В пути (джен)

Вставало солнце, озаряя утренним светом берега, рыжие и золотые от кустарников и деревьев, что росли на них. Кое-где виднелись грязно-белые выступы мела над рекой, Джейсон окинул их взглядом. Ох, и крутые были берега у Кавы... Он представил, как они вчетвером взбираются по этим склонам... Наёмник содрогнулся. Нет, хорошо, что они плывут на лодье и... осенью. Наверное, летом от комарья не продохнуть. Джейсон снова зевнул и потянулся. День обещал быть погожим.

Сзади раздался какой-то шум. Наёмник обернулся и увидел Айнор, что ощупью пробиралась к нему. Джейсон улыбнулся и подошёл к ней. Он подвёл её к борту лодьи. Гребцы ещё спали, лишь на корме и носу стояли люди, следя, чтобы судно не занесло на мель. Русло в этом месте всегда чистили, и течение было быстрым и сильным. Усилий людей пока были не нужны.

Джейсон оглянулся — никого. Он усадил девушку на скамью и сел рядом сам. Некоторое время они сидели, не шевелясь и молча. Наконец Джейсон спросил мысленно:

«Норри, хочешь посмотреть на реку?»

«Как же я посмотрю?»

«Да с моей помощью».

Девушка вспыхнула вся и отвернулась, но Джейсон всё настаивал. Наконец, Айнор согласилась и положила ему голову на плечо. Джейсон вздрогнул. Он очень старательно избегал даже малейших прикосновений к ней, после того случая в лесу.

«Зачем ты это сделала?» — спросил он.

«Когда прикасаешься... Так лучше».

Девушка всё колебалась, но потом всё же осмелилась и снова вспыхнула. От удовольствия. Не только потому, что видела, но и потому что могла читать мысли Джейсона. С помощью санаа можно было узнать, что человек о тебе думает в данный момент. В данный момент Айнор Джейсону нравилась.

Внезапно девушка подняла руку и, едва не заехав в глаз наёмнику, провела ею по его лицу. Джейсон беспокойно зашевелился, связь между ними начала прерываться, но Айнор продолжала гладить его по лицу. Её пальцы запутались в его бороде.

«Джейсон, а Джейсон, а почему ты не бреешься?» — спросила она его. Девушка привстала и, вознамерилась усесться к нему на колени. Наёмник заёрзал. Он мягко отстранил её.

«Кха-кха! Так вот, борода! Видела бы ты, чем приходится бриться... И потом девушкам нравится моя борода».

Айнор рассмеялась в ответ и снова предприняла попытку сесть к нему на колени. Джейсон снова отстранил её:

«Не стоит».

«Почему?»

«От твоих прикосновений я загораюсь как сухие дрова от огня. А если я загорюсь как следует, ты от меня не отобьёшься».

«А может, я не хочу отбиваться?»

«Ты не понимаешь, о чём говоришь», — покачал головой Джейсон.

Айнор сидела, отвернувшись. Джейсон не выдержал, взял её руку и стал перебирать её пальцы, стал их целовать. Она повернулась и спросила с лёгкой улыбкой:

«Что ты делаешь? Я же для тебя огонь».

Джейсон ошибался, полагая, что она ничего не знала, ну, про это. Иногда Реме снились сны-воспоминания. И в этих воспоминаниях чего только не происходило! Правда, меларка быстро ощущала в этих снах присутствие посторонних — и тут же отгораживалась. Но всё же, Айнор получила представление, что может происходить между мужчиной и женщиной

— Ты для меня ещё как... как жбан с пивом, хочется оторваться, а не могу.

— Жбан с пивом! Вот так сравнение! — расхохотался кто-то у них за спиной и Джейсон понял, что брякнул это вслух.

Он поднял Айнор со скамьи и увёл в сторону, освобождая место гребцам. Наёмник сдал Айнор на руки встревоженной Энаи и пошёл маяться от скуки. До Кэрринга было уже недалеко плыть, и в дополнительных гребцах нужды не было. Оставалось только спать да с Ремой язык чесать. Один их разговор запомнился ему надолго.

* * *

В тот день они как всегда стояли и разговаривали. Обсуждали, какие стра... э-э-э… своеобразные эти всадники Амбры. Их поведение, манера речи, побуждение помочь именно им, а не Тренсу с Брэем. Особенно Джейсона занимала Церес. Как ей удавалось быть такой румяной и цветущей при такой-то погоде? Когда он выразил недоумение, Рема не выдержала и рассмеялась:

— Ох, Джейсон, ты как всегда неподражаем! Ты когда-нибудь слышал о такой вещи как румяна?

Наёмник смущённо хмыкнул. Он обиделся, но свою обиду не показал. Воцарилось молчание. Его прервала Рема. Она спросила:

— А откуда у тебя этот меч? Эни мне его описывала. Это меч явно не для простого наёмника. Ты его украл?

— Не. Мне его, считай, подарили, — засмеялся Джейсон. — В этом январе.

— Погоди. Ты участвовал в Зимнем походе?!

— Да где я только не участвовал! В битвах при Ранакоре, и Гианорском прорыве, и да, в этом самом Зимнем походе. Придурок этот герцог Артемиус. Половина войска перемёрзла, и что он хотел этим добиться — не известно.

