Предел свободы. Часть третья (джен)

Хогвартс, два дня спустя.

Возможно, встреча учеников других английских волшебных школ была всего лишь репетицией перед встречей делегаций школ иностранных. Во всяком случае, проходила она по тому же сценарию, правда в отличие от соотечественников, иностранцы постарались произвести впечатление одним своим прибытием, что им, в общем-то, удалось. Представители Дурмстранга прибыли на корабле, который внезапно возник прямо в центре Черного озера. Что касается Шармбатонцев, то в их случае наибольшее впечатление произвела директор школы, не уступавшая размерами Хагриду.

После торжественной встречи, когда директора школ закончили наконец обмениваться любезностями, представители иностранных школ проследовали за хозяевами в Большой зал. Школьники из Франции проследовали к столу Рэвенкло, а дурмстранговцы, повинуясь указаниям своего директора, направились к слизеринцам. И хотя в этот раз в Большом зале собралось гораздо больше людей, чем обычно, какого-то дисбаланса между факультетами не произошло, поскольку прибавление за рэвенкловским и слизеринским столами было уравновешено учениками английских магических школ, которые были распределены между столами Хаффлпафа, Рэвенкло и Гриффиндора. К Слизерину усладили чистокровных из Эссекса, что было, в общем-то, вполне логично.

Гарри не спешил рассматривать новоприбывших, сосредоточившись на ужине и собственных мыслях. Вскоре его внимание привлек тот факт, что большая часть его друзей то и дело поглядывала в сторону рэвенкловского стола.

— Скорее всего она вейла, — фыркнула Гермиона, проясняя ситуацию для не слишком довольных поведением мальчишек, Парвати и Лаванды.

Тут же, как по волшебству, упомянутая особа возникла у гриффиндорского стола и, обращаясь к Гарри, произнесла:

— Вы не могли бы пе'редать мне буйабес?

— Буйабе-что? — удивленно спросил Поттер. Рядом с ним Рон, Драко, Дин и Симус во все глаза таращились на шармбатонку. Невилл смущенно опустил взгляд. Его щеки слегка покраснели.

— Вот это блюдо, — раздраженно указала вейла.

— Вообще-то, я еще не успел... — начал было Гарри, но был немедленно прерван Роном, который схватил блюдо и едва ли не завопил:

— Возьми!

— С-спасибо, — несколько обескураженно произнесла шармбатонка и, забрав блюдо, удалилась к рэвенкловскому столу.

Тем временем ребята начали понемногу отходить от воздействия ауры вейлы.

— М-да... — задумчиво выдавил из себя Симус.

— Рон у нас настоящий мачо. Не успели мы даже опомниться, а он уже почти закадрил красотку, — нашел повод для смеха Дин.

Уши младшего Уизли слегка покраснели.

— В следующий раз — поменьше экспрессии, Рональд, — недовольно пробурчал Драко. — Ты мне этим блюдом чуть по лицу не попал.

— Переживаешь за свою внешность? — немедленно ответил Рон. — Может, ты и сам вейла, а? С твоими-то волосами!

Это заявление вызвало усмешки у окружающих. Однако Малфой поспешил вернуть удар:

— Сколько патетики! Верно перед зеркалом тренировался, да еще и в парадной мантии.

Четверокурсники Гриффиндора разразились негромким смехом. Рон стал напоминать перезрелый томат.

— А по-моему, девчонка так себе, — попытался сбить волну Гарри, чем заслужил благодарные взгляды Гермионы, Лаванды и Парвати, и вместе с тем вызвал жаркий спор, к которому подключилось практически все мужское население Гриффиндорской башни, относительно достоинств и недостатков обворожительной полувейлы...

Пир подходил к концу, когда со своего кресла величественно поднялся Альбус Дамблдор.

— Дорогие друзья. Теперь, когда все основательно подкрепились, пришла пора приступить к официальной части Турнира Трех Волшебников. С минуты на минуту в зале появится глава международного магического сотрудничества Бартемиус Крауч, который предоставит на всеобщее обозрение артефакт, который определит участников турнира...

Внезапно двери Большого зала распахнулись, и все находившиеся внутри увидели вышеупомянутого Крауча и его сопровождение. Но если Перси Уизли, который тащил вслед за начальником древний на вид кубок, не вызвал никакого удивления, то появление главы аврората Руфуса Скримджера и четверки невыразимцев заставило школьников разразиться удивленными восклицаниями и многочисленными перешептываниями. Преподаватели сохраняли видимое спокойствие, которое продержалось ровно до того момента, когда вслед за начальником в зал вошли два десятка авроров, которые немедленно рассредоточились по периметру зала.

