Рики Макарони и Наследники Врагов (джен)

Первым, кто бросился Рики в глаза на перроне, оказался Люциус Малфой. Рики настолько не ожидал этого, что замер, наблюдая за бывшим соратником Темного лорда. Тот постарел, но не слишком. Он держал за руку маленькую светловолосую девочку, причем волосы у юной леди стояли дыбом, совсем как у леди Гермионы. «Интересная генетическая комбинация», — подумал слизеринец. Засмотревшись, Рики не отошел бы вовремя, если бы кондуктор не прикрикнул на него.

— Надо же, он получил разрешение проводить внучку, — прокомментировал Артур, проследив за взглядом Рики.

— Да черт с ним! — сказал дядюшка Рон. — Однако, я лучше пойду к ним, поздороваюсь.

Рики сразу стало ясно, что старик Малфой, осужденный к пожизненному домашнему аресту, вовсю пользуется возможностью проветриться вне дома. Вместе с малышкой он прогуливался по всему перрону, за ними еле поспевали профессор Малфой и леди Гермиона, родители девочки. Рональд Уизли предпочел обойтись без спринта и куда-то делся.

— Кажется, они хорошо ладят, — сказал Рики.

— Да! Она только с дедом и считается. Родителей не слушает нифига, — объяснил Артур. — Тот еще ангелочек.

На этот раз Рики знал, что именно его не устраивает: он мог безошибочно утверждать, что в его душе шевелится досада Темного лорда. Из всех его старых соратников Люциус Малфой, как кошка, опустился на все четыре лапы, сохранив все, что нужно человеку для приемлемой жизни. А Лорд не выносил, когда другим хорошо, а ему — не очень. Кроме того, на взгляд Рики, то, что Малфой-старший разгуливает на свободе, в чем-то было неприемлемо несправедливо.

— Тиффани с кошкой! — прозвучал за спиной голос Ральфа, преисполненный энтузиазма. — Да вон она, кажется, о своей выставке и рассказывает! Пойдем туда?

Ничего не имея против этого и радуясь поводу отвлечься, Рики вслед за друзьями направился туда, где в толпе нескольких одноклассников, преимущественно из «Слизерина», стояли брат и сестра Флинт со своей кошкой Морганой.

— Она у нас такая породистая! Ей два диплома дали, и еще приз! — хвасталась Тиффани. — О, привет!..

— Да это издевательство над животным. Никогда больше не позволю тебе ее выставлять. Два дня в клетке, — ворчал Генри. Растолстевшая звезда почивала у него на руках.

— Зато нашли ей котика! — возразила его сестра. — Он не колдовской, зато породистый.

Одобрительно кивая вместе с толпой одноклассников, Рики успел заметить, что неподалеку на перроне появился старший сын дядюшки Гарри. Мальчишка со всей очевидностью сторожил сундук, на котором сидел, умываясь, знакомый Рики самый обыкновенный, отнюдь не породистый кот.

Отделившись от группы, Рики, не задумываясь, повернул в ту сторону. Когда-то Тигр жил у его бабушки Арабеллы, а когда попал в семью Поттеров, с ним поначалу возникли некоторые трудности. Парень считал себя вправе поинтересоваться, как он себя чувствует со своим маленьким хозяином. Подойдя ближе, Рики заметил, что на шее котика закреплен прозрачный поводок, другой конец которого находится в руке Джима.

Джим, такой же лохматый, как его папаша, тоже его заметил и совсем не обрадовался. Но Рики уже подошел довольно близко, и невежливо было бы Джима проигнорировать.

— Привет, — сказал он и протянул руку к пушистому питомцу. — Ты приучил его к поводку? Отлично.

— Как видишь, я прекрасно за ним умею ухаживать, — прорычал отпрыск дядюшки Гарри.

Разглядывая совершенно, на самый придирчивый взгляд, благополучное животное, Рики все же решился, несмотря на недовольство хозяина, кота погладить. Тигр его, конечно, не узнал и поначалу с недоверием понюхал руку. Еще бы, ведь прошло два года с тех пор, как они встречались последний раз.

Происходящее явно не нравилось юному Джеймсу. Когда ладонь Рики коснулась шерстки, хозяин кота протестующее дернулся и уже открыл рот, но тут рядом с ним возникла леди Сюзан, которая вполне любезно Рики поприветствовала.

— Приятно вновь встретиться с Вами, мадам, — вежливо ответил ей Рики, хотя был уже не рад, что все это затеял. Сдерживаемый присутствием матери, Джим в бессильном бешенстве взирал, как Рики поглаживает Тигра. Казалось, он переживает мучительную пытку, так что слизеринец поспешил убрать руку.

— Поздравляю с прекрасной сдачей СОВ, — сказала леди Сюзан.

— Спасибо, — кивнул Рики и сделал пару шагов в сторону от сундука, причем в нем тоже проснулось возмущение. Он, собственно, ничего не сделал такого этому сопляку, и по его мнению, Джеймс Поттер просто не умел вести себя прилично.

— Надеюсь, Джимми тоже будет хорошо учиться, — жена Поттера нежно потрепала шевелюру старшего сына, отчего он стал еще более лохматым и злым, чем до сих пор.

Парень счел за лучшее попрощаться и вернуться к своим, прежде чем Джим окончательно встанет на дыбы.

— …Мы ее носили и к маггловскому кошачьему целителю, и к ведьме в Косой переулок. Говорят, будет три котенка! Бетси возьмет у нас двух котят! — похвасталась Тиффани. Ее расположение было тем более заметно, что раньше она всегда называла Бетси исключительно по фамилии.

— Двух? — переспросил Рики.

