Парадокс выбора (джен)

Плед лежал на сухой полосе травы у самого берега, рядом с гладкими камнями. Вода в Чёрном озере шевелилась короткими волнами, от берега отдавало слабой, бодрящей прохладой и свежестью. Вдалеке слышались крики с площадки для квиддича, но здесь было более-менее тихо.

Уильям лежал, положив голову Лили на колени, и смотрел на светлые облака, плывущие над башнями замка. Лили же медленно перебирала его волосы, время от времени приглаживая выбившуюся прядь. На пледе рядом лежала раскрытая трансфигурированная корзинка, в который была большая коробка с печеньем и две упаковки с яблочным соком.

— Ещё печенье? — Спросила она, не переставая водить пальцами по его виску.

— Одно. Самое большое, — лениво ответил парень, не двигаясь и млея. Какой же ка-а-айф…

Лили повернула коробку так, чтобы он видел каждый круглый диск с шоколадными вкраплениями.

— Выбирай.

— Вот это, с двумя кусочками, которое поближе. Справедливая награда за то, что я сегодня честно вымотался.

— Ты полчаса сидел в библиотеке, — насмешливо фыркнула Эванс. — А потом пятнадцать минут спорил с библиотекарем, что учебник по трансфигурации можно сдавать с пометками, если они карандашом и не задевают текста.

— Это был научный вклад, — вяло возразил Моррисон. — Следующие поколения скажут спасибо, если им хватит мозгов полезть за дополнительной литературой.

— Следующие поколения будут стирать твои каракули, — спокойно сказала девушка и поднесла ему печенье. — Держи, горе-учёный.

Уильям откусил и жмурясь от удовольствия посмотрел на неё снизу вверх. Лили откинула голову, подставив лицо слабому ветру, и на мгновение замолчала. Её пальцы теперь двигались медленнее, почти как по привычке.

— О чём думаешь?

— О том, что я счастлива. И немного о сестре. Петуния снова прислала письмо. Там столько бытовых подробностей, что я, кажется, начала понимать смысл слова «мучение», — она улыбнулась без злости. — Но в конце добавила «береги себя». Это всё равно приятно.

— «Дорогая Петуния, твои подробности о жизни увеличили моё знание об наискучнейших вещах на двести процентов». Не думала о таком?

— Не смеши, — Лили тихо фыркнула. — Я ей отвечу нормально.

Парень кивнул и согнул руку, коснувшись её запястья. На тонкой коже проступала синеватая жилка, пульс был ровным.

— Скажи честно, насколько я сегодня занудный? По шкале от одного до «сбежать к гигантскому кальмару и попросить утащить меня на глубину».

— По шкале от одного до десяти ты примерно «четыре с половиной», — ответила Лили, не сдержав улыбку. — То есть терпимо. К тому же, сейчас ты сущий ангелочек.

— Ну и замечательно, — пробормотал себе под нос Уильям и коротко покосился на её серьги. — Кстати, ты сегодня снова в тех серёжках. Им уже два с половиной года, а ведь недавно тебе, вроде как, новые выбирали.

— Они удобные, — просто сказала Лили, отмахнувшись. — И мне нравится, как ты постоянно это подмечаешь. Приятно…

С берега донёсся звук малого плеска, словно кто-то шевельнул водой. Уильям повёл глазами в ту сторону, но ничего необычного не увидел. Подумал, что гигантский кальмар где-то рядом, но не вылазит. Сталкер тентаклевый…

— Расскажи мне что-нибудь несерьёзное, — умоляюще попросил он. — Любой факт, который знаешь только ты, например.

— Хорошо, — Эванс задумалась на секунду, забавно прикусив губу. — В детстве я боялась молочных зубов. Мне казалось, что если положу его под подушку, он ночью оживёт и начнёт меня кусать. Я прятала их в банку на окне. Мама находила, ругалась, потом смеялась. Твоё признание?

— Я до третьего года обучения путал чары от пыли и плесени между собой, — со слабым смешком признался парень. — Однажды хотел очистить шкаф, но вместо этого случайно вырастил новую колонию прямо там. Она даже светилась, представляешь?

— Ты его сохранил? — Улыбнувшись, уточнила Лили.

