с Гриффиндором, и Гарольд пока не решил для себя, хорошо это, или плохо. Единственным уроком, на который они ходили с гриффиндорцами, были зелья — прошлое занятие прошло отвратительно, и мысленно Гарольд ожидал его повторения.

Малфой вовсю хвастал, что великолепно летает на метлах самых разных моделей и не менее превосходно играет в квиддич. С каждым днем истории становились все менее и менее правдоподобными, например, в последней из тех, что услышал Гарольд, у Драко с невероятной ловкостью получилось избежать столкновения с маггловским вертолетом. Конечно, это было совсем уж откровенной ложью, над которой Гарольд посмеивался, однако, в том, что Малфой летает неплохо, сомнений не было. Большинство детей, родившихся в семьях волшебников, так или иначе летали на метлах, так что могли похвастать хорошими навыками в полетах.

Пришла почта и Гарольд как раз собирался читать письмо от отца, когда был отвлечен представлением, происходившим за столом Гриффиндора. Невилл Лонгботтом получил напоминалку — прозрачный шар, внутри которого клубилась мутная дымка. Он как раз демонстрировал, как она работает — напоминалка в его руке окрасилась в ярко-красный цвет. В этот момент подошел Малфой и выдернул вещицу из руки Лонгботтома. Рыжий Уизли и лохматый Финниган тут же вскочили со своих мест — не иначе, как на защиту Избранного. Но и Кребб с Гойлом были начеку.

«Меня это не касается», — подумал Гарольд, продолжая следить за начинающейся дракой. К счастью (или к сожалению?), пришла МакГонагалл, и угроза заварушки миновала, однако, Гарольд понимал, что Малфой этого так не оставит…

Полеты были назначены на послеобеденное время. Сначала нужно было сходить на ЗОТИ, и слизеринцы, продолжая обсуждать сегодняшнее занятие на метлах, отправились на третий этаж. Занятие Квирелла, как обычно, больше напоминало юмористическое шоу, чем серьезный урок. Профессор, объясняя им тему, постоянно заикался, говоря одно и то же по нескольку раз.

Внезапно Гарольд почувствовал, как голова раскалывается от боли и принялся тереть лоб, будто неприятные ощущения были сосредоточены именно там.

— Что, опять? — шепотом спросил Тео Нотт.

— О чем ты? — переспросил Гарольд.

— В прошлый раз на защите у тебя тоже голова заболела, — пожал плечами тот, из-за чего Гарольд посмотрел на него пораженно — надо же, запомнил! — Ты бы сходил в больничное крыло, может что-то серьезное.

— Нет, уже все в порядке, — ответил Гарольд, продолжая записывать за профессором его сбивчивые пояснения. Боль пропала так же неожиданно, как и появилась.

* * *

Сегодняшняя погода решила порадовать их — светило солнышко, дул легкий ветерок, небо было ясным — все просто располагало к хорошим полетам. Они первыми приблизились к площадке, где проводилось обучение полетам и сейчас наблюдали за первокурсниками Гриффиндора, торопливо спускающимися с холма. Кажется, кто-то сильно задержался на обеде…

Для них было подготовлено двадцать метел — по числу учеников. Они были в плохом состоянии и Малфой тут же отпустил несколько язвительных комментариев по поводу школьной рухляди, с чем Гарольд мысленно согласился. Наконец, появилась мадам Трюк — учительница с коротким ежиком седых волос и желтыми глазами, смотрящими, как глаза опасного ястреба.

Времени на объяснение у них ушло совсем немного — уже вскоре она сказала переходить к практике, по сигналу свистка. Впрочем, в этом не было ничего удивительного — у большинства учеников получилось «приручить» свою метлу с первого раза. В конце концов, получилось даже у Гермионы, у которой метла долго каталась по земле, вместо того, чтобы прыгнуть в руку.

— Когда я дуну в свисток, вы с силой оторветесь от земли, — сказала мадам Трюк, но не успела закончить — Лонгботтом, нервный и дерганный, рванул в воздух раньше всех.

— Вернись, мальчик! — закричала Трюк, под смешки и улюлюканья слизеринцев.