— Ага. Одного я подарю тете, — сообщила Бетси. — Генри после того, как я решила это, мне такую милую записку написал!

Выражение лица Эдгара, при всем его воспитании, помрачнело. Как и Генри, он был прекрасным квиддичным игроком в своей команде и, конечно, не предполагал с ним конфликтов еще и на личной почве. Но у Флинта, по мнению хуффульпуффца, не было оснований писать Бетси милые записочки.

— Я ее предупредил, что теперь тетка точно лишит ее наследства, — объяснил Генри.

Но Бетси это не беспокоило.

— Не лишит, — уверенно сказала она. — У нее трое детей, и она и так бы мне ничего не оставила.

— …я так горжусь тобой…

Повернув голову, Рики обнаружил, что мимо как раз шествует семейство Малфоев. Маленькая Мери с большим вниманием выслушивала своего дедушку. На лице Люциуса так же, как до сих пор, было написано подлинное обожание. Сам не зная, зачем, Рики отделился от ребят и прошел за ними несколько шагов.

— Как поживаете, сэр? — спросил он.

Поначалу неохотно покосившись на него, Люциус враз побледнел. Можно было не сомневаться, что старик узнал его.

— Надеетесь, юная леди пойдет по Вашим стопам? — невинно продолжил Рики.

Но бывший Упивающийся смертью отвечать не стал, зато среагировал иным образом. Метнувшись вперед, он заслонил собой внучку и непроизвольно потянулся к тому месту, где могла бы висеть волшебная палочка.

— Что ты несешь, Ричард? — вмешалась раздраженная леди Гермиона. — Мерлин упаси!

— Я не имел в виду ничего плохого, мэм, — пробормотал Рики, смутившись, и отступил. Но он успел заметить, как, пользуясь тем, что старик отвернулся, леди Гермиона тайно от деда передает дочке какой-то пакет, а сэр Драко при этом кривит губы.

«Какого черта мне надо?» — рассердился Рики сам на себя, и застыл на месте, растерявшись. Между тем Малфои подошли к ближайшей двери поезда, и он мог слышать последние напутствия.

— Веди себя хорошо, детка, — сказал отец.

— Учись хорошо, моя дорогая, — наставительно изрекла мать.

— А ты в этом сомневаешься? — снисходительно усмехнулся профессор Малфой.

Мери обменялась с дедом взглядами а-ля «как-они-все-же-надоели», и Люциус сказал:

— Пиши обо всем, и постарайся хотя бы раз в неделю.

— Я буду писать тебе каждый день, — пообещала малышка, зыркнув на Рики отнюдь не доброжелательно.

— Там много интересного, тебе будет некогда, — он очень постарался уменьшить горечь в своем голосе, — но не забывай нас, договорились?

Девочка с энтузиазмом закивала, позволила родителям обнять себя и, еще раз помахав деду, залезла в поезд.

— Нас! — повторила леди Гермиона. — Как трогательно, что вы вспомнили. Украли у меня дочь, а теперь согласны поделиться.

Однако старика ее недовольство отнюдь не смутило, и едва дождавшись конца фразы, он самодовольно заявил:

— Ребенок отлично чувствует, кто тебе дороже, домовые эльфы или...

— Ну не надо, — примирительно произнес сэр Драко, становясь между ними.

— Как же будет одиноко без нее, — вздохнул старший Малфой. — Ну, раз уж позволили выйти, может, посетим Дырявый котел? Сто лет не был нигде!

— Нельзя, — категорично отрезала леди Гермиона, и кивнула в ту сторону, откуда приближались дядя Гарри с супругой и мистер Уизли со своей матерью, почтенной Молли Уизли. Однако сэр Драко уже развернулся в противоположном направлении, здороваясь со своим бандитского вида приятелем — знаменитым дрессировщиком троллей, Грегори Гойлом. Миссис Гойл, кивнув знакомым, не отвлекалась от другого занятия: вытянув шею, она нервно высматривала кого-то в окнах поезда, а потом улыбнулась и стала махать, должно быть, обнаружив дочь.

Между тем взаимное недовольство леди Гермионы и Люциуса Малфоя прогрессировало.

— Я и с вашей фамилией стану министром магии, — уверяла светская дама. — Нет, министром будет Гарри, а я — советником, — поправила она, приветствуя подошедших друзей.

В этот момент поезд дал первый гудок.

— Я проследила, они все поедут в одном купе, — как раз уверила миссис Гойл мистера Малфоя.

— Надеюсь, не доживу до такого позора. Поттер, ты же не дашь ей слишком наглеть? — с надеждой обернулся к Поттеру Люциус. Но по лицу дяди Гарри можно было догадаться, что он в этом не уверен.

— Джим так не хотел ехать с девочками, мне даже неловко, — обратилась леди Сюзан к миссис Гойл. — Дети иногда бывают такими капризными, не поймешь, что им надо.

— Наконец-то! Где ты запропастился! — Рики почувствовал, как его с силой тянут за рукав. Артур Уизли, сделав это, впрочем, тут же сам поспешил к бабушке, попрощаться. Пока она давала ему целую кучу поручений и просила приглядывать за младшими, прозвучал второй гудок. Суета на перроне постепенно успокаивалась, провожающие прощались.

— Какие вы оба жестокие, не даете проветриться, — ворчал Люциус Малфой, шагая к конторке с летучим порохом.

— Папа, это для твоего блага, — уговаривал его сын. — Если ты нарушишь условия, просьбу могут отклонить.

— И это тогда, когда мы почти добились! Почему вы вечно все усложняете? — голос леди Гермионы затих в конторке. Муж и свекор вошли за ней.

— Ничего себе семейка, скажи? — сказал ему Артур, когда поезд тронулся и стал удаляться, набирая скорость. — Ну и моя не лучше, не соврешь.

Как староста, Уизли должен был идти в первый вагон, следующий за паровозом. Рики же следовало самостоятельно найти себе купе, а потом забрать школьную форму из багажного вагона. Совершенно обалдев от всей процедуры отправки, он медленно двинулся вдоль вагона.

— Ты! — прозвенело сзади. — Можно тебя на пару слов?

Как оказалось, обращалась к нему мисс Малфой собственной персоной, и видок у нее при этом был отнюдь не дружелюбный. Она была не одна, по обе стороны маленькую блондинку поддерживали, слева — Джим Поттер с котом на руках, справа — девочка, которую он никогда не видел, но предполагал, что это и есть хваленая Гермиона Уизли — рыжая, худенькая и с растрепанными волосами; на ее шее красовалось живописная мешанина из разных амулетов. А виденная Рики однажды Рози Гойл, полная миловидная брюнетка с косичками и с набитым ртом, оставалась наблюдателем со стороны. Насколько Рики мог заметить, она все время жевала, пока не дралась с Джимом Поттером.

— Что ты хочешь? — спросил он у Мери, останавливаясь.

— Я тебе запрещаю вообще подходить к моему дедушке, — объявила Мери. Ее глаза, карие, как у леди Гермионы, казались более темными на ее бледном личике и придавали девчонке сходство с забавным щенком, однако в целом в ней не было ничего забавного. Наоборот, она здорово раздражала своим нахальным начальственным тоном.

— А позволь спросить, — не сдержался Рики, — с чего это ты мне указываешь?

Мери повернулась к одногодкам.

— Разве объяснишь такому? — спросила она. — Вот как с ним разговаривать?

Старшая дочка Рональда Уизли, казалось, вложила в свой взгляд всю неприязнь, которую питала к Рики с тех пор, как Артур не сумел вовремя вернуть ей позаимствованные для него амулеты. Джим недовольно фыркнул.

— Никак, — подтвердила Гермиона. — Ты разве не видишь, — обратилась она к Мери, — что он — хановщик?

— Ну, в таком случае мы еще встретимся, — псевдо-вежливо изрекла Мери и гордо зашагала в сторону купе вслед за более шустрой Гермионой. Рози замыкала шествие.

После такого обнадеживающего обещания Рики ожидал от себя очередной вспышки ярости, знакомой по прошлым годам. Но ее не было. «Нахальная мелочь», — только и подумал он.

Скоро ему повезло. В самом конце следующего вагона нашлось совсем пустое купе. Юноша упал на сидение, прислонился к окну и от нечего делать стал наблюдать, что там, снаружи, такое.

Возможно, он потерял счет времени. За что Рики любил дорогу — можно выбросить из головы все мысли. Хорошо просто двигаться себе куда-то, а там, на месте, уже думать. Но идиллию нарушила серая сова, нагло клюнув в стекло.

Подумав, что птица, должно быть, ошиблась адресатом, Рики все же распахнул окно и поскорее впустил ее. Не успел он оглянуться, как она вылетела обратно, бросив ему на колени помятый, пахнущий сыростью клочок маггловской бумаги из разлинованной тетради, свернутый вдвое.

Заинтригованный и взволнованный, Рики не прикоснулся бы к листку сразу, но, коль скоро тот не взорвался на коленях, рискнул ознакомиться с его содержимым тут же.

«Мой господин! — гласило послание. — Огромная радость увидеть Вас в начале лета придает мне сил в сложное время, когда среди старых товарищей больше нет веры. Я не смею осуждать ваш выбор. Какие бы причины не двигали Вами, я убежден, что они достаточно веские. Я никогда Вас не покину, мой Лорд.

Верный слуга».

Юноша окаменел, в то время как его мозг, пульсируя, развил чудовищную активность. Ему даже в голову не пришло, что это может быть шутка. Он знал, разумеется, что Упивающиеся смертью станут искать его. Уверения в преданности, нельзя исключить, могли оказаться и ловушкой; но и в противном случае Рики предчувствовал скорые проблемы.

Он дождался, пока в купе заглянет кто-нибудь из друзей. Им весьма кстати оказался Артур.

— Можно узнать, что случилось? — спросил тот с порога. — У тебя такое лицо!

Рики отдал ему письмо и отвернулся. За окном как раз начались желтые поля.

— Как это к тебе попало? — осведомился гриффиндорец через минуту.

— Сова принесла, — ответил Рики. Он обратил внимание, что друг не спешит возвращать ему записку. Впрочем, так было, пожалуй, разумнее.

— Сможешь ее узнать?

От деловитых, чисто аврорских замашек друга Рики сделалось не по себе.

— Не думаю, — он помотал головой, скрывая разочарование, потому что ждал, признаться, другой реакции. Но Артур был человеком действия, и не в его привычке было распыляться на сочувствие. Впрочем, такой подход заставил Рики приободриться.

— Я думал, они все ненавидят меня, — сказал он все же.

— Какое это имеет значение? Мне интересно, что они собираются делать, — механически пробормотал гриффиндорец. — А ты не выходи из купе без необходимости и держи наготове палочку, — распорядился он и понимающе кивнул, верно расшифровав выражение, появившееся на лице Рики: — Я знаю, это вряд ли вообще пригодится. Мы здесь в безопасности. И все равно, как правильно говорит профессор Снейп, лучший способ выходить из неприятностей — не попадать в них вовсе.

Оттого, что цитата была почти точная, у Рики отвисла челюсть.

— Артур, ты заболел?!

— И давно, — раздался знакомый голос из вагонного коридора.