— Нет конечно. Это был бы позор века, не иначе. Но я зарисовал это, в меру своих талантов. Иногда думаю отдать на доработку Адаму, когда особенно нечего делать и вспоминаю прошлое, а после повесить в спальне как предупреждение.

— «Не повторяйте дома»? — Она тихо рассмеялась и снова провела пальцами по его волосам, отчего он зажмурился от удовольствия, как кот какой-то. — Ладно, ещё вопрос. Ты представляешь, кем хочешь быть?

— В ближайшее время или вообще?

— Вообще.

Моррисон помолчал, не отводя взгляда от неба. Сложный вопрос…

— У меня есть несколько вариантов. Иногда думаю об исследовательской работе. Новые чары, новые способы защиты. Иногда — об отделе тайн. А иногда думаю, что я вообще хочу преподавать, что нонсенс. Но это пока только мысль. Ну, и ещё аврорат тоже. А ты?

— Я люблю чары и всякие забавные штучки, — просто ответила Лили, — но, наверное, меня больше тянет куда-то, где есть люди. Может, медицина? Или что-то вроде программ помощи для детей из смешанных семей? — Да, есть и такие фонды в этом чудном мире. — Я часто ловлю себя на том, что объясняю очевидные вещи тем, кто не в теме, и мне это не надоедает.

— У тебя получается, это точно, — подтвердил Уильям, и голос прозвучал уверенно. — Не видел с начала года ещё ни одного ревущего первокурсника, хотя до твоего назначения это было делом обычным.

— Спасибо, — она чуть наклонилась, коснувшись губами его носа. — Ещё вопрос. Очень серьёзный. Сливочное мороженое или шоколадное?

— Вопрос коварный, — гриффиндорец с улыбкой прикрыл глаза. — Сливочное летом, шоколадное зимой. По праздникам же оба.

— Неплохой вариант, — Лили посмотрела на коробку с печеньем. — Знаешь, мы ведём себя как дети.

— Мы и есть дети. Почти взрослые дети, но всё же. Да и что в этом плохого?

Лили на секунду перестала гладить его голову и просто задержала ладонь на его щеке. Он повернулся и потёрся носом об её ладонь, пародируя кота. Нравится парню и всё тут. Она улыбнулась.

— Расскажи мне про самый нелепый случай в Хогвартсе за время учёбы, — попросил парень.

— Ладно, — Лили хмыкнула. — На втором курсе я решила попробовать сделать прическу по журналу. Там всё было расписано по шагам. В конце требовалось «добавить лёгкую фиксацию». Я прочитала слишком быстро и использовала фиксирующее заклинание для каменной кладки. В итоге волосы держались… очень хорошо. Целый день. Мадам Помфри смотрела на меня как на памятник, хе-хе. Об этом теперь, кроме тебя и Марлин, никто не знает.

— Я бы посмотрел, — со смешком прокомментировал Уильям.

— Я бы тебя прибила, если бы ты тогда смеялся, — предупредила она мягко. — Твой черёд.

— Из свежего, — Уильям поморгал. — Вчера я час искал перо, пока не понял, что оно за ухом. Я его туда сунул, чтобы не потерять. И потерял.

— Это похоже на тебя, — она чуть надула щёки, явно что-то вспоминая. — Ты умудряешься быть одновременно собранным и рассеянным.

— Это талант, — согласился он. — Который я не просил, но получил.

Ветер с озера стал прохладнее. Лили подтянула к ним край пледа. Уильям положил ладонь ей на колено, чувствуя тепло ткани, и замолчал. Им обоим было удобно в этой тишине. Время от времени кто-то проходил по тропинке выше по склону, раздавались редкие голоса, но никому не было дела до пары на берегу, что к лучшему.

— Что тебя больше всего бесит в школе? — Спросила Лили спустя минуту.

— История магии и запах совятни, пожалуй.

— Ещё?

— Когда с утра нет чёрного чая, — добавил Моррисон, чуть задумавшись. — И когда я прихожу раньше на занятие, а аудитория закрыта. А тебя?

— Когда меня называют «та самая занудная староста», — с ироническим смешком произнесла она. — У меня, вообще-то, есть фамилия. И когда думают, что я всегда спокойная. Я не всегда спокойная.

— Я знаю.

— Знаешь? — Эванс усмехнулась.

