Сердце Каменного принца (джен)

— Вызывается ранее не заявленный свидетель Скорпиус Малфой. Это ваш сын, мистер Малфой?

— Совершенно верно. Предварю вопросы: Скрорпиусу пока нет семнадцати, но в зале суда, — он показал на первый ряд правого амфитеатра, — присутствует официальный представитель несовершеннолетнего свидетеля — его бабушка Нарцисса Малфой.

Вошёл Скорпиус, симпатичный юноша, похожий на отца лишь платиновым цветом волос и, пожалуй, манерой держаться, в остальном же, как поговаривали, вылитая копия своей красавицы-матери. Он, оглядевшись, замер ненадолго в нерешительности, но проследовал к трибунке:

— Я не хотел приходить сюда. Более того, я дал слово, что не приду. Но… Я должен. Прости меня, Лили.

Верховный Чародей распорядился:

— Задавайте вопросы свидетелю.

Драко взял слово первым:

— Свидетель, скажите, что вы можете сообщить по делу об убийстве Роберта Юрбена?

Скорпиус явно собирался начать свою речь, но вдруг заявил слишком отчаянно:

— Я был парнем Лили, то есть её молодым человеком. Мы с ней встречались.

— Враньё! — Вскочила Лили; если бы Молли не схватила её за рукав, то она кинулась бы на Малфоя-младшего с кулаками. — Не встречалась я с ним! Молчи!

— Так, мисс Лили Поттер! — Верховный судья строго постучал карандашом по столу. — Либо вы садитесь на место и не мешаете другому свидетелю давать показания, либо я удалю вас из зала суда. Продолжайте, мистер Малфой-младший.

Гарри снова дёрнулся со своего места, грякая цепями:

— Удалите всех из зала! И этого гада тоже! — показал он на Скорпи.

Судья, дав сигнал аврорам, чтобы удерживали буйного подсудимого в границах дозволенных ему перемещений, повысил голос:

— Продолжайте, свидетель Малфой, мы вас внимательно слушаем.

— Я очень хорошо отношусь к Лили, — Скорпиус покраснел и глубоко вдохнул, — и… люблю её. Мне жаль, что всё так. Но она сама решила, что нам больше нельзя встречаться. Произошла трагедия, почти произошла. Лили пытался изнасиловать тот самый гад, Роберт, её приёмный братец. Лили взяла с меня слово, что я не разболтаю. Но тут такое дело… Я же не знал…

— Что за бред?! — Встали оба обвинителя.

— Ты что наговорил?! — Разъярённой рыжей кошкой бросилась на Скорпи Лили. Даже Артур не смог удержать внучку.

— Я тебя убью, змеёныш! Хорёчьий щенок! Язык отрежу! — выкрикнул Джеймс, пытаясь оттащить сестру.

— Господа авроры! Убирайте из зала нервную девицу! Немедленно! — Терпению судий пришёл конец. — Вызовите ей врача и караульте, чтобы не вернулась сюда! Безобразие! Мистер Джеймс Поттер, вы перед судейской коллегией, а не среди сверстников, следите за своей речью!

Лили утащили двое крепких авроров, они вынуждены были применить волшебные палочки и буквально связать не желающую угомониться девушку. Джеймс ни на кого не смотрел. Молли зарыдала, уткнувшись Артуру в грудь и прижимая к себе совсем притихшего Альбуса.

— В третий раз: продолжайте, свидетель Малфой! — голос Гланвилла дрожал, будто слишком сильно натянутая, готовая лопнуть струна. Оказывается, у несгибаемых судей тоже есть нервы.

— Я правду говорю. — Скорпиус, ссутулившись, глядел в пол. Выступление давалось ему нелегко. — Роберт почти изнасиловал Лили. Она сама проговорилась, случайно. Первого сентября мы устроили в школе вечеринку. Ну, такую, для старшеклассников. Лили тоже пришла и слишком много выпила. Я вообще её впервые видел пьяной. Она плакала и рассказала мне…

— Не волнуйтесь, свидетель Малфой, продолжайте, — подбодрил сына Драко.

— Если бы я знал раньше, то убил бы этого гада! Авадой! Или голыми руками задушил! — выдохнул тот.

— Э… Уважаемый суд, — встрепенулся Драко, — можно не заносить эту фразу свидетеля Малфоя в протокол? Она не имеет к делу отношения! Свидетель Малфой, выбирайте выражения, вы находитесь перед Визенгамотом!

