Я не Поттер! Часть 2 | Магия освобождает (джен)

Мерида проснулась с тяжестью в теле, будто её вытолкнули из сна против её воли. Голова кружилась, а лёгкая тошнота подступала к горлу. Глаза открывать не хотелось — воспоминания о похищении накатывали волнами, вспыхивая в сознании пугающими картинками. Подниматься, оценивать обстановку — всё это казалось слишком далёким, слишком трудным. Она словно тонула в мягкой неге, а постель пахла лавандой так сильно, что этот аромат успокаивал и усыплял одновременно.

Да и что она могла сделать без палочки? Разве что попытаться отбиться словами. К тому же ещё до перемещения в неизвестность похититель сорвал с её шеи кулон, ловко стянул с пальцев кольца, включая кольцо Гленна, и даже не забыл о простеньком магловском браслете с розовым сердечком, в котором трудно было заподозрить магический отслеживающий амулет.

Продлить своё неведение хотя бы еще на пару минут и обнимать прохладную подушку казалось лучшим решением. Мешала сладкой полудреме лишь противно саднившая шея. Грубые руки с такой силой рванули цепочку с кулоном и аппарационным кольцом, что её острые края порезали кожу. Протянув руку, чтобы нащупать царапины, она почувствовала что-то мокрое и прохладное, и только в тот момент поняла, что в кровати совсем не одна.

Нега мгновенно улетучилась. Она вскочила так резко, что похититель, сидевший рядом с мокрым полотенцем в руках, еле успел схватить её за край сарафана.

— Ты головой ударилась, когда сопротивлялась. Забыла? — усмехнулся он, не вставая. — Ложись обратно, я тебя пальцем не трону.

Прыгать обратно в постель к нему она не собиралась ни при каких обстоятельствах, но стоило сделать пару шагов назад, как мир перед глазами поплыл. Головокружение накатило с новой силой и, теряя равновесие, она схватилась за старый комод. Тот покачнулся, с него с грохотом рухнула ваза, разлетевшись на острые осколки. Она едва не упала прямо на них, но похититель вовремя подскочил, подхватил её на руки и без церемоний швырнул обратно на кровать. Его движения были быстрыми, жёсткими, а лицо — раздражённым.

— Броуди… — прошептала она, наконец, различив его черты.

Он резко поднял её за плечи и подложил под шею влажное полотенце.

— Магии здесь нет, — коротко бросил он в ответ на её молчаливый вопрос. — Так что не дергайся.

О, дёрнуться так, чтобы расцарапать ему физиономию, хотелось больше всего на свете. Но головокружение было таким сильным, словно её швыряло в лодке посреди шторма, и пока эту затею пришлось отложить.

Она лишь стиснула зубы и, стараясь удержать голос ровным, процедила:

— Совсем страх потерял?

— Папочкой угрожаешь? — он склонился ниже, ухмыляясь. — Или женихом? Как его там зовут… Серафим? Какое нежное имя для маньяка. До сих пор удивляюсь…

В ту же секунду Мерида вспомнила, что она вовсе не героиня сентиментальных романов, чтобы безропотно терпеть подобное. Её колено со всей силы врезалось Броуди в грудь, и довольная она увидела, как тот отлетел от кровати. Головокружение ногам не помеха, а последствия её не волновали — она была к ним готова.

Сдаться и не постоять за себя — вот чего она боялась сильнее.

Мужчина сначала согнулся, и она услышала его сдавленный смех, но когда разогнулся, то веселым не выглядел:

— Нападаешь первой, как всегда?

— Ты меня снова похитил! — выкрикнула она яростно, снова пытаясь если не встать, то хотя бы сесть ровно. — Где моя палочка? Что я здесь делаю? Что тебе от меня нужно, придурок?!

Организм подводил со страшной силой — даже сидеть было сложно. Она шаталась, как на ветру, и Броуди не выдержал этой картины. Он подошел и толкнул её обратно на кровать, но предусмотрительно отошел — хотел избежать новых ударов.

— Не думай, что я слишком благороден, Мерида… — сказал он и покачал головой.

— И в мыслях не было! — рявкнула она из последних сил и закашлялась, надорвав голос.

— Ты здесь, потому что я хочу тебя умыть, — ответил он с таким же спокойствием, словно объяснял очевидное.

Он обошёл кровать с другой стороны и лег на неё с вызывающей небрежностью, сцепив руки за головой, как хозяин.

— От грязи, что поедает тебя изнутри, — добавил он почти шёпотом.

Он лежал всего в каких-то паре сантиметрах от неё. Умом она понимала, что мужчина опасен, а с их последней встречи прошли годы, и он мог её за это время возненавидеть, но почему-то угрозы не ощущала.

— Отпусти меня домой, — попросила она тихо. — Сама умоюсь.

— Не могу, — ответил он еще тише.

— Почему?

Он протянул к ней руку и костяшками пальцев нежно провел по щеке.

— Ты там пропадешь, сгниешь заживо, — произнес он серьезно. — Того, кого ты называешь отцом, я даже человеком не считаю. Так, просто заблудшая душа из мрака. Правда считаешь, что твоей с ним по пути?

— И сколько же мне здесь торчать? — она не ответила на вопрос, но посмотрела ему прямо в глаза. — Пока чертов свет не очистит меня? А ты уверен, что сам не маньяк?!

— Ты останешься здесь, пока не поймешь меня, — прошептал он и снова протянул руку, но она её откинула. — Может, пару месяцев. А может… и навсегда.

От перспективы провести здесь остаток жизни дыхание перехватило, но Броуди не дал ей времени на возмущённые крики и поспешил к выходу.

— Ванная там, одежда здесь, кухня внизу — весь дом в твоем распоряжении. Магии нет, но еды и удобств достаточно, — бодро произнес он, но выглядел мрачным и провалил попытку ей улыбнуться. — Зайду вечером, поговорим.

В зеркале над умывальником ванной на неё смотрело лицо с синяками от косметики на пол-лица — он её умыл не в переносном смысле, а буквально. Вот только мокрое полотенце плохо справилось с задачей и пришлось умываться водой и мылом самостоятельно.

Деревянное строение, где она оказалась, было очень старым, но уютным. А обстановка в нем напоминала содержимое бабушкиного сундука. Лоскутные одеяла, кружевные салфетки, светлая деревянная мебель, глиняные вазы, наполненные полевыми цветами. Она медленно обошла два этажа в поисках выхода, но все двери были заперты, а в открытые окна нельзя было даже протянуть руку.

На стенах выделялись вырезанные в древесине фигурки фей. Они словно порхали по дому — перелетая с одной стены на другую. Сердце ёкнуло, когда она начала понимать, что их магия служит дому защитой. В детстве она верила, что феи с их прекрасными крылышками — это добрый народец, который творит чудеса. Только в мире магии Мерида узнала, как жестоки они могут быть и какой силой обладают, выделяясь среди всех волшебных народов коварством и непокорностью. Уж если они опечатали защитой магов, живших здесь, то сделали это добровольно и очень старались.

За окнами простирался цветник, переходящий в заросший сад. Фруктовые деревья переливались в солнечном свете, и ветер доносил их сладкие ароматы. Но дороги, ведущей к дому, видно не было — только вдалеке высился каменный особняк.

Присев на стул возле камина на первом этаже Мерида закрыла глаза и прислушалась — в доме стояла абсолютная тишина. Она была в плену и совершенно одна, без единой возможности вырваться на свободу. Слезы уже навернулись на глаза, но она резко поднялась и покачала головой.

— Так, не рыдай, — сказала она себе строго. — Ты с ним справишься!

Слёзы послушно исчезли, а она переоделась в одно из белых платьев, оставленных Броуди, после чего зевнула и легла на кровать.