— У тебя меняется голос, когда ты злишься, — охотно объяснил он. — Он становится ниже, чем обычно. И ты перестаёшь много жестикулировать. Это у тебя как переключатель.

— Ты наблюдательный, — Лили чуть прищурилась. — Хорошо. А я скажу что-то про тебя. Когда тебе страшно, ты шутишь. И ещё ты начинаешь проверять карманы, как будто что-то потерял, когда сильно нервничаешь. Видела такое только пару раз, но всё же.

— Пойман с поличным, хах.

Лили улыбнулась и снова провела рукой по его волосам. Он закрыл глаза, и несколько секунд они сидели молча, слушая плеск воды и далёкий смех со стороны замка (это ж как орать нужно?!). Уильям повернул голову боком, чтобы видеть её лицо. Рыжие волосы спускались на плечи, щёки были чуть розовыми от ветра. Он поднял руку и аккуратно убрал прядь за ухо.

— Ты много улыбаешься, — с наверняка глупой улыбкой поделился парень.

— В последнее время — да, — она немного смутилась. — Ты тоже, кстати.

— Это от хорошей компании.

Эванс не возразила.

— Давай сыграем в «три факта», — предложила Лили. — Два правдивых, один враньё, нужно выбрать неверный. Я начну: однажды я проспала почти весь урок по травологии. Я не умею свистеть. Я однажды пробовала сырое тесто и потом весь день было плохо.

— Второе — ложь, — сразу сказал парень, тактично умолчав про последнее, ибо и сам помнил этот эпизод с первого курса. — Я слышал, как ты свистишь в коридоре.

— Чёрт, — она рассмеялась. — Ладно, твоя очередь.

— Я никогда не путал пароль к гостиной. Я не умею делать пышные омлеты. Я один раз в жизни танцевал на столе.

— Омлеты ты умеешь готовить, — уверенно подметила Лили. — Я видела у тебя на тарелке нормальные, ещё на втором курсе, когда мы спорили, кто лучше готовит. Помню, как однажды ты жаловался, что пароли слишком запутанные… Значит, танцы на столе — правда?!

— Эм, — Моррисон неловко кашлянул. — На третьем курсе. По глупому спору.

— Ты мне когда-нибудь всё в деталях расскажешь, — не вопросила, а заявила она.

— Никогда, — испуганно сказал парень и оба засмеялись.

Вода у берега плеснула сильнее, волна намочила край пледа. Лили слегка подтянула ткань, чтобы не намочить ещё больше. Уильям сел, опираясь плечом о её грудь, и вытянул ноги, тогда как Эванс обняла, прижавшись сзади. Уровень комфорта зашкаливает-с.

— На вечер у нас планы есть?

— Можно разбирать записи по ЗОТИ, — предложила Лили чуть недовольно. — Я хочу переписать конспект про водных тварей. Там всё перепутано, чтоб этого Мерривезера…

— И сыграть партию в шахматы. Без поддавков… скажем, на желание.

— Ну-ну, ты выиграл только треть от всех игр, на многое не надейся, — усмехнувшись, она прошептала это ему на ухо.

Уильям взглянул на её полное предвкушения лицо и коротко кивнул, будто сам себе. Затем поцеловал по наитию, просто потому, что захотелось. Она накрыла его руку своей ладонью.

— Скажи честно, — произнесла Лили чуть позже, — ты всё ещё переживаешь из-за… ну, из-за своих тренировок и этих сложных чар?

— Иногда, — расслабленно ответил парень, которого тема противодействия Вуали уже не сильно-то и волнует. Скажем так, он познал дзен в самом процессе изучения. — Я стараюсь делать всё аккуратно, но особого успеха всё равно нет. И все ещё уверен, что мне нужна твоя напоминалка «спи нормально» и «ешь нормально».

— Будешь игнорировать — буду таскать тебя в столовую силой, — предупредила она, но мягко.

— Договорились. Занятное было бы зрелище, наверное…

Пауза. Лили перевела взгляд на дальние холмы, на которых темнели силуэты деревьев.

— А знаешь, что мне нравится сильнее всего прямо сейчас?

— Печенье? — Наугад предположил Моррисон.

— То, что мы можем сидеть и не говорить. И мне хорошо, — она повела плечом. — И всё.

— Мне тоже.