— Да, сэр, — Скорпиус под гневным взглядом отца сник, но сразу же выпрямился и поднял подбородок. Дальше он продолжил уверенно, подбирая тщательно слова:

— Это было в тот самый вечер, одиннадцатого августа, в день рождения миссис Поттер. Лили сказала, что Роберт всё лето к ней приставал, как с цепи сорвался, в любви признавался и вообще с ума сошёл. Она пожаловалась Джеймсу, и тот несколько раз даже дрался с Робертом, но Роберта это словно подстёгивало. В общем, в тот вечер он подкараулил Лили и почти изнасиловал. Сорвал одежду, ему помешал Альбус, но не смог справиться с насильником. Бобби был очень ловкий и сильный, приёмчики всякие знал. Они подрались, сражались и кулаками, и на палочках. Прибежал Джеймс, но Роберт выбил у него волшебную палочку и обездвижил парней. Он почти сделал это с Лили у них на глазах. Заставлял её вставать в неприличные позы, угрожая братьям. Джеймс как-то освободился и свернул ему шею. Голыми руками. Я бы тоже так поступил! — Щёки Скорпиуса пылали нездоровым румянцем.

Воцарилась тишина. Джинни, согнувшись к коленям, беззвучно заплакала, её плечи тряслись, будто в припадке. Гарри, сдвинув свои цепи, потянулся через подлокотники железных кресел, разделявшие их, и взял её за руку, изо всех сил стиснул тонкие и совершенно ледяные женские пальцы. Судья не сделал подсудимым замечания.

На последнем ряду левого амфитеатра прятавшаяся всё это время за спинами и шляпами зрителей Гермиона закрыла себе ладонями лицо. Сидевший рядом в мантии с капюшоном Рон сжал до онемения свою волшебную палочку и положил руку на плечо жене… Всем казалось, что мир подпрыгнул, сделал кульбит и неудачно приземлился на колени… Было очень больно и совершенно непонятно, как такое приключилось и что с этим теперь делать. Гермиона шептала в ладони: «Вытащи их, Малфой, ты можешь!» и не замечала слёз, градом катившихся по щекам.

— Ваша честь, всё, что мы видим здесь — спектакль! — возмутился прокурор. — Свидетель — бывший парень Лили Поттер, он заявил, что продолжает любить её, кроме того он — сын адвоката Малфоя. Возмутительно! Наглое представление!

Скорпиус решительно сверкнул глазами и хотел возразить, но Драко остановил его взглядом.

— Прошу приобщить к делу выписку из медицинской карты Лили Поттер, — обратился он к суду, — которую двенадцатого августа осматривали целители. Особое внимание прошу обратить на их мнение по поводу крайне нестабильного психологического состояния девушки, спровоцированного сильным стрессом, на подозрения в применении к ней успокоительных зелий и даже чар, корректирующих память, а так же на записи о гематомах и ссадинах, расположенных на… — Драко кашлянул, — на э… интимных местах и по всему телу.

Джинни вскинула заплаканное лицо и умоляюще посмотрела на мужа.

Гарри поднял руку, все в зале услышали звон его цепей. Он встал и вышел вперёд:

— Чувствую, что надо давать показания, иначе тут чёрт знает что происходит.

Гланвилл одобрительно вздохнул:

— Да уж. Наконец-то. — Казалось, что с плеч Верховного Чародея сняли тяжёлый камень. Он даже расслабил тугой воротничок мантии.

— Видит Мерлин, мы хотели, чтобы всё было по-другому, — словно перед самим собой тихо оправдывался Поттер. Он бросил на Малфоя странный взгляд, исполненный одновременно презрения, ненависти и глубокой благодарности, но тот, зарывшись в свои бумаги, этого как бы не заметил.

— Вопросов больше нет к свидетелю? — поинтересовался Гланвилл после того, как выпил полстакана воды. — Присядьте в зале, мистер Малфой-младший. Хотите выйти? Не стоит, с мисс Поттер сейчас занимаются колдомедики, ваша помощь, молодой человек, не требуется, вы можете пригодиться нам здесь. Итак, выслушаем подозреваемого Поттера. Возражений не имеется?

Гарри повернулся к жене и улыбнулся уголками губ, виновато и как-то потерянно. Потом бросил адвокату… победный взгляд и заговорил:

— Да, нам не удалось наладить отношения с Робертом. Он был ангелом за пределами дома, а в семье вёл себя ужасно. Да, я бил его. Но я не садист. Просто мальчик понимал только физическое воздействие. Приходилось воспитывать его ради его же пользы. А в тот злополучный день мы с женой уже спать пошли. Слышим — крик, Лили кричала. Только Роберт её не насиловал, Скорпиус лжёт. Наверное, хочет отомстить моей дочери, опорочить её. Или действует по наущению своего отца, всем известно, что Малфои нас ненавидят. А на самом деле Роберт просто кинулся на Лили с волшебной палочкой. А потом и с ножом. Я подбежал, схватил за руку, он меня укусил и забрал мою палочку.

