Гарри Поттер и Смертельный Клинок (гет)

— Гарри, вставай! — скомандовал Рон. — А то завтрак пропустишь!

От этих слов Гарри сразу открыл глаза. Он не думал, что будет спать так долго. Хотя можно было этого ожидать, ведь кровать была очень теплой и мягкой. В доме Рона кровати тоже хорошие, но в Хогвартсе они обладали какими-то особенными свойствами.

— Встаю-встаю.

— Собирайся, мы ждем тебя внизу.

Гарри стал одеваться. Сначала он надел обычную, магловскую одежду, но потом сообразил, что сегодня приедут все ученики. Он не посмотрел, во что был одет Рон и на всякий случай решил одеться в школьную форму. Спустившись, он обнаружил, что его друзья решили поступить точно также.

— Ну и чего сидим? Завтрак ждет, — жизнерадостно произнес Гарри, из-за чего Рон и Джинни на него удивленно посмотрели.

— Гарри, ты чего такой радостный? Учеба ведь скоро, — жалобно сказал Рон.

— А мы разве учиться идем?

— Завтракать.

— Ну и не грусти тогда. Вперед! — скомандовал Поттер, и все направились в Большой зал.

Спускаясь, они наткнулись на Пивза, местного полтергейста, который пытался закидать их мелом, видимо, украденным из какого-то кабинета. Они долго и упорно пытались увернуться от атак полтергейста, парни так же пытались прикрыть девушек. Они бы были все в меле, если бы не Кровавый Барон, появившийся так вовремя. Хоть он и выглядел устрашающе, и обычно школьники его опасались, но сейчас он появился в нужный момент. Пивз его очень боялся. При виде Барона, полтергейст поспешил скрыться в ближайшей стене. Призрак посмотрел на ребят, удивленно приподняв бровь, и поплыл дальше. Видимо, по своим делам.

— Как думаете, стоило его поблагодарить? — спросила Джинни.

— Думаю, если бы мы в этой ситуации поблагодарили его, то он бы посмотрел на нас, как на сумасшедших. По-моему, он даже не заметил, что прогнал Пивза. Уж больно быстро тот улетел, — беззаботно ответила Гермиона, чем удивила Гарри.

Не все же другим удивляться, а он уже давно не видел свою подругу такой веселой, не думающей ни о каких проблемах. Зайдя в Большой зал, они заняли свои места за столом, и тут же заметила пополнение среди преподавательского состава.

— Доброе утро, ребята! — поприветствовал их Дамблдор. — Познакомьтесь, это профессор Ганджу Руфаро, он будет преподавать в этом году Защиту от Темных искусств.

Новый профессор не шел ни в какое сравнение с остальным преподавательским составом: темнокожий, почти два метра ростом, широкоплечий мужчина лет тридцати, он сидел и смотрел какое-то время на вошедших своими ярко-желтыми глазами. Все подметили его необычный цвет глаз, но спрашивать никто ничего не стал. Потом Руфаро поднялся, и сделал небольшой поклон головой. Увидев озадаченность на лицах учеников, он счел нужным пояснить:

— У меня в семье принято здороваться стоя.

Некоторые поприветствовали его в ответ не только голосом, но и таким же поклоном. Присмотревшись, Рон и Гарри обнаружили еще кое-что: за столом сидел профессор Снегг. Вчера его не было, а сегодня решил подняться из своих подземелий. Лицо у него было напряжено, видимо от того, что сидел он рядом с тем человеком, который занял его давно желанное место. Да, такому человеку и слова не скажешь: профессор Руфаро рукой снесет сразу же. Может именно поэтому Снегг сидел и молчал с напряженным лицом.

— Не частый вы гость за одним столом с учениками, профессор, — все еще не отойдя от всеобщего веселья и малость ошарашенный новым эффектным преподавателем, констатировал Рон.

