О всяком (гет)

Вик смяла рукой клочок бумаги, пропахшей дорогим мужским парфюмом.

— Подруга, это уже ни в какие ворота, — покачала головой Брай, проводив глазами полетевшую под кровать записку.

Уизли была полностью с ней согласна.

Еще никогда, кажется, она не испытывала такого всепоглощающего раздражения. Мари-Виктуар была замечательной девушкой: красивой, умной, талантливой, в меру скромной. Многие это видели, замечали, ценили. За Уизли порой пытались ухаживать, до Тэдди она даже отвечала некоторым молодым людям взаимностью на недолговременный промежуток времени. И это, как ей всегда казалось, было естественным в школе, наполненной молодыми парнями и девушками, желавшими найти свою вторую половину.

Но случай с Саймоном Диккером был из ряда вон. Еще никогда за Мари-Виктуар никто не пытался приударить.

Диккер, студент шестого курса Слизерина, нарисовался на горизонте пару месяцев назад. Произошло это в библиотеке, где он спросил у Мари-Виктуар разрешения посидеть с ней за одним столом, сославшись на хорошее освещение. Уизли тогда пожала плечами и улыбнулась в знак согласия.

Эх, знала бы она тогда, к чему это приведет.

Спустя какое-то время после дежурных приветствий в коридорах, Саймон перешел в наступление. И это был не плавный переход в попытке понравиться симпатичной девушке и заинтересовать ее в собственной персоне. Саймон Диккер попер на нее, как соплохвост в брачный период прет на приглянувшуюся самку.

Это было кошмарно. Он тормозил ее перед кабинетами, строил, по его задумке, обольстительные, но на деле дурацкие, едва ли не неприличные гримасы, делал намеки и неустанно приглашал ее погулять в каком-нибудь уединенном местечке.

Мари-Виктуар поначалу не воспринимала Саймона Диккера всерьез. Ей казалось, что он просто не слишком удачно шутил с ней, решив, что они стали друзьями. И Уизли старалась отшучиваться, хотя временами некоторые его фразочки вводили ее — ее, Мари-Виктуар, черт возьми, Уизли! — в полнейший ступор. Но позже Вик поняла, во что вляпалась.

И вот теперь в очередной раз она получила записочку от его лица с корявыми и штампово-пошлыми комплиментами и коробку конфет.

— Готова поспорить, что они насквозь пропитаны любовным зельем, — мрачно сказала Вик, глядя на красную коробку и даже не делая ни одного движения в ее сторону.

— Викки, мне кажется, что это уже не смешно, — покачала головой Брай и, поднявшись со своей кровати, подсела к Уизли. — Слова и предложения погулять еще куда не шли, это отличный повод посмеяться над Диккером, когда мы собираемся с девчонками. Но все эти подарки, приглашения… А то, как он тормозит тебя около кабинетов, да я каждый раз хочу башку ему оторвать! И как ты только это терпишь? Мне кажется, тебе пора рассказать обо всем Люпину.

Мари-Виктуар не смогла сдержать улыбку при одном только упоминании о Тэдди. Кто бы мог подумать, к чему приведет спонтанный (и потрясающий) поцелуй за гобеленом еще в начале учебного года. Казалось, что нет ничего прекраснее того, что Уизли переживала с ним. Она чувствовала, как что-то внутри нее меняется, расцветает, поет, дышит, кричит о счастье и…

— Нет, не хочу, — покачала она головой на предложение Финниган. — Тэдди так и не предложил мне афишировать наши с ним отношения. Если начнутся разборки с Диккером, этого не избежать. Именно поэтому я и терплю, подруга, хотя каждый раз мне хочется треснуть этому слизеринскому говнюку. На что он вообще рассчитывает?

— Ой, как будто ты не сечешь логику таких придурков, — Брай со знанием дела покачала головой и откинулась на подушки. — Диккер считает себя альфа-самцом. Справедливости ради, хочу заметить, что природа его не обделила красотой. Но, похоже, когда-то мальчик решил, что его красота — это его оружие, не дающее осечек.