Вообще, справедливости ради, ему хорошо с ней в любой момент времени. Наслаждение заслуженным отдыхом перед будущим водоворотом событий в данный момент парня вполне устраивает.

Солнце клонится ниже, тени от деревьев стали длиннее. На тропинке показались две фигуры младшекурсников, они шумно прошли мимо, бросив быстрые взгляды и перекидываясь словами о домашке по историям магии. Лили улыбнулась.

— Помнишь, как мы боялись экзаменов? Казалось, что С.О.В. — конец жизни.

Ну, для кого, может, и конец. Сам Моррисон те экзамены не слишком то и запомнил, а проблем с учёбой и подавно нет, дабы переживать об этом.

— Сейчас кажется, что это был разогрев перед будущим седьмым курсом. Но я рад, что мы это прошли. Ты тогда мне сильно помогала. И сейчас помогаешь.

— Ты тоже, — она коротко кивнула. — Особенно когда мне хочется бросить всё и уйти спать в три часа дня.

— Это святое желание, — серьёзно сказал парень, который и сам был бы не прочь вздремнуть. — Но мы держимся, даже несмотря на искушение.

— Мы держимся, — повторила она мягко.

Моррисон привстал и коснулся губами её щеки. Эванс повернула голову и поцеловала его коротко в ответ. Поцелуй был спокойным, без спешки. Звучит очень неловко, глупо… да так оно и есть. Пока Уильям просто не забил на всё это. Хочется ему что-то сделать тактильное? Он делает и не парится. Один раз живём всё же… Ну, почти один, э-хе.

Она подтянула плед повыше из-за особенно сильно подувшего ветра. Потом самую малость задумчиво хмыкнула:

— Ладно. Пора потихоньку идти. Иначе мне придётся волочь тебя от сюда.

— Я послушный, — шутливо уверил Уильям и не спеша поднялся, помогая ей встать. — Сначала соберём всё. Плед, печенье, сок, корзи-и-а-а. — заразительно зевнул гриффиндорец, — .нка. Ничего не забыли?

— Твою гордость, — заметила рыжеволосая, кивая на крошки на его щеке. — Опять.

Моррисон филигранно провёл пальцем по щеке.

— В таком темпе, с тобой у моей гордости мало шансов, — признал он. — Но я ещё жив, по крайней мере.

— И сыт, доволен, и вообще. Значит, можно идти.

Они аккуратно сложили плед, Лили прижала его к груди, а Уильям забрал корзинку. По тропинке они пошли вверх, к замку. Пара обменялась короткими взглядами и почти одновременно улыбнулись. Договорились зайти сначала в гостиную, а потом в библиотеку, чуток почитать в тихой атмосфере, которой в Гриффиндоре априори не бывает. И где-то между этим — ещё одна чашка чая.

Вот он, истинный балдёж…

Уже у замка, когда они почти пришли, из неба раздался тихий свист крыльев. Сова пролетела низко, описала круг над тропинкой и приземлилась на ближайший камень — прямо перед ними. В ту же секунду Уильям подумал, что он опять окажется втянут в какое-то крайне сомнительное предприятие по инициативе одной вредной немки. Обычно совы ему ничего более и не сулят…

Гриффиндорец взял письмо, развернул сургучную печать. На пергаменте — аккуратный, красивый почерк: Пандора. Внутри — несколько строчек, короткое и тёплое приглашение.

— «Здравствуй, Уильям, — прочитал он вслух и чуть усмехнулся. — Вот письмо, как и обещала. Приходи на мою свадьбу, она состоится в первом дне мая месяца. Было бы радостно видеть тебя здесь. Приводи кого хочешь. В письме прилагается порт-ключ, так как ты ещё не был на этой территории. Пандора».

Лили наклонилась ближе, изучая письмо. В её взгляде мелькнуло ожидание и лёгкое удивление.

— Пандора? — В лёгком замешательстве прошептала девушка, и спросила уже нормальным голосом: — Она же вроде выпустилась, когда мы были на четвёртом?

Уильям кивнул, чуть прищурился и пожал плечами, пытаясь подобрать слова ровно настолько, чтобы не вдаваться в подробности слишком уж детально.

— Да. Мы как-то пересекались. Она помогла мне на четвёртом курсе. Это было… полезно. Недавно случайно встретился с ней, и вот получил приглашение.

