Парадокс выбора (джен)

Стоило Уильяму только войти в Лютный, как он невольно нахмурился. На соседней улице было очень уж много авроров, которых тут обычно днём с огнём не сыщешь. Похоже, что-то громкое случилось, раз столько людей сюда пригнали?

Вот только что, интересно? Не похоже на нападение тех же Пожирателей, да и смысл тем соваться аж сюда? В любом случае, Моррисон не собирался попадаться на глаза стражам правопорядка, уж точно это было сейчас не в его интересах.

Лёгкие чары рассеивания внимания легли как влитые. Использовать полноценную маскировку сейчас было бы крайне глупо, ибо при первом «Ревелио» он сразу привлёк бы нежелательное внимание настороженных авроров.

А так увидят они фигуру, которая особо и не пытается прятаться, но при этом и быть замеченной не желает, так что такого? Тут буквально каждый первый прохожий такой, а времени с неизвестного происшествия прошло уже явно достаточно, раз они не останавливают для опроса любого прохожего.

В любом случае, до «Белой Виверны» парень дошёл без лишних эксцессов, лишь чуток перенервничав и накрутив себе всякого, однако быстро взял себя в руки.

Внутренне убранство ни на грамм не изменилось, всё также отдавая изысканным лоском и приятным запахом лакированной древесины. Парочка посетителей сидела за столиками, один хмурый тип пытался утихомирить, видимо, друга, который флиртовал с официанткой.

Моррисон без лишних действий сразу направился на второй этаж, лишь поправив края левой кожаной перчатки. Чувствует себя каким-нибудь тайным шпионом, направляющимся на встречу со своим связным. Или детективом из Викторианской Англии и эры стимпанка. Не хватает только брутального револьвера с кобурой.

Комната, что ожидаемо, осталась всё такой же. Даже сама Вернер с той же внешностью и слегка выделяющейся мимикой лица, ни капельки не изменилась. Хоть что-то в этом мире стабильно.

После короткого приветствия они не стали тратить время на лишние формальности. Уильям почти сразу, всё ещё держа в голове виденное по пути, поинтересовался:

— Почему авроров так много, не в курсе?

Адриана, сидящая в кресле напротив, не проявила ни удивления, ни раздражения. Она выглядела так, словно ожидала этого вопроса.

— Какие-то идиоты решили делить бизнес по старинке, — спокойно ответила она, пройдясь по нему коротким взглядом. — Магия, кровь, крики, полный набор. Слишком много шума для Лютного переулка, потому Министерство и спустило людей.

Уильям чуть сжал губы, едва заметно качнул головой.

— Значит, не по нашу душу.

— Не по нашу, — подтвердила Адриана, и уголок её рта едва заметно дрогнул. — Поверь, если бы по нашу, мы бы уже были мертвы, и далеко не от авроров.

Она встала легко, не делая паузы, и кивнула в сторону двери.

— Ты готов?

— Готов, — без колебаний ответил парень, коротко выдохнув.

Этого оказалось достаточно. Она направилась к выходу, и Уильям последовал за ней. Коридор был узковатым, с ровными стенами и запахом старого дерева. Виверна всегда держала свой особенный колорит. Всё это казалось привычным фоном, который уже не отвлекал своей красотой.

Они свернули в сторону чёрного выхода. Шаги отдавались глухо, и на мгновение Уильяму даже показалось, что заведение будто вымерло, хотя прекрасно знал — шум остался в основном зале.

— Куда идём? — Спросил парень, когда они почти миновали узкий коридор.

— В глушь, — беззаботно бросила Адриана. — Там, где никто не увидит всякого запрещённого. Надзор у тебя, надеюсь, снят?

Уильям тихо хмыкнул.

— Естественно. Самое то для учебных занятий.

Вернер даже не обернулась, лишь довольно кивнув.

— Именно.

Пара коллег вышла через тяжёлую дверь, ведущую на задний двор. Сырой каменный дворик встретил их свежим, чуть прохладным воздухом. Вдалеке слышались гулкие крики — похоже, где-то на другой стороне переулка началась заварушка.

Они двинулись дальше, не торопясь. Адриана держалась спокойно, как будто вовсе не замечала суеты вокруг. Уильям же, напротив, машинально прислушивался к каждому звуку. Пару раз он замечал, как из переулков мелькали фигуры, торопливо скрывающиеся, — мелкие торговцы, не желавшие лишний раз попадаться на глаза патрулям.

