Тонкие миры — прочные связи (джен)

...Когда зазвонил будильник, Пасифика была готова его убить.

В комнате без окон тишина, только кто-то царапается по углам. Царапается, и царапается, и царапается. Мелкие, робкие движения. Пока еще робкие. Если не поторопиться и не встать, они выберутся из углов, вскарабкаются вверх на ее узкую кровать и начнут мять одеяло, слабо пища. Потом начнут царапать руки, писк станет громче, и явственнее станет резкий запах мокрой пыли и хлорки.

Пасифика сцепила зубы.

Голова была тяжелой, и от одной мысли о том, что нужно выбираться из-под одеяла и включать свет, мутило.

— Акри! — сказала она громко. — Свет!

Это было одно из первых слов, которые она здесь узнала. Скорость приобретения языка оставляла желать лучшего, но никто здесь не собирался учить ее грамоте или даже нормальной речи.

В ответ на ее слова комната озарилась — слишком ярко, безжалостно. Стала видна вся нехитрая обстановка: кровать, маленький стол, стул, кухонная стойка со шкафчиками, коврик для медитаций. (Пацифика предполагала, что его положено использовать для медитаций; сама она просто по нему ходила, потому что ей не было времени медитировать). И темные тени, которые тут же с жалобным писком ужались в углы, съеживаясь до размеров катышков пыли.

Иногда Паcифика думала, что этим-то они и были: просто катышками пыли, разросшимися сверх всякой меры, отрастившими ручки, ножки и зубастые рты. Голодные зубастые рты.

Она поежилась в прохладе комнаты и, потянувшись на цыпочки, достала из верхнего шкафчика хлопья для завтрака. Насыпала их в две миски: одну для себя, другую для нахлебников.

— Ну, — сказала она в пустоту, — подходите, твари.

И почти не поморщилась, когда темные шары полезли вверх по ее ногам, цепляясь острыми коготками за пижамные штанины. Им никогда не хватало терпения дождаться, пока Паcифика поставит миску на пол.

* * *

Этот мир выглядел неплохо. По крайней мере, пока.

Трое, держась за руки, шагнули из разрыва миров на золотистое поле пшеницы (или очень похожего культурного растения), которое расстилалось, сколько хватало глаз. Дальше за пшеницей начиналось ясное синее небо, тоже сколько хватало глаз.

Форд потянулся снять респиратор, и Венди последовала его примеру. У Диппера респиратора не было, но он опустил широкий платок, покрывающий нижнюю половину лица, и поднял на лоб широкие очки, похожие на лыжные.

Когда Венди запрокинула голову, ее лицо тронул теплый ветер, а высоко над головой она различила белый след самолета.

Диппер глубоко вдохнул.

— Хлебом пахнет, как в Айдахо, — сказал он с удивлением. — Мама с папой нас туда возили…

— Никогда не был в Айдахо, — проговорил Форд. — Но возможно. Хотя я не стал бы так уж сразу утверждать, что мы оказались в месте, аналогичном Америке.

— Да, — согласился Диппер. — Но было бы неплохо.

Очевидно, в отсутствии Мейбл он тренировался в вынужденном оптимизме. Венди решила, что до сестры ему далеко.

Раздвигая густые высокие стебли, они пошли вперед. Как-то так получилось, что Венди оказалась в середине (Форд шел замыкающим, Диппер впереди). Венди хотела было возмутиться — ее явно прикрывали — но потом передумала. Пусть себе прикрывают, ей же проще. И опять же, пока соревнуются в том, кто из них о ней лучше позаботится, по крайней мере, не ссорятся между собой… Пусть даже этот концепт «заботы» Венди слегка раздражал. Вот Стэн как-то умел опекать ненавязчиво, что даже не поймешь, опекает он тебя или эксплуатирует…

И вдруг Диппер остановился.

— Спокойно, — сказал он. — Тут стена. Прозрачная. Возможно, какой-то тип силового поля…

— Если это поле, возможно, я смогу его дестабилизировать, — подал голос сзади Форд.

— Не думаю, что это разумно, — сказал Диппер. — Подойдите и посмотрите, только осторожно.

Это действительно было как стекло — невероятно прозрачное стекло с невероятно гладкой, почти неощутимой поверхностью. Венди тронула его пальцем, но прижаться не решилась. Потому что за стеклом была бездна.