— Ну да, конечно, сделай ещё более таинственное лицо, шифровщик ты мой…

Лили прикусила губу, будто решая, как отреагировать дальше. Потом, не теряя юмора, тихо наклонилась к нему почти в упор и прошептала, каким-то чудом ещё и поиграв бровями:

— Так значит, мы посетим первую в нашей жизни свадьбу?

Моррисон почувствовал, как улыбка растянулась по лицу. Главное, чтоб Эванс не приревновала его к будущей женатой девушке, а то… неловко выйдет. Упс, как говорится.

— О да, наверняка это будет того стоить, уверяю тебя, — довольно кивнул парень, усмехнувшись.

Осталось лишь купить себе новый праздничный наряд. А то негоже в одном и том же ходить, мда-с.

Весенние будни шли стабильным, непрерывным потоком. Не происходило больше совершенно ничего примечательного, помимо их запланированных встреч с Вернер, на которых он спокойно и потихоньку изучал всю крайне обширную базу, но сейчас об этом Уильям думать не желает.

Уроки, будни с Лили и друзьями, его безостановочные попытки изучить те проклятые чары, которые всё не поддаются, да и только. Возможно ли, что это из-за занятий тёмной магией? Ну, две противоположности и всё такое? Хм… нужно будет потом проконсультироваться с коллегой…

Когда наконец настал день свадьбы, был как раз выходной от учёбы. Моррисон, уже в новом костюме, под руку с Эванс, также выглядевшей (для него так точно) сногсшибательно, вышли к Хогсмиду.

Они аппарировали с помощью обычного порт-ключа и оказались прямо перед какой-то железной аркой, от которой шла обычная дорожка, ведущая к дому Лавгудов. Первый взгляд на особняк заставил Уильяма невольно остановиться: это был не тот деревянный курятник, который он помнил по памяти из прошлой жизни. Дом был большой, аккуратный, с большим количеством окон и с карнизами, украшенными тонкой резьбой. Цвет фасада был мягким, близким к кремовому, и в вечернем свете казался особенно сказочным. Перед домом была аккуратно подстриженная лужайка, а с террасы веяло запахом выпечки и пряностей.

— Неплохо, — тихо сказал Уильям, глядя на Лили. — Красивее, чем я ожидал.

— И правда, — с нескрываемой ироний ответила девушка, посмотрев на него, будто на идиота. — Кто бы ещё мог подумать, что свадьбу будут праздновать не в роскошном доме, кроме тебя?

Они прошли по дорожке, и у крыльца их встретил человек, который нёс поднос с горячими напитками и одновременно направлял прибытие гостей. Внутри слышался невысокий гул разговоров, смех, и где-то проигрывался тихий музыкальный аккомпанемент. Когда они поднялись по ступеням, дверь открыла хозяйка дома: Пандора в свадебном платье была похожа на принцессу какого-нибудь Диснея: она выглядела спокойной и собранной, улыбка держалась легко. В её глазах, казалось, можно было утонуть. Столько там было радости от всего происходящего.

— Уильям! Как хорошо, что ты пришёл.

Он сделал шаг вперёд, напоследок чуть нервно поправив рукав белой рубашки, и почувствовал, как сердце немного учащённо бьётся от легкого волнения. Подошёл ближе, они пожали друг другу руки, и Уильям на секунду не нашёл, чего бы сказать, но быстро взял себя в руки.

— Поздравляю, — торжественно произнёс парень, — Пандора. Спасибо, что пригласила.

Она улыбнулась и, шутливо изобразив лёгкий поклон, приложила руку чуть к груди, как будто отвечая не только за себя, но и за всё вокруг.

— Тебе спасибо, что пришёл. И кто это у тебя с собой?

— Лили, моя девушка, — представил Моррисон рыжеволосую красавицу, и Лили кивнула, даже не смутившись. — Лили, это Пандора. Пандора, это Лили.

Они обменялись приветствиями. Пандора взглянула на Лили с любопытством, потом на Уильяма снова, и в её движениях не было ничего официального — только простая любезность.

— Я приготовил небольшой подарок, — довольно начал парень. — Пандора, я хотел бы вручить тебе это как знак благодарности за твою помощь ещё два года назад.

