Вена не верит слезам... (гет)

Господин Финк был очень наблюдательным человеком, достаточно наблюдательным, чтобы понять, что дочь выросла… Не только по данным в паспорте… Магдалену впервые заинтересовал мужчина как мужчина… И этот мужчина был, мягко говоря, не тем претендентом, которого бы он пожелал своей дочери в мужья.

Дочь изменилась и изменилась с недавних пор. На выставке господин Финк внимательно наблюдал за ней и за этим сыщиком, пробежавшую между ними искру трудно было не заметить… А поведение Магдалены после… И их переглядки сейчас в кабинете… Пока всё не зашло слишком далеко, надо рубить, на корню рубить, а то потом слёз не оберёшься…

Господину Финку не была свойственна эмоциональность его жены, он понимал, что здесь следует действовать хладнокровно, взвешивая каждое слово. Рано или поздно Магдалена бы всё равно влюбилась, это он понимал, понимал и опасался. С одной стороны, любимчиков у него не было, он одинаково любил и переживал за всех троих детей, но с другой — Магдалену всё же выделял особенно за то, что она немного не от мира сего. Оттого хотелось уберечь дочь от этого необдуманного шага.

— Папа, ты же поможешь Францу и Анне? — с надеждой спросила Магдалена, когда они ехали домой.

— Сделаю всё, что с могу, если алиби девушки не подтвердится, будет сложно, — ответил ей господин Финк.

— Уверена, всё подтвердится! В любом случае, Рихард обязательно найдёт этого мерзавца или мерзавку, который бросил ребёнка в колодец, — горячо возразила Магдалена, паркуя машину у их дома.

— А вы с этим сыщиком уже по именам и на ты? — господин Финк внимательно смотрел на дочь, от него не укрылось, как она немного стушевалась, как у неё дрогнула рука, когда она вынимала ключ зажигания.

— Да, я называю его по имени, папа, — твёрдо ответила Магдалена.

— Как долго? — поинтересовался он.

— С первого дня знакомства…

— Как это быстро у вас, у молодёжи, сейчас делается… — проворчал господин Финк, при этом ласково улыбнувшись дочери…

«Хоть не увиливает, и то хорошо», — подумал мужчина и решил не тянуть канитель:

— Это с ним ты должна была сегодня встретиться?

— Да, — кивнула она.

Господин Финк даже немного оторопел. Вот такое простое «да», произнесённое тоном, не оставляющее никаких сомнений, и это пугало даже больше чем, если бы она начала юлить или отнекиваться. Она сказала это «да» так, словно уже всё решено, давно и прочно…

— Папа, не молчи, пожалуйста, — прошептала Магдалена.

— А что ты хочешь, чтобы я тебе сказал, доченька? — грустно вздохнул отец.

— Ну… Что ты разочарован во мне, что полицейский — это человек не нашего круга, что ты запрещаешь мне любить…

— Какие громкие слова, доченька, любить… Ты его совсем не знаешь!

— Вы с мамой тоже не целый год за ручку держались, и ничего, смогли построить семью и любите друг друга до сих пор! — Магдалена отвернулась к окну.

— Сравнение некорректное, Магдалена! Я не скрывал своей привязанности от родителей, как и Беата от своей матери тоже! — нахмурился отец.

— А ты разве не слышал, что сказала мама в тот вечер, когда мы приехали с выставки? «Кто он и кто я»… Будто мы живём в Средневековье… Твои родители и мамина мама уж точно такого не говорили про вас… Я бы не стала скрывать всё время, конечно, но пока не хочу разглашать, что у меня на душе, я хочу присмотреться…

— Мой тебе совет, доченька, выбрось это из головы, пока не поздно! Пойми, я люблю тебя и хочу, чтобы ты была счастливой! А с этим полицейским тебе счастья не видать, вы из абсолютно разного теста! У вас разная жизнь и разное будущее.

— С Тессой мы тоже из разного теста, однако она моя настоящая подруга, даже больше, чем Леони, — ответила Магдалена.

— Вам с Тессой детей не крестить и общий быт не наживать, — возразил отец, — пойми, дочь, ты уже не дитя и должна понимать, что любовь — это не только эйфория первых дней, встречи по вечерам, рестораны, кино, это огромная ответственность и каждодневный труд! Не каждый эту ответственность на себя возьмёт, тем более такой человек, как этот Мозер…

— Какой человек? — удивлённо повернулась к отцу Магдалена.

— Я, когда ещё велось дело тёти Вики, навёл справки об этом Мозере. Он в разводе…

— То есть, если бы он был женат, тебя бы всё устроило?- рассмеялась Магдалена.

— Магдалена, мне не до шуток сейчас, — нахмурил брови отец.

— Вы с мамой словно сговорились играть на два фронта, она приваживает претендентов, а ты отваживаешь, — хмыкнула девушка, — помнишь, как ты моего одногруппника отчихвостил, который мне прохода не давал и сталкерить меня начал незадолго до моего отъезда на стажировку? До сих пор исподлобья смотрит на меня.

— Девочка моя, — господин Финк погладил дочь по голове, — ты под моей защитой, я никому не дам тебя в обиду, как же я тогда мог поступить иначе? Дуться этот фрукт может сколько угодно, главное, чтобы твои границы не нарушал! Что касается этих «смотрин», как точно обозвал активность твоей мамы Руди, то я не поддерживаю эту затею, более того, я считаю, что сначала нужно получить образование, встать на ноги, а уже потом обзаводиться семьёй.

— Папа, прости меня, конечно, но ты сейчас рассуждаешь, как сапожник без сапог! Я прекрасно помню, с чего вы с мамой начинали, как мы ютились в съёмных квартирах, как еле сводили концы с концами, когда ты только делал первые шаги в своём деле, а у мамы были уже я и Леони, я прекрасно помню, что Руди, твой долгожданный сын, родился, когда маме уже было хорошо за тридцать, когда наконец-то ты занял высокую должность. Бабушка вышла на пенсию и смогла сидеть с нами троими, пока вы оба работали, чтобы прокормить нас, одеть и обеспечить достойное образование каждому. И если бы вы с мамой рассуждали тогда так, как ты сейчас, то вы бы разошлись, как в море корабли, и не было бы ни меня, ни Леони, ни Руди, не было бы нашей семьи. Может, у вас были бы другие семьи, но, я уверена, это не был бы тот самый очаг, в который хочется вернуться!

— Магдалена, наша с твоей мамой история — это исключение, то самое исключение, которое подтверждает правило, у меня полно случаев в адвокатской практике, когда лодки разбивались о быт, когда не сходились характерами, когда мужчина понимал, что он не сможет дать женщине тот комфорт, к которому она привыкла, начинает раздражаться, потом ссоры… И не только на бытовой почве, из-за мезальянса тоже, который бывает не только финансовым причинам! Ты у меня девочка образованная, умная, училась в школе с углублённым изучением иностранных языков, ходила в художественную и музыкальную школы. А этот полицейский? Какое у него образование, помимо своей полицейской академии? А воспитание? Его мать была обычной швеёй, отец неизвестно кто, какое-то перекати-поле, мальчик рос во дворе с горсткой шалопаев… О чём вы с этим Мозером будете разговаривать, когда страсть схлынет? О трупах? О статистике по раскрываемости убийств?.. Что ты смеёшься?

— Ой, папа, что-то я не слышала, чтобы вы с маман часто обсуждали тонкости гражданского кодекса, — и Магдалена от души захохотала.

— Ладно, — буркнул отец, — ты устала, сейчас не можешь мыслить здраво, я понимаю, пойдём домой.

— Я поеду к бабушке, я обещала, — возразила Магдалена.

— Ты поедешь к бабушке завтра, дочь, сегодня ты ночуешь у нас! Не спорь, пожалуйста, ради родительского спокойствия! Этот разговор останется между нами, но я прошу тебя, будь благоразумной хоть в чём-то! Не разъезжай по городу глубокой ночью!

И Магдалена решила уступить… Хотя в глубине души она чувствовала, что уже отрывается от семьи, которая ещё недавно была центром её вселенной… Теперь ей больше хотелось быть поближе к Рихарду…

* * *

Дома их с папой ждали обеспокоенная мать и сгорающая от любопытства Леони. Руди, изрядно утомлённый непрекращающимся щебетанием родительницы и сестры, уже видел в своей комнате десятый сон. Господин Финк отправил дочерей в постель, а сам охотно начал рассказывать жене во всех подробностях о том, что он сегодня узнал.

— Боже мой… Франц и внебрачный ребёнок! Кто бы мог подумать! — изумилась госпожа Финк. — Он мне всегда казался таким пристойным, благовоспитанным и серьёзным юношей! Ох, дорогой, какое счастье, что наши девочки от нас ничего не скрывают и слушают нас!

Господин Финк впервые не смог согласиться со своей женой, однако разуверять её не стал. Как говорил Шерлок Холмс, как у тигрицы опасно забирать тигрёнка, так и у женщины её предубеждения…

* * *

Две сестры теснились в одной постели. Так было легче общаться шёпотом, не напрягая слух, а шёпотом они общались потому, что за стенкой спал Руди, у которого был очень чуткий слух.

— Да-а, вот Франц даёт, я, конечно, подозревала, что ты там единица номинальная, но так как ты мне ничего не рассказывала, я и не допытывалась, хотя обидно, я думала, что мы не только сёстры, но и подруги, — насупилась Леони.

— Сестрёнка, прости, это не моя тайна, я не могла её никому поведать, — развела руками Магдалена.

— Ну понятно, и что теперь?

— Папа будет защищать Анну в суде, если её алиби не подтвердится, — грустно вздохнула Магдалена.

— Если так, то за неё можно быть спокойными, а вот твой разговор с папой в машине меня настораживает…

— Чем?

— Как чем? Зачем ты сдала все явки и пароли?

— Я не собираюсь прятать свои чувства! В них нет ничего постыдного!

— Это тебе так кажется, уверена, папа нашёл массу причин и объяснений, почему вы с Рихардом не можете быть вместе… Скажи, ты его любишь?

— Да… — Магдалена почувствовала, как краснеют её щёки, вспомнила поцелуй, руки на её талии, его запах, который за короткое время стал таким родным…

— Скорая ты, однако…

— А я не тороплюсь… Я не собираюсь его завтра же тащить в стандесамт, — прошептала Магдалена (аналог нашего ЗАГСа), — и не завтра от него ребёнка рожаю.

— А ты уже и ребёнка ему родить готова? — удивилась Леони.

— Сестрёнка, я за него жизнь отдать готова, — серьёзно ответила Магдалена.

— Ты ненормальная! — громко прошептала Леони и, не удержавшись, спряталась у старшей сестры на плече, чтобы заглушить хохот.

* * *

Рихард уже был на стадии, когда борьба со сном переходила в капитуляцию, как ему позвонил Кристиан.

— Слушаю, Бёк, — Мозер зевнул в кулак.

— Рихард, сегодня в аптеке дежурит другая сотрудница, я завтра позвоню владельцу, чтобы узнать, кто дежурил вчера…

… Это значит, что алиби Анны пока под вопросом…