Ну не то чтобы настоящая бездна (просто звучит круто). За стеклом уходило вниз несколько этажей высотного здания, как будто они стояли не посреди пшеничного поля, а на крыше какого-нибудь бизнес-центра (может быть, пшеничное поле и в самом деле находилось на крыше, кто знает?)

Далеко внизу Венди увидела улицу — самую обычную четырехполосную городскую улицу, с двусторонним движением. Маленькие разноцветные автомобили сверху походили на детские машинки.

Напротив, через улицу, стояли такие же высотные дома. На плоских крышах она увидела зелень и деревья: на одном здании гигантские папоротники и пальмы, на другом — сосны. Значит, точно, они просто оказались на такой же зеленой — в их случае скорее желтой — крыше.

Сами здания… Ну что ж, ничего такого уж странного в них не было: Венди была уверена, что когда-то по телевизору или может быть даже в реальной жизни она видела и страннее. Их словно выстроили из стеклянных кубиков, поставленных один на другой, — правда целиком стеклянных, а не просто с большим количеством окон. Кубики выпирали, топорщились углами. У тех, что выступали за границы стен, даже полы и потолки казались стеклянными.

За этими стеклами помещались… наверное, офисы? Венди никогда не была в настоящем офисе, но они выглядели точно как в кино: столы, компьютеры на них, много людей. Все в белых рубашках, женщины в узких юбках и на каблуках, мужчины в костюмах. Некоторые кубы вместо офисов занимали кафетерии с разноцветными стульями, видимо, пластиковыми и тоже все абсолютно одинаковыми. На некоторых сидели люди, пили кофе, общались, просматривали что-то с планшетов.

В домах напротив она заметила и открытые террасы с балконами, тоже окаймленными зеленью. Там тоже сновали местные жители, все в черно-белом, все с гладко причесанными волосами. Люди на балконах явно отдыхали: сидели на лавочках, болтали, пили яркие напитки из прозрачных стаканов.

И так во всех домах на той стороне улицы, сколько их было видно (Венди насчитала штук десять в обе стороны).

— Гигантский бизнес-центр, — пробормотала она. — Жуткое зрелище.

— Совершенно согласен, — серьезно ответил Форд. — Всю жизнь делал все, чтобы не пришлось работать в таком месте.

— А между тем, один из наших где-то там, — сказал Диппер, поглядев на свои наручные часы. — Энергетическая подпись находится в одном из домов на той стороне. И почему-то мне кажется, что тут мы не можем просто зайти с улицы и представиться хопперами.

Форд кивнул.

— Даже отсюда видно, что в холле сидит охрана. И стоит что-то вроде рамки металлодетектора. К тому же, надо проверить местное законодательство. В высокоразвитых технологическах мирах часто принимают законы против хопперов. Это экологически небезопасное хобби, да и таможенный режим мы нарушаем.

— М-да, — вздохнула Венди. — Ну, в фильмах в такие места всегда заказывают пиццу. Томсон работал в закусочной прошлым летом. Можно притвориться разносчиками… Или правда устроиться куда-нибудь, где доставляют пиццу.

Все трое переглянулись.

— В общем-то, хорошая идея, — произнес Форд в своей покровительственной манере, — но еще мы можем просто войти через центральный вход, дадим охраннику список имен с фотографиями и спросим, знает ли он этих людей. Можно представиться родственниками, например. Только следует узнать побольше о здешних обычаях.

— И у тебя есть фотографии? — спросила Венди.

— Вообще-то… — хмыкнул Диппер.

— По правде говоря… — начал Форд.

Они оба переглянулись и, порывшись в сумках, предъявили Венди каждый по стопке листов. Точнее, у Форда это была стопка листов, а у Диппера — тугой сверток ламинированной бумаги, стянутой резинкой. В развернутом виде сверток явил собой что-то вроде склеенных вместе фотографий… нет, не фотографий! Аккуратно раскрашенных карандашных набросков! Очень узнаваемых. Венди знала, что Мейбл способна изобразить реалистичную восковую статую в полный рост, но она впервые видела, что Диппер тоже умеет рисовать. Видимо, у Пайнсов это семейное. Только…

— Это что, я? — спросила она, глядя на девицу, имеющую некое с ней сходство… только так хорошо Венди не выглядела даже после самого «натурального» макияжа, который Тэмбри могла на ней изобразить.