Некоторое время шли молча, пока Уильям не заговорил снова:

— Скажи, почему именно Тёмный Лорд? — Парень говорил сухо, почти деловым тоном. — Ведь был и другой путь. Дамблдор. С ним у тебя, наверное, был шанс оказаться не в такой… ситуации, как сейчас.

Адриана слегка повернула голову, её взгляд скользнул по нему мимолётно, но в голосе не было ни раздражения, ни насмешки.

— Ошибаешься. Шанса не было.

— Почему?

Она спокойно продолжила, не замедляя шага:

— В семнадцать лет я убила своего будущего мужа.

Уильям едва заметно приподнял бровь, но промолчал. Вот так… страсти у неё в семье, конечно. Вернер всё же добавила:

— Убила осознанно. Потому что иначе бы убил он, хоть и не в том смысле, о котором можно подумать. Да и мой отец... неспособен идти на компромиссы в некоторых вопросах.

Ненадолго повисла тишина, в которой слышались только их шаги по булыжнику.

— Значит, выбора не оставили? — Уточнил Уильям.

— Легальных вариантов не было, — без всякой эмоции ответила Адриана. — Если бы я пришла к Дамблдору, меня бы просто сдали. Какую бы красивую обёртку он ни придумал, даже решившись помочь, факт оставался бы фактом: я уже преступница. А пятнать свою репутацию старику не с руки, сам знаешь.

Уильям кивнул, понимая её логику. Если смотреть на ситуацию в таком ключе, то всё не так уж и плохо у неё с мозгами, как он изначально думал.

— Тогда логично. Вот только как ты тогда оказалась в Германии тем летом, и тебя не повязали, а?

— Логично, — повторила она чуть мягче. — И скажу по секрету, на будущее, что деньги и парочка скрытых Конфундусов решают множество проблем.

Двоица свернула в новый переулок. Здесь было тише, и улица казалась почти заброшенной. Несколько окон были заколочены, двери заперты, а в воздухе стоял запах сырости.

Уильям продолжил разговор, словно они просто беседуют о погоде.

— И не пожалела?

— Нет, — также расслабленно ответила девушка. — Я знала, на что иду.

— А теперь?

— Ну, план хоть и пришлось менять, общий путь все ещё понятен.

Моррисон промычал что-то нечленораздельное себе под нос, снова приняв её слова без комментариев. Некоторое время они шли молча.

На углу встретили парочку подозрительных личностей, которые, заметив их, поспешили скрыться. Уильям хмыкнул:

— Они, похоже, нас испугались.

— Нас — вряд ли, — спокойно заметила Адриана. — Скорее авроров. У каждого тут грешков на пару лет Азкабана точно будет. Если бы там ещё кого держали теперь…

Уильям не стал спорить и ехидничать по поводу угона целой общины дементоров. Деликатное дело, понимать надо.

Дальше дорога вела всё дальше от оживлённых мест. Каменные стены постепенно сменялись полуразрушенными складами, пустыми дворами, где лишь ветер гнал мусор. Окраины Лютного, где живут только откровенные бедняки и отбросы. Как таковыми можно быть, когда под рукой есть базовая магия — вопрос хороший, однако.

Он снова заговорил, уже в ином ключе:

— Ты уверена, что стоит встречаться именно там? Время сейчас такое, что даже аврорам хватает причин хватать кого попало. Может, отследят как, или ещё что?

В соседнем дворе громко залаяла собака на привязи.

— Именно потому и стоит, — возразила Адриана. — В относительно людных местах всё слишком рискованно. В глуши нас никто не тронет и уж тем более не отследит. Такие чары, следящие сразу за всей территорией страны, ещё не изобрели, и вряд ли это произойдёт в следующие лет тридцать, так что можешь не переживать по этому поводу.

Она говорила без пафоса, спокойно, как о проверенной истине.

— К тому же я привыкла работать там, где нет лишних глаз, — добавила девушка.

— А я привык адаптироваться, — сказал Уильям, слабо вздохнув. — Ладно, чего уж. Если что, просто аппарирую туда сразу.

Вернер кивнула, как будто это её устроило.

Они вышли к небольшому скверу за чертой переулка. Здесь было особенно тихо. Лишь один фонарь с тусклым светом горел у полусгнившей скамейки.

Адриана остановилась и посмотрела на него.

— Здесь уже нет лишних глаз и следящих заклинаний.

Уильям оглядел место.

— Ну-с, будь со мной нежной, — со слабым смешком закончил парень.