— Ты украл меч у герцога?!

— Он уже не герцог, как ты знаешь. Не, он сам мне его дал!

— Ври да не завирайся, — хмыкнула Рема.

— Не, правда. Он любил, знаешь ли, поиграть в эти игры, он тоже из народа, всё такое. А я как раз был без меча. Ну, я тогда... впрочем, неважно. А наутро битва. Слоняюсь, значит, по лагерю и на меня натыкается этот самый герцог. Тогда ещё герцог. Ну, расспросил в чём дело и снимает, значит, этот меч и даёт мне его. Ха-ха, он действительно думал, что я отдам ему Возлюбленную после боя.

— Занятная у тебя жизнь.

— Это да.

— А почему — Возлюбленная? — спросила Рема после недолгого молчания.

— Ну, песня есть такая. — И Джейсон запел: — «Земля мне — постель, а меч — возлюбленная, сжимаю его в руке, а мечтаю сжимать тебя в объятиях».

— «А небо мне одеяло, мне снятся сны о тебе, моя возлюбленная», — неожиданно подхватила Рема. Она улыбалась.

Джейсон удивлённо посмотрел на неё, но ничего не сказал.

Дул сильный ветер с севера, лодья шла под парусом. День был как всегда серый и тоскливый, лишь иногда солнце показывалось в разрывах туч. Пошёл мелкий дождь, с лёгким плеском на воде появились круги. Наёмник стал клевать носом, впрочем, люди, что смотрели за парусом и были на корме и носу, тоже подрёмывали. Рема переменила позу и, усевшись поудобней на скамье, сказала:

— Можешь спрашивать меня о чём угодно. — На её губах мелькнула улыбка. — Пока я добрая.

Джейсон вздрогнул от неожиданности, зевнул. Вопросов накопилось множество, но сначала как-то не до того было, а затем Рема снова замкнулась в себе. Ну, раз она сегодня добрая...

— Вот скажи, эти ваши метки... Как он мог их поставить? Ведь ты сама говорила, что нужны всякие ритуалы там, обряды.

— Это ещё зависит от силы человека, владеющего санаа, как долго он своё санаа развивает, — принялась объяснять жрица. — Кроме того, имеет большое значение его увечье, ну понимаешь, например зрение, оно очень важно для человека. И если человек ослепнет...

— А, вот ещё. На постоялом дворе вас не было, а эта ваша Зелёная Дама всё-таки мне явилась.

— Это тебе так кажется, что нас там не было.

— Это когда Ардо копался у меня в голове?

— Да. И потом мы были рядом.

Джейсон снова повернулся к меларке:

— А скажи мне Рема вот ещё что. Что это у вас за странная шутка: мол, ты увидишь, Эни услышит, а Айнор заговорит?

— Это не шутка. Это так и есть.

— То есть?

— Дело в том... Понимаешь, мы — как один человек.

— Не, не понял.

— Ну...— Рема запнулась, стала покусывать губы, пытаясь сообразить, как лучше растолковать это. — Мы один человек. Мы... у нас разные тела, но одно сознание. Нам не нужно прикасаться друг к другу, чтобы начать видеть, или слышать, или говорить. Хотим, смотрим, хотим, нет. Хотим говорить и слышать, а хотим — молчим. А зачем одному человеку шесть глаз или три голоса?

Джейсон поражённый молчал. А он-то думал, что его уже ничем не удивишь. Ан нет! Он ожидал услышать что угодно, но только не это.

— А зачем вам Айнор?

— Она связующее звено. У неё самое мощное санаа из нас. Сдаётся мне, что её кто-то обучал, ну до того как мы с ней встретились.

— А где вы встретились?

— Ещё в Меларе. Мы все встретились в Меларе. Её привёл один наш постоянный посетитель. Он подумал, что она из наших. Кто-то натравил на неё собак.

— Ну и люди в Меларе живут, — покачал головой наёмник.

— Нет, это кто угодно сделал, только не меларцы! — вспыхнула Рема.

Джейсон недоверчиво хмыкнул, а жрица запальчиво продолжила:

— Это могли быть люди из Адары, Кергема, хаши, керметы, наконец. Понимаешь, у нас... в Меларе, считают, если дотронулся до скверного человека, то скверна переходит на человека... или животное.

— А как же в банях? Вы же прикасались к телу во время массажа.

— Мы работали в повязках на лице и смывали губкой и водой наши прикосновения. А некоторые так вообще массировали в особых перчатках. К тому же...

Она не договорила. Джейсон вытер пот. Был холодный осенний день, но ему стало очень жарко. Он был уже не рад, что начал расспросы. Снова замолчали. Ветер немного разогнал тучи и уже косые лучи солнца слегка позолотили левый берег Кавы.

— Но мы отвлеклись. Так вот если первой умрёт Эни, то мы, я и Айнор, прозреем, или одна из нас. А если умру я, то у них появятся голос и слух.

— То есть как?

— Вот так. Бывает по-разному. Иногда прозревают обе, но чаще всего зрение получает та, которой оно нужнее.

— А если первой умрёт Айнор? Что тогда?

— Не знаю. Сам понимаешь, не нужно мне зрение такой ценой, — сказала Рема.