Он вынул из внутреннего кармана небольшой чёрный футляр. Внутри лежал аккуратная хрустальная брошь в виде розы — не массивная, тщательно сделанная: тонкие рунические гравировки, фрагменты крошечного кристалла, в центре — маленькая вставка из рубина, которая под определённым углом чуть мерцала.

— Я сделал это для тебя. Это артефакт, собранный на базе продвинутых дуальных рун. Он чувствует потенциальную угрозу для носителя и даёт понять это, пустив по телу небольшой импульс. С силами прорицания работает ещё лучше, в этом его самая главная прелесть. Если честно, — тут Моррисон чуть неловко замялся, — без помощи Бабблинг ничего бы не вышло. Мне пока не хватает знаний для такой филигранной работы. Носи её всегда, пожалуйста. Мало ли что может в жизни произойти.

Про то, что он потратил месяц бессонных ночей, и ещё две недели сверху штурмовал Батшеду, сдав экстерном персонально ей экзамен по рунам, дабы получить заветную помощь, а также то, что профессор и сделала большую часть работы… парень тактично умолчит. Замотался он знатно ради такого действительно королевского подарка, который можно было бы уверенно продать за тысячу галлеонов (ибо специализированный мощный артефакт), но оно того точно стоило.

Так Уильям надеется, что будущая маленькая Луна не испытает горя от смерти матери, а сама Пандора сможет прожить счастливую жизнь, вырастив чудесную дочку и просто наслаждаясь каждым мгновением тихой, семейной жизни. Всё же, он тоже своего рода пророк, хах, и если изменить что-то к лучшему в его силах, то не сделать этого было бы полной глупостью.

Девушка взяла подарок, положила его на ладонь и внимательно посмотрела на узоры. Её взгляд задержался на рунах, а потом она подняла глаза.

— Уильям, — произнесла она серьёзно. — Ты не обязан был так напрягаться. Но я вижу, что вложено не только мастерство, но и сделано с душой. Спасибо огромное, правда.

Пандора прикрепила брошь к изящной ленте на груди платья, и роза тихо заиграла переливами различных цветов на свету.

— Я буду носить это с благодарностью, — мягко проговорила виновница торжества.

— Рад это слышать, — со спокойным сердцем, также тепло ответил Уильям.

Разговор плавно перешёл в короткие лёгкие фразы о старых временах, о тех немногочисленных моментах в школе, которые связаны с Пандорой. Она сделала комплимент Лили и с улыбкой отметила, что рада видеть их вместе. После нескольких минут диалога Уильям отошёл, чтобы поприветствовать остальных гостей и просто завести полезные знакомства. В холле уже собиралось довольно много людей: на удивление некоторые знакомые лица, также и новые, велись разговоры о разнообразных темах. Музыка создавалась живым квартетом, иногда саксофон, иногда тихая походящая на джаз мелодия.

В толпе он заметил семью, которую узнал почти сразу: семейство Уизли. Молли стояла в стороне, красная одежда ей шла, лицо было свежее, но с лёгкой усталостью — она выглядела как женщина под тридцать, аккуратно одетая, с волосами, уложенными в простую причёску и чуть пышноватой, но всё ещё приятной взгляду фигурой.

Рядом стоял, судя по всему, Артур, мужчина простоватой внешности с рыжими волосами, который по всем признакам был рад празднику: в его движениях так и сквозила радость. Рядом с Молли стоял маленький мальчик лет семи, застенчивый, с широкими глазами, такой же рыжий и с веснушками, а на его лице отражалось сочетание восхищения и некоторого смущения перед чужими людьми.

Уильям подошёл к ним с приветственной улыбкой.

— Добрый день, — поздоровался он, чуть склонив голову. — Кажется, мы не знакомы.

Женщина улыбнулась и ответила первой.

— Молли Уизли. — Она протянула руку, и её хватка оказалась неожиданно крепкой. — А это мой муж, Артур.

— Артур, — мужчина кивнул, улыбка у него вышла теплее, чем следовало ожидать от столь формального приветствия. — И наш старший, Билл.

Мальчик смущённо прижался к матери, но, подталкиваемый её лёгким жестом, пробормотал почти неразборчивое «здравствуйте» и посмотрел на Уильяма снизу вверх.

— Уильям Моррисон, — представился тот, отвечая кивком мальчику. — Рад встрече.

Молли чуть склонила голову набок, всматриваясь в него.

— Друзья Пандоры?

