Небесная Кузница Броктона/Brockton's Celestial Forge (джен)

Преамбула Тамми

Тамми прислонилась к стене роскошной квартиры, глядя в окно балкона на разрушения, разбросанные по городу. Вероятно, это был уместный прием после стресса последних нескольких дней, но этого и следовало ожидать. Вербовка суперзлодеев не была отдыхом.

Место, которое Виктор подготовил к их приезду, было не совсем на уровне пентхаусов в Даунтауне, но оно было лучше, чем все, что можно было найти в Тауэрс. Кроме того, из него открывался потрясающий вид. Этот вид, вероятно, составлял половину чрезмерной стоимости такого места, но сейчас он только показывал масштаб беспорядка, который их ждал, когда они наконец вернулись в город.

Она все еще возмущалась, что ее втянули в это путешествие. Неважно, что обещала Кайден, какие бы заверения она ни дала, она могла сказать, что ее используют. Как ни странно, она к этому уже привыкла. Ее родители, затем кланы, затем Империя — у каждого были свои планы. Это был не первый раз, когда ее присутствие использовалось в качестве разменной монеты, но это не означало, что ей нравилось это чувство.

Она чувствовала себя в ловушке. Не так сильно, как при своих родителях или когда она застряла в колонии, но все еще в ловушке. Заперта в роскошной квартире, но все равно в ловушке.

Реальная ситуация, в которой она оказалась, была на полпути между присмотром за детьми и какой-то ебаной средневековой данью. Здесь для того, чтобы следить за происходящим, а также убедиться, что эта психопатка чувствует себя достаточно значимой. Они могли собрать здесь дюжину человек в любой момент, и все они заискивали бы перед ней, как богиней, но назначение кейпа Империи способствовало тому, ох, такому важному имиджу, который, как настаивал Виктор, имел решающее значение как для удержания Девы на их стороне, так и для обеспечения ее стабильности.

Ей не хотелось это признавать, но мужчина был прав. Он был прав до надоедливости много, но он попал в точку здесь. С тех пор, как они начали развивать эту точку зрения, идею о том, что Дева будет каким-то властным генералом со своими лейтенантами, а не новичком-рекрутом, все резко успокоилось по сравнению с уровнями предыдущего хаоса.

Учитывая, как обстояли дела, когда женщина не была спокойна, Тамми, по крайней мере, могла быть благодарна за это. Она взглянула на фигуру, развалившуюся на дизайнерском диване и смотрящую репортажи, транслируемые на плоском экране поистине нелепых размеров. Она выглядела спокойной, собранной, уравновешенной, но Руна провела с этой женщиной достаточно времени за последние несколько дней, чтобы понять, что этому впечатлению не стоит доверять. Она видела, на что способны эти взрывы, когда Эшли Стиллонс теряла контроль.

Это была худшая часть. Одно дело работать с опасным кейпом. Она была окружена ими с тех пор, как прошла через триггер, и даже до этого подверглась воздействию. В сравнении бескомпромиссные члены клана Херрен могли бы заставить даже кого-то вроде Крюковолка выглядеть сдержанным. Опасные кейпы, которые в один неудачный день могут просто пойти вразнос, это одно, но они и рядом не стояли с Девой.

Эта женщина может потерять контроль над своими силами. Она видела это только один раз, но этого было достаточно. Это была не просто потеря контроля. Она подозревала, что некоторые из других демонстраций насилия, которым они подверглись, были не такими преднамеренными, как Дева пыталась их представить. Если женщина не могла замаскировать один из своих случайных взрывов как некую тактику запугивания или демонстрацию силы, если было ясно, что она облажалась и потеряла контроль, тогда дела шли плохо.

Это было именно то клише, которое, казалось, так часто встречается у паралюдей. Разоблачение плохого контроля ухудшало контроль Девы, что вело к большему количеству инцидентов, что ухудшило ее контроль. Тамми серьезно беспокоилась, что они могут не выбраться оттуда.

По крайней мере, в этом она должна была отдать должное Кейден. Вероятно, также помогло то, что на вербовке присутствовали только они вдвоем, а это означало, что обещания конфиденциальности действительно могли иметь некоторый вес. Кайден смогла уговорить Деву, заверив ее в поддержке, силе, стабильности и новом направлении развития Империи под ее руководством.

Действительно казалось, что единственным человеком, который сразу же не сомневался в обещании Кайзера передать банду Кейден, была Кейден. Руна сомневалась, что это произошло из-за какого-то тайного понимания, которое женщина имела относительно лидера И88. Она вспомнила, как ее собственный дядя представил ее этому человеку как новому послу Кланов. Это была игра за влияние с обеих сторон, за большее влияние кланов и еще одного солдата для Империи Кайзера. Кайзер был сердечным и гостеприимным, но было ясно, что в ней видели не более чем еще одного сильного кейпа, призванного укрепить ряды Империи.

Или теперь это было ясно. Оглядываясь назад, она могла распознать мотивы, которые совершенно не замечала, когда была моложе. Обращение с Девой вызывало тревогу. Тщательно подобранный прием Виктора, точный анализ вкусов и роскошь в нужном количестве, чтобы льстить, но не переусердствовать. Конкретные обещания о положении, поддержке и будущем величии.

Это слишком сильно напоминало ей о том, как она сбежала, бросив родителей и вернувшись в кланы. Ну, не «вернувшись». Кланы никогда не присутствовали в ее жизни, просто эта маячащая вещь в прошлом, которую ее мама и папа так гордились собой, что оставили ее позади. Постоянное самовосхваление о том, что они оторвались и теперь стали лучше, как они спасают ее от такой жизни. Постоянные убеждения, что было ясно, что каждая невзгода является неким общим покаянием.

Именно это и заставило ее вернуться в кланы. Ее родители сохранили все самое худшее, отказавшись от всего остального. Назвать их контролирующими было бы даже не близко. Каждый аспект ее жизни контролировался, переживался и курировался. Она не могла существовать вне их, и все из страха, что она снова впадет в то, от чего они так гордились уйти.

То, как ее снова встретили, как много она прошла, теперь она могла видеть в этом логику. Она видела это в том, что делалось для Девы. Виктор и Кейден следили за тем, чтобы она чувствовала себя особенной, чувствовала себя ценной. Что бы она могла увидеть свое будущее с Империей.

Ее дядя сделал то же самое. Родители даже не разрешили ей пойти на концерт, а дядя нанял панк-группу для ее приветственной вечеринки. На самом деле устроил ей приветственную вечеринку. Убедился, что все знают, что это важно для нее, что она важна. Каждый маленький шаг в сторону от того, что разрешили ее родители, ее первое пиво, выход на сцену, посвящения делу, заставлял ее чувствовать себя особенной.

Это действительно не сломалось, пока она не прошла через триггер. Это было иронично. То, что делало ее по-настоящему ценной для кланов, для Империи, для дела, было то, что показывало ей поверхностность всего. Ее поймали и пригвоздили на одной из миссий, к которой она действительно не имела никакого отношения. Они бросили её на произвол судьбы. Суд был практически на рельсах, и ее родители не помогали ей, кроме как убедиться, что она знает, насколько сильно она их разочаровала и смутила. Потом колония.

Это было худшее. Маленькая нацистская девочка застряла в тюрьме, идеальная мишень для каждого дегенерата в этом учреждении. Каждое обещание, каждое заверение кланов о солидарности, поддержке, о том, что никогда никого не оставят позади, о том, что повсюду есть люди, которые могут помочь, — все это было бессмысленным.

Месяцы насилия. Она попыталась вытерпеть это, продержаться, как всегда говорили хорошим солдатам, но это было слишком. Стресс копился. Она не могла спать. Она не ела. И ее заикание вернулось. Это было хуже всего, даже хуже, чем нападения. Она так усердно работала, чтобы победить это, чтобы доказать, что она может это победить. Ее родители всегда следили за тем, чтобы она знала, скольким они жертвуют, чтобы позволить себе логопеда, но это было ее достижением. Но в этом аду она не смогла удержаться. Она теряла все.

Когда она получила силы, когда она вырвалась и ушла от этой грязи, все было по-другому. Внезапно она стала ценной, настоящей ценностью для кланов. Не та демонстрация поддержки и солидарности, которую ей выставляли напоказ, а настоящий приоритет для людей во главе.

Внезапно она стала той, кем они ее представляли, но это было не то же самое. Она видела трещины, знала, какое лицемерие стоит за многими высокопоставленными лицами. Наверное, было лучше, что ее отправили в Империю вместе с Оталой и Виктором. Клан Херрен был сторонником жесткой линии, преданным чистоте крови и идеалам. Чтобы кого-то извне приняли, требовался брак и время, и даже тогда это было туманно. Она знала, что еще остались люди, которые не доверяли Виктору и считали его чужаком. У Империи не было такой проблемы.

Кайзер вел войну и, по сути, забирал любого, кто не шел против течения. Если не считать случайных сторонников жесткой линии, таких как Алебастр, приверженность идеалам банды была в лучшем случае туманной, и ее это устраивало. В любом случае, не это привлекло ее к движению. Это было сообщество, поддержка, ощущение того, что у тебя есть место, где ты можешь принадлежать, чувствовать себя в безопасности и работать, чтобы улучшить ситуацию.

Она знала, что именно это привлекло большинство людей. Империя не была той целенаправленной организацией, которую вы видели в Кланах. Она была шире. Она действительно задавалась вопросом, насколько хорошо это держалось бы, если бы у них не было Кайзера, наследия Всеотца и связи с городом, закрепляющей его.

Было бы что-то. Люди всегда будут бороться за дело. Этого было достаточно, чтобы обеспечить драйв, даже если этого было недостаточно для направления. Был тайный трепет от знания истинного положения вещей, от наблюдения за манипуляциями, за ползущей коррупцией, которую скрывали и маскировали средства массовой информации и правительство. Шанс изменить ситуацию, как в городе, так и в стране. Люди всегда будут сражаться, но, возможно, не будут сражаться под единым объединяющим командиром.

Человеческий акт разрушения на диване зашевелилась, предполагая, что Тамми, вероятно, следует заявить о себе, чтобы поддержать впечатление, которое они создали. За спиной она закончила обводить сложный символ на стене, чувствуя, как ее сила погружается в бетон и сталь конструкции квартиры. Для настройки более крупных предметов требовалось больше времени, но ей удавалось достаточно долго избегать внимания, чтобы завершить работу.

Ее силой были наполнены четыре секции здания, каждая из которых была самой большой, с которой она могла справиться. В любой момент она могла сорвать несущие части здания с места и обрушить всю конструкцию на голову Девы. Это было экстремально и наверняка поместило бы ее в дерьмовый список Кайзера, но она не собиралась рисковать. Она видела безумный блеск в глазах Девы во время воспроизведения видео битвы, почти подсознательное движение ее рук, намекающее на то, что ее силы готовы. Она никогда не знала, что происходит в голове женщины, но будь она проклята, если ее застанут врасплох.

Она оттолкнулась от стены так непринуждённо, как только могла, бросив последний взгляд на балкон. Точки света прыгали над горизонтом города, изображая летающих кейпов Броктона. Пурпурный, синий и красный для Новой Волны, сверкающая лазурная точка, которая могла быть только Бесстрашным, и сияющая чисто-белая комета энергичной формы Кейдена. Она была там, сражалась, изменяя последствия величайшего потрясения, которое город видел за последнее поколение, в то время как Тамми застряла, следа за психически неуравновешенным кейпом, которой они, очевидно, планировали дать руководящую должность.

Это, несомненно, была самая тревожная часть всей этой неразберихи. Дева не собиралась записываться в пехоту. Не с ее способностями, ее менталитетом или ее опытом. Женщина участвовала в Бостонских играх, когда была моложе Руны. Она стояла сама по себе почти десять лет как независимый кейп. Независимо от того, насколько нестабильной она была, она выжила одна в среде, где продолжительность жизни большинства новых кейпов могла измеряться неделями.

Эшли знала, насколько сильна ее способность и почему Империя её хотела. Раньше она отвергала попытки вербовки, и, судя по тому, что слышал Руна, делала это жестоко. Чтобы привлечь ее на борт, потребуется нечто большее, чем просто роскошь и пустые слова. Ответом было предоставление ей власти внутри группы.

Она сомневалась, что это выйдет за рамки полевого командования. Дева не будет решать какие-либо стратегии для Империи, но Кайден, по сути, пообещал сделать ее старшим лейтенантом, как только она вступит во владение, и подразумевала, что Дева будет «управлять» своей собственной командой.

Ни слова о том, что это будет означать, но Тамми могла догадаться. По сути, Виктор был гарантирован как часть команды, хотя бы ради способность управлять этой женщиной. Можно только догадываться, какую реальную власть она будет иметь над ним, но он, по крайней мере, сможет убедиться, что она чувствует, что командует. Ее двоюродная сестра почти наверняка последует за Виктором. Отала и Виктор были знаковой командой, даже помимо их брака, и ему понадобится усиления Оталы на поле боя.

Не было ни слова о том, кто еще будет работать под началом этой женщины, но Руна могла догадаться. Ей поручили это задание не только для того, чтобы присматривать за Девой. Вероятно, они ожидали, что она получит благое расположение стрелка и будет готовиться к своей новой должности в Империи.

В ловушке. Она чувствовала себя в ловушке, но в ловушке обстоятельств, а не стен. Она могла контролировать стены, но не обстоятельства. Забавно, что она приложила столько усилий для развития своих коммуникативных навыков, способности общаться с людьми, но в критический момент это ничего не значило. Она была здесь, потому что была физически неопасной девочкой-подростком.

Она знала, что выглядит моложе своего настоящего возраста — проблема, противоположная той, что была у Оталы. Никто не подозревал, что ее замужняя кузина была еще подростком, а когда она вышла замуж за Виктора, она была еще младше. Это был один из аспектов клана Херрен, о котором они хранили молчание, пока она не была твердо настроена на свое возвращение. К счастью, ей удалось избежать всей этой чепухи.

Ну, кроме того неловкого знакомства с Тео. Сыну Кайзера эта идея была так же неприятна, как и ей. Они подыгрывали на светских мероприятиях, где были в парах, но, к счастью, Кайзер отступил, когда стало ясно, что дела никуда не двинуться. У нее было такое чувство, что он винил в этом Тео.

Вместо этого ее отослали к новой сумасшедшей женщине. Ей было интересно, что это говорит о том, как к ней относится организация. Была ли это вера в ее зрелость, или они думали, что она настолько пассивна, что не создаст никаких проблем? Что она просто перевернется, если Дева зайдет слишком далеко?

Она слегка потянула части квартиры, в которые её сила проникла, ровно настолько, чтобы почувствовать сопротивление и убедиться, что она может вырвать куски конструкции размером с грузовик в тот момент, когда она захочет. Она не была той наивной девочкой, которую оставили гнить в колонии. Теперь у нее есть сила, и она, черт возьми, воспользуется ею, если понадобится.

Дева воспользовалась видеорегистратором, чтобы приостановить прямую трансляцию одного из повторов боя. Апейрон стоит на вершине контейнера, смотря в небо. Момент перед тем, как он превратился в того саблезубого зверя. Боже, как бы ей хотелось увидеть реакцию Крюковолка на это. Прежде чем уйти с Кейден, она слышала, как он отмахнулся от технаря как от чрезмерно сдержанного интеллектуала, отстраненного от более кровавых элементов боя. Определенно не такое впечатление производила фигура, позирующая на вершине транспортных контейнеров. Напряженные выпуклые мышцы под светящимися татуировками, окутанные рваными варварскими остатками костюма.

Подойдя к дивану, она увидела, с каким усердием Дева изучала изображение. Выражение лица женщины… ну, назвать его хищным было бы преуменьшением. Это должно было стать облегчением, ведь именно поэтому они, в конце концов, прошли через все эти неприятности, но у нее не было такого чувства. Взгляд не был агрессией, или, по крайней мере, был не просто агрессией. В нем была определенная нестабильность, что особенно беспокоило.

Руна не могла отвергнуть мысль о том, что у Девы в край перепутаны провода, что она, возможно, не видит разницы между преследованием кого-то ради насилия или по другим причинам. Черт, учитывая то, как одета женщина, детали ее костюма, все черное с проводами и шипами, Тамми не удивилась бы, обнаружив, что для неё нет никакой разницы.

Быть рядом с взвинченной Девой К Беде было тревожной перспективой. Как будто стоишь рядом с живой бомбой. Она подтвердила, что держится за части квартиры как утешительное присутствие в глубине своего сознания, пока выполняла инструкции, данные Виктором. Почтительность. Подыграйте ее эго. Не привлекайте внимание ни к чему, что могло бы разоблачить или поставить ее в неловкое положение.

Хрустальный бокал в руке Девы загудел, когда женщина провела пальцем по краю. Тело Руны напряглось, но это было всего лишь пение кристалла. Звук резонирующего стекла, а не начало той ужасной какофонии, которая сигнализировала об активации ее силы. Она заставила себя расслабиться, прежде чем ее беспокойство было замечено, и наклеила улыбку на лицо.

— Могу ли я принести вам еще? — Она произнесла эти слова с такой грацией, на которую была способна. Она играла подчиненную роль и, вероятно, будет таковой в обозримом будущем. Сколько хорошего могла сделать Эшли Стиллонс против кого-то вроде Апейрона, было спорным еще до недавних событий, но она все еще была единственным оружием Империи, которое могло надеяться ранить технаря. На самом деле победить его было далекой перспективой, тем более сейчас, но она знала, что речь идет не об этом. Кайзер хотел занять более сильную позицию на переговорах, и наличие под его началом Девы К Беде обеспечило это.

Кейп аннигилятор, о которой идет речь, повернулась, чтобы посмотреть на нее, и, к счастью, часть напряженности покинула ее лицо. Несмотря на все её дурные предчувствия и опасения по поводу миссий, Тамми каким-то образом удалось произвести хорошее впечатление. Она подозревала, что Кайден, возможно, рассказала о её ситуации, чтобы вызвать сочувствие. Это ее раздражало, но не настолько, чтобы начать спорить по этому поводу с кем-либо из кейпов.

Женщина взглянула вниз и, взбалтывая остатки спиртного в своем стакане, прежде чем кивнула. — Да, это было бы неплохо. — Прежде чем она повернулась к Руне, возникла пауза. — И налей еще себе.

Она заставила себя еще раз улыбнуться, прежде чем пойти к бару. Это место было до смешного хорошо укомплектовано и не содержало ничего, кроме хороших вещей. Глупое злодейское клише, но качество действительно можно ценить. По крайней мере, Дева, похоже, это ценила. Это был большой шаг вперед по сравнению с вонючим складом, где они ее нашли.

То место представляло собой половину свалки, и, учитывая то, что Руна узнала о контроле Девы, это, вероятно, было непреднамеренно. Территория была усеяна измельченными останками бог знает чего. Шрапнель от силы женщины имела тенденцию принимать одну и ту же форму, независимо от того, какова была первоначальная цель. Она задавалась вопросом, какая часть добычи, полученной за карьеру женщины, была уничтожена, прежде чем ею можно было насладиться? Сколько удобств было разрушено каскадом плохого контроля? Учитывая, насколько худой и изможденной была женщина, она задавалась вопросом, может ли она вообще нормально есть и спать.

Сейчас она не подавала на это виду. К счастью, не произошло никаких случайных выбросов ее силы, за исключением одной демонстрации, когда Кайзер приветствовал ее в городе, которая показалась несколько внезапной. Никто это не прокомментировал, и им удалось избежать каких-либо упущений в контроле. Дева сохраняла порядок во время осмотра своего нового жилья и полученного ею ухода.

Это было чрезмерно, но Деве это нравилось, особенно массовое распространение еды на вынос из высококлассных ресторанов. Она сомневалась, что даже Кайзер позволял себе подобное, и это определенно превышало то, что было обеспечено ее семье.

Эта мысль вызвала легкую гримасу на ее лице. Ее родители были «вынуждены» принять финансовую помощь от Империи после ее побега. Они очень ясно дали понять, что прекращают добровольное изгнание только ради нее. Это не помешало им принять полностью меблированную квартиру в Тауэрс, когда они не могли покрыть ипотеку за двухэтажный дом с двумя спальнями, в котором она выросла, или устроиться на работу с шестизначной зарплатой, с которой, вероятно, мог бы справиться какой-нибудь шимпанзе с телефоном.

Она отбросила эти мысли. Это должен был быть жест ради нее, но это только заставило ее почувствовать себя использованной. Использованной на другом уровне. И она предполагала, что ее родителей тоже использовали. Их присутствие в городе привязывало ее к И88 на более высоком уровне, чем она могла бы быть в противном случае, и не то чтобы Империи не хватало денег. Это было очевидно, поскольку виски с синей маркировкой был одной из самых дешевых бутылок, которые были в этом баре.

Когда она вернулась с напитками, Дева переключилась на другой канал, на этот раз пытающийся передать всю суть события, которое все еще происходило. Круглосуточная новостная станция была занята всем: несколько ведущих переговаривались друг с другом, присутствовали парачеловеческие корреспонденты и в прямом эфире транслировались видео от экспертов по полудюжине тем. Они болтали о последствиях происходящего, последствиях для города и страны в целом, о том, что это значит для отношений с паралюдьми, и что это говорит об условиях в Броктон-Бей.

Это фактически поставило ее в тупик. Она знала, что Апейрон передавал СМИ подробности боя во время боя. Она предположила, что это прекратилось после его ухода с поля боя. Хотя обновления не поддерживались в прежнем темпе, казалось, что он сбросил чертовскую бомбу прямо на все средства массовой информации, которые только мог.

Это как бы подтвердило то, что она подозревала, исходя из предыдущих событий драки. АПП были сломлены, возможно, навсегда. Их фасады были разрушены в начале недели, и теперь казалось, что Апейрон уничтожил остальную часть инфекции. Он попал в их штаб во время боя и сумел заполучить… ну, практически все.

Вся грязная информация о банде была разобрана и сброшена в полицию, Протекторат, СКП и все возможные новостные агентства. Предприятия, преступные группировки и даже финансы были открыты для всего мира.

Она не могла не улыбнуться этому. Все знали, что территория АПП — это помойная яма. Обычно они предполагали, что Империя преувеличивает о них, что они не могут быть такими уж плохими. Что ж, вот это была правда. Каждое ужасное деяние, совершенное под властью Луна, открыто миру. Преступления, выходящие за рамки предполагаемых наркотиков, азартных игр и проституции. В частности, резко бросалась в глаза торговля людьми, но глубина и широта остальной части этого явления шокировали всех, кто еще не знал, на что способны азиаты.

Ее улыбка слегка стала шире, когда она подумала о том, чем все это закончится. Суинки преуменьшала варварство Луна, настаивая на том, что такая ситуация пригодна для жизни и предпочтительнее войны между бандами. Что ж, именно то, чему она позволила гнить, теперь было выставлено напоказ. Она не знала, будет ли это стоить женщине места, но для перспектив директора это не могло пойти на пользу.

Она еще раз прокляла тот факт, что застряла здесь, а не в поле. Это было серьезное дело, и Империи пришлось действовать в соответствии с этим. Полиция будет слишком занята восстановительными работами, чтобы что-либо предпринять, а если всё оставить, это позволит переместить активы АПП. Будет гонка, чтобы опередить Барыг и убедиться, что эта мразь не сможет использовать хаос больше, чем они уже это сделали. Вместо того, чтобы быть на передовой, она была ограничена обязанностями по присмотру за детьми, как и во время нападения на АПП.

Дева наблюдала, как диктор все больше нервничал, читая список преступлений и злодеяний, приписываемых азиатам. На ее лице было сложное выражение, когда она принимала вновь наполненный стакан. Кейп сделала жест к краю дивана, и Руне удалось скрыть свое нежелание, когда она села рядом.

— Отвратительные новости. — Прокомментировала женщина, казнившая заложников. Руна просто кивнула и сделала глоток своего напитка, задаваясь вопросом, будет ли Дева более или менее стабильной в пьяном виде. Вы никогда не сможете точно сказать.

— Это то, против чего мы боролись. — ответила она. Когда вы не знаете, что сказать, обычно лучше всего вернуться к линии партии. — Город отрицал ситуацию, созданную АПП. Они не получили настоящего тревожного звонка до этой серии атак.

Это было больше, чем правда. Кайден была не единственным бывшим членом И88, который вернулся в ряды после буйства Бакуды. Люди с посредственными обязательствами были готовы пойти на контакт после субботних нападений. Ходили слухи о возможности набора рекрутов из других городов, но это еще не материализовалось. Вероятно, не будет, пока новая динамика власти не урегулируется.

Удары Бакуды продемонстрировали уровень жестокости, которого никто не ожидал. Она могла распознать использованную тактику террористических бомбардировок по учебнику. Вы не могли бы провести время с кланами, не ознакомившись с чрезмерным количеством истории Второй мировой войны. И Вагнером, но, к счастью, ей пришлось высидеть «Цикл кольца» всего один раз. Это были семнадцать часов ее жизни, которые она уже никогда не вернёт. Дело в том, что это нападение было прямо из учебников истории. Бакуда предприняла один раунд случайных атак, затем сдержала второй удар до прибытия спасателей. Это было что-то начиная от бомбардировки Дрездена и заканчивая разрывом между волнами ударов. И, как и в случае с Дрезденом, это послужило скорее объединяющим лозунгом, чем актом деморализации.

— Я вижу. — сказала Дева, взглянув на балкон. — Хотя мне интересно, останется ли что-нибудь от их сил после того, что устроил Апейрон.

— Империя сделает все, что сможет. — подчеркнул Руне. — Но остатки АПП закопаются, как крысы. Это больше, чем просто люди с бомбами в голове. Их поддерживало целое сообщество.

Дева не выглядела убежденной, но все равно двинулась дальше.

— Мы должны быть там. — уверенно заявила седовласая женщина. — Я уже видела подобные моменты раньше. Это критическое время, чтобы действовать и утвердиться.

Руна почувствовала, как на ее спине выступил пот, и быстро двинулась вперед, чтобы противостоять аргументу. Это было особенно горько, поскольку она согласилась именно с тем, что сказала Дева. Тем не менее, Дева была преимуществом, которое Империи нужно было удержать в тайне до нужного момента. Они могли раскрыть ее только один раз, и ей был дан недвусмысленный приказ держать ее подальше от поля боя.

— Не сегодня ночью. Там по-прежнему хаос, и на данный момент в основном все сводится к восстановительным работам, и вам не о чем беспокоиться. — Это была ложь. Всю ночь ударные группы будут играть в гонки с полицие и Барыгами до опорных пунктов АПП, но Деве это знать не обязательно. — Кроме того, вы хотели бы подождать, пока Виктор закончит ваш новый костюм, прежде чем дебютировать, верно?

Девица снова посмотрела на плоский экран, случайно показав отрывок из разговора Апейрона с Бакудой и Марш. Этот новый костюм, эффектно освещенный солнечным светом под правильным углом, идеально обрамленный развевающимся плащом и идеально подходящий к его мускулистому телу, обладал почти физическим присутствием, которое можно было почувствовать во время трансляции.

Дева слегка свернулась, проведя рукой по черному кружеву своего нового платья. Оно было дизайнерским и идеально подходило ей по размеру, а также было намного лучше по качеству и состоянию по сравнению с одеждой, которую она носила раньше, но даже без сравнения с мастерством Апейрона оно производило впечатление немного среднего. Вероятно, это было больше связано с почти скелетным телом, поддерживающим одежду. Тамми никогда не думала, что встретит кого-то, кто заставит ее выглядеть хорошо развитой.

— Ты уверена в его работе? — спросила она, быстро оправляясь от любого проявления неуверенности.

Руна энергично кивнула. — Никогда не недооценивайте Виктора. В портняжном деле или дизайне вы не найдете никого лучше, и он уделит вам все свое внимание.

Это была ложь. Виктору пришлось бы втиснуть проект в дюжину других обязательств и, возможно, отдать на откуп как можно больше рабочей силы, но каким-то образом он все равно смог бы выполнить работу на всех фронтах. Именно эта общая компетентность делала его таким раздражающим.

Дева что-то напевала себе под нос и снова подняла пульт, с удовольствием переключая каналы. Она заметила это: каждый раз, когда женщине удавалось достичь чего-то тактильного, у нее возникало чувство выполненного долга, и достижения неуклонно росли, особенно в ходе недавних событий.

Втайне она была благодарна за любую стабильность, которую могла обрести женщина, но ее близость ее совсем не устраивала. Она сидела и терпела светскую беседу, высказывая все, что могла, но никогда не отпускала стены квартиры. Она все еще чувствовала себя в ловушке, но это была не ловушка, которая могла бы ее удержать. Независимо от того, какие обязательства она взяла на себя, в какой бы ситуации она ни оказалась, независимо от того, что происходило в городе, это было что-то на что она никогда не пойдёт на компромисс. Больше никогда.

* * *

42.1 Интерлюдия Нил

Нил вытер пот со лба и схватил упавшую балку. Он почувствовал, как его сила усиливает его рычаги, прежде чем он поднялся. Часть рухнувшего дома поднялась, обнажив три пары сияющих глаз, смотрящих вверх из подвала.

— Все в порядке? — позвал он вниз. В темноте он мог видеть мелькающие движения. Шепот «Новая волна» и «Мегаватт» эхом разносился по темному подвалу.

Он переместил балку в устойчивое положение и свободной рукой начал помогать жильцам подняться на улицу. Этот дом был одним из самых дешевых, которые можно было снять в промышленной части доков. Они были маленькими, изношенными и никогда не поддерживались каким-либо значимым образом. Тем не менее, город имел тенденцию оставлять без внимания все, кроме самых вопиющих нарушений правил безопасности и строительства.

Люди, владевшие этими объектами, скорее допустят, чтобы их осудили, чем вложат деньги, необходимые для приведения их в соответствие с нормами, и последнее, что нужно этим районам — это больше заброшенных домов. Многие из них были массово расхищены после первого экономического спада в городе и последующей волны лишений права выкупа закладных. После этого момента речь стала скорее о выжимании из недвижимости того, что можно, чем о какой-либо форме развития.

Никто не жил в одном из этих мест, если у них был лучший выбор. Обычно это была эта или такая же ветхая квартира, более многолюдная и, вероятно, ближе к территории активной банды. Поэтому некоторые люди выбрали ветхие дома, расположенные ближе к заброшенным промышленным районам, чем кому-либо хотелось бы жить.

Он помнил, когда некоторые из этих мест разрушились. Еще в первые дни, когда он возглавлял Бригаду Броктон-Бей. Они все тогда были такими молодыми. Прошло всего десять лет с момента появления Сына. В городе еще существовала промышленность, развивалась промышленность. Это были небольшие семейные дома для людей, работавших в окрестностях. Не самая приятная часть города, но было чувство надежды на что-то большее. Чувство общности, которое росло, пыталось создать место для себя.

Он не был уверен, когда это чувство умерло. Столько всего еще происходило. Как будто он посмотрел вверх и увидел, что город стал другим местом, и у него не осталось ничего, кроме череды ошибок, связывающих его с теми ранними годами.

— Здесь, сюда. — прошептал глубокий голос. Трое человек, которых он вытащил из дома, женщина средних лет, мальчик-подросток и молодая девушка, широко раскрыв глаза смотрели на источник звука, или, точнее, на свет, исходивший от него.

В городе было темно. Ну, не во всём городе, но территория вокруг них была полностью лишена какого-либо электричества. Вдалеке на севере и юге было слабое сияние уличных фонарей, и от одной из этих разрушительных троп можно было увидеть оранжевый свет, но в остальном все было кромешной тьмой. Свет от телефона Траншеи был единственным исключением в этом районе и привлекал семью, как мотыльков к пламени.

— Это все? Есть еще кто-нибудь в доме? — спросил он предполагаемую мать.

Она покачала головой. — Нет. Мы были дома, когда прозвучала тревога. Я собрала всех в подвале. — Он не мог видеть выражения ее лица в тусклом свете, но ее голос стал тяжелым от эмоций. — Мы были там, когда рухнула крыша. Никто не пострадал, но мы не могли выбраться. Потом все огни… — Она замолчала, затем посмотрела на своих детей, которые нервно кружили вокруг огромной формы Калифорнийского Стража. — Что случилось?

Мегаватт оглянулся на рухнувший дом. Он не знал, что на это ответить, ни в общем, ни в конкретном смысле. По всей территории наблюдались спорадические повреждения, и он, честно говоря, не мог сказать, что послужило причиной большей части повреждений. Прямые попадания бомб Бакуды были очевидны, как и любые области, пораженные теми энергетическими коридорами, которые Апейрон отбросил, когда они ранили его. Кроме этого, он не мог сказать. Насколько он знал, их дом просто не выдержал и рухнул из-за отсутствия ухода и ударных волн от бомбы, которая могла взорваться через три улицы.

Неопределенность не поможет, не сейчас. Он говорил с женщиной самым успокаивающим тоном, какой только мог. — Ближе к концу боевых действий произошли некоторые существенные стычки. Это нанесло серьезный ущерб и привело к отключению электроники на довольно обширной территории. Мы все еще оцениваем ситуацию и пытаемся доставить всех в безопасное место. Оставаться здесь небезопасно. Мы можем сопроводить вас за пределы территории. Было бы неплохо, если бы вас осмотрели парамедики, а в городе есть несколько приютов для людей, потерявших место в результате нападений.

Женщина внимательно посмотрела на разрушенный дом, прежде чем кивнула и пошла в ногу с Мегаваттом. Им повезло, что каждый смог идти своим ходом. На самом деле им повезло, что они вообще их нашли. Исследование затемненного участка города с единственным фонариком технарского телефона Транешеи было испытанием разочарования и отчаяния. Если бы они не услышали крики семьи о помощи, они бы никогда их не нашли.

Эта мысль вызвала у него в голове еще более мрачные образы. Самые жестокие атаки и бои происходили в заброшенных промышленных районах. Но, как они только что увидели, промышленное не означало, что здесь не жили люди, а заброшенное не означало необитаемое. Достаточно было посмотреть, насколько пополнились ряды Барыг после пожара во вторник вечером, чтобы понять, сколько людей на самом деле содержалось в этих «заброшенных» районах.

Что касается домов, то их было более чем достаточно, разбросанных по Северным докам, чтобы вызвать беспокойство Нила. У них не было специализированных сообществ, которые есть южнее, и они не имели такой плотности, как центр города, но они все равно оставались домами для людей. Люди, которые не могли оправиться от чего-то подобного. Обрушения были бы достаточно серьезными, даже без отключения электроэнергии, которое также разрушало электронику.

Ну, неэкранированную электронику. Телефон Траншеи подарила ей подруга-технарь, и он превратился в маяк надежды после того, как его собственный превратился в дымящийся кирпич. Двое детей кружили вокруг Стража так, что ей явно было не по себе. К счастью, мать увидела это и подошла, чтобы взять детей за руки. Подросток согласился, лишь символически сопротивляясь этой идее. Они шли в свете, исходившем от телефона Траншеи, когда Мегаватт подошёл и стал идти рядом с ней.

— Извини, я не смогла помочь там. — Прошептала она. Это было как для того, чтобы приглушить звучание ее голоса, так и для того, чтобы не дать семье услышать ее.

Мегаватт не был уверен, как именно он оказался партнером «чудовищного» Стража. Она была рядом с ним, когда начались атаки, и просила у него совета. Девушка оказалась здесь по собственной воле, а не по команде одной из местных группировок. У него было представление о том, что привело ее в город, что не было напрямую связано с усилиями по оказанию помощи городу, но сейчас было не время излагать подобные теории.

Честно говоря, на данный момент он был едва ли более связан с местными силами, чем она. Новая волна была партнёрской организацией Протектората, но он уже даже не понимал, что это значит. Более того, формального изменения статуса команды объявлено не было. Он серьезно сомневался, что после полной неспособности координировать действия во время кризиса такого масштаба СКП не сможет ничего сказать по этому поводу. Даже если бы они не стремились к личной катастрофе, их неудачная реакция на этот беспорядок скрепила бы сделку.

Таким образом, вместо того, чтобы Сара поддерживала связь с командованием Протектората, чтобы позволить команде прикрывать жизненно важные направления или оказывать поддержку деятельности Протектората, каждый член команды просто бродил вокруг, делая то, что, по их мнению, было хорошей идеей в тот момент. По крайней мере, Кристал и Эрик были с Сарой. Он был рад, что у них все еще была мать, и они были у нее.

Циничная часть его считала, что так может быть и к лучшему. У него была самая обычная сила бугая, какая только возможна, и это даже не было силой высокого уровня. Да, он мог противостоять всему, что мог принести на поле боя человек, не являющийся кейпом, и справиться с большим количеством наступательных способностей, чем ему полагалось, но он не был непобедимым. По крайней мере, недостаточно, чтобы это действительно имело значение. Он был всего лишь громилой, медленно бредущим по земле танком группы ударных самолетов. Разделение летающих/нелетающих было проблемой с того момента, как Кристалл получила способности, и с того момента оно только ухудшалось.

Ему никогда не удавалось быть героем быстрого реагирования, но, опять же, это и не было специальностью Траншеи. Девушка последовала его примеру, что в основном заключалось в том, чтобы двигаться в сторону шума конфликта и работать с любой полицией или СКП, с которыми они сталкивались. По крайней мере, он мог справиться с этим. В этот момент он начал чувствовать, что его репутация и история в городе стоили больше, чем его силы.

Это определенно сгладило ситуацию Траншеи. Он не знал, каково всё было бы для технически не связанной с никакой местной группой героиней с ее проблемами, но когда она была рядом с ним никто не придавал этому значения. Их отправляли туда, где они могли помочь. Возможно, это не самое лучшее место, именно та точка, которая склонит чашу весов в решающем конфликте или решающей битве, но он искренне сомневался, что люди, которым они помогли, заботились о том, было ли их спасение лучшим использованием парачеловеческих ресурсов.

— Не беспокойся об этом. У меня больше опыта использования суперсилы, чем ты можешь себе представить, и я знаю, как тяжело это может быть для человека, у которого нет вторичных сил, поддерживающих эффект. — Сила Мегаватта основывалась на электромагнитном поле, охватывающем его тело. Из-за этого это позволяло ему обходить физику во многих отношениях. Ему не нужно было беспокоиться о точном рычаге воздействия или столь тщательном управлении размещением сил. В основном он мог сосредоточиться на том, чего хотел достичь, и позволить своей силе позаботиться об этом.

У Траншеи не было такого преимущества. Ее сила заключалась в чистых мышцах. У нее были размеры и вес, которые позволяли ей использовать это, но ей приходилось больше беспокоиться о реактивных силах и эффективной опоре, чем ему. Когда дело дошло до раскопок завалов, это было рискованным занятием. Девушка была профессиональным и прилежным специалистом, но подобные вещи не входили в ее компетенцию.

— Кроме того, — добавил он, — сегодня вечером ты сделала более чем достаточно.

Траншея отвела взгляд и пригладила волосы, закрывающие половину её лица. Он не был уверен, когда это произошло, но в какой-то момент ночи ему не нужно было больше прилагать усилия, чтобы сдержать свою реакцию на девушку. Независимо от того, насколько принимающим был человек, всегда была некоторая степень реакции, которая была прикрытием ради вежливости. Он был в игре достаточно долго, чтобы знать свою долю кейпов с нечеловеческими формами, но это не значило, что он естественным образом привык иметь с ними дело.

Он знал достаточно, чтобы вести себя разумно. Даже помимо самых элементарных правил «не глазеть» и «не спрашивать об их состоянии». Требовалось приложить усилия, чтобы запомнить, что вы разговариваете с человеком, не с человеком в нечеловеческой форме, а с человеком, который случайно имел нечеловеческую форму.

Господь знал, что ему самому пришлось пережить достаточно всего этого. Да, его проблемы ограничивались необходимостью делать покупки в магазинах одежды для высоких и следить за низкими дверными косяками, но было много людей, убежденных, что он какой-то нечеловеческий урод, для которого рост был лишь первой из множества мутаций.

Вероятно, не помогло то, что Сара не была особенно высокой женщиной. Дело в том, что, видя ее на пресс-конференциях или на афишах, всегда казалось, что она возвышается над миром. Это была ее личность. Только это занимало так много метафорического пространства. Итак, когда вы помещаете женщину, которую все считали намного выше, чем она была на самом деле, рядом с мужчиной ростом «всего» семь футов (~ 213 см), разница в росте создавала впечатление, будто он был в одном шаге от того, чтобы спрятать золотую арфу в облачный замок.

Он знал, какие взгляды его беспокоили, и знал, что следует избегать их при общении с другими людьми. Дело в том, что к середине ночи ему уже не нужно было прилагать такие усилия. Это не было тем комфортом, который приходит от работы с кем-то профессиональным. Это было тогда, когда Траншея играла с волосами, закрывавшими ее лицо. Небольшие нервные тики, движения и подобные неуверенности.

Траншея была невероятно профессиональна, но она все еще была девочкой-подростком, и Нил видел это всякий раз, когда она ослабляла бдительность. Это напоминало ему Кристал, как до, так и сразу после того, как она получила свои силы. Его подростковые годы, казалось, прошли целую жизнь назад, но он все еще помнил ту неуверенность, это чувство попыток разобраться в жизни и то, насколько силы мешали этому.

В какой-то момент Траншея перешла от Дела 53, которую ему приходилось быть осторожным, чтобы не обидеть, к нервному подростку, пытающейся вести себя как можно более профессионально, застряв в стрессовое время в незнакомом городе. В какой-то степени Нил ненавидел себя за это. Это не казалось достижением, но казалось, что оно подчеркивало, насколько плохим был его подход. Это было глупо чувствовать гордость за то, что не отреагировал неподобающим образом, когда он всё ещё не относился к ней как к человеку.

— Я серьезно говорю об этом. — Добавил он. — За исключением очень ограниченных ситуаций, подобных этой, мои силы и рядом не стоят с твоими, не в такой ситуации.

Она слегка пожала плечами. — Ну я всего лишь двигаю землю, вот и всё. Я уже делала аварийное восстановление. Разгребать обломки не так уж и сложно.

Несмотря на ее преуменьшение, он услышал легкую нотку гордости в ее голосе. Судя по ее работе Траншея не обладала лучшим контролем, который он когда-либо видел от эпицентра, но все равно это было чертовски впечатляюще. Это говорило о том, сколько времени она, должно быть, потратила на практику и развитие своей силы. На самом деле она была намного полезнее, чем он, если не считать редкой ситуации, когда коллапс был слишком нестабильным, чтобы рисковать манипуляциями с землей.

— Может, и так, но похоже, нам снова понадобится твоя помощь. — Сказал он, указывая вдаль. Они приближались к еще одному следу, которые были созданы, когда АПП устроили засаду на Апейрона. Экзотические эффекты распространились по докам, как ничто, что Мегаватт когда-либо раньше видел. Это не было похоже на последствия какой-то бомбы или стрелка, это было как будто вся область была наполнена каким-то сумасшедшим эффектом, который сохранялся даже после атаки, которая его спровоцировала.

Обычно «загадочная авария с технарём» была бы более чем достаточным основанием для того, чтобы полностью покинуть территорию до тех пор, пока СКП не сможет ее полностью очистить. К сожалению, как масштаб затронутой территории, так и состояние остальной части города сделали это непрактичным. По крайней мере, на время восстановления им придется иметь дело с последствиями битвы Апейрона с АПП.

Этот конкретный пример был одним из менее драматичных. Каждый след был примерно такой же ширины, как одна полоса улицы, но простирались на огромное расстояние от контейнерной площадки, где был ранен Апейрон. Каждый след покрывал блоки, занимая большую часть ширины Северных доков и даже доходя до железнодорожных станций и кладбища лодок.

Характер эффектов сильно различался. Некоторые из них были невероятно разрушительными, например, след расплавленной породы, который проложил путь на северо-восток к кладбищу лодок, а затем исчез в заливе в бурлящей массе. Другие были столь же умеренными, как несвоевременное изменение температуры.

Они приближались к одному из менее разрушительных выражений, но всё же являвшемуся серьёзным препятствием. Или так бы и было, если бы не Траншея. Семья достигла грани эффекта, и то осторожное облегчение и оптимизм, которые удалось вселить в них спасением, быстро улетучились.

Да, расщелина, проходящая через весь город, могла подпортить настроение. Линия примерно двенадцати футов в поперечнике, протянувшаяся насколько можно было видеть, как будто просто упала вниз. Это не было похоже на то, что открылась трещина, скорее будто часть земли вдавилась вниз на двадцать или тридцать футов. Вы могли видеть место, где тротуар и асфальт были разделены, и просто разглядеть, где они продолжаются на дне городского каньона. Были места, где из ломаных линий лилась вода, но в остальном это был невероятно чистый акт разрушения.

Такой вид повторялся по всей длине эффекта. Здания, тротуары или улицы — все это было разрушено тем, что вызвало эффект. Все казалось стабильным, и Траншея в основном это подтверждала, но это все равно было серьезным препятствием для усилий по восстановлению.

Девушка, о которой шла речь, попыталась скрыть улыбку, подняла лопату и шагнула вперед. С театральным движением она подняла инструмент и ударила по краю каньона. Послышался слабый грохот, когда земля начала смещаться. Края с каждой стороны начали деформироваться и растягиваться, пока не встретились в центре, слившись вместе.

Объединенная конструкция выглядела более прочной, чем любая из стен впадины. Траншея не заполнила всю брешь, а вместо этого построил что-то вроде небольшого моста с поддерживающей его структурной аркой. Она опустилась на колени и провела рукой по материалу, прежде чем встать и пройти по мосту на глазах у семьи.

Это был сильный сигнал об устойчивости конструкции, и Траншея нисколько не колебалась в своих движениях. Нил подозревал, что у нее было какое-то ощущение местности вокруг нее, какая-то поддерживающая сила умника. Такие были довольно частым явлением, и даже у него было определенное чувство своего электромагнитного поля.

Благодаря уверенности Траншеи и его обнадеживающему присутствию семья поспешила через пропасть к той части города, где еще были электричество и свет. Нил последовал за ними, поражаясь масштабам впадины, прорезанной через город.

Чудом следы оказались не такими опасными, как могли бы быть, по крайней мере, те, что были направлены в сторону города. Несмотря на это, ему приходилось задаваться вопросом, в чем заключался ущерб. Даже несмотря на относительно безобидные последствия, их количество и расстояние, которое они преодолели, означало, что некоторые люди, должно быть, пострадали, не говоря уже о нанесенном ущербе.

Тем не менее, чувствовалось нечестно зацикливаться на этом. Атаки Бакуды были кошмаром, особенно когда раскрылся их истинный потенциал. Он и Траншея работали с полной командой агентов СКП, чтобы сдержать смесь из трех бомб, которые каким-то образом распространяли прожилки высокотемпературных кристаллов по поверхности всего, что вступало с ним в контакт. Это были двадцать минут разрушения улиц, чтобы попытаться не допустить возникновения огненной бури, и такой опыт не был уникальным для них.

Это напомнило ему о людях, которые хотели сосредоточиться на побочном ущербе, нанесенном Апейроном во время его первого публичного выступления. Учитывая то, с чем он боролся, и его действия после этого, большинство людей были довольны попыткой игнорировать эту историю, а не начинать серьезное расследование. Да, некоторые из ночных смертей и ран можно было отнести к Апейрону, но это и близко не было к тому, что произошло бы без него.

Вам просто нужно было посмотреть вверх, чтобы увидеть это.

Небо над заливом, простирающимся до Атлантики, все еще было расписано искривленными облачными образованиями, обрамлявшими какой-то высотный световой эффект, что-то вроде ауры. Это были хорошо заметные последствия того, что вывело Луна из боя.

Мегаватт не знал, что Апейрон сделал с Луном. Его телефон на тот момент уже сгорел, и у спасателей, с которыми он разговаривал, не было никаких определенных ответов. Что он действительно знал, так это то, что никто в городе не смог бы остановить Луна такого размера. Возможно, никто в стране.

Если бы директор Суинки объявила чрезвычайную ситуацию S-класса в тот момент, когда ситуация вышла из-под контроля, тогда, возможно, просто возможно, они могли бы справиться со всем, не нуждаясь в том, чтобы Апейрон спасал их задницы. И Нил в этом не сомневался. Он проработал в этом городе более 20 лет. Он повидал многое, сражался с худшим, что мог предложить Броктон-Бей. Он знал, когда бой выходит за рамки того, чему они могли надеяться противостоять.

Он до сих пор не знал, почему не последовало более сильного ответа. Как только это видео вышло, должны были зазвучать сирены, эвакуировать людей и вызвать помощь. Реальная помощь. Назначенные по контракту спасатели S-класса, а не эта добровольная помощь от тех, кто может уделить время.

Глядя на Траншею, идущую с теперь гораздо более весёлой семьей, он пожалел об этой мысли. Они получили лишь небольшую помощь от других отделов, но эта помощь, такая как помощь Траншеи, имела огромное значение.

Или такая помощь, как Майк. Он никогда не ожидал, что его зять придет на помощь городу. В более благоприятных обстоятельствах он был бы рад его возвращению. Участники Бригады Броктон-Бей снова на улицах, как и раньше.

Но нет, это не было счастливое воссоединение. Майк уже был в пути, прежде чем все пошло к черту, и пытался сделать для Эми все, что мог. Дядя, живший на другом конце страны, больше беспокоился о своей племяннице, чем дядя, живший через две улицы.

Майк прилетел, и его встретили катастрофы как личного, так и профессионального характера. Когда он наконец увидел этого мужчину, это было шоком. Главным образом потому, что Майк на самом деле производил впечатление взрослого человека, а не просто младшего брата его жены. То, насколько Майк изменился после того, как он покинул город, казалось, только доказывало, насколько застоялись остальные. И те изменения, которые были у них, казались совсем не положительными.

Впереди светился свет активных уличных фонарей, сигнализируя об окончании антиэлектронного поля. Спасатели расположились вдоль этой полосы, между местом, где интенсивность воздействия могла повредить электронику, и местом, где действительно можно было передать радиосигнал. Это создало что-то вроде мягкой границы вокруг эффекта, почти как нейтральную зону для усилий по восстановлению. Место, где все еще работало, но все были отрезаны от остального мира.

Судя по беспорядочной реакции, было ясно, что городские ведомства понятия не имеют, что делать с подобными ситуациями. Поскольку ресурсы были исчерпаны, они не могли позволить себе потерять транспортные средства и оборудование из-за разрушительного эффекта. В основном они шатались вокруг безопасной зоны, отмеченной активной электроникой, и делали все, что могли, для эвакуирующихся людей или групп, продвигавшихся глубже в зону затемнения.

Они попали в обе категории, и их встретила пара медиков, которые быстро отвезли семью на обследование. Это тоже было хорошо, поскольку, когда они достигли точки, где свет обеспечивался не только телефоном Траншеи, истинное состояние людей, которых они сопровождали, стало очевидным.

Никаких серьезных травм не было, очевидно, ничего, что могло бы помешать им идти, или чего-то, что было бы заметно в темноте. Но они побывали в рухнувшем доме, и последствия этого были очевидны. Семья из трех человек была покрыта царапинами, синяками и разорванной одеждой. Немного на девочке помладше и больше на мальчике-подростке. Нил задавался вопросом, вмешался ли старший брат, чтобы попытаться защитить свою сестру, или это было просто совпадение, следствие того, как все сложилось.

Нил видел, как скорая помощь увезла семью то ли в больницу, то ли в приют, подробностей он не узнал. Просто быстрая благодарность от парамедиков, прежде чем их поторопили уйти. Раньше они бы узнали подробности. Они бы узнали не только о их состоянии здоровья, но и о всём, с чем они могли бы помочь. Вероятно, помогли бы вернуть из дома все, что они могли, постарались бы найти им новое место и проследил бы, как они справляются с последствиями.

Это было тогда, когда они были Бригадой Броктон Бей, а не Новой волной. Разница в названии говорила больше, чем могло себе представить большинство людей. В настоящее время Бригадой Броктон Бей была всего лишь мелочью, деталью прошлого Новой волны. Никогда не что-то свое, просто переходное состояние. Модель удержания Новой волны до того, как они были готовы запустить движение.

Нил никогда не видел этого таким. Он всегда считал Бригаду своей командой. Это было то, что он и Сара планировали лично. Способ помочь городу, который вышел из-под контроля, изменить жизнь людей к лучшему. Ему нравился этот аспект их работы, он был увлечен командой и чувствовал себя связанным с ней так, как никогда не был связан с движением «Новая волна».

Была веская причина, почему Сара взяла на себя командование, когда они запустили Новую волну. Нил не смог бы справиться с работой такого масштаба. Сара могла бы. Она всегда смотрела в будущее, на большие цели.

Она всегда была такой. Он знал ее почти с тех пор, как стал кейпом. Они столкнулись друг с другом, когда он восстанавливался после травмы, а Сара лечилась от травмы, полученной при езде. Она уже больше года была кейпом, планируя, что она хочет делать со своими силами, пока он пытался выяснить, что, черт возьми, с ним случилось.

Его жена, с ее полетом, лазерными выстрелами и силовыми полями, парила в небе, как ангел, в то время как он обладал самой скучной комбинацией сил бугая, какая только возможна. Он задавался вопросом, было ли это основано на их триггере. Настоящий кошмар, через который они с Кэрол прошли, когда были еще детьми, по сравнению с его сравнительно обыденной ситуацией.

Никакого преступного заговора, похищения или заговора с целью выкупа. Просто тринадцатилетний мальчик, который попал в плохую ситуацию и был загнан в угол человеком, которым вы бы никогда не хотели бы быть загнанным в угол. Всегда казалось, что ему не на что жаловаться, по сравнению с тем, что пережили Сара и Кэрол, но когда он вернулся к этому, вспомнил те удары, беспомощность, накапливающиеся травмы, такую сильную боль, что он едва мог думать, и осознание того, что он оттуда не выберется. Что мужчина не собирался останавливаться, что он ничего не мог сделать…

Он выбросил эти мысли из головы. Они дошли до конца последнего квартала и вошли в зону, где связь снова будет работать. Эффект, блокирующий связь, не был похож на выключатель. Он имел тенденцию к снижению, блокируя тем меньше сигнала, чем дальше вы продвигались. Видимо, это зависело от мощности вашего передатчика. Сотовые телефоны были на нулевом уровне, если они находились где-то близко к зоне затемнения и лишь медленно начинали принимать сигналы на самом краю большего эффекта. Радиостанции большего размера работали лучше, а те, что находились в полицейских машинах и машинах скорой помощи, могли подъехать ближе к зоне, не будучи полностью отрезанными.

Люди узнавали об этом эффекте, пытаясь найти способы обойти его. Чистые полевые эксперименты и готовые решения, в том числе несколько катушек кабеля, проложенных на сотни ярдов, позволяющие передовым командным станциям оставаться на связи с остальной частью города.

Когда они приблизились, он заметил, что Траншея взглянула на что-то в своей руке. — Что у тебя там? — спросил он.

Девушка нервно поерзала, затем медленно протянула ладонь. — Было что-то в этих стихийных переулках, что казалось неправильным. Не все из них, но некоторые, я могла заметить, что что-то не так. Я имею в виду, больше, чем просто разрушение города. — призналась она. — Когда я построила тот мост, мне удалось вытащить часть этого из земли.

Брови Нила взлетели вверх, и он наклонился вперед, но в руке девушки была лишь крошечная кучка серой пыли. Под его вопросительный взгляд она продолжила.

— Я думаю, что в других эффектах могут быть похожие вещи, но с моей силой я смогла найти только это. Мне хотелось поговорить с кем-нибудь, прежде чем что-то сказать, но я думаю, что это какой-то реактивный материал.

Нил напрягся. — Это опасно?

Траншея выглядела неуверено. — Я не знаю. Я никогда раньше не видела и не чувствовала ничего подобного. Если то, что я уловила, верно, оно распространилось по всей траншее. Вероятно, именно это и тянуло землю вниз. — Она покачала головой. — Я не знаю, что еще это может означать. — Пыль на ее ладони слегка сдвинулась. — Я могу воздействовать на это своей силой, как на землю, но я знаю, что это не земля. Это что-то другое.

— С этим безопасно работать? Ты все еще можешь на это повлиять? — спросил он.

— Ага. На самом деле, это проще, чем должно быть. Чувствуется практически полным энергии.

Нилу определенно не нравилось звучание слов «полным энергии», но он доверял ее мнению по этому поводу. Свет становился ярче, и становилось все больше электроники. На самом деле люди разговаривали с внешним миром через большие радиоприемники, установленные в транспортных средствах.

Конечно, некоторым людям не требовался такой уровень инфраструктуры, чтобы оставаться на связи, о чем свидетельствует тон телефона Траншеи, проигрывающего отрывок из какой-то поп-песни, которую Нил смутно помнил, как прошлым летом ее часто крутили по радио. Девушка быстро убрала пыль и ответила на звонок, затем передвинула телефон, и на экране ожило видео.

— Эй, подруга! Я знала, что могу на тебя рассчитывать. Спасибо, что вернула мне эти приятные, приятные данные. — На видео была изображена круглолицая девушка в полумаске и ярком костюме. У нее были ярко окрашенные волосы, уложенные так, чтобы обрамлять ее лицо, включая челку, ниспадающую поверх маски девушки.

Траншея широко улыбнулась телефону, затем быстро изменила выражение лица, когда ее глаза метнулись к небольшой части экрана, показывающей вид с фронтальной камеры.

— Я все еще должна говорить спасибо тебе. — ответила Траншея. — Я не знаю, как тебе удалось построить что-то, что устояло в этом беспорядке, но это было спасением.

— Что я могу сказать? — ответила девушка, откидывая прядь волос назад. — Верно, я просто настолько потрясающа.

Траншея быстро повернул телефон, чтобы включить его в кадр. — О, это Мегаватт. Я говорила тебе, что работаю с ним? Мегаватт, это Фейстайм, технарь, которая сделала мой телефон. Она из моей команды в Сан-Диего.

— Приятно познакомиться. — поприветствовал он Стража.

— Взаимно, Мегаватт. Я большой фан. Жаль слышать обо … эмм, всём? — Энтузиазм технаря немного угас, и девушка попыталась сосредоточиться на другой теме.

Нилу потребовалось усилие, чтобы сохранить выражение лица и лишь слегка кивнуть. Этот беспорядок, эта богом забытая катастрофа была бы достаточно ужасной, если бы была только Новая волна, и с ней пришлось бы иметь дело только семье. Вместо этого стенограммы интервью Эми были разбросаны по ветру. Казалось, что каждый, даже отдаленно связанный с Протекторатом или СКП, имел полный доступ. Даже Майк их читал, а он был всего лишь полицейским подрядчиком, связанным с Протекторатом.

Части документов даже просочились за пределы официальных каналов, но, по крайней мере, в неофициальном и неподтвержденном виде. Этого было достаточно, чтобы держать их подальше от крупных публикаций, хотя было много предположений и комментариев о том, что «может» происходить в семье и команде.

Это была часть работы кейпа, которую он ненавидел больше всего. Чушь из мыльной оперы о знаменитостях. Ему не нравилось, когда это случалось с другими людьми, поэтому, по крайней мере, он мог сказать, что не был лицемером, не соглашаясь с тем цирком, который возник, когда его собственные ошибки были вытянуты на свет.

К счастью, Фейстайм быстро перенаправила разговор обратно к Траншее. — Ты не знаешь, что будут означать эти данные. Примерно половина технарей Протектората и несколько независимых специалистов сейчас находятся в сети, пытаясь выяснить, какого черта происходит в этом городе. Я имею в виду, что люди знали об этом городе, но никто на самом деле НЕ ЗНАЛ об этом городе, понимаешь?

Траншея кивнула, как будто это было самое очевидное заявление в мире, но Нил слегка ощетинился. Да, в Броктоне было большое количество кейпов и несколько известных банд, но он не осознавал, какую репутацию они заработали в более широком сообществе. На самом деле это не началось до тех пор, пока инциденты на прошлой неделе не выдвинули город на национальную арену, и огромное количество хаоса, царившего за эти семь дней, не принесло их репутации никакой пользы.

— Есть идеи, почему твой телефон не сгорел? — спросила Траншея.

— Есть несколько теорий. Я опробовала несколько новых твердотельных апликаций для этого устройства. Действительно компактный и, вероятно, это естественным образом экранировало его. Конечно, Фотонобит во всем чате говорит, что это благодаря ее чипам и ничему больше.

— Компьютерщик из Техаса. — объяснил ему Траншея. — Она производит компьютерные 3D-чипы, продает их множеству других отделений Протектората и командам Стражей.

— И, вероятно, пытается использовать мою тяжелую работу, чтобы повысить спрос. Не то что бы ей это нужно, со всеми… — Фейстайм замолчала, когда Траншея посмотрел на нее, из чего следовало, что это не первый раз, когда технарь запускается в почти тираду на эту тему. — Ну, в любом случае, это звиздец увлекательные вещи. Я здесь просто инициирую обнаружение, но похоже, что заряженные частицы заперты в устойчивом положении. Дико круто.

— Знаешь, как долго они продлятся? Или есть какой-нибудь способ избавиться от них? — с надеждой спросил Мегаватт. Технарь на экране только покачала головой.

— Извини, без понятия. Это сумасшедшая новинка. Типа, уровень исследовательской работы. Честно, все вещи Апейрона такие. Невозможно сказать, как что-то работает, если мы не знаем, на что смотрим. — Нил сгорбился, когда слабый луч надежды угас, затем поднял глаза, когда технарь позвала его. — Эй, твои силы электромагнитные, верно? Ты что-нибудь подхватил, пока был там? Например, почувствовал или заметил, что все работает по-другому?

Он мрачно покачал головой. — Извини, я ничего не заметил. Почему ты спрашиваешь?

Лицо девушки просветлело. — Хорошо, от меня вы этого не видели, но были некоторые взаимодействия с другими героями. Разрешено только для анализа. — Она сделала паузу. — На самом деле, ты слышал это от меня. Как ЭМ-парачеловек, я прошу твоего мнения в рамках моего расследования.

Прежде чем Нил смог согласиться, началось воспроизведение видео. На нем были показаны Штурм и Батарея в одном из их знакомых построений. Нил смог распознать этот формат как одну из полевых камер СКП, что означало наблюдение за кейпами в действии. Судя по всему, они находились примерно в квартале от зоны затемнения. Костюм Батареи светился, пока она накапливала заряд, затем она рванулась вперед.

И врезалась в внезапно появившуюся решетку искр, зависшую в воздухе. Как будто она бросилась прямо в невидимую стену, приняв комедийную позу, когда она разбилась о нее. Если бы Батарея не была фактически неуязвимой при заряде, он бы беспокоился о травмах. В нынешнем виде единственным, что, казалось, было уязвлено, была ее гордость.

Это мнение усилилось, когда видео было воспроизведено повторно, на этот раз со звуковыми эффектами Looney Tunes. Затем еще одна версия, подчеркивающая ошеломленную реакцию Штурма на это событие.

— Э-э, нет. Ничего подобного. — ответил он, понимая, почему Протекторат стремится не допускать чего-то подобного в ПЛО.

Девушка выглядела немного разочарованной, но кивнула. — Есть еще вот этот. Менее увлекательно, но все равно странно.

На видео видно, как Бесстрашный приземляется недалеко от зоны затемнения. Его обычно светящееся оборудование искрило, но искрило постоянно. Это было не столько похоже на обычный электрический разряд, сколько на то, как будто они были покрыты светящимся ворсом. Попытка снять эффект просто переместила его с одного предмета оборудования на другой. Герой приблизился к работнику службы экстренной помощи на расстояние десяти футов, из-за чего каждая прядь волос женщины начала парить в воздухе, что заставило Бесстрашного быстро отступить. Оставшуюся часть видео он посвятил попыткам заземлить искры с помощью фонарных столбов и пожарных гидрантов.

— Извини, я не видел ничего подобного. — Он призвал свою силу, чувствуя, как энергия расцветает вокруг него. Титаническая сила, которая пронизывала каждую клетку его тела, но всегда проявлялась лишь в виде множества крошечных искорок на его коже. Он нахмурился, сосредоточившись на ощущении. — Может быть, что-то. Как будто воздух стал тяжелее, когда я использовал свою силу, но я не уверен. — Он чувствовал себя покрытым чем-то с тех пор, как усилился эффект, но объяснял это главным образом тем фактом, что плавал в поту после почти часа безумной борьбы с АПП, а не каким-либо силовым взаимодействием.

Это было не его. Он никогда не был так хорош в поиске творческого применения своей силы. Каким бы сильным ни должно было быть что-то вроде контроля над мощным электромагнитным полем, крошечная дальность действия не позволяла ему когда-либо быть таким впечатляющим. По сути, он сам по себе сконцентрировался в барьере, и сила была его продолжением. Помимо небольшого светового шоу, которое он устроил для демонстраций, он мало что мог сделать. Просто действовал как стандартный бугай.

Только когда он увидел видео с Марком, он осознал, насколько плохо он относился к реализации своей силы. Он задавался вопросом, всегда ли Марк мог добиться такого эффекта и просто сдерживал себя, или же шок от новости и признания Нила заставил его использовать свои силы в новом направлении.

Это была неутешительная идея. Увидев, на что именно он способен, в городе было мало людей, которые хотели бы встретиться с Флешбангом, когда он снял детские перчатки, и, в отличие от них, у Нила действительно была причина стать объектом агрессии Марка. Он задавался вопросом, было ли это какой-то стратегией со стороны Флешбанга, способом показать Нилу, на что именно он способен, прежде чем вызвать его. Это было не в его характере, но и сражаться с целыми бандами в одиночку тоже было не в его характере.

Флешбанг сдерживался, или Новая волна сдерживала его. Это было что-то, что распространилось по всей стране, еще одна из тех шуток о том, насколько устрашающим и нелепым был Броктон-Бей. Это было похоже на то, что люди относились к ним как к тематическому парку или реалити-шоу, а не как к реальному месту, где реальные люди пытались справиться с безумием.

Это безумие было частью шутки. Видите это видео ходячего артиллерийского обстрела? Это второстепенный участник независимой команды в Броктон-Бей, потому что город просто такой. Ох, и эта масса постоянных взрывов? Его кейп имя Флешбанг.

Это была настоящая шутка, именно поэтому она распространилась со скоростью лесного пожара. Легко распространяемые мемы, шутки о кейпах с именами, которые сильно недооценивают их возможности, или шутливые названия знаменитых кейпов, которые делают то же самое. Гифка, на которой Марк разрывает улицу, с подписью «Флешбанг», за которой следует любая гифка с изображением важного момента кейпа и подписью с шутливым названием.

Самым популярным из них стал сборник Триумвирата. Александрия пробивает злодея через здание, Легенда выпускает шквал лазеров и Эйдолон использующий огромный набор странных способностей. Изображения были озаглавлены «Лети-Бей», «Световое шоу» и «Три Силы».

Если бы не все остальное, что происходило, мем, вероятно, распространился бы еще дальше. В нынешнем виде оно было настолько впечатляющим, что сумело выделиться из хаоса вокруг Апейрона, АПП, Убера и Элита.

Калифорнийского технаря ничуть не смутила его нехватка информации.

— Это безумие, безумие. Постоянное электрическое поле, вплоть до разрушительного действия, плюс рассеивание визуального и инфракрасного света. Все указывает на то, что это что-то передающееся по воздуху, но никаких признаков загрязнения в этом районе нет. Эффект не изменился ни на дюйм с момента его создания. Как будто он просто создал какой-то новый вид энергетического поля или что-то, включающее субатомные частицы. На самом деле, это больше похоже на крупномасштабный, высокоуровневый эффект эпицетра, что был бы безумием со стороны технаря, но…

— Технарь Сил. — добавила Траншея. — Думаешь, это правда? Это как работает Апейрон?

— Невозможно сказать. — Ответила другая девушка. — Может быть? Я имею в виду, что он, кажется, знает свое дело в этом отделе, но на самом деле у него нет недостатков ни в одной области, так что я не думаю, что мы пока точно раскрыли это дело. Я имею в виду, что один только его сайт является достаточным тому доказательством. Черт возьми, это чертово произведение искусства, не похожее на его «обычные» произведения искусства.

Видео на телефоне Траншеи превратилось в беспорядок, состоящий из диаграмм, компьютерного кода и снимков рассматриваемого веб-сайта, за которым Нил сомневался, что кто-то, кроме технаря, сможет уследить. То, как остекленели глаза Траншеи на этом месте, свидетельствовало о том, что он был прав, и что это был не первый раз, когда она подвергалась шквалу подобной информации.

— Эм, конечно. — неуклюже предложила большая девушка.

— Я знаю, верно? — Вернулось видео другой девушки, и она начала рассказывать о технических концепциях. — Просто посмотрите на эту кодировку. Никакого вздутия вообще. Это похоже на что-то из темных веков, когда им приходилось выделять в бюджет отверстия для перфокарт, только масштабы намного превосходят все, что мы имеем сегодня в Интернете. Есть технари со специальной специализацией в области программного обеспечения, которые не работают на этом уровне.

— Точно… — добавила Траншея, но Нил видел значение ее заявлений.

Он не был погружен в реакцию на два стрима, но многие люди поддержали идею «Технаря Сил», как будто она объясняла все. Возможно, так и было, по крайней мере, в широкой перспективе, но даже в этом случае не было никаких конкретных ограничений на возможности Апейрона. Это была настоящая причина, по которой люди пытались понять специализацию технаря. Не только из-за понимания того, что они могут создать в будущем, но и потому, что это давало определенный уровень уверенности в том, с чем им не придется иметь дело, на чем, как они могут ожидать, работа технаря будет сосредоточена и чем ограничится.

Была почти полная уверенность, что Апейрон может сделать что-то, что оказывает какое-то влияние на паралюдей или их силы. Эта идея обсуждалась с субботнего вечера и с тех пор только обрела уверенность. Но это явно было не все, что мог сделать технарь. Если только вы не расширите определение «сил» до такого количества областей, что происхождение этой технологии перестанет иметь значение.

От телефона Траншеи раздался сигнал тревоги, и технарь посмотрела в сторону. — Подожди, у нас кое-что есть.

— Что? — спросила Траншея, когда Нил наклонился. Было странно не следить за разговором, глядя вниз, через чье-то плечо или голову. На самом деле ему нужно было наклоняться вокруг Траншеи, а не просто смотреть над ней. Он предположил, что у нее та же проблема, хотя у нее было меньше шансов найти людей сопоставимого роста, даже в кейп сцене.

— Обновления сайта снова доступны. — Сказала она с переполняющим волнением. — Апейрон снова в деле. Новая информация, даже из зоны затемнения.

— Он может это просканировать? — обеспокоенно спросил Мегаватт. После этого его чувства все еще были смешанными. Не было никаких сомнений в том, что Апейрон спас город от АПП, и, вероятно, трижды. Из-за этого было неудобно выдвигать жалобы на последствия его технологии, особенно те, которые возникли в результате повреждений или травм.

Однако ничто из этого не изменило реальности того, с чем они имели дело. Пятая часть города была либо обесточена, либо отрезана из-за указанного затемнения. Следы экзотических силовых эффектов создавали барьеры и опасности в Северных доках. Постоянное ЭМИ-поле было одним из самых пугающих эффектов, которые он мог себе представить, особенно если оно было когда-либо использовано намеренно. Мысль о том, что Апейрон мог сделать это, даже не препятствуя себе, была невероятно пугающей. Это было то, что делало любой конфликт крайней мерой.

— Вроде того, но, наверное, нет? — ответила Фейстайм. Неуверенности ответа было достаточно, чтобы Нил не сразу почувствовал облегчение. — Обновления приходят, но по частям. Действительно хорошие данные, но загружаются по одному, не так, как при общегородском сканировании.

Технарь снова переключила дисплей, показывая карту города Апейрона, теперь сосредоточенную главным образом на Северных доках. Атаки АПП, которые продвинулись дальше, были отражены относительно быстро, в результате чего большая часть ущерба и ранений была сосредоточена в большей степени на их территории.

Он вспомнил, как слышал, как некоторые из команд СКП говорили об этом, о том, какое облегчение было, что остальную часть города пощадили. Технически это было правдой, но за этим стояло такое отношение, которое раздражало Нила. Своеобразное отстранение от проблем, от которых пострадала половина города. Он слышал это раньше. Редкие комментарии во время сборов средств или при общении с более богатой частью города. Общее мнение, что выравнивание доков в худшем случае будет считаться сдвигом в сторону или обновлением города в лучшем случае.

Это был еще один разрыв, еще один способ он чувствовал себя отделенным от своего города, своей команды, своей семьи. Саре было более комфортно с такими вещами. Она знала, как с этим справиться, как поместить это в контекст, знала, как не принимать это на свой счет. Он этого не делал. Годы неуклюжего общения на публичных мероприятиях, к которым он так и не приспособился, вероятно, больше способствовали имиджу «тупого бугая», которым он был обременен, чем какой-либо элемент его силы.

Это выходило за рамки разногласий между «Новой волной» и «Бригадой». За рамки их стилей руководства или идей на будущее. С самого начала они были из разных мест. Семья Сары, ну, они не считали себя богатыми, но они двигались на краю этих кругов. На расстоянии вытянутой руки от серьезных денег.

С внешней точки зрения они были достаточно богаты. Поговорка звучала примерно так: «Достаточно богат, чтобы что-то делать, но недостаточно богат, чтобы ничего не делать». Достаточно богаты, чтобы пойти на физиотерапию из-за травмы, полученной при верховой езде, а не просто получить травму в переулке.

Люди на самом деле не видели такой динамики. Они видели разницу в росте, тот факт, что у них были силы, но не понимали, как все может быть. Насколько устрашающей эта девушка может быть. Сара с самого начала была полна уверенности и решимости. У нее были свои способности уже много лет, она понимала их и строила планы на свое будущее. Она прошла через то, что он мог только представить, и у нее были связи, опыт и поддержка, о которых он мог только мечтать. Это всё накрыло его как волна, и у него было такое чувство, будто он едва контролировал собственную жизнь с того момента, как встретил ее.

Он отвлекся от своих размышлений и сосредоточился на информации, которую преподносила Фейстайм. Не стоит сокрушаться о том, что половина города была упущена из виду, в тоже время игнорируя их, чтобы сосредоточиться на своих собственных проблемах.

На карте были показаны четкие очертания зоны затемнения, а также тропы каждого из стихийных эффектов, идущие от побережья. Они были индивидуально окрашены, и технарь могла извлечь из них информацию.

— Они были заполнены в начале обновления. Никакой информации о том, что их вызвало, нет, но есть полное описание каждого эффекта и всех связанных с ним опасностей. Типа, серьезное описание. Я думаю, что это на самом деле лучше, чем то, что вы получаете из таблицы OSHA⁽¹⁾. — объяснила она. — Он также сделал это для нескольких эффектов бомб, которые все еще работают, но по-настоящему важная часть заключается в следующем.

Они наблюдали, как на карте начали появляться красные значки. Крошечные фигурки людей заполняются в зоне затемнения. Технарь что-то сделала, и одна из иконок расширилась, отображая блок информации. Мегаватт быстро просмотрел через это. Физическое описание. Точное местоположение. Медицинский статус. Уровень приоритета.

— Он сообщает о раненых? — спросил он.

— Точно. Не все сразу, есть своего рода прогресс. — Мегаватт мог это видеть. Тропа движется по территории, заполняя информацию о пострадавших в результате конфликта. Информация, которая включала точные указания и данные о том, были ли эти люди в ловушке и как в неё попали.

— Это… — Он даже не смог закончить предложение. Это было запредельно важно. Это превратило почти невозможный поиск выживших в просто сложную операцию по спасению.

Траншея наклонилась вперед, ее глаза сияли. — Это значит, что он где-то там, да? — Она указала на заполненную информацию. — Он ходит по окрестностям в поисках людей? Он в порядке?

На лице Фейстайм появилось противоречивое выражение. — Не уверена. Невозможно сказать. Что-то там есть, но это может быть не Апейрон. Это может быть дрон, робот или что-то еще.

Это была правда. Не было никакой возможности узнать, что там. Это мог быть Апейрон или один из роботов, которых он, казалось, мог так легко построить. Судя по всему, что они видели, Апейрон должен был быть в состоянии залечить полученные травмы так же легко, как дышать, но этого не произошло. Это была еще одна загадка. Как произошло его исцеление и сколько оно стоило? Легко было предположить, что это как у Эми: всего несколько минут контакта, чтобы что-то исправить, но с технарями все сложно. Судя по всему, он даже не заключал контракты на медицинскую работу, несмотря на поступающие предложения. И по опыту работы с Эми он знал, насколько чрезмерными могут оказаться эти предложения.

Этот последний пункт, вероятно, был связан с текущей позицией СКП по Апейрону. Ситуация с Эми была беспорядочной, но, похоже, единственный консенсус заключался в том, что, каким бы ни было ее состояние, это вряд ли было делом рук Апейрона. Этого все еще было недостаточно, чтобы устранить опасения и изменить политику, особенно в условиях того стресса, который город пережил за последнюю неделю. То, что технарь хотел избежать повторения охоты на ведьм, вызванной его встречей с Эми, имело смысл.

Однако эта мысль вернула в памяти все, что он пытался игнорировать, чтобы оставаться на задании. Он чувствовал себя вдвойне виноватым: и за свои действия, и за их влияние на семью и команду, и за то, как беспорядок, который он устроил, отвлек Эми.

Если Апейрон не повлиял на разум Эми, а признаки были против этого, то что, черт возьми, произошло? Что-то вызвало тревоги о влиянии властелина, а это означало, что либо Эми подверглась воздействию чего-то еще, а они не заметили, либо она была в настолько тяжелом состоянии, что смогла дать ложноположительный результат на тесте на влияние.

Обе возможности приводят к одному и тому же выводу. Они были небрежны. Если это было недостаточно очевидно из того, как все обернулось, Майк был последним доказательством. Он бы никогда не скрывал от нее правду об отце Эми так долго, если бы знал, как сильно это ее беспокоило. Но он не знал. Он не смотрел. Между ним и Сарой дела были настолько плохи, что он едва мог общаться с Кристал и Эриком. Проверять семью Кэрол… это было выше его сил, даже без учета сложностей их истории.

Он отогнал эти мысли. Позже для этого будет достаточно времени. Господь свидетель, у него нет недостатка в вещах, в которых можно себя винить, но сейчас это не поможет. У них был список людей, которым требовалась помощь. Это было важно. Вопрос о том, как это было создано, мотивы человека, стоящего за этим, или какие-либо его собственные проблемы в ситуации не имели значения. Не тогда, когда некоторые из этих значков мигали и были помечены как критические.

Он покачал головой и повернулся к Траншее. — Нам нужно поговорить со спасателями. Возможно, они знают, куда идти, но добраться туда — это другой вопрос. Им понадобится вся возможная помощь.

Девушка медленно кивнула. — Ага. — Она повернулась к экрану. — Он прав. Мне нужно вернуться туда.

— Поняла, подруга. Иди поиграй в архитектора, используя свою силу. Покажите Броктону, на что способен Сан-Диего. — Траншея застенчиво поерзала от похвалы. Даже с пропорциями ее тела он мог узнать это выражение. — Я начну с данных которые ты мне прислала, посмотрим, смогу ли я найти что-нибудь, что поможет. Подключу к этому и остальных технарей. Они отчаянно нуждаются в информации после того, как проанализировали эту трансляцию до последнего кадра. — Девушка улыбнулась. — Может быть, я сообщу Фотонобит, что это ты схватила это для меня. Пусть твоё имя будет еще популярнее.

— Не беспокойся об этом. — быстро сказала Траншея, но прозвучало немного противоречиво. Если бы Нилу пришлось догадываться, он бы сказал, что ей нравится признание, но она ненавидит внимание. Это было то, что он мог понять. — Но спасибо за помощь. Разумеется, я оставлю телефон включенным в следующий раз, когда буду там.

— Ты лучшая. Береги себя. Мегаватт, приятно познакомиться. Увидимся позже.

Звонок прервался, и Траншея быстро убрала телефон. Она оглядела различные скопления мигалок и машины скорой помощи. Барьеры были установлены в конце подтвержденной «безопасной зоны», точке, где радиосвязь была бесполезна. Неработающие машины и темные уличные фонари дальше по улице служили достаточным подтверждением начала опасной зоны, поэтому разметка не требовалась.

— Эм, куда нам идти дальше? — спросила она. — Обычно я бы выбрала СКП, но это поисково-спасательная служба, верно? Они координируют свои действия или это в другом отделе?

На данный момент Нил понятия не имел, но старался скрыть это от Траншеи. Он не упустил из виду, насколько комфортнее ей было следовать за местным героем, чем пытаться разобраться со всем в одиночку. По правде говоря, он не был лучшим человеком для этой роли, ни сейчас, ни в целом, но он не собирался разрушать ту ограниченную уверенность, которую она смогла обрести за время катастрофы.

Для каждого из агентств, работающих в этой области, были отдельные кластеры. Вероятно, это было признаком того, насколько сильно все пошатнулось в результате нападения, а также общего отсутствия координации между департаментами. В лучших обстоятельствах это могло бы стать кошмаром. Столкновение скоординированных бомбардировок, атак, блокировавших доступ к дорогам, множества непроходимых троп, проходящих через город, и зоны затемнения, через которую невозможно даже проехать, было настолько далеко от «лучших обстоятельств», что было практически на другом континенте.

— Пожарные и спасательные службы, вероятно, лучше всего подойдут для такого рода работы. — Он заявил это с такой уверенностью, на которую был способен. Это была неплохая догадка, и в этом районе было прилично большое скопление.

Он повел ее к группе, состоящей из самых разных сотрудников пожарной службы, от администрации до волонтеров. Казалось, что все ресурсы, которые можно было уделить, были в поле. Вскоре их заметили, и навстречу им выбежал лейтенант одной из рот.

— Мегаватт! Рад видеть тебя. — Не было и намека на признание текущей ситуации с его семьей. Казалось, кризиса было достаточно, чтобы временно взять верх над этими сплетнями.

— Рад, что могу помочь, лейтенант. Это Траншея, одна из волонтеров экстренной помощи. Она приехала к нам из Сан-Диего. — Он указал на девушку позади него, которая внимательно наблюдала за реакцией мужчины.

— Приятно познакомиться и рад видеть вас в городе. Я слышал о некоторых ваших сегодняшних работах. Это спасение, что вы сейчас здесь. — Мужчина быстро указал на стол, на котором стояли ноутбук и пара планшетов. — Вы видели развитие событий на карте?

Мегаватт кивнул. — Местоположения пострадавших и медицинская информация.

Для них освободили место вокруг стола, довольно много места, хотя, скорее всего, просто из уважения к кейпам, а не к их размеру в частности. — Не только это. Отчеты о повреждениях заполняются. Это не происходит автоматически, но этого достаточно, чтобы проложить маршруты, по которым мы могли бы проехать и вывести этих людей.

Он посмотрел на экраны. Они были дополнены описаниями заблокированных дорог, действующих бомб и других препятствий. — Это очень многое, с чем приходится иметь дело.

Мужчина кивнул. — Может быть, в некоторых случаях это слишком много, но с вами здесь…

Мегаватт понял. — Мы можем помочь расчистить маршрут. Провести ваших людей.

— И грузовики. — добавил один из волонтеров.

Нил удивленно поднял бровь. Мужчина указал позади него. — Все современное там сгорает, но кое-что еще работает. Старые дизели кажутся наиболее надежными. Никакого света, но это будет лучше, чем пытаться перевезти раненых вручную.

— Мы отправили запрос через волонтерские отделы и через всех, кому они могли позвонить. — пояснил лейтенант. — Даже некоторые старые двигатели способны работать в таком беспорядке. Все вносят свою лепту. Даже докеры и дальнобойщики делают все, что могут.

В голосе мужчины это звучало несколько гордо, но в то же время и немного обеспокоено. Это была замечательная демонстрация реагирования на стихийные бедствия, но также и свидетельство того, насколько плохо обстояли дела. Это также было потенциальной проблемой. Многие люди, пытающиеся действовать, хотели бы действовать. Вскоре они споткнутся друг о друга хотя бы из-за проблем со связью.

— Итак, вам нужно, чтобы мы расчистили дороги? — спросил он. На самом деле это в основном будет делать Траншея с ним, возможно, передвигавшим кусок мусора здесь и там, но было ясно, что девушке было удобнее, когда он выступал в качестве социального контакта для подобных вещей. Он просто надеялся, что после того, как все уладится, она сможет получить заслуженное признание.

— Это верно. Мы работаем с медицинскими службами, доставляем медработников в случаи повышенного риска. — объяснил лейтенант, а затем указал на мигающие красные отметки на карте. — СКП разослала сообщение. Они отправляют команды к тем, кто находится в критическом состоянии.

— После того, как они потратят время на подтверждение точности данных. — добавил другой мужчина. — Но нам нужно начинать двигаться прямо сейчас.

В тоне мужчины была резкость, и Нил заметил легкие кивки в знак согласия со стороны некоторых собравшихся спасателей. Он знал этот взгляд и мог его понять. Протекторат, СКП, фактически каждая группа героев в городе проделала ужасную работу по сдерживанию недельной катастрофы, которая привела к этой ночи. Проявлялись трещины, и люди разочаровывались в системе. Недостаточно, чтобы направить на него гнев или отказаться от помощи, но у него было ощущение, что репутация сообщества кейпов Броктона уже не будет прежней после этой ночи, независимо от того, чего героям удастся достичь.

Он проследил за их взглядом через пустую парковку туда, где собралось несколько фургонов СКП. Вокруг слонялись бронированные агенты в полном снаряжении, время от времени проверяя оборудование внутри одного из фургонов. Они отошли от собственной шумной конференции, и Нил почувствовал, как у него остановилось сердце.

Три белые униформы с фиолетовыми, красными и синими пятнами. Находившаяся вдалеке леди Фотон, Сара, подняла глаза и встретилась с ним взглядом.

Если бы это был фильм, они, наверное, бросились бы друг к другу. Признались в любви и как они были счастливы, что другой был в безопасности. Просто прониклись бы моментом и забыли бы всю боль, которая разлучила их. Годы, которые разрушили их отношения. Растущая отдалённость, до уровня когда они спали в разных спальнях, лишь избегая расставания ради команды. Ужасное предательство, которое таилось в начале их брака, вытащенное на свет. Боль, пренебрежение, чувство разлуки, которое возникло, что бы они ни пытались.

Конечно, этого не произошло. Это был не какой-то фильм, это была жизнь. Втайне он был благодарен расстоянию, разлуке, которая не позволяла ему увидеть всю глубину боли на лице жены. Даже через пропасть он практически чувствовал обиду и боль, исходящую от нее.

Сара бросила на него последний взгляд, прежде чем вылететь в воздух. Не тот элегантный взлет, который она обычно делала, с помахиванием людям на земле и световым шоу для эффекта. Прямо вверх, как ракета, пока она не превратилась в точку в небе, затем резкий поворот и полёт вдаль. Эрик и Кристал остались неловко стоять рядом с агентами СКП и выглядели растерянными. Они обменялись несколькими быстрыми словами, прежде чем Эрик бросился за матерью на своей более спокойной скорости, и Кристал оторвалась от земли и медленно парила к их группе.

Настроения среди спасателей полностью изменились. Раньше оно было утомленным, но с надеждой. Город был вне активной угрозы, которую он видел на прошлой неделе, по крайней мере, насколько они могли судить. Дошло до того, что они могли что-то с этим сделать, могли помочь. Конечно, они столкнулись с катастрофическим ущербом, таинственными эффектами технарей, все еще активными взрывами бомб и что бы, черт возьми, не были эти штуки вызваные травмы Апейрона или поврежденной технологией, но они собрались вместе, сплотились и собирались изменить ситуацию. Они были Броктонитами и не собирались позволять этому сломить их.

Устойчивость обычного гражданина перед лицом гражданской катастрофы была не столь выражена, как его реакция на разрушение семейных отношений. По группе прошла неловкость, и большинство присутствующих старались не смотреть ни на Мегаватта, ни на Лазершоу, ни на уходящие фигуры Леди Фотон или Барьера.

По крайней мере, у них хватило совести не комментировать это.

— Почему бы вам не использовать немного времени на то, чтобы проработать маршрут вместе с Траншеей? Здесь ей придется делать настоящую тяжелую работу. Я дам вам немного места. — Последовала небольшая пауза, прежде чем лейтенант воспользовался предлогом и потянул Калифорнийского Стража к столу, обсуждая различные препятствия, которые Апейрон выделил в своей чудесной системе данных. Остальные рабочие демонстративно проигнорировали Мегаватта, позволив ему ускользнуть и пойти навстречу дочери на полпути между пожарной службой и командами СКП.

Кристал медленно двинулась вперед, паря к нему, светясь слабым красным в темноте города. Это чувство странности, когда он смотрит вверх, а не вниз, чтобы поговорить с людьми, от него не ускользнуло, что чаще всего это случалось с его собственной семьей. Когда стал очевиден масштаб его скачков роста, степень влияния его силы на его подростковое развитие, он в шутку подумал, что это была какая-то поэтическая попытка не отставать от Сары, достичь ее уровня.

Это уже не было шуткой после того, как Кристал и Эрик получили свои силы. Он уже отставал от остальной команды. Когда с ними были Майк и Джесс, все было не так уж и плохо. Тогда Сара была единственным летчиком. Ей пришлось обойти ограничения остальной части команды. Надзор, разведка и вообще перемещение в темпе, который он мог себе позволить.

Затем они потеряли Джесс и, по сути, потеряли и Майка. Сара начала давить сильнее, работая над более агрессивными стратегиями и более быстрым реагированием. Кэрол могла развивать невероятную скорость в своем состоянии излома, так что какое-то время это был план. Сестры взяли на себя инициативу, а он и Марк изо всех сил старались не отставать.

Затем Кристал прошла через триггер, и угнаться за ней было даже невозможно. Затем Вики и Эрик последовали за ней. Внезапно больше половины «Новой волны» могли летать. Он и Марк почти не участвовали в новой тактике, разрабатываемой для команды. Марк пошутил о том, стоит ли им носить с собой полотенца и коробки с соком в составе своего снаряжения.

Черный юмор и, возможно, предупредительный знак. Нил с самого начала знал, что у Марка проблемы. Он не знал, насколько они были плохи, пока Кэрол не призналась ему. Это была еще одна неудача, еще один удар по нему. Ему следовало что-то с этим сделать. Но он этого не сделал.

Он не сделал ничего, когда у него был лишь намек на то, что что-то не так, тогда, когда он был лидером группы. Он едва чувствовал, что заслуживает этой должности, и не был достаточно уверен в себе, чтобы выразить подобную заботу. Когда он точно узнал, с чем имеет дело Марк, он ничего не сделал. Как он мог? Что, он должен был предложить поддержку человеку, которого предал, основываясь на информации, которую он получил, находясь в постели с Кэрол?

Он задавался вопросом, не была ли вина за все причиной того, что он был так счастлив передать бразды правления Саре. Отказ от своих мечтаний о том, какой могла бы быть команда, чтобы избежать ответственности за то, чем она стала под его руководством. Не то чтобы он знал, чем на самом деле может помочь в такой ситуации. Что он мог сделать, кроме того, чтобы побудить этого человека обратиться за помощью извне и, возможно, предложить какое-то понимание?

Не то чтобы кто-то еще помогал. Депрессия Марка была открытой тайной в семье, как и состояние его собственного брака. Учитывая, насколько плохи были отношения между ним и Сарой, он задавался вопросом, будет ли вообще реакция, когда правда об этой ошибке станет известна.

Эта глупая, глупая ошибка. Какую защиту он мог предложить в отношении чего-то подобного? Никакой. Никакой защиты не было. Ничего из того, что он мог сказать, даже не могло бы оправдать то, что он сделал.

Молодой и глупый? Он был не так уж молод и никогда не отличался импульсивностью. Он был осторожен до дотошности. Большинство бугаев были такими. Когда тебя окружали люди, которые могли сломаться одним неосторожным движением, это внушало чувство осторожности, даже злодеям.

Мог ли он винить в этом стресс ситуации? Вся команда была в одной лодке. Пытались пробиться в кейп сцену, которая все еще определялась. Копить деньги на инициативу «Новая волна», одновременно будучи активными героями и сдерживая собственную карьеру. Давление командования? Это только хуже. Он должен был нести ответственность за команду, но злоупотребил этим доверием.

Оглядываясь назад, кажется, что это просто произошло. Ему не хватило проницательности или самосознания, чтобы точно определить момент, когда дело зашло слишком далеко. Он чувствовал себя оторванным от Сары, Кэрол чувствовала оторванность от Марка. У Флешбанга было больше плохих дней, отсутствие патрулей. Леди Фотон наступала сильнее, охватывая большую часть города одиночными патрулями, оставляя их вместе на земле. Лайтстар и Флер смотрели только друг на друга, влюбленные дети и были невыносимо милыми, когда у них была такая возможность.

Не было никакой тайной причины, никакого подстрекающего инцидента. У них была возможность, и Нил не был достаточно силен, чтобы ею не воспользоваться. Вы могли бы назвать это ошибкой или несчастным случаем, но это означало бы, что это был единичный случай, исключение, которое, как они признали, не могло повториться снова.

Это повторялось снова. Даже после рождения Кристал. Даже когда все планировали свое будущее, говорили о том, куда пойдет команда и их семьи. Только когда родилась Вики, Нил разорвал отношения. И с тех пор он ненавидел себя.

Эта неопределённость тяготила его. Это разъедало его, опустошая его на протяжении многих лет, пока он не чувствовал себя картонной оболочкой, которую достали для пресс-мероприятий и чтобы отвлечь злодеев во время нечастых разборок. Кэрол отвергла его опасения. Она даже не допускала такой возможности. Но Вики была так похожа на Кристал. Он беспокоился о том, что это может означать, что может случиться, когда она получит свои силы.

Когда она прошла через триггер, он снова спорил с Кэрол. И снова она этого не слышала. В ее мире это было даже невозможно. Как будто это не имело значения, как будто вопрос о том, был ли он отцом Вики, а не Марк, был совершенно неуместен. И для Кэрол это было так. Ей было все равно. Вики была ее дочерью, и для женщины все остальное не имело значения.

Ему следовало бы тут же во всем признаться. Просто выложить это и позволь команде разобраться с этим. Это было бы лучше, чем тащить их вниз во время общегородского кризиса. Вместо этого он был ответственен за развал «Новой волны» в самый неподходящий момент.

Услышав об обвинениях Апейрона, это казалось выходом. Больше не было смысла бежать или прятаться. Это было в официальной записи. Это должны были изучить аналитики СКП и, возможно, умники Протектората. Он и Сара были практически разлучены и были в шаге от развода. Самое меньшее, что он мог сделать после всего этого времени, — это избавить ее от неопределенности и предоставить ей любезность выслушать его самого, а не какого-то правительственного специалиста по обработке данных.

По глупости он думал, что ей все равно. Он думал, что это будет еще одним доказательством того, насколько ужасными были их отношения. Еще одна нота в крахе их брака, всего лишь шаг к тому моменту, когда она сможет каким-то образом расстаться, не нанеся ущерба публичному имиджу Новой волны.

Он был не прав. Ужасно не прав. Обида, боль на ее лице, когда она слушала его признание, открыла старые раны, боль первых дней их совместной жизни, когда подростки пытались заставить все работать, понять, куда все идет. Он забыл об этом периоде их жизни, а Сара — нет. Он был потрясен тем, как сильно она заботилась о них, как много значили для нее те первые дни.

Вот и все. Он подозревал, что если бы он объявил о каком-нибудь увлечении, о какой-нибудь недавней измене, произошедшей после того, как их брак был в руинах, ее бы это не волновало, или даже близко не так сильно, как она волновалась по этому поводу. Но тот факт, что это произошло много лет назад, когда они еще были счастливы, когда они все еще пытались заставить все работать, глубоко ранил ее.

А потом была остальная часть этой чертовой стенограммы. Единственным крошечным лучом света во всей этой неразберихе было подтверждение Эми происхождения Вики. Он понятия не имел, что она может прочитать чью-то ДНК одним прикосновением, по крайней мере, недостаточно хорошо, чтобы судить об отцовстве. Еще одна вещь о его семье, к которой он был слеп. Но она могла сказать это и подтвердила это. Вики была дочерью Марка, а не его. Это должно было стать облегчением, и так оно и было бы, если бы не последующее заявление Апейрона.

Эмоциональная связь. По словам технаря, силы передавались именно так, но не из-за генетики, а из-за какой-то значимой связи между двумя людьми. На этот счет ходило множество теорий, но этот человек утверждал это с абсолютной уверенностью. Было легко поверить, что он знал, о чем говорит, и ещё легче со временем.

По мнению Нила, именно это было последней каплей. Сара была сильной. Она была самым сильным человеком, которого он знал. Он не мог представить, чтобы для этой женщины что-то было слишком, но у каждого были свои пределы, и, очевидно, это был ее предел. Мысль о том, что Нил больше заботился о его измене с Кэрол, ее сестрой и их потенциальной внебрачной дочери, чем о своих собственных детях. Это было слишком. Вот что сломало ее. Именно это привело к ссоре, из-за которой он был изгнан из дома, и, возможно, нанесло Новой волне непоправимый ущерб.

Это было глупо, до безумия глупо, но он не мог этого объяснить. Его время с Кэрол было ошибкой, а не какой-то скрытой любовью, которая превзошла его чувства к жене. Вики не была его тайным любимым ребенком; она была источником бесконечных страданий. Если вы хотели сказать, что у него была более эмоциональная связь с Вики, то он не мог этого отрицать, но это было не из-за привязанности. Это было из-за страха.

Неуверенность в отцовстве девушки проникла в его сознание и поселилась там. Беспокойство о том, что это значило, что это могло значить, что он сделал с Сарой, Марком, Вики, все невиновные, но платившие за его ошибки.

Вики получила его способности, и Сара ненавидела его за это. Он ненавидел себя. Он ненавидел то, что его ошибки вызвали эту путаницу, точно так же, как они стали причиной многих бедствий, которые пережил город. Больше всего на свете он ненавидел то, чего это стоило его детям.

Глядя на Кристал, висящую в воздухе над парковкой, это вернулось к нему. Это была его вина. Он был так одержим своими ошибками, так беспокоился о Вики, что лишил своих детей шанса на силу. И на безопасность.

Кристал был блестящим кейпом, одной из лучших молодых героев в городе, вероятно, на восточном побережье, хотя он признавал, что отцовская гордость окрашивала его суждения. Но она была уязвима. Он беспокоился о ней. Каждый раз, когда она поднималась в воздух, он думал о том, что с ней может случиться. У нее была вариация способностей ее матери. Более сильные лазеры и более быстрый полет, но более слабые силовые поля. Гораздо слабее.

Большинство людей не осознавали насколько слабее, и Новая волна не собиралась их просветлять. Поля Кристал не выдержали давления, когда она использовала их в качестве трамплина. Шанс, что они остановят пулю, был ничтожно мал. Бронированные панели в костюме девушки мало что могли сделать. Одно удачное попадание, и для его маленькой девочки все будет кончено.

У Эрика противоположная проблема. Ему сейчас было четырнадцать, и он хотел сделать себе имя, сражаться со злодеями и рисковать. Но он был медленным в воздухе, его лазеры были слабыми, и он мало что мог сделать с помощью своих силовых полей. Он сочувствовал мальчику, который жаловался на то, что добирался до драки только после того, как все уже закончилось, и ему ничего не оставалось, как сдерживать преступников, которых поймали другие люди.

Если бы он был лучшим отцом, лучшим человеком, возможно, его детям было бы лучше. Никто не мог точно сказать, как бы пошли дела, но что угодно, любой намек на его силу был бы улучшением. Кристал была бы защищена, когда она бросалась в опасность. Эрик мог бы действовать, а не просто сидеть в стороне, играя роль защитника.

Это его особенно беспокоило. Защитные кейпы, которым больше нечего было предложить, как правило, использовались для защиты от все более и более сильных эффектов, пока они не достигали своего предела. Если вы стрелок или контакт и ваша сила недостаточно сильна, ваша цель уйдет от нее. Если вы движок и ваша сила недостаточно сильна, вы приедете слишком поздно, или злодей убежит. Если вы бугай или пользователь силового поля и ваша сила недостаточно сильна, вы умрете.

Такова была настоящая цена его ошибки. Ни команда, ни его брак, ни стабильность города. Это было будущее его детей, отданное в обмен только из-за слабости с его стороны.

Он понял, что все еще идет, все еще движется к дочери. Неужели все это, почти два десятилетия сдерживаемого стыда, сожалений и неудач, промелькнуло в его голове за то время, пока он пересекал парковку? Или он намеренно это затянул. Взрослый мужчина боится встретиться лицом к лицу с собственной дочерью-подростком.

Очевидно, это было скорее последнее, чем первое. Кристал могла лететь достаточно быстро, чтобы оставить Вики в пыли, но она парила вперед на несколько дюймов. Он не знал, поравнялся ли он с ее темпом, не осознавая этого, или она сравнялась с его, но в любом случае было ясно, что ни один из них не особенно ждал этого разговора.

Наконец они достигли негласно согласованной середины пути. Нил встал и посмотрел на свою дочь, парящую футов в пятнадцати над землей. Ему одновременно хотелось рассказать ей все, что можно, и совершенно уйти от разговора. Ему хотелось извиниться, узнать, как поживают они с Эриком, проверить, как там Сара. Он хотел дать заверения, которые не мог подтвердить, и попытаться каким-то образом исправить тот беспорядок, который он устроил.

Но он не мог. Такие вещи было бы трудно сказать в самой лучшей ситуации. Это было не место и не время. Весь вечер он был наполовину в своей голове, и это было неправильно. Город не заботили его личные проблемы, а только то, как на него повлияли его ошибки. Он попытался избавиться от путаницы эмоций и облаков мыслей, захлестнувших его мозг, и посмотрел на дочь.

Кристал выглядела уставшей. Он знал, что он был не намного лучше, но чувствовал себя ужасно из-за того, через что она прошла. Это было еще одно напоминание о том, как далеко распространился беспорядок и кто за него платил. Сара была в беспорядке, и ему не были рады в доме. Конечно, на Кристал выпадет роль скалы, скрепляющей всех вместе.

— Привет, Кристал. — позвал он. Он не хотел, но в том-то и дело. Он игнорировал свои ошибки в течение многих лет, и они только привели к кризисной точке. Возможно, действия и усилия усугубят ситуацию, но то же самое можно сказать и о том, чтобы сидеть сложа руки и ничего не делать. Он должен был попытаться.

Кристал смотрела вниз, как будто хотела открыть огонь своими лазерами на уровне мощности, о котором они не сообщали публике. На мгновение он испугался, что она может это сделать, и жалостливая часть его души приветствовала эту идею. К счастью, Кристал была лучше этого. Она выровняла выражение лица и опустилась на несколько футов выше линии его глаз. Достаточно, чтобы пристально смотреть вниз, не мешая разговору.

— Привет папа. — Она выглядела так, словно хотела сказать больше, и почти заметно проглатывала свои слова. Она взглянула на угасающие синие и фиолетовые огни ее брата и матери, улетающих в ночь, и вздохнула. — Приятно видеть тебя сегодня вечером. Городу нужна вся возможная помощь.

Она говорила о деле. Безопасная тема, насколько такие были. Он кивнул. Наверное, лучше было придерживаться этого. Любой эмоциональный накал прямо сейчас может стоить времени на восстановление тому, у кого его не было. — Я присоединился к общим усилиям, когда началась атака. Провел легкие восстановительные работы после отключения электроэнергии. Похоже, предпринимаются скоординированные усилия по восстановлению. Я сделаю все, что смогу, чтобы помочь в этом.

Его дочь понимающе кивнула, и он задумался о том, как странно было пытаться выяснить свою роль в катастрофе. Сара так долго занималась микроменеджментом команды, практически с того момента, как они объявили об инициативе «Новая волна». Никогда не возникало вопроса о том, где им следует быть или что им следует делать. Ему не нужно было искать свой собственный путь с тех пор, как Бригада распалась.

Это одновременно и утешало, и слегка удушало. Это было частью страха. «Новая волна» так долго была важной частью его жизни, а Сара была там еще дольше, дольше, чем что-либо еще. С самого начала его жизни в качестве кейпа она была его частью. Он не мог представить себя героем, не мог представить себя Мегаваттом, без Сары.

Но он знал, что это закончится. Они отдалялись друг от друга, даже до того как об этой измене не стало известно. Теперь он был именно там, где, как он боялся, окажется: бегал по улицам, пытаясь понять, как изменить ситуацию, и надеясь, что ничего не испортил.

— Протекторат сделали вызов. Им нужен любой, кто сможет прилететь в зону затемнения. Я… я подписала на это маму и Эрика. — Казалось, она почти смущена этим. При обычной работе команды это было бы невероятно самонадеянно, но сейчас он был просто благодарен, что кто-то присматривает за семьей. Он ненавидел то, что это должна была быть Кристал, но в то же время гордился ею за это. Он гордился ею по многим причинам.

На его лице промелькнула легкая улыбка, и дочь сразу это заметила. — Что? — нажала она.

Он поднял глаза и улыбнулся чуть шире. — Я слышал о твоей стычке с Апейроном в понедельник.

Его дочь съежилась и обняла себя. — Боже, не напоминай мне.

— Я слышал, ты хорошо справилась. — предложил он ободряюще.

Она покачала головой. — Это было глупо. Я была зла и напугана до безумия. Мне никогда не следовало делать этот предупредительный выстрел. Я имею в виду, что он мог сделать…

Неуверенность в ее голосе вернула ему все опасения по поводу ее безопасности. Он изо всех сил старался не показывать этого своей маленькой девочке. Она могла парить над ним, но то, как она почти тряслась, словно ей снова было пять лет и она рассказывала ему о кошмаре, который ей только что приснился.

— Нет, ты правильно поняла ситуацию и сделала правильный выбор. — заверил ее он. Он сам не был в этом уверен, но сомнения сейчас не принесут никакой пользы. — Апейрон не бьёт случайно. — Он не упустил иронию того, что сделал это заявление, стоя рядом с гигантской зоной парачеловеческой катастрофы, очевидно созданной случайно Апейроном. Ну травмой Апейрона. Часть о том, что он наносил удары намеренно, а не наугад, все еще сохранялась. — Вы сделали разумный выбор, держались на расстоянии и подошли к дипломатическому обмену ближе, чем кто-либо другой в городе. Я горжусь тобой за это.

Кристал слегка расслабилась и опустилась на уровень его глаз. — Я… рада тебя видеть, папа. — Она слегка пожевала губу, прежде чем продолжить. — Дела с мамой не очень хороши. Я не знаю, что произойдет, но… ты знаешь.

Нил кивнул. — Да. Спасибо тебе за все, что ты делаешь для твоей мамы и брата. Это значит многое.

Она фыркнула. — Не то чтобы на этой неделе были пары. У меня есть время. — Веселье быстро угасло, и она покачала головой, прежде чем оглядеться. — Это, это плохо, не так ли? Даже по меркам Броктона.

Он уловил ссылку на «Мерки Броктона», но пропустил ее. — Да, это так. Я бы сказал, что в последний раз все было так плохо, когда сошлись Зубы, Империя, Маркиз и Бойня Девять.

Глаза Кристал расширились. — Я помню это. Не очень хорошо, но… Боже, это был бардак.

— Тебе тогда было пять лет. Вероятно, это было худшее, с чем мы столкнулись за пределами Бостонских игр. — Они сделали все возможное, чтобы уберечь детей от этого кошмара, но все жители города помнили те дни. Точно так же, как они запомнят этот. Он собрался с духом, оглядевшись вокруг. — Город справился тогда. Справиться и теперь.

Его дочь слегка расслабилась от его заверений, затем взглянула на группу спасателей и возвышающуюся над ними фигуру Траншеи. — С кем ты работаешь? Вон та женщина?

— Это Траншея. Страж из Калифорнии, часть сил по экстренной помощи. — Хотя, видимо, не официально. — Я стал для нее своего рода связующим звеном. Она эпицентр, обладающая силой контроля над землей.

При этом Кристал слегка просветлела. — Боже, это очень полезно сейчас.

— Поверь мне, я знаю. Я видел ущерб. — заверил ее он.

— С воздуха еще хуже, если ты можешь в это поверить. Ты видел карту Апейрона. — Нил кивнул. — Лично еще хуже. Даже за пределами зоны затемнения. — Она взглянула на затемненную часть города. — Вот куда ты направляешься?

— Это верно. — Он указал на группу пожарных и спасателей. — Они планируют спасение. Я буду работать с Траншеей, чтобы расчистить маршруты для доступа. Вероятно, после этого будем откапывать людей. Понятия не имею, как долго мы будем этим заниматься, но, по крайней мере, мы знаем, куда идти.

Он видел противоречивое согласие в глазах дочери. Нравилось им это или нет, но в этом они опирались на Апейрона. Он знал или, по крайней мере, мог попытаться убедить себя, что в заявлениях технаря, тех, что спровоцировали все, вероятно, не было никакого злого умысла. Когда он был наедине со своими мыслями, было легче. Он мог винить себя. Что касается Кристал, когда он увидел, какое влияние оказали эти заявления на его дочь, его семью… Ну, это заставило его захотеть найти виноватого.

Кристал, вероятно, чувствовала то же самое. Апейрон был именно тем человеком, который запустил первое домино. Легко было предположить, что он знал о цепи событий, которую привел в движение, но этому были пределы. Был момент, когда состояние города и недальновидность его офицеров взяли верх. Апейрон, возможно, и запустил первое домино, но он не построил массив шатко сбалансированных отношений и не поддерживал хаос.

Было обидно, что они полагались на помощь человека, который начал это, но это был лучший вариант, который у них был. Лучше, чем им когда-либо удалось бы, даже имея под рукой всю команду и целенаправленную СКП. Он барахтался достаточно долго.

Звук запуска дизельного двигателя подтвердил его позицию. Личные проблемы могли подождать. Он не сможет здесь ничего исправить. Это потребует времени и усилий. От Кристал он уловил, что она понимает.

— Папа, будь осторожен там. — попросила она. — Это беспорядок, и это все еще опасно.

— Ты тоже, солнышко. — ответил он.

Она улыбнулась ему и моргнула влажными глазами. — Мне нужно вернуться к маме и Эрику. Прощай, папа. Я люблю тебя.

— Я тебя тоже люблю. — ответил он, пока она помахала рукой и поднялась в ночь. Напряжение, которое он даже не заметил, спало с его плеча, когда она пошла. Этот воображаемый кошмар сожженных мостов, ненавистных оскорблений и необузданного презрения исчез. Возможно, это было только на время нынешнего кризиса, но его дочь не ненавидела его. Она могла говорить с ним. Она заботилась о семье. Этого было достаточно, чтобы дать ему надежду, что он сможет найти выход из этой неразберихи, как с точки зрения нападений, так и с точки зрения его собственных ошибок.

Его шаги стали легче, когда он вернулся к группе, все из которых многозначительно не смотрели на него. В этот момент ему было все равно. В конце концов, разве не на это они подписались, когда присоединились к движению «Новая волна»? Публичная личность означала общественную ответственность. Они не собирались выставлять свою личную жизнь на всеобщее обозрение, но, по сути, именно это и произошло. Только вместо того, чтобы показать правду о себе, они просто добавили дополнительные слои масок, больше завесы между ними и людьми, перед которыми они должны были быть ответственны.

Неудивительно, что движение так и не набрало оборотов. Любой, кто смотрел, мог сказать, насколько искусственным был их фасад. Вы получили больше честности от реалити-шоу. Личная ответственность за свои ошибки только заставила их следить за тем, чтобы ни одна из их ошибок не увидела свет. Неудивительно, что городу не терпелось посмотреть, когда начали проявляться трещины.

Он вложил некоторую уверенность в свой шаг, приближаясь к группе. Не отрепетированная на пресс-конференции уверенность, которую он научился излучать. То же, что он чувствовал, когда только начинал, когда никто не знал, во что превратится эта штука с кейпами, а мир был новым и неопределенным. Вот куда он направлялся, и к новому неопределенному будущему города и тому, что стало с командой. С таким же успехом можно было бы привыкнуть к этому и сделать все возможное, чтобы помочь этому продвинуться.

— Извини за это. Как продвигается планирование? Мы все собираемся отправиться в путь? — спросил он со всей энергией, на которую был способен. Лейтенанту потребовалось некоторое время, чтобы обдумать ситуацию, прежде чем быстро кивнуть.

— Мы с Траншеей все обсудили, осталось только загрузиться. — Он указал на машины позади него. — Мы отделяем людей, знающих местность, поскольку GPS будет бесполезен по нескольким причинам. Также попросили кого-нибудь разослать бумажные копии карты Апейрона из всех копировальных магазинов в этом районе. Это лучшее, что мы можем сделать.

— Я довольно хорошо знаю местность, если вам понадобится помощь с навигацией. — Это была правда. Два десятилетия работы кейпом и регулярные патрули дали ему знание городских дорог, которое могло конкурировать с опытными таксистами.

— Это будет большой помощью. — Ответил лейтенант. — Вы и Траншея поедите с Дрю Роджерсом. — Он указал на мужчину тридцати с лишним лет, стоящего рядом с пикапом, который каким-то образом был одновременно более современным и явно старше, чем машины вокруг него. Ford Ranger выглядел родом из конца 80-х, что на десятилетия опережало большинство других автомобилей, способных работать в зоне затемнения, но почему-то казалось, что он прослужил вдвое больше лет. Это был грузовик с городскими милями, но как-то хорошо их перенёсший. Несмотря на свой возраст и очевидную внешность, он выглядел исключительно надежным.

— Ага. — ответил лейтенант, видя выражение его лица. — Знаю, как это выглядит, но мужчина говорит, что это работает как мечта. Вероятно, это самый быстрый и маневренный автомобиль, который у нас есть, и он должен быть надежным. Он был посреди доков, когда отключилось электричество, и потерял только свет и радио.

— Счастливчик. — пробормотал Нил, когда его вели к водителю.

— Разве я этого не знаю? — заверил его Дрю. — Мегаватт, для меня большая честь познакомиться с вами. Клянусь, эта штука была моим талисманом на удачу. Мы вас не подведем.

Серьезность этого человека была заразительна, и Нил улыбнулся ему в ответ. — Рад это слышать.

Дрю с энтузиазмом кивнул. — У меня сзади все приготовлено для вашего друга. Вы хотите поехать с ней или впереди?

Он взглянул на Траншею, которая осторожно пытался перебраться на платформу грузовика, не нажимая слишком сильно на заднюю подвеску. — Я в порядке сзади. У вас есть маршрут? — спросил он.

Мужчина снова кивнул. — Знаю эту местность довольно хорошо и имею распечатку. — Он поднял светящуюся палочку и надломил ее. — Они раздают подарки для вечеринок как освещение. — Мужчина ухмыльнулся. — Кто-то предложил нам ехать с масляными фонарями, и пожарные чуть не впали в ярость.

Нил улыбнулся в ответ, и принял предложеную светящуюся палочку. — Что ж, Дрю, думаю, мы в ваших руках.

— Я не подведу вас. — Он заверил их. Мужчина сел в кабину, а Мегаватт забрался в кузов грузовика напротив Траншеи.

Страж посмотрела и улыбнулась. — У тебя действительно хорошие отношения с жителями этого города. Это действительно впечатляет.

Нил мог только пожать плечами. — В основном инерция на данный момент. Мы уже много лет являемся неотъемлемой частью города. Они знают, чего от нас ожидать.

Ему потребовалась секунда, чтобы осознать, что он говорил во множественном числе и дал стандартный ответ, как если бы он говорил от лица Новой волны. Вот только это уже было не так. Ему пришлось привыкнуть стоять самостоятельно, без команды. Траншея заметила промах, но решила не комментировать. Двигатель грузовика заработал, и Дрю открыл заднее окно кабины.

— Ребята, вы готовы выехать? — позвал мужчина.

Нил посмотрел на Траншею и увидел ее оптимистичную улыбку. Что бы ни ждало в темноте, были люди, нуждавшиеся в помощи, и они могли изменить ситуацию.

— Ага. — ответил он. — Мы готовы.

* * *

Аддендум Марисса

Марисса сидела за столом из холодной стали в огромной комнате. Она была больше, чем те, какими обычно обходились Скитальцы, но в этом не было никакого утешения. Выверт вмешался и прекрасно устранил все мелкие проблемы и сложности, с которыми им обычно приходилось сталкиваться при обустройстве в новом городе.

Это должно было быть облегчением, но это не было. Это нервировало. Было тревожно, насколько он был к ним подготовлен. Со всем остальным, что произошло, это вывело ситуацию на новый уровень. Как эпизод «Сумеречной зоны» в сочетании с неловким воссоединением семьи.

Несмотря на размер комнаты, она чувствовала клаустрофобию, как будто стены давили. Вероятно, это было потому, что она знала, насколько глубоко под землей они находились. Ей не нравилась мысль о том, на что способны ее силы в закрытых помещениях, а внутри такого комплекса она даже не хотела рисковать ими пользоваться. В этом заключался приводящий в бешенство парадокс ее способностей. Огромная мощь с ограниченным контролем. Даже с годами практики она едва могла присутствовать на поле, не создавая при этом непосредственной и смертельной угрозы для всех присутствующих.

Она попыталась отвлечься, проверив другого жителя комнаты. Джесс сидела за столом напротив нее, ее инвалидное кресло было зафиксировано на месте, и она делала наброски в одном из своих блокнотов. Девушка с каштановыми волосами заявила, что это была тактическая мера, подготовка к следующему бою. Блокнот, как и многие другие, был наполнен монстрами, демонами и различными полуэфирными формами. Варианты, которые она могла бы использовать, когда того потребует ситуация.

Вот только таких ситуаций не было или не будет. Марисса завидовала универсальности силы Джесс по сравнению с ее собственной, но она знала, что эта универсальность никогда не увидит свет. По крайней мере, не так много, как хотелось бы девушке. Всегда существовало опасение, что чрезмерная специализация может оказаться бесполезной в этой области. Кроме того, более сложные формы, обладающие экзотическими способностями, сжигали резервы Джесс быстрее, чем более простые и понятные формы.

Она могла создать все, что только могла себе представить, но большую часть своего времени проводила в какой-то вариации сильного и выносливого звероподобного существа, чтобы закрыть дыры в остальном наборе навыков команды. Как будто они вернулись в свой игровой клуб, только теперь запертые в своих классах персонажей. Единственной, кто могла отказаться от своей постоянной роли ДПС, помощника или танка, была Джесс, и ей постоянно приходилось играть в танка из-за отсутствия у них защитных способностей.

Особенно после того, как они потеряли Коди.

Она подавила волну эмоций, которая всплыла на поверхность. Сейчас было не время об этом думать. Не сразу после того, как они вышли из этой ситуации. Бостон, это было плохо. Когда они прибыли, они были на исходе сил, едва будучи в состоянии справиться с состоянием Ноэль. Даже если бы встреча с Балансом не обернулась катастрофой, возможно, это был бы последний раз, когда они могли безопасно переехать.

Каждый город, каждое место, которое они основывали, было более трудным и более отчаянным. В Нью-Йорке было тяжело, и она до сих пор не знала подробностей того, почему им пришлось так внезапно уехать. По мере того как Ноэль становилось хуже, Крауз брал на себя все больше и больше ответственности, но у него не было лидерских качеств или сговорчивости, которые были естественными для ее старшей подруги. В его действиях всегда была жестокость. Это могло успокоить, если он прикрывал тебя, если он направлял это на кого-то другого, но иметь дело с этим напрямую было ужасно. Вероятно, именно поэтому Коди было так трудно с ним справиться.

Она задавалась вопросом, произошло ли что-нибудь в Нью-Йорке с Коди, Краузом и Ноэль. Что-то, из-за чего им пришлось уйти посреди ночи, бросив созданную ими базу и припасы, в которых они так нуждались, и все это без четкого или удовлетворительного объяснения. Что-то, что заставило Коди напасть на Ноэль. Что заставило Мариссу бежать за помощью и почти умереть из-за Баланса?

Ей это не нравилось, но ей не нравилась большая часть её жизни с тех пор, как они прибыли на эту Землю. Ей не нравилось следовать лидерству Крауза в вопросах, в которых она была сильно неуверенна. Ей не хотелось делать ставку на такого нового и ненадежного кейпа. Ей не нравилось, что он был их единственным шансом спасти Ноэль и вернуться домой.

И ей не нравилось это место. И эта база, и этот город. Даже если это была их лучшая надежда, после всего, что они сделали, всех сражений, в которых они участвовали, и причиненного ими ущерба, всех жертв, ей это не нравилось. Больше всего ей не нравилось, что, как бы они ни думали по этому поводу, они все были готовы это принять.

Это было самое важное. Ей не нравилось, что она была готова это принять. Что она знала, что сможет принять это и жить с этим. Она чувствовала себя некомфортно в огромном пространстве злодейской базы Выверта, но это было лучше, чем ночевать в заброшенных мотелях на стоянках для грузовиков, прятать Ноэль в U-Haul и посменно пытаться сохранить ее спокойствие. Постоянно ее принимали за сбежавшую или проститутку, если ей приходилось выходить одной, зная, что она не сможет использовать свою силу, чтобы защитить себя, если что-то произойдет, если только она не хочет превратить нападавшего в пепел и полностью разоблачить группу.

Она думала, что она лучше этого. Что они все были. Что они смогут пройти через это вместе, поддержать друг друга. Это было до того, как прошло два года в дороге, до того, как небольшие раздражения между членами команды переросли в невыносимые нападения на ваши чувства, от которых вы никогда не могли убежать. До того, как работа стала более опасной и превратилась из морально серой в нечто, что было ближке к наихудшим злодеяниям.

И именно туда они направлялись. Она могла это понять по поведению Крауза, небольшим комментариям, призванным смягчить эту идею, повторению трудностей с логистикой и типу наемнической работы, которую они смогли найти. Возможно, если бы с Балансом дела пошли лучше, если бы они вышли из этого с прибылью, а не с необходимостью расплачиваться за ее действия, тогда, возможно, они могли бы остаться на плаву еще несколько месяцев.

Но этого не произошло, и их возможности были ограничены. Это сделало предложение Выверта намного проще. Краузу даже не нужно было объяснять им это. Либо они примут это и обо всем позаботятся, и получат потенциальный спасательный круг как по возвращению домой, так и по спасению Ноэль, или им придется стать гораздо менее разборчивыми в своей работе.

Это означало преследование сложных целей или выполнение гораздо более жестоких миссий. Это означало, что она будет на передовой. Их сильнейший нападающий, наконец, должна был выйти и вырвать силу на свободу.

Она этого не хотела. Она не хотела жить таким человеком, делать такие вещи. Она также знала, что именно она будет той, кому придётся взять на себя инициативу и привлечь внимание в новом направлении команды. Что, когда Протекторат и банды начнут выхватывать большие пушки, они будут направлены на нее.

Итак, она сделала выбор. И когда они прибыли, Выверт показал им, почему он так уверен, что сможет им помочь. Эта маленькая девочка, накачанная наркотиками и вынужденная подчиниться, умник в клетке, по типу тех о которых вы слышите слухи, но надеетесь никогда не увидеть.

Она надеялась, что кто-нибудь выскажет свое мнение, скажет что-нибудь о ситуации. Если не перед Вывертом, то хотя бы после. Выскажет точку зрения или займите позицию, с которой она могла бы уклончиво согласиться, недостаточно, чтобы предложить альтернативу, но достаточно, чтобы показать, что она недовольна этим. Что она не из тех людей, которые мирятся с пытками детей, если это означает, что они могут получить то, что хотят.

Но они ничего не сказали. Не о «питомце» Выверта. Нет, они были заняты. Новый город, новая база, новые обязанности. Нужно было обустроиться, ознакомиться с местностью, изучить местные мысы, освоиться с процедурами Выверта и убедиться, что Ноэль приспосабливается должным образом.

Они пытались отвлечься, не думать о вещах. По крайней мере, она надеялась, что они это делают. Люк ладил с наемными солдатами Выверта, Оливер был как всегда непроницаем, а Крауз, казалось, был искренне рад представившейся возможности. Конечно, остальным она, вероятно, тоже казалась совершенно довольной. Любой предлог, чтобы отвлечься от проблемы.

Потом началась атака АПП, и им не нужно было стараться отвлечься. Им подарили мать всех отвлечений.

— Марс? — Марисса посмотрела на Джесс. — Ты в порядке?

Она слишком поздно поняла, что тупо смотрела в поверхность стола. Любые попытки выглядеть так, будто она довольна ситуацией, были безнадежны. К счастью, у них было более чем достаточно тем для разговора, и не нужно было обсуждать маленькую девочку в больничном халате. Пророчества надежды, произнесенные из уст ребенка, подвергшегося насилию…

Она медленно выдохнула. — Это вся эта ситуация. То есть я не знаю, как с этим справиться.

Джесс кивнула, и Марс задумалась, согласна ли девушка с такой оценкой событий дня или их ситуации в целом.

— Это большое потрясение. — сказала Джесс, сделав преуменьшение века. — То, что там было показано, смерть Луна, ущерб, нанесенный городу, будет иметь огромное влияние. По крайней мере, мы подготовились заранее.

Марисса попыталась понять, что имела в виду другая девушка. — Думаешь, нам от этого станет легче? — спросила она.

Девушка, прикованная к инвалидной коляске, только пожала плечами. — Проще, чем если бы нам пришлось переносить Ноэль через эту катастрофу или через то, каким будет город в ближайшие пару дней. Потом, кто знает? АПП сломаны, и никто не может сказать, как все будет выглядеть после этого.

Это было логично, клинически и настолько далеко от того, как Марисса относилась к ситуации, насколько это возможно. Джесс всегда была склонна погружаться в свой маленький мир. Потому для нее игры были полностью посвящены бегству от действительности, что Марс могла понять, хотя и по другим причинам. Ее сила взяла то, что было причудой личности, и превратила это в то, о чем Марисса справедливо беспокоилась.

Джесс уже жила с барьерами, из-за которых ей было труднее идти в ногу с остальной группой. Флакон, который она получила, не оказал никакого предполагаемого лечебного эффекта, но позволил девушке ходить. И плавать, и летать, и еще сто вещей. Теперь погружение в свои мысли было не просто причудой характера, это была необходимость механики ее сверхсилы.

Если бы они были в лучшем месте, возможно, кто-то поговорил бы с ней, сделал бы что-нибудь, приложил бы усилия, чтобы удержать девушку в реальности. Она подозревала, что Оливер пытался, но Джесс было некомфортно рядом с парнем. По крайней мере, больше нет. Силы Оливера сделали его пугающим и неудобным по совершенно другим причинам, чем Ноэль. Поэтому, несмотря на все хорошее, что он пытался сделать, ему в основном приходилось управлять делами самостоятельно. К тому же Ноэль занимала большую часть его времени, и никто не хотел от этого отвлекаться.

Поэтому они как оставили потенциальные проблемы отрыва от реальности Джесс, и будут оставлять их и дальше. Джесс смотрела на опустошение города в масштабах атаки Губителя, с чем у них было слишком много личного опыта, и комментировала так, будто это был последний эпизод какой-то еженедельной подростковой драмы вроде «Брокен-Хиллз». Подобно тому, будто фундаментальные сдвиги в структуре власти в городе, если не в стране, были всего лишь предстоящими сюжетными поворотами, за которыми она должна была смотреть.

Наверное, потому, что именно этим она и занимается. Смотрела. Большую часть времени она бодрствовала только ради наращивания заряда. Когда в последний раз она выходила куда-нибудь вместе с остальной командой или просто потому, что ей это нравилось? Базовые формы позволяют ей растягивать свой заряд, а это значит, что если она будет осторожна, то сможет проводить большую часть времени с активированной силой. Джесс жила больше в своих проекциях, чем в собственном теле. Неудивительно, что она была отстраненной.

— Тебя это устраивает? Быть частью борьбы за власть в городе? — спросила Марс.

Джесс снова взглянула на свой альбом для рисования. — Наверное? Я имею в виду, мы знали, на что подписываемся. Мы уже приняли чью-то сторону. Это будет просто борьба за остатки, а не часть главного события.

Марисса не знала, что на это ответить. Она не знала, была ли Джесс более отстраненной, чем она думала, или лучше понимала ситуацию, чем она. Вместо этого она замолчала и позволила другой девушке рисовать своих монстров.

Вероятно, было бы проще, если бы она действительно могла что-то СДЕЛАТЬ. Парадоксально, она не хотела иметь ничего общего с текущей ситуацией и отчаянно пыталась предпринять какие-либо действия. Все остальные нашли чем себя занять, но она осталась в замешательстве. Обо всем, с чем она обычно спешила бы справиться по прибытии в новый город, уже позаботился Выверт. В большинстве мест время простоя было драгоценным и редким сокровищем, но не здесь. Не то чтобы она могла взять выходной и поехать посмотреть город. Их заперли ради их собственной безопасности, а также ради чего-то еще.

Крауз предложил развернуть команду, когда началась атака, но Выверт удержал их. Очевидно, в игре были эффекты антиумника, а это означало, что он не мог гарантировать их безопасность. Гарантия. Это была важная часть его заявления. Подразумевалось, что обычно он сможет гарантировать их безопасность. Более сильный вывод заключался в том, что он мог бы также гарантировать отсутствие безопасности, если бы захотел.

Поэтому вместо этого они сидели и смотрели, как перед ними разыгрывается безумие Броктон-Бей, и делало это на уровне, превосходящем все, к чему они могли подготовиться. Выводы у всех были разные, но центральная тема была ясна. Этот город был сумасшедшим домом, и они застряли посреди него.

Металлический стук привлек ее внимание к двери комнаты. Марисса заметила Крауза в его полном костюме, который прислонился к металлическому каркасу и постучал костяшками пальцев по стальной поверхности.

— Встреча команды в главном конференц-зале. Выверт делает полное ознакомление с ситуацией.

Ее благодарности за отвлечение, почти хватило, чтобы преодолеть страх перед тем, что ей снова придется иметь дело со злодеем. В отчаянии она надеялась, что девочки там не будет, что, возможно, она сможет отдохнуть от мыслей о том, во что они ввязались.

Она схватила шлем и кивнула, направляясь к двери. Их личности уже были известны Выверту, но если Крауз был в полном костюме, то это была серьезная встреча. Внешний вид имел значение, и если кто-то был одет небрежно, в то время как все остальные были в полной боевой форме, это сработало бы против него. Если бы у них было больше времени или они на самом деле не оставались с рассматриваемым злодеем, тогда Джесс, вероятно, сделала бы проекцию, чтобы отправить ее вместо нее.

Девушка следовала за ней и Краузом, легко управляя скоростью в инвалидной коляске, что всегда удивляло Мариссу. Проходя по коридорам, ее действительно впечатляло то, насколько логово суперзлодеев было более доступным для инвалидных колясок, чем девяносто процентов мест, где они останавливались за последние два года. Это была еще одна из тех вещей, которые говорили о том, насколько хорошо подготовлен был Выверт, но это мешало любому комфорту, который обычно приносил.

Люк и Оливер уже сидели, когда они пришли. Джесс подкатила её коляску на свободное место у стола, а Крауз занял свое место посередине. Когда Марисса скользнула на свое место, она увидела, как на стене замерцал экран, на котором появилось изображение верхней части тела Ноэль.

Ее самая старшая подруга выглядела так же, как ее самая старшая подруга. То есть, с учетом ограничений кадра и нескольких других небольших изменений по сравнению с ее обычным внешним видом, она выглядела так, будто только что закончила один из их игровых матчей. Может быть, дело в том, что ее волосы наконец-то были вымыты, или что она была в новой одежде, которую ей предоставили, но это не могло компенсировать полную перемену, ощущение, что она видит другого человека, а не ту, что она помогла погрузить в грузовик обратно в Бостоне.

Надежда. У Ноэль была надежда. Сколько времени прошло с тех пор, как она видела такое на лице своей подруги? Как давно это не было видно на их лицах. Это ободряло, обнадеживало и почти заставило ее забыть, что они здесь, чтобы помочь завоевать город и содействовали в пытках маленькой девочки.

По крайней мере, девочки, к счастью, не было здесь.

Оглянувшись вокруг, она увидела, что все остальные уловили настроение Ноэль и повеселели. Для нее это была еще одна из тех вещей, которые должны быть позитивными, но на самом деле просто обнажали более глубокую проблему. Проблема заключалась в том, что ни у кого в группе не было такой сильной связи друг с другом, как с Ноэль. Даже после двух лет борьбы бок о бок Ноэль по-прежнему оставалась центром общества. Это было единственное, что устояло, пока все рушилось.

Часть ее думала, что так было всегда, но она никогда этого не замечала. Она никогда не думала об этом до тех пор, пока не перешла на Землю Бет, и даже тогда она не сразу начала так думать. Пока ей не пришлось проводить месяцы подряд с остальной группой.

Крауз старался держать их вместе, целеустремленными и мотивированными. У него было много речей о том, что им нужно выстоять, быть рядом друг с другом и никогда никого не бросать. Это чувство умерло вместе с Коди, но она не могла жаловаться. Буквально не могла, не тогда, когда альтернативой была ее жизнь.

Крауз вел себя так, будто сила их дружбы поможет им выжить, но Марисса уже давно осознала правду. Дружбы между ними не было. Она не была уверена, была ли она когда-либо. Конечно, было сотрудничество, доверие и некоторый уровень комфорта друг с другом, но не дружба.

Отношения в группе, по крайней мере те, которые сохранялись, не были паутиной. Они были спицами на колесе. Спицы, ведущие к Ноэль. Это были те, что устояли. У нее не было ничего общего с Люком, Джесс, Краузом, Оливером или Коди. Думая об их ситуации, она, вероятно, никогда бы не провела с ними время вне команды. Ноэль привела каждого из них и была центром всего.

Она задавалась вопросом, не поэтому ли дела пошли так плохо после того, как она рассталась с Коди. Ноэль дружила со всеми. После того, как они расстались, Коди «дружил» с Ноэль. У него не было никаких связей с остальной командой, кроме нее. Его оставили в команде, где никто не имел к нему никакого отношения, и вся драма отношений была полностью списана на его действия. На самом деле, он, казалось, оставался больше из чтобы насолить, чем из-за привязанности к группе.

В ее мрачные моменты это казалось намеренным. Как будто командой управляли невероятно тщательно. Что Ноэль создала такую динамику либо намеренно, либо потому, что думала, что делает что-то хорошее, вербуя людей, которые в ней нуждаются. Каждый из них был изолирован по-своему, и вряд ли у них были запасные варианты или другие опции. По сути, все были «спасены» приглашением в группу. Она должна была признать, что у Ноэль это хорошо получалось. Она могла заставить вас почувствовать себя включенным, ценным и оцененным. После того, как Марисса всю жизнь сталкивалась с примером супер-сценической-матери, это было для нее облегчением.

Никто из них не мог сравниться в этом с ней. Ну, почти никто из них. Она взглянула на Люка, возможно, единственное исключение, на того, кто пытался подойти, протянуть руку помощи и поддержать других. Он проводил игры, проверял членов команды и старался быть рядом, когда он был нужен. Таков был его опыт — командные виды спорта. Это произошло естественно, но не так естественно, как для Ноэль.

Эта темная часть ее задавалась вопросом, не поэтому ли Ноэль пригласила его, чтобы у неё был кто-то, кто поддержал бы ее команду. Было ужасно так думать о своей подруге, о ком-то, кого ты знала всю свою жизнь, но это была ситуации, в которой они оказались. Их команда не сложилась естественным образом, ее собрала Ноэль, и временами казалось, что она сделала это с определённой целью и направлением, сознательно или нет, которые удерживали группу людей, которые никогда не станут друзьями, работая как функциональная единица.

Пока все не начало разваливаться, пока им не пришлось функционировать без Ноэль. Потом начали проявляться трещины. Каждый тянет в разные стороны по разным причинам. Угроза их положения, давление того, что с ними произойдет, удерживали их вместе, но это не может держаться вечно.

Именно поэтому она знала, что это была не Ноэль. Проблема была не в том, что ее подруга тайно собрала группу изолированных людей из-за какого-то нарциссизма или эгоцентрического поведения. Проблема была в них. Достаточно было посмотреть, как они измотались за последние два года. Эти мысли, моменты, когда она хотела усомниться в Ноэль, или допросить Крауза, или найти какой-нибудь выход из этого кошмара, были моментами слабости. Моменты повреждения. Свидетельства реальной опасности, нависшей над ними всеми.

Симург.

Это был единственный факт, от которого они никогда не могли уйти. Планы, влияние — это было то, с чем им придется жить всю оставшуюся жизнь. Крауз сказал это лучше всех. Симург тянула людей вниз, разделяла их на части. Единственный способ победить ее — держаться вместе. Доверять друг другу. Чтобы они доверяли и поддерживали друг друга до конца.

Иногда она забывала об этом. Иногда ей хотелось увидеть худшее в своих друзьях, в Краузе, даже в Ноэль, но она не могла этого допустить. Не тогда, когда они были так близки и пережили столько всего. Она не могла позволить своей слабости стать их гибелью. Никто из них не мог.

Вероятно, поэтому никто не заговорил и не спросил, что происходит с девочкой. Для них это был конец пути. Не было ни легкого выхода, ни второго шанса. Если бы это не сработало, команде было бы конец. Симург победила бы. Как только их обнаружат, это будет для них всех. Речь не шла о том, чтобы сделать плохой выбор. У них вообще не было выбора.

Она оглядела комнату и задалась вопросом, думают ли остальные члены команды о том же. Она сомневалась, что Джесс была таковой, учитывая, насколько ухудшилась ее отстраненность. Что касается Крауза, она не могла сказать, было ли его поощрение игрой или он все еще искренне верил в свои прежние убеждения. Несмотря на это, он, безусловно, был полон решимости довести это дело до конца.

Она помнила, как Люк был опорой, лучшей частью группы. Но ситуация изменилась. Может быть, это была Симург, но она задавалась вопросом: может быть, это была его сила. Его способность была исключительно разрушительной, как и у нее, и ему пришлось занять ту позицию, которую она боялась принять. Или, может быть, это были просто месяцы легкого злодейства и странствующего образа жизни, которые довели его. В любом случае он закрылся. Парню уже нечего было дать команде. В этот момент он был почти так же изолирован, как и Оливер.

Оливер. Она все еще едва могла видеть Оливера, которого она знала, похороненного под воздействием многих лет его силы, воздействующей на его тело и разум. Ну, часть его разума. Оливер был умен. Это была одна из самых пугающих вещей в его трансформации. Постепенные изменения в его лице, росте и телосложении были в порядке. Вы видели более крайние выражения со стороны самых незначительных сил-оборотней. Все было по-другому, когда вы понимали, что происходит с мозгом вашего друга.

Оливер уже выглядел так, словно сошел с обложки журнала, и поэтому подойти к нему было достаточно сложно. Он стал составлять компанию Ноэль, что, вероятно, в конечном итоге принесло больше вреда, чем пользы. Ноэль оказалась в ловушке тела, мутировавшего в отвратительную чудовищную форму, столкнувшись с постоянным сползанием Оливера к совершенству. Добавьте тот факт, что это сделала вторая половина ее флакона, очевидную связь, которую мог заметить каждый, и стало легко понять, почему плохие дни Ноэль становились все хуже.

Ей хотелось бы думать, что Оливер не осознавал, что происходит, но если вам удалось преодолеть его сдержанный характер и поговорить с ним в течение пяти минут, наступил второй уровень сверхъестественного. Быстро стало ясно, насколько сильно его силы повлияло на него.

Оливер больше ничего не забывал. Если его память и не фотографическая, то она чертовски близка к этому. Он умел производить мысленные вычисления, подобные которым можно увидеть только в сумасшедших японских соревнованиях. У него было прекрасное чувство времени, по крайней мере, с точностью до сотых долей секунды. И все это были лишь самые очевидные изменения, те, которые выделялись.

Действительно разговор с ним раскрывал правду. Это было похоже на возможность поговорить с мастером своего дела. Эти внезапные глубокие прозрения, как он мог описать сложную концепцию так, чтобы это имело смысл, будучи способным мгновенно оценить все детали ситуации и мгновенно найти эффективное решение.

Это было глубоко, мощно и должно было стать самым ценным активом команды. Но вся эта сила была похоронена под тем, кем был Оливер. Это не изменилось, и это сдерживало его.

Она понимала. Однажды она встречала его мать и могла распознать знаки. Как и ее собственная ситуация, но как-то хуже. Никакой балетной карьеры, на которой можно было бы сосредоточиться, только подавляющая нарциссическая личность удушающего родителя. Оливер не смог справиться с этим. Честно говоря, она тоже этого не сделала. Их жизнь с момента прибытия на эту планету была не самой лучшей ситуацией для личностного роста.

Было неприятно иметь дело с Оливером. Он обладал серьезной силой, но был счастлив быть не более чем придатком команды. Или, может быть, он не был счастлив, может быть, он просто принял это как свою судьбу. Он мог бы быть ужасающим, если бы действительно использовал свои силы, но никогда бы этого не сделал, потому что он был так же сломлен, как и любой из них. Так же поврежден.

Еще больше работы Симург.

Она быстро отогнала эту мысль. Зацикливание на этом факте никогда не приносило ничего хорошего. Она бросила на Оливера последний взгляд, прежде чем повернуться обратно к команде. Она не была уверена, но похоже, что он снова изменил форму. Процесс был медленным, поэтому трудно было сказать наверняка, но он определенно стал крупнее, чем был. Выше тоже.

Нет вопросов, почему. Оливер менял форму, исходя из того, что, по его мнению, было лучшей формой и самым впечатляющим образом. Учитывая то, что они смотрели сегодня вечером, было легко догадаться, что послужило вдохновением для создания высокой и мускулистой фигуры.

При этой мысли боковая дверь конференц-зала открылась, и вошел Выверт. Действие было внезапным и драматичным, усугубленным резким внешним видом костюма мужчины. Обтягивающая черная ткань с ярко-белой змеей, обвивающей ее. Это было бы достаточно поразительно, если бы не другие аспекты внешности мужчины.

Он был высоким. Вероятно, не слишком высокий, но именно пропорции мужчины преувеличивали этот аспект его внешности. Он был худым. Настолько тонкий, что сквозь ткань его костюма можно было увидеть форму ребер. Каждая кость была выставлена на обозрение, от локтей до ключиц и до формы каждого отдельного сустава. Выверт обратил внимание на важный аспект его внешности и решил преувеличить его, а не преуменьшить.

Эффект сработал. Это нервировало. Это было заметно на Джесс и Оливере, и Марисса была благодарна, что остальные решили прийти в масках. Это мог быть информационный брифинг, и может быть, от работодателя и союзника, но она знала, к чему могут привести подобные силовые игры. На самом деле, единственный способ, которым он мог бы показаться более тревожным, — это если бы он снова вытащил девочку. К счастью, ее не было видно, и Марисса была втайне благодарна за это.

— Спасибо что пришли. — Мужчина говорил маслянистым голосом. — Это был напряженный день, и, по всей вероятности, это будет напряженная ночь. — Она задавалась вопросом, было ли это уколом в адрес того факта, что они сидели без дела, ожидая его приказов, а не фактически привнося чего-либо в ситуацию. — Тем не менее, я считаю, что было бы разумно созвать эту встречу в интересах держать вас в курсе и предоставить определенные гарантии.

— Апейрон, да? — спросила Ноэль по видеосвязи. — Вы знаете, что с ним случилось после боя?

Койл кивнул. — Мои источники информации о нем несколько ограничены, хотя все же гораздо более обширны, чем у любой другой группы в городе. Я подтвердил, что он действительно жив, хотя серьезных сомнений на этот счет не было. Тем не менее, в настоящее время он нездоров.

— Как ты уверен? — спросил Баллистик. — Мы видели отчеты. С тех пор, как этот человек исчез, никто его не видел и не упоминал.

Вместо того, чтобы раздражаться из-за того, что его прервали, Выверт, казалось, даже позабавился. — На меня работает группа, имеющая определенные связи с Апейроном. Был установлен контакт и взяты на себя определенные обязательства в отношении усилий по восстановлению.

— Ты имеешь в виду Неформалов? На тебя работают Неформалы? — спросил Люк.

Выверт повернулся и ухмыльнулся под маской. Ткань была тонкой и достаточно плотной, чтобы Марисса могла видеть его зубы сквозь натянутую ткань. — У меня есть связи и контракты со многими группами. Я надеюсь, что вы понимаете ценность проявления осмотрительности при раскрытии деталей в таких вопросах. В конце концов, к вашей принадлежности и деталям вашего соглашения относились с такой же тщательностью.

Марисса была впечатлена. Это было эффективное подтверждение и подразумеваемая угроза одновременно. Конечно, Крауз увидел только подтверждение. Это было понятно. Связь Неформалов с Апейроном сделала их почти такими же востребованными, как и самого технаря. Единственные, у кого есть проверенная и надежная связь, и Выверт фактически пообещал, что сможет ее использовать.

— Можете ли вы организовать встречу? Как скоро мы сможем поговорить с ним? — горячо спросил Трикстер, глядя на экран Ноэль.

Выверт изменил позу и заговорил голосом, похожим на промасленный шелк. — Вероятно, это займет некоторое время. Последствия сегодняшнего конфликта будут значительными, и мои источники, как внутренние, так и внешние, указывают, что пройдет как минимум несколько дней, прежде чем можно будет сделать какие-либо шаги. Кроме того, к контактам нужно будет относиться осторожно, учитывая задействованных посредников, но будьте уверены, я выполню свои обязательства.

Эта новость стала облегчением для всех участников. Удивительно, но даже Джесс выглядела вовлечённой. Марс не могла винить ее. По крайней мере, три из зацепок, которые они преследовали, пытаясь помочь Ноэль, и от которых пришлось отказаться, когда они оказались тупиковыми, могли хоть как-то изменить состояние Джесс. Они были слишком рискованными, дорогими и трудоемкими для группы. Когда это случилось в первый раз, Джесс была огорчена. Во второй раз она была в отчаянии. В третий раз она практически ушла в себя, войдя в ужасный период отстраненности, от которого так и не оправилась.

Если Апейрон сможет вылечить Ноэль, он сможет исцелить и Джесс. Возможно, он даже сможет вернуть их домой.

— Он может это сделать, верно? — сказала Крауз, выражая её мысли. — Я знаю, что сказала та девочка, но вы уверены, что он действительно сможет помочь? — Он добавил, озвучив мысли, которых она старалась не иметь.

Тощий криминальный авторитет кивнул, но принял более серьезную позицию. — В этом нет никаких сомнений, но есть аспекты этой ситуации, о которых я должен вас предупредить. — Волнение улеглось, и Выверт продолжил. — Апейрон чрезвычайно силен, но человек нестабилен.

— Да ладно? — воскликнул Люк. К счастью, Выверт проигнорировал его.

— Несмотря на то внимание, которое он получил, внезапный и взрывной рост способностей технаря не является чем-то необычным. Они просто имеют тенденцию заканчиваться драматично прежде, чем сам технарь получит хоть какую-то известность. — Тон мужчины был леденящим.

— Что вы имеете в виду под словом «заканчиваться»? — спросил Крауз, наклоняясь вперед.

— Существует класс технарей, известный как сумасшедшие учёные. — Он сделал паузу, чтобы посмотреть на их реакцию. — Как я уверен, вы догадались, это довольно серьезная ситуация. Сумасшедшие учёные обменивают стабильность на быстрый прогресс, часто работая над уровнем, опережая других технарей, ценой сдержанности.

— И это Апейрон? — спросил их временный лидер.

Выверт кивнул. — Это была преобладающая теория до сегодняшних событий, но по существу она подтвердилась. По всем оценкам, Апейрон работает в ускоренном темпе за счет некоторого уровня стабильности как своих творений, так и самого себя. И то, и другое вполне возможно, учитывая, как он победил Луна.

— Так, где это оставляет нас? — спросил Крауз. — Если ему станет хуже, что произойдет? Сможет ли он вообще помочь Ноэль?

— Будьте уверены, обещания, которые я дал, остаются верными. — говорил мужчина спокойно. — Основное сопротивление моим методам предоставления гарантий было устранено. Учитывая тенденцию, которую развивает Апейрон, он может стать менее стабильным, но, по всей вероятности, со временем его сила также увеличится.

— Как вы можете быть так уверены? — Она могла сказать, что Крауз пытался говорить сдержанно, но слышала напряжение в его голосе.

Напротив, Выверт ответил совершенно уверенно. — В этом секрет сумасшедших учёных. В их поведении всегда есть закономерность, в их безумии есть свой метод. Апейрон неукоснительно соблюдал все свои соглашения, выходя далеко за рамки того, что можно было разумно ожидать. Его преданность Неформалам абсолютна, и он продемонстрировал аналогичную преданность другим контрактам. Если вам удастся заключить соглашение с этим человеком, он доведет дело до конца. — Выверт снова улыбнулся сквозь маску. — Могу вас в этом заверить.

— Как нам это сделать? — вмешался Люк: — Я имею в виду, что половина людей в городе, вероятно, пробует то же самое.

— У меня есть ресурсы и связи, недоступные этой половине города. — ответил Выверт с весельем в голосе. — Я предоставлю вам возможность и поддержку, необходимую для заключения контракта, в подходящее время. А до тех пор вам придется доверять моим указаниям.

И на этом они закончили, и Выверт это знал. Приказы не могли быть яснее: следуйте его командам и получите единственный шанс на спасение, на которое вы можете надеяться. Шанс заполучить тот приз, за которым все гонялись с момента первой демонстрации способностей Апейрона.

Оглядевшись вокруг, она поняла, что они согласны. Они были преданы этому делу долгое время. Конец пути, последний реальный шанс, возможность доказать, что они могут выжить, могут победить Симург. Для этого они могли выдержать. Они могли служить в качестве силовиков Выверта. Они могли даже терпеть то, что происходило с той маленькой девочкой.

Ради конца пути, чтобы наконец выбраться из этого кошмара, они могли терпеть что угодно. Им придется.

---

1) [Occupational Safety and Health Administration, OSHA — Управление по охране труда, если коротко, те кто ответственен в США за создание техники безопасности.]

Вернуться к тексту