Алые сердца: Корё (гет)

В покоях седьмого принца Ван И было нестерпимо душно, отчего ужасно хотелось спать. Девятый принц Ван Вон из последних сил боролся со сном. Ему безумно хотелось распахнуть настежь окна и двери, чтобы выветрить весь этот убаюкивающий аромат благовоний, однако он не мог: обычаи не позволяли оставлять открытыми окна и двери помещения, где пребывало тело усопшего. Принц Вон прекрасно понимал, для чего это нужно, однако мысль о том, что будто бы душа умершего может вылететь через распахнутое окно и покинуть этот мир, ему казалась полной нелепицей. Как может душа вернуться в тело, которое целый день не подавало признаков жизни? Вон, конечно же, слышал много баек о том, что будто бы дух жизни способен вернуться в хладное тело умершего даже через три дня, однако ему всегда казалось это полнейшей ерундой. Вот если бы он собственными глазами узрел такое чудесное возвращение к жизни, тогда бы, несомненно, в это поверил. Но обычаи есть обычаи. Их нельзя нарушать. И раз уж они строго запрещают проветривать покои умершего, пока его тело всё ещё находится в них, девятый принц с этим смирится. Для него сейчас самое главное — это не разгневать дух усопшего брата и получить от него заслуженную награду в виде бесценных богатств. А остальное — неважно. Ради обещанных драгоценностей он готов пройти сквозь любые испытания.

Самым бесценным в мире сокровищем для Вона всегда были деньги, земли и шелка. Ради всего этого он готов был пойти на самые отчаянные поступки. Если была хоть малейшая возможность сорвать немалый куш, и для этого были все необходимые условия, девятый принц никогда не сомневался, стоит ли ему вообще браться за подобное предприятие или же нет. Он всегда был убеждён в том, что нельзя упускать ни малейшую возможность обогатиться, иначе однажды можно потерять даже то, что имеешь. Оттого его все и считали самым успешным дельцом столицы, чем принц Ван Вон очень гордился. Вот и сейчас он не может упустить прекрасной возможности получить значительную выгоду.

Чтобы окончательно не погрузиться в одолевавший его сон, Вон решил немного размяться. Он осторожно поднялся с мягкой подушки, на которой сидел, сладко потянулся, разминая затёкшие мышцы, и принялся расхаживать по комнате, стараясь держаться как можно дальше от ложа усопшего. Непосредственная близость покойника пугала его до нервной дрожи, однако немного успокаивало то, что тело принца Ван И было с головой накрыто одеялом и не подавало ни малейших признаков жизни. Иначе девятый принц давно бы уже позабыл об обещанном богатстве и без оглядки умчался бы в свой дворец. Хоть деньги для него имели значительную цену, однако он не собирался прощаться с жизнью из-за них. Поэтому принц Ван Вон старался не спускать глаз с тела умершего брата и не поворачиваться к нему спиной, дабы покойник внезапно не ожил и не набросился на него сзади, как и говорил четвёртый брат. Всё-таки лишиться печени и погибнуть от клыков хыпхёльгви ему никак не хотелось.

Вон не имел ни малейшего представления, зачем Волку понадобилось ему помогать. Он знал о каждом слухе, который разгуливал по столице и повествовал об ужасных злодеяниях кровожадного четвёртого принца. Кое-кто поговаривал даже, что на принце Ван Со лежит страшное проклятие и оттого Его Величество решил отдать проклятого сына в другую семью, дабы обезопасить себя и весь свой клан. Хоть принц Вон не особо верил в досужие сплетни, но всё же вынужден был согласиться с мнением простого народа: на его четвёртом брате действительно лежало проклятие. Иначе, зачем бы он постоянно скрывал левую часть своего лица за полумаской? Должно быть, под этой личиной брат Со прятал клеймо, оставленное на его лице разгневанными Небесами. И девятый принц Ван Вон ни при каких обстоятельствах не хотел бы его узреть. Ему, конечно, было интересно, насколько там всё плохо, однако собственная безопасность была, несомненно, дороже. Вон даже как-то раз слышал от купцов из Шинджу, что то клеймо, которое Волк так старательно скрывает от чужих глаз, может навлечь смерть на того, кто его случайно увидел. Один купчина даже клялся и божился, что его знакомец как увидел тот демонический знак под глазом у четвёртого принца, так и дух испустил. И он так убедительно уверял покупавшего у него драгоценный шёлк девятого принца, что тот, в конечном счёте, всё-таки решил ему поверить. Всё-таки это вполне логичное обоснование того, почему его четвёртый брат всю жизнь носит эту безвкусную маску. Но всё же это не объясняло того, отчего он вдруг стал таким добреньким и решил подсказать ему способ обогатиться. Или же Волк просто боялся за свою шкуру?