Они обменялись коротким взглядом, и между ними установилось молчаливое согласие: всё необходимое сказано, дальше останется лишь дело.

Касание тёплой девичьей ладони. Трансгрессия.

Поляна оказалась достаточно просторной, чтобы на ней без труда могло разместиться с десяток домов. Земля была утоптана, но чистая, без бурелома или следов костров. По краям, словно ровной линией, стояли высокие деревья — густые, плотные, образующие кольцо. Ветки тянулись навстречу друг другу, создавая над поляной ощущение естественного купола, но в центре оставалось широкое открытое пространство, куда без преграды падал свет заката. Небо над ними окрашивалось мягкими переходами от оранжевого к глубокому синему, и последние солнечные лучи ложились на траву длинными, вытянутыми полосами.

Воздух был свежим, с едва ощутимой влажностью, тянуло запахом хвои и холодной земли. Птицы в чаще замолкли, словно лес приумолк перед наступающей ночью. Тишина была почти полной, нарушаемая лишь редкими шелестами листвы от лёгкого ветра.

В центре поляны ощущалось странное уединение: пространство, которое словно ждало действия — пустое, открытое, ничем не занятое. Здесь не было ни намёка на чьё-то присутствие раньше, будто это место держалось в стороне от человеческой суеты.

Адриана сделала пару шагов в сторону, сцепила руки за спиной, и тихо, будто разговаривала сама с собой, пробормотала:

— Ладно, с чего бы начать…

Парень уловил в её голосе оттенок усталой иронии, словно она одновременно подшучивала над собой и прикидывала план. Через мгновение девушка развернулась, бросила на него быстрый взгляд и добавила уже нормальным тоном:

— Раз уж мы всерьёз всё это делаем, начнём с основ.

Уильям кивнул, но промолчал, прислушиваясь.

— Скажу сразу, — продолжила она, поправив рукав плаща, — обычную магию я тебе объяснять не стану. Бессмысленно. Захочешь — сам выучишь. Учебников достаточно, да и у тебя мозги на месте.

— Справедливо, — со смешком заметил Моррисон, быстро трансфигурировав себе удобный стул. Не стоять же ему всё это время?

— Вот и отлично. А вот с тёмной магией всё иначе. Если не дать базу, то рано или поздно просто загубишь себе голову, — её голос прозвучал ровно, без нажима, словно речь шла о бытовой вещи.

Она сделала паузу, отошла чуть в сторону, ступила на траву и начала медленно ходить туда-сюда, словно расставляла акценты не только словами, но и шагами.

— Слушай внимательно. Тёмная магия питается эмоциями. Конкретнее — деструктивными. Гнев, ярость, ненависть, страх и им подобные. Всё это становится топливом.

— То есть, по большей части важна не собственная магия, а то, что я чувствую?

Адриана повернула голову и коротко кивнула:

— Именно. Вот почему её так легко осваивать. Ты злишься — и у тебя уже есть источник. В отличие от обычной магии, где нужна концентрация, контроль, формулы и филигранные движения, воображение, здесь достаточно чувства и сильного намерения. Поэтому многие так быстро в неё втягиваются.

— Но выходит, что чем сильнее эмоция, тем мощнее заклинание?

— В общих чертах — да. Только не спеши радоваться. — Она остановилась, посмотрела на него серьёзнее. — Сила есть, но расплата тоже соответствующая. Если злоупотреблять этим топливом, характер меняется. Постепенно, шаг за шагом. Критическое мышление снижается. Увеличивается агрессия, раздражительность, склонность решать всё силой. Магия и эмоции подпитывают друг друга, и со временем человек перестаёт быть собой.

Уильям нахмурился, на секунду задержал взгляд на земле.

— Звучит так, будто это не инструмент, а ловушка.

— В точку, — усмехнулась девушка коротко. — Именно поэтому многие срываются. Им кажется, что они всё контролируют. На деле — уже нет, и становятся лишь пленниками собственного самообмана, пока окончательно не сойдут с ума.

Моррисон поднял глаза:

— И что, совсем выхода нет? Любое использование ведёт к искажению? Это же бред, тогда это направление со временем банально выродилось бы.

— Ведёт, если нет дисциплины. — Девушка выдохнула и снова начала двигаться по поляне. — Тёмная магия требует либо особого контроля, либо полной синергии. Или ты умеешь держать эмоции на поводке, дозировать их, вызывать и гасить по желанию, либо ты отдаёшься процессу целиком и становишься его частью, настраивай свой разум на особое состояние. В последнем случае рассудок всё равно страдает в том или ином роде, но некоторым хватает надолго. Ярчайший пример — Беллатриса. Ты её не видел ещё, но поверь, когда начинается серьёзный бой, то вырвать её из куража задачка не из лёгких.

Уильям насмешливо хмыкнул, живо представив безумную и боевитую ведьму.

— Выбор так себе.

— Другого нет, — пожала плечами Адриана. — Баланс — единственное, что держит тебя человеком.

Она замолчала, давая ему время осмыслить. Вечерний свет ложился на её лицо, и Уильям уловил, что глаза девушки будто чуть темнее обычного — то ли от тени, то ли от усталости.

— Значит, — заговорил он через несколько секунд, — тёмная магия сильнее обычной только потому, что у неё топливо другое. И всё?

— Скажем так: она прямее. Эмоция не требует долгого преобразования, она сразу ложится в основу чар. Поэтому эффекты острее, мощнее, иногда быстрее. Но за это ты платишь стабильностью.

— Что именно значит «стабильность»?

— В том числе и в тебе самом, — пояснила Адриана с довольной улыбкой. — Заклинания могут выходить неконтролируемыми, если эмоция слишком сильная. Или искажаться, если чувство было смазанным. А ещё — чем дольше ты пользуешься этим методом, тем труднее возвращаться к обычным практикам.

— То есть это как постоянная привычка.

Моррисон сразу вспомнил о Серой Вуали. Он старался абстрагироваться от этого чувства, но ещё в первые месяца два у него была… скажем так, ломка. Хотелось использовать эти чары по совершенно надуманным причинам. Естественно, после того злополучного лета он так ни разу их и не использовал. Жить ещё хочется, знаете ли.

— Да. И сломать её почти невозможно.

Парень слегка сжал пальцы, поигрывая ими в воздухе.

— Но если уметь держать баланс, то можно использовать обе стороны?

— Можно, — спокойно подтвердила Вернер. — Только нужно помнить: это дорога, где нет права на ошибку. Стоит один раз дать эмоциям слишком много власти — и уже не вернёшься назад.

Уильям прищурился.

— Ты говоришь так, будто сама через это проходила.

Адриана на секунду замолчала, потом усмехнулась, но без веселья.

— А что, по-твоему, откуда у меня опыт? Из книг? — Она покачала головой. — У меня был выбор: или позволить этой магии превратить меня в психопатку, или научиться держать себя. Я выбрала второе, как видишь. Не вытерпела бы позора, если довелось бы сойти с ума.

Моррисон чуть иронично кивнул, представив зрелище: коллега в потоке, сжигает всё и вся, с безумным блеском в глазах. На долю секунды у него от этой выдуманной картины перехватило дыхание. Слишком уж живое воображение…

— Ладно. Допустим, я хочу научиться. С чего начать?

Адриана не спрашивала, зачем, не отговаривала (да и смысла в этом не было), а сразу приступила к делу, и так всё прекрасно понимая. Парню нравится её практичность.

— С простого. Научись вызывать эмоцию, а потом гасить её. Самостоятельно, без внешних раздражителей. Сможешь — это первый шаг.

— Звучит как упражнения по самоконтролю.

— Это и есть контроль, как в окклюменции, — немного задумчиво кивнула Вернер. — Главное не надави слишком сильно эмоциональным потоком.

Уильям ненадолго задумался, потерев переносицу, затем осторожно произнёс:

— А если… ну, допустим, человек уже склонен к агрессии?

Адриана усмехнулась чуть резче:

— Тогда ему проще влиться. Но шанс потерять голову выше в разы.

Он на секунду отвёл взгляд в сторону, отметил, как солнце почти ушло за линию деревьев. Воздух становился прохладнее.

— Скажи честно, — начал Уильям, которому интересна позиция девушки в данном вопросе: — Ты правда считаешь, что этому можно учить? Что это не приведёт к тому, о чём ты сама предупреждаешь?

— Считаю. Потому что знание лучше, чем пустота. Когда человек лезет в тёмную магию без понимания, результат всегда один. С пониманием есть шанс. К сожалению, Министерство этого не понимает, как и того, что тех, кто гарантированно попробует свои силы, куда больше чем они могут представить.

Его губы чуть дрогнули в намёке на улыбку.

— Ты умеешь красиво говорить.

— Спасибо, что ли? — С вопросительной интонацией ответила-спросила немка.

