Сквозь арку и что там увидел Гарри (джен)

Интересен момент, что в шахматной партии, описанной Кэрроллом, Белый Ферзь, вставая на с4, пропускает возможность объявить Чёрному Королю мат, (намёк на тактическую смерть Дамблдора). Очевидно, он делает это для того, чтобы в очередной раз защитить свою пешку, Гарри (который на протяжении всей описанной партии держится позади Белого Ферзя, за исключением последнего хода, когда, сам став Белым Ферзём, он берёт Чёрного (Снейпа) и ставит мат Волдеморту). Всё же иногда меня шокирует то, насколько сюжеты этих двух книг накладываются друг на друга…

С этими словами он поднял бутылочку и стал смотреть, кому бы её отдать. Не прошло и минуты, как из чащи стремительно выбежала Белая Ипостась Слизеринского Декана в развевающейся мантии. Гарри с улыбкой пошёл ему навстречу.

– Я так рад, что нашёл её, – сказал Гарри и буквально всунул бутылочку Снейпу в руки.

Декан в Белой Ипостаси только зыркнул на него злобно, хотя и несколько растерянно, и тихонько что-то пробормотал. Похоже было, что он твердит:

– Десять баллов с Гриффиндора за гуляние по школе после отбоя!

Впрочем, разобрать слова было невозможно. Одно было ясно: если Гарри хочется наладить отношения с Белым Ферзём – а сделать это нужно попробовать, как-никак Снейп теперь главный боец на светлой стороне, а он – пешка при Ферзе; и, к тому же, в тех фанфиках, где Снейп описан в своей белой ипостаси, с ним при всём его тяжёлом и противоречивом характере ещё можно жить – авторши, по крайней мере, на это очень надеялись – словом, если Гарри хочется наладить отношения с Белым Ферзём, начинать придется самому. Надежда на успех была – ведь в большинстве Северитусов используется именно Белая Ипостась. Помолчав, Гарри робко промолвил:

– Я уже отчаялся...

Но Белая Ипостась не дала ему договорить.

– ОтЧАЯлся? – повторил он. – Значит, все спят, а ты тут чаи гоняешь? Да ещё на ночь? Надо же, кто-то в этом замке ещё способен переваривать чай… Лимонных долек тебе не отсыпать?

Гарри не хотелось начинать построение новых и светлых взаимоотношений с хамства. В конце концов, он сам тоже немножко был виноват в том, что эти взаимоотношения были на сей момент несколько натянутыми. Он понимающе улыбнулся и сказал:

– Дамблдор вас, наверное, замучил?

Снейпа перекосило.

– Я только что битых два часа “отчаивался”... с вареньем и лимонными дольками...

Пожалуй, было бы лучше (так, по крайней мере, показалось Гарри), если б он не отчаивался так часто, а иногда мыл голову.

– Разрешите, я вам ещё одну бутылку подарю, – сказал он вслух. – С шампунем...

– Не пойму, что с ними такое, – неожиданно обречённо призналась Белая Ипостась. – Должно быть, их прокляли. Я их чем только не мыл, но им никак не угодишь!

– Немудрено, – сказал Гарри, осторожно отступив назад. – Ведь вы постоянно зелья варите, а все испарения оседают на них! Вам, пожалуй, нужен ассистент. Для чёрных работ.

– Тебя я взял бы с удовольствием, – откликнулся Зельевар. – Два балла Гриффиндору в неделю и лимонные дольки!

Гарри рассмеялся.

– Нет уж, зелья я варить не буду, – сказал он. – К тому же дольки я не люблю!

– Нужно же мне их куда-то девать, – настаивал Зельевар.

– Скажите Дамблдору, что вы их тоже не любите. А любите, например, чёрный шоколад.

– Шоколад он бы мне не разрешил, – вздохнул Снейп. – Чёрный шоколад, по его мнению, возбуждающе действует на мою и без того неуравновешенную психику. Правило у него твёрдое: лимонные дольки каждому декану! И только дольки!

– Ничего не понимаю, – протянул Гарри. – Всё это так запутано!

– Просто ты не привык утруждать свою голову анализом событий, – добродушно объяснил Снейп. – Поначалу у всех немного кружится голова...

– Анализом событий! – повторил Гарри в изумлении. – Никогда такого не слыхал!

– Одно хорошо, – продолжал Снейп. – Понимаешь при этом и прошлое и будущее!

– У меня голова не такая, – сказал Гарри. – Я не могу понять то, что ещё не случилось.

– Значит, у тебя голова неважная, – заявил Снейп.

– А вы что понимаете лучше всего? – спросил Гарри, набравшись храбрости.

