Записки герцогини Придд, или О несравненный спрут моей души (гет)

Генерал Жермон Ариго любил Торку, бить врагов и природу. Ночь на берегу великой северной реки, в тишине, за которой таился неприятель на другом берегу, была для генерала прекрасной.

Преображение зимнего лика Хербсте в весенний совершался у него на глазах и восхищал его, а еще на пустынном берегу хорошо думалось, а главное — он ждал разведчика с того берега реки. Переходить тающий лед было подвигом, он сам бы через минуту утонул, как топор, но разведчики Баваара — профессионалы. Они умели творить и не такие чудеса.

Лазутчика пока не было. Вместо него генерал краем глаза ухватил мелькнувшую огромную тень, кто-то вздохнул и промчался мимо.

О нет. Только не Невепрь...

— Твою... Только тебя здесь не хватало! — выругался генерал.

— Это заплутавший конь, Герман.

Ойген спокоен и собран, как всегда.

— Слава Создателю. Я его принял...

— Я примерно представляю, за кого ты его принял, Герман. Это неосуществимо хотя бы потому, что корнет Окделл находится в Мариенбурге, а ее любимец никогда не отлучается от хозяйки настолько далеко.

— Этого-то я и боялся.

— Ночью мы принимаем плетень за быка, — процитировал бергер старинную пословицу, — днем всё становится на свои места. Я удивлен твоим отношением к девушке. Не ты ли больше всех на Совете отстаивал ее здравый смысл и послушание дисциплине, чтобы позволить девушке остаться в армии? Корнет Окделл — разумная ученица, она понимает, что здесь ей делать нечего.

— Она способная девочка...

— И очень старается оправдать оказанное ей доверие. Я полагаю, она лучше всех представляет, как пристально наблюдают за ее поведением и как важно не давать повода всем, кто считает ее неспособной к военной службе. Герман, этой весной я беспокоюсь за многое, но не за герцогиню Окделл: в ее интересах сделать свое поведение идеальным, и она сделает.

— Я беспокоюсь за нее, — признался Жермон.

"Тогда зачем ты боролся за нее?" — спросил бы он сам на месте Ойгена; Ойген промолчал, но Жермон сам себе ответил: потому что.

Ему трудно было объяснить.

Трудно и легко: поддержать просьбу девочки, которая спасла его сестру — даже самую безумную просьбу, — было естественно. Эта девочка могла просить его о чем угодно. Не считая того, что он обязан ей жизнью короля и Первого маршала, а также снятием большого жернова с шеи Талига. Рудольф предложил ей орден, она отказалась и спросила, можно ли вместо ордена попросить что-то другое? Она просит исполнить свою мечту — она всю жизнь хотела служить в Торке, как ее отец.

Рудольф потер лоб, случился большой и общий спор, когда заговорили все, перебивая друг друга, и регент собрал всех на срочный Совет. Диспут был жарким, но партия Жермона победила...

Зачем? Дело не в долге перед эрэа Окделл и не в благодарности. Но как трудно подобрать слова...

Наверное, дело в самомнении и общем безумии. Жермон уверовал в этот год, что надо слушать себя; надо действовать так, как подбивает нечто неназванное изнутри, он делал так весь год и не ошибался. Он избаловался своей непогрешимостью: когда осенью душа рвалась из Торки домой, в Ариго, и оказалось верно, там восстание; когда он рискнул взять в авангард Придда и оказался прав. И теперь тот же голос подтолкнул его при виде тощего веснушчатого недоразумения с горящими глазами: надо брать!

И он выступил в ее пользу...

Это было безумием, но разве не находкой оказался Придд? В этой Айрис что-то есть...

— Невепря здесь нет, и я не представляю, что бы ему тут понадобилось.

— Как будто ты хорошо представляешь, что ему вообще надо.

— Мы постыдно мало знаем о таких животных, и очень повезло, что нам выдалась возможность наблюдать его в разных условиях. Это огромный вклад в науку, Герман.

— Где он ночует? — переспросил Ариго. — Что он ест и пьет? Помните, как Валентин Придд сказал на это: ну разумеется, Невепрь ест Нееду, пьет Неводу и седлается Неседлом?

— Полковник Придд поладил с животным, и это хорошо, — объявил Ойген.

Конечно, хорошо. Тессорий Крединьи как-то сказал о Невепре гадость, а утром зашел в свой кабинет и обнаружил, что Невепрь навел там порядок. Основательно и качественно. Виновник торжества ворочался посреди комнаты на кипе бумаг, причем тессорий недосчитался нескольких и заявлял потом, что Невепрь их сожрал.

— Не всем нравится присутствие Невепря, но я нахожу, что оно очень познавательно и полезно.

— Некоторым снятся кошмары, — буркнул генерал.

Недавно молодой Савиньяк жаловался друзьям, что видел ужасный сон. За ним гонялась огромная шляпа и собиралась его съесть. После этого сна он целую неделю не поминал всуе полковника Придда.