Лонгботтом же стремительно поднимался вверх. Гарольд заметил, как стремительно побледнело его лицо. Неужели до этого момента он метлу в глаза не видел? Это было странно: несколько последних ситуаций страшно компрометировали Лонгботтома, хотя Гарольд был о нем более высокого мнения. Не успел он подумать о том, что еще немного и Избранный просто свалится с метлы, как штаны Невилла заскользили по древку, и он шлепнулся на землю. Его метла, порыскав немного в воздухе, вальяжно устремилась в сторону Запретного Леса.

— Заметили его лицо? Вот неуклюжий, да он просто мешок! — расхохотался Малфой, когда мадам Трюк увела Невилла в больничное крыло.

— Заткнись Малфой, — оборвала его Парвати Патил, девочка из Гриффиндора. Если до случая с сестрой она равнодушно относилась к Малфою, то теперь она явно его недолюбливала.

— О, тебе нравится этот придурок Лонгботтом? — засмеялась над ней Панси Паркинсон. — Он же страшный и толстый, а к тому же — плакса!

— Все это не важно, Панси, он ведь Избранный, — ехидно подначил Малфой, и вся его компашка засмеялась. — Смотрите, это же та дурацкая штука, которую ему прислала бабка! — он наклонился и поднял напоминалку в траве. — Пожалуй, нужно спрятать ее, чтобы Лонгботтом побегал и поискал.

— Отдай, Малфой, — тут же вспылил Рон Уизли.

Гарольд только закатил глаза, отходя подальше: драка, которая должна была произойти еще за завтраком, кажется начнется сейчас. Он собирался понаблюдать со стороны, но тут его настигла Грейнджер.

— Чего ты молчишь? — спросила она строго. — Скажи Малфою, чтобы он отстал от Рональда!

— Зачем мне это? — прищурился Лестрейндж.

На секунду она смешалась и продолжила уже не так уверенно:

— Просто только ты можешь повлиять на него! А если их исключат из школы? — Малфой и Уизли как раз собирались организовать несанкционированный полет, но Рона одолевали сомнения, и он медлил.

— Ничего с ними не случится, — флегматично отозвался Гарольд и был прав: к ним приближалась разъяренная мадам Трюк, чтобы продолжить занятие.

Напоминалка Лонгботтома осталась у Малфоя и тот периодически демонстрировал ее Уизли и Финнигану, выводя их на бессмысленную злобу. Было понятно, что просто так Малфой не отдаст свою новую игрушку. И, судя по тому, как быстро он улизнул после занятия — это было правдой.

* * *

На ужине Лонгботтом и Грейнджер решили воспользоваться помощью старосты, поэтому, направились к их столу в сопровождении Перси Уизли. Малфой в это время чинно трапезничал, оттопыривая мизинец, когда подносил кубок ко рту, Забини рассказывал какой-то пошлый анекдот, заставляя девчонок — Дафну и Трейси хихикать. Кребб и Гойл набивали животы всем без разбора, Нотт, сидящий по правую руку от него, что-то занудно говорил о головных болях — его мать была целительницей. Панси Паркинсон ужом протиснулась между ними, нахально бросив:

— Подвиньтесь! — и уставилась на Малфоя, ожидая новое представление, которое, кстати, не заставило себя долго ждать.

— Драко Малфой, — кивнул ему Уизли — тот уставился на него с вежливым любопытством. — Верни Невиллу напоминалку. Немедленно.

Малфой картинно приподнял бровь и окатил Уизли ушатом презрения.

— А с чего ты взял, что она у меня? У меня нет никакой напоминалки.

— Все видели, что ты взял ее! — воскликнула Грейнджер. — Не вздумай отпираться!

— Я все еще не понимаю, о чем ты, — надменно отвечал Малфой.

Перси Уизли поправил значок старосты на груди и собирался уже разойтись многословной тирадой, но был перебит.

— А вы спросите у Лестрейнджа, — вдруг вставила Паркинсон.

— У меня ничего нет, — холодно ответил на выпад Гарольд, не желая ввязываться в эту глупую ситуацию, но, кажется было поздно: трое гриффиндорцев уже повернулись к нему.

— Лучше отдай напоминалку, пока мне не пришлось пожаловаться профессору МакГонагалл, — сказал Перси Уизли, складывая руки на груди и постукивая мыском от нетерпения.