Девятый принц презрительно фыркнул, вальяжно расхаживая взад-вперёд. Похоже на то, что брат Со просто струсил, поэтому и отказался дежурить у ложа умершего брата. А, быть может, его не настолько интересовали деньги, чтобы ради них проторчать всю ночь в одной комнате с покойником. На лице Вона появилось отвращение. До чего же его четвёртый брат глуп, раз не понимает, зачем нужны деньги. Только и знает, как народ пугать, да волков потрошить, больной идиот.

Принц Ван Вон резко встряхнул головой, стараясь отогнать постепенно одолевавший его сон. Сколько он пробыл в покоях усопшего брата, принц не знал, однако ему казалось, что прошла уже целая вечность. На улице давно уже стемнело, а постоянно свирепствовавший ветер, неистово завывал и непрестанно ломился в окно. Поначалу Ван Вона это жутко пугало, но как только он понял, что это всего лишь ветер, то совсем перестал обращать на него внимание. Ему и так было жутко от мысли о том, что рядом с ним лежит покойник, который может подняться в любой момент и заговорить. Однако он должен побороть свой страх, иначе награды ему не видать. А если нет награды, то и нет никакого смысла в его ночном дежурстве.

Вон широко зевнул и неспешно направился в сторону выхода, решив порассматривать стоявший неподалёку резной шкаф. От двустворчатой двери внезапно пахнуло могильным холодом, отчего свечи зловеще замерцали. Девятый принц невольно вздрогнул и решительно мотнул головой, стараясь отогнать странное видение. Однако это не помогло. Дверные створки начали непрерывно дрожать, будто в них кто-то ломился снаружи, а за спиной Вона стали стремительно гаснуть свечи. По позвоночнику принца пробежал мороз. Его глаза расширились, а в горле резко пересохло.

Вокруг всё начало дребезжать, словно от землетрясения, а дверной проём вспыхнул призрачным светом. Ван Вон стремительно бросился к окну. Забившись в угол, точно перепуганная мышь в норку, он поспешно опустился на корточки, стараясь спрятаться за широким шкафом. Его зубы стучали в такт трясущейся мебели.

Со стороны двери послышался пронзительный вой — и в комнате внезапно потемнело. Принц Вон от страха затаил дыхание и крепко зажмурился, дабы ненароком не выдать себя. Из-за жуткого воя у него в ушах стоял такой звон, будто его кто-то ударил головой об медный колокол. Вон сильнее вжался спиной в стену, стараясь стать как можно меньше. Его сердце трепыхалось так, словно полощущийся на ветру стяг, а кровь неистово стучала в висках. Лёгкие горели от нехватки кислорода, вынуждая Ван Вона сделать спасительный вдох. И как только он осторожно наполнил лёгкие кислородом, перед его лицом сразу же вспыхнул мягкий призрачный свет, разгоняя сгущавшуюся тьму. Девятого принца пробрала предательская дрожь. Не открывая глаз, он поспешно обхватил колени руками и уткнулся в них носом. Его всего трясло от страха. Ему вдруг показалось, что пришёл его смертный час.

Дикий ужас сковал его тело и выгнал все мысли из головы, когда кто-то тяжело опустил ледяную руку ему на спину. По телу принца Ван Вона молниеносно пробежал пронизывающий холод. Принца ещё сильнее затрясло, он готов был завизжать от ужаса, однако голос отказывался ему повиноваться — он просто исчез. Повисла звенящая тишина. Воздух резко уплотнился, отчего Вон начал задыхаться. Он отчаянно попытался вдохнуть, но ничего не получалось. Паника овладела им. Ему жутко захотелось сорваться с места и бежать куда глаза глядят. Да хоть в окно, лишь бы спасти свою жизнь. Девятый принц резко дёрнулся, однако пребывавшая на его спине ледяная рука не давала ему пошевелиться, точно пригвоздив его к стене.

