Август Руквуд. Версия (джен)

Этой двери раньше не было. Такая же глухая и чёрная, как остальные в Отделе тайн. Руквуд знал, что за каждой из них, с закрытыми глазами выбирал нужную. Этой — не было. Есть... запечатанная аврорами, безжизненная лаборатория магической кристаллографии, он не подходит к ней — зачем, бесполезно. Забыто. Следующая комната — амфитеатр с Аркой Смерти, туда он не заходит тоже — достаточно снов, уводящих на порог между жизнью и смертью, рассудком и безумием, именно к Арке, снова и снова. Пока достаточно. Сейчас Руквуду нужен был Зал Времени, пыльный старый шкаф с хроноворотами, к которым очень некстати закрыли доступ. Лично министр. Извиняясь и виляя хвостом. Однако чётко и грамотно закрыл, явно следуя инструкциям кого-то более вменяемого. Теперь хроновороты недоступны. Впрочем... Руквуд пожал плечами. Посмотрим. Холодное отчаяние после ареста Алекса вело его, бережно поддерживало под локоть, и он схватится за любую соломинку, он попробует всё. В том числе и пробить защиту.

Но... дверь. В Отделе тайн не самозарождаются новые чёрные двери. Невозможно. Что ж. Руквуд усмехнулся и шагнул к ней — так муравей упрямо движется к матовому янтарно-тёмному потёку смолы на стволе дерева. Правда, в отличие от муравья Руквуд представлял последствия. Но.

Не такие.

Комната — пол-потолок-стол-стул. Сжатое, концентрированное пространство его кошмаров. Ветер. Высвистывающий монотонно старую песенку об усталости, приставляющий дуло к виску.

Всего на секунду, не дольше.

Дрогнуло, пошло рябью.

Руквуд устало вздохнул и достал палочку. Попытки поиграть с его сознанием вполне закономерно раздражали. Невербальное заклинание — серая тень рассыпалась. Август огляделся. Он стоял в центре гигантского пузыря с влажно колеблющимися, зеркально-радужными стенками. С доброжелательным интересом пузырь всматривался в него. "Однако", — Руквуд закусил губу. Сел на то, что условно счёл полом.

— Ладно, — осторожно согласился он. — Смотри.

"Пол" отразил его лицо. Худое, с резкими чертами. Шрамы после драконьей оспы — переболел в три года. Если бы не Дэдди, умер. Дэдди, эльф, имени которого он не знал и звал его папой, папочкой...

Пузырь матово заблестел, пульсируя.

— Да, я понял. Что тебе нужно, — Руквуд помолчал и усмехнулся. — Хорошо. Что мне нужно. Продолжай.

Смена лиц. Генрих. Кларисса. Эван. Эйв... Немного для прожитых сорока лет. Биение сердца, света. Сполохи боли и нежности. Вот... Алекс. Голос, стук крови в висках, ставший именем. Жёлто-карие глаза, нет, не тяжёлый, сосредоточенно-нежный взгляд. Рука, касающаяся моих сомкнутых век, легко... Так легко. Мягкие волны тёплого света, молочно-тающего, нет границ, нет радужных стен, обнимает, несёт...

Руквуд резко закрыл глаза и молча ответил внимательной тишине:

— Так я его люблю. Вот так.

...Огонь в камине, тени на стенах и потолке. На столе блокнот, Алекс вчера что-то чертил в нём машинально, глядя на пламя. Маггловской ручкой... вот она лежит рядом. Я заснул на диване, а он всё сидел в кресле. Я никогда не видел его спящим.

Тоска, глухая, страшная, я... не могу без него. Здесь, в его доме, с этими привычными вещами, брошенными так небрежно, будто бы сейчас он войдёт, подхватывая со стола блокнот.

Только не к Эйву. Он вроде бы в безопасности. Да. Плещущееся в глазах отчаяние, стеклянная улыбка.

Руквуд покрутил в руках палочку. Поморщился. С усилием посмотрел на притихшее нечто. Буднично поинтересовался:

— И что? Ты будешь меня судить? Измерять, взвешивать? Или отложишь?

— Ты сам справишься, — ободрила пустота. — Предоставится возможность. Тебя ждут.

Ждут. Холод вдоль позвоночника: не успел. Ожог муки и счастья: к Алексу. Пусть так.

— Я думал, ты миф, — усмехнулся Август, наблюдая, как милосердно пространство принимает очертания банальной комнаты — с неровно окрашенными стенами, деревянным полом. Канцелярский ночной уют, призраки улетевших самолётиков, мило. — Впрочем, миф, безусловно. Будто бы в Отделе тайн есть лаборатория, в которой изучают любовь. Смешно.

Хмыканье. Увлёкшееся нечто выпустило из стены прихотливый канделябр. Нехотя втянуло обратно. Отворилась кстати возникшая дверь. Руквуд встал. Потянулся. Ноги немного затекли.

— В Отделе тайн есть лаборатория, в которой любовь изучает нас. — Обернувшись, он прощально кивнул сгущающемуся свету.

Растерянный Боуд так и не понял, откуда в коридоре появился Руквуд. Бродерик был занят тем, что поочерёдно открывал двум аврорам двери, устало повторяя:

— Вы видите, и тут его нет... И...

— Мистер Августус Юлий Руквуд, вы арестованы... — хором среагировали профессионалы.

Не дослушав, Руквуд протянул палочку и улыбнулся.