Всего лишь твоя грязная кровь (гет)

Лес тонул в полутьме, наполненной запахом хвои и уханьем сов. Едва Мэв перешагнула порог алой арки, как лицо обдало прохладой. Она осмотрелась в поисках костра, возле которого оставила раненого имперца, но вокруг были лишь сосны и кедры. Под ногами что-то хрустело. Вглядевшись, Мэв поняла: это снег.

«Снег? В Сиродиле? Но как?! Неужели я пробыла в Трясине до холодов?!»

Паника сдавила горло. Перед глазами Мэв пронеслось заплаканное личико Йен и гневно мечущийся из угла в угол Далемар.

«Они ведь с ума сойдут! Решат, что я попала в беду! А Далемар и вовсе может подумать, что я… сбежала».

Мэв прикусила губу и обхватила дрожащие плечи. Но вскоре она поняла: вокруг не тот лес, откуда её утащила Предвестница Обмана. Тропа впереди казалась ей слишком знакомой. И вот тот скользкий и почти плоский камень у куста снежноягодника… Сколько раз она разбивала о него колени, мчась мимо к… родительской ферме! Да и дупло в старой лиственнице чуть поодаль — в детстве оно служило ей тайником!

По коже побежали мурашки. Скайрим? Предвестница же обещала вернуть её в Сиродил! А перенесла сюда! Почему? Реальность ли это?

От потрясения Мэв не могла ничего понять.

Треск молнии заставил её обернуться. Тропа вела ещё и к пруду — тому самому, у которого им с Брит в детстве запрещали играть. Через мгновение зелёная вспышка между деревьями повторилась. Сердце забилось быстрее.

Молнии — любимая стихия Далемара! Неужели Предвестница Обмана перенесла её в родные края, чтобы показать ещё одно злодеяние мужа?

«Он же говорил, что не тронул моих родителей и брата! — Мэв сорвалась с места, устремившись на звуки боя. — Нет, он не мог! Нет!»

Она ловко перепрыгнула корень, торчащий посередь тропы, но сосновая ветка хлестнула её по лицу — неожиданно больно для иллюзии. Не замедляя бега, Мэв свернула ещё раз и вылетела на поляну у пруда.

Тонкий лёд сковал водную гладь, оставив лишь одну чернеющую полынью по центру, напоминающую зрачок. На белом берегу лунный свет выхватывал фигуру мага: светлые волосы, острые уши, серый плащ…

Крепкий норд разогнался и замахнулся на противника секирой. Удар! Эльф ловко, словно танцор, отскочил в сторону — лезвие пролетело в дюйме от груди. Норд пронёсся мимо. Он успел остановиться почти у самой воды, но оказался в невыгодном положении — спиной к противнику.

Эльф не упустил шанса и выпустил новый сноп молний из обеих рук. Теперь уже норду пришлось уклоняться. И он сумел! Перекатился вбок, развернулся, встал на ноги — лицом к эльфу.

В норде Мэв с потрясением узнала отчима — Торга! Но выглядел он более подтянутым и молодым, чем тогда, когда она покидала ферму, уходя на войну.

«Это далёкое прошлое», — осознала она с облегчением. Да и эльф был ниже Далемара. Его кожа в свете лун казалась оливковой, смуглой, контрастируя с белизной волос. А вот лицо… Если раньше Мэв думала, что похожа исключительно на мать, то теперь поняла: это не так. В каждой черте эльфа сквозило что-то неуловимо знакомое и навязчивое.

Мэв сглотнула, прикоснувшись иллюзорными пальцами к косому шраму на горле.

— Мне нужна лишь девочка! — хрипло крикнул эльф. — Отдай её, и больше ты меня не увидишь.

— Я и так тебя больше не увижу, — яростно выплюнул Торг. Набычившись, он крепче сжал древко секиры. — Не нужно было возвращаться, ублюдок!

— Девочка может умереть!

— Так пусть сдохнет!

В этом окрике звучала такая ненависть, что Мэв словно ударило в грудь. Торг сорвался с места, замахиваясь для лобовой атаки. Эльф приготовился отступить, стягивая молнии в ладони.

Торг явно это видел, но не остановился, а пёр напролом, как разъярённый боров.

Эльф заранее отскочил в сторону, магия в его руке вспыхнула ярче — верно, он готовился убить противника.

Внезапно воздух сгустился, кожу Мэв обдало обжигающе-ледяным дуновением. Бесформенная, непроглядная тьма материализовалась за спиной эльфа.

— Довольно! Моему терпению пришёл конец! — Шёпот заглушил всё вокруг.

Глаза эльфа расширились. Он тоже услышал этот жуткий голос?

Из портала вынырнула угольно-чёрная змея, скользнула по запястью эльфа, обвила его. Слова из шевелящейся тьмы сливались, наплывали друг на друга и звучали так быстро, что Мэв едва успевала разбирать смысл.

— Сломанное орудие выбрасывают. Твоя кровь редка, но не уникальна. Я получу своё, Иллиар. Когда девочка пробудится, я соберу новый урожай.

Эльф попытался вырваться, но Торг с поднятой секирой уже был рядом. Не тормозя, норд перенёс вес на пятки, провернулся — и на этот раз удар достиг цели. Кровь брызнула в воздух, осела алой косой линией на притоптанном снегу.

Тьма за спиной эльфа дрогнула, отступила в разверзшийся чёрный провал и потянула за собой змею. А затем всё схлопнулось.

Эльф ахнул, пошатнулся и рухнул на снег. Поднял дрожащую руку, моля о пощаде.

— Девочка… моя кровь… — прохрипел он.

Но Торг даже не слушал. Занёс секиру и обрушил её на плечо противника.

Хруст. Глухой стон. Эльф дёрнулся, откинулся на спину. От удара его рука почти отделилась от тела, скрюченные пальцы второй судорожно заскребли по снегу. Изо рта хлынула густая кровь.

— Не надо было возвращаться, ублюдок, — процедил Торг и сплюнул на бьющегося в агонии эльфа. Затем схватил его за шиворот и потащил к пруду.

Отшвырнув секиру Торг принялся яростно набивать карманы противника галькой. Из серого плаща эльфа выкатилась сфера с алым камнем в двемерской оправе, но Торг не обратил на неё внимания. Подняв тело врага, он швырнул его в пруд.

Лёд проломился. Эльф тут же пошёл ко дну.

Мэв не знала, был ли её отец ещё жив в тот момент. Она видела лишь, что он не всплыл.

— Шваль! — рыкнул Торг, взмахнув кулаком в сторону тёмного провала.

От новой полыньи расходились трещины, пласты льда покачивались, скрипя и блестя в лунном свете.

— Как видишь, терпение Тёмной Госпожи не бесконечно. — Голос Предвестницы Обмана прозвучал прямо за спиной.

Мэв вскрикнула и дёрнулась. В тот же миг холодные когтистые пальцы коснулись её плечей. В этот раз она даже не почувствовала приближения противницы.

Даэдра склонилась к её уху, и в лицо пахнуло затхлостью Трясины.

— Кровь сноходца редка, но не уникальна, — повторила Предвестница слова, сказанные ранее Тьмой. — Есть и другие: иные уже сияют, некоторые лишь робко заглядывают за пелену по ночам, но однажды они все шагнут в мир снов. Что для бессмертного существа пару десятков лет? Мгновение. Живой ты можешь служить. Мёртвой — стать пищей. Тебе всегда найдётся замена. Культы Госпожи есть везде. Даже в Сиродиле. Один совсем рядом с тем местом, где ты теперь живёшь.

Мэв сжалась, вспомнив данмерку, которая передала ей книги. Раньше она и не думала, что угроза может последовать за ней и в реальности, но ведь у Вермины были слуги. Как и у всех даэдра.

Предвестница усмехнулась, и в этом звуке слышался скрип.

— Ты не так уж важна, дитя, раз Тёмная Госпожа не пришла сама по твою душу. Но ты можешь стать значи…

— Ты обещала вернуть меня в Сиродил, — перебила её Мэв, старалась взять себя в руки, но голос предательски дрожал.

— В Нирн, — поправила даэдра. — Или ты забыла, что все твои мысли в Трясине ведомы Госпоже? Это её воля — показать, как заканчивают неугодные. Глупцы. Те, кто решил, будто смогут изменить хоть что-то своей тараканьей суетой.

На берегу Торг наконец заметил двемерскую сферу у своих ног и с рыком пнул её к стягиваемой ломаным льдом полынье. С бульканьем она ушла на дно. Торг поднял с берега секиру и не оборачиваясь побрёл в сторону их фермы.

Мэв не помнила, как отчим тогда вернулся. Она была слишком мала… Наверное, ровесницей Иенн.

— Сейчас кости Иллиара на дне пруда, а его душа в глубине Трясины, — прошептала ей на ухо Предвестница. — Твой отец тянется из тины уцелевшей рукой. Его рот навечно раскрыт в немом крике. И он не умолкнет никогда, ведь Тёмная Госпожа не дарит благо забвения тем, кто посмел ей перечить. В назидание остальным. Помни это, дитя. Великодушие Госпожи к верным сравнимо лишь с её жестокостью к отступникам.

— И это должно склонить меня к добровольному служению ей? — усомнилась Мэв. — Уверены?

— Ты будешь служить. Или погрузишься в Трясину, — невозмутимо отозвалась Предвестница Обмана. — А пока… Хочешь вернуться в Сиродил? К своей новой семье… Вернее, её бледному подобию.

Когтистые пальцы впились в плечо Мэв, и мир вспыхнул болью. Предвестница Обмана рывком развернула её лицом к лесу. Но теперь он был совсем другим — серым, страшным, скрипучим и пропахшим тленом.

— Ну так иди, дитя, — воодушевлённо велела Предвестница Обмана, подталкивая Мэв вперёд. — Тропой кошмаров. Ты ведь уже бродила здесь когда-то. В тот день, когда твоя кровь пробудилась по-настоящему… и ты засияла. Помнишь?

Конечно же, Мэв помнила. Её самый счастливый день в Сиродиле, когда они с мужем выбрались одни в лес. Тогда она была полна надежд, ведь перед этим Далемар открылся ей и признался в любви. Вслух. По-настоящему. Мэв просто это знала.

Предвестница сухо рассмеялась.

— Прочь из моей головы! — воскликнула Мэв, встряхнув волосами.

— Ты не можешь приказывать здесь, — издевательски спокойно напомнила даэдра. — Лишь молить. Смиренно и искренне, уповая на ту единственную, что владеет тобой теперь, — Тёмную Госпожу. А пока… Верну-ка я тебя туда же, откуда ты в прошлый раз вырвалась. Это будет даже забавно.

Подул ветер, и пожухлые иглы из-под ног Мэв смело, обнажив узкие серые плиты тропы, ведущей в сторону леса. Обернувшись вихрем, ветер дохнул ей в лицо затхлостью, засохшей кровью, экскрементами и немытыми телами. Это была вонь каземата, тошнотворная, удушающая и не менее омерзительная, чем болотная гниль.

Опора начала уходить из-под ног. Мироздание меняло угол, трещало, ломалось. И вскоре единственное, что удерживало Мэв, — пальцы даэдра — стали ослаблять давление.

— Выход есть, дитя, — с усмешкой произнесла Предвестница. — Его нужно только найти.

После этого издевательского напутствия даэдра окончательно разжала когти — и Мэв полетела вниз.

Деревья проносились мимо. Или это были прутья решёток? Между ними тянулись длинные серые руки. Десятки. Сотни. Тысячи.

Мольбы. Проклятия. Крики. Хлёсткие удары кнута. Какофония терзала уши, как пытка.

Звуки резко оборвались, и Мэв рухнула коленями на горячий песок. Яркий свет ослепил, и она поначалу ничего не могла разобрать. Но, приглядевшись, поняла, что руки… Они были её. Полупрозрачные, дрожащие, но маленькие. Она по-прежнему была в своём иллюзорном теле.

Фью!

Щелчок — и на песок перед кончиками пальцев упали капли крови. Мэв подняла взгляд и едва узнала своего будущего мужа, ведь лицо Далемара превратилось в один сплошной кровоподтёк. Губы были разбиты в мясо, нос сломан, из ноздрей текли струйки крови. Раздетый по пояс, он повис в колодках посередине двора мрачного форта. Мэв даже не могла понять, в сознании ли был Далемар: когда ему на спину обрушился очередной удар, он даже не вскрикнул. Его глаза так опухли, что было неясно, открыты они или нет. Но, казалось, это волновало только саму Мэв.

Альтмерка в талморской форме вновь занесла руку с кнутом для удара. Сделала это неспешно, с садиской усмешкой, явно получая удовольствие от происходящего. Прочие эльфы, выстроенные в шеренгу у стен, наблюдали за экзекуцией с каменными лицами. А напротив плахи, в тени небольшого тента, раскинувшись на стуле с бокалом в руке, сидел… Карантилар.

При виде довольно чмокающего толстыми губами подонка Мэв тут же вскочила на ноги и набычилась. Вот уж кого она без колебаний скормила бы Вермине!

— Лиринвен, приведи бывшего дознавателя в чувства, — велел Карантилар, взмахивая бокалом. — Он пропускает всё веселье.

Альтмерка кивнула и шагнула к пленнику в колодках, но в этот же момент раздался окрик. Из башни, запыхавшись, вывалилась крепкая на вид эльфийка в полном малахитовом доспехе.

— Отставить! — рявкнула она, приподняв обнажённый меч. — Это мой форт, Карантилар! Здесь никого не казнят без суда! Слышишь?

Дознавательница замерла, а вот эмиссар даже бровью не повёл. Расставив ноги сильнее, он отпил вина из бокала.

— Продолжай, Лиринвен, — велел он.

— Отставить! — Кири, а теперь Мэв вспомнила её имя, шагнула вперёд.

— Ты никто перед эмиссаром, полукровка! — воскликнула дознавательница. Голос у неё был тонким, почти детским, и это так не вязалось с внешностью, что отталкивало.

— Никто не посмеет учинять здесь самосуд! — Глотка у комендантки была лужёной, как сказали Мэв её прошлые соратники-норды. Причём с уважением и восхищением. — Солдаты, слушайте мою команду!

— Я — эмиссар! — крикнул Карантилар, вскочив с места. — Любой, кто посмеет противиться исполнению моего приказа, будет с позором разжалован из армии!

— А я — комендант! И этот форт на военном положении! Никто здесь не может приводить приговоры в исполнение без моего согласия! — громко возразила Кири. Отступать она была не намерена. — А ты, эмиссар, приказал своим людям запереть меня! Это прямое нарушение воинского устава! Солдаты, беру всю ответственность на себя! К оружию!

И воины подчинились. Да так слаженно, что Карантилар застыл. Верно, он ожидал, что никто не пойдёт против авторитета его мундира. Но Мэв знала: в таких ситуациях солдаты часто вставали на сторону командира, исполнять приказы которого привыкли и которого уважали. А Карантилар, хоть и увешанный регалиями, оставался здесь чужаком.

— За это ты сгниёшь в яме, полусвинья! — крикнул Карантилар, сверля взглядом Кири.

Но, осмотревшись, тут же поумерил свой пыл: сила была явно не на его стороне. Даже два его прислужника, хоть и встали в боевые стойки, призывать магию не спешили.

— Твой дознаватель напал на эмиссара при исполнении! — истерично напомнил Карантилар. — И он убил нашего агента!

— И за это его будет судить военный трибунал в Алиноре! — выкрикнула Кири, не опуская оружия. — Но не ты!

Надо отдать должное, соображал Карантилар быстро. Вновь окинув взглядом солдат крепости, он повернулся к двум своим подчинённым, замершим по краям тента, и приказал, указывая на Далемара:

— В камеру преступника!

— Ему нужен лекарь! — возразила Кири. Она уже открыла рот, чтобы, верно, позвать кого-то, но Карантилар опередил её и здесь.

— Лиринвен, займись, — велел он. А потом добавил: — И пусть преступник доберётся до военного суда живым.

Дознавательница вскинула брови, но подчинилась и кивнула.

Отставив бокал с вином на подлокотник кресла, Карантилар вышел из-под тента и энергично прошагал к дознавательнице, неохотно сматывающей кнут. Когда он приблизился к ней так, чтобы их никто не мог слышать, кроме незримой Мэв, то прошептал:

— Сделай так, чтобы эти шрамы он носил до смерти.

— С удовольствием, — тихо отозвалась дознавательница.

Карантилар отступил, но потом вновь посмотрел на пленника в оковах. Выпятив нижнюю губу, он, верно, подумал о чём-то невообразимо гадком. Внутри Мэв всколыхнулась волна отвращения после того, как он вновь причмокнул, чтобы скрыть попытку облизнуться.

— Но рожу ему поправь. Чтобы всё было как прежде, — добавил он с сальной усмешкой. — Нам с дорогим племянником предстоит долгая дорога в Алинор. Думаю, он усвоил: я всегда получаю желаемое. Так или иначе.

Карантилар подмигнул дознавательнице, и та прыснула. Мэв покоробило. Обожгло изнутри от ярости и бессилия. Она подскочила к альтмеру и ударила его, но призрачный кулак не встретил ни малейшего сопротивления.

Мэв повторила замах, налетая на Карантилара уже всем телом, но, погрузившись в черноту, выскочила наружу в куда более тёмном месте, чем двор форта.

Это было лишённое окон затхлое помещение, освещённое лишь парой чадящих факелов у крепкой двери. Противоположная часть комнаты была перегорожена решёткой и тонула в полумраке. Присмотревшись, Мэв поняла, что клетка не пуста. На деревянных нарах неподвижно, как труп, на спине лежал Далемар. Глаза его были открыты. Лицо всё ещё лиловело от синяков, но большинство отёков сошло. Верно, проклятая Лиринвен выполнила приказ своего покровителя.

Прежде чем Мэв шагнула к будущему мужу, дверь за её спиной открылась. Увидев Карантилара, Мэв издала рык. Но подонок, естественно, этого не услышал и переступил порог. Следом за ним в изолятор для допросов (а это был именно он — Мэв знала) вошёл караульный. Судя по эльфийскому, но простому доспеху, он из служивых крепости. Верно, Кири обеспокоилась и предприняла меры для защиты своего бывшего дознавателя. Это было слабое, но утешение.

— Как ты, племянник? — спросил Карантилар таким лёгким и участливым тоном, что Мэв вновь, пусть и безуспешно, пнула его, когда он проходил мимо.

Ответа не последовало.

Остановившись у решётки, Карантилар постучал носком сапога по прутьям, подзывая узника, как собаку. Но Далемар даже не пошевелился.

— Какой же ты упрямый, племянник. — Карантилар повторил стук. — Лежать на спине после всего… Ты так сильно любишь боль? Но нет! Лиринвен всё же удалось заставить тебя покричать… Хотя держался ты долго. Это достойно уважения!

В ответ на показательно громкие и издевательские похвалы Далемар упорно молчал.

— Скоро мы тронемся в путь, — пояснил Карантилар. — Не хочешь перед этим помириться со мной?

Тишина.

— Ну хватит дуться, племянник. Сам виноват. Не нужно было бить меня. — Карантилар погладил прутья. — И строить из себя недотрогу тоже. Моё предложение в силе, кстати. Решётка достаточно широкая, чтобы ты исполнил всё прямо здесь.

В этот раз Далемар не проигнорировал заявление подонка, а резко сел. Мэв увидела, что рубаха на его спине пропиталась сукровицей и казалась грязной, равно как и спутавшиеся волосы, — это было не похоже на Далемара. Но вот его взгляд пылал привычной злобой. Встав с нар, он прошагал к дяде и прошипел:

— Ты сбрендил? — Он мельком посмотрел на охранника за спиной Карантилара.

— Да все уже знают, — лениво отмахнулся Карантилар. — Шепчутся. — Он выпятил губу. — А скоро начнут говорить открыто.

Глаза Далемара распахнулись от потрясения. Видно, он был так измотан, что даже и не пытался скрывать эмоции.

— Ублюдо…

— Это не я, уж поверь, — кисло и тихо уверил Карантилар. — Не в моих интересах оглашать такие нюансы. И не мои люди. — Он тоже оглянулся на караульного у двери. — Благодари свою полуорчиху. Это она настояла, чтобы Лиринвен помогал ваш штатный лекарь. Дотошный малый — осмотрел досконально, пока ты валялся без сознания. И, похоже, он тебя не любит, потому что охотно распустил слухи… кхм, обо всех обнаруженных травмах.

Далемар порыжел от злобы, но глаза его забегали. Это было уже смущение и даже страх. Мэв стало до дрожи жалко своего будущего мужа. Прижав руки к груди, она поджала губы. Слишком уж хорошо она его понимала.

— Да, это было совсем не по плану. — Карантилар по-прежнему говорил тихо, но сухо, уже не утруждая себя деланным сочувствием. — Всё же репутация для высокого эльфа — главная ценность. Общество легко может простить жестокость и подлость, но не слабость. Слабость — самое позорное клеймо. Но такова реальность, и теперь тебе с этим жить.

Далемар отвернул лицо. Сжал распухшие от побоев губы так, что они побелели.

— Но из всего можно извлечь выгоду, племянник, — бодро добавил Карантилар. — Даже испорченная репутация не приговор. В конце концов, ты очень молод и чертами пошёл не в уродца-ростовщика, а в мою прекрасную сестру. Привлекательная внешность — это великое благо, если использовать дары природы с умом. Подумай об этом на досуге.

— Катись в Обливион, уёбок, — оскалился Далемар.

— Подумай. — Карантилар и ухом не повёл на оскорбление. — Время у тебя пока есть. Буря продлится ещё сутки, не меньше.

Развернувшись, он ушёл. Далемар тоже отступил от решётки, сел на нары и замер, обхватив голову.

В ушах Мэв зашуршало, звук напоминал скрежет сухих песчинок друг о друга. Почти тут же мимо неё прошла Кири. Мэв оглянулась: стражника у двери не было, да и сама та была закрыта. Значит, прошло время. Вот только Далемар всё ещё сидел на том же месте, что и прежде. Остановившись у прутьев, Кири тихо позвала его по имени. Но он не отреагировал.

— Далемар, буря утихает, — взволнованно произнесла Кири. — У нас мало времени. Я приготовила тебе коня, провиант и немного денег. Ты должен уехать из форта этой ночью.

— И куда?

Когда Далемар отозвался, Кири сняла шлем и положила его на пол у ног. Волосы у неё были тёмными и короткими, затылок — широким. Нос у комендантки был приплюснутым, клыки виднелись из-под нижней губы. Она не выглядела красивой. Совсем. Об альтмерской крови напоминал разве что характерный оттенок кожи и глаз.

Вздохнув, Кири сняла с пояса вязанку ключей и начала возиться с замком.

— Я не знаю. Но даже глушь будет лучше, чем служение этому высокородному подонку, — ворчала Кири. — Будь осторожен и держись подальше от Драконьего кряжа. Там видели большой отряд «Клыков Сатакала». Возможно, они как-то узнали, что их вождь сидит у нас.

Далемар резко поднял взгляд на Кири.

— «Клыки Сатакала»? — переспросил он. Кири кивнула. — И далеко до них?

— Всего шесть часов верхом, — глухо ответила Кири. — Может, уже меньше. Но если они всё же не знают про вождя, то на Предвестие не пойдут. Пустынная лощина между нами и Драконьим кряжем даже у алик’рских крикунов пользуется дурной славой.

Открыв дверь, Кири отступила. Далемар не двигался и не отрывал от комендантки тяжёлого взгляда. Провернув связку в руках, она повесила ключи на пояс.

— Зачем ты это делаешь? — устало спросил Далемар. — Тебя же накажут.

— Ну хоть будет за что, — мрачно ответила она.

Далемар поднялся с нар и нарочито медленно подошёл к порогу клетки, постояв перед ним, переступил и повернулся лицом к Кири. Оказалось, что она была выше его. Особенно когда он был бос.

Едва он встал напротив, как Кири отвела взгляд. На её лице смешались смущение и жалость. Мэв, даже не чувствуя эмоций Далемара, поняла: ему это совсем не нравится. Он скривился.

Да и кому бы понравилось? Ведь именно так смотрели на… жертв, пряча постыдную неконтролируемую брезгливость за состраданием.

— Там, в конюшне, булатная. — Кири прокашлялась, но взгляд на своего дознавателя так и не перевела. — К седлу пристёгнута сумка, в ней кинжал, одежда, деньги и зелья.

— Зелья у нашего лекаря одолжила?

— Да, но он не знает.

— Сначала мятеж, теперь воровство… Я плохо на тебя влияю, Кири. — В голосе Далемара звучала лёгкая ирония, хотя лицо оставалось полностью бесстрастным. Вид этой пустоты причинял Мэв боль.

Кири промолчала. Далемар оглянулся на клетку.

— А что, если я не хочу бежать? — глухо спросил он. Причём скорее у тьмы в углу.

Но ответила ему Кири:

— Что? Почему?

— Какое жалкое существование ждёт меня в глуши? Участь стать бандитом? Едва ли быть прислужником высокородного дядюшки презреннее этого.

— Тебя казнят!

— Байки, — отмахнулся Далемар. — Я нужен Карантилару, чтобы подсиживать бывших дружков из Наследия. То, что ты прервала порку, ничего не изменило: он бы не убил меня, ведь моя смерть не принесёт ему никакой выгоды.

— Но тогда зачем он сделал всё… это?

— Так высокородный дядюшка меня дрессирует, — дёрнул плечом Далемар. — Обычное дело.

— Если это «обычное дело», то почему ты сопротивлялся, пока его подручные не забили тебя до полусмерти? — Кири собралась с духом и посмотрела ему в лицо.

— К поводку трудно привыкнуть. — Далемар встретился с ней взглядом. — Особенно к такому… грубому. Сельдурин был куда ловчее: приручал нас, умело чередуя пряник и кнут. И так до тех пор, пока мы не шли на смерть с его именем на устах. А этот…

Далемар не договорил, скривился, словно от изжоги.

— И ты хочешь остаться? — Кири явно не верила его словам.

Мэв тоже.

— Ты отпускаешь преступника, Кири, — прошептал Далемар. Потом запнулся, но ненадолго. — Одной моей хорошей знакомой такое уже стоило жизни.

— Я знаю, на что иду, — твёрдо заверила Кири.

А потом случилось то, чего Мэв никак не могла объяснить: Далемар внезапно обнял комендантку. Кири застыла.

— Я тебе противен теперь? — Он положил голову ей на плечо. Мэв не видела его лица.

— Нет! — возмутилась Кири.

— Правда, что все знают?

Вместо ответа Кири склонила голову.

— Наши видели, в каком состоянии его шавки вытащили тебя на плаху, — всё же прошептала она. — То… что этот подонок сотворил, — это его бесчестие, не твоё.

— Кири, ты же знаешь: злым языкам похрен на обстоятельства… важен сам факт.

— Не мели чепухи, парень. — Кири нахмурилась. — Пусть сами попытаются отстоять себя, когда на них нападут скопом и скрутят.

— Скоро весть об этом разнесут, как заразу. — Далемар её словно и не слышал. Его голос стал глуше. — Думал, знаю о презрении всё и не боюсь его. Но ошибся.

Он сгорбился сильнее. Шагнув вперёд, Мэв попыталась коснуться его плеча, но рука провалилась в тень иллюзии. Она ничего не могла сделать сейчас, и всё же смириться с этим было трудно.

— Карантилар ведь прав: жестокостью могут восхищаться, слабостью же лишь… брезгуют, — выдавил Далемар. — А впрочем, кому какое дело — убийца получил по заслугам.

— Ты… Ты был не в себе, когда тот шпион попал тебе в руки, — сдавленно произнесла Кири.

Верно, она решила, что Далемар вспомнил подосланного заключённого. Но сама Мэв тут же подумала о Нартилии и Риэлии. Именно они были первыми значимыми для него живыми существами, чьей кровью он обагрил руки.

— Кто-то в форте ждал, когда ты опять запрёшься… — продолжила Кири. — Все ведь уже знали, что тебя не стоит дёргать в это время. Всё подстроили, теперь я поняла. И порка. Это был бесчестный самосуд! Что до высокородного подонка, то…

— Я ненавижу его, Кири, — перебил её Далемар. — Понимаю, что, приняв его предложение, со временем смогу свалить эту свинью и вернуть ему всё сторицей. Но меня выворачивает от того, как это придётся сделать.

Голос его задрожал.

— Я ведь обещал Даналии, что добьюсь всего сам. Не стану ничьей подстилкой. Но что в итоге? Меня сломал какой-то жалкий червяк, едва надавив.

— Хватит, парень, — тихо сказала Кири. Поколебавшись, всё же обняла его в ответ. — Сельдурин тебе поможет?

— Мне нечего ему предложить. Да и пока я в опале, он видеть меня не желает.

— Почему ты в опале?

— Лунный сахар. Названый отец суров к моим слабостям. Впрочем, как и настоящий. — Далемар шумно сглотнул. — Но… ты… не будь такой доброй, Кири. Особенно ко мне. Это плохо заканчивается.

— Хватит, парень, — отозвалась комендантка, отстраняя его.

Взглянув на растерянного Далемара, Мэв поняла, что он и правда тогда был очень молод. Сбросив зловещий образ Свежевателя, он походил на мальчишку.

Да и отношение Кири к нему скорее напоминало отношение старшей сестры. Её широкие ладони легли на опущенные плечи Далемара.

— Не стоит ломать себя ради того, что претит. Уходи. Отсидись в глуши, перетерпи ломки, а потом… В Элинхире видели женщину по имени Галатил. Она скульптор лиц. Обратись к ней — и просто начни новую жизнь.

— Новая жизнь? — усмехнулся Далемар. — После всего, что я натворил?

— Шанс на искупление есть у любого, парень.

— В твоих устах всё звучит так просто. — Далемар помахал головой. — Но… я подумаю над твоими словами, Кири. Они нравятся мне больше предложения дядюшки.

— Вот и славно! — Кири бодро похлопала Далемара по плечам. Тот скривился. Раны ещё тревожили его. Комендантка тут же осознала свою оплошность. — Прости!

Отпустив бывшего подчинённого, она потянулась к поясу за ключами.

— Нет, оставь клеть открытой. — Далемар перехватил её запястье. — Так они подумают, что я смог выбраться сам. — Кири вздохнула, но послушалась. Встала прямо. Далемар наклонился и, подняв её шлем, вручил хозяйке. — Проследи, чтобы эмиссар не хватился меня раньше времени.

— Но я должна вывести тебя из форта, — возмутилась Кири.

— Нет нужды: я знаю дорогу, — заверил её Далемар. — Да и проскользнуть мимо постов охраны смогу. Только открой передо мной эту дверь.

Кири поколебалась, но кивнула и надела шлем.

— Береги себя, парень.

— Благодарю тебя, Кири. — Далемар склонил голову в поклоне. — Поверь, я воспользуюсь дарованным тобою шансом на новую жизнь.

Он отступил от комендантки, призвал магию и стал невидимым.

В следующий миг всё потемнело, и Мэв перенеслась в другое место.

Едва мгла рассеялась, Мэв осмотрелась и поёжилась. Её всё ещё окружал каземат, но теперь клетки не были одиночными. За решётками, словно скот в загоне, в вони, сырости и полумраке теснились люди — в основном редгарды. Раздавались бурчание, проклятия, кашель.

Альтмер, стоящий на карауле у столба напротив клеток, звучно зевнул. Мэв повернулась к нему.

— Правильно, спи, — послышался голос Далемара из пустоты. Иллюзия пошла волнами, но прежде чем караульный успел осознать происходящее, ярко-жёлтая искра вспыхнула у его виска — и он действительно заснул.

Поймав сородича под руки, Далемар аккуратно опустил его на пол.

Броня не звякнула, но пленные всё увидели. Тихий гомон в камерах быстро оборвался. Узники с любопытством смотрели на внезапно появившегося из воздуха альтмера в такой же грязной тюремной робе, как у них.

Далемар шагнул к ним, заложив руки за спину. Даже без мундира он держался собранно. И, верно, узники его узнали: интерес на их тёмных лицах начал сменяться презрением.

— Я желаю говорить с Гремучей Змеёй, — тихо, но чётко обратился к ним Далемар.

— Свежеватель решил поиграть в новые игры? — так же приглушённо ответил кто-то из пленных.

— Глупо: так Гремучую Змею тебе не вычислить, — добавил другой голос.

— Даже устроив этот маскарад…

— И представление.

А затем посыпались ругательства. Узники говорили по очереди, из разных клеток, но голоса звучали так слаженно, словно единый разум управлял их устами. Хотя, конечно, это было не так.

— Что ж, сыграем в открытую. — Далемар качнул головой. — Тот из вас, кто зовёт себя Лоратом, у меня есть к тебе предложение.

Верно, Далемар угадал: заключённые сразу стихли. Но молчание длилось недолго.

— Какое предложение может быть у пса к койоту?

Пленные расступились. Из самого конца клетки поднялся высокий, худощавый редгард с длинной бородой. Он неспешно подошёл к прутьям. Серый, снедаемый какой-то болезнью, но твёрдый внутри, будто металлический прут. А то, как он смотрел на Далемара… О, сама бы Мэв ни за что не стала ни о чём с ним договариваться. Такой густой ненависти она не встречала никогда. Даже у самого Далемара.

— У нас с тобой появился общий враг, Лорадин аль-Факимал, — невозмутимо произнёс Далемар.

Редгард даже не дрогнул при упоминании, верно, настоящего имени.

— Общий враг не делает тебя моим другом, Свежеватель, — холодно заверил редгард.

— Уверен? — Далемар вскинул бровь. — Ты помнишь своего старшего брата?

Глаза редгарда сузились, стали змеиными и ещё более жуткими.

— Он бесследно исчез несколько месяцев назад, — продолжил Далемар. — Так вот, сейчас в Предвестии гостит тот, кто отдал приказ о его ликвидации.

Внешне редгард не отреагировал на весть о смерти родича. Мэв поняла, что, скорее всего, он обо всём или знал, или догадывался.

— Мой дядя, Карантилар Градиан, эмиссар, — как ни в чём не бывало сказал Далемар. — Он давно охотится за вождями «Клыков Сатакала». Собирает черепа Факималов. Если не ошибаюсь, ему не хватает двух для полной коллекции.

— У «Клыков Сатакала» больше голов, чем вы можете срубить, — отозвался узник. — Моя ничем не лучше остальных.

— И всё же. — Далемар поднял руку, словно требуя внимания. — Ты не знаешь, но твой брат выдал Карантилару место, где скрывается ваша младшая сестра.

— Ложь, — безразлично произнёс редгард. — Если вы и схватили моего брата, то никогда бы его не сломили.

— Да, пытки не помогали, — кивнул Далемар. — Хотя Карантилар в них мастер. — Он повёл плечами, отчего рубище, прилипшее к ранам, стало чуть более влажным от суроковицы. — Но… в то же время в том форте содержались беженцы из Бергамы, которых твой брат и пытался спасти.

Далемар сделал паузу. Он и узник столкнулись взглядами.

— Лорадин аль-Факимал, ты можешь больше не искать свою мать. И жену с сыном тоже, — вкрадчиво произнёс Далемар. — Карантилар приказал их казнить. Но лишь после того как сломил твоего брата, лично пытая их у него на глазах.

Редгард дёрнулся вперёд резко, как змея, но не достал — всего дюйма не хватило, чтобы сомкнуть узловатые пальцы на шее Далемара.

— Пытал он, — напомнил Далемар, даже не дрогнув.

— Но казнил ты.

— Лишь исполнил приказ эмиссара Карантилара, — невозмутимо подтвердил Далемар, а потом небрежно почесал волосы. — Я, как ты верно выразился, пёс. А с кого нужно взыскивать отмщение? С пса или с того, кто спускает его с поводка?

— Взыщу с обоих! — прошипел редгард. — Не оставлю в этом форте и камня на камне!

— Что ж, вторая часть твоей угрозы меня устраивает. — Далемар достал связку ключей и позвенел ими перед узниками. Только сейчас Мэв поняла, что у собственной клетки он обнимал Кири не просто так — а чтобы стащить у неё эти ключи. — У меня есть семь лошадей, пропажи которых не хватятся некоторое время. Так что, аль-Факимал, выбирай ещё шестерых, с кем сможешь пересечь Пустынную лощину. Твоих людей видели за ней, у подножия Драконьего кряжа, в шести часах от Предвестия.

Далемар выдержал паузу и добавил:

— И не думай, что сможешь захватить форт с силами, которые сидят в темнице. Два десятка истощённых и безоружных узников не управятся с двумя сотнями наших воинов. Более того, вам не выбраться без моей помощи, так что месть придётся отложить.

Редгард долго молчал. Потом убрал руку и натужно закашлялся. Этот кашель, с едва различимым присвистом, был знаком Мэв: у самого Далемара был такой же.

Подняв взгляд, узник сплюнул кровью прямо в лицо Далемара. Но тот лишь брезгливо скривился и стёр капли локтем.

— Напрасно, — протянул Далемар. — Чистокровного альтмера вашей редгардской заразой не пронять. Так что, продолжим переговоры? Времени у нас немного. Утром виновник гибели твоих родных отправится обратно на острова. Но перед этим казнит всех узников крепости, чтобы наверняка прикончить Гремучую Змею.

После этих слов Далемар широко улыбнулся и снова потряс ключами. Выражение на его лице показалось Мэв жутким и наполненым безумием.

* * *

А затем всё погасло, и Мэв унеслась назад, в камеру, где Далемар сидел прежде. Сейчас он входил туда сам. Один и по своей воле. Заперев за собой решётку, Далемар отшвырнул ключи в угол, за пределы клетки, туда, где стояли ведро и швабра. Потом сел на нары и стал ждать.

Тишина продлилась недолго.

Визгливые крики Карантилара были слышны даже через дверь. В призрачном горле Мэв заклокотала ярость.

— Если он не в чёртовой клетке, я арестую тебя за предательство, Кири! Сию же минуту!

Дверь распахнулась так резко, что едва не слетела с петель. Войдя в изолятор и увидев узника на месте, Карантилар замер. Изумлённо открыл рот — очевидно, он ожидал совсем иного.

Не менее потрясённой выглядела и Кири, вошедшая следом за Карантиларом.