— Я не понимаю, причем здесь я, а потому, я бы на твоем месте контролировал поток слов, льющихся из твоего рта: как бы не пришлось извиняться, — проговорил Гарольд, вставая с лавки. Он как раз закончил ужинать и планировал отправиться в комнату, чтобы разом закончить этот цирк. На них начали обращать внимание старшекурсники, а Аберкомби, нахмурившись, вообще смотрел на Гарольда не отрываясь.

— Дай пройти, — бросил он Уизли, перегородившем ему дорогу.

— Сначала мы убедимся в том, что ты — не вор, — ответил тот, доставая палочку. — Акцио напоминалка Невилла.

С секунду ничего не происходило, и Гарольд уже собирался требовать извинений, но заметил странное шевеление в правом кармане его мантии. А потом оттуда выскочил стеклянный шарик и устремился в руки к Уизли. «Паркинсон!», — подумал Гарольд со злостью.

— Моя напоминалка! — воскликнул Лонгботтом.

— Так вот почему ты не хотел его остановить! На самом деле, ты с ним заодно? — уничижительно спросила Грейнджер — ее щеки раскраснелись, а сама она стала похожа на маленькую фурию. — Я считала, что ты лучше!

— Скажи спасибо, что я не привлекаю к этому делу учителей, иначе вопрос с твоим исключением был бы решен, — строго сказал Перси Уизли. — Двадцать баллов со Слизерина.

Оглянувшись на своих однокурсников в надежде на поддержку и заметив равнодушие большинства, он почувствовал, как ярость закипает в нем.

— Я здесь не при чем, — зло проговорил Гарольд. — Если вы настолько глупы, чтобы не понять этого, мне не о чем с вами разговаривать. И ничего доказывать я вам не собираюсь.

Малфоя он нашел после ужина в комнате мальчиков-первокурсников. Тот скучающе разглядывал картинки в каком-то квиддичном журнале. На одном из постеров он остановился: там был запечатлен ловец в погоне за снитчем, и Драко постоянно тыкал в него палочкой, заставляя лететь быстрее.

— Что это было? — перестав сдерживать злость, почти закричал Лестрейндж, направляя свою волшебную палочку на Малфоя. — Какого черта ты подставил меня?

— Я решил показать тебе, почему не стоит переходить мне дорогу, — нагло заявил Драко, вальяжно устраиваясь на своей кровати.

— Ты хоть понимаешь, насколько глупо ты выглядишь? — вспылил Гарольд, постепенно теряя над собой контроль.

— Глупо? — переспросил Малфой недовольно: лицо его заострилось, и он стал похож на мокрую мышь. — Во-первых, все поняли, что ты не такой чистенький и добренький, каким хочешь показаться. Во-вторых, думаю, ты наконец поймешь, что никто — даже Лестрейнджи! — не имеют права перечить Малфоям. А в-третьих, твоя подружка-грязнокровка и на милю к тебе не приблизится.

— Да плевать на нее, хоть отвяжется — бросил Гарольд. — Лучше не лезь ко мне. Я сюда приехал не для того, чтобы вести с тобой эти игры.

— Так и скажи, что больше нечего ответить, — торжественно возвестил Малфой. Он немного подумал и добавил: — Хорошо смеется тот, кто смеется последним.

— Хорошо смеется тот, кто остался жив после интриг, — буркнул Гарольд, скрываясь за пологом.

До самой ночи он лежал, строя планы мести для младшего Малфоя и так и уснул, забыв прочитать письмо от отца, которое осталось лежать во внутреннем кармане школьной сумки.

* * *

Утром его злость и раздражение никуда не ушли, даже наоборот: была суббота и никто из парней не удосужился его разбудить. Гарольд проснулся сам, с тяжелой головой, когда Нотт и Забини собирались на завтрак. Они не стали его ждать, впрочем, от него самого это не зависело — сказали, что собираются посмотреть на тренировку команды Слизерина, поэтому спешили.

Плохое расположение духа не покинуло его в первую очередь потому, что он не придумал ничего толкового по поводу того, как поставить на место Малфоя. Действовать нужно было осторожно: в этот раз он не имел права привлекать к себе хоть какого-то внимания. Поэтому…

— Гарольд…

— Лестрейндж!