Они снова замолчали. Где-то на краю поляны раздался короткий птичий крик, потом стих.

Уильям перевёл дыхание и проговорил:

— Хорошо. Учить так учить. Но предупреждай заранее, где я рискую, а то не хотелось бы себе снова голову снести, мне одного раза хватило, знаешь ли.

Адриана наконец позволила себе настоящую улыбку, хоть и короткую.

— Договорились.

Она посмотрела на небо, прикинула время и добавила:

— Пока хватит теории. Сначала отработаем базу — контроль эмоций. Потом уже перейдём к практике.

Уильям кивнул, приняв сказанное как решение, не требующее возражений.

Они оба остались стоять в тишине, пока последние лучи солнца не скрылись за лесом, и воздух окончательно не наполнился запахом хвои и прохладой вечернего леса.

— Хотя… последнее. Прежде чем ты пойдёшь дальше, тебе нужно понять систему. Тёмная магия слишком разнообразна, чтобы хвататься за куски по отдельности. Всегда есть группы, направления. И если ты не различаешь их, то работаешь вслепую.

Уильям внимательно слушал, не перебивая.

— Есть несколько ключевых областей. Первое — некромантия. Второе — демонология, — на этом слове угол её рта заметно дёрнулся, и она тут же выпрямилась, будто не позволяла себе показывать раздражение. — Далее ритуалы. Включая вуду, хотя его часто выделяют отдельно. Есть тёмное зельеварение. Есть магия крови. И, наконец, химерология. О последней почти не говорят, и на то есть веские причины.

Вернер сделала паузу, глядя на него прямо.

— Начнём по порядку. Некромантия.

Уильям откинулся назад и произнёс:

— То самое «восстаньте», создание личей и прочие прелести не-мёртвой жизни?

Адриана слегка усмехнулась, но без радости.

— Так её представляют обыватели. В их понимании некромантия — это толпы зомби, скелеты и колдуны, разгуливающие на кладбищах. В реальности всё куда точнее и опаснее. Некромантия — это работа с остатками жизненной силы. Человеческая смерть не обрывает поток энергии полностью, он рассеивается постепенно. Некромант умеет цеплять эти обрывки, сохранять, направлять. Отсюда и умение вызывать призраков, обращаться к памяти умерших, использовать кости как проводники. А вот настоящие оживлённые тела — это лишь малая часть пути.

— И всё же они возможны? Ведь насколько знаю, Лорд ту же орду инферналов вполне себе создал, — осторожно уточнил парень.

— Да, но это самое грязное, что может предложить некромантия. Тело без души всегда распадается, его хватает ненадолго, если только специально то не обработать. Куда ценнее умение извлечь из останков информацию. Воспоминания в костях, отпечатки чувств в сердце. Опытный некромант может узнать больше из одной руки, чем менталист из получаса активного допроса. Всё же, мёртвые хранить свои секреты не умеют.

Уильям нахмурился. Такая перспектива его не шибко то и радовала, но всё равно звучит впечатляюще.

— То есть, некромантия — это не про армию мертвецов, а скорее про… следователей, только в извращённой форме?

Адриана довольно кивнула, неторопливо продолжив:

— Точнее не скажешь. Хотя, разумеется, военные применения есть, и не малые. Но суть в том, что это наука о посмертии. Те, кто этим владеют, почти всегда быстро становятся одержимыми. Видеть смерть в чистом виде, чувствовать её вкус — такое редко проходит бесследно.

Она отвернулась, будто закрывая тему, и продолжила:

— Теперь демонология. Здесь куда хуже. Признаюсь честно: я никогда не любила это направление.

В её голосе проскользнуло едва заметное напряжение, и Уильям отметил, что впервые за время разговора она так негативно высказывается о чем-либо, если сравнивать её сдержанность до этого.

— Демонология основана на взаимодействии с внешними сущностями и энергиями. Не призраками, не душами умерших, а именно с теми, кто никогда не был людьми в привычном понимании. Природа их спорна: кто-то считает их порождением чужих миров, кто-то — парадоксами магии, что обрела самостоятельное сознание. Но факт остаётся фактом — они существуют. Демонологи заключают контракты, просто призывают всяких тварей и отпускают с поводка. Платят силой, кровью, иногда частью души. Взамен получают знания, чары, влияние.

— И цена всегда выше, чем награда? — Уже зная ответ, Моррисон всё же спросил.