В обычном состоянии он бы никогда не осмелился это произнести. Снегг взглянул на него так, будто был готов просверлить в нем дырку прямо взглядом. Рон вжался в скамейку и больше ничего сказать не решился. Больше за завтраком ничего примечательного не произошло. Преподаватели же хотели получше познакомиться с новым членом коллектива. Разумеется, кроме Снегга. Так же нового профессора хотели узнать и ученики, которые относились к нему с некоторой опаской. Хоть они и понимали, что это просто очередной преподаватель, но взгляд у него был хищным, да и все помнили, что на его месте все, кроме разве что профессора Люпина, не отличались порядочностью.

Гермиона заметила, что, хоть новый профессор разговаривал с учителями, иногда он посматривал на нее и Гарри. Но она попыталась быстро отогнать все мысли «о ней и Гарри» и сосредоточится на одном вопросе: почему у профессора ярко-желтые глаза? Гарри же тем временем хоть и пребывал в хорошем настроении, иногда посматривал на Гермиону. Он заметил, как заинтересовано она смотрит на нового профессора, и что-то больно кольнуло его в области груди. Голову заполонили нехорошие мысли, которые Гарри тут же отогнал. Гермиона всегда интересовалась новыми преподавателями, в этом нет ничего особенного. Поэтому он может спокойно наблюдать за ней. Или даже следить за тем, что она делает.

Гермиона посмотрела на него. Их взгляды снова пересеклись всего на несколько секунд, но Гарри стыдливо убрал глаза. Когда же он снова решился посмотреть на Гермиону, то понял, что она покраснела. Гарри был удивлен, но нельзя сказать, чтобы очень уж сильно. Ведь после слов Сириуса и Джинни ему теперь нечему удивляться. Хоть он и не до конца им верил, но в душе очень хотел, чтобы они не ошиблись.

* * *

Гарри валялся на кровати в своей комнате, пока Рон заканчивал разбирать свой чемодан. Он напряженно думал. Его как будто разрывало изнутри от только ему известного желания и сомнений. Параллельно с разбором вещей, Рон о чем-то увлеченно ему рассказывал. Неожиданно Гарри встал и направился к выходу из комнаты.

— Ты куда? — удивленно спросил Рон.

— Я вспомнил об одном важном деле, — ответил Гарри и вышел, оставив Рона гадать, не от его ли болтовни тот сбежал.

Гарри спустился гостиную. Фред и Джордж перекидывали друг другу какую-то искру, очень похожую на фейерверк, а Джинни с Гермионой заворожено наблюдали за ними. Гарри подошел к ним:

— Можно тебя на пару слов? — попросил он Джинни, стараясь выглядеть как можно более спокойным.

Джинни, удивленно расширила глаза, но согласилась и встала из кресла. Фред и Джордж хитро переглянулись, а вот Гермиону, хоть она и пыталась выглядеть спокойной, выдали ее глаза. Она явственно хмурилась. Гарри почувствовал укол вины, но ничего поделать не мог. Они с Джинни вышли в коридор и спустились по лестнице вниз, чтобы их точно никто не подслушал. По пути Гарри молчал, а Джинни решила не нарушать его раздумья. Когда они добрались до коридора на четвертом этаже, Джинни остановила его:

— Давай, Гарри, говори, что ты решил на счет Гермионы?

На секунду он был сбит с толку этим неожиданным вопросом, но отреагировал быстро:

— Ладно, признаю, что-то происходит. Я думаю… мне кажется, что я ей нравлюсь. И хотя это лишь мои мысли и я сам не до конца в это верю, все же хочу знать, что мне делать? — спросил Гарри, его голос становился почти с каждым словом все громче, но до крика не доходил; к концу монолога его лицо стало таким, будто он сдался неведомому врагу. — Хочу знать, потому что, похоже, и она мне нравится.

Гарри ожидал, что у Джинни округлятся глаза, она откроет рот, или еще как-то выразит свое удивление, но она всего лишь широко улыбнулась, из-за чего глаза округлились уже у Гарри.

