Парадокс выбора (джен)

К счастью, ничего непредвиденного за всё время так и не случилось, кроме одной детали.

Политическая обстановка в стране потихоньку накаляется. Небольшие намёки и отсылки на некомпетентность Минчума всё чаще проскакивают даже в официальных выпусках, но без полноценного освещения в прессе.

Уильям спокойно учился, проводил будни в попытках постигнуть чёртовы чары, будь те трижды прокляты всем мирозданием, а после восстанавливая ментальное спокойствие в обществе Лили. Периодически всё это разбавлялось различными школьными активностями, парой матчей квиддича и походами в библиотеку, дабы сыскать душевный покой в тишине пыльных (вообще-то нет) фолиантов.

Солнце уже как две недели полноценно припекает, да и ветер стоит штилем. Противный зной… Парень никогда не любил жаркую погоду. Отчётливо ощущалось скорое пришествие лета.

В один из поздних майских дней, когда большинство учеников вновь подняло кипиш из-за экзаменов, Моррисон уже в который раз за последние полгода находился в Выручай-комнате, которая его вот совсем не выручает, однако. Или сегодня, или он на полном серьёзе пойдёт к Хагриду за контрабандным виски. Почему к нему конкретно? Его товар лучше всего пробирает, ибо рассчитан на, скажем так, существ габаритом покрупнее обычного человека.

Полгода чары у него упирались в одно и то же: ошибка на последних секундах, дрожание поля, которое гасло, едва он пытался удержать концентрацию. По левую руку расположилась тетрадь с краткими пометками на специальном столе, там же песочные часы на пять минут, чтобы не тянуть процесс раз за разом на износ в надежде на результат. Всё должно выйти сразу, а не растягиваться, как ВВП парочки стран.

Парень сделал разминку запястья, несколько раз прогнал безмолвную связку «жест — вдох — импульс», попытался расслабиться. В голове один и тот же круг мыслей: якорь в душу тому, кто решил, что повысить уровень сложности изучаемого будет забавно. То есть, ему самому.

Первый заход — пробный. Взмах не спешный, с небольшим рывком на финале, как показывал директор, но под свою палочку. Он произнёс отчётливо, без нажима:

— Verum Corpus.

В воздухе дрогнула тонкая белёсая пелена. Она проявилась и тут же стала расползаться. Он не удержал концентрации, в поле пошла рябь, и марево растворилось. Уильям даже не поморщился, а просто отметил в тетради: «Старт неустойчив. Выдох сорван».

Вторая попытка.

— Verum Corpus.

На этот раз белое марево поднялось плотнее, как туманная плёнка, и застыло. Моррисон увидел, как сетка из прозрачных нитей в воздухе слегка провисла внутрь — значит, поле есть. Три секунды, кажущихся вечностью, он держал его, мягко распределяя внимание: часть на концентрацию, часть на визуализацию, остальное на нужный, финальный эффект. На четвёртой секунде поток проводимой энергии против воли дрогнул, и пелена спала.

Следующие пять минут ознаменовались отборнейшим матом, который парень из себя не исторгал уже годами, отводя душу. Самое близкое чувство для сравнения — горячая еда уже лежит в тарелке, осталось только взять да съесть это блаженство… а после всё падает на землю. Моррисон испытывает примерно такие же эмоции, только в парочку раз сильнее. Невыносимо видеть, как он стоит практически в упор к успеху, и каждый раз что-то идёт не так.

Уильям спокойно выдохнул, быстро проведя обычную ментальную разминку, перевернул песочные часы и дал себе ещё пять минут на повторную концентрацию.

Третий заход начался обыденно, как типичное обсуждение погоды между двумя коренными Британцами.

— Verum Corpus.

Марево встало чисто, ровным кругом радиусом около двух метров. Сетка внутри опустилась, как в колодец. Внутри было тихо настолько, что создавалось ощущение, будто сейчас выпрыгнет какой-нибудь скример из случайного места.

