Чужой муж, чужая жена (гет)

Когда я наконец добрался до конторы, уже совсем стемнело. В последнее время я пристрастился к пешим прогулкам, потому что цвет моего лица оставлял желать много лучшего. Однажды Филипп как бы вскользь заметил, что я выгляжу так, что “краше в гроб кладут”. Мы тогда посмеялись, но ходить пешком я стал намного больше, и мне это даже понравилось.

Моя адвокатская контора находится в магловском Миддл Темпл*. В послевоенное время выбирать особо не приходилось. Университет я заканчивал экстерном, параллельно проходя юридическую практику. Чтобы начать работать, мне пришлось выдержать настоящую битву с отцом. Когда Люциус Малфой узнал, что контора в магловской части города является непременным условием моего “трудового перевоспитания”, то стал кричать, что лучше будет голодать, но не допустит, чтобы его единственный сын работал на маглов. Отец был неумолим, но неожиданно выручила мама. До сих пор не знаю, о чем они тогда говорили за закрытыми дверями гостиной и какие мама нашла аргументы, но формальное разрешение отца было получено, и я занялся адвокатской практикой.

Филиппа я застал в его собственном кабинете, обложенного кипами документов и справочников. Остальные сотрудники давным-давно разошлись по домам.

— Привет, Драко, — проронил он, не поднимая головы от бумаг. — Классная стрижка.

Я усмехнулся. Наблюдательный малый... Иногда Филипп ведет себя так, словно у него есть еще одна пара глаз в районе затылка. Лично меня это уже не удивляет, но некоторых это здорово нервирует.

— Привет, Фил, — поздоровался я. — Я сегодня планирую зайти в какой-нибудь паб и хорошенько напиться. Ты со мной?

Филипп поднял голову, устало потер переносицу и скептически улыбнулся.

— Интересно, как ты собираешься это провернуть? В магической части Лондона тебя ведь каждая собака знает. Сегодня напьешься, а завтра выйдет “Пророк” с заголовками в целый фут.

— Ну... — протянул я легкомысленно, — у меня свои секреты. Можно ведь пойти в магловский паб, и никто ничего не узнает.

— Шутишь! — Филипп посмотрел на меня так, словно я заявил о желании отправиться покорять Эверест в одиночку.

— Ничуть, — ответил я. — Так ты со мной или как?

Филипп широко ухмыльнулся:

— Заманчивое предложение, и в любой другой вечер я бы с радостью его принял. Но сегодня не могу, прости. Сегодня у нас намечается ужин в узком семейном кругу.

— По какому поводу? — я постарался изобразить безразличие, но голос все равно дрогнул. Видимо, Астория хочет сообщить родителям о предстоящем разводе...

К счастью, Филипп моих терзаний не заметил.

— Разве я тебе не говорил? — Фил в раздумье наморщил лоб. Затем пришел к определенному выводу и пояснил: — Сегодня подтвердилось, что Дафна ждет ребенка. Так что этим вечером мы ужинаем с ее родителями, чтобы сообщить им грандиозную новость.

Что мужчины говорят в таких случаях? Я энергично хлопнул Филиппа по плечу:

— Поздравляю, дружище! Надеюсь, теперь Дафна успокоится и перестанет задаривать Скорпиуса подарками по поводу и без.

Филипп рассмеялся и ответил:

— Ошибаешься. Когда первая радость поутихла, Ди жутко распереживалась, что с появлением малыша не сможет уделять обожаемому племяннику достаточно внимания. Поэтому в ближайший выходной запланировала грандиозный поход за подарками... Держись, Косой переулок! А вы готовьтесь к сюрпризам.

— Скорпиусу это понравится, — сказал я, на секунду представив счастливую улыбку сына.

— Не сомневаюсь, — Филипп заговорщицки мне подмигнул. Затем вдруг посерьезнел и произнес: — Драко, конечно, ты можешь ответить, что это не моего ума дело, но я давно хотел у тебя спросить: что у вас с Асторией происходит?