— Да, — коротко подтвердил парень. — Когда-то она помогла мне, мы вроде как сдружились, ну и вот, я здесь.

— Она удивительная девушка, — заметила Молли, улыбнувшись шире. — Мы с Артуром рады, что такие люди её поддерживают.

— Согласен, — мягко ответил Уильям. Он заметил, как Артур смотрит на него с лёгким прищуром — не подозрительно, скорее с любопытством.

— Я работаю в Министерстве, — почти как в продолжение собственных мыслей сказал Артур. — Отдел магловских изобретений. Удивительно, сколько всего они придумывают без магии, честно говоря. Что думаете об этом?

— Да, слышал об этом отделе, — поддержал разговор Уильям. — У вас, наверное, глаза разбегаются от новых поступлений всякой всячины.

— Именно, — усмехнулся Артур. — Каждый день находишь что-то новое.

Тем временем Билл всё-таки отважился снова взглянуть на Уильяма и вдруг спросил:

— А вы какой волшебной палочкой пользуетесь?

Вопрос вышел немного резким, но по-детски искренним. Молли хотела было одёрнуть сына, но Уильям лишь улыбнулся на такое непосредственное поведение.

— Остролист, с сердцевиной из пера грифона. Удобная, послушная.

Глаза мальчика чуть расширились. Он явно запомнил столь бесполезную (но не для самого Билла) информацию.

— Ты ещё маленький, но всё впереди, наверняка у тебя тоже будет очень крутая палочка, — добавил Уильям с лёгким смешком от двойственности сказанного.

Молли заметно расслабилась и благодарно кивнула.

Разговор перешёл к общим темам: гости, погода, необычайно удачное место для праздника.

А Билл, хотя и робкий, вёл себя с живым любопытством ребёнка, которому всё вокруг интересно, даже если страшно спросить.

Разговор был спокойный, приятный. Уильям вежливо попрощался и отступил, пройдя немного дальше вдоль коридора, где в одной из ниш сидел человек с необычной внешностью: высокий, лет двадцати, с растрёпанными серебряными, как у Пандоры, волосами, в рубашке с причудливой расцветкой.

Это был Ксенофилиус Лавгуд. На шее у него висел амулет — металлический кулон с выгравированным символом, который Уильям узнал по рассказам и памяти: знак, часто связывающийся с интересом к Дарам Смерти. Но в основном в современности известен как герб Гриндевальда, к сожалению. Ксенофилиус заметил гостя и подошёл ближе, улыбаясь так, как улыбаются люди, которые рады даже краткому разговору.

— Ах, вы пришли, — проговорил он, глаза его слегка расширились. — Добро пожаловать. Пандора выглядит прекрасно, да? Она о вас рассказывала, мистер Моррисон.

— Спасибо за приглашение. Да, Пандора сегодня великолепна, — спокойно ответил Уильям. — Ксенофилиус, приятно вас видеть и наконец полноценно познакомиться.

— Всегда рад, — кивнул тот, пожав руку. — Вы интересуетесь чем-нибудь особенным? Я, например, давно изучаю легенды о Дарах Смерти. Меня всегда привлекала идея о тех предметах, что уходят за границы обычной магии.

Уильям заметил в его голосе искренний интерес, напополам с небольшим восторгом. Это был человек, который питал интеллектуальное любопытство, нет, скорее даже голод к данной теме.

— Да, — ответил он вежливо. — Интересы у всех разные. Я сам занимаюсь заклинаниями, немного рунами, в общем, всего по чуть-чуть, скажем так…

После вручения подарка в виде реплики Мантии Невидимки (её Уильям легко сделал за два дня до их свадьбы, даже наложив специальные, не слишком сильные чары, самоподдерживающиеся на рунах), разговор плавно переместился к общим темам: кто откуда, какие новости в магическом мире, лёгкие шутки о погоде и о том, как быстро растут дети (которых что у Лавгудов, что у Моррисона нет и в ближайшее время не предвидится, но да ладно). Люди подходили, здоровались, обменивались комплиментами по поводу организации, смотрели на столы, где уже были разложены закуски и напитки. Общее ощущение было простым: гости приятны, хозяева внимательны, а дом принимал всех с распростёртыми объятиями.