Ладно, поле наконец закрепилось. Теперь проверка. Будущий Архимаг и Повелитель Вселенной (только во влажных мечтах, к сожалению) поднял палочку и пустил короткий импульс магии. Тот коснулся границы — и не было ни вспышки, ни хлопка. Просто исчезновение. Сетка вздрогнула и тут же выровнялась. Поле осталось стоять. Он почувствовал в грудной клетке короткое облегчение, но не дал себе улыбнуться, смог удержать внимание.

Пока что стабильность после намеренной проверки все ещё в норме.

Второй импульс. Тот же результат. Однако удержать уже на третьем не вышло, конструкция коллапсировала, раздавшись безвредным белым сиянием и исчезнув после.

Песочные часы перевёрнуты снова. В голове держится всё тот же сухой набор отточенных действий.

— Verum Corpus.

Пелена поднялась почти сразу, как будто он наконец попал в нужный темп, ну, или сделал правильный зацеп. Он заметил, что когда не «ждёт» появления, а просто делает жест, ни капли не сомневаясь в результате, то поле становится плотнее. Удержание пошло легче. Гриффиндорец подал в пелену крошечный импульс, второй, пятый. Да ну не…

Он решил рискнуть и поставить рядом ещё одно поле, в полушаге, чтобы проверить, действительно ли он сейчас не бредит. Ведь если чары останутся на некоторое время даже без его поддержки…

— Verum Corpus.

Два белых… неидентифицируемых нечто стояли рядом, не мешая друг другу. Парень смотрел между ними, а его мозг ещё не обработал только что произошедшее. То есть… получилось? Чего? Ась? То есть…

На лицо сама собой вылезла абсолютно довольная улыбка, а после комнату затопил полноценный хохот триумфа.

В прочем, празднование успеха длилось не слишком уж и долго. Всё же, он наконец освоил только базовую форму чар, и даже не проверял их в действии, не пробовал полноценно манипулировать полем (оба из которых уже исчезли), но даже так… первый, такой длинный, душный, проклинаемый им самим сотни раз шаг был сделал! Победа, ё-моё!

— За такое и напиться не грех… — со все ещё держащейся усмешкой пробормотал себе под нос парень. — Может, к Хагриду всё же заглянуть?

В течение следующего получаса Уильям закреплял результат, и только после со спокойной душой отправился обратно в башню.

К слову, их отношения с Лили стали… стабильнее, что ли? Если поначалу был гиперактивный период, когда обнимашек и всего прочего было слишком уж много, то сейчас всё выровнялось. Между ними все ещё постоянно есть тактильная, да и духовная близость, но она, скажем так, не настолько навязчивая.

В общем, жизнь идёт замечательно, тихо да неспеша. К сожалению, такое прелестное затишье не продлится слишком уж долго, это Моррисон понимает отчётливо. Уже сейчас темы в газетах всё больше касаются политики, а напряжение на политической арене неторопливо, но методично достигает своего пика.

Из очередных занятий с Вернер, парень также узнавал и последние, «горячие», новости. Потому уверенность в том, что рванёт, скорее всего, в ближайшие полгода, у него была полная.

На тех же занятиях они большую часть времени оттачивали именно контроль и управление негативными эмоциями, дабы это получалось инстинктивно. Как поясняла Адриана, то дело это крайне обязательное, хоть и муторное. Самое главное, чтобы даже в критической ситуации всё вышло без каких-либо заминок.

Однако также он пополнил свой будущий «Чорный гримуар чорного мага с чорною душою» парой заклинаний. Одно крайне полезное, ослепляющее, «Oscuro». Вся прелесть в том, что если не снять эффект в течение десяти минут, то цель навсегда ослепнет. Крайне полезно для боя, если вовремя подловить противника.

И вторым было базовое заклинание из магии крови. Хоть Вернер и крайне не рекомендовала её касаться, изучить хотя бы основы, дабы понимать, как это вообще работает, Уильям обязан был. «Sanguis Tethera» («Кровавый узел») — простейшая форма магии крови. При нанесении маленькой царапины на собственной руке и произнесении заклинания, маг связывает свою магическую силу с кровью, начав управлять ей. Базовые чары для наработки сноровки, по сути.

Конечно, ничто не мешает создать кровавую иголку и запульнуть ту во врага… ан-нет, мешает! Нужно ведь ещё знать, как придавать своей крови различные свойства, как ту же прочность, задавать скорость… Целая туча нюансов, в общем.

А так, начало экзаменационной сессии в этом году не было громким — скорее это был ровный, постоянно увеличивающийся гул: объявления в расписании, тихие разговоры в коридорах, студенты, что чаще задерживались в библиотеках и реже появлялись в гостиной. Чувство приближающегося события висело в воздухе, но не рвало привычный ритм повседневной рутины, а скорее сдвигало его в сторону практики и зубрёжки. Обычная картина, которую парень наблюдает уже шестой раз.

Вместе с Лили (ну, скорее это был умилительный ультиматум, которому он не собирался отказывать) они договорились делать весь рабочий план пополам: сначала теория, затем практика. Без разделения и с небольшими перерывами для нормальной еды и сна.

— Договорились: утром теория, после обеда практика, вечером — повторение и проверка ошибок, — со смирением сказал Моррисон, разливая тёплый чай по чашкам. Лишь бы чем дитё не тешилось, чего уж. Ему не сложно, а ей приятно.

— И без экспресс-курсов в три ночи? — Улыбнулась Лили. — Эх, а ведь так хотелось…

Они устроились в уголке гостиной, на столе разложили книги и тетради. Были словари терминов по трансфигурации, сборники по зельям, пометки по заклинаниям защиты и вкладки с практическими задачами. Уильям отвечал за организацию: делил материал на блоки, составлял контрольные вопросы. Лили брала на себя разъяснение сложных формул и сути зелий, ведь она лучше понимала логику ингредиентов и влияние времени на экстракцию. Пожалуй, тут она была незаменима, ибо Моррисон всегда хоть и сдавал зелья на превосходно, но делая всё только по учебнику, даже не пытаясь разобраться. Не его и всё тут, только время незнамо ради чего бы терял.

Работа шла по схеме. Он задавал вопросы, она отвечала, а после читала вслух теорему, пока Уильям просил дать пример и тут же приводил практическую задачу. Иногда менялись ролями: Лили задавала, он объяснял.

Тоже вполне себе неплохой досуг, заодно и знания освежатся. Это вам не в обычной школе тригонометрию зубрить, тут магия, всё куда интереснее (но не менее тяжело), понимать надо!

Они делали пометки, чертили схемы, переписывали рецепты в аккуратные блокноты. Иногда Уильям останавливался, чтобы объяснить ей нюанс жеста при повторении заклинания: угол запястья, ритм произнесения, лёгкая оттяжка в конце фразы. Он просил её повторять вслух, слушал и корректировал, пока не слышал ровное, уверенное произношение.

Работа не обходилась без перерывов. Они выходили на воздух, шли к озеру, ели по паре вкусняшек и обсуждали что-то не связанное с учёбой: фильмы, случайные новости, планы на лето. Эти минуты были важнее, чем кажется — они сбрасывали напряжение и давали мозгу перезагрузку.

Вечером он брал с собой тетрадь с вопросами. Они садились ближе, и гриффиндорец (уже шесть лет как) зачитывал смешные варианты задач, чтобы снять ненужное напряжение. Лили отвечала и так же подбрасывала ему контраргументы, чтобы тренировать логику. Иногда они репетировали практику: Уильям показывал движение, Лили отвечала, как бы она брала палочку, и тут же выполняла. Так они проходили и трансфигурацию, и защиту, и базовые элементы зелий. С юмором и небольшим огоньком, скажем так-с.

Время шло аномально быстро, по его субъективным впечатлениям. Последние три дня перед экзаменами превратились в «финальный рывок». Уильям рассчитал время более строго: утро полностью отдавал теории, полдень практике, вечер же повтору наиболее уязвимых тем (их не было, но лучше уж перебдеть). Он вставал рано и шел в библиотеку за материалами, возвращался и устраивал мини-лекции для Лили. Они работали до позднего часа, но делали это со всей дисциплиной.

А ведь если бы не рыжая бестия, то парень бы сейчас с наслаждением прокрастинировал всё свободное время. Женское влияние беспощадно…

День экзаменов наступил без драмы (не считая подозрительно весёлых Мародёров). На входе в аудитории стояли преподаватели, располагались столы, вокруг — ровная, сдержанная организация. Больше всего Уильяма волновала практическая часть: способность не растеряться при оценке и не дать эмоциям диктовать действия. Всё же, всеобщего напряга и ему всё-таки снова не удалось избежать.

Первый экзамен был письменный, полностью теоретический. В аудитории тишина, на столах листы с вопросами, от которых становилось не по себе: длинные формулы, задачи, связанные с рунной подписью зелий и расчётом концентраций. Уильям работал по плану: сначала просмотрел задания и отметил те, на которые уйдёт меньше времени, затем переключился на сложные задачи. Он чувствовал, что накопленный багаж знаний не дал сбоя — логика щёлкала задания одно за другим и выливалась в аккуратные записи с завитушками.

Практические экзамены начались на следующий день. Первый — зелья. В аудитории стояли котлы, приборы, ингредиенты. Каждый студент получал набор и лист с требованием — приготовить раствор, удержать температуру, соблюдать моменты добавления компонентов. В таких условиях важно было не только знание формулы, но и спокойная рука.

Уильям подошёл к месту и начал действовать по пунктам: установка огня, измерение, выдержка. Он держал контроль над темпом работы и не пытался ускорить процесс.

Трансфигурация потребовала точной техники и немного фантазии. Уильям несколько раз вынужден был перепроверить свою формулу в уме. Он вспомнил, как репетировал с Лили: её комментарии о желании трансфигурировать огромного плюшевого медведя и забыть об экзаменах чуть не рассмешили.

ЗОТИ была сложнее: тут нужно было не только произнести заклинание, но и правильно оценить силу и направление. Уильям работал аккуратно, иногда снижая мощность, чтобы не вызвать чрезмерной реакции (дозировать силу он уже вполне способен, не то что в начале курса). Особенно пришёлся к делу совет Дамблдора, ещё в рождественские каникулы: «контроль важнее силы». Моррисон проверял свое дыхание и держал руку ровно, а если напор становился слишком сильным, то он мягко сокращал поток энергии. Тонкая и изматывающая работа, на самом деле. Но, всё же это позволило пройти через испытание без инцидентов.

Каждый экзамен заканчивался так же просто: перерыв, чашка воды, пару слов с друзьями. Лили и Уильям обменивались короткими взглядами и тихими фразами поддержки. Иногда они не говорили ничего — просто держали руку друг друга на минуту, пока нервозность девушки полностью не пропадала.

Финальный день принёс практическую часть по обороне — моделирование атакующей ситуации и предложенные меры. Тут важна была реакция: определить угрозу, выбрать приемлемую защиту, не потерять спокойствие.

Когда всё закончилось, студенты вышли в коридор и расслабились. Уильям и Лили шли рядом, спокойно, и оба улыбались, потому что напряжение спало и отчетливо чувствовался результат труда.

Ночь после экзаменов была длинной отголоском: никто особо не спал, а башня Гриффиндора вообще, казалось, породила свой сатанинский культ от того количества контрабандного алкоголя и напитков, который был пролит.