— Во-о-он, — тихий вкрадчивый голос, казалось, проникавший в саму суть принца Ван Вона, чуть ли не отделял мышцы от костей. — Вон, посмотри на меня. Посмотри, я твой брат, — настойчиво требовал загробный голос, отчего Вону стало не по себе. Он был настолько пугающим, будто одновременно кричало бесчисленное множество духов, и в то же время не было слышно ни одного. Вон задыхался, его бил озноб. Лёгкие горели как раскалённая добела сталь. — Брат! Взгляни же!

Призрак железной хваткой вцепился в воротник девятого принца Ван Вона и мощным рывком поставил юношу на ноги. Судорожно ловя воздух ртом, принц задрожал как осиновый лист, всё так же боясь открыть глаза. Он едва держался на ногах и если бы не сильные руки призрака, он точно бы обессилено рухнул на пол и потерял сознание.

— Поща-а-адите! — слабо прохрипел Ван Вон, с трудом повелевая своим голосом. — Простите меня, брат И, я виноват перед вами. Только не отнимайте мою жизнь! — жалобно хныкал он, с трудом сохраняя самообладание.

— Зачем ты нарушил мой покой? — зловеще прошипел дух, жутко мерцая. — Зачем ты позвал меня? Почему не даёшь мне спокойно уйти? — с вопросами обрушился настроенный явно не дружелюбно призрак на начавшего всхлипывать девятого принца. — Я ушёл уже достаточно далеко. Зачем вновь пытаешься вернуть меня в этот проклятый мир? Взгляни на меня, ну же! — Дух резко отбросил свою жертву к стене, отчего та болезненно застонала и, широко распахнув глаза, обессилено сползла на пол.

На мгновение принцу Ван Вону показалось, что он видит перед собой четвёртого брата Ван Со. Но как только призрак снова вздёрнул его на ноги, Вон понял, что ошибся. Его четвёртый брат всегда закрывал левую часть своего лица металлической полумаской, лицо же призрака было полностью открыто и навивало дикий ужас. Даже сам Волк не мог быть настолько ужасающе прекрасен. До отвращения. Его лицо походило на погребальную маску, на которой застыла гримаса боли. Это существо явно не могло принадлежать миру живых, оно, несомненно, вернулось с того света. Чёрные, прожигающие душу, глаза порождали в девятом принце животный страх. А удушающее зловоние смерти, исходившее от духа, вызывало приступы тошноты.

Ван Вон уже не контролировал себя. После очередной встряски что-то шипевшего ему прямо на ухо призрака он разрыдался, моля того о пощаде. Из-за бившей набатом в виски крови он уже ничего не видел и не слышал. Волоски на его руках встали дыбом, а по спине пробежал обжигающий кожу мороз. Девятый принц задыхался от рыданий, то и дело лепеча себе под нос извинения. Он уже чувствовал, как костлявая рука смерти запустила когти в его душу и настойчиво тянет её наружу. Принца Вона с головой захлестнул животный страх за свою жизнь. Он со всей силы вцепился в жилистые руки духа и, сходя с ума от страха, попытался отбросить от себя выходца с того света.

— Я жить хочу! — что было мочи завопил принц Ван Вон, отчаянно пытаясь освободиться, однако призрак держал его слишком крепко. — Отпустите меня! Отпустите, я сделаю всё… Сделаю всё, только позвольте мне жить, — задыхаясь от ужаса и рыданий, умолял он.

— Что ты можешь предложить мне ценнее своей печени? — обдал его могильным холодом вкрадчивый, леденящий душу голос. А затем раздался такой пронзительный вой, что волосы на затылке у девятого принца Вона встали дыбом, а сердце мгновенно застыло в груди.

— Я сдела-аю… всё, что прикажете… — с трудом выдавил из себя принц, каменея от страха. — Т-только п-поща-адите!..

— Всё, говоришь? — зловеще протянул призрак, смакуя каждое слово, и опасно замерцал алым. Ван Вон похолодел от ужаса и с трудом кивнул, не доверяя своему голосу. — Тогда не смей причинять вреда Хэ Су, — сквозь зубы прошипел принцу на ухо дух таким тоном, что у того сердце сжалось от страха — и он потерял сознание, обмякнув в когтистых руках хыпхёльгви.