— Да-да, — протянула Мари-Виктуар, понимая, к чему клонит Финниган, и улыбнулась. — И теперь, видя, что я не ведусь на его симпатичную мордашку, он не может этого принять и считает, что я просто ломаюсь.

— И что если он поднажмет еще немного, то ты упадешь к его ногам! — закончила Брай, и девчонки, синхронно закатив глаза, расхохотались.

Финниган, как всегда, покинула Уизли, уйдя на Прорицания, а у Уизли, как всегда, в это время было окно. Как всегда, она слонялась без дела по коридорам Хогвартса, потому что идти в комнату было неохота, в библиотеку тем более. Как всегда, она думала о том, что было бы неплохо встретить где-нибудь Люпина, но он, как всегда, был на квиддичном поле в это время с тех пор как его позвали в команду, чтобы он мог максимально насладиться своим последним годом в Хогвартсе.

Все было «как всегда».

— Эй, детка!

Не все.

— Твою мать, — выдохнула Виктуар себе под нос и обернулась. Ну, конечно. Саймон Диккер шел к ней вразвалочку, улыбался одной стороной губ и гнул брови. Сама сексуальность во плоти. Уизли закатила глаза и натянула дежурную улыбку. — Привет, Саймон. Разве я не говорила тебе не называть меня так?

— А я, кажется, опять об этом забыл! — он рассмеялся и, обогнав Уизли, встал наперерез, заставляя ее остановиться. — Что ты тут делаешь? Уж не меня ли ищешь?

— Просто не хочу сидеть в четырех стенах, — отозвалась Мари-Виктуар и сделала шаг в сторону, намереваясь обойти Диккера, но он преградил ей путь. Это ей не понравилось. Внутри звякнул тревожный звоночек. Уизли подняла голову на Саймона и немного нахмурила брови. — Дай мне пройти, Саймон.

— Ну почему же ты все время стараешься куда-то сбежать, когда я появляюсь на твоем пути? Черт, Мари-Виктуар, ты такая очаровательная, когда смущаешься!

— Я не смущаюсь. Я просто хочу пойти дальше.

— Я с удовольствием составлю тебе компанию!

— Но я тебе не предлагала.

Кажется, Саймон даже немного напрягся от такого ответа. На секунду Вик подумала, что сейчас до него дойдет, что он не на ту напал, но чертова улыбочка снова заиграла на его губах. Непробиваемый.

— Да уж, детка, я каждый раз забываю, насколько ты остра на язычок, — протянул он и вдруг взял Вик за подбородок. — Но каков он на вкус?

Чужие губы на ее собственных губах показались Мари-Виктуар чем-то омерзительным. Не прошло и пары секунд, как она рванула головой в сторону, освобождаясь от рук Диккера и отступая назад.

— Ты что, совсем охренел?! — воскликнула она. Саймон самодовольно улыбался, а Уизли чувствовала, как ярость застилает глаза. Этот хрен слизеринский еще не знает, как может злиться та, в чьих жилах есть кровь вейлы. Уизли рукавом рубашки стерла чужой привкус с губ и заодно улыбку с лица Диккера этим действием. Вик сделала шаг вперед и ткнула Саймону пальцем в грудь. — Я старалась быть милой и терпела твои подкаты, но ты переступил черту, придурок. Катись к черту!

— Да брось, Вик, это была маленькая шалость, тебе же на самом деле понравилось.

Мари-Виктуар впервые захотелось плюнуть человеку в лицо. Все еще злая как фурия, она подняла руку, готовясь дать наглецу пощечину, но вдруг за спиной, совсем рядом послышались веселые голоса, которые стремительно приближались.

Если кто-то увидит, как она ударяет Диккера, об этом тут же узнает вся школа. Об этом узнает Тэдди.