Рики почувствовал, что в нем просыпается злость. Все лето он не видел Френка Эйвери, но почему-то наивно полагал, что после его последней выходки слизеринский недруг должен угомониться. Но сам Френк, которому, между прочим, тоже предстояло в обозримом будущем дисциплинарное слушание в Министерстве, почему-то так не считал.

— Эйвери, тебе нужны дополнительные проблемы? — сурово поинтересовался Артур, точь-в-точь как сделали бы это миссис Молли Уизли или миссис Дуглас.

— Это ты их ищешь, — назидательно произнес Френк. — Удивляюсь, как ты можешь разговаривать с ним после того, как узнал, кто он. А ведь твоя семья считается белой и пушистой!

«И почему меня удивляет его наглость? Мы ведь слишком давно знакомы, чтоб у меня оставались какие-нибудь иллюзии», — пришло в голову Рики. И все же он сурово стиснул зубы и процедил:

— Рассказать, что ли, нашему завучу о твоих выходках? До каких пор, ты думаешь, я буду терпеть?

Артур удивленно поглядел на него — его самого поведение Френка, очевидно, так не задело. Но подвигло применить другой способ противодействия.

— Кстати, о выходках, — с любопытством заговорил грифифндорец, — как Хатингтон? Если ты с ней еще не поговорил, так она в следующий час патрулирует коридоры.

Френк побледнел, но ничего отвечать ему не потребовалось.

— А ты его и вправду отдаешь? — донесся до них сияющий голосок.

Все трое развернулись в сторону коридора.

— Твоя кузина, Уизли, — проинформировал Френк, пока голос Тиффани уверял, что да, отдает и даже с удовольствием.

— Как будто я сам не слышу, — проворчал Артур.

— А родители разрешат ей завести кошку? — практично заметил Рики. — Ты бы вмешался.

— На самом деле, разрешат, — сообщил Артур. — Нас не привозили в Косой переулок в этом году, все закупили бабушка с дядей Роном. А когда они вернулись, оказалось, забыли, что в письме есть пункт насчет домашнего животного. Но Гермиона об этом не забыла! Она такой вой подняла, куда там нашему упырю. Ей конечно же пообещали, что как только ситуация позволит, папочка пойдет с ней выбирать кошку или сову. Так что дядя Рон разрешил, а тетя Луна против всякого зверья никогда возражать не станет.

Пока Артур все это рассказывал, Френк успел испариться.

— Как у нее дела? — спросил Рики. Он как раз пожалел, что тетушка Луна не осталась на этот год в «Хогвартсе» преподавать защиту от темных искусств.

— Замечательно, как всегда, — пожал плечами Артур. — А теперь, когда Гермиону выпроводили в школу, наверное, будет еще лучше. Ладно, пойду я прогуляюсь по дальним вагонам.

— Постой! — окликнул его Рики. — А что такое «хановщик»?

Уизли вздрогнул, после чего состроил равнодушную физиономию.

— Это моя чудесная сестра словечко придумала, — изрек он. — От слова «хана». Ты что, успел с ней пообщаться?

— Довелось мне испытать такое счастье, — признался Рики.

Пожалуй, еще ни одно его путешествие в школу не наваливало на него столько разных событий. И никогда не проходило в таком одиночестве. Впрочем, последним Рики совершенно не тяготился. Но некоторое время спустя в купе заглянул гриффиндорец Тони Филипс. При виде Рики он безмерно удивился.

— Макарони, так ты все-таки здесь? — уточнил он.

«Что можно ответить на вопрос, сформулированный таким образом?» — подумал Рики не без сарказма. Филипс, с которым они все годы учебы недолюбливали друг друга, так получилось, в прошлом году тоже узнал о лорде Волдеморте. Поскольку Тони происходил из маггловской семьи, это не произвело на него такого фатального впечатления, как на Эйвери. И, однако же, гриффиндорец не мог не понимать, что это означает.

— Как видишь, — ответил Рики, решив, что не начнет ехидничать первым.

— Не то, чтобы меня это касалось, — продолжал Тони, — просто тебя нигде не было.

И он ушел. «Надо же, какой такт», — отметил Рики.

Не исключено, что он задремал. Во всяком случае, наяву никак не могло быть фиолетовых кошек, которые кружили вокруг его головы с истошным мяуканьем. Когда зрение сфокусировалось, оказалось, что напротив сидит Лео.

— Я хотел зайти раньше, — сказал он, — но Джеймс Поттер рассыпал во втором вагоне пакет с взрывными шипучками, пришлось разбираться.

В гостях они не имели возможности открыто обсудить некоторые вещи. Рики помнил о семейных неприятностях Лео, вызванных его дружбой с неподходящим лицом, и о том, что друг, скорее всего, не станет говорить об этом, чтобы не расстраивать его. Это было действительно важно.

— У тебя дома все нормально? — спросил Рики.

— Не совсем, но это не имеет значения, — ответил лучший друг.

Поезд качнуло; на мгновение Рики уловил выражение недовольства на лице Лео.

— С твоей стороны довольно неблагодарно предпочитать сомнительного типа родной матери, — сказал Рики.

— Я не собираюсь делать ничего подобного, — сухо возразил Лео, явно удивившись. — Откуда столько патетики?

Внезапно Рики почувствовал себя очень глупо, тем более что ответ на этот вопрос тут же возник в сознании.

— От Назойлика, наверное, — вздохнул он. И в самом деле, Темный лорд во все времена был склонен к театральности.

Удивление Лео побудило его объясниться. Нельзя сказать, чтоб прозвище самого страшного злодея пришлось другу по душе; он прямо заявил, что это напоминает детские дразнилки.