— Именно. Контракт никогда не бывает честным. Демон может улыбаться, может клясться, если он, конечно, разумный, и в принципе способен на заключение договора, но этот путь всегда ведёт к разложению личности. Рано или поздно человек перестаёт быть собой. Я видела таких. От них остаётся только оболочка. Демонология — это самая короткая дорога в пропасть и быстрейший способ пустить весь мир по ветру. Именно по этому их методично вырезают без всяких сантиментов и переговоров.

Уильям задумался, но спросил:

— И всё же кто-то изучает всё это. Значит, польза есть?

— Огромная. Мгновенный прирост силы, доступ к чарам, которые никто другой не освоит. Возможность воздействовать на пространство и в редких случаях само время в обход обычных законов. Но это всегда как наркотик. Чем больше берёшь, тем меньше остаётся от тебя самого. Поэтому я говорю прямо: держись от этого подальше. Есть направления, которые стоит изучить, пусть и опасные. Демонология к ним не относится. Считай это Табу всей магии.

Хм, если уж одна Серая Вуаль сделала его крайне грозным магом, то не удивительно, что со всем направлением поступают так бескомпромиссно. Не понимая ничего, человек начинает бояться. А когда он боится, то стремится это уничтожить.

Она резко сменила тему, не давая ему углубиться дальше.

— Ритуалы. Основа многих тёмных практик. Это работа не с силой конкретного человека, а с законом. Миром правят правила, и ритуал — это способ их временно согнуть. Для этого нужны компоненты, последовательность действий, часто кровь. Эффект может быть огромным: от лечения фатальных ранений до разрушения замков. В ритуале участвует не личная сила мага, хотя она служит ключом для активации и эдакой батарейкой, а сама ткань мира.

— Я отчасти знаком с этим, сама понимаешь, — невесомо усмехнулся парень, — и всё же не полностью.

— О, не переживай, моя мать в любой момент готова передать пламенный привет, — ехидно фыркнула Адриана, продолжая лекцию: — в прочем, любой ритуал всегда требует подготовки. А ещё — платы. Каждый ритуал должен чем-то подкрепляться. Жертвой, временем, болью, энергией. Чем сильнее результат, тем выше цена. Запомни: бесплатных ритуалов не бывает.

Девушка немного замолчала, переведя дыхание.

— Вуду — отдельная ветвь ритуальной магии. Её часто недооценивают. Но именно там сильнее всего проявляется связь между объектом и символом. Куклы, иглы, нити, кровь — всё это только инструменты. Настоящая сила в том, что вуду работает напрямую с идентичностью. Ты можешь причинить боль человеку через его волосы, можешь исказить его судьбу, если правильно настроишь ритуал. У вуду нет границ, кроме умения исполнителя. Ну и пользователей этого направления во всём цивилизованном мире также стабильно пытаются вырезать. Единственная известная мне община вудуистов сейчас живёт в Америке, партизаня против местных властей.

Уильям нахмурился:

— Это звучит… слишком опасно. По крайней мере, в этом вопросе я согласен с властями. Не хотелось бы стать чьей-нибудь куклой, знаешь ли.

Адриана ответила спокойно, прекрасно понимая его чувства:

— Именно поэтому этого направления боятся. Настоящий мастер вуду может убить на расстоянии. Но таких единицы. Большинство ограничивается порчами и проклятиями. А это уже близко к бытовой магии, только куда грязнее.

Она подняла взгляд к небу, где закат сменялся темнеющим синим ночным небом.

— М-хм, так-с… — на пару секунд задумалась немка, продолжив таким же сухим, поучительным тоном: — Теперь тёмное зельеварение. Суть проста: берутся ингредиенты, которые сами по себе нарушают границы морали. Части тел, кровь, яды редких существ. Получаются смеси, способные на то, чего обычные зелья никогда не сделают. Зелье, что превращает радость в безумие. Зелье, меняющее тело до неузнаваемости. Или вытягивающее жизнь медленно, по капле.

— И всё же это то же самое зельеварение, только грязное?

— Не совсем. Тёмное зелье почти всегда связано с эмоциями. Поварив его, ты чувствуешь, как оно воздействует на тебя самого. И многие зельевары, углубившись в эту область, становятся нестабильными. Есть рецепты, где нужно варить на собственной боли. Буквально.