Уизли опустила руку и, даже не поглядев на Саймона, пошла прочь по коридору, подальше от приближающихся голосов и отвратительного слизеринца. Как только она оказалась в безопасности, а именно — в женском туалете, ярость вдруг резко отступила. Но ее место тут же заполнило непривычное и неприятное чувство. Она не могла описать его. Но было ощущение, будто бы это она была виновата в том, что сделал Диккер…

Мари-Виктуар подняла взгляд на свое отражение.

А ведь она и была виновата. Только она. Позволяла ему ошиваться поблизости. Выслушивала все, что он ей говорил. Ничего не предпринимала. И он, как и сделал бы любой другой на его месте, воспользовался положением.

Вик включила воду и принялась с усилием промывать свои губы, будто на них мог остаться след Саймона. На секунду она даже испугалась, что если не ототрет их хорошенько, то Тэдди заметит.

Черт возьми, Тэдди! Он ни за что не должен узнать о том, что произошло.

— Ты что, идиотка?! — воскликнула Финниган через пару часов в их комнате, когда Вик рассказала о том, что случилось. Она мерила шагами комнату, пока Уизли сидела на кровати, обнимая подушку. — Чертов Диккер приставал к тебе! На этот раз физически, а не морально! И ты собираешься промолчать?!

— Он больше такого никогда…

— Не сделает? Он что, дал тебе расписку? Да он говнюк, каких еще надо поискать, Викки! Я его просто…!

— Брай, я не буду рассказывать ничего Люпину! — жестко сказала Мари-Виктуар, обрывая Финниган на полуслове. — Не буду, слышишь? Это гребаный поцелуй другого парня. Вдруг Тэдди не простит мне этого.

— Но…

— Я все решила. Тебе меня не переубедить.

Финниган поджала губы. Она еще смотрела на подругу некоторое время, после чего вздохнула и отвернулась.

— Окей, Викки. Делай, как знаешь. Мне нужно перед ужином зайти к профессору Трелони. Встретимся в Большом зале.

На ужине все проходило так же, как и всегда. Вик и Брай сидели рядом, болтали и смеялись в перерывах между уничтожением деликатесов. Вокруг было шумно и людно. Все обсуждали прошедший день, предстоящий день, экзамены и планы на стремительно приближающееся лето.

Ничто не предвещало бури.

— Что это такое с Люпином?

Люпин?

Виктуар выхватила из общего небольшого гула знакомую фамилию и подняла голову в поисках голубой шевелюры. Она заметила приближающегося Люпина и почти улыбнулась, но, поняв, что совсем другой цвет коснулся любимых волос, застыла.

Вик никогда не видела его таким злым. Брови Тэда сошлись на переносице, на вечно улыбающихся губах не было ни тени радости, волосы — красные, едва ли не колыхались, как языки пламени на ветру.

— Иди за мной, — отрезал Тэдди, остановившись рядом с ней, а потом сразу направившись куда-то в другую сторону. Мари-Виктуар была поражена настолько, что смогла лишь послушно последовать за ним.

Она подумала, что он выведет ее из зала в одно из их укромных мест и скажет что-то страшное, что привело его в такое состояние, но Люпин завернул к слизеринскому столу и направился к — о, спаси, Мерлин! — Саймону Диккеру. Вик ошалело кинула взгляд в сторону все так же сидящей за столом Финниган, которая наблюдала за парочкой, и понимание пришло само собой.

Брай рассказала все Тэдди!

Внутри все как-то похолодело и сжалось от плохого предчувствия.

Люпин остановился прямо за спиной Диккера, а Вик — рядом с ним. Тэдди прокашлялся так громко, что в этой части — во всех частях, Мерлин их раздери! — стола разговор стих. Саймон повернулся, увидел Тэдди, Виктуар и улыбнулся.

— В чем дело, бро?

— Встань-ка на минутку, бро.

Саймон, видя явную враждебность со стороны Тэдди, оглянулся на своих дружков в поисках одобрения, после чего хмыкнул и, подмигнув Уизли, встал. Но не успел он выпрямиться, как Люпин замахнулся и врезал ему в челюсть.