– То, что со мной будет, когда директор заставит меня его убить, – с напускной небрежностью сказал Слизеринский Декан, доставая какое-то зелье и натирая им левое предплечье. – Возьмем, к примеру, Сириуса Блэка. Он сейчас в Азкабане, отбывает наказание, а суд начнётся только в седьмой книге. Ну, а про преступление он ещё и не думал!

– А если он не совершит преступления? – спросил Гарри.

– Тем лучше, – сказал Снейп и вылил остатки зелья себе в рот. – Не правда ли?

Возражать было нечего.

– Конечно, – согласился Гарри. – Только за что же его тогда наказывать?

– Тут ты ошибаешься, – сказал Снейп. – Тебя когда-нибудь наказывали?

– Кто бы спрашивал, – буркнул Гарри.

– И тебе это только пошло на пользу, правда? – произнёс торжествующе Снейп.

– Да, но вы же сами всегда утверждали, что меня было за что наказывать! – отвечал Гарри.

– И всё же было бы лучше, если б тебя наказывать было не за что! – ответил Декан. С каждым словом его голос звучал всё слабее и, наконец, прервался сдавленным стоном.

– Здесь что-то не то... – начал Гарри, но тут Белая Ипостась так зашипела от боли, что он замолчал на полуслове.

Снейп прислонился к стене и согнулся пополам.

– Что случилось? – спросил Гарри в лёгком шоке. – Вас призывает Сами-Знаете-Кто?

– Ещё не призывает, – выдавил Снейп, – но сейчас призовёт! Это последствия Круциатуса!

– Когда вы он успел его на вас наложить? – недоверчиво спросил Гарри.

– Сейчас призовёт и подвергнет, – простонал бедный шпион. – Я дизаппарирую сию минуту!

Тут Снейп действительно дизаппарировал, оставив недоумевающего Гарри посреди коридора. Однако не прошло и пятнадцать минут, как он появился снова, держась за левую руку, где явственно потемнел рисунок с черепом и змеёй.

– Вот почему пришлось пить обезболивающее, – сказал он с усмешкой. – Теперь ты понимаешь, как все здесь происходит!

– Но почему же вы сейчас его не пьёте? – спросил Гарри в недоумении.

– Я уже его выпил, – ответил Снейп. – К чему начинать всё сначала?

В коридоре между тем настала полная тишина.

– Должно быть, Филч ушёл, – сказал Гарри. – Как я рад! Я думал, он меня сейчас поймает.

– А я уже ничему не рад, – вздохнул Слизеринский Декан. – Забыл, как это делается. Тебе повезло: ничего не делаешь, да ещё радуешься, когда захочешь!

– Только все вокруг меня постоянно умирают! – с грустью промолвил Гарри. Стоило ему вспомнить о Сириусе, как две крупные слезы покатились у него по щекам.

– Ах, умоляю, не надо истерик! – скривился Снейп.– Подумай о том, что я задал на дом! Подумай о том, сколько ты сегодня прошёл! Подумай о том, который теперь час! Подумай о чем угодно – только не ной!

Тут Гарри не выдержал и рассмеялся сквозь слёзы.

– Разве, когда думаешь, не плачешь? – спросил он.

– Конечно, нет, – решительно отвечал Снейп. – Ведь на то, чтобы думать, твоей голове потребуются все её ресурсы! Давай для начала подумаем о том, сколько тебе лет.

– Мне шестнадцать! Честное слово!

– Не клянись, – сказал Снейп. – Я тебе и так верю! А вот теперь и ты попробуй мне поверить: мне всего сорок с небольшим!

– Не может быть! – воскликнул Гарри. – Я этому поверить не могу!

– А на сколько выгляжу?

– На… тридцать… пять…

– Опять вы лжёте, Поттер!

– Нет, правда. Вы только одеваетесь немного… мрачновато. И волосы…

– Ладно, попробую ваш глупый шампунь, – вздохнул Снейп. – Но только выберу его сам, без посторонней помощи!

– Значит, вы всё-таки пытались что-то с ними сделать? – спросил вежливо Гарри и вслед за Белой Ипостасью перешёл ручеек.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

тут текёт водичка

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

– Естественно, пытался, мистер Поттер!

Последние слова он произнёс без сарказма и с заметным шотландским акцентом, да так похоже на МакГонаголл, что Гарри совсем растерялся. Он взглянул на Слизеринского Декана – и не поверил своим глазам: в один миг на его мантии появился Гриффиндорский герб. Гарри протёр глаза и снова взглянул на Белого Ферзя. Он никак не мог понять, что произошло. Где он? В кабинете МакГонаголл? И кто это сидит по ту сторону стола? Неужели она сама? Но как он ни тёр глаза, все оставалось без изменений: он стоял в кабинете МакГонаголл, а напротив, в кресле, сидела сама Глава Гриффиндора и что-то вязала на спицах, поглядывая через квадратные очки на Гарри.

– Кого ты хочешь убить? – спросила МакГонаголл наконец, подняв глаза от вязания. – И чем?

– Я ещё не знаю, – тихонько ответил Гарри. – А кого можно? И чем?

– У меня тут есть небольшой ассортиментик. Осматривайся на здоровье! – сказала МакГонаголл. – Только выбирай осторожней. У меня есть холодное, огнестрельное и магическое оружие, но оно требует определённых параметров – STRENGTH не меньше 14 для холодного, DEXTERITY не меньше 14 для огнестрельного и INTELLIGENCE не меньше 14 для магического. В общем, мой тебе совет – выбирай себе пистолет и не мучайся, со снитчем у тебя вроде получалось. Если только у тебя нет какого-нибудь артефакта +4.

Увы! Артефакта +4, как ни странно, у Гарри не было – пришлось ему просто повернуться и пойти вдоль стен кабинета, разглядывая всё, что лежало на столах и полках, или висело на стенах.

Кабинет был битком набит всякими диковинками, но вот что странно: стоило Гарри подойти к какой-нибудь вещи и посмотреть на неё повнимательней, как на ней тотчас же появлялась табличка “Требует ИНТЕЛЛЕКТ не меньше 8. Иди возьми рогатку или пистолет с присосками.”

– В этой книжке баланс не просчитан, все вещи на шесть уровней выше! – жалобно проговорил Гарри.

Вот уже несколько минут, как он вертел в руках какой-то магический артефакт. То ли это была зачарованная катана +2, то ли автомат Калашникова, но список дополнительных возможностей впечатлял. Особенно Гарри понравилась приписка “+5 damage to Voldemorts” (+5 урона Волдемортам – прим. автора). Однако вещь, как и все прочие, требовала 14 интеллекта и советовала попробовать лучше пистолет с присосками.

Тут Гарри осенило.

– Выпью-ка я зелье ИНТЕЛЛЕКТ+8! Тогда мне уж точно должно хватить!

Но из этой затеи ничего не вышло: вещица преспокойно выкинула табличку “Не меньше 14, Поттер. Выпей зелье помощнее или поищи игрушечный пистолет.”

– Скажи на милость: ты вообще хоть чьих-нибудь советов слушаешь? – спросила МакГонаголл и взяла ещё одну пару спиц. – Сколько ещё раз тебе нужно намекать, чтобы ты попытал счастья с огнестрельным оружием?

В руках она сейчас держала четырнадцать пар спиц – и вязала на всех одновременно. Гарри смотрел на неё с величайшим удивлением.

– Как это у неё получается? – недоумевал он. – То, что она вяжет, с каждой минутой всё больше становится похожа на шапочку – вроде той, что у Дамблдора!

– Фехтовать умеешь? – спросила МакГонаголл и подала Гарри пару спиц.

– Немножко... Но только не с вами и... не спицами, конечно... – начал Гарри.

В ту же минуту спицы у него в руках превратились в вёсла. Он увидел, что сидит в лодочке, а лодочка скользит по тёмной воде в большой пещере. Из воды показались две какие-то распухшие рожи – инферии. Пришлось Гарри треснуть обоих по головам веслом.

– Не нарывайся! – крикнула МакГонаголл и прихватила ещё одну пару спиц. Вряд ли она ждала ответа, так что Гарри промолчал.

Вода в реке была какая-то странная: весла то и дело в ней завязали, и постоянно мелькали синюшные лица инферий, так что Гарри не успевал раздавать направо и налево удары.

– Не нарывайся! Не нарывайся! – кричала МакГонаголл и брала всё больше и больше спиц в руки. – Зачем ты лупишь тех, кто ещё и высунуться не успел?

– А инферята какие славные! – думал Гарри. – Вот бы приручить одного! Может, если с детства, то он вырастет послушным…

– Ты что, не слышишь? – сказала сердито МакГонаголл и взяла ещё целую связку спиц. – Я тебе говорю: не нарывайся!

– Ещё бы не слышать! – отвечал Гарри. – Мне только это и говорят! Причём постоянно. Скажите, а можно, я одного, маленького, домой утащу?

– Конечно, нельзя! В правилах же ясно сказано: ИЛИ кошку, ИЛИ сову, ИЛИ жабу! Других питомцев ученикам держать нельзя, – сказала МакГонаголл и воткнула несколько спиц себе в волосы (руки у неё уже были полны). – Не нарывайся, тебе говорю!