— Но, наверное, хорошо, что ты не относишься к этому слишком серьезно, — отметил он.

— Я отношусь к этому, как к бреду, — признался Рики. — Уж не знаю, серьезно это или нет, когда в твоей голове без разрешения включают отрывки из фильма ужасов.

Слова ободрения Рики пропустил мимо ушей.

— Ну ладно, увидимся позже, — попрощался Лео, прежде чем вернуться к своим обязанностям.

После его ухода Рики было, чем заняться. Зная, что еще немного, и они приедут, он переоделся, справился насчет багажа и по просьбе Генри Флинта помог с его совой. Так что остановка не застала его врасплох.

На перроне, как всегда, было уже темно. Протискиваясь через толпу, Рики направился к темнеющим невдалеке каретам.

— Молодой человек! Вы не подскажете, как найти Френсиса Эйвери и Ричарда Макарони?

Требовательный старческий голос был ему явно незнаком, и даже память Лорда никак не отозвалась. Рики обернулся в ту сторону. Ведьма под фонарем, в бледно-бежевой шали и с бородавкой на подбородке, обращалась к Артуру.

— А можно узнать, кто вы такая? — осведомился достойный представитель семейства Уизли.

— Я из Министерства магии, — с достоинством ответила старуха. — Нам — она кивнула на каких-то типов, снующих в толпе., — поручено доставить их в отдел магического правопорядка.

— Вот как? — холодно переспросил Артур. — Насколько я знаю, на их счет пока нет никаких распоряжений.

— Откуда вам знать, юноша? — презрительно фыркнула старуха.

— Моя мама — аврор, а дядя возглавляет отдел быстрого реагирования. И будет лучше, если некоторые неизвестные мне личности не станут проявлять инициативу у них за спиной.

Разочарованная ведьма отстала от него и, бурча что-то, удалилась прочь.

— Что это значит? — пробурчал Эйвери. Он так понизил голос, что едва удалось разобрать слова.

— Не знаю, но даже не вздумайте связываться с ней и ей подобными, — жестко отрезал гриффиндорский староста. — Чем быстрее вы окажетесь в «Хогвартсе», тем лучше. И вообще, не отходите от меня. Как только моя шевелюра попадет под фонарь, у них должно же хватить ума не соваться больше.

Эйвери, не очень довольный, ушел вперед на два шага, но отдаляться не стал.

— А чего они от нас хотят? — поинтересовался Рики, когда они направились к карете. Артур, оглядываясь, бдительно следил, чтобы подозрительные личности не приближались.

— Скорее всего, надеются выудить какие-нибудь компрометирующие сведения про дядю Гарри, — ответил Уизли. — Может, они и не из Министерства даже, а из какой-нибудь бульварной газетки.

Подозрительные личности между тем сбились в кучу, старуха ткнула в сторону мальчиков пальцем, а через миг до них долетел мрачный мужской голос:

— ...как Вы умудрились, мисс Ланж, именно...

— А, нет, — заволновался Артур, — эти из Министерства. Кору Ланж мой дядя Рон кроет на все корки, говорит, более бестолковой секретарши отыскать нельзя, у нее и маразм, и склероз, и вообще ей пора на пенсию. В общем, это точно, если она не сумела распознать в толпе Уизли, — гордо добавил он.

Гриффиндорец бодрился, но Рики уловил едва слышный вздох облегчения, когда кареты тронулись.

Весь оставшийся путь до школы всегда был одинаков, разве что в этот раз не пришлось скакать по лужам, добираясь до Главных дверей. Ученики потоком стекались в Большой зал и рассаживались за длинными столами. За столом «Хуффульпуффа» Рики наконец заметил Селену Олливандер; но она не смотрела в его сторону.

Первым его побуждением было подойти к ней, он даже привстал. Но тут за учительским столом Рики обнаружил непредусмотренное, но знакомое лицо. Ричард Макарони знал этого колдуна под именем «дядюшки Барти» — он был каким-то там родственником Виктора Чайнсби и околачивался в доме Гвенды, своей богатой племянницы. Но лорду Волдеморту указанный гражданин был известен с другой стороны. Бартоломью Бэскотт, один из самых, пожалуй, честолюбивых Упивающихся смертью, и при том осторожен, как кот. Причина, по которой он мог находиться за учительским столом, не вызывала у Рики сомнений — в кругу давно работающих и уважаемых преподавателей он был единственным новичком.

«Почему на эту должность приняли именно его? — вопрошал Рики. — Зачем гриффиндорская мафия окружает меня всякими сомнительными личностями? Надо признать, не слишком они осторожны. Якобы раскаявшийся сподвижник Темного лорда образцово подходит на место учителя защиты от темных искусств!».

— Наконец-то скоро банкет! — Дора, потирая руки, окинула хозяйским взором еще пустую золотую посуду.

— Подожди! Распределение, как всегда, затянется, — проворчал Генри, без сомнения, жутко голодный.

— Боюсь, ты прав, — сразу помрачнела Дора.

Что-то в ее тоне вырвало Рики из оцепенения. Он все еще не мог поверить, что он снова в «Хогвартсе», и ему позволено сидеть за столом с нормальными людьми. Правда, его нынешнее состояние напоминало скорее удивление Тони Филипса, когда тот нашел его в поезде, и уже не причиняло страданий.

— Точно. Первый год столько экземпляров, над которыми шляпа будет долго думать, — согласилась Ариадна Блекуотер.

За столом тему с энтузиазмом поддержали.

— Ларри Огден! Уж и не знаю, куда его деть, — проворчал семикурсник. — До того занянькали ребенка, смотреть противно.

— И не поймешь, что он из себя представляет, — поддакнул Генри.