Стоило ему покинуть пределы гостиной, перед ним появились два одинаковых рыжих парня. «На Гриффиндоре одни Уизли что ли учатся?», — раздраженно подумал он, распихивая их локтями — не понять кто перед ним, было бы очень сложно: Уизли были известны на весь магический мир. Не тут-то было: один из них похлопал Гарольда по плечу, а другой зашагал перед ним, спиной вперед.

— Отвалите! — рявкнул он, но те и не подумали прислушиваться к его словам.

— Мы тут подумали, — начал один из близнецов.

— И решили, — добавил второй.

— Что такой одиозной личности, как ты, — продолжал первый.

— Может понадобиться наша помощь, — закончил второй и добавил: — Перси тебя обижает, а?

— Враг нашего брата Перси может стать нашим другом! — радушно улыбнулся первый.

— Мне не нужна помощь предателей крови и нищебродов, — бросил он и почти бегом отправился в Большой Зал.

— Ну-ну, — один из братьев успел похлопать его по спине, после чего Гарольд услышал только смех.

За столом было шумно, как обычно в выходные. Время было куда более позднее, чем обычный завтрак в будни — учителя разрешали задерживать утреннюю трапезу практически до двенадцати, чтобы даже те, кто особенно любит поспать, успели съесть свой омлет. С его курса здесь были только Нотт и Забини — они обсуждали какую-то квиддичную стратегию и, завидев Гарольда, поспешили позвать его с собой смотреть на тренировку. Наверное, не ожидали, что он так быстро соберется.

Гарольд приступил к яичнице, запивая ее соком. Обычно он сидел спиной к столам других факультетов, поэтому, сел так и сегодня. Возможно, если бы он решил изменить своей привычке, того, что случилось позднее, и не произошло бы.

Он как раз рассказывал парням о последнем матче Лиги, на котором ему посчастливилось побывать, как кто-то, подошедший со спины, уронил на стол рядом с ним несколько бронзовых кнатов. Гарольд не обратил на это внимание, но через несколько минут к нему приблизился еще кто-то и добавил в кучку еще один кнат. Гарольд обернулся: ученики сдавленно хихикали, глядя на него.

— Что происходит? — спросил он, когда какая-то девица положила рядом с ним значок и початую пачку тянучек Другглз. Забини, сидящий напротив, посмотрел на него удивленно и пожал плечами.

— Наверное, это из-за того, что написано у тебя на спине, — занудно проговорил Тео, осмотрев его и сделав несколько взмахов палочкой. — Там листок, а на нем липкие чары, я не могу снять.

Гарольд так сильно сжал в руках вилку, что костяшки побелели. Кажется, он знал, кто это постарался. Он попытался успокоить себя тем, что просто поменяет мантию, решив проблему, а с рыжими разберется позднее, но злость и раздражение росло внутри него с невероятной силой. Кучка монет, конфет и прочей дребедени рядом с ним росла.

Кровь застучала в ушах.

— Что там?

— Там написано: «Помогите кто чем может, не хочу жить в Азкабане», — добавил Нотт, после чего Гарольд почувствовал, что сейчас взорвется.

— Послушай, Лестрейндж, — услышал он знакомый голос.

— Мы конечно понимаем, что ты считаешь нас бедными, — добавил второй.

Он обернулся к близнецам Уизли, собираясь сказать им что-нибудь едкое, но на него посыпался всякий хлам — обломки перьев, какие-то исписанные клочки пергамента, он даже заметил дырявый черный носок.

— Но не хотим, чтобы ты думал, что все волшебники злые, как ты и твои родители, — заявил один из близнецов.

— Мы кое-что собрали для тебя на первое время: здесь даже есть старая мантия Ронни, поэтому, тебе будет в чем ходить, — добавил второй.

— Главное знай, что тебе не нужно больше воровать!

Ученики, находящиеся в Большом Зале на завтраке, уже смеялись в голос, наслаждаясь шуткой своих любимчиков. Гарольд почувствовал, как он стремительно краснеет и теряет самоконтроль, крупицы которого он пытался сохранить все утро. Не попадавший в подобные ситуации ранее, он не знал, как вести себя и оказался совершенно растерянным. «Как они посмели, — стучала у него в голове единственная мысль. — Как они посмели так поступить». В глазах потемнело от ярости, и он выхватил волшебную палочку, вставая в боевую стойку.