Алые сердца: Корё (гет)

С головой погрузившись в свои мысли, четвёртый принц Ван Со пустил свою гнедую кобылку неспешным шагом, позволяя ей самой выбирать, каким путём возвращаться во дворец. Его совершенно не интересовало, с каким животным страхом и отвращением на него таращились горожане, стараясь поскорее убраться с его пути. Хоть он и не нёсся во весь опор по узким улочкам, как часто любил это делать, однако народ по-прежнему продолжал его избегать. Никому не хотелось оказаться под копытами его скакуна. Каждый слишком дорожил своей жизнью и здоровьем, чтобы лишний раз испытывать судьбу и гневить взбалмошного четвёртого принца. Им было намного легче поскорее освободить дорогу, а потом полдня призывать проклятия на голову проклятого принца, чем потребовать от кровожадного Волка хоть малейшего уважения к себе. Всем слишком хорошо было известно, что власть имущих редко беспокоят проблемы и неудобства простых смертных. Оттого-то горожане и предпочли молча убраться с дороги, чем иметь дело с четвёртым принцем, заставлявшим стыть в жилах кровь.

Однако принцу Ван Со не было до этого никакого дела. Сейчас его мысли занимало совершенно другое: как бы проучить опрометчивого девятого братца и научить его следить за своим языком. Со уже привык слышать в свой адрес всевозможные колкости, на которые только были способны его недоброжелатели, однако он не мог стерпеть ни единого оскорбления, произнесённого в адрес Хэ Су. Эта девушка слишком много значила для него, чтобы позволить кому бы то ни было поносить её на чём свет стоит и уж тем более причислять к сословию кисэн. Она явно заслуживала лучшего. И уж если на то пошло, так это его вина, что его недалёкие братья сочли её легкодоступной. А раз так, то именно он должен преподать им незабываемый урок, дабы навсегда заставить их умолкнуть. И первым, кто испробует чашу его гнева будет расчётливый братец Ван Вон.

Хоть четвёртый принц и не был знаком со своим девятым братом достаточно хорошо, однако тех редких наблюдений за его поведением Ван Со было вполне достаточно, чтобы определить главную черту характера брата — расчётливость. Девятый принц Ван Вон никогда и ничего не делал просто так. Он всегда тщательно подсчитывал прибыль и расходы того или иного предприятия. И если расходы превышали доход, то принц Вон никогда не брался за подобное дело. Именно поэтому он долгие годы и оставался в тени третьего принца Ван Ё. Однако Со прекрасно понимал, что стоит ветру перемениться, как Вон без колебаний предаст Ё и переметнётся к наиболее выгодному партнёру. И четвёртый принц ни за что не хотел бы иметь таких союзников.

В голове принца Со уже начал вырисовываться план — и он потихоньку стал понимать, как превратить сильную черту Вона — в его слабость. Он заставит расчётливого братца просчитаться и вместо предполагаемой прибыли приобрести пару седых прядей и урок на всю жизнь. Тогда он точно больше не посмеет оскорблять Су, если только до него с первого раза дойдёт. На губах принца Ван Со зазмеилась коварная усмешка. Он — Волк — и непременно объяснит этому дубине доходчивее. Ведь с подобными людьми нельзя иначе: находясь в тени могущественного покровителя, они становятся чересчур самоуверенными и борзыми. И именно чрезмерная самоуверенность толкает их на опрометчивые поступки, заставляя совершать опасные ошибки. За свои неполные семнадцать лет четвёртому принцу Ван Со не единожды доводилось встречать таких людей. Власть и безнаказанность застилали их глаза непроницаемой пеленой, делая их слишком лёгкой добычей для врагов. Принц Со слишком хорошо знал, насколько бывает опасна излишняя самоуверенность. Настало время и девятому брату Ван Вону узнать об этом. Хоть Ван Со и не питал к нему никаких симпатий, однако тот всё равно оставался его братом. И пусть уж лучше Вон получит назидание от старшего брата, чем от злейшего врага. Для него же будет лучше.

Четвёртому принцу Ван Со было довольно непривычно заботиться о ком-то, кроме себя, Сан Хи и своей дорогой матушки. Однако с появлением одной бойкой девицы вся его жизнь пошла кувырком. Все хорошо знакомые и привычные вещи в одно мгновение стали такими далёкими и непонятными, а всё, что казалось пугающим и неизведанным, вдруг стало таким понятным и привычным. И всё благодаря одному человеку — Хэ Су. Она ворвалась в его жизнь подобно урагану, заставив сердце трепетать, как полощущийся стяг на ветру. Только благодаря ей он начал замечать страдания и нужды других людей. Лишь она открыла ему, что даже в слугах может быть что-то хорошее. Правда, Ван Со ещё не успел понять, что именно Су нашла в том Мо Ри. Но у Со ещё достаточно времени, чтобы разузнать, что в этом надоедливом охраннике так заинтересовало саму Небесную Фею.

Принц Ван Со смешливо фыркнул. Чему он удивляется? Эта необыкновенная девчонка смогла разглядеть в нём то, чего он сам не смог в себе увидеть. Она сказала, что у него доброе сердце. Ха, доброе сердце! Да большинство тех, с кем ему приходилось когда-либо сталкиваться считают, что у него вообще нет сердца. Однако эта удивительная девица думает совсем иначе. Она была первой, кто увидел, насколько он несчастен. И именно Су была той, кто по собственной воле захотела ему помочь. До встречи с ней четвёртый принц был тем, от кого немногие требовали помощи. Вот, скажем, император. Его Величество вызвал его во дворец не потому, что соскучился, а лишь затем, чтобы защитить наследного принца. Ему нужна была всего лишь надёжная опора и защита для Му, а не родной сын.

Но Хэ Су была другой. Она никогда и ничего не требовала от него, а, наоборот, с радостью пыталась помочь всем, чем только могла. Пусть это и была обыкновенная благодарность за спасение её жизни, но Ван Со и этого было достаточно. Впервые в жизни кто-то искренне заботился о нём из благодарности, а не из страха. Впервые в жизни в нём увидели человека, а не безобразного зверя. Впервые в жизни согрели теплом его израненную душу и подарили надежду. И он был бесконечно благодарен за это.

Отныне четвёртый принц Ван Со был уверен, что больше не один. Теперь у него есть преданный человек, к которому он всегда может прийти за утешением и обязательно получит исцеление. Отныне у него есть та, кто принимает его таким, каким он есть. И она искренне беспокоится о нём. Единственная во всём мире. Её привлекает не богатство и статус принца, сына двух могущественных семей. Её завораживает всё то хорошее и доброе, что таится в его почерневшем от тоски и несправедливости сердце. И только ради неё он готов позволить всему этому жить. Со был готов совершить невозможное, только бы иметь возможность всегда быть рядом с Су и называть её своим человеком. Быть уверенным, что она принадлежит только ему, что она — полностью его человек.

«Подожди немного, Су, — ласково улыбнулся своим мыслям принц Ван Со, — и я повергну всех твоих врагов, и заставлю весь мир склониться у твоих ног».

От мыслей о Хэ Су на душе у Со сразу же потеплело. Теперь у него появились новые силы, чтобы осуществить задуманное. И клонящееся к закату солнце ему в этом непременно поможет. Как говорится, ночь пробуждает всё то, что было скрыто днём. И четвёртый принц обязательно поспособствует тому, чтобы ночная мгла пробудила всё необходимое, что потребуется для осуществления его плана.

Четвёртый принц Ван Со слабо толкнул пятками свою гнедую кобылицу в лоснящиеся бока, понуждая её ускорить шаг и поскорее въехать в видневшиеся вдалеке ворота дворца Манвольдэ. Сейчас главной задачей для принца было посетить дворец Хёнток и отыскать утратившего бдительность девятого братца. Но всё же важнее всего сначала проститься с седьмым братом Ван И, а потом уже девятого заставить платить по счетам. Именно поэтому, когда перед Со распахнулись тяжёлые створки главных ворот, он поспешно спешился и стремительным шагом направился во дворец Мудрости и Доброты, оставив лошадь на попечение дворцовой стражи.

Когда Ван Со приблизился к главным воротам дворца Хёнток, они были распахнуты настежь. К верхней перекладине был подвешен зажжённый бумажный фонарик с иероглифом «скорбь», а также вывешен широкий лист белой бумаги с одним единственным иероглифом «траур». Но даже и без этих оповещавших об невосполнимой утрате надписей было понятно, что во дворце царили скорбь и уныние. Едва Со успел переступить порог погрузившейся в траур резиденции седьмого принца, ему в лицо сразу же пахнул тяжёлый запах благовоний, которые воскурялись исключительно по случаю траурных событий.

