The moment it began (гет)

Следующие два дня Северус провел в пределах своей комнаты, как и до возвращения Лили. Так было легче обманываться, делая вид, что она все еще в отъезде. В минуты слабости, когда он уставал от одиночества, Снейп почти был готов пойти к ней и извиниться за свою грубость… почти. Гордость цепко держала его.

Северус считал, что Лили должна прийти первой. Не осудила ли она его слишком быстро? Ведь она едва ли дала ему возможность все объяснить. Конечно, он пытался уйти от ответа, стыдясь правды, но ведь это же Лили… неужели она подумала, что он в конце концов ничего не расскажет?

По своему обыкновению он мерил шагами спальню и в сердцах пнул стену ногой. К счастью, в тот день отец был на работе. Его не волновало, что он мог навлечь на себя неприятности — если бы Тобиас и посмел потревожить его сейчас, то наверняка схлопотал бы проклятие.

«Почему Лили поступила так по-детски?» — спрашивал он себя сотый раз.

Нахмурившись, Северус замер посреди комнаты, осознав: потому что она и была ребенком. Ей всего шестнадцать. Ему, по крайней мере внутренне, — тридцать восемь. Его воспоминания о ней сохранились с того времени, когда он был гораздо моложе. В глубине души он признавал, что повел себя слишком нетерпеливо, но проклятая гордость не позволяла ему пойти к Лили.

Вдруг в его животе громко заурчало, и Северус вспомнил, что ничего не ел по меньшей мере пару дней. И вообще, он себя очень запустил… скорее всего, от него еще и пахло. Он не мылся, не ел и не спал — должно быть, на него страшно смотреть.

Вздохнув, Северус покинул комнату и направился на кухню. Там он нашел свою мать, сидевшую за столом и бессмысленно рассматривавшую его поверхность. Перед ней не было ни тарелки, ни чашки кофе, ни газеты, ни книги — ничего. Она просто смотрела… в никуда.

— Мам? — позвал Северус.

Эйлин не откликнулась. Она даже не заметила присутствия в комнате другого человека. Видимо, к тому моменту она окончательно отстранилась от внешнего мира.

Северус почувствовал укол совести. В прошлой жизни, будучи ребенком, он беспокоился о матери, но чем старше становился, тем меньше переживал за нее. Он замкнулся в себе, не желая признавать, что хоть кто-то, кроме Лили, что-то значил для него… до тех пор, пока он не оттолкнул и ее. Его мать превратилась в грязное пятно на стене, которой он отгородился от жуткой реальности с ее проблемами, слишком гордый, слишком потерянный и слишком слабый, чтобы справляться с ними.

Видя мать в таком зловещем состоянии, Северус подумал, что он пренебрегал ею ровно настолько же, насколько она — им. Эйлин была не слишком хорошей матерью в его подростковые годы, но когда-то она любила его. Когда он был ребенком, его мать делала все, что могла, чтобы защитить его от Тобиаса.

Забыв о голоде, Северус подошел к Эйлин и взял ее за руку.

— Мама, — окликнул ее он, — ты даже не взглянешь на своего сына?

Северусу показалось, что он заметил крошечный огонек жизни, мелькнувший у нее в глазах, которые были так похожи на его собственные. Ее длинные черные волосы мягко нависали над узким лицом, так, будто она пыталась спрятаться за ними. Снейп мог понять ее отстраненность и одиночество. Он унаследовал от нее не только внешние черты: он знал, каково это — потерять способность чувствовать. Эмоции Северуса были погребены в его собственной душе, скрытой ото всего мира за маской бесстрастности. Он знал, что мама жива где-то внутри… где-то в глубине.

Слеза скатилась по щеке Эйлин, но лицо оставалось непроницаемым. Северус разделил тяжесть ее страданий — эта слеза была каплей огромного моря, в котором они грозили вот-вот утонуть.

— Мам, пожалуйста, — умолял Северус, стараясь не давать своему голосу дрожать. Он взял ее за подбородок и, приподняв его, заставил Эйлин заглянуть ему в глаза.