Разбудил её шорох бумаг и чужое дыхание. Открыв глаза, она увидела за окном посеревшее небо — солнце зашло и вечер вступал в свои права. Уставившись в широкую спину мужчины, она старалась себя ничем не выдать, но он будто почувствовал её взгляд и обернулся.

— Ты не в темнице, Мерида, — ровно сказал Броуди. — Почему ничего не ела?

— Я не в темнице, но в плену, — парировала она. — Аппетита это не добавляет.

Она привстала, а он замер, бесцеремонно разглядывая её.

— Не стыдно так пялиться, Броуди?

— Просто узнал тебя, наконец, — ответил он. — Белое тебе к лицу.

— Ты не на платье смотришь… — тихо произнесла она, затягивая шнуровку на груди чуть крепче.

— Точно, не на него, — усмехнулся он. — Встать можешь?

— Могу, — уверенно ответила она. — Но не хочу.

— Ладно, — с досадой вздохнул он, резко направляясь к ней. — Тогда подниму!

— Стой! — вскрикнула она, вскидывая руку.

Молниеносно поднявшись сама, она не дала ему прикоснуться к себе, но осталась на месте.

— Не укушу, — пробурчал он и вдруг схватил её за руку, потянув к стене. — Смотри!

Пока она пыталась что-то разглядеть, он зажёг свечи. Их мягкий свет выхватил из тени фотографии и вырезки из газет, плотно облепившие стены.

— Думаешь, если прочитала учебники и послушала чужие разговоры, то знаешь всё, Мерида? — его голос дрожал от едва сдерживаемой ярости. — Хочешь взглянуть в глаза тем, кого убил твой отец? И ты вместе с ним, а?

Она вдруг всё поняла в тот же миг и рванула к кровати, пытаясь вырваться, но он схватил её за плечи и резко развернул к стене.

— Смотри внимательно, красавица… — прошептал он ей в затылок, и его голос был полон злости. — Перед тобой не буквы и не звуки, а живые люди. Они радовались, грустили, любили. Они надеялись жить! Нравится?!

— Отпусти, ублюдок! — закричала она, закрывая лицо руками.

Но он не дал ей спрятаться и с силой опустил её руки вниз.

— Посмотри на неё, — его голос дрогнул, когда он указал на белокурую девушку на колдографии. — У неё была семья. Муж и ребёнок. Они любили друг друга, строили планы. А теперь их нет. Никого! Знаешь, кто отнял у них это всё?

— Замолчи! — прохрипела она, срывая голос.

— Это дочь старика Роберта, — он будто не слышал её. — Министру не понравилось, что она дружила с неблагонадёжными. Он внёс их в свой чёртов список — и вся семья сгорела заживо в своём доме. А знаешь, кто убил её отца спустя годы?

Он выдержал паузу, наклонился ближе и тихо закончил:

— Ты, Мерида. В подворотне гостиницы. Как собаку!

Броуди резко подтолкнул её влево и остановился перед плакатом.

— Для тебя, специально, — процедил он. — Видишь эти обломки? А эти точечки на земле? Это не просто точки — это тысячи трупов маглов, укрытых брезентом. Они утонули. А самые маленькие точки… знаешь, сколько им было лет?

Мерида трепыхалась, но его пальцы впивались в её плечи, не давая шанса освободиться. Боль была острой, но даже она не могла заглушить ужас от его слов.

— А публичная казнь старых политиков? Видишь эту красную лужицу? Это Фадж! — его голос срывался, а глаза горели ненавистью. — Или вот «Чёрная ночь»... Ему донесли, что маги укрывают группу маглов. Догадываешься, почему «чёрная»? Заметила горки пепла? Это всё, что осталось от деревни и жителей…

Развернув её к другой стене, он указал на фотографию большой семьи:

— Граф долго думал, но отказался присягнуть. Чистокровный. В ответ он уничтожил их особняк вместе со всеми обитателями — детьми и прислугой. Это был «показательный урок». Читала про эффективное переубеждение несогласных? Наверняка зачёт сдавала, да? Смотри, вот его эффективность. У каждого из них было имя!

— Лучше убей меня, Броуди — у тебя всё равно ничего не получится… — прошептала она, опустив голову.

— Не убью я тебя, никогда… — он вдруг крепко обнял её и как-то отчаянно поцеловал в щеку. — А мы продолжаем!

Он остановился перед очередным магловским изображением.

— Видишь эти тучи? Страшные? — он покачал головой, рассматривая фото. — Это не тучи. Это саранча. Твой отец напустил её на бедную страну, где люди и без того голодали. Голод они пережили, им помогли, но знаешь, что произошло после? Правительство стало сговорчивее и почти все плодородные земли перешли магам. Это его суть, Мерида…

Она устала и прекратила сопротивляться. Большой и сильный мужчина двигал её по комнате, как куклу, но без волшебной палочки она могла только смотреть. Душу рвали на части, слезы душили, но она не могла почувствовать ненависти к Гарри, хотя в какой-то момент даже попробовала.

Чувство стыда накрыло её с головой, и она подняла заплаканные глаза на Броуди, заглянув в его, всё такие же синие, полные боли за всех убитых. Мужчина был воином, далеко не безгрешным — он тоже убивал врагов вместе со своим жестоким кланом. Впрочем, в Англии уже давно нет осталось тех, кому жизнь позволила не замарать рук. Это не делало его тёмным или плохим. Он был светлым магом со светлой душой, и несправедливость жгла ему сердце.

Они смотрели в глаза друг другу долго, пока молчание не нарушил мужчина.

— Не смотри так, словно извиняешься, — тихо прошептал он. — Я всё равно не сдамся, Мерида.

Он поднял руку, указывая на очередное изображение:

— Посмотри лучше на этих магов. Видишь, сколько их здесь?..

По простым, неброским одеждам она поняла, что перед ней клан Целлеров.

— Это разные семьи, поэтому колдографий так много, — его голос звучал глухо. — Ты забрала жизнь у каждого из них. Только не говори мне о Гленне. Я не идиот, дорогая!

Он приложил палец к её губам, заставляя замолчать:

— Это был не он. Гленн... не успел. Просто скажи честно — если бы не жизнь рядом с Гарри, ты бы на такое решилась?

В груди бешено заколотилось сердце и показалось, что не хватает воздуха — она стала оседать на пол, словно изнеженная девица, и сама себе поразилась.

— Ты не в моём плену, красавица, — пробормотал он, поддерживая её и помогая добраться до кровати. — Хотя я бы не отказался...

Он выдохнул и выпрямился, глядя на неё сверху вниз:

— Ты барахтаешься в его паутине. Когда-нибудь ты очнёшься. Я верю. Раскаешься… заплачешь… А меня уже не будет рядом. Придётся плакать в подушку, чтобы никто не услышал. Хочешь так жить?

Он оставил её в слезах на кровати и очистил стены, но это не помогло — засыпать было страшно. Казалось, лица с фотографий явятся в её сны и потребуют справедливости — справедливости, которую она не сможет им дать.

Броуди пришел среди ночи и укрыл её — с момента его ухода она не пошевелилась. Мерида не вздрогнула, даже когда он погладил её по голове и плечу.

— Совсем я тебе плохо сделал, да? — пробормотал он, поправляя покрывало.

— Я всё знаю… — прошептала она в темноту, признаваясь в самом страшном.

— На стене была сотая часть, — тихо отозвался он.

Броуди сел на пол у кровати и, помедлив, взял её за руку.

Её тонкие пальцы судорожно вцепились в его большую ладонь, словно хватаясь за последнюю нить, удерживающую от падения в бездну.