– Почему вы всё время говорите: "Не нарывайся"? – спросил наконец Гарри с досадой. – Когда я нарывался? И на что?

– Да постоянно! А на что – ещё выяснить надо!

Гарри немного обиделся, и разговор на время заглох, меж тем как лодка медленно скользила по воде, минуя то пятна стоячей воды (весла в них так увязали, что, казалось, вытащить их уже никогда не удастся), то маленькие островки, на которых были расставлены большие чаши.

– Взгляните! – вдруг в восторге закричал Гарри. – Хоркруксы! До чего красивые! Прошу вас...

– И не проси! – сказала МакГонаголл, не поднимая глаз от вязания. – Я их туда не клала и вытаскивать их оттуда не собираюсь! Меня просить не о чем!

– Ах, нет, прошу вас, давайте их соберём, – сказал Гарри. – Дамблдор очень обрадуется.

– Почему это я должна их собирать? – спросила МакГонаголл. – Скажи “ассио” – они и притянутся!

Гарри осторожно разложил на дне лодки тряпочку и начал призывать на неё хоркруксы, стараясь выбирать те, что побольше и подальше. Глаза его жадно блестели; забыв и о вязании и о присутствии декана, он кричал и кричал “ассио”, пока на тряпочке не выросла целая гора.

– Только бы лодка не перевернулась, – думал он. – Ой, какой красивый, и в самую даль запрятан! Как бы мне до него палочкой дотянуться!

Обиднее всего было то, что, хотя ему и удалось призвать несколько довольно далёких хоркруксов, до самых дальних дотянуться он не смог. ("Можно подумать, что это они нарочно", – подумалось Гарри.)

– До самого последнего хоркрукса никогда не доберёшься, – сказал, наконец, Гарри со вздохом досады, уселся на место и принялся разбирать хоркруксы.

Он открыл их один за другим, и в каждом нашёл свёрнутый пергамент с надписью: “Я украл настоящий хоркрукс и намерен его уничтожить, как только смогу. Р.А.Б.”

Не успели они отплыть немного, как одно весло завязло в воде и ни за что не желало вылезать (так рассказывал об этом потом Гарри); оно ударило Гарри ручкой под подбородок и, как он ни кричал, сбросило его на дно лодки, прямо на груду хоркруксов, лежащую там.

МакГонаголл же всё это время стучала спицами как ни в чем не бывало.

– Что ты скачешь, как мяч? – спросила МакГонаголл. – Лодку перевернёшь!

– А я думал, маги не играют в магловские игрушки, – засмеялся Гарри. – Вы когда-нибудь вообще видели настоящие мячи?

– Мечи и всякое другое оружие, – отвечала МакГонаголл. – Выбор богатый, только решись! Так кого ты хочешь убить?

– Убить? – повторил Гарри с недоумением и испугом.

Вёсла, река и лодочка исчезли в мгновение ока, и он снова оказался в тёмном кабинете.

– Я бы хотел убить Малфоя, если можно, – робко сказал он наконец. – Обоих Малфоев, у нас ведь их двое… (Ну, не удержалась я от автоцитаты, у меня теперь эта фраза автоматом после этой фамилии в голове включается… – прим. автора) Почём они у вас?

– За одного – пять сиклей и четыре кнутса, а за дв – два сикля, – объявила МакГонаголл.

– Значит, два Малфоя дешевле, чем один? – удивился Гарри, доставая кошелёк.

– Только если закажешь двоих, нужно обоих убить очень жестоким способом, – сказала МакГонаголл.

– Тогда, пожалуйста, одного, – попросил Гарри и положил деньги на стол. Про себя же он подумал:

– Может, они окажутся положительными персонажами, кто знает!

МакГонаголл взяла деньги и спрятала их в коробку, а потом сказала:

– Я никому не доставляю жертву на дом. Это бесполезно: тебе нужно, ты и лови!

С этими словами она прошла в дальний конец кабинета, отодвинула ширму, за которой оказался небольшой тир, и ткнула пальцем в Малфоя, сидящего по-турецки среди мишеней.

– Интересно, почему это бесполезно? – размышлял Гарри, пробираясь на ощупь к стрельбищу. В дальнем его конце было очень темно. – Что это? Чем ближе я подхожу к Малфою, тем дальше он оказывается! А это что такое – прилавок? Почему же на нём тогда человеческие кости? Откуда здесь инструменты для пыток? Ай да кабинетик у МакГонаголл!

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

тут текёт водичка

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Так размышлял Гарри, с каждым шагом удивляясь всё больше и больше. Стоило ему подойти поближе, как всё вокруг превращалось в странные экспонаты, так что вскоре Гарри узнал лавку "Горбин и Бэркес".