Четвёртый принц болезненно поморщился. Только один раз в жизни ему доводилось вдыхать этот тягучий аромат, оповещавший о прерванной жизни, когда умер его шестой брат Ван Чхи. Принц Ван Со никогда не забудет этого удушающего запаха, ведь сразу после оповещения о кончине Чхи его сослали в тот треклятый Шинджу. А теперь этот тяжёлый запах оповещал его о смерти И. Что же на этот раз уготовано ему судьбой? Очередная ссылка в Шинджу или же вынужденное расставание с Су? Нет, нет, невозможность видеться с Су для него равносильна смерти. Со решительно мотнул головой, отгоняя тягостные мысли. Он не может думать о разлуке с Су, когда только обрёл её. Нет, это неправильно. Ему нужно сосредоточить свои мысли на прощании с уже вторым братом, который так и не дожил до семнадцатилетнего возраста.

Седьмой принц Ван И был младше Ван Со всего лишь на шесть месяцев, но покинул этот мир гораздо раньше его. Со не знал, сколько ему ещё отмеряно судьбой, однако пока ещё не собирался пересекать реку Самдонэ, как это сделал его седьмой брат. Хоть он и не был хорошо знаком с И, однако ему было известно, что тот был очень предан наследному принцу, в отличие от своего младшего братца, Ван Вона. Наверняка сейчас наследный принц больше всех скорбит о потере преданного союзника.

Из покоев умершего доносился безутешный плач и постукивание деревянного била. Повсюду были расставлены зажжённые свечи, а удушающий запах благовоний становился ещё более тошнотворным. Принц Со не был уверен, что сможет находиться в подобном месте достаточно долго. Когда он переступил порог опочивальни седьмого брата, тело Ван И, облачённое в погребальные одежды, как раз укладывали на доску чхильсонпхан в надежде, что душа покойного вернётся в звёздный мир. Со старался ступать как можно тише, чтобы не потревожить своим появлением присутствующих. Однако если бы он не был столь осторожен, на него и так никто не обратил бы внимания: все были слишком заняты совершением похоронных обрядов. Когда четвёртый принц прошёл в глубь комнаты и стал чуть ли не в самом углу, чтобы никому не мешать, и немного осмотрелся, то обнаружил, что здесь собрались почти все его братья и сёстры, безутешная наложница Пхён Хи, несколько других наложниц, вторая императрица Хванбо, императрица Ю и сам император.

Пока Со исподволь рассматривал присутствующих, ища глазами девятого брата Вона, Чжи Мон и ещё несколько служанок принялись совершать в честь покойного подношения. За толпой народа четвёртому принцу не было видно, какие именно дары подносились телу Ван И, однако это его и не особо интересовало. Принцу Ван Со было необходимо найти девятого братца, а не глазеть на подношения. Поэтому он чуть ближе подошёл к собравшимся, двигаясь всё так же бесшумно, и принялся внимательно вглядываться в толпу.

Гораздо облегчило его поиски то, что после совершения подношений и чтения молитв приглашённым буддийским монахом многие женщины опустились на колени, оплакивая умершего. Их надрывный плач заглушал даже молитвы монаха, постоянно ударявшего в деревянную рыбу, отчего Ван Со ужасно захотелось закрыть уши руками. Однако он заставил себя терпеть. Самое главное сейчас — это отыскать Вона. Четвёртый принц ещё раз огляделся и наконец увидел подле Ён Хвы, Ука и Ё разыскиваемого им брата. На мгновение на его лице засияла победная улыбка, но тут же исчезла, когда в его сторону повернулась императрица Чжи На, одарив его преисполненным ненависти взором. На её лице не было и малейшего признака скорби. Она пришла сюда лишь для того, чтобы отвести от себя всякое подозрение в причастности к смерти седьмого принца.

Со почтительно склонил голову и молча направился к Вону, отчего лицо матери исказила бессильная ярость. Однако ему не было до этого никакого дела. Она сама виновата в том, что её недалёкую псицу разоблачили и приговорили к смерти. Никто не заставлял её отравлять седьмого принца, она сама выбрала этот путь. Стараясь ступать как можно тише, чтобы не всполошить собравшихся, слишком увлечённых оплакиванием покойного, Ван Со незаметно стал за спиной девятого брата.