Мерида действительно хорошо знала, что её отец — монстр, исчадие тьмы, воплощение зла. Но, как бы ни кричала её душа, она не могла ненавидеть его. Как можно ненавидеть того, кто подарил тебе жизнь, пусть даже своей рукой отнял так много чужих?

Закрывая глаза, она с горечью подумала, что в тысячу раз хуже своего похитителя.

Броуди умел ненавидеть, бороться, противостоять монстру. Душа его горела огнем — за других и за себя, за прошлое и за будущее, за живых и за мёртвых. А она… она могла только плыть по течению, шагая по тёмной дороге, заботливо проложенной для неё.

* * *

Спустя 13 лет

Том замер за его спиной, едва держась на ногах. Шаги становились неуверенными, и на мгновение появилось желание остановиться, собраться с силами, чтобы не упасть лицом в грязь перед чужим. На горизонте поднималось солнце, и его тёплые лучи заставили крупного мужчину на скамье зажмуриться. Он сидел неподвижно, словно отгородившись от мира.

Подойдя ближе, он отметил, что Броуди остался таким же крепким горцем, каким был всегда. Его мышцы служили не украшением, а воплощением выносливости и силы. Возраст мага не согнул, не заставил сдаться. Сгибало его нечто другое — нескончаемая, мучительная скорбь, которая годами терзала душу, не отпуская.

Он заметил гостя слишком поздно, дёрнулся и потянулся к палочке, но, разглядев его как следует, лишь усмехнулся:

— Где тебя черти носили все эти годы? Не мог справиться побыстрее?

Том удивлённо приподнял брови:

— Не говори, что скучал.

— За тобой скучала вся Англия, — буркнул Броуди, отодвигаясь, чтобы освободить место. — Садись, не стой столбом.

Медленно шагнув вперёд и стиснув зубы, он сел рядом.

Имя на могильной плите расплывалось перед глазами, заставляя закусить губу, просто чтобы не закричать.

— Они мямлят, ничего внятного не объясняют... А их мысли... — пробормотал он еле слышно, всё ещё не отрывая взгляда от могилы. — Цинния сказала, что сегодня тот самый день, и я смогу застать тебя здесь.

Броуди поднял глаза на Волдеморта, внимательно его разглядывая.

— Гарри не всем признался, как она умерла. Только самым близким, — он сделал паузу и невидящим взглядом уставился на горизонт. — Кузену даже не смог. А меня предупредил, что ты можешь прийти. Тебе просил рассказать… всё.

Том перевёл взгляд с него на могильную плиту, затем тихо спросил:

— Что произошло?

— Похитил я её однажды. Хотел дать лучшую жизнь, — начал он, вцепившись пальцами в скамью. — Забрал из вашего логова, где она сходила с ума, ожесточалась... Отпустил, правда, через два месяца — измучила бестия, всё лицо мне расцарапала. Вот только она вернулась через два дня. Бросилась на шею в слезах. Мы прожили вместе три года. Счастливое было время…

— Три года? — словно эхо повторил маг, бездумно глядя перед собой.

Мужчина только кивнул и нахмурился:

— Он всё же вычислил нас и нагрянул с визитом. Явился разъярённый, когда она готовила ужин. Мерида писала ему много раз, что счастлива и не вернётся. Умоляла оставить её в покое, но он не мог её не искать…

Броуди замолчал на мгновение, словно собираясь с духом:

— Всё произошло так быстро… Мгновение, которое короче, чем вдох… В меня полетела Авада, а она бросилась под неё. Гарри привык убивать быстро, сам знаешь. У него получилось отлично и в этот раз… Только он не был рад…

Издав глухой стон, Том покачнулся и опустил взгляд в землю:

— Неужели... ничего нельзя было сделать?

— Он так кричал — от его крика листва в саду почернела... — голос Броуди дрогнул и затих, словно мужчина прямо сейчас слышал этот крик. — Я просто выл в углу… А чуть позже ворвался уже Серафим... Он страшно молчал, ни звука не издавал…

— Гарри не мог… только кричать.

Броуди словно очнулся ото сна и посмотрел на мага рядом с собой:

— Некромант ваш знаменитый прибыл, тогда ещё молодой. Моментально её душу выцепил, очень ловко, но она вырвалась. По голове его погладила и попятилась. А потом доверчиво так протянула руку в пустоту… Во второй раз он отказался ловить. Сказал, что ей будет больно. Потом я узнал — её к тому моменту уже забрал Гленн… — последние слова он прошептал еле слышно.

— Некромант… Кайл… — тёмный маг кивнул. — Это что… всё?

— Да ну! Чтобы величайший Гарри признал поражение? — Броуди хмыкнул, не скрывая отвращения. — В доме такое творилось… Он магию выворачивал наизнанку. Все хроновороты мира притащил. Ничего не помогало — она в любом случае погибала. Если не от его магии, то просто замертво падала. Потом обряды какие-то, странные огни и заклятия…

Он пристально посмотрел на собеседника и с усмешкой добавил:

— А хочешь узнать правду?

— Какую?

— Он её убил, и она умерла! — воскликнул горец с яростью.

— Какое-то проклятие мы всё-таки не досмотрели… — прошептал темный маг.

— Ты про хроновороты? — уточнил Броуди, нахмурившись. — Уверен, твой дружок его бы заметил. Душа просто ушла из этого мира. Чему тогда возвращаться в тело? Не стало её!

Том машинально кивнул, соглашаясь, хотя разум отказывался понимать, как такой сильной и юной могло просто не стать. Он обещал еще ребенку, что магия даст ей защиту, а она забрала жизнь, оставив её ярким воспоминанием в памяти. А сколько таких юных покоится в толще земли, упокоенные им в бесконечной войне…

— В конце концов, Гарри оставил в покое и её тело, и само время, — горец продолжал рассказ. — А я похоронил её здесь, рядом с матерью.

— Обе умерли в двадцать один год... и от его руки? — прошептал он, глядя на могилу.

— Судьба такая, наверное… — пожал плечами Броуди.

Темный маг шумно вдохнул, но не справился с собой и разрыдался — по его щекам текли горячие слезы.

От удивления Броуди не мог заставить себя отвернуться:

— Эй, беспощадное зло, тебе нельзя рыдать, узнают еще…

Плачущий слабо усмехнулся сквозь слёзы и поднял затуманенные синие глаза к небу:

— Это не её судьба... Она должна была прожить долго. Это — просто случайность...

От его слов горец побледнел, но, загнав подступившие слёзы обратно, решил сказать что-то хорошее тому, кто переживал смерть его жены так, словно она случилась вчера:

— Она потеряла сознание, когда узнала, что ты за стеной…

Том, словно подкошенный, сполз с узкой неудобной скамьи, опустился на землю и вытянул ноги.

— Надо было с ней попрощаться, — прошептал он спустя некоторое время. — А я подумал, что моё прощание ей ни к чему... Она обижалась?

— Обижалась, — честно признался Броуди. — То ногами топала, то садилась и плакала.

Встав на колени перед скромным каменным надгробием Том кончиками пальцев провёл по выгравированным буквам её имени, а затем осторожно положил ладонь на холодную землю.

— Ты что делаешь? — хрипло спросил Броуди.

— Не могу поверить, что её тело... здесь, под землёй, — тихо ответил Том, и его голос дрогнул.

— Понимаю, — сказал горец, кивнув. — Лет через десять это пройдёт.

— Гарри сюда приходил?

— Один раз, но убежал прочь, спотыкаясь, — ответил Броуди с ненавистью. — Твой приятель продолжил жить, как ни в чём не бывало. Наводил свои порядки, проливал реки крови... Для него ничего не изменилось. Совсем!

Быстро смахнув слезы с лица, словно стыдясь их, Том отрицательно покачал головой.

— У него была книга, — проговорил он, и голос звучал глухо, словно издалека. — Каждое утро он ставил в ней крестик, отсчитывая дни до моего возвращения, Броуди. Там тысячи крестиков. Каждый новый день был для него пыткой. Но он дал мне обещание, не одно... и выполнил все. Система работает идеально.

— Многие с тобой не согласятся, — буркнул Броуди. — Из тех, кто выжил, конечно.

— Гарри встретил меня вчера, радовался… А ночью убил себя, — произнес маг хриплым, срывающимся голосом. — Нашел ту самую птицу, а в ней своё усталое сердце…

Броуди посмотрел на него с недоумением:

— Не понимаю.

— Тебе и не нужно. Просто знай — мы его сегодня хороним. Заново…

— Мир вздохнёт с облегчением, — пробормотал горец, отворачиваясь.

— Мир бы уже исчез, если бы не созданная им стена, — вздохнул маг и покачал головой. — Надо было признаться ему, что я понятия не имею, как у него получилось...

Горец хмурился и явно не хотел понимать — услышанное ему сильно не нравилось.

— В первый раз он тоже сам выбрал уйти, — тихо продолжил Том, — надеясь, что спасает мир от себя.

Молчание затянулось, и мужчина внимательно смотрел на темного мага, словно решил попытаться понять смысл его слов.

— Так что? В нём был свет? — спросил он с иронией. — Никогда не поверю.

— Свет есть во всех, Броуди, — отозвался маг и вдруг резко схватился за сердце.

Горец насторожился, тут же поднялся и осторожно присел рядом, положив руку ему на плечо.

— Кого-то позвать? Ещё одному бессмертному жизнь надоела? — грустно усмехнулся он. — Что с тобой?

— Сердце… забилось, — едва слышно выдохнул Том.

— Ну, не остановилось же, да? Жить будешь? — с беспокойством спросил Броуди.

Том слабо улыбнулся и прикрыл глаза, всё ещё держась за грудь.

— Какая у тебя судьба… страшная, — пробормотал он. — Только и делаешь, что всех закапываешь. А сам — ни на миг о себе…

— Второго Гарри или Крауча никто из нас не выдержит, — возразил Броуди, выпрямившись. — Мы ещё раз сравнили — и больше не хочется... Будь добр к рулю!

Он вернулся на скамью, удостоверившись, что темный маг не собирается умирать.

— Папа, можно?

Неуловимо знакомый девичий голос ударил его, словно плетью, и Том вздрогнул, обернувшись. Белокурая девушка с локонами, обрамляющими лицо, стояла на удалении от скамьи, прижимая к себе корзину полевых цветов. Она замерла в нерешительности, заметив, что отец не один, и не смела подойти ближе.

— Конечно, Эмилия, — Броуди ободряюще ей улыбнулся. — Подходи.

Бородатый мужчина чуть в стороне от неё сделал пару резких шагов и схватил её за руку, едва заметив Тёмного Лорда.

— Монти, нет, — горец поднял руку. — Всё нормально. Не сегодня!

Нехотя, с опаской, но он всё же отпустил девушку и исчез, прежде бросив на магов осуждающий взгляд.

— Добрый день, — поздоровалась она с незнакомцем, аккуратно присела у могил и положила на каждую по большому букету.

Затем, подняв взгляд на мага, добавила:

— Вам не холодно сидеть на земле? Она сырая, дождь ночью шёл.

Он засмотрелся в глубину её зеленых глаз и не сразу уловил смысл слов.

— Мне? — переспросил он, словно только что вернулся из собственных мыслей. — Нет, мне совсем не холодно.

Она улыбнулась легко и естественно, как улыбаются дети, не знающие тяжести прошлого. Затем ушла, напоследок взглянув на него, словно на забавного чудака.

Маг перевёл вопросительный взгляд на Броуди, требуя объяснений.

— Моя, но Серафима, — коротко пояснил горец.

Том на мгновение отвёл глаза, заметно смутившись.

— Нашему не хватило немного времени, чтобы родиться…

Закусив губу вновь, темный маг глубоко вдохнул, борясь с очередной волной нахлынувших чувств:

— Он… не отобрал?

Броуди горько усмехнулся, словно вспоминая что-то болезненное.

— Мериду он очень любил, — ответил мужчина сдавленным голосом. — Нет, не отобрал. Только сказал, что если я её отдам Гарри, то он меня убьёт. Веришь или нет, но я и не собирался дочь никому отдавать. Так мы с ним и поладили…

— Не видел его в замке.

— А он после её смерти сразу ушёл.

— Куда?

— К маглам, ему здесь всё опротивело, — ответил мужчина. — Он рассказывал, чем занимается, но я плохо понял… Ловит кого-то, вроде бы…

— Рассказывал? — удивлённо переспросил Том. — Тебе?

— Он приходил смотреть, как Эмилия растёт. А когда она подросла, сказал, что больше никогда не появится... Не хочет, чтобы она его вспомнила, даже случайно.

— Сколько ей?

— Скоро четырнадцать, — горец усмехнулся. — Слизерин!

— Надо же… А почему вдруг не Гриффиндор? — с лёгкой грустью рассмеялся маг.

Они помолчали немного, и Броуди решился спросить:

— У них с женой тоже есть ребенок? Сын?

— Регулус, да, — ответил Том. — Боишься его?

— А стоит?

Маг задумался, снова переводя взгляд на надгробие перед собой:

— Гарри вызволил эту светлую душу из заточения, зная о его предназначении. Вам не нужно его бояться, вам нужно надеяться на него. Когда-нибудь он заменит меня, и жизнь станет другой…

— Заменит? Когда?

— Когда мои начнут умирать, Броуди, — тихо сказал маг. — На произвол судьбы я их не брошу. К рулю, так к рулю…

— Реки крови будут?

— Нет, — его голос почти исчез. — Будет… иначе.

— Герой нашел в себе свет, уничтоживший тьму? — с недоверием ухмыльнулся горец.

Том нахмурился, будто очень хотел ответить, но ответ был настолько сложным, что высказать его словами казалось невыполнимой задачей.

— Они еще где-то там? — он неопределенно махнул рукой в пространство. — Птенцы твои? Под крылом фей?

— Там, — ответил Броуди. — Из старых не все живы, но много новеньких. В ловушку заманить хочешь?

— Пусть приходят, — прошептал он, подымаясь на ноги. — Мы с ними договоримся.

— Шутишь так? Они о тебе говорить откажутся, и я не…

Тёмный резко тряхнул головой, словно не хотел ничего слышать.

— Клянусь тебе на могиле дорогого мне человека, а через час буду стоять на могиле второго, — произнёс маг безжизненным голосом. — Навсегда один в угрюмой толпе. Разве эти могилы, это одиночество не стоят того, чтобы попытаться? Я не мечтаю о войне, Броуди! Я устал!

Он протянул горцу руку, тот встал, посмотрел на неё и медленно пожал. Рукопожатие было осторожным, а в нем скрывалась невыразимая боль нескольких поколений. Тем не менее оба почувствовали, что оно означает куда больше, чем они могут представить. Мужчины таким образом закрепили клятву, понимая, что впереди всё еще маячат смутные времена и умыть от крови мир магии, как и магловский, будет непросто.

Уходя, темный маг еще раз бросил взгляд на вновь согнувшуюся спину Броуди. Он вдруг догадался, что тот намеревался сидеть у могил, пока не стемнеет, и боль отозвалась в груди. Мир затуманился, размытый непрошеными слезами, а пробудившееся от вечного сна сердце забилось с неистовой силой, мешая вдохнуть…