— Это действительно не твоего ума дело, Филипп, — рявкнул я так, что Фил подпрыгнул от неожиданности. Выражение его лица из дружелюбного резко стало вежливо-нейтральным и он пробормотал:

— Конечно, Драко, как скажешь.

Я прочистил горло и спросил:

— Почему ты задал подобный вопрос?

— Потому что Дафна сообщила мне интересную деталь, — он пробуравил меня профессиональным взглядом адвоката по бракоразводным процессам. — Сегодня Астория Малфой прибудет к Гринграссам в компании некоего Блейза Забини. Вот я и спрашиваю, что у вас с ней происходит и насколько все это серьезно.

Я криво улыбнулся. Приятно, дракл меня раздери, убедиться, что я настолько хорошо изучил свою жену.

Филипп снова спросил:

— Все так серьезно?

— Более чем, Фил. Астория возжелала стать свободной и богатой. Ей надоело, как она выразилась, быть в тени Нарциссы Малфой. По ее словам, ей хочется любви и тепла, хотя сильно сомневаюсь, что она действительно понимает, о чем говорит... Знаешь, все эти годы Дафна была для Скорпиуса куда лучшей матерью, чем Астория.

Филипп кивнул, и в его глазах отразилось что-то, весьма похожее на сострадание.

— Теперь я понимаю твое желание напиться, — негромко произнес он. — Драко, если я хоть чем-то могу тебе помочь...

Пожав плечами, я запустил пальцы в непривычно-короткие волосы и улыбнулся:

— Разве что сможешь убедить Асторию не разводиться со мной и уговоришь вернуться домой.

Улыбка получилась невеселой.

Фил покачал головой и ответил:

— На такое даже я не способен.

— Тогда ничем.

— Ну... — Филипп вдруг скривил губы в ухмылке и жестом фокусника достал из-под стола початую бутылку эльфийской настойки. У меня глаза полезли на лоб от удивления, потому что до этого момента полагал: Фил и выпивка на работе — вещи несовместимые.

— Прости, Драко, не удержался, — хохотнул он, увидев выражение моего лица. — Я только пригубил за здоровье будущего наследника дома Дюморье. Давай и ты со мной выпьешь.

— Отличная идея, — кивнул я с глубокомысленным видом. — Раз уж меня не пригласили к Гринграссам...

— Тебя это задевает? — спросил Филипп, разливая настойку в наколдованные стаканы. Мы выпили не чокаясь.

— Не знаю, — ответил я, слегка покривив душой. — Возможно.

— Забудь, — посоветовал Фил. — Если бы не Дафна — ноги бы моей не было в этом доме. Бо́льших снобов я в жизни своей не встречал.

— Ты знаком с моим отцом? — как бы между прочим поинтересовался я.

Филипп расхохотался.

— Он тоже сноб? — спросил он чуть погодя.

Я неопределенно пожал плечами.

— В некоторых вопросах — даже бо́льший, чем Гринграссы. Для него честь семьи — не пустой звук, но это не всегда есть хорошо... Когда я поступал в университет, мы были очень бедны, Фил. Мою учебу оплатил благотворительный фонд, и только благодаря этому я смог получить образование.

Филипп недоверчиво покачал головой, но промолчал. Он слушал очень внимательно, потому что откровенничал я нечасто.

— После войны сказочное состояние Малфоев растаяло как дым. Лишь благодаря вмешательству и заступничеству самого Гарри Поттера, который по каким-то причинам чувствовал себя обязанным моей матери, отец не оказался в Азкабане. Родовое поместье по-прежнему оставалось в нашем владении, но счета в Гринготтсе были заморожены и мы оказались на грани разорения.

Филипп кивнул, по-прежнему не говоря ни слова. Я продолжил:

— Отца едва не подкосило известие о том, что я буду работать на маглов. Мне кажется, он так до конца с этим и не смирился, но мои успехи на этом поприще приносят ему некоторое моральное удовлетворение.

