Сказка о доме (джен)

Подойдя с мамой и Лизеттой к камину (Снейп отбыл в Хогвартс заранее), Гарри оглянулся через плечо. Ответом стал взгляд черных глаз. Ифе наблюдала за их сборами вполне бесстрастно. Но когда их с Гарри взгляды скрестились, ее лицо изменилось. Гарри не мог сказать, как именно, но ее глаза…. Гарри тут же отвернулся и придвинулся к матери. Шагая в камин, он чувствовал, как спину прожигает чужой взгляд.

Уже через неделю жизнь Гарри кардинально поменялась. К лучшему или к худшему? Неясно. Больше не было Ифе, но тревожила мысль, что она осталась дома с мамой. К тому же вместо нее здесь был Малфой — мальчик, которого Гарри повстречал в магазине. Малфоя ужасно разозлило, что Гарри в тот раз не представился, а потом отказался от его дружбы ради Рона. Вот Рон принес в его жизнь кое-что новое: у Гарри впервые за многие годы появился друг.

Еще оставался Снейп. Во время распределения Шляпа настаивала на Слизерине, но Гарри не мог, просто не мог учиться на факультете, деканом которого был он. В итоге Гарри смотрел на отчима из-за гриффиндорского стола, но тