Неправильно... или? (версия 2.0) (гет)

Мне не впервой было стоять за спиной Джокера во время вылета откуда-либо. Пилот никогда не возражал, так что… Вот только сейчас — первый раз, когда я стояла в кабине не как наблюдатель, а как капитан судна. Этого судна. Моего судна.

Это было странно. Правда, странно. Получить персональный корабль, при этом не обладая достаточным образованием и опытом… Ничего себе так повышение! И, кажется, осмыслить его толком мне не дадут в принципе. Ну, то есть до Терума несколько дней полета. Потом у нас что? Ферос, Новерия, Вермайр. И… И эпическая финальная битва, после которой меня вынесут коллекционеры. Сколько это? Месяц? Два? Три?

Советники сказали, что моей смерти от жуков не допустят. Было бы здорово, а то умереть, так и не познакомившись нормально со всей своей командой, как-то шибко стремно.

Почему я так уверена, что коллекционеры меня именно убьют? Увы, но это только игрового Шепарда оживили, нашпиговали синтетикой и все в таком духе. А я… Разрывные пули, попадавшие в меня, приходили в негодность. Какая-либо техника могла просто подохнуть рядом со мной, и не спасала никакая защита. В «семерке» мне хотели поставить импланты. Не потому, что надо было увеличивать имеющуюся биотическую мощность: потенциал у меня и без этого хороший такой «средний азарийский», что для армии людей просто великолепный результат и никакими имплантами его не увеличить. Можно, конечно, какой-нибудь экспериментальной фигней, которой нашпигована незабываемая Джек, но на такое в Альянсе никто не пойдет, по крайней мере, официально. Меня хотели нашпиговать «начинкой», чтобы не усилить, а, наоборот, ограничить. Поскольку вся эта адреналиново-эндорфиновая шняга, которая кипела в моей крови, не давала оценивать адекватно собственное состояние. Ну и, естественно, биотикой я рубилась до победного «ура, мы выиграли, а теперь прилягу-ка я тут и подохну». Вот и хотели ограничить. И, естественно, ничего не получилось. А раз в меня нельзя поставить технику, то коллекционеры меня вынесут и все. А выноситься мне почему-то не хочется. Нет, в том плане, что если понадобится вынестись «во имя спасения всего живого» или хотя бы «ради спасения близких мне людей и не только», то я согласна, а вот погибать, потому что «по сюжету так положено», мне конкретно не хочется. Ведь я, по сути, сюда пришла для того, чтобы «постелить соломку» там, где это можно. Не допустить смерти Эшли или Кайдена на Вермайре, не дать убить Найлуса и Ричарда и так далее. Не дать выстрелить себе в голову тому человеку с колонии… Как его — Фай Дань? Ну тот, который будучи «под торианином» не желает стрелять в протагониста и выбивает себе мозги. Такие должны жить по определению.

Сценка с Фай-Данем оживила в памяти другую: турианец-полухаск, которого при достаточно прокачанной харизме постигает та же участь. Не знаю, почему, но внутри царапнуло чувство вины. Конечно, Сарен сам виноват и все такое, но…

«Те, кто жалеют своих врагов, плохо кончают, капитан Шепард», — мурлыкнул мне на ухо чей-то голос. Обернувшись, я дернулась и ударилась башкой о стенку. Ай, черт! Вот что за глюки пошли… Внутренние голоса начали звучать снаружи — это плохой знак.

Не жалей врагов, не жалей… Легко сказать — не жалей. Нет, когда все происходит в бою и в тебя стреляют — это одно. Но в игре все было абсолютно иначе и… Почему Шепард не попытался спасти Сарена? На тот момент еще толком неизвестно было ничего об имплантах, с помощью которых Властелин контролирует своих жертв. Жертв… Скрипнули зубы. Вот она, моя ошибка. Жертва ли Сарен? Что я вообще о нем знаю из игры и книги про их совместные приключения с Андерсоном? А… Ничего. Вот серьезно, ничего абсолютно. Характеры оригиналов и игровых неписей слишком различны, чтобы о чем-то судить и делать выводы. Какие мотивы двигали Артериусом? Из-за чего именно он попал под влияние Жнеца и, главное, существует ли возможность это самое влияние сбить, если нет имплантантов (а тушка этого Артериуса совсем не походила на игровой вариант)? За что он благодарил Шепард(а) в конце? Уж не в том ли все было дело, что капитан все-таки сумел сбить словами влияние Властелина на Сарена, переубедить его?

Раньше я могла рассматривать как жертву только Бенезию. Свое отношение к Сарену я проанализировать не могла. С учетом того, что мы с ним общались всего ничего…

Шибанула дрожь. Мы с ним общались. Насмешливый любитель черного юмора, с которым мы талантливо макали друг друга в грязь на протяжении нескольких десятков минут. Черт, да он почти перегавкал меня и помогающих мне Удину с Андерсоном, а это многое значит! Ну вот, Шепард, ты теперь начинаешь испытывать симпатию к своему врагу. Забавно ли это? О, да, забавно. На самом деле, вполне логично, что проявилось именно это чувство. Так ведь всегда: либо симпатия, либо ненависть, либо игнор полный, что редко возможно. Причин вроде бы не было ни для первого, ни для второго, но… Но ненавидеть вообще сложно. Особенно когда не знаешь точно мотивов и целей… С батарианскими работорговцами, например, все понятно: они считают, что имеют право захватить меня в рабство только потому, что они сильней. Ненавижу ли? Да, ненавижу. Настолько ненавижу, что проявила чудеса военного искусства на Элизиуме. Впрочем… Странно, но во время боя я никогда не чувствовала ненависти к противнику. Вообще — не было пресловутого состояния «берсерка», когда кровавая пелена перед глазами и от ярости в ушах стучит. Скорей уж наоборот: во время боя мое место занимало что-то очень спокойное, холодное и безэмоциональное, лишь тонкий смешливый голос на задворках подсознания встревал с комментариями о ситуации.

Но вне боя… О, да! Вне боя я работорговцев ненавидела. Ненавидела настолько, что, пожалуй, даже вид, когда их пытают, разрезая тело на части, доставил бы мне удовольствие. Хотя я в принципе удовольствия от созерцания чужих мучений не получала никогда. Ну, то есть, если бить, так уж убить и добить, а не издеваться над полуживым противником только потому, что есть такая возможность.

Работорговцы, насильники — все те, кто ступил на неверную дорогу по своей собственной воле. Жестокие экспериментаторы вроде тех, с которыми столкнулась на Телчине Джек… Все это отбросы. Их можно и нужно ненавидеть, вырезать под корень как класс, потому что их уже не исправить и не изменить. Но вот… Что насчет Сарена? Слишком мало данных. Если он действует по своей воле — это одно. А если нет — что тогда?! И как понять, по своей или не по своей? Все-таки, если выдастся возможность поговорить, то, может, получится выяснить детали ситуации и перетянуть его обратно на светлую сторону, насколько вообще применимо понятие «светлой стороны» к жестокому и безжалостному солдату?

Вопросы остались без ответа. Искать ответы возможности не было, поэтому я принялась изучать информацию по Теруму, плюхнувшись в кресло второго пилота, поскольку Джокер разрешил. Парню я рулить не мешала, изредка мы перебрасывались ничего не значащими фразами.

— Нихера себе, что ж это за пирамида такая?! — фыркнула я, вчитываясь в описание одного из объектов, где могла находиться Лиара Т'Сони. Всего таких объектов имелось шесть. Поскольку связь с комплексами была только эпизодическая, невозможно сказать, в каком именно из них находится азари.

— Что там у тебя за «пирамида такая»? — уточнил Джефф.

— Представляешь, Джокер, на Теруме есть протеанская пирамида. Не просто так, а гигантское хранилище данных. Научный персонал — пять тысяч представителей пяти рас... М-да, боюсь даже представить...

— Это еще что! Наш марсианский архив состоит из десяти комплексов, еще не так давно одиннадцатый откопали. Так там у нас работает семь тысяч наших и еще столько же азари.

— Мощненько же умели строить протеане! И не в падлу же им было?

Риторический вопрос остался без ответа, а я продолжила изучение инфы. От дела отвлек голос Джокера:

— Шепард, вызывают вас с Найлусом. Переброшу сигнал в радиорубку.

Кивнув, я направилась в сторону двери из кабины и уже там спросила:

— Кто, Удина?

— Подпись не его. Думаю, это Совет.

— Вот тебе и раз. Неужели они что-то нашли?

Вообще-то, неплохо было бы сузить круг поисков доктора Т'Сони: шарахаться по разным руинам в течение нескольких суток в мои планы явно не входило. Окрыленная надеждой, я пулей пронеслась мимо галактической карты, спальных капсул и, уже на входе в рубку поприветствовав Найлуса, приняла входящий вызов. Это действительно был Совет. Морды взволнованные, как будто произошло нечто из ряда вон выходящее.

— Что-то случилось? — задала вопрос по делу я. Честь отдавать — так к пустой голове руку не прикладывают, на расшаркивания ни у них, ни у меня времени особо нет, да и дали понять в прошлый раз, что предпочитают быстро и неформально.

— Случилось, капитан. Мы проверили вашу информацию по Феросу. Так вот, полчаса назад оборвалась связь с колонией «Индеста». Связи нет, но и аварийного сигнала тоже.

— Вот блин! Я немедленно вылетаю, — проинформировала советников я. Благо что ретранслятор мы пройти еще не успели.

— Вам решать, капитан. Мне казалось более подходящим найти дочь Бенезии, — саларианец скептически пожал плечами.

— Да, я буду искать дочь матриарха, ползать на карачках по руинам — а в это время пусть людей убивают, да?

Про то, что на комплекс, где работала азари, тоже было совершено нападение, я помнила. Вот только насчет этого пока что было ничего непонятно, а рядом с «Индестой» нет никаких патрульных маршрутов, насколько я помню — не такое место Ферос, чтобы хоть кто-то расщедрился на хоть одно судно на орбите. По официальной версии охрану обеспечивали компании, которые и основали колонии. Но, учитывая степень подготовки охраны в этой компании, а также то, что если это действительно связано с торианином, то посторонних предпочтут не привлекать… Дело пахнет очень плохо. Хуже, чем сельский сортир типа «дыра в полу».

— Шепард, это... не человеческая колония, — Спаратус поджал мандибулы и пытливо уставился на меня. Возникло такое ощущение, что ксенос ждет от меня какого-то определенного ответа.

— Да плевать — хоть кроганская. Какая разница — там живые разумные, а на их видовую принадлежность мне посрать.

— Чья колония? — уточнил Найлус.

— Турианская.

Я-то думаю, что у турианца так мандибулы дергаются...

— Так, выходит Сарен не только на людей нападает, а сметает все на своем пути, — фыркнула я. Градус симпатии к данному персонажу начал стремиться к нулю. Если он и его геты организовали нападение на представителей своей расы, то это уже, мягко говоря, ни в какие ворота… Это уже даже не ксенофобия, которую можно если не оправдать, то хотя бы понять с точки зрения разумного, который недавно с представителями другой расы воевал…

— Думаю, капитан, что вам будет полезно ознакомиться с биографией Сарена Артериуса. Он… Сильно изменился после Войны Первого Контакта. Ваши соплеменники в ходе боевых действий уничтожили гражданское судно, которое по ошибке оказалось неподалеку от Шаньси. На этом корабле находились жена и дочь Сарена.

Мда… А Артериус, оказывается, семьянин… Был. Я едва слышно вздохнула. Если, пусть и случайно, убили его близких, то ненависть становится вполне объяснимой.

— С людьми все ясно… А при чем тут свои же соплеменники, на которых он напал?

— Не знаю... — тихо произнес Спаратус. — Это либо влияние Жнеца, либо…

Да, либо Артериус и без всякого Жнеца медленно, верно и окончательно оскотинился.

— Мы отправляемся на «Индесту». О проведенной работе отчитаемся после завершения задания. Капитан Шепард, конец связи, — тихо произнесла я, отключая пресловутую связь после кивка Тевос.

Пискнул инструментрон. Пришла та информация, что пообещали мне советники Тевос, Спаратус и Валлерн. Информация, с которой они, как говорили, хотели, чтобы я ознакомилась. Досье на Сарена, по которому можно было понять о его навыках и умениях, а соответственно, хотя бы примерно прикинуть, с чем придется столкнуться на Вермайре, если не раньше…

Механический голос ВИ сообщил о том, что «Нормандия» вышла за периметр станции и взяла курс на ретранслятор. Это хорошо. Ретранслятор находился близко к Цитадели, так что на светящийся туннель я в очередной раз полюбуюсь уже сегодня. Ну а пока что — изучать информацию. Проходя мимо кают-компании, я увидела уже традиционную картину: сидящий за столом турианец, который изучал содержимое своего ноутбука или как там эта штука называется.

Я аж залюбовалась, настолько это было непривычно. Картинку «Найлус, сидящий за столом» можно было распечатывать и рассылать по всем общеобразовательным учреждениям с надписью «правильная посадка за партой».

Решив, что начать разговор надо с покашливания за спиной, дабы обозначить свое присутствие, я выполнила задуманное.

— Снова привет, Рин, — Крайк махнул мне рукой и отодвинул в сторону компьютер. Поморщился, потер левой рукой правое плечо.

— Грызешь гранит науки? — в привычном шутливом тоне начала разговор я.

— Как обычно, пока спина не отвалится, буду сидеть.

— Эм… Ты что, идиот? — уточнила я, глядя на его посадку. Только сейчас стало понятно, что то, как он сидит — противоестественно. Ноги были слишком длинными, а стол слишком низким для двухметрового турианца. А с учетом их иного костного строения…

— Выбирай выражения, Шепард.

— Не выражения, а констатация фактов. Нормальные люди и нелюди, кстати, тоже, просматривают информацию, развалившись на диване. А кое-кто еще и чай с печеньем при этом употребляет. Это я себя имею в виду, — фыркнула я, проходя через комнату и включая чайник. После этого я бухнулась пятой точкой на диван, повозилась на спинке, устраиваясь поудобней, и, стянув с ног ботинки, поджала их под себя. — Учись, студент, и падай рядом, пока все мослы на стульях не отбил.

Какими глазами он на меня смотрел! Санта Мария!!! А с какими глазами он проводил «тест-драйв» нового способа изучения информации…

— Только не говори, что дома ты всегда обедал за обеденным столом, а не валяясь в койке с книжкой в обнимку.

— Вообще-то…

— Не говори! Моя нежная и ранимая психика этого ужаса не выдержит! — я рассмеялась.

Захохотал и Найлус. Ну да, знаю, у меня забавная рожа, когда я корчу рожи. Именно поэтому для «своей компании» я всегда была не то, что бы совсем клоуном, но настроение старалась поднять.

— Ладно, учиться никогда не поздно. Верней, переучиваться.

— Ох, как бы нас отругали за это в турианской школе, — вздохнул Крайк.

— Ну, насколько я знаю, у вас и школы то чуть ли не военные интернаты из себя представляют. Впрочем, наши в плане муштры за посадку и правильность во всем мало отличаются. Правда, насколько мне известно, в ваших школах, в отличие от моей, стоит регулируемая по высоте мебель, которую подгоняют под каждого ученика. Возможно, в таких условиях даже я бы ровно за партой сидела. К сожалению, у нас тут условия не твоей школы.

— У меня и дома такая мебель стояла — не понимаю, что тут такого.

— А я уроки делала на кухне за обеденным столом, — пожала плечами я.

— Что?

— А что? Стандартная практика для семей, где каждая копейка на счету и каждый квадратный метр площади тоже. У нас в хату еле-еле влезали кровати, шкафы для одежды и книг, пианино и телевизор. В кухне, соответственно, стол, плита, раковина, шкаф с посудой — и все на том. Еще что-то вбивать — и так о мебель спотыкаемся. Моя бы воля — так я бы намеренно половину вещей выкинула, лишь бы место освободить, чтобы хоть зарядку поделать, не ударяясь ни обо что. Ну, естественно, письменные задания за обеденным столом, а устные и «книгу почитать» — это в родной койке. Самое удобное место в доме. А с учетом того, что у нас еще зимой не было отопления и даже в шерстяном свитере можно было себя чувствовать неуютно, м-м-м…

— Короче, приспосабливаемся, как можем.

— Именно. Вот и ты приспосабливайся. Печеньку?

Биотикой я подтянула к нам чайник и пару пачек печенья из своего шкафчика. Чем дальше, тем проще мне давалось манипулирование мелкими объектами, что было так же важно, как создание крупных полей воздействия. Даже более важно, поскольку «крупняк» нас обучали творить еще в «семерке», а вот научить биотика выбить при помощи точечного удара пистолет из, скажем, чьей-нибудь руки — это уже была задачка на миллион и посложней. Но не настолько сложная, как выбить, например, выстрелом. Хотя и выстрелом тоже можно, учитывая, что на нашем новом снаряжении стоят такие ВИ, что с их помощью даже человек, впервые взявший оружие в руки, будет страшен в гневе… Но вот в ситуации, когда оружия у тебя, допустим, нет, а про пальцевую биотику противник не знает, подобный козырь может сильно выручить.

Я вообще заметила одну вещь. Для этого времени характерна поговорка «все новое — это хорошо забытое старое». Я, как представитель этого самого «хорошо забытого старого», то есть человек, живший почти две сотни лет назад, могу сотворить какую-нибудь банальность, которая в этом времени будет сродни чуду господнему. Взять памятный поединок с Азеком. Ксенос долго выпытывал, кто именно меня научил такому приему — повиснуть на противнике, а потом ногами заставить его опрокинуться на землю, используя при этом свой собственный вес в качестве «перетягивающего каната». Я распространяться не стала, сказав лишь, что показали в детстве на улице. Это было верно — действительно на улице, показали нам, малым, его мужики, которые перебирали в гараже чей-то «Жигуленок» каждый божий день после работы. Чисто по приколу научили и вот — прием, о котором не было известно, выручил меня в нужный момент. Или вспомнить бой на станции «Вершина». Выстрелить в огнетушитель — это же классика первых шутеров. Ну, может, не самых первых, но в F.E.A.R. эта фишка точно присутствовала. А всякие мелкие подлянки вроде каши с потолка — так это ксеносы еще «Тома и Джерри» не смотрели как самое безобидное руководство к действию из всех, существующих на тот момент.

— Рин, у нас тактическая задачка. Есть план комплекса, надо продумать, как действовать в случае, если что-то пойдет не так.

— А что может пойти не так? — деланно-легкомысленно произнесла я, махнув рукой. Уловив аналогию, Спектр фыркнул. После этого мы занялись составлением планов атаки, отступления и прочих боевых действий. Со стороны это выглядело… забавно. А уж звуковое сопровождение было вообще выше всяких похвал.

— Смотри, здесь, в принципе, понятно — в отряде у них, ум... ням... чавк, пять солдат, два штурмовика и либо ракетчик, либо разрушитель. Передай еще печеньку...

— Да, пожалуйста. Только мне, Найлус... чавк... хлюп... совсем не нравится твой вариант. Да не пинайся ты своими копытами, зараза!

— Ум... ням... Прости, не заметил. И чем же?

— Фланг без поддержки. Ум... ням... хлюп...

— Ах да, черт. А можно поставить так... ум... ням...

Проходящий мимо Адамс автоматически козырнул мне и посмотрел сверху вниз, явно заинтересованно созерцая наши выкладки на компах.

— Адамс, вы что-то хотели? — уточнила я. Без особого официоза, поскольку для официоза надо было встать с дивана, а мне лень. Будем считать, что я в увольнительной.

— Нет, капитан, а... что вы тут делаете? — любопытство взяло верх над воинской муштрой.

— Да вот никак не можем разобраться с расположением орудийных систем. Капец, блин, — охарактеризовала я ситуацию, как в старые добрые времена.

— Может, вам Тали прислать? — нашел выход инженер.

— Хорошая идея.

Пятнадцать минут спустя наша компания пополнилась кварианкой. Пить чай с печеньем она, по понятным причинам, не могла, а вот на диване стало явно тесно. Надо раздобыть лежанку пошире, при случае. А то, сидя втроем рядышком, мы на диване более-менее помещались, но вот если к нам присоединится еще кто-то из команды, то тактическое планирование осуществить будет сложней, так как не всем удобно…

Путь до Фероса прошел без каких-либо дополнительных проблем. Ни стычек в команде, ни ссор между членами группы высадки… Прямо идиллия — как чувствую, что за эти несколько дней спокойствия жизнь на нас отыграется с лихвой.

На подходе к Феросу Найлусу пришло какое-то сообщение, после чего он ходил мрачней тучи. На мои попытки вытянуть из него, что, собственно, случилось, ксенос меня посылал чуть ли не матом. Ну и ладно, не больно-то надо…

Вру. Надо. Смотреть сил нет уже на то, как его что-то грызет. Но раз не доверяет мне, то придется смириться с текущим положением вещей.