Джейсон пристально посмотрел на неё, но на её застывшем лице нельзя было прочесть ничего. Наёмник отвёл взгляд и, поёжившись, предложил вернуться в тёплый трюм.

Если Рема и покривила душой, то совсем немного...

* * *

Прибыли они уже поздно вечером. Да опять не в Кэрринг, а в городок, что служил речным портом для этого города. Раньше пристань была в самом городе, благо он довольно близко подходил к реке. Но после того, как разбойники и бунтовщики из Щексны, переодевшись купцами, пробрались в город и учинили там страшную резню, пристань вынесли за пределы Кэрринга.

Не сказать, чтобы мысль построить цепь сторожевых крепостей, для защиты от лихих гостей из степей, или хотя бы предупреждения об их набегах, не приходила в голову местным герцогам (здесь их называли кнезами). Да, задумывались они об этом. Обладали достаточной для этого и силой, и волей, и умом. Говорят, что в стародавние времена так и было. Ну, было — да сплыло. В дальнейшем, большинство кнезов предпочитало тратить свой ум на размышления, как бы оттягать побольше земельки да людишек у соседа.

Псы грызутся, а волкам раздолье. А то некоторые кнезы взяли обычай степняков наводить. Свои-то люди бунтовали, не желали сражаться со своими же за непонятную выгоду. Да и нужна ли была эта выгода кому такой ценой? Но таких властителей презирали.

Кнезы, может быть, и замирились бы. В конце концов, сколько можно воевать? Но тут вмешались кочевники. Степные хищники распробовали людской кровушки, и очень уж она им пришлась по нраву. Вот тут бы и встали стеной защитники родной земли. Да где они, эти защитники. Пали они, гниют, сердешные, на берегах Кавы и Вары, лежат под Липками да под Чернавами... Господа ссорились. А кровь лилась — холопов. Да и в лихую годину каждый кнез тянул одеяло на себя, действовал наособицу.

И оказались гордые кнезы между молотом и наковальней. С юга пёрли степняки, а с запада давила Истмийская империя. Думали многомудрые бояре, думали и сами кнезы, тоже... многомудрые. И пришлось, засунув гордость глубоко в... карман, выбирать меньшее зло. Позвали Империю на подмогу.

После недолгого колебания Империя прислала войска. Не то, чтобы здешние земли очень были нужны Истмии, но империя, любая империя, существует, пока она расширяется, пока воюет. Стоит ей замкнуться в своих границах, как она разваливается. Прислали толковых воевод, что и говорить. Род Симм первым пришёл сюда. Их владения были на юге Истмии и вообще Империи, они постоянно вели войны с тамошними степняками, асками. Разводили они коней, им нужны были пастбища, да и родовые земли надо было защищать.

Именно Симм основал Кэрринг. Кликнул своих родичей и поданных, приказал им явиться под светлы очи. И захватить с собой по камню, а лучше по валуну. Камня вполне хватило на крепость и на стены вокруг. Ещё и осталось. Про Симм не зря говорили, что их больше, чем звёзд на небе.

Вообще, в Империи знать грызлась между собой похлеще, чем здешние властители. И пуще всего ненавидели друг друга четыре самых знатных рода: Симм, Син, Карха и Таннар. Причём южане Таннар были союзниками северянам Син, а Карха тоже были с севера, но держались Симм.

О здешних делах Джейсон наслушался, когда тосковал в Каро, а уж о старинной вражде Син и Карха, и Симм с Таннар знал в Империи даже ребёнок. Длилась эта рознь с таких давних времён, что даже самые древние старики не помнили, с чего всё началось.

Наёмник широко зевнул и поёрзал в седле. Встать сегодня пришлось ещё до рассвета. Это всё Рема. Это она подняла его среди ночи, в час, когда особенно сладко спится, с требованием немедленно ехать в Кэрринг.

— Чего это тебя так припекло? — спросил наёмник, зевая.

— Неважно, — ответила Рема после некоторого молчания.

— Раз так, то никуда я не поеду, — заявил Джейсон и снова зевнул.

— Почему?

Джейсон вздохнул с раздражением. Его подмывало кратко и ёмко объяснить почему, но он сдержался. Всё закончится тем, что она расплачется и никакого толку не будет. К тому же наёмник понимал её. Джейсон сам не мог дождаться, когда это путешествие закончится. Он стал терпеливо разъяснять меларке:

— Завтра мы всё равно туда поедем, а сейчас ночь, а мне вовсе не улыбается брести впотьмах по этим холмам.

— Наймём повозку, — сказала Рема уныло.

— Повторяю: сейчас ночь. Люди спят. Если мы кого разбудим, он нас пошлёт куда подальше и будет прав. Я ещё раз спрашиваю, чего тебя припекло-то так?

Молчание. Рема тихо вздохнула и ощупью пошла на своё место. Джейсон повалился обратно на постель. Естественно, сна как не бывало. Когда же он всё же задремал, пришло как раз время вставать.

И вот они ехали в предрассветных сумерках по запруженной телегами и подводами дороге. День был рыночный, и в Кэрри спешили со всей округи. Девушки, закутанные во все платки и шали, которые нашлись, ехали в повозке, Джейсон скакал рядом верхом на пегой лошадке. И лошадь, и повозку, которой правил молодой парень по имени Юсси, как расслышал наёмник, удалось нанять там же, где они ночевали.