Девушка сделала короткую паузу, быстро создав стакан воды и смочив горло, после чего вновь продолжила:

— Магия крови. Это, пожалуй, самая опасная после призыва из-вне. И самая притягательная. Кровь — универсальный проводник. В ней память рода, личная сила, связи. Используя её, можно достичь колоссальной мощи. Но стоит лишь раз переступить грань, и кровь начинает требовать всё больше. Она связывает мага с объектом, с жертвой, с самим собой. Очень легко потерять контроль. Многие превращаются в садистов, одержимых болью и страданием. Для них кровь становится не инструментом, а смыслом всей жизни.

— Дай угадаю, ты в этом деле мастер? — Слабо улыбнулся Уильям, также решив выпить прохладной водички, созданной с помощью базовых чар.

Коллега посмотрела на него внимательно, но промолчала. Лишь через несколько секунд сказала:

— Магия крови слишком соблазнительна. Я бы не советовала тебе её трогать. Но понимать принципы стоит. Она встречается чаще, чем кажется.

И только после этого её голос стал тише, почти усталым:

— Химерология. Самое редкое направление. Создание новых форм жизни. Соединение существ, перестройка тел, эксперименты на уровне самой плоти и клеток. Это высшая форма вмешательства, и почти никто не способен довести её до конца. Здесь нужны знания не только магии, но и биологии, алхимии, рун. Один химеролог на десятки тысяч магов. Но если он появляется, результат всегда ужасающий. Вторая Мировая не даст соврать.

— Напоминает игру в бога, не находишь?

— Именно. И чаще всего — с тем же исходом.

Она замолчала, позволив тишине лечь на поляну. Ночь уже полностью сменила закат, и лес потемнел полностью став более грозным с виду.

— Выходит, я выбрал идеального учителя, а? — Это Уильям весело произнёс с тенью тщательно скрытой иронии.

Адриана посмотрела на него серьёзно, без улыбки.

— Не шути с этим. Я не читаю лекции ради интереса. Всё, что я сказала, ты должен усвоить. Потому что каждая из этих областей может встретиться тебе вживую. И если ты не будешь понимать, с чем имеешь дело, то проиграешь ещё до начала. Как можешь понять, твоя смерть более не выгодна, потому попрошу внимания, иначе я потом сама тебя с того света достану, только чтобы проклясть за тупость.

Парень кивнул, чувствуя, как тяжесть услышанного оседает внутри. Он прекрасно понимал, что в данный момент она не шутит. Дама с характером, однако…

— В общем… — немного устало вновь начала немка, — нужно не просто ощутить эмоцию, а вжиться в неё, позволить ей заполнить тебя на момент творения заклинания. Если работаешь через окклюменцию — ты выбираешь нужное состояние и удерживаешь его. Если нет, то приходится поднимать внутри реальные чувства. Негативные — злость, ненависть, презрение. Иногда страх. Они придают силовую основу заклинанию. Первый путь, как понимаешь, будет намного безопаснее.

Уильям чуть нахмурился.

— То есть, чтобы заклинание сработало, мне нужно не просто произнести формулу и провести жест, испытывая эмоции фоном, а буквально влить в чары то, что чувствую?

— Не «буквально». Иначе это было бы слишком просто. Нужно управлять этим. Представь, что эмоция — топливо, но не сырое пламя, которое жжёт всё подряд, а концентрат, направленный в одну точку. Ты вкладываешь его в матрицу чар, и только тогда они обретают силу.

Она отошла на пару шагов, указав рукой на заросший куст у края поляны.

— Попробуем с самого простого. Заклинание ускоренного гниения. Оно стоит у большинства начинающих тёмных магов первым в списке.

Уильям приподнял бровь.

— Звучит… впечатляюще.

— Формула короткая. «Putresco celeriter». Жест — вот так. — Она продемонстрировала: резкий взмах вниз и в сторону, как будто разрезала воздух невидимым ножом. — Лучшая эмоциональная основа — презрение. Тебе нужно представить, что всё живое перед тобой — мерзость, грязь, нечто недостойное существования. Эта мысль должна быть сильной, подавляющей.

Уильям некоторое время молчал, глядя на куст. Листья дрожали от лёгкого вечернего ветра. Он глубоко вдохнул, прикрыв глаза.

Окклюменция всегда давалась ему неплохо. Внутренние стены раздвинулись, мысли упорядочились. Он позволил себе вспомнить людей, чьи поступки вызывали в нём отвращение. Лицемерие, жестокость, пустая болтовня, уверенность в собственной правоте. Парень собрал все эти образы в единое чувство — отталкивающее, холодное, вязкое нечто, которое намеренно хотелось выплеснуть.

— Сосредоточься, — негромко подсказала Адриана. — Не давай эмоции расплескаться. Она должна войти в чары, а не разорвать тебя изнутри.