— Я опирался только на свою память, — Диппер, кажется, смутившись, выдернул ламинированную ленту у нее из рук, но Венди уже успела увидеть, что и Мейбл, и Пасифика тоже выглядели… ну какими-то чересчур ангелочками. Зато Робби, Гидеона и старика Макгакета Диппер изобразил чрезвычайно безжалостно: Робби она вообще узнала только по прическе. А вот Стэн ухмылялся совершенно как живой, только выглядел старше (а Форд — моложе).

На листах Форда, конечно, тоже были портреты — карандашные, нераскрашенные, выполненные, по всей видимости, в не очень хорошем освещении и довольно торопливо, без особого артистизма. Но рука была твердой, уверенной, и узнавались наброски на раз. Форд, в отличие от Диппера, абсолютно никому не польстил, но никого и не изуродовал. Венди даже удивилась: неужели у нее правда такой затравленный вид?

— А где Стэн? — спросила она у Форда.

Тот прочистил горло.

— Мы достаточно похожи. У меня было не так много бумаги, и… я решил, что проще просто спросить, не появлялся ли человек с таким же лицом.

— Логично, — согласилась Венди. — Это пойдет в дело. И Дип?

— Да?

— Напомни, чтобы потом, когда мы отсюда выберемся, я заказала тебе свой портрет. Когда все свидетели умрут, буду врать внукам, какая я была красавица.

— Пфф, — сказал Диппер, убирая ленту обратно в рюкзак и широко ухмыляясь, — ты издеваешься над моим талантом, я не буду рисовать для тех, кто не ценит мое искусство.

Форд усмехнулся вместе с Венди. Это что, интересно, дядя с племянником опять соревновались, или как? Да, пожалуй, соревновались. Немного. Но, решила Венди, у Форда почти пропала аура отчаяния, когда он глядел на Диппера. Привыкает. Им бы теперь поговорить нормально между собой… Но как их заставишь? Ух, мужчины…

* * *

Мейбл не считала себя очень умной. О, разумеется, дурочкой она себя тоже не считала. Но ей не слишком-то давалась математика — не на F, конечно, но выше B она никогда не получала — и естественные науки (если не считать того момента, когда требовалось красиво оформить данные эксперимента). Если она и любила, как Диппер, детективы, то это были такие детективы, где много стреляли, взрывались и целовались на балконе пентхауса, а не те, где скучные толстые дяденьки пропалывали орхидеи.

Разумеется, большая часть остальной библиотеки Диппера тоже прошла мимо нее, особенно книги вроде «Квантовая механика для чайников».

Однако есть просто научные книжки и есть клевые научные книжки. У Диппера была одна такая, авторства Карла Сагана, с огромными видами звездного неба на весь разворот. Мейбл просмотрела ее на три раза и даже кое-что прочитала, а к некоторым иллюстрациям добавила прикольные стикеры (страницы были глянцевые, так что ничего с ними не сделалось).

Поэтому она хорошо знала, что такое черные дыры. И помнила долгий спор с Диппером: он доказывал ей, что черная дыра не выглядит никак, и именно поэтому увидеть ее нельзя. А Мейбл доказывала, что черная дыра должна выглядеть, как… ну, как дыра. Что она должна быть чернее черноты, или уж походить на водоворот — ну, раз уж она затягивает в себя звездное вещество…

Потом она даже нашла какую-то документалку, где черная дыра действительно походила на водоворот, затягивающий звездное вещество, и триумфально продемонстрировала ее Дипперу. Тот сделал фейспалм и попытался ей доказать, что это «просто так нарисовано на компьютере», но Мейбл-то знала лучше…

А вот сейчас она видела, как черная дыра выглядит по-настоящему, и ей хотелось: лучше бы прав был Диппер.

Она действительно была похожа на водоворот, только шарообразный — если так можно сказать. Если не присматриваться, казалось, что все нормально — корабль скользит поверху, а под ним и чуть в стороне свет звезд закручивается в воронку и сияющей голубоватой струей уходит куда-то вниз.

Но если пытаться проследить глазом, куда именно «вниз», то вместо этого ты видел другую спираль, будто закручивающуюся сбоку, или эта спираль двигалась, или…

В общем, у Мейбл начинала кружиться голова, и она начинала смотреть просто по сторонам — на поле серебристого света, по которому плыл корабль, наверх, где полоскались тоже светлые, сотканные из чистой энергии нежно-фиолетовые паруса, или вокруг себя, на палубные постройки, название которых Мейбл за пару дней еще не совсем выучила.