— Если ты, дядюшка, пришёл узнать о сделке, то моё решение неизменно, — спокойно произнёс Далемар, подняв глаза. — Катись в Обливион.

Карантилар никак не отреагировал на дерзость.

— Комендант, — обратился он к Кири, не оборачиваясь, — распорядитесь подготовить наших коней и клетку для перевозки пленного. Мы выезжаем с рассветом.

Отдав приказ, Карантилар покинул изолятор. Кири осталась. Едва дверь за эмиссаром закрылась, она шагнула к решётке и проверила замок.

— Ключи за ведром, — сообщил Далемар.

— Зачем ты вернулся, дурак?! — не сдержала крика Кири и ударила кулаком по прутьям.

— А разве не очевидно? — Далемар поднялся с нар и подошёл к решётке. — Он бы сгноил тебя в ямах за то, что ты унизила его прилюдно. Из-за меня.

— Сказала же: я знаю, на что иду!

Резко высунув руку, Далемар схватил Кири, нырнув ладонью в зазор между шлемом и кирасой. Комендантка опешила, но не отпрянула. Их взгляды встретились. А затем Далемар притянул её к прутьям и поцеловал.

Со своего места Мэв видела, как Кири схватилась за прутья, будто пытаясь освободиться, но так и не сделала этого. Разжав пальцы, она позволила рукам безвольно опуститься вдоль тела, а затем быстро просунула их через решётку и обняла Далемара в ответ.

Поцелуй был долгим. Но Мэв чувствовала: что-то здесь не так. Внутри не было ревности — только тревога. И когда Далемар прервался и прижался лбом к прутьям, так, чтобы Кири не могла видеть его лица, Мэв поняла причину. В его взгляде не было ни тепла, ни страсти — лишь пустота и холод.

— Утром Предвестие падёт, — тихо произнёс он, почти касаясь губами уха Кири.

— Что?!

— Я отпустил Гремучую Змею и шестерых его лучших бойцов.

Кири дёрнулась, но Далемар крепче сжал её затылок, удерживая на месте.

— А ещё отдал им коней Карантилара и его прихвостней. Так что готовить тебе нечего.

— Что же ты наделал, парень… — потрясённо прошептала Кири.

— То, что был должен, — отозвался Далемар. Его лицо исказила злоба, но голос оставался тихим, почти печальным. Это несоответствие делало его жутким. — Кири, молю тебя, не перечь мне хотя бы в этот раз.

— «Клыки Сатакала»… Их там пять сотен, — быстро произнесла она. — Они не пощадят никого, если возьмут форт.

— И пусть возьмут.

Кири дёрнулась и отпрянула, посмотрела на Далемара как на безумца. Но, надо признать, он мгновенно сменил личину, подогнав её под голос.

Мэв выдохнула. Сколько она уже видела это притворство Далемара, но всё равно не могла к нему привыкнуть. Ведь каждый раз, когда он надевал маску, она думала об одном: «А вдруг и со мной так же».

Кири шагнула назад.

— Куда ты? — спросил Далемар, едва сдерживаясь, чтобы не выдать злость.

Мэв слишком хорошо изучила его во время снохождения, чтобы этого не заметить. Он до побеления костяшек вцепился в решётку, напрягся всем телом.

— Нужно готовить форт к обороне, — отозвалась Кири и вновь шагнула назад.

— Тогда не забудь подготовить и плаху для меня, — выдохнул он.

— Прости, но я не могу предать своих бо… — начала Кири, пятясь.

— Я люблю тебя! — оборвал её Далемар, прижавшись к решётке всем телом.

Кири замерла.

— И только так я могу спасти тебя от расправы, — отчаянно произнёс он. — Принеся в жертву…

— Далемар… хватит.

Он опустил голову, прикрыв лицо грязными спутанными волосами. Мэв услышала сухой смех.

— Проклятье. Я явно не в лучшей форме.

— Просто говори как есть, — тихо велела Кири, а потом поджала губы. Верно, недавний поцелуй пёк их, как раскалённый уголёк.

— Хорошо. — Далемар выпрямился, голос его зазвучал твёрже. — Это я их всех убью, — надавил он. — Не ты. Карантилара, его подельников.

— Но вместе с ними погибнут и мои бойцы!

— Они и так обречены, — мрачно произнёс Далемар. — С того самого момента, как поставили слово полукровки выше приказа высокородного эмиссара. — Он склонил голову вбок, пристально посмотрел в глаза Кири. Заговорил быстро, чеканя слова в своей особой манере. — Ты знаешь это, Кири. Знаешь лучше, чем кто-либо, на что готов пойти Талмор, чтобы удержать контроль. Передел власти внутри партии достиг пика. По всему Доминиону бушуют репрессии. Не будет увольнений и разбитых праксисов — за ослушание всех ждёт показательная казнь. Карантилар этого добьётся.

— Я убью его раньше, — твёрдо отозвалась Кири. — После того как отпустила тебя, я выждала удобный момент, зашла к нему якобы для доклада… Подонок был бы уже мёртв, но тут вбежал караульный и доложил, что твоя клетка пуста.

— Кири, такое неприкрытое убийство высокородного эмиссара лишь всё усугубит. — Далемар покачал головой. — Не только для тебя, но и для всех нечистокровных, оказавшихся в системе.

Он замедлил речь:

— Да, сейчас солдаты послушались тебя, а не его. Но почти все они — алинорцы. Как и Карантилар. А мы с тобой для них отбросы. Отбросы, покусившиеся на жизнь их сородича.

— Они мои…

— Какого цвета была кираса у караульного? — перебил её Далемар.

Кири застыла.

— У наших людей они золотистые. У прислужников эмиссара — покрыты чёрной эмалью, — продолжил он. — Так кто доложил о пустой клетке?

— Караульный из служивых крепости, — тихо ответила Кири.

— Чистокровный алинорец?

— Да, но он просто не нашёл меня на посту и явился на доклад к эмиссару.

— Кири, среди твоих подчинённых много тех, кто, остыв, понял, что ослушание обойдётся им слишком дорого. — Далемар устало помотал головой. — Даже если убить Карантилара и его людей, процесс уже не остановить. Будет расследование, и кто-нибудь на тебя донесёт. А после… Ты подумала, что сделают с твоей матерью на островах?

Кири резко сгорбилась.

— Ты ведь только из-за неё примкнула к войскам Доминиона. — Далемар понизил голос, не отводя глаз от комендантки. — «Стальные Кулаки» схватили твою мать, когда та приплыла в Алинор хоронить своего отца. И ты… бросила всё, ринулась следом, согласилась служить, лишь бы вызволить её из застенка.