Он открыл глаза. Вытянул руку, медленно повторяя жест. Слова прозвучали негромко, но отчётливо:

— Putresco celeriter.

На мгновение ничего не произошло. Даже никаких спецэффектов. Но потом куст дрогнул. Сначала листья почернели по краям, свернувшись. Затем стебли начали темнеть, словно их обожгли, а корни выступили из земли и сморщились. Процесс ускорялся, будто невидимый огонь проходил изнутри. Спустя несколько секунд куст превратился в гнилую массу, от которой потянуло тяжёлым, сладковатым запахом разложения.

Уильям выдохнул, чуть опустив руку.

— Сработало, — тихо сказал парень, нечитаемым взглядом осматривая получившийся результат.

Адриана кивнула, взгляд её оставался спокойным, даже холодным.

— Неплохо для первого раза, хоть это и не особо боевое заклинание, да и на людях сработает в десяток раз хуже. К слову, есть его более мощный аналог, но это уже вопрос будущего. Ты правильно собрал эмоцию. Но я видела, что ты чуть потерял контроль в конце. Если бы это было заклинание уровня выше, тебя бы расплющило откатом.

— Трудно удерживать это состояние, — поделился ощущениями Моррисон. — Оно словно пытается прорваться наружу, уничтожить меня вместе с целью.

— Именно. Поэтому и нужен контроль. Настоящий тёмный маг не тот, кто просто злится или ненавидит. Настоящий — тот, кто умеет превратить это в оружие и удержать его в руке.

На поляне воцарилась тишина. Прохладный ветер бодрил, а небольшой шелест листвы создавал мрачноватую атмосферу.

— Что теперь? — Спросил Уильям.

— Теперь ты повторишь. — Вернер чуть усмехнулась. — Но не один раз. Десять. Снова и снова, пока эмоция не станет привычной частью процесса. Только тогда ты поймёшь, что такое тёмная магия.

Уильям посмотрел на новый куст неподалёку. В глазах мелькнуло колебание, но он взял себя в руки. Вдохнул, закрыл глаза, поднял внутри то же чувство презрения. На этот раз оно пришло быстрее, точнее.

— Putresco celeriter.

Вторая жертва сгнила быстрее, чем первая. Запах усилился, воздух стал тяжелее.

Адриана молча наблюдала, не вмешиваясь.

— Ты чувствуешь разницу? — Спросила она после третьего раза.

— Да. С каждым разом легче войти в нужное состояние. Но и неприятнее… как будто это чувство становится моим собственным.

— Так и должно быть. Ты открываешь двери. Главное — не позволить содержимому окончательно просочиться наружу.

Он остановился после шестого раза, слегка пошатнувшись.

— Это выматывает, знаешь ли…

— Вначале всегда так. Тёмная магия питается не только эмоциями, но и твоей силой воли. Утомление — признак того, что ты действительно вкладываешь всего себя в эффект чар.

Она на секунду смолкла, прищурившись.

— Но ты справляешься. Для новичка — более, чем достаточно.

Уильям усмехнулся, хотя выглядел он усталым.

— Отличное начало, правда? Учебник по садоводству наоборот.

Адриана не ответила на шутку, только слегка качнула головой.

— Не обесценивай. Ты сделал первый шаг. Именно так всё и начинается.

Моррисон взглянул на поляну, где уже несколько кустов превратились в серо-бурые кучки гнили. Картина выглядела странно — словно сама земля здесь начала умирать.

Внутри Уильяма медленно нарастало осознание: он действительно сделал это. Впервые применил тёмную магию. И хотя разум подсказывал, что это всего лишь заклинание разложения, безобидное в сравнении с настоящими проклятиями, где-то глубоко внутри он понимал — граница уже пройдена.

Адриана нарушила молчание.

— Ты готов продолжать?

Он медленно кивнул.

— Да.

— Тогда слушай. Всё, что мы будем делать дальше, строится на том же принципе. Эмоции плюс контроль. Запомни это. И никогда не забывай, что если контроль ослабнет, ты станешь рабом того, что сам же создал.

Её голос прозвучал твёрдо, почти жёстко. Кажется, упоминать одно и то же, дабы вдолбить это юному неофиту в голову, ей даже немного нравится, хе.

— Понял, — ответил Уильям.

Поляна тонула в слабом лунном свете, и первые звёзды начали появляться в небе.

В Британии стало на одного чёрного мага больше.