— Да, с непривычки не особо, — произнесла, подойдя к Мейбл, Толстуха Шарти, и хлопнула ее по плечу. — Ничего, скоро Переход откроется.

Толстуха Шарти, вопреки своему прозвищу, была очень тощей — почти как модельки, которые покупаешь в художественном магазине, чтобы рисовать человечков в разных позах. Зато Худышка Ло, наоборот, была похожа на шарик. Мейбл эти прозвища очень радовали — она сама бы лучше не придумала!

Еще у Толстухи Шарти была повязка на глазу, отделанная кружавчиками. Как она объяснила, «одноглазая Матильда у нас уже есть, поэтому пришлось мне быть Толстухой».

Одноглазая Матильда — вся приятно сиреневая в голубое пятнышко — висела вниз головой на одной из верхних перекладин мачты. Наблюдала за горизонтом. Ее единственный глаз был самым зорким в команде: она видела на несколько световых лет по всем направлениям — неудивительно, если у тебя прозрачный череп.

Остальные пиратши сгрудились ближе к носу корабля, держась за ванты, и тоже напряженно вглядывались вперед. Но Мейбл догадывалась, что делали они это скорее из-за волнения, а не потому, что надеялись что-то разглядеть раньше Матильды.

— Каким ты оружием владеешь? — спросила Толстуха Шарти.

Она взялась немножко опекать Мейбл после того, как капитан разрешила ей остаться на корабле и даже сделала юнгой. Работа юнги, правда, оказалась не такой романтичной, как в сериалах про пиратов: так просто называли помощника при кухне. Но Мейбл все равно понравилось. Во-первых, еда здесь была вкуснее, чем в мире многих пирамид (не так остро!), во-вторых, после первого недоверия пиратши начали обожать свою неожиданную гостью. Они научили Мейбл заплетать волосы десятью разными способами и подарили большой кинжал с костяной рукоятью в деревянных ножнах, обтянутых кожей.

Мейбл в свою очередь связала для капитана Аделаиды кардиган и собиралась навязать свитеров для всей команды, но кончилась пряжа. Да и времени не хватило: они прибыли к черной дыре, возле которой время от времени открывался портал в другой мир. Пиратки сбывали там награбленное. Капитан Аделаида пообещала, что договориться с теми, кто прилетит к порталу с той стороны, чтобы Мейбл перешла на их корабль.

— Ну, в основном, я пользуюсь моим абордажным крюком, — ответила Мейбл на вопрос об оружии. — Я вам его показывала. Но еще немножко умею стрелять из арбалета.

— Хорошо, — кивнула Шарти. — Пошли в оружейную, посмотрим, может, найдется арбалет тебе по руке.

— А что, на нас может кто-то напасть? — спросила Мейбл. — Все так переживают…

— А, космические корсары, — вздохнула Шарти, жестом показывая Мейбл, чтобы шла за ней. — Такие же пираты, как и мы, только с патентом от Всеблагой Межпланетной Империи или, допустим, от Союза Трех Солнц… Воображают, что лучше, чем мы, и вечно пытаются нас ограбить или просто перебить! Они знают, что возле этой черной дыры есть Переход, и попытаются подстеречь.

— Ух ты, — спускаясь за Шарти по приставной деревянной лестнице в трюм. — Но если они ничем не отличаются от вас, то чего вы их так боитесь? Вчера все только радовались, когда думали, что показался другой пиратский корабль…

Мейбл, честно говоря, не радовалась вместе с ними. Жизнь на пиратском корабле была веселой и интересной, но перспектива самого настоящего абордажного боя с отрубленными руками и ногами ей не нравилась.

— Ну, мы не совсем уж такие же, — Шарти подвела Мейбл к арсеналу, за который отвечала: Шарти была на корабле помощником оружейницы. Оружейница занималась пушками, а Шарти — всякими магическими боевыми талисманами и личным оружием. — Чтобы позволить себе патент, нужно быть очень богатым или удачливым. Или иметь подходящих друзей. Поэтому у корсаров могут быть и лучшие маги, и самые крутые амулеты, да и корабли у них часто поновее наших лоханок…

— Не называй «Лорри» лоханкой! — обиделась Мейбл.