— Что все это значит? — громко спросил Дамблдор.

— Да, да. Я тоже хотел бы знать! — встрял находившийся в школе Людо Бэгмэн.

— Мне не удалось отговорить их от этой затеи, — равнодушно пожал плечами глава департамента магического сотрудничества.

Тем временем Руфус Скриджер громко обратился к присутствующим:

— Леди и джентельмены. От лица аврората приношу извинения за столь бесцеремонное вторжение. Из достоверных источников нам стало известно о готовящейся провокации. В целях обеспечения безопасности присутствующих, мы собираемся провести проверку личности всех, находящихся в замке. Для облегчения процедуры специалисты из Отдела Тайн предоставили нам артефакт, который проверит вашу кровь на наличие следов оборотного зелья. Уверяю вас, это займет совсем немного...

— Я НЕ ПОЗВОЛЮ НЕИЗВЕСТНОМУ АРТЕФАКТУ ВЗЯТЬ МОЮ КРОВЬ! — взревел вскочивший со своего места Моуди.

Авроры изрядно напряглись и начали осторожно окружать своего бывшего коллегу.

— Аластор, успокойся, — произнес Дамблдор.

— Я НЕ ЗНАЮ, ЧТО ЭТО ЗА ШТУКА! — продолжал кричать преподаватель, бешено вращая своим искусственным глазом. Внезапно у него возникла новая теория. — ОНИ СОБИРАЮТСЯ ВВЕСТИ В МОЮ КРОВЬ ОТРАВУ!

Зал заволновался. Школьники встревоженно переглядывались. Слова старого аврора заронили в их разум толику сомнения.

— ДОВОЛЬНО! — внушительно вскричал Дамблдор. Этого оказалось достаточно, чтобы зал погрузился в полную тишину. Директор спокойно продолжил:

— Я уверен, что мы сможем найти выход из этой ситуации...

— Я НЕ СОБИРАЮСЬ... — вновь завелся Моуди.

— Я сказал, хватит! — гнев величайшего волшебника двадцатого столетия — довольно впечатляющее зрелище, которому даже многое повидавший профессор ЗОТИ не хотел становиться свидетелем.

— Я Директор этой школы! — Дамблдор буквально впечатывал каждое слово в сознание присутствующих. — Я не позволю позорить школу перед гостями отвратительным актом насилия, который вот-вот разразится в этих стенах.

Он кивнул на группу авроров, окружавших Моуди.

— Директор, я уверен, что простейшая процедура безопасности...

— Никогда! — оборвал главу аврората профессор ЗОТИ.

Секунду спустя оба замолкли под тяжестью взгляда директора.

— Кажется, я знаю приемлемый выход из этой ситуации, — осторожно начал Крауч и, убедившись, что привлек внимание продолжил: — Понимая всю важность обеспечения безопасности Турнира, предлагаю всем присутствующим принести магическую клятву сотрудникам аврората, которая засвидетельствует, что они не являются самозванцами... дабы не быть голословным, я, Бартемиус Крауч, клянусь своей магией, что я действительно являюсь Бартемиусом Краучем.

После этого он вскинул палочку и наколдовал простенькое заклятье света.

Несколько минут Скримджер колебался, но затем, решив не обострять отношения с Дамблдором, принял предложение Крауча, и авроры, повинуясь его команде, под протокол начали брать клятвы со всех присутствовавших в замке.

Самым напряженным моментом стала клятва профессора Моуди. Однако тот, пробурчав, что осознает необходимость проявления бдительности, когда оно не угрожает ему лично, спокойно произнес клятву и, как ни в чем не бывало, призвал заклинанием вилку.

Проверка, к общему облегчению, не выявила самозванцев. Один лишь Руфус Скримджер не разделял всеобщего настроя, тяжко размышляя, какие последствия будет иметь сегодняшняя акции для его лишь недавно относительно упрочившейся карьеры. Вместе с тем, он был рад, что не стал настаивать на своем и принял предложение Крауча, которое позволило слегка разрядить обстановку. Впрочем, если бы не присутствие Моуди, это бы и не понадобилось.

Тем временем Дамблдор подошел к Скримджеру и группе невыразимцев вокруг него. Могущественный волшебник в несколько движений поставил мощные заглушающие чары и обратился к одному из невыразимцев.