Он сделал паузу, губы искривились в горькой усмешке.

— Но я не виню тебя, Кири. Потому что знаю лучше других, на что можно пойти ради спасения матери от расправы.

Мэв вспомнила задушенную Риэлию и самого Далемара, сидящего рядом. Да, он знал. Потому и замолчал, погасив все эмоции и потерянно смотря куда-то сквозь Кири.

— Урасил ведь тоже был исконным алинорцем. Ты взяла с него слово, прежде чем спасти от меня… И чем всё закончилось? — Далемар оглядел изолятор. — Просто позволь мне похоронить всё, что случилось в этом форте, под толстым слоем песка. Я соврал Гремучей Змее, что это Карантилар ответственен за резню, где погибли его родные. И тот мне поверил. Он вернётся убивать.

Мэв уловила момент, когда комендантка сломалась. Она сжалась ещё сильнее, стиснула кулаки до хруста.

— Нужно увести наших… Тех, кто такие, как мы.

— Не больше десяти, — тут же поправил её Далемар. — Выбери самых доверенных. Подготовь двенадцать коней и сделай так, чтобы другие не были готовы к отступлению.

Кири долго колебалась, но затем кивнула.

— Благодарю. — Казалось, облегчение в голосе Далемара не было притворным. — Крикуны нападут с запада, сделай так, чтобы восточные врата контролировал один из нашей десятки.

Кири вновь кивнула.

— Раздобудь мой мундир. — Эти слова Далемара прозвучали как просьба, но тон следующих изменился, стал командным. — И ещё, Кири, нашего лекаря среди этих десяти быть не должно.

* * *

Шуршание песка, вспышка света — и Мэв оказалась во дворе форта. Было утро, из-за стены, выложенной из песчаника, показалось солнце, предвещая скорый зной. Вокруг в панике метались альтмеры.

— Западная крепость! — кричал кто-то. — Они внутри!

— Как они узнали о проломе? Проклятье!

— К оружию!

— Комендант! Приказывайте!

Мэв огляделась. Карантилар, его люди в чёрных кирасах, дознавательница, а также Кири с девятью воинами в золотистой броне замерли друг напротив друга у выхода из крепости. А между ними стоял Далемар в тюремной робе, со связанными за спиной руками.

— Что это значит, Кири?! — взвизгнул Карантилар. — Дай дорогу!

Вместо ответа комендантка выхватила клинок. Далемар, ухмыляясь, отставил кисти, и Кири точным ударом рассекла путы.

Тут же в руках Далемара блеснул призванный меч. Он замахнулся на Карантилара, но тот умудрился заслониться стоявшей рядом дознавательницей. Клинок рассёк грудь Лиринвен, в воздух взметнулись капли крови.

Карантилар толкнул её вперёд, прямо на племянника. Лиринвен взвизгнула, напарываясь на меч, а эмиссар спрятался за спинами своих людей.

— Убить всех! — рявкнул он, но его стража замешкалась. На жёлтых длинных лицах был написан страх. Их было шестеро против одиннадцати.

Далемар оттолкнул обмякшую дознавательницу, отпустил рукоять меча и тут же призвал новый. Оскалился.

Один из чернокирасников начал плести молнию, но Кири прыгнула вперёд и полоснула его по горлу. Хрипя, тот рухнул на песок. Кири смахнула кровь с лезвия.

— В бой! — только приказала она.

И её воины бросились в атаку. На такой дистанции обычное оружие оказалось куда эффективнее чар. Чернокирасники поздно это осознали и вскоре пали.

Но сам Карантилар в бой не вступил. Пользуясь замешательством, он отступил в гущу мечущихся воинов, плохо понимающих, что происходит.

Осознав, что дядюшку так просто не достать, Далемар досадливо топнул. Но тут же повернулся к Кири и её бойцам.

— К лошадям! — крикнул он, указывая призванным клинком в сторону конюшни. — Предвестие уже пало!

Альтмеры не стали перечить и рванули туда, куда он указал.

Мэв потянуло за ними невидимой силой, словно она была связана незримыми путами с кем-то из присутствующих. Хотя она и так знала с кем.

Она посмотрела на Далемара, бегущего позади остальных и тащащего за собой Кири. Комендантка то и дело оглядывалась — Мэв слышала, как оставшиеся без командования воины отчаянно зовут её.

Далемар и Кири вбежали в распахнутые ворота последними. Когда прочие уже спешно забрались в сёдла.

— Кири, всё! — крикнул Далемар, когда она застыла, завидев три оставшиеся осёдланные лошади. — Уже ничего не изменить! Это я выбрал, не ты!

Комендантка затрясла головой. По её растерянному лицу было видно, как чувство вины пожирает её.

— Кири! — Далемар тряхнул её за плечи и оттащил в сторону. Прочие беглецы выезжали из конюшни. — Будь со мной, слышишь?

И она услышала. Опустив взгляд, рванула к лошади, вскочила в седло, схватила повод соседней — той, что, верно, предназначалась тому, кто ждал их у ворот. А затем ускакала прочь, быстро, отчаянно, будто убегая от чего-то страшнее смерти — от правды.

Далемар пригладил волосы, осмотрелся, подбежал к готовой лошади, затем легко вскочил в седло и направил её к выезду. Захваченная песчаным вихрем, Мэв понеслась за ним.

Но перед самым вратами дорогу Далемару преградила чёрная фигура.

Смертельно бледный Карантилар, выпучив глаза, вцепился в уздечку его лошади.

— Далемар, спаси! — жалостливо взмолился он.

Мэв отчётливо видела, как трясёт эмиссара, словно побитого пса.

Позади него, во дворе форта, уже звенело оружие, трещали молнии, гремели боевые кличи. Воины в свободных светлых одеждах, вооружённые кривыми мечами, потоками спрыгивали с невысокой стены на песок и тут же бросались в бой, тесня альтмеров.

— Ты моя кровь! — воскликнул Карантилар. — Спаси! Сделаю наследником! Герцогом будешь, слышишь?!

— Что ещё предложишь? — Далемар неприятно усмехнулся, натягивая поводья. Конь загарцевал, дёргая уздечку — и вместе с ней руки Карантилара.

— Что угодно! Забери меня отсюда!

— «Что угодно»? — Далемар бросил быстрый взгляд на приближающуюся сечу. — Тогда пососи мой член, уёбок!

А затем он со всей силы ударил дядюшку в лицо тяжёлым талморским сапогом, торчащим из-под мешковатой штанины.

Карантилар навзничь рухнул на песок.