— Давно понятно, что вас тянет друг к другу. По крайней мере, лично мне, — добавила Джинни, заметив, что Гарри хочет что-то возразить. — Вы как два разных полюса у магнита. Спрашиваешь, что делать тебе? Предложи ей встречаться. Мне всего четырнадцать, Гарри, и даже я понимаю как надо действовать.

Гарри немного повеселел.

— Но мы ведь друзья, как бы это сделать? И еще Рон, как он вообще отреагирует?

— Ты не узнаешь, пока не попытаешься. Гермиона очень умная и понимающая. Я думаю, что если ты попробуешь, то она поймет. Я думаю, она все-таки согласится. А какое тебе дело до Рона в плане твоих отношений с Гермионой? Если, конечно, она ему тоже не нравится... Но тогда уже посложнее будет… — ответила Джинни и впала в задумчивость, которая слегка напугала Гарри.

— Джинни, — обратил ее внимание на себя Гарри. — Гермиона нравится Рону?

Она немного замялась:

— Честно скажу, Гарри, с такой уверенностью, как о ваших с Гермионой чувствах, я говорить не могу, но что-то такое подозреваю уже давно. Но с кем говорить сначала, решать тебе. Поговорить с Роном, а потом предложить встречаться Гермионе, или же сначала предложить ей, а потом все объяснять Рону.

На этом Джинни сочла разговор завершенным и оставила призадумавшегося Гарри наедине с его мыслями.

* * *

Вечером ребята переоделись в парадные мантии и направились в Большой зал. Они немного волновались. Вроде бы ничего необычного, и свое распределение они давно уже прошли, но то, что они оказались в школе раньше всех, давало свои необычные ощущения.

Когда они спустились, другие ученики уже заходили в Большой зал, и ребятам пришлось к ним присоединиться. Все потихоньку стали рассаживаться по своим местам. Они встретили своих однокурсников: Невилла, Дина, Симуса и многих других. Так же уже успели сойтись в поединке взглядов с Драко Малфоем и его свитой. Вроде бы год начинался как обычно, даже новый преподаватель по защите от темных сил присутствовал. Но изменилось кое-что внутри Гарри. Он смотрел внимательно на Чжоу Ченг. Когда-то она ему нравилась, но сейчас он обнаружил, что не испытывает в себе тех самых чувств по отношению к ней. Зато испытывает их по отношению к своей подруге. Все сели. Пошла уже всем привычная программа распределения, после которой Дамблдор всех поприветствовал и заговорил:

— В связи с тем, что Волан-де-Морт вернулся, в этом году у нас очень тяжелое положение. Министерство Магии усилило охрану всех объектов, где бывает много людей, и Хогвартса в том числе. Дементоров, как два года назад, конечно же не будет, но работники министерства появятся в школе. Также я хочу сказать…

* * *

После ужина все направились к выходу из Большого зала. У дверей образовалось небольшое столпотворение. И вот вроде бы уже все разошлись, как вдруг Гарри почувствовал, что его кто-то толкнул сзади. Судя по всему, плечом.

— Осторожнее, Поттер, — ехидно проговорил Малфой, усмехнулся и продолжил свой путь.

Гарри хотел было что-то ответить, как вдруг:

— Да он то как раз осторожен, а вот тебе, я смотрю, в Хогвартсе места мало, Малфой. Что, за лето так растолстел, что теперь рядом с людьми находиться не можешь? — неожиданно для всех разозлилась Гермиона.

У Гарри на лице появилась улыбка, но в его глазах была осторожность. Он опасался, что Малфой что-нибудь сделает Гермионе.

— А тебя никто не спрашивает, грязно…

— Попрошу не выражаться, мистер Малфой, — тяжелый голос оборвал его, и профессор Руфаро вышел из-за спин Гарри и Гермионы.