— Мистер Кэрроу, какая встреча. Не сказал бы, что рад вас видеть, но тем не менее... Скажите, зачем вам понадобился этот фарс? Мне казалось, мы давно разрешили все наши противоречия.

Руфус изрядно удивился, услышав фамилию достаточно известного темного семейства.

— Простите, директор, но это опреция аврората...

Дамблдор отмахнулся от него, как от надоедливого насекомого.

— Ах, оставьте. Или, быть может, глава Отдела Тайн теперь на полставки работает в аврорате?

Скримджер, мысленно проклинавший настойчивого невыразимца, уже готов был снова начать все отрицать, когда глава Отдела Тайн ответил:

— Вы знаете, что раскрытие личности сотрудника Отдела Тайн является преступлением, Дамблдор?

— Боюсь, вас не поймут, если после сегодняшнего спектакля вы вдобавок арестуете Верховного чародея Визенгамота, — сухо произнес директор.

— Вы...Кэрроу?! — изумленно воскликнул Скримджер.

— О, да, — охотно поделился сведениями Дамблдор. — Артур Кэрроу... Ушел из семьи после того как его брата-сквиба, Льюиса, изгнали из рода. Насколько мне известно, вы поддерживали с ним связь, пока он не скончался. Весьма похвально. Однако, возвращаясь к дню сегодняшнему, повторюсь — зачем вы здесь?

— До меня дошли сведения, что Турнир Трех Волшебников может быть скомпрометирован, — глухо, искаженным из-за маскирующих чар голосом ответил невыразимец.

Лицо Дамблдора было бесстрастным.

— Неужели Отдел Тайн теперь занимается такими мелочами? Помнится, в прежние времена вы ставили задачи посерьезней.

— Да, к примеру, искали сторонников Гриндевальда среди английских волшебников, — кивнул невыразимец.

Директор Хогвартса вскинул бровь.

— О, неужели вы все еще верите, что я помогал ему? Полвека прошло с той поры, а вы еще не успокоились. Не думал, что после той дуэли кто-то осмелится считать меня сторонником этого человека.

— Как раз обстоятельства той дуэли меня и интересуют, — ровно ответил невыразимец. — В вашей истории слишком много темных пятен.

— Прямолинейно, — признал Дамблдор. — Но знаете, у меня ведь тоже есть свои вопросы. Например, как вам удалось дожить до вашего возраста, не прибегая к темной магии?

— Темная магия... Очень опасная ветвь волшебства. Вот только из ваших уст звучит, как насмешка. Насколько я знаю, с вашей подачи уже и Экспелиармус считается полулегальным.

— Вы, конечно же, преувеличиваете, но я никогда не скрывал, что некоторые разделы магии являются слишком опасными, чтобы ими владели люди с непрочными принципами... — директор качнул головой в сторону.

— Я полагаю, к таковым вы относите исключительно себя. Впрочем, можете не продолжать. Мне известен ход ваших мыслей. Определенные разделы магии для избранных, Высшее благо... Забавно, как с возрастом меняются приоритеты. Помнится, в молодости, когда вы только постигали глубины магии, не было большего сторонника доступности знаний. Несколько лицемерно, вы не находите?

— Вам лучше покинуть замок, — глухо произнес директор.

* * *

Башня Гриффиндора, после пира.

Сказать, что Гарри был встревожен появлением в замке команды авроров, значит не сказать ничего. Его предчувствия твердили ему, что происходит что-то непонятное, и появление сотрудников магического правопорядка только подпитывало его опасения.

Осознавая, что нужно что-то делать, он попросил своих друзей, чтобы они собрали гриффиндорцев в гостиной и не дали им разбрестись по спальням. Увидев, что люди вроде как собрались, Поттер обратился к ним:

— Кто считает, что появление в замке авроров глупая шутка Министерства?

Близнецы Уизли с готовностью подняли руки. Послышались разговоры старшекурсников, что от этих идиотов можно ожидать вообще всего.

— Я считаю, что все это не просто так, — медленно начал Поттер. — Уверен, что за завтраком Дамблдор скажет, что это всего лишь ошибка, и бояться нечего. Думаю, что это не так. Происходит что-то непонятное.

— Тебе не кажется, что сначала стоит выслушать, что скажет профессор Дамблдор? — с вызовом спросила Гермиона Грейнджер.