Мари-Виктуар вскрикнула и прикрыла рот рукой. Саймон Диккер осел на скамью. Его дружки приподнялись со своих мест. Тэд Люпин не обратил внимания ни на них, ни на покрасневшие костяшки пальцев. Большой Зал затих.

Уизли успела кинуть взгляд на преподавательский стол — хвала Мерлину, он был пуст, — не отнимая рук, прежде чем Люпин схватил за лацканы мантии Саймона и заставил его подняться.

— Послушай меня внимательно, я не буду повторять дважды, — произнес Тэдди спокойным вкрадчивым голосом, от которого Виктуар вздрогнула. Люпин едва сдерживал ярость. Диккер смотрел на него снизу вверх. Кажется, все вокруг оторвались от методичного уничтожения еды и обратили на них внимание. Друзья Саймона так и не шевельнулись, вероятно, желая узнать, что происходит и чем все может закончиться. Люпин видел перед собой только Диккера. — Я мог бы начистить тебе смазливое лицо в два счета, но я не хочу пугать людей вокруг. Мне плевать, что ты возомнил о себе. Мне плевать, по какой причине ты считаешь, что все тебе должны. Мари-Виктуар — моя девушка. Запомнил? Моя. Если я узнаю, что ты заговорил с ней, посмотрел на нее и уж тем более попытался ее поцеловать, — пальцы Люпина еще сильнее сжали мантию Саймона, который уже едва выдерживал его тяжелый взгляд, — то помяни мое слово, я все же не сдержусь и не оставлю от тебя даже мокрого места. Я понятно объясняю?

Диккер открыл рот, но ничего не произнес, поэтому смог лишь покивать головой.

— К слову, вообще не стоит пытаться принуждать любую студентку к чему-то, что ей не нравится. Надеюсь, я больше никогда не услышу твое имя, подонок.

Тэдди отпустил Диккера и поднял руку, чтобы ударить его в челюсть еще раз, и Саймон уже зажмурил глаза, но тут Мари-Виктуар, испугавшись, что из-за драки у Люпина могут быть проблемы, схватила его за плечо.

— Тэдди, не надо!

Теперь уже точно на них не смотрел только ленивый. Мари-Виктуар почувствовала, что Люпин мелко дрожит. Он медленно опустил руку и повернулся к ней. Злости в его глазах едва ли поубавилось, только теперь к ней прибавилась уже другая эмоция, казалось бы, такая неуместная сейчас.

В его взгляде была тоска.

— Уизли, ты просто идиотка, — прошипел Тэдди. Эти слова были как ушат ледяной воды. Люпин выдохнул, отчего его волосы стали чуть менее красного оттенка и, обойдя Виктуар, пошел прочь из Большого зала.

Какое-то время она не могла пошевелиться.

Идиотка. Это точно.

Не обращая внимания на посторонние взгляды, она развернулась и бегом бросилась вслед за Люпином.

— Да они оба идиоты, — заметила Брай, и тишина, стоявшая в Большом зале, лопнула.

Вик почему-то знала, в каком направлении бежать — в сторону Астрономической башни. Люпин не смог уйти далеко за такое короткое время, Уизли нагнала его на одной из винтовых лестниц и с разбега обняла сзади. Тэдди остановился. Пару секунд он молчал.

— Я очень зол. Мне надо побыть одному.

Но Виктуар только сильнее сжала его руками, уткнувшись лицом между лопаток. Мимо прошла парочка удивленных студентов. Тэдди еще помедлил некоторое время, но потом вздохнул, и вместе с Уизли они опустились на ступеньки. Вик отпустила Люпина и попыталась заглянуть ему в глаза, но он держал голову опущенной вниз. Мари-Виктуар не знала, что сказать. Столько всего крутилось у нее в голове, что не получалось уцепиться за что-то одно. Но Тэдди заговорил сам.