— Северус, — прошептала она, с трудом шевеля тонкими губами.

— Да, мама, это я. Твой сын, Северус.

Эйлин ничего не ответила.

— Слушай меня, мама. Пора заканчивать с этим, — твердо произнес Снейп. Он умолк, думая, какие слова могли бы помочь ей. — Что он с тобой сделал?

Казалось, что-то снова промелькнуло в ее глазах.

— Тобиас? — хрипло спросила она — ей так редко приходилось говорить.

— Да, он, — сказал Северус с презрением. — Отец разрушил твою жизнь, и ты знаешь это. Почему ты по-прежнему с ним? Он крушит и семью, и самого себя. Он должен был содержать нас, но на деле пропивает все деньги. Он сломал твою палочку, и ты больше не можешь колдовать. А теперь лишает рассудка… он убивает тебя, мама. Почему ты позволяешь ему такое?

Лицо Эйлин перекосилось, словно от боли, и она выдернула руку из ладоней сына.

— Он мой муж, Северус, — мягко ответила она. — Он не может с этим справиться… у него проблемы. Он… — она остановилась, но когда заговорила снова, ее голос зазвучал тверже, возмущенней: — Я люблю его, Северус. Как… как ты можешь?..

Северусу показалось, что его ударили.

— Ты любишь его? И ты думаешь, он тоже? — выпалил он, выпрямляясь в полный рост, возвышаясь над Эйлин. — Ни один мужчина, подобный ему, не заслуживает уважения. А ты позволяешь ему играть с собой, как с куклой. Во что ты превратилась, мама? Что он с тобой сделал? — Голос Северуса дрогнул, и он почувствовал, что вот-вот заплачет. — Ты… ты можешь уйти от него, ты знаешь… мы могли бы уйти вместе. Пошли, мам, что нас здесь держит? Пошли, пока не… «стало слишком поздно».

Эйлин смотрела в стену. Тень жизни, мелькавшая в ее глазах, исчезла. Северус сокрушенно вздохнул, понимая, что теперь она слишком далеко от него. Казалось, некоторые вещи невозможно изменить. Удрученный Северус вернулся в свою комнату, так и не вспомнив о голоде, и сосредоточил все мысли на всех несправедливостях этого мира

* * *

Северус сам не понял, как смог вынести подобное, но, проведя еще пять дней взаперти, он окончательно сдался и пошел к Лили. Перед выходом он взглянул на свое неопрятное отражение в зеркале. Будь он в хорошем настроении, то позаботился бы о том, чтобы принять душ и сменить одежду, но косые взгляды соседей на пути к ее дому волновали его в последнюю очередь.

Лили жила в красивейшей части района, которая находилась в нескольких кварталах от Паучьего тупика. А Снейпы, как однажды бестактно заметила Петуния, — в самой грязище. Когда он свернул на улицу Лили, то не смог не заметить, как сильно выделялись чистые свежевыбеленные домики Вебер-стрит на фоне остальных.

Достигнув нужного двора, Северус остановился. Мистер Эванс, должно быть, сейчас на работе, а машины миссис Эванс на стоянке не было.

Северус перешел дорогу и направился к двери. «Слава Мерлину, хотя бы ее родители не будут мешаться».

Снейп остановился на пороге. Обуваемый сомнениями, он нажал на звонок. Механизм сработал, и через несколько секунд он услышал приближающиеся к шаги. Затаив дыхание, Северус молился, чтобы открыла Лили, а не ее дьявольская сестрица.

Но не тут-то было. Из-за двери него уставилось лошадиное лицо Петунии.

— Что ты здесь делаешь? — спросила она с неприязнью.

— Пришел повидаться с Лили, — непринужденно ответил Северус.

— Она не хочет тебя видеть, — нагло ответила Петуния. — Что ты сделал на этот раз? Что бы то ни было, явно перегнул палку.