Всюду горели факелы, ветер разносил далеко потрескивание и запах горящего дерева, кто-то зевал, кто-то разговаривал. Изо рта шёл пар, под копытами лошадей потрескивал лёд. Джейсон ехал по обочине дороги, то вровень с повозкой, то обгоняя её. Он покосился на Рему. Он всю ночь ломал голову над тем, что же её, именно её, связывает с лордом Син и, по всей видимости, лордом Тай.

Может всё дело как раз в лорде Тай. А что, вполне возможно. А разговаривать поручил он своему другу, поскольку тот выглядит более… э-э-э… внушительно. Джейсон нахмурился, вспоминая тот далёкий разговор. Нет, не сходится. Чего тогда этот лорд Син так взволновался? Впрочем, наёмник был тогда пьян, и ему могло просто померещиться это волнение. Джейсон кивнул своим мыслям. Да, так и есть. Померещился же ему Паромтайн.А что касается связи между жрицей и лордом Тай ... Ну, мать лорда происходила из Таннар, а отец, по слухам, был чужак, и это было по лорду видно. Может дальняя родственница? А что, кто его знает этого папашу. Может, он был наполовину, а то и целиком, меларец. И Джейсон окончательно успокоился.

Дорога сделала крутой поворот и вот он, Кэрринг, виден как на ладони. Сердце наёмника забилось от радости чаще. Наконец-то он развяжется с этим делом. Сдаст с рук на руки девушек, получит плату — и поминай, как звали. И больше никогда он их и не увидит... И Айнор тоже. При этой мысли вся радость Джейсона померкла.

Ехали они медленно, но без остановок и, когда уже стало совсем светло, они приблизились к воротам Кэрринга. Джейсон увидел, сколько перед ними телег и подвод, да просто повозок вроде их, и выругался про себя. Они простоят здесь до вечера.

Среди телег ходили стражники. Они проверяли товары и собирали плату за въезд в город. Джейсон без нужды поправил на голове тёплый узкий капюшон, что натянул от холода, и полез в пояс за кошельком, напряжённо размышляя, хватит ли у него денег, он изрядно поистратился за это время. Места на ладье, постоялые дворы, лекарь для Эни, хотя она тогда протестовала, повозка эта и лошадь для него. Денег оставалось в обрез. Ещё неизвестно, сколько стоит въезд...

Выковыривая монеты, он посмотрел на девушек и заметил, что Рема размотала все свои платки и, развязав тесёмки на вороте, достала что-то из-за пазухи. Джейсон подъехал поближе и увидел, что это кольцо-печатка из топаза. Что там было изображёно, он разглядеть не успел. К ним подошёл стражник. Не успел он и рта раскрыть, как Рема сунула ему в лицо печатку, чуть в глаз не попала. Он хотел возмутиться, но, разглядев печатку, вдруг вытянулся, едва не выронив копьё. Он махнул рукой Юсси, чтобы тот ехал за ним. Джейсон, едва сдерживая улыбку, поехал за повозкой. Стражники есть стражники.

Пробиться через телеги и повозки было сложно. Их стражник что-то крикнул своим товарищам. К ним подошёл старшой. Этот разглядывал печатку тщательно, только что на зуб не попробовал. Убедившись, что это не подделка, он приказал своим подчинённым расчистить дорогу. Торговцы и селяне недовольно ворчали, но всё же им пришлось подчиниться.

Юсси ожил и быстро въехал в образовавшийся проезд. Джейсон устремился за ним. Стражники загородили ему дорогу, но наёмник небрежно бросил на истмике, что он с девушками, и его нехотя пропустили. Джейсон заметил, что они практически все были с запада, наверное, люди лорда Син. Настроение наёмника значительно улучшилось.

Ворота были низкими и узкими. Джейсону пришлось спешиться, иначе бы он в них не протиснулся. Над воротами, за поднятой решёткой, виднелся герб города: на красном поле в верхней части летит чёрный ворон, а внизу щетинится ёж серебром. Ворон был эмблемой Симм, рода основателя, ну а ёж был обычным символом пограничных городов.

Это поветрие появилось недавно. Конечно, и раньше воины раскрашивали свои щиты, чтобы потом свои распознавали в бою. Но обычно рисовали, что в голову придёт, главное, чтоб в глаза бросалось. А чтобы придумывать всякие там фигуры, это было ново. Правда, в Аррании гербы существовали издревле, но на то были свои причины, тоже очень древние. Гербы же для городов... это было вообще изобретение столичное, чисто истмийское. Но эта мода докатилась и сюда. Видать кто-то приехал из Истмии или вернулся оттуда.

* * *

Джейсон размышлял об этом и ковырялся в зубах, уже проезжая по улицам Кэрринга. Он заметил, что дома стояли не как попало, а по плану. Чуть левее на одном из холмов темнела крепость. Наёмник думал, что они едут туда, и даже свернул в ту сторону, но стражник окликнул его, и они поехали прямо.