— Слышал, умерших родственников нельзя оставлять на ночь одних, — вкрадчивым голосом проговорил четвёртый принц, слегка наклонившись к Вону. Тот аж подпрыгнул от неожиданности и, схватившись за сердце, широко распахнутыми глазами уставился на появившегося из ниоткуда старшего брата.

— Что вы имеете в виду, брат? — тяжело дыша от недавнего испуга, опасливо переспросил девятый принц, всё ещё держась за сердце.

— Ничего особенного, — неопределённо передёрнул плечами тот, сохраняя невозмутимый вид. — Просто ходят толки, будто если оставить тело умершего без присмотра, то в него может вселиться злой дух и навредить родственникам покойника.

— Брат, об этом не стоит беспокоиться, — нервно улыбаясь, отмахнулся принц Ван Вон, — матушка об этом уже позаботилась. Она приказала плакальщицам всю ночь не отходить от тела И.

— Не думаю, что это хорошая идея, — скептически приподнял бровь принц Ван Со, заложив руки за спину.

— П-почему? — вмиг побледнев от страха, заикаясь, переспросил его собеседник.

— Поговаривают, — зловеще протянул Со, слегка наклонившись к перепуганному брату, — что в первую ночь у тела умершего обязательно должен дежурить кто-то из близких родственников и… — он резко умолк и пристально посмотрел в округлившиеся глаза испуганно сглотнувшего Вона. — Иначе покойник превратится в хыпхёльгви и вырвет печень того, кто должен был дежурить у его тела.

— Э-это правда? — начал судорожно ловить воздух ртом девятый принц, переводя испуганный взгляд то на Ука, то на Ё.

— Не бери в голову, — небрежно отмахнулся третий принц, презрительно улыбнувшись. — В народе чего только не понапридумывают. Ты больше слушай — и не такое услышишь.

— Я тоже читал о чём-то подобном, — согласно кивнул восьмой принц, отчего Ван Вон побелел как простыня. — В книгах подобное встречается довольно редко, но вполне вероятно.

— А о-обязательно дежурить п-подле умершего д-должен близкий родственник? — чуть ли не на каждом слове заикаясь, переспросил принц Вон, от страха едва державшийся на ногах.

— Вы зря пугаете брата, — с упрёком проговорила принцесса Ён Хва, не желая упускать ни малейшей возможности, чтобы вмешаться в разговор. — Как по мне, то плакальщиц будет вполне достаточно. Не должен же Его Величество дежурить всю ночь подле бездыханного тела сына? — она осуждающе посмотрела на затеявшего весь этот сыр-бор принца Ван Со.

— А этого и не потребуется, — спокойно возразил тот, не желая отказываться от задуманного. — Вполне достаточно и того, чтобы Вон пробыл всю ночь в покоях старшего брата.

— А почему сразу я?! — искренне возмутился перепуганный девятый принц, позабыв на мгновение, где находится. Однако поймав на себе неодобрительный взгляд заплаканной матери, тут же притих и виновато втянул голову в плечи. — Помимо меня у И полно братьев и сестёр, — уже почти шёпотом, но всё так же возмущённо продолжал возражать Ван Вон. — Вот пусть кто-нибудь из них и подежурит. Вот Ук, например, — он поспешно указал на восьмого брата, чтобы поскорее отказаться от пугающего предложения.

— Не уверен, что смогу в этом помочь, — невольно хмыкнул изумлённый Ван Ук, сморщив лоб и виновато улыбнувшись. — Меня дома ждут болеющая супруга и приболевшая родственница. Мне необходимо быть дома.

Вон перевёл умоляющий взгляд на Ён Хву.

— Даже не уговаривай, — брезгливо поморщилась она, поспешно отводя взгляд в сторону. — Ты же знаешь, что я с детства боюсь до безумия оставаться наедине с покойниками.

— Брат? — предпринял отчаянную попытку Вон, обратив полные мольбы глаза на третьего брата.

— Ты лучше Со попроси, — поспешно отмахнулся тот, презрительно фыркнув. — Он первый поднял эту тему, вот пусть и дежурит. — Ё бросил на четвёртого брата пренебрежительный взгляд.