Несколько раз Уильям ловил взгляд Лили — она стояла рядом, общалась вежливо, но немного отстранившись, как будто присматривала за его реакцией. Она держала в руке маленький бокал, в котором было что-то светлое, и наблюдала за тем, кто и как общается. Её лицо выражало спокойную заинтересованность, а на губах часто появлялась лёгкая улыбка.

Пандора, закончив разговор с несколькими гостями, подошла к Ксено и о чем-то коротко переговорила с ним. Она выглядела радостной, но собранной, и сейчас её взгляд был сосредоточен на деталях: на том, кто стоит рядом, кто занял стол и как вообще движется вечеринка.

Она вежливо посмотрела на Уильяма с Лили, кивнув, и не задерживаясь, направилась дальше по гостям. Уильям остался на минуту, обдумывая встречу, и почувствовал, что незримое напряжение, которое он испытывал перед вручением подарка, ушло. Теперь он мог просто насладиться вечеринкой и днём в целом.

Сцена вокруг продолжала методично развиваться: гости рассаживались за маленькими столиками, кто-то находил знакомых, кто-то заводил новые беседы. На одной стороне комнаты подростки обсуждали квиддич, на другой — взрослые обсуждали книги и музыку. Уильям в какой-то момент заметил, как двое старших мужчин обсуждают что-то серьёзное, но не стал влезать в разговор. Он выбрал простое удовольствие — остановиться у бара, взять бокал хмельного напитка и прислушаться к разговорам, которые шли вокруг, как будто небольшими волнами. Концентрация на деталях, на том, как люди улыбаются, как дети играют, давала чувство, что всё идёт своим чередом.

Вечер только начинался: впереди ещё были танцы, тосты и беседы. Уильям держал в голове ощущение лёгкой ответственности — подарок был принят, он познакомился с хозяевами и гостями, и теперь главное было не оплошать по случайности. Дом Лавгудов оказался не таким, как ожидалось, и этот факт, впрочем, приятно удивил: уютно, аккуратно, с вниманием к гостям и с атмосферой, которая будто погружала в персональную сказку.

После церемонии бракосочетания, праздник постепенно перешёл в то тихое русло, когда все основные церемонии позади, а гости уже свободно перемещаются по залу и саду, разговаривают небольшими группами, обмениваются шутками и воспоминаниями. Свадебный пир у Лавгудов оказался на редкость светлым и тёплым событием. Музыка звучала ненавязчиво, но в ней чувствовалась радость, и даже те, кто обычно избегал танцев, не раз выходили на площадку.

Пандора, сияющая в своём платье, была окружена друзьями и родственниками, Ксенофилиус выглядел чуть растерянным, но счастливым, будто всё происходящее для него до конца не укладывалось в голове. Гости чувствовали себя уютно: каждый находил компанию по душе. За столами смеялись, делились историями, и даже самые уставшие дети находили себе уголок, где можно было спокойно поиграть или задремать.

Уильям с Лили приняли участие во всём этом без лишней суеты. Он успел обменяться несколькими интересными репликами с Артуром, поддержал разговор с Молли, встретился с парой знакомых лиц из Хогвартса, а Лили легко вливалась в любую компанию — её быстро приняли все вокруг. Сама атмосфера свадьбы была такой, что напряжение и скованность исчезали, уступая место лёгкости.

К вечеру, когда уже всё практически подошло к концу, закономерно наступило время прощаний. Хозяева тепло благодарили каждого, кто пришёл. Пандора обняла Уильяма крепко, с искренней благодарностью, Лили она шутливо шепнула пару слов, отчего та улыбнулась. Ксенофилиус с рассеянной улыбкой пожал руку и тоже поблагодарил за подарок и за визит.

Уже за пределами ограды особняка, в небольшой тени, пара остановилась ненадолго, чтобы перевести дух после многолюдного вечера. Лёгкий вечерний воздух помог успокоиться. Уильям крепче взял Лили за руку, и в следующий миг они оба растворились в знакомом ощущении сжатия, исчезая с поляны. Аппарация принесла их прямо к границам Хогвартса — замок встретил их темнотой башен и мерцанием огней в окнах.

Свадьба оставила после себя чувство тепла, словно пара вернулась не только в замок, но и с каким-то новым багажом впечатлений, тихо укрепившим их связь.

Эх, всегда бы такие беззаботные времена были…