Шарти засмеялась и похлопала по обшивке.

— Не беспокойся, «Лорри» знает, что я любя. Ну-ка, посмотрим, пожалуй, вот этот арбалет тебе по руке?.. Хотя нет, им пользовалась Меринда, она из гномов. У них такие сильные руки, что ты, пожалуй, и не взведешь его…

— Ха! — сказала Мейбл, и играючи взвела курок изящного арбалета из темного дерева, украшенного узором в виде виноградной лозы.

Стрела, лежащая в ложбинке, засветилась угрожающим огненным пламенем.

— А ты сильнее, чем кажешься, — одобрительно проговорила Шарти.

— Это все от обнимашек! — гордо ответила Мейбл. — Лучшая разминка для рук!

Шарти гулко, басовито засмеялась: низкий смех совершенно не вязался с ее тощей фигурой и ее обычным голосом, но Мейбл приучилась не вздрагивать. Здесь у каждой из пираток была какая-нибудь странность — поэтому-то Мейбл так у них и нравилось. Даже Тхочи Три Пера, которая выглядела совершенно нормальной, носила в кармане живую канарейку.

Сверху раздался какой-то шум.

— Увидели, — пробормотала Шарти.

— Переход или корсаров?

— А демон их знает! Давай наверх, малявка.

С этими словами Шарти сняла со стены арсенала две широченные абордажные сабли (в дополнение к тему двум, которые уже были заткнуты у нее за пояс — в конце концов, если у тебя четыре руки, глупо этим не пользоваться!).

Мейбл взбежала по приставной лестницы вперед оружейницы. На палубе царила суматоха: все торопливо сворачивали светящиеся паруса или разворачивали новые, «Лорри» меняла курс, неторопливо ложась на правый борт — впереди, чуть выше бушующего многомерного водоворота черной дыры, начинал крутиться, формируясь, портал, уже хорошо знакомого Мейбл вида. Только этот портал был огромен: достаточно, чтобы «Лорри» могла вплыть в него и даже не обломить верхушку центральной мачты — как ее там правильно, грот-мачта?..

И тут вдруг Одноглазая Матильда испустила длинный, переливистый свист.

— Корсары! — крикнула капитан Аделаида. — Свистать всех наверх, вооружиться! Магов к пушкам! Кори, командуй.

Кори — то ли старшая помощница, то ли боцман (Мейбл пока не разобралась до конца, как это называется) — заорала еще громче капитана, отправляя пираток по разным срочным поручениям и приказывая, какие паруса свернуть, какие поставить: Мейбл понимала хорошо если слово из трех. И это при том, что знак Аксолотля у нее на лбу вообще-то действовал как переводчик!

Вдруг откуда-то на палубе у всех появилось оружие — широкие обрезанные сабли, арбалеты, парочка мушкетов старинного вида (Мейбл знала, что они стреляют не пулями, а маленькими файерболлами). Черная Катрина, самая сильная магичка на борту, начала чертить пентаграмму между грот-мачтой и фок-мачтой, все время мелко хихикая. Тхочи Три Пера сняла свое пончо, показав, что она вся с ног до головы увешана перевязями с метательными ножами. Канарейку она бережно пересадила на ящик с курицами, стоящий на палубе.

Впервые за последние пару дней Мейбл стало… ну, не то чтобы страшно, она не собиралась бояться! Просто… не по себе.

— А мы никак не можем… мирно договориться? — спросила она у Шарти, которая все еще держалась рядом.

— Мирно? Не смеши, малявка, — та только нос сморщила. — Это же корсары! Победа или смерть!

Видно, увидев, что Мейбл изменилась в лице, Шарти сменила тон, опустилась на одно колено перед девочкой и мягко сказала:

— Эй, чего ты хочешь больше всего на свете?

— Найти брата, — произнесла Мейбл без тени сомнения.

— А для этого надо подстрелить пару-тройку корсаров, — пожала плечами Шарти. — Просто. Об остальных мы уж позаботимся, но парочка на тебе, да? — она подмигнула.

Мейбл сглотнула.

— Да, — выдавила она с трудом.

— Не бойся, у тебя все оружие дальнобойное, ты их глаз не увидишь.

Это Мейбл почему-то не слишком успокоило.