— Я бы с радостью, — возразил тот, безнадёжно покачав головой. — Однако дежурить должен тот, кто наиболее близок умершему по крови, — он на мгновение умолк, словно пытаясь подобрать нужные слова. — Сегодня ночью в этой комнате должен остаться либо ты, либо твоя матушка.

— Я поговорю с ней, — облегчённо выдохнул девятый принц, нервно улыбнувшись. — Уверен, она согласиться, — и уже было рванул к заплаканной матери, как четвёртый принц Ван Со проворно поймал его за локоть.

— Неужели ты заставишь госпожу Пхён Хи в таком состоянии дежурить у тела брата? — с напускным изумлением осведомился он, одарив нервно вздрагивающего брата предостерегающим взглядом. — Подумай о матери! Она же не сможет всю ночь просидеть у тела сына, не сомкнув глаз, — угрожающе рыкнул Со, стараясь воззвать к совести трусливого брата. — Или же ты настолько малодушен и корыстен, что готов пожертвовать жизнью матери ради собственной безопасности? — в его тёмно-карих глазах заплясал опасный огонёк.

— А если я всю ночь не сомкну глаз, со мной же ничего не случится? — нервно сглотнул принц Ван Вон и опасливо покосился на грозного братца.

На губах Ван Со зазмеилась лукавая усмешка.

— Поговаривают, что тот, кто не испугается и всю ночь проведёт в молитве подле тела усопшего брата, — заговорщицким тоном проговорил четвёртый принц, чуть ближе наклонившись к перепуганному брату, — будет щедро вознаграждён духом умершего неземными богатствами, — он намеренно умолк, чтобы заглянуть в глаза заинтересовавшемуся его словами принцу Вону. Разглядев в них зарождавшийся азарт, принц Со продолжил: — Люди говорят, что за храбрость и заботу духи умерших могут открыть живым родственникам, где хранятся бесценные сокровища.

— Это правда? — недоверчиво осведомился девятый принц, горящими глазами уставившись на старшего брата.

— Раз так говорят, то должно быть так, — неопределённо передёрнул плечами Со, выпустив локоть собеседника и отходя в сторону. — Если ты достаточно смел, то можешь сам в этом убедиться. Иначе твоей матушке придётся всю ночь не сомкнуть глаз.

— Что вы, брат, — поспешно отмахнулся Ван Вон, мигом воспылав жаждой к обогащению. — Ради почтения памяти моего дорогого старшего брата И я и не на такое готов пойти, — добавил он со счастливой улыбкой.

Четвёртый принц Ван Со только плечами передёрнул, мысленно улыбаясь. Рыбка заглотила наживку, так что полдела уже сделано. Осталось только проследить, чтобы эта рыбка не успеет вовремя передумать. Некоторое время Ван Со постоял в стороне, наблюдая за тем, как собравшиеся по очереди подходили к накрытому одеялом телу умершего, мимолётно прикасаясь к нему в знак скорби, и ставя на возведённый алтарь по зажжённой благовонной палочке. Когда очередь дошла и до Со, он неспешно приблизился к траурному ложу безвременно ушедшего в иной мир брата и осторожно провёл по краю одеяла, выражая своё сожаление об утрате. Хоть он и не знал седьмого брата достаточно хорошо, всё же его смерть четвёртого принца нисколько не радовала. Он тоже сожалел, но по-своему. Всё-таки они были единокровными братьями, и он, принц Ван Со, просто обязан выказать усопшему своё почтение. Быть может, однажды И узрит с Небес его страдания и в чём-нибудь да поможет.

Со осторожно зажёг благовоние об одну из ярко горевших свечей и воткнул его в специальную подставку на алтаре, где уже собралось довольно много таких благовонных палочек. Почтительно склонив голову перед телом умершего, он одним из последних направился к выходу. Помимо него в покоях усопшего оставались ещё семеро плакальщиц и девятый принц Ван Вон. Ван Со специально задержался возле двери, чтобы проследить, сделает ли его младший брат всё так, как обещал. Вон, едва заметив на себе выжидающий взгляд Волка, поспешно выслал из комнаты всех плакальщиц, громко объявив, что этой ночью именно он будет дежурить у траурного ложа старшего брата. Четвёртый принц довольно фыркнул и, неторопливо переступив порог, затаился в тени ближайшей деревянной колонны, желая убедиться в том, что его малодушный брат не выскочит из покоев умершего, как подсмаленная мышь из горящего стога сена.