— Если верить Артуру Уизли, одна из его кузин может попасть к нам. Такая хитрая, говорит. Храни нас Мерлин, — фыркнула Дора, разминая в руке салфетку.

— Мери Малфой родственники на части рвут. У нее отец из «Слизерина», а мать из «Гриффиндора», — сообщил кто-то.

На этом размышления прервались, ибо послышался звук распахивающихся дверей, и МакГонагол повела первогодков. У многих из них мантии были в грязи. Дети, как всегда, оглядывались, кто робко, кто с любопытством. Сидящие на местах старшеклассники, в свою очередь, изучали новеньких, поскольку больше смотреть было не на что. Еще время ушло на то, чтобы построить их и установить тишину.

— А пока их будут распределять, мы будем сидеть голодные, — логично заключил кто-то умный за столом «Равенкло».

Потом, как всегда, спела традиционно новую песню распределяющая шляпа:

Наш «Хогвартс» славный здесь и там -

Наук ярчайший свет.

Путевку в жизнь он колдунам

Дает с древнейших лет.

Четыре колледжа хранят

Мудрейших имена

Чьей волей много лет назад

Здесь школа создана.

Мой жребий предопределен

Заветы их хранить

Для нашей школы я — времен

Связующая нить.

Я в каждом быстро разгляжу

Характер и стремленья,

И тут же колледж укажу

Где ждет успех в ученье.

Тому, в ком смелость велика,

И кто в решеньях скор,

Тем будет рад наверняка

Весь колледж «Гриффиндор».

Кто полюбил упорный труд,

Отзывчивы, честны,

Тех в «Хуффульпуффе» очень ждут,

Такие там нужны.

В ученье кто неутомим,

От знаний тем светло,

Всегда я открываю им

Дорогу в «Равенкло».

Тех, кто к успеху устремлен,

Любой ценой — вперед,

Кто в хитроумии силен,

Тех «Слизерин» зовет.

Желаю я всем новичкам

Счастливого пути.

Его я открываю вам -

Вам по нему идти.

Опасения начали сбываться с самого начала. Над судьбой первого мальчика — Айберли Феликса — уполномоченный колпак размышлял три минуты; целая вечность для голодного желудка. Зато несколько следующих детей разбросали по колледжам в мгновение ока.

«Гойл, Розу», к примеру, отправили в «Слизерин» в тот момент, когда она надела шляпу до конца и только собралась опустить руку. Рики запомнил ее, потому что имел счастье однажды разнимать ее с Джимом Поттером, и потому, что она оказалась первой новой слизеринкой. Дора, переглянувшись с Лео, насупилась, ведь всем было прекрасно известно, что эта пухленькая миловидная девочка была прославленной драчуньей.

После этого для шляпы наступило время глубокого философствования, как будто она вознамерилась поиграть на нервах новичков как можно дольше. В таких случаях за столами поднималась приглушенная волна ропота.

— Может, есть способы ее поторопить, — предположил кто-то.

— Ты что! Это же важное решение! — зашикал Тони Филипс.

Когда Мери Малфой поднималась на возвышение к табурету, со спины она напоминала ангелочка. В Рики шевельнулось любопытство и, помимо того, он совсем не хотел видеть ее в «Слизерине». «Интересно, от кого больше в этой противной девчонке — от мамаши или от папаши? — рассуждал он. — Господи, умоляю, только не в «Слизерин»! Только не в «Слизерин! Довольно с меня тяжких испытаний!».

Шляпа между тем основательно зависла — не исключено, что молитвы Рики доходили куда надо, но не слишком быстро. Прошло уже больше минуты, а маленькая блондинка все восседала на возвышении и, не в пример многим своим одногодкам, ничуть не нервничала.

— «Равенкло», — ворчливо постановила шляпа, когда народ потерял последнее терпение.

Это решение оказалось неожиданным и, пожалуй, нелестным для слизеринцев, очевидно, знакомых с семьей девочки. То здесь, то там за столом вспыхивали очаги усиленного шепота, так что профессору МакГонагол даже пришлось послать суровый взгляд к слизеринскому столу. Перехватив этот взгляд, Рики потупился; по причине, о которой он никому не собирался рассказывать, он стремился сократить любое общение с преподавателем трансфигурации.

Довольно долго шляпа решала, что делать с «Огденом, Ларриусом», и в итоге отправила его в «Слизерин», вызвав незначительное недоумение в рядах знатоков родословных, вроде Эйвери. Но тот не стал высовываться, чему Рики не требовалось искать объяснение.

Ларри Огден, стараясь на ходу свернуть свой грязный плащ и заметно стесняясь, подсел на свободное место к четверокурснице.

— Безобразие! Ты в какой луже побывал? — проворчала она и отодвинулась.

— Он поскользнулся, — робко вступилась маленькая девочка из первых, прошедших распределение, новичков.

— Нам сказали, там болота раньше не было, — добавила Роза Гойл, чему-то довольно улыбаясь.

— Болото? — удивилась Дора.

— Представь, возле самой пристани для школьных лодок, — кивнул сидящий напротив Олдос Морти, пятикурсник. — Я видел, когда мы летом прогуливались по Хогсмиду. Непонятно, что случилось, но образовалось что-то возле самого озера типа котлована и выглядит, как грязная такая лужа. Министерство еще тогда собиралась ее вроде бы высушить, я не знаю, почему до сих пор этого не сделали.