Результаты пришли позже, но главное было уже очевидно: постоянная, плановая подготовка, работа в паре, умение останавливать панику и возвращать внимание к делу дали результат. Уильям и Лили получили то, к чему шли — высшие баллы по всему. Они отпраздновали это посиделками в Выручай-комнате, которые хоть и закончились крайне приятно, но не в том смысле, о котором можно было подумать. Рано ещё для такого, рано!

Сборы прошли ровно, без проблем, но с тем привычным напряжением, которое всегда сопровождает уход из школы.

— Надо проверить, — сказала Лили, глядя в свою тетрадь с пометками. Даже сборы она ведёт по списку. Ну что за педантичность… — У тебя всё, ничего не забыл?

— Всё-всё, не переживай, — иногда Моррисону не хватает машины времени, которая бы пропустила откровенно скучные события.

Они работали вместе: он складывал вещи в чемодан, она проверяла список. Для этого пришлось обмануть систему, использовав метлу для перелёта в нужную комнату, ибо обычным путём туда не попасть. Описывать восторги всей группки девушек, живущих в одной комнате с Лили (Марлин, Алиса и Мэри), которые наблюдали полёт Моррисона на метле, так ещё и нарушающего строжайший запрет — Уильям считает излишним.

Достаточно будет сказать, что это было чертовски страшно (из-за метлы) и весело (из-за адреналина). Хотелось перед отъездом выкинуть что-нибудь эдакое, чтоб запомнилось.

Сборы, конечно, шли под вечный девичий стрёкот голосов, но ничего критичного. Его даже накормили у них в комнате! Балдёж, а не деньки.

Переход событий к платформе был быстрым, привычным делом.

— Лучше зайдём в купе пораньше, — предложил Уильям. — Так спокойнее будет.

— Слушай, — сказала Лили, как только они шагнули в один из свободных вагонов, — а если мне захочется приехать к тебе в гости этим летом? Как ты тогда приезжал ко мне, помнишь? Можно? Ну пожалуйста? — И глазками моргает-моргает, чертила!

Парень остановился на секунду и посмотрел на неё. Помнил: первый раз, когда он приезжал к ней, всё было новым и немного неловким: дорога, её дом, первая встреча с родителями девушки. Он помнил её спокойное упрямство, когда она показывала ему окрестности, и то, как он тогда чувствовал себя гостем и одновременно как будто дома. Мило.

— Я хотел бы, — действительно, было бы неплохо, да и ему спокойнее. — Приезжай. Мои родители всегда рады гостям. У нас есть маленький сад, и сам район вообще хороший, тихий.

Конечно, можно было подумать, что девушка напрашивается и вообще… Но такие мысли Уильяма даже не посещали. Не идиот ведь, и так всё сразу понятно.

— Хорошо, — сказала Эванс, посмотрев ему в глаза. — Тогда я приеду.

— Вот и договорились…

Они нашли своё купе, разместили вещи и уселись напротив друг друга. Мимоходом приветствовали знакомых, дети бегали по коридору. Движение поезда началось ровно и без лишнего шума: сначала лёгкое подрагивание, потом ускорение.

Поезд покидал станцию, и пейзажи за окном менялись в спокойном ритме. Они говорили о простых вещах: о планах на лето, о книгах, которые хотят прочитать, о маленьких бытовых привычках родителей, которые кажутся смешными, когда видишь их из стороны. Каждая тема всплывала и растворялась, как очередная остановка.

Эванс оторвалась от разглядывания пейзажей, посмотрела прямо в его лицо. Всё вокруг казалось неважным. Она наклонилась и коснулась его губ своими — коротко, осторожно, без спешки. Поцелуй был почти целомудренный: тихий, точный, как обещание.

Они отстранились, улыбнулись друг другу, и сквозь окно вагона было видно сочные зелёные луга. Поезд набирал скорость, и впереди были каникулы, часть которых им ещё предстоит провести вместе.

А романтическая арка парня медленно, но верно подходит к концу…