— Кошмары снятся, когда совесть нечиста, — изрек Райнштайнер древнюю мудрость и уточнил: — Хотя это неверное и упрощенное толкование, Герман. Сны недооценивать нельзя. Сны — это важно.

— Спать без снов еще лучше.

— С этим трудно спорить.

Над Хербсте светила луна, а разведчика всё не было.

— Я буду рад, Герман, если ты сочтешь нужным пересказать мне свои сны, в которых может содержаться нечто важное. Даже если в них окажется Айрис Окделл.

— Не ты ли только что расхваливал эту девушку за разумность?

— Я не считал и не считаю ее разумной, — объявил бергер. — Разумная девушка не попросится служить в армию. Я понимаю твои мотивы, Герман, и не отрицаю, что корнетом Окделл довольны ее наставники и видят в ней определенные задатки. Девушка, которая не знала элементарных основ, но успешно освободила от плена троих заложников, чего не смогли сделать вместо нее лучшие воины государства, определенно заслуживает внимания. А если ее научить этим основам и попытаться представить, как ее амбиции возрастут?

— Но ты возражаешь против нее?

— Для женщины нет будущего в армии, Герман. Как бы ни была ваша герцогиня талантлива, ты можешь представить ее в чине полковника? Генерала? Кто произведет ее туда? Сейчас девушка рада быть корнетом, но вечно она не будет радоваться. Она удовольствуется чином теньента? Мелкими поручениями, пока ее ровесники будут заслуженно подниматься наверх? Ее устраивает, что за неудачный опыт освобождения Алвы герцог Придд стал полковником, она же за удачную операцию определена в корнеты? Девушка неглупа, рано или поздно она задумается об этом.

— Я считаю Рудольфа и Вольфганга справедливыми людьми. Если Айрис заслужит повышение, она его получит.

— А я считаю, что надо быть реалистами. Чтобы девица Айрис заслужила повышение, она должна работать день и ночь. Как ее нынешние ровесники, а точнее — больше. Усерднее, тяжелее их. Не зная отдыха, не отвлекаясь на молодых людей, отказавшись от замужества и деторождения. У нее просто не будет времени выйти замуж, содержать дом. А если герцогиня забеременеет? Она покинет армию на годы, чтобы ухаживать за ребенком. С ее карьерой будет навсегда покончено. Если Айрис желает посвятить себя армии, кто вместо нее будет вести ее дом, рожать ее детей? Она готова отказаться от этого? Возможно ли требовать такой судьбы для молодой девушки? Это невозможно, Герман.

— Ее идеал — капитан Гастаки. Айрис хочет быть похожей на нее.

— Капитан Гастаки теперь замужем и оставила службу.

Жермон вздохнул и проводил глазами длинное облако.

— Заметь, я вовсе не считаю пребывание девушки в армии бесполезным, — заметил Ойген. — Я очень надеюсь, что здесь она найдет себе мужа. Это было бы прекрасно во всех отношениях, и я займусь этим.

Ойген займется этим!

— Я не понимаю твоего отношения, — нахмурился командор. — Герцогиня Окделл и ее семейные связи, ее лояльность, ее будущее имеют большое значение. Рано или поздно девушка всё равно выйдет замуж, но если есть возможность подобрать для нее нужного нам жениха, шанса упускать нельзя. Сейчас она свободна, помолвка с герцогом Эпинэ очевидно расторгнута обеими сторонами. Что будет девушка делать дальше? В достойном для нее браке заинтересованы и я, и герцог Алва, и маршал Ноймаринен. Я обещал им проследить за этим...

Луну закрыла туча, на реке что-то мелькнуло — или Жермону показалось?

— Я очень надеюсь на наших юношей, Жермон. Айрис категорически настроена против маршала Савиньяка, это печально, потому что не все способны справиться с такой строптивой женой, как наша эрэа, а тем более с ее братом и всем их беспокойным семейством. И соленым озером в придачу... Граф Савиньяк имел некоторые планы на возрождение Надора. Жаль, но это не конец света. В конце концов, есть младший Савиньяк, есть братья Катершванц, виконт Рафле... Хотя я возлагаю большие надежды на полковника Придда, по характеру и положению он подходит герцогине больше всех... Герман, я вижу разведчика.

Жермон тоже увидел и обругал себя, что не заметил раньше. Разведчик был уже на середине реки.

— Валентин не подходит Айрис, она слишком "неразумна" для него. Авантюрная, рисковая... Склонная к безумствам...

— Ты хочешь сказать, что Валентин умеет держать себя в руках и не срывается в опасные и глупые приключения. Ты прав, но ты увидишь, что у этих двоих больше общего, чем ты думаешь.

Оба замолчали, потому что беседовать, когда на твоих глазах человек рискует жизнью, было невозможно.

— Я соглашаюсь, что полковник Придд — рациональный, сдержанный человек, — начал Ойген и смолк.

Минуту спустя красный от гнева Жермон подступил к воде, чтобы встряхнуть за шиворот безответственного, сумасшедшего оборомота. Валентин Придд был насквозь мокрым и страшно довольным.