— Что ты чувствуешь ко мне, Виктуар?

Уизли растерялась. Она-то думала, он скажет что-то про то, что произошло, или снова назовет ее идиоткой.

— Я не... я...

— Мы с тобой уже столько времени. Я столько всего испытываю по отношению к тебе, что едва могу сдерживать в тайне нашу связь. И я думал, что не последний человек для тебя.

— Что ты такое говоришь? — в голосе Вик прозвучали нотки страха. Тэдди больше не злился. Но лучше бы он кричал, чем она слышала этот тихий и грустный голос. Уизли взяла его лицо за подбородок и попробовала поднять на себя, но Люпин засопротивлялся. — Тэдди, посмотри на меня! Ты не то что не последний человек для меня. Ты самый первый!

Люпин помолчал.

— Если это так, почему произошла эта ситуация с Диккером? Почему о ней мне рассказала Брай? Почему ты промолчала? Не дала заступиться за тебя? Не поделилась со мной этим? Не попросила помощи? — Тэдди резко поднял голову, и Вик отдернула руку. Его волосы снова стали голубыми, но глаза были наполнены болью, которую Вик никогда бы не пожелала в них видеть. Она почувствовала себя так паршиво, что на глаза навернулись слезы. — Почему, Виктуар? Почему, черт возьми?!

— Я боялась! — воскликнула Вик в ответ на его повышенный голос.

— Чего? Или, может быть, кого? Меня боялась, Уизли?

— Я боялась, что ты... рассердишься, — Виктуар опустила голову. — Я ведь думала, что держу ситуацию под контролем. Что Диккеру надоест моя непреклонность и он отступит. Но я допустила то, что допустила. Я боялась, что ты рассердишься на меня за это. И пошлешь.

Люпин не отвечал целую вечность, но Вик не поднимала голову, зная, что он смотрит на нее.

— Тут ты права, я очень рассержен. А ты реально идиотка, Уизли, потому что я люблю тебя так сильно, что не могу спокойно по замку ходить, когда тебя нет рядом, а ты решила, что я пошлю тебя куда подальше, когда какой-то чертов ублюдок прикоснулся к тебе.

Виктуар вскинулась, не веря своим ушам. Наверное, глаза ее были такими огромными, что из них запросто могла бы выплеснуться вся голубизна. Тэдди смотрел на нее в упор, и лицо его постепенно заливалось краской.

— Ты назвал меня идиоткой и признался в любви в одном предложении, — только и смогла выдавить Вик. Тэдди приподнял брови и вдруг прыснул, не выдержав то ли напряжения, то ли ее тупого комментария. Он закрыл лицо руками.

— О Мерлин всемогущий, — протянул он и запустил пятерню в волосы. — Виктуар, ты...

— Я тебя люблю, — сказала Уизли, не желая слушать то, что он собирался сказать. Она могла произнести вслух то, что не говорила в мыслях, и никто не мог ей помешать. — Тэдди, мать твою, Люпин. Я люблю тебя!

Люпин засмеялся.

— Обязательно было говорить «мать твою»?

— Да, твою мать!

Снова смех. Виктуар схватила Тэдди за лацканы мантии и потянула на тебя. Губы так привычно и все так же сладко сошлись в поцелуе.

Где-то зашумели голоса — ужин кончился, и студенты начали расходиться по своим делам. Этим двоим было наплевать.

— Сам ты идиот! — воскликнула Вик, прервав поцелуй.

— Ты на самом деле так не думаешь, птичка.

В поцелуях забывался Саймон Диккер. Мари-Виктуар знала, что подобного никогда не повторится, потому что ее возлюбленный — Тэдди, мать его, Люпин. Тэдди знал, что он всегда будет чувствовать себя нужным, потому что у него была Мари-Виктуар, мать ее, Уизли.

В поцелуях расцветала любовь. В поцелуях бурлила жизнь.

Это ли не, мать его, счастье?