Большой Гарри и несъедобный камень (джен)

Но оставим ненадолго Большого Г в столь неприятном положении и переместимся в голову не слишком уважаемого главными героями этой истории профессора Квирелла. Там, как наверняка многим известно, обитает злой, а не голодный, как ошибочно подумал Гарри, дух Темного Лорда. Он не испугался, увидев эпичное распределение колоритного героя, не сбежал из Хогвартса и даже, в отличие от Дамблдора, не стал менять свои планы. Впрочем, бояться ему было, действительно, нечего, ибо при всех своих слабостях и вредных привычках, каннибализмом Большой Г не страдал. Но даже если бы и страдал, то Лорду это все равно ничем бы не грозило, так как своего тела у него не было, а как приготовить духа, не знали даже самые лучшие повара в магическом мире. Квирелла же Темному Лорду было не жалко.

Поэтому Лорд не покинул свой наблюдательный пост в голове у несчастного профессора и на некоторое время затаился. В конце концов, этот Поттер так слабо походил на героя, что даже Лонгботтом на его фоне выглядел внушительнее — хотя, вернее будет сказать, мужественнее. Потому что уж чего-чего, а внушительности Большому Г было не занимать, особенно когда рядом с ним была его "свита".

К тому же не просто так за Томом Риддлом когда-то пошли сотни чистокровных волшебников. Он был человеком, умеющим увидеть сильные и слабые стороны тех, с кем ему приходилось иметь дело, знал, как найти нужную точку в душе у каждого и надавить на нее, чтобы манипулировать людьми. И хотя человеком-то Том как раз временно не был, но ум и проницательность никуда не делись, поэтому за простодушной улыбкой и единственной страстью Большого Г он смог разглядеть то, чего не видели ни Дамблдор, ни Снейп, ни кто-либо еще — кроме разве что Распределяющей шляпы.

О да, этот Поттер был амбициозен, хотя это его качество по силе весьма уступало и практически терялось на фоне главного — любви к еде, но тем не менее, где-то в глубине души, погребенное, видимо, под несколькими желудками, оно цвело буйным цветом. И именно амбициозность толкала Большого Г на вечные драки, именно амбициозность не позволила ему бросить квиддич. Хотя насчет квиддича Лорд не был полностью уверен — слухи про гигантских размеров торт, обещанный Поттеру в случае победы в школьном чемпионате, дошли и до него.

Но, тем не менее, это было интересно, ведь амбициозность — черта, на которой так легко играть, и именно благодаря ей в сети Лорда попалось столько молодых и сильных волшебников.

Впрочем, если бы Лорд был более прогрессивен и менее зациклен на власти, он бы понял, что любовь Поттера к еде была не менее удобна для него. Нет, конечно, ему не стоило прямо предлагать Гарри: "Переходи на сторону Зла, у нас есть печеньки", но рациональное зерно в этом, определенно, имелось. Однако Лорду, увы, пока было не суждено его рассмотреть, поэтому он делал ставку на столь любимую им "амбициозность".

Конечно, это не помешало ему попробовать устранить... хм, нет, не конкурента. Уж кем-кем, а конкурентом Лорд Поттера не считал, да и врагом, по большей части, тоже. Вообще, теперь случившееся в восемьдесят первом году казалось ему каким-то неудачным стечением обстоятельств, а внешний вид Поттера лишь увеличивал градус абсурдности. Глядя на этого "героя", Лорд начинал подозревать, что просто вломился к Поттерам в неподходящий момент и прервал процесс кормления, поэтому недовольный младенец его и развоплотил. И эта версия казалась ему куда более правдоподобной, чем истории о материнской любви, которые любил рассказывать Дамблдор.

В любом случае, во время первого матча по квиддичу Лорд попробовал устранить недоразумение. Правда, он сам не знал, к чему конкретно относится это слово — к Поттеру или ко всей ситуации в целом. Скорее, второе. Впрочем, он не настолько рассчитывал на успех, чтобы расстроиться в случае неудачи. А вот за тем, что — вернее, кто, — ему помешал, он проследил и где-то очень глубоко в душе даже удовлетворенно улыбнулся — Поттер начал обзаводиться сторонниками...

Больше попыток извести Поттера Лорд не предпринимал. К тому же он видел в сознании Квиринуса, какими скучными и нудными были учительские собрания до появления Поттера в школе — все их так ненавидели, что Лорд даже подумал, не перенять ли ему опыт. Перспектива устраивать нечто подобное на собраниях Пожирателей представлялась заманчивой: и на Круцио силы тратить не надо, и эффект вполне себе достигнут. Главное — не заржать посредине собрания, но с этим он уж как-нибудь справится.

Зато в этом году в учительской царила дружеская атмосфера и запах валерьянки, которую обычно пила Спраут и которая так часто заканчивалась, что все с подозрением поглядывали на Минерву МакГонагалл.

Лорд даже не слишком возмутился, когда услышал, что Поттер и Компания решили именовать себя Пожирателями, и теперь в собственных рассуждениях золотое трио Хаффлпаффа ласково называл "младшенькие".

Однако, по правде говоря, он сильно удивился, увидев самого главного из "младшеньких" в Запретном коридоре. Да не просто в коридоре, а в тот самом зале, где и должен был храниться Философский камень. Он даже на секунду оторопел, но потом собрался и приготовился произнести вдохновенную речь, призванную переманить Поттера на свою сторону, взывая к самым темным струнам его души — а это недоразумение достало из кармана пирожок и протянуло ему. Вот тут-то Лорд и растерялся окончательно — ничем иным он не мог объяснить, почему позволил Поттеру сделать шаг.

А потом ему осталось лишь наблюдать, как на них падает зеркало, как Поттер во все глаза на него смотрит, затем теряет сознание. И тут их накрыло...