Сначала они выехали на главную площадь. Везде, где только можно, стояли торговые ряды. Среди них сновал народ. Кэрринг пограничный город, но жители его вовсе не сидели, забившись в норы и дрожа от страха. И пусть денёк выдался серый и холодный, всё равно было людно. То тут, то там слышался смех, в воздухе запахи солёной рыбы и кожи смешивались с ароматом выпечки. Крики разносчиков горячей снеди и напитков заглушались пением и взрывами хохота — бродячие музыканты и лицедеи давали представление.

А сколько было здесь женщин! У Джейсона аж глаза разбежались. Конечно, и мужчины тут были, но они наёмника не интересовали. Здесь были и замужние женщины, то и дело мелькали украшенные вышивкой и бисером то рогатые кики, здесь их называли сороки, то покрывала, яркие шали, были и девицы. Эти надели поверх платков затейливые очелья. Все в лучших нарядах, оживлённые. Сегодня у них был праздник.

А стражник вёл их дальше. Вот и южные ворота города. Они были точно такие же, как и северные. Между воротами располагалось сторожевое помещение. Они немного там задержались. Но вот они, наконец, оказались за городом. Джейсон недоумевал, что они тут делают, и не лучше ли было в таком случае объехать город?

— Нет, — ответил стражник на истмике, опираясь на своё копьё. — Замахаешься пробираться по этим горам.

— Да это же холмы!

— Когда лезешь по ним вверх, они превращаются в горы, — хмуро ответил стражник. — Короче, поедете в лагерь, он тут поблизости. А мне запрещено отходить далеко от города.

Он ушёл, а они поехали дальше. Все молчали, лишь пофыркивали лошади да Юсси покрикивал на свою кобылу. Лошадь была нравная и всё норовила свернуть в сторону. А вот и лагерь.

Лагерь как лагерь. Он был постоянным, окружён валом и палисадом, ворота были не пример больше и солидней городских врат. Было тихо. Лишь на валу сидели трое мужчин и, поплёвывая, о чём-то разговаривали. Джейсон подумал, что это наёмники. Он, забыв обо всём, поехал вперёд. Эх, лагерь! Дом родной!

Джейсон подъехал к валу и точно: наёмники. Они, оказывается, знакомы даже. Вот, что значит, мир тесен! Правда, одному из них Джейсон был знаком как Марин, другой звал его Джупом, а третий Вэйлом. Ну что ж, когда-нибудь это должно было случиться. Наёмник спрыгнул с лошади прямо на вал.

В лагере между землянками и хижинами темнели большие походные палатки. Никого не было видно. Воины сидели по палаткам, а может, были в городе на торге. Лишь в стороне слуга прогуливал гнедую с белым пятном на морде лошадь. Раздался лёгкий шорох, Джейсон резко обернулся и увидел лорда Тай.

Не то, чтобы его появление удивило наёмника, ехали-то лорды, небось, налегке, меняя лошадей, а не тащились по лесным буеракам со скоростью хромой улитки, отбиваясь от всяких тёмных личностей. Нет, Джейсона поразил, даже ослепил вид лорда.

Лорд Тай был одет с ног до головы в красное и золотое. Тяжёлые золотые серьги с рубинами оттягивали мочки ушей. На груди блестело золотое с рубинами же ожерелье, платье его было алого цвета и препоясано было златотканым поясом. Чёрные волнистые волосы были распущены. Борода была коротко подстрижена и тоже подкрашена красным. Красными были даже начищенные сапоги лорда. И вовсе он не был низким ростом. Сейчас, когда рядом не было лорда Син, подавляющего всех своим присутствием, лорд Тай смотрелся очень даже представительно.

Обращался с одеждой он подчёркнуто небрежно. За ним по грязи волочился прекрасный плащ, шитый золотом и подбитый дорогим мехом, а лорд Тай даже и не думал его подбирать. А ведь, чтобы заработать на такой плащ, Джейсону пришлось бы в течение пятнадцати лет не пить, не есть, в кости и «рыбку» не играть и участвовать в каждой мало-мальски значимой битве. Да, тогда он смог бы скопить на... половину этого плаща.

Лорд увидел наёмника и, улыбнувшись, махнул рукой. Тот весь подобрался и закрыл рот. Тут ворота заскрипели и раскрылись снова. В лагерь въехала повозка с девушками. Юсси был растрёпан и чем-то раздражён. Его лошадь, уже перед самым лагерем, вдруг вздумала выделывать коленца. Возница едва справился с ней.

Из-за спины лорда Тай показался лорд Син. Лорд был одет в тёмно-зелёный плащ из дорогой узорчатой ткани. Было холодно, и плащ был запахнут, так что не было видно, какого цвета была его другая одежда. Можно было предположить, что синего. Зелёный и синий с серебром были цветами Син, а красный с золотом — цвета Таннар.

Лорд Тай унаследовал титул и владения, которые располагались в долине реки Тай от своей матери, но поскольку брак его родителей по законам Империи был полузаконным, ничего существенного ему не светило, хотя у него и было право носить цвета рода Таннар. Когда он решил остаться на востоке Империи все только вздохнули с облегчением. Что же касается лорда Син, то он был младшим сыном, его дети уже не могли наследовать титул, но это там в сердце Империи, а тут, в Венедии, он был сам себе и другим господин.

Капюшон был откинут, пепельные волосы собраны в хвост, здесь лорд не скрывал своего лица. Джейсон снова вздрогнул, но взгляда не отвёл, хотя это и было мучительно. Серьги были всё те же, серебряные с аметистами. Их холодный блеск лишь подчёркивал уродство лица лорда Син.