В зале засвистели:

— Отличный Главный аврор!

— Соблюдайте тишину! — прикрикнул Гланвилл.

— Тут появилась Джинни, — ни на кого не обращая внимания, продолжал Гарри, — и Роберт кинулся с ножом на неё тоже. Тогда я случайно свернул ему шею. Дальше вы всё знаете.

— Он хотел зарезать вашу дочь? — удивлённо спросила Амбридж. — Зачем?

— Не знаю, могу только гадать. Возможно, Роберт и правда был в неё влюблён или завидовал нашим родным детям, потому что они всегда были с нами, обласканы любовью, а его родители бросили. Не знаю.

— Как вы, подсудимый, всё здорово придумали! — воскликнул Уоррингтон и даже похлопал в ладоши. — Только кое-что не складывается. Если был нож, как вы утверждаете, то на нём должны сохраниться отпечатки пальцев Роберта. И какой смысл вам сжигать волшебную палочку юноши? Эксперты легко установили бы, какие именно заклинания были выпущены из неё последними, и если вы сейчас говорите правду, то палочка могла бы ваши слова косвенно подтвердить. А у вас нет ни палочки, ни ножа.

— Ваша честь, я скажу. — Джинни во время речи мужа немного успокоилась. — Мы смыли отпечатки, я вымыла нож. А палочка оказалась в камине случайно, во время драки. Я знала, что когда-то всплывёт этот нож, начнутся разговоры и расспросы: «Что, где?» Нас-то по любому осудят. А детям нашим как жить? Да и вообще, никто не поверит, что маги с ножом не справились. Это же позор. Ну вот так…

Амбридж сразу же возразила Джиневре:

— Уважаемая, заметно, что вы не юрист. Потому что, если бы в деле фигурировал этот нож с отпечатками пальцев Роберта, то это было бы очень серьёзным смягчающим обстоятельством для вас и вашего супруга. Тут можно было бы говорить о самообороне, об аффекте, о чём угодно. Поэтому смею предположить, что никакого ножа не было, ибо предположить, что вы придумали такую глупую версию, я просто не смею. И даже не попытались вытащить из огня палочку, которая не из соломы изготовлена и не сгорает за несколько секунд? Бред!

— Да, я тоже долго думал над этим ножом, — вставил Драко. — И могу выдвинуть версию: на нём могли быть отпечатки не только потерпевшего, но и иных лиц. Например, Лили, которая защищалась от насильника, или её братьев. В этом ракурсе то, что мать вымыла нож, выглядит более чем логично.

Амбридж развела руками:

— Так это же ваши подзащитные. Зачем нам версии адвоката? Что же они вам и нам всем не рассказывают, как и что происходило на самом деле? И ваши версии противоречат друг другу. То нож, то изнасилование, то влюблённого подростка притащили. Вы определитесь уже с линией защиты.

— А я определился, — беспечно возразил Малфой. — Давно, — понизил он голос, — если вы ещё не поняли.

— Чего же мы не поняли? — прищурился Уоррингтон и заёрзал на стуле. Профессиональное чутьё буквально толкнуло его под локоть: «А вот теперь держитесь крепче, господин прокурор! Ибо Малфой без козырей в рукаве даже близко не подойдёт к карточному столу».

— Давайте ждать прений. — Драко демонстративно уткнулся в свои бумаги.

Джинни не унималась:

— Ваша честь, уважаемые судьи, господа обвинители, вы правильно всё решили. Мы виноваты, мы! Нас и судите.

Терпение судей, похоже, закончилось окончательно. Подсудимые вывели их из себя, и началась не очень красивая перепалка между Поттерами, в два голоса твердившими о своей виновности и просившими побыстрее увести их в тюрьму, и между Чародеями Визенгамота, впервые столкнувшимися с такими странными и тупыми преступниками.

Обвинители тем временем тихо и настороженно переговаривались между собой:

— Ты чего-нибудь поняла, Констанц? — Уоррингтон был сильно озадачен.

— Нет. — Амбридж в ответ задумчиво покачала головой. — Боюсь, как бы Малфой не посадил нас в лужу. В очень большую и глубокую лужу. Причём, голыми задницами. Что мы упустили?

— Не знаю. Думай.