Недовольство Министерством было одной из самых любимых тем «Слизерина», и у многих нашлось, что высказать по этому поводу. А Рики напрягся. Нехорошие опасения зашевелились в его душе, и он почти сразу вспомнил, почему. Ведь Барон предупреждал, что Упивающиеся смертью недалеко от «Хогвартса». Да и дядя Гарри этого не отрицал. То обстоятельство, что возле школы, где-то в начале озера, появилось болото, которого раньше не было, заставляло Рики предполагать, что это как раз то, против чего предостерегала его старая русалка.

— Скажи, Лео, — наклонился он к другу, — можно ли считать, что болото — это «непорядок с водой»?

Друг, в свою очередь, вкинул брови и вопрошающе уставился на него, озадаченный странным вопросом.

— Ладно, потом объясню, — махнул Рики и сделал вид, что полностью поглощен распределением.

После юного Огдена очередь скоро добралась до «Поттера, Джеймса», и тут уж не приходилось жаловаться на недостаток внимания. В школу попал старший сын известного героя, а с точки зрения Рики, впрочем, такой же несносный ребенок, как Рози и Мери. С той только разницей, что парень не видел смысла беспокоить Всевышнего — почти все ожидали, что Джеймс пойдет по стопам отца, и для этих ожиданий имелись основания в виде буйного темперамента Поттеров, широко известного магическому сообществу Великобритании.

— А Снейп не очень ему рад, — указала проницательная Дора.

Завуч «Слизерина» и в самом деле наблюдал за мальчишкой, корча не слишком благосклонную рожу, выражающую явную антипатию. Рики кольнуло беспокойнство, впрочем, тут же подавленное рациональным аргументом, на кой черт ему, Рики, волноваться за Джима Поттера.

— «Гриффиндор»! — выкрикнула шляпа почти одновременно с Дорой.

— Понятное дело. Здорово похож на отца, — слышалось отовсюду, пока Джеймс, весь красный и счастливый, приближался к столу «Гриффиндора», чтобы навсегда присоединиться к товарищам по колледжу.

Между тем столы оставались пустыми. Многих учеников поддерживало то, что распределение проходили дети или хорошо знакомых, или известных родителей, однако Рики не отвлекался на это, и торжественная церемония надоела ему до чертиков. «Ну и зачем это мне? Какой смысл?» — спрашивал он себя, и сознанием овладевала прежняя безнадежность. К ощущению бессмысленности происходящего добавилось презренное урчание в животе. Когда под конец осталось пять новых Уизли и еще одна девочка, голова Рики сама собой клонилась к столу.

Надо отдать должное шляпе, с Элмером и Дороти Уизли она управилась моментально; согласно семейной традиции, их отправили в «Гриффиндор».

— Ну, ждать недолго, — с облегчением вздохнули наблюдатели.

И жестоко ошиблись. Секунды уплывали в вечность, а Гермиона Уизли все сидела со шляпой на голове.

— Многогранная личность, — попытался шуткой разрядить обстановку Лео, но ему это не удалось. Гриффиндорский стол, наполовину состоящий из родственников девчонки, давил числом и потому распространил свою нервную ауру более эффективно. Все гриффидорцы, а затем и остальные напряженно следили за дальнейшим ходом распределения. Прорезь на колпаке расширилась…

— «Хуффульпуфф», — изрекла шляпа.

Рики автоматически развернулся к гриффиндорскому столу и взглядом отыскал Артура; тот был ошеломлен таким вердиктом. Похоже, Ральф несколько раз повторил для него что-то, но ответа так и не добился.

После этого церемония закончилась так быстро, что никто этого даже и не заметил. Дамблдор, как всегда, что-то там сказал; Рики не слушал, хотя почтительная тишина, сопровождающая все речи директора, сопутствовала ему и в этот раз. Зато потом, когда долгожданный ужин появился на столах, шум взвился под самый потолок.

— Как это — Уизли не в «Гриффиндоре»? — покачала головой Тиффани с набитым ртом.

— Действительно, странно, — согласился Лео, взявшись за ложку.

Среди голодных учеников мгновенно возрос процент благодушия. Традиционно, это была самая приятная часть вечера. Рики поймал себя на том, что восторгается тем же самым, что и Том Реддл в свое время: обилием разных блюд и тем, что все они отлично приготовлены.

«Ну и что? — спросил он себя. — Здесь все чувствуют абсолютно то же самое, даже те, у кого дома много еды». Хотя «Хогвартс», конечно, в этом смысле был мечтой любого обжоры.

После сигнала к окончанию пира Рики не стал дожидаться Лео. От спешащей в общежития Доры он узнал, что слизеринские старосты традиционно разделили обязанности, и Лео сегодня предстояла возня с сопровождением новичков.

Рики поспешил к выходу. Ему не удалось вовремя затормозить, в результате чего он помешал дистантному общению Джеймса Поттера и Розы Гойл. Благодаря тому, что каждому досталось место в конце своего стола, они как раз оказались напротив друг друга.

— Как хотели! — крикнула мальчишке Рози, прежде чем гневно зыркнуть на Рики, заслонившего он нее визави.

— Встретимся! — ответил ей Джим, когда Рики поспешно миновал линию огня.

Обернувшись, он как раз заметил, как, одарив друг друга мрачными кивками, детки отправились к своим старостам.

Между тем Гермиона Уизли и Мери Малфой встретились в проходе посреди Зала.

— Для меня это лучший выход! — манерная речь Мери перекрывала даже гомон Большого зала. Рики невольно застыл, хотя умом понимал, что слушать ее разговоры ему совсем ни к чему.

— Для меня тоже, — с энтузиазмом кивнула ей Гермиона Уизли и зачем-то показала пальцем на стол «Гриффиндора», от которого к ней уже спешили некоторые старшие родственники.