Фил нахмурился и произнес:

— Не понимаю, почему в Британии так на это смотрят... во Франции все по-другому. Я работаю на маглов и совершенно этого не стыжусь. Я зарабатываю больше, чем может потратить моя жена, и если кому-то что-то не нравится, то это его проблемы, а не мои.

Я вздохнул.

— Чтобы прийти к такому же выводу, мне понадобилось несколько лет. С самого детства мне вдалбливали, что маглы — низшие существа, а маглорожденные волшебники еще хуже маглов, потому что посмели родиться с такими же способностями, как и у нас, чистокровных. Я с младенчества гордился своей безупречной родословной, а в школе моим любимым ругательным словом было слово “грязнокровка”.

Филипп уставился на меня в таком изумлении, что я рассмеялся.

— Удивлен? В школе была одна маглорожденная девочка... Настырная, вечно лохматая заучка. Лучшая ученица школы Хогвартс за последние сто лет. Она была для меня как кость в горле, потому что была лучше во всем.

— Ты сейчас говоришь не только об учебе, — в голосе Филиппа было больше утверждения, чем вопроса.

— Не только. Она была лучше меня как человек.

— И?..

— Ничего, Фил. Война закончилась, а девочка выросла.

Филипп не отставал.

— Она тебе нравилась, да?

— Скажем, не оставляла равнодушным. Я ненавидел ее... и где-то в глубине души не мог не восхищаться ее упорством, бесстрашием, ее тягой к знаниям, ее преданностью друзьям. У меня никогда не было такого друга, как она.

Мы помолчали, думая каждый о своем. Почему я вспомнил о Гермионе Грейнджер именно сейчас?

Наконец, Фил заговорил:

— Ты с ней видишься иногда?

— Изредка. Последний раз я видел ее года два-три назад, когда провожал Скорпиуса в школу. Почтенная мать семейства, ничего особенного. — Я пожал плечами. — Не обращай внимания. Просто вдруг вспомнилось.

Соглашаясь, Филипп кивнул, и настойку мы допивали в полном молчании.

Когда мы через запасной выход вышли из здания на улицу, оказалось, что ворота давно заперты и, чтобы оказаться в городе, нам нужно аппарировать или же воспользоваться Алохоморой.

Филипп предпочел первый вариант: махнув рукой на прощание, он исчез с негромким хлопком, а я вдруг вспомнил, что так и не предупредил его о том, что собираюсь взять отпуск... Потом отпер ворота, несколько секунд постоял в раздумье и направился в сторону ближайшего паба.

Я увидел ее как только вошел. Это могло показаться невероятным, что в огромном городе, из всех его питейных заведений, мы выбрали один и тот же паб... Но ведь мы же волшебники, разве нет?

Она сидела ко мне вполоборота. Ее кожа буквально мерцала в полумраке и казалась такой шелковистой, что у меня перехватило дыхание. Темная масса небрежно уложенных локонов рассыпалась по плечам... Она была прекрасна.

— Не занято? — спросил я тихо, указывая на свободное место слева от нее. Она отрицательно покачала головой, предварительно отпив из высокого бокала мутно-зеленый коктейль, и одарила меня пристальным взглядом.

Я присел рядом и заказал нам по бокалу вина.

— Привет, — сказала она. От ее нежного, чуть приглушенного сопрано по коже побежали мурашки.

— Привет, Гр... — хотел было сказать я, но следующая ее фраза сразила меня наповал.

— Я тебя не знаю, но ты мне нравишься. Поцелуй меня, незнакомец.

Я присмотрелся и понял, что она здорово пьяна. Ее темные глаза влажно блестели и на бледном лице казались бездонными... Глаза морской сирены.

— Поцелуй меня, — попросила она еще раз и потянулась ко мне. Робко, словно дитя, блуждающее в темноте.

Меня вдруг охватило странное чувство... Я взял ее лицо в ладони и сделал это.

Я поцеловал Гермиону Грейнджер.

* Миддл Темпл — часть лондонского Сити, где, в основном, располагаются адвокатские конторы.