— Слушай, — настойчиво произнес Северус. — Я не хочу ссориться с тобой. Мне нужно увидеть Лили… сейчас же.

Он уже приготовился заставить ее посторониться, когда в глубине дома послышался голос Лили:

— Петуния, кто там? Кто пришел?

— Никого, — небрежно отозвалась она.

— Я тебе не верю, — нетерпеливо ответила Лили. Она вышла на порог, и ее глаза расширились от удивления при виде Северуса.

— Я же говорила, — презрительно усмехнулась Петуния, — никого.

— Замолчи, Тунья, — сказала Лили, закатив глаза.

Та возмущенно засопела и ушла, оставляя настороженную Лили наедине со Снейпом.

— Ты что-то хотел, Северус? — спросила она.

Она назвала его полным именем, что делала очень редко. Северус расстроенно вздохнул. Значит, все еще злилась на него — даже Петуния оставалась «Туньей», хотя Снейп считал такое сокращение слишком детским.

— Да, — ответил он жестче, чем собирался, будто повинуясь какому-то защитному рефлексу, — я пришел… извиниться.

Если бы брови Лили смогли подняться еще выше, они бы наверняка уже исчезли в ее рыжих волосах.

— Правда? — съязвила она. — Не сказать, что ты выглядишь виноватым.

Северус чуть было не развернулся и ушел, сочтя сделанный первый шаг величайшей ошибкой. Всю неделю он размышлял над тем, правильно ли поступил, решив начать свою жизнь заново. Кого он обманывал, кроме себя самого, считая, что сможет что-то изменить? Сдержав одно слово — пусть и такое непростительное, как «грязнокровка», — мир не перевернуть. Северус знал, что его судьба нелегка, но ему казалось, что именно с того момента все пошло под гору. Он осознал, что придется хорошо потрудиться и быть осмотрительней в новой жизни, если надеется сделать ее лучше. Ничто не образуется само собой.

Глядя в ее зеленые глаза, Северус вспомнил, как он смотрел на Гарри перед смертью. Странно, но теперь его прежняя жизнь казалась ему чужой и далекой. И так непривычна была мысль, что в этом мире не было никакого Гарри Поттера.

— Пожалуйста, постарайся понять меня, — настойчиво произнес Снейп. — Я не хотел говорить о том, что беспокоило меня в тот день, потому что… потому что у меня ничего нового, понимаешь? Ты знаешь, что мои родители постоянно скандалят, и со временем все только хуже. Я не люблю говорить о том, что творится у меня дома.

Лили немного смягчилась, шагнула к нему и, окинув взглядом грязного, растрепанного Северуса, сморщила нос.

— Когда ты в последний раз мылся? — укоризненно спросила она, слегка улыбнувшись.

— Поверь, тебе лучше не знать, — усмехнулся он в ответ.

Лили взяла его за руку и повела к качелям, стоявшим в их дворе. Они сели рядом, и Лили спросила:

— Ты же знаешь, что я выслушала бы тебя, даже если бы ты пришел ко мне через час после того разговора. Почему ты ждал так долго?

— Прости меня, Лили. Я надеялся, что ты придешь первой. Наверное, мне просто не хотелось признавать вину.

— Дело не в вине, Сев, — мягко сказала она. — Ты говоришь так, будто я бы больше никогда не заговорила бы с тобой из-за такой ерунды.

— Ну, я… я не знаю, — пробормотал Северус.

— Правда, Сев, — сказала Лили, посерьезнев. — Что бы ты смог сделать такого, чтобы я перестала считать тебя другом?

«У меня есть пара идей».

Но он не ответил. Лили так и не сказала, что простила его, но отчасти Снейпу хотелось заметить, что ей стоило бы извиниться тоже — за то, что бросила его в тот день одного. Но сдержался: не хотелось ссориться по мелочам. У него был тяжелый характер, но пока Лили была рядом, он чувствовал, что никаких извинений ему на самом деле и не нужно.

По крайней мере сейчас этого было достаточно.