— Вспомните василиска, — просто сказал Гарри. Многие вздрогнули. Событие было не из тех, что легко забываются. Особенно проняло третьекурсников, которые два года назад были всего лишь первогодками. В общем, аргумент был убойным. Если у кого-то еще оставался скептицизм, личный опыт все равно перевешивал. Никому не хотелось оказаться в подобной ситуации снова.

— Мы знаем, что они искали того, кто мог проникнуть в Хогвартс. И не нашли, — Гарри начал неспешно бродить взад-вперед по гостиной. — Но это не показатель. Два года назад они тоже никого и ничего не нашли, и это при том, что в замке были только ученики и преподаватели Хогвартса.

— Точно! — поддержал один из старшекурсников. — Сейчас в замке десятки посторонних. Да еще у профессора Моуди явно не все в порядке с головой. Видели, что он устроил?

Гарри поспешил прервать разгорающееся обсуждение:

— Да, вот об этом я и говорю. Мы должны быть готовы ко всему.

— Есть конкретные предложения? — хмуро спросил староста-семикурсник.

— Разумеется, — уверенно кивнул Поттер. — Не стоит расхаживать в одиночку по замку и уж тем более упускать из виду первокурсников.

Те, не знавшие, насколько опасным может быть Хогвартс, недовольно загудели.

— Я еще не закончил, — ровно произнес Гарри, и гул утих. — Предлагаю сравнить наши расписания и на их основе формировать группы. Все же у многих из нас разные дополнительные предметы. Сопровождать первокурсников станем по очереди.

После недолгого обсуждения предложения Поттера были приняты. Окончательную точку поставила Грейнджер, которая заявила:

— Все расписания несите мне. Я составлю списки.

* * *

Хогвартс, октябрь 1994.

Как ни странно, в результате нового порядка передвижения гриффиндорцев, который вызывал постоянные опоздания и, как следствие, потерю баллов, факультет не выбыл из борьбы за кубок. Все дело в том, что профессор Моуди буквально расцветал, когда видел столь наглядное проявление бдительности, и осыпал Гриффиндор баллами сверх всякой меры. Оценить масштаб награждений поможет тот факт, что вывести красно-золотых в минус не смогли даже совместные усилия Снейпа, который просто оставался собой, и Макгонагал, которая восприняла явственное недоверие к словам директора о безопасности замка едва ли не как личное оскорбление.

Нельзя сказать, что расположение профессора ЗОТИ радовало хоть кого-то. После того как милый, дружелюбный и вполне компетентный профессор Люпин оказался оборотнем и впоследствии стал самым разыскиваемым преступником магической Британии, школьники опасались сверхкомпетентного, но явно чокнутого преподавателя.Квиррелл и Локхарт воспринимались теперь едва ли не с любовью. Бездарность бездарностью, но и опасаться за свою жизнь не приходится.

В остальном ничего нового не происходило. Если не считать того, что атмосфера безмятежности исчезла из замка без следа. И даже происшествие с близнецами Уизли, которые обзавелись длинными седыми бородами, когда попытались обойти возрастную защиту директора, не смогло надолго улучшить настроение обитателям Хогвартса.

Постепенно гриффиндорцы привыкли к постоянному соблюдению мер безопасности, и обстановка перестала их сильно напрягать, чего нельзя было сказать об остальных обитателях замка. Слизеринцы усматривали в поведении извечных соперников какой-то подвох и находились настороже. Рэвенкловцы посчитали, что дыма без огня не бывает, и принялись готовиться к неприятностям в индивидуальном порядке, что и не удивительно для факультета одиночек.

Хаффлпафцы не понимали, что происходит, и вместе с тем были обижены на гриффиндорцев за то, что те не могли прямо ответить, есть ли в замке угроза, и считали, что львы просто скрывают правду. Не по-товарищески.

В общем, подопечные профессора Спраут теснее сомкнули ряды и практически замкнулись в себе.

Такой в то время была атмосфера внутри Хогвартса. Надо ли говорить, что гости чувствовали себя неуютно?

И если иностранцы просто укрылись в местах своего проживания — на корабле и в гигантской карете, то гостям из английских школ, которых поселили в неиспользуемой части замка, деваться было просто некуда.

Но постепенно все свыкались. Ученики из разных школ и стран начинали общаться между собой. Тревожное ожидание беды сменилось предвкушением грядущего выбора Чемпионов, которое должно было состояться совсем скоро.