Мистерия жизни (гет)

Поначалу Гермиона не испытывала особой радости из-за возвращения в Хогвартс. Замок казался чужим, среди учеников почти не встречались знакомые лица. А те, кого она узнавала, подходили к ней и говорили какие-то ненужные слова, пытались утешить. И откуда только узнали…

Сама она до последнего не знала, что не прошла отбор в школу авроров. Ей не хотели об этом говорить напрямую. Просто предложили пройти более серьезное обследование в больнице Святого Мунго.

Обследование, как же! Улыбчивая медиковедьма и странные попытки вызвать Гермиону на откровенность. Кому-то впервые стало интересно, какие у нее планы на будущее и кем она видит себя через десять лет. Будь Гермиона чистокровной, она бы простодушно ответила на эти вопросы. Правду. Но в маггловском мире о психоанализе знают даже дети. Поэтому она старательно врала и делала вид, что все хорошо. У нее почти получилось. Почти.

Сорвалась на пустяке. На глупом вопросе о надписи на предплечье, которую она безуспешно пыталась свести. Затем сразу в лоб последовало: «Как у вас со сном?», заданное обычным участливым тоном. Как она спит… После победы зелье сна-без-сновидений стало дефицитным товаром. Огневиски достать было гораздо легче. Так она и спала. В те немногие ночи, когда Рон не пытался ее утешить. А когда пытался — она просто уходила. Сначала на час, затем на несколько часов. Потом ушла окончательно.

Чего утешать-то? На Аврорате свет клином не сошелся. Она вообще никогда не мечтала стать мракоборцем. Об этом мечтал Рон, на котором тоже свет клином не сошелся, если уж на то пошло.

И вообще, пошло оно все…

К концу третьей недели в Хогвартсе Гермиона обнаружила в себе кое-что новое. Холодное равнодушие, прочно обосновавшееся внутри и ни в какую не желающее уступать место более привычным благородным порывам и стремлениям. Даже неожиданное предложение вести ЗОТИ у младших курсов не вызвало положенного энтузиазма.

Гермиона прислушивалась к своему новому «я», пытаясь определить, можно ли считать это очередным этапом взросления или же она просто поумнела. Тогда, в качестве эксперимента, она в очередной раз озаботилась решением проблемы вселенской несправедливости в отношении домашних эльфов, денно и нощно спасающих подземелья от нашествия мелких тварей. Отобрала у Филча ведро с самозажигающимся зельем и направилась к гостиной Слизерина.

На полпути Гермиона остановилась и попробовала воззвать к собственной совести и состраданию. Отозвался только голодный желудок — она пропустила обед, разбирая очередной завал из книг в запретной секции. Пришлось изменить маршрут и зайти на кухню, сунув ведро пробегающему мимо эльфу.

На кухне она неожиданно застала директора Снейпа. Он стоял перед Большой печью и вертел в пальцах здоровой руки палочку, размышляя о чем-то. Гермионе не хотелось привлекать к себе внимание. Но внимание привлеклось как-то само собой, после того как, завидев ее, испуганные эльфы быстро исчезли. Снейп мгновенно развернулся, и пока Гермиона заворожено следила за взметнувшимися полами его мантии, успел направить палочку прямо ей в лоб.

— Черт! — только и смогла выдавить из себя Гермиона, восхищенная его скоростью.

— Выбирайте выражения, мисс Грейнджер, — поморщился Снейп, убирая палочку. — Уверен, эльфы, поспешно удирающие от вас, подумали то же самое. Но им хватило воспитания не произносить это вслух.

— Простите, сэр. Вырвалось. Я не была уверена, что не услышу «Авада кедавра», после того как увидела вашу палочку… Черт!

Гермиона слишком поздно поняла, что именно ляпнула, и прикусила внутреннюю сторону щеки, сдерживая готовый сорваться с языка поток извинений и оправданий. Перестаралась: во рту появился металлический привкус крови, а на глаза выступили слезы.

Она с досадой отметила, как окаменело лицо Снейпа, а губы его дернулись. Словно он тоже едва сдержался. Сверкнув глазами, директор прошел мимо нее и покинул кухню.

Расстроенной Гермиона себя не чувствовала, хотя прекрасно понимала, что Снейп расценил ее слова не иначе как гадкий намек. Зато она заметила, что он уже гораздо лучше двигается: левая рука, похоже, восстановила подвижность, а к походке вернулась былая стремительность. Однако расставаться с тростью директор не спешил.

Вздохнув поглубже, Гермиона развернулась и поплелась в библиотеку. По пути она размышляла том, почему не попыталась защититься в ту секунду, когда увидела направленную в свою сторону палочку, хотя бы простейшим протего.