Неожиданно для всех, Малфой и его свита рассмеялись. Однако профессор и на этот раз не растерялся:

— Я понимаю, над чем вы смеетесь. Видел, как у вас начался приступ хохота, когда директор Дамблдор произнес мое имя, — медленно произнес профессор Руфаро, а его глаза хищно засверкали так, что даже слизеринцы сразу перестали смеяться и посмотрели на него с опаской. — Но, к сожалению для вас, мое имя никак не связано со знаменитым растением. На английский оно переводится как «дикий кот».

И не успели столпившиеся ученики ничего осмыслить, как профессор обернулся в огромную черную пантеру с ярко-желтыми глазами. Пантера выглядела больше обычных размеров, а на спине у нее красовался большой шрам. Она громко зарычала, Малфой от испуга попятился назад и, споткнувшись о собственную ногу, упал. Все вокруг засмеялись.

— Надеюсь, мое имя больше не вызывает у вас желание посмеяться? — грозно спросил профессор, опять обернувшийся человеком.

Малфой и его свита, ничего не ответив, ушли, поняв, что схватка ими проиграна. Профессор повернулся к Гарри и Гермионе:

— Мисс Грейнджер, надеюсь и вы впредь не будете говорить ничего подобного тому, что вы сказали мистеру Малфою. Конечно, я думаю, что он это заслужил, но все же я надеюсь на ваше благоразумие.

— Разумеется, профессор. Больше такого не повторится. Можно задать вам вопрос?

— Конечно.

— Я с утра догадалась, что вы анимаг, но не могу понять, почему у вас изменился цвет глаз? Ведь обычно у анимагического животного их цвет точно такой же, как и у человека.

Профессор по-доброму посмотрел на Гермиону. Цвет его глаз на несколько секунд стал ярко-голубым, судя по всему, настоящим цветом его глаз, а потом вновь стал ярко-желтым. Руфаро поднял указательный палец правой руки:

— В моем племени, мисс Грейнджер, анимаги умеют гораздо больше обычных волшебников, — произнес он, и ноготь на его пальце стал медленно превращаться в коготь пантеры. — Но сегодня вы увидели уже достаточно. Доброй вам ночи!

Сказать, что Гарри и Гермиона были удивлены, значит ничего не сказать.

— И вам тоже приятных снов, профессор Руфаро, — в один голос ответили Гарри и Гермиона.

Они двинулись в сторону своей гостиной. Пока они разговаривали с профессором, почти все уже успели разойтись. Они шли вдвоем и увлеченно беседовали:

— Новый профессор невероятен! Так контролировать свои способности! Интересно, долго ли он этому учился? — говорила восторженная Гермиона.

— Не знаю, мне больше понравилось, как он Малфоя припугнул, — ответил Гарри, и оба рассмеялись.

Неожиданно, Гарри стало как-то неловко. Он посмотрел на Гермиону. Она, слегка покрасневшая, шла, склонив голову вниз. На площадке между шестым и седьмым этажом Гарри остановил ее:

— Гермиона, мне нужно с тобой поговорить… — неуверенно произнес Гарри.

Гермиона посмотрела на него и все поняла уже по его лицу:

— Гарри…

Он посмотрел на нее. Гермиона была взволнована. И чего-то боялась. Но тем не менее, Гарри точно знал, что она понимает, о чем пойдет речь.

— Гарри, не надо.

Он опешил.

— Почему?

— Мы… Мы ведь друзья. Это неправильно. Я просто не могу пока это принять… Может быть позже, — ответила Гермиона и бросилась к портрету, ведущему в гостиную.

Гарри остался стоять, шокированный таким быстрым окончанием разговора. В этот момент его догнала Джинни и подошла к нему сзади:

— Как все прошло? — спросила она. — Я так понимаю, не очень хорошо?

Гарри кивнул и добавил:

— Она сказала, что пока не может принять это, — ответил он, и на душе появилось странное ощущение: одновременно и грусть, и радость; он даже слабо улыбнулся. — Зато мне не пришлось почти ничего говорить.

Джинни на него посмотрела, как на умалишенного:

— Да уж… Ладно, пойдем уже, нечего тут стоять.