Сломанный нос, шрамы от порезов и ожогов, и главное — глаза. Выжгли их ему уже давно, раны уже зажили, но всё равно это было невыносимое зрелище. Да, его не зря прозвали Слепым лордом. За спиной наёмника раздался чей-то возглас, и Джейсон с радостью отвёл взгляд от лица Сина.

Это была Рема. Меларка вдруг вскочила, и, чуть не упав, первая выбралась из повозки, едва та остановилась. Замерла на миг, прислушиваясь и нюхая воздух, потом стремительно бросилась в сторону лордов. Лорд Тай отошёл в сторону, а лорд Син нагнулся и раскрыл объятия. Да, на нём была тёмно-синяя одежда, на груди сверкнула золотая цепь и медальон в виде ястреба с раскинутыми крыльями. Он шагнул навстречу, и вот уже Рема повисла на его шее, что-то радостно лепеча.

Джейсон в полном обалдении таращился на них, снова открыв рот. Придя в себя, он обернулся и увидел, что и Юсси был поражён этим зрелищем. Он так и замер на козлах, продолжая натягивать вожжи. Его лошадь начала дёргаться и мотать головой, заржала, и только тогда парень отмер. Да ему будет, что рассказать сегодня вечером за ужином!

Джейсон немного пришёл в себя и почувствовал, как внутри него разгорается праведный гнев. У него даже начало дёргаться веко, потом щека. Это что же получается, все эти приключения, все эти неприятности, что он огрёб по пути, это всё ради воссоединения двух любящих сердец?! Наёмник нахмурился и уже хотел высказать, что он думает обо всём, об этом.

Нет, умом Джейсон понимал, что это чистое самоубийство орать на лорда, да ещё при всех его людях, да ещё в таких выражениях, в каких собирался наёмник. Но не успел он издать и звука, как рот ему ласково зажала Айнор. А наёмник и не заметил, как она подошла. Одновременно в его голове раздался её тихий голос. Джейсон не разобрал, что она там ему шептала, но он почувствовал, как утихает его ярость и проясняется рассудок.

Из палаток, привлечённые шумом, стали выглядывать люди, откуда-то появились слуги, в основном одетые в цвета Син, подошли и приятели наёмника. Джейсон отстранил от себя и поцеловал ладонь девушки. Потом, откашлявшись, произнёс:

— Я, конечно, всё понимаю, но всё же не могли бы вы...

— А, это ты... — Син неохотно отвлёкся от Ремы, уголок его губ неприязненно дёрнулся. Вот невзлюбил он бедного наёмника и всё тут!

Он обернулся и приказал принести золото. Джейсон аж вспотел от такого счастья, но живот требовательного забурчал и наёмник, почесывая шею, сказал:

— Я это... вообще-то я имел в виду поесть, но золото это тоже хорошо.

Раздались смешки, подбородок лорда снова дёрнулся, и Джейсон понял, что только что нажил себе могущественного врага. Оставалось только надеяться, что такой важный вельможа сочтёт ниже своего достоинства преследовать какого-то там наёмника.

А что же лорд Тай? Ну, он как-то стушевался, сделался незаметным. Впрочем, рядом с лордом Син все становились какими-то... незаметными. И дело было не в телесной мощи лорда или его внешности. Не только в ней. Просто он затмевал всех. Это было всегда так.

Вечером того же дня Джейсон пил с приятелями. Довольный, он возлежал на мешках с золотом. Три мешка золота, хех, очень даже неплохо. Наёмник ласково погладил мешковину, он подозревал, что изначально вознаграждение было не таким щедрым, ему достались все деньги, которые предназначались отряду воинов, но раз дошёл только он один... А во-вторых, наверное, не обошлось тут без Ремы, спасибо ей за это большое.

— А наш лорд что-то тебя невзлюбил, — заметил один из наёмников. Он достиг почти сорока лет и поэтому его называли Лаки, Счастливчик. Да и руки-ноги тоже у него были целы. Правда, с зубами беда, но с этим у всех наёмников скверно.

— И хорошо, — невнятно отозвался Джейсон, обгладывая куриную ножку.

— С чего эт?

— Так не отбился бы, если...

Громкий хохот потряс палатку, вырвался наружу. Не то, чтобы шутка была смешная, но когда выдуешь два меха «настоящего истмийского», уже всё кажется смешным. Джейсон пил мало. И без того голову кружил тонкий аромат вина, видимо это было действительно вино из Истмии, а не та бодяга, которую обычно выдают за него.

Джейсон угостил своих приятелей, но он не собирался угощать их дальше, у него были свои планы на эти деньги, наёмник не хотел их разбазаривать как прошлые свои заработки.

— Слушай, а я чойт не понял, — спросил он, — Лорд Син, понятно, свою зазнобу встречать собрался, а чего это лорд Тай так разоделся?

Его приятели так и закатились.

— Так это, он так каждый день ходит, — ответил наёмник по имени Тейт. — Перед местными дурами красуется.

— Иди ты!

— Да-да. Не вру.