Возле входа в гостиную «Слизерина» дожидалась Дора, недовольная тем, что приходится сообщать непосвященным пароль. Ученики не задерживались в общей комнате; почти все они мечтали только о том, чтоб добраться до своих кроватей. В гостиной было полно свободных мест, в том числе тех, которые обычно занимали в первую очередь.

Как обычно, Рики расположился в кресле возле камина, чтобы в очередной раз получить представление о том, что значит быть слизеринцем. Профессор Снейп, приветствуя новичков, несомненно, укажет им на портрет основателя, сэра Салазара Слизерина, объяснит, в чем особенность колледжа… В этом году к приятному чувству чего-то дорогого и близкого в душе Рики примешивалась горечь. Ощущение, что все происходящее бесполезно и бессмысленно, с некоторых пор постоянно вклинивалось в самые разные моменты его жизни, и с новой силой дало знать о себе, когда он подумал о «Слизерине». У него в памяти имелось множество примеров того, куда заводили поначалу достойных магов прекрасно развитые слизеринские качества. «Не лучше ли, — думал Рики, — всю жизнь просидеть себе тихонько в какой-нибудь пыльной конторе и никогда не узнать, на какую гадость ты способен, чтобы отличиться?». И, хотя он понимал, что так невозможно и даже неправильно, все равно мизантропия в нем расцветала пышным цветом.

Рассуждая так, он пропустил почти всю беседу завуча с первокурсниками, которая разворачивалась согласно знакомому сценарию. Профессор Снейп ушел, ни разу даже не взглянув в его сторону. Старосты, которые присматривали за первокурсниками до инструктажа, освободились. Впрочем, к этому моменту дети поспешили разойтись по спальням; к концу первого дня все уставали смертельно. В тот момент, когда Лео направился в сторону Рики, в гостиной, помимо них и Доры, оставалась только одна маленькая девочка. Она сидела на корточках в тени столика и чем-то шуршала, так что Рики невольно приподнялся, разглядеть, что она делает.

Как оказалось, Рики собой загораживал огонь в камине. И, когда он подался вперед, его взору предстала ни кто иная, как Рози Гойл. Девчонка крепко зажимала в кулаке шоколадную лягушку; будь та живой, она бы ее придушила.

Рики замер. Конечно, он предпочел бы не смотреть, но уже было поздно.

— Чавк! — и голова лягушки скрылась во рту, а все конечности конвульсивно задергались. Сама Рози абсолютно не обращала на это внимания, а вот Рики, как загипнотизированный, взгляда отвести не мог. Лео коснулся его плеча, но он скинул руку, вскочил и направился к Рози, которая, поглощенная своим делом, обращала на него внимания не больше, чем на мебель.

— Как ты можешь их есть? — спросил он сипло. Было такое чувство, что у него пропал голос.

— А что? — Рози недобро зыркнула на него, явно не одобряя типов, которые лезут не в свое дело. — Чавк! — и лапку постигла та же участь, что и голову.

— А тебя не волнует, что они дергаются?! — шепотом возопил Рики, в плену собственного отвращения.

— Наоборот. Это мое любимое, — заявила Рози, прежде чем отправить в рот остатки лягушки.

Рики наблюдал, как она пережевывает, ритмично двигая челюстями, и его замутило.

— Послушай, — вмешалась Дора, — мисс Гойл, ты тут новенькая и, очевидно, не знаешь правил.

— Дурацкие они какие-то, — пренебрежительно отозвалась Рози. — Я смотрю, больше тут ни у кого нет шоколадушек. Надо написать папе, чтоб еще прислал. Он будет так гордиться, что я попала в «Слизерин»! — ужасное чудовище зажмурилось от предвкушения похвал.

— Не вздумай есть их в общей гостиной! — строго произнесла Дора. — Здесь нельзя мусорить!

— А я разве мусорю? — буркнула Рози. — Ладно, пойду к себе, возьму еще.

И, специально скорчив для Рики рожицу, сияющая самодовольством девчонка удалилась.

— Не обращай внимания, — шепотом посоветовал Лео.

Рики прекрасно понимал, что старосты в затруднении, ведь никто не имеет права запретить Рози есть то, что она хочет. Тем более, общеупотребительное лакомство, любимое многими поколениями волшебников. Пробормотав нечто невразумительное насчет того, чтобы о нем не беспокоились, юноша отправился в знакомую спальню своего, теперь уже шестого курса.

Уже в постели, загородившись от мира пологом, Рики все никак не мог успокоиться. Он стал слишком чувствительным к любым проявлениям жестокости. Впрочем, он и раньше был таким, но тогда его память не подсовывала ему дополнительных эпизодов, смертей и пыток. Разумом он понимал, что становится слишком нервным. «То, что Рози кусает лягушек, вовсе не означает, что она вырастет садисткой», — сказал он себе, но самому себе не поверил. Злостные наклонности мерещились ему повсюду, особенно на уроках Минервы МакГонагол, которую, по его доброму доназойликовскому мнению, давно следовало бы замуровать в какой-нибудь особо крепкой стене.

На самом деле, было чудом, что ему удавалось так долго не видеть шоколадушек в «Слизерине». Это было не только любимое лакомство детей чародеев; почти все, так или иначе, принимали участие в коллекционировании карточек, к этим самым лягушкам прилагающихся. Это хобби побуждало детей худо-бедно ознакомиться со знаменитыми колдунами и ведьмами прошлых лет. Так, портрет Альбуса Дамблдора, ныне управляющего школой, на карточках был. А Лорду Волдеморту в этом, естественно, было отказано.

«А ведь я сегодня даже не заметил Дамблдора», — дошло до Рики. Впрочем, на то, чтобы беспокоиться об этом и о шоколадушках одновременно, у парня уже не было сил.