— Ничего не скажу, воин он хороший, — говорил тем временем Лаки, — и военачальник толковый, а я многих повидал. С нашим лордом он, конечно, не сравнится. Вот за ним-то, ну, за нашим, пойдут хоть в Неизвестные земли. Эх, родиться бы ему раньше, хоть в эпоху Королевств!

Эпоха Королевств предшествовала имперской и многие знатные роды возвысились именно тогда, а некоторые вельможи выводили свои родословные от королей былых времён и ещё не забыли об этом...

Старый наёмник икнул, что несколько смазало впечатление от его речи. Тут Тейт, соскучившись, затянул песню. Джейсон и Лаки присоединились к нему. Их товарищ уже мирно храпел, обняв пустой мех.

Тейт тоже поплыл, да и Джейсон чувствовал себя мутно, только Лаки вино не брало. Он пил и у него лишь глаза ярче блестели. Джейсон даже грешным делом подумал, не заявился ли к нему вновь Рэндом, тот ещё выпивоха. Да нет, не похоже. Да и с чего это вдруг?

— «Стакан милее милки мне!» — надрывались они втроём, обнявшись. — «Я всё пропью! До полсле-е-е-еднего гроша!»

— Харош голосить! — заорали снаружи. — Ночь на дворе, козлы! Лорд шею всем намылит!

— Эт... да, — икая, сказал Лаки, посерьёзнев.

— Ты чего это, серьёзно? — удивился Джейсон.— А я думал...

— Раз не в походе, спи от пуза? Не, лорд Син всегда дело найдёт.

Веселье как-то увяло. Лаки и Джейсон вышли наружу. Подмораживало. В воздухе мелькали снежинки. Под ногами похрустывало. Джейсон вдохнул свежий морозный воздух, в голове у него немного прояснилось. Он посмотрел на небо, в разрывах туч показалась луна. Половину её закрывала густая тень.

Раздался шорох, кто-то споткнулся, охнул. Джейсон вздрогнул и посмотрел в сторону звука. В темноте смутно проступили очертания человека, женщины. Ну, женщин сейчас в лагере было три. Точнее девушек. Так, Рема со своим лордом. Эни ночью носа не высунет, разве что по нужде. А это значит...

— Айнор, что ты здесь делаешь? — забывшись, спросил он вслух.

«Я искала тебя. Не могу уснуть», — выдавила девушка из себя.

Джейсон махнул рукой Лаки и повёл Айнор обратно, к их собственной палатке. Они остановились перед входом в неё, и чуть помедлили. Айнор потянулась к нему, уткнулась в плечо. Джейсон обнял её.

«Джейсон, ты не уйдёшь?» — спросила она вдруг.

«Сейчас?» — не понял наёмник.

«Потом».

Наёмник колебался. Только одно мгновение. Потом он обнял Айнор крепче и поцеловал в лоб:

«Нет. Не уйду».

* * *

Спустя несколько дней Джейсон топтался около лошадей и чесал язык с Лаки, ожидая, когда лорд Син и Рема, наконец, простятся, и можно будет ехать. Да, они снова отправлялись в путь. И опять они ехали в Паро. Джейсон, когда услышал новость...

Наёмник рассчитывал перезимовать в Кэрринге и не поверил своим ушам, когда услышал приказ готовиться в поход. Естественно, Джейсон был в составе отряда. И это его, мягко говоря, не обрадовало. Он не постеснялся. Пошёл к самому лорду.

— Охренеть! — не сдержался он. — Зима на носу! Какого же хе... хрена мы должны переть назад в Паро!

— В своём ли ты уме? — холодно осведомился лорд Син. Он скрестил руки и откинулся на спинку кресла. — Вы едете не в Паромтайн, а в Парок. Город этот находится всего в пяти днях отсюда. Там есть община семибожников. Я ответил на твой вопрос?

Лорд говорил раздраженно, Джейсону пришло в голову, что не присутствуй здесь Рема, она вообще не отходила в эти дни от своего возлюбленного, разговор был бы короткий и окончился бы весьма печально для наёмника. Разговаривать так с повелителем Кэрринга и окружающих земель…. Это было... смело.

Ну да, этот край находился под властью императора и его наместника. Но наместник, а тем более император, далеко, а лорд Син — близко. Многие даже поговаривали, что он собирается отложиться от Империи. Никто не хотел верить, что человек с таким нравом и такими талантами будет довольствоваться начальством над какой-то пограничной крепостью.

— Можешь идти, — снисходительно и в тоже время высокомерно сказал лорд Син Джейсону и повернулся к своей возлюбленной. Аудиенция была окончена, и наёмник поспешил убраться.

Причину столь спешного отъезда разъяснил ему Лаки.

— Жёнка, понимаешь ли, приезжает к нему, — сказал он Джейсону. — Вот он и усылает полюбовницу, чтобы жене глаз не мозолила.

— Он женат?! — поразился почему-то наёмник. — И она не сбежала от него?

— Не-а, — встрял какой-то слуга.— Видно, что она его очень любит. Ух, как она над ним тряслась. Когда он помирать собрался, думали, совсем ума решится.

Слугу звали Зивок, и он любил посплетничать. Наёмники тут же повернулись к нему, а Зивку того и было надо. Он с радостью вывалил им и что знал, и чего не знал.

— Говорят, когда они поженились, он был раскрасавцем. А она от него нос воротила. Вот как глаза ему пожгли, тогда...

— Да ладно тебе. Ври больше!

— Ну, за что купил, за то и продаю, — обиделся Зивок.

Зивок сплюнул и сказал, после некоторого молчания:

— Она ж чужачка. Бежать ей просто некуда.

— Она его за муки полюбила, — сказал вдруг Лаки. — Не знаю, откуда спёр, но среди женщин это часто случается.

— Вот именно, — оживился Зивок. — Вот возьмём наших баб. Ну кто он им, этот лорд? Они ж его в глаза не видели. А как его привезли его к нам еле живого, горячка у него открылась в пути...

Зивок перевёл дыхание и продолжил:

— Так вот такой вой подняли по нему. Как по дорогому покойнику голосили. Ну, в смысле...

— Я понял. И всё-таки... — пробубнил Джейсон.

Тут подошёл Зерак, один из старших слуг, и увёл с собой разговорчивого слугу, и Лаки позвали... Джейсону стало скучно. К тому же он начал замерзать. Ну, где же они, в самом деле! Сами всё затеяли и сами же тянут время! Сколько можно ждать!

— Ну, подожди ещё немного. Им так мало осталось быть вдвоём, — проворковал чей-то голос справа.

Джейсон посмотрел туда и увидел женщину. Он быстро понял, кто ему показался сегодня. Она была одета как простая селянка в праздничный день: длинное платье с широкими рукавами, более короткое верхнее, без рукавов. Волосы она прятала под широким покрывалом. Верхнее платье было бледно-голубым. А нижнее платье было кипенно-белым, как и покрывало. Судя по цветам одежды и тёмно-розовой розе в правой руке...

— Угадал, — сладко засмеялась богиня и дружески подмигнула. — Меня зовут Амурея. Для друзей и поклонников просто Амур.

— Так это про тебя… про вас поют: «Ты сердце не прячь, Амур не промажет»?! — воскликнул Джейсон громче, чем следовало.

На него стали оглядываться в недоумении.

— А про меня так поют? — приятно удивилась Амур. — Говори мне ты.

— Да. Кстати чего это вы… э-э-э… мне все являетесь?

Богиня пожала плечами:

— Кому хотим, тому и являемся. Лично мне захотелось посмотреть на того, кто составит счастье нашей Айнор. Хочешь, предскажу вам будущее?

Джейсон покраснел и отказался.

— Почему? — наигранно удивилась богиня.

— А вдруг оно не понравится?

— Да пожалуй... Что ещё хочешь узнать? Спрашивай пока я добрая.

— А вы... ты вроде всегда добрая.

— Да нет, не всегда... Ну, что ты хотел спросить?

Джейсон почесал в затылке. У него в голове вертелось тысяча вопросов, но его язык снова завязался узлом и он не нашёл ничего лучшего как спросить:

— А где же ваши... твои лук и стрелы?

— Они прилагаются к другому наряду.

— Что же вы... ты его не надела?— глупо спросил Джейсон.

Амур удивлённо выгнула бровь:

— В такой холод?

Богиня Джейсону понравилась. Она была поживее своих товарок и не давила величием, как, например, Золотая богиня. И потом, она была так похожа на одну девушку, которая ему нравилась. Только видела. Покрывало исчезло, Амурея взъерошила свои пурпурные кудри и вздохнула:

— Ах, ты не представляешь, сколько у меня нарядов! Я не успеваю их менять!

Джейсон поморщился. Он и не хотел представлять. Баба он что ли? Прочитав его мысли, Амурея покачала головой. Он её не понял. Ничего. Ещё поймёт. На щеках богини снова заиграли ямочки, когда она перебросила локоны на правое плечо. Взору Джейсона открылось изящное ухо, его нежную мочку безжалостно оттягивала замысловатая бронзовая серьга.

И тут до Джейсона дошло. Он вспомнил, что должен был передать, как выяснилось, Реме. Он и раньше смутно что-то припоминал. Но всякий раз он был или слишком уставшим, или слишком занятым разборками, чтобы сообразить, что именно он должен сделать.

Богиня снова рассмеялась, увидев выражение его лица и, приложив розу к груди, превратилась в голубку с розовой грудкой. Голубка взлетела на какой-то шест, погулила, повертела головкой и, вспорхнув, исчезла.

Джейсон же поспешил к палатке, которую занимал лорд. Он решил, что стоит отдать серьгу именно сейчас, пока он ещё помнит об этом. Наёмник нарочито громко откашлялся. Края палатки раздвинулись и из нее, наконец, появились лорд и Рема.

— Да? — осведомился лорд Син.

— Я тут это забыл кое-что передать. Вот. — Джейсон протянул серьгу.

— Отдай Реме, — сухо сказал лорд.

Они тронулись в путь. Солнце было выглянувшее из-за туч, снова спряталось. Налетел ветер, такой ледяной, что у всех заслезились глаза. Джейсон обернулся и увидел, что лорд всё стоит в воротах и смотрит им вслед. Вот он поднял руку и помахал, Рема высунулась, тоже замахала ему в ответ. Да они были слепы, но для любви не нужны глаза... А погода портилась быстро. И вот уже начался дождь, холодный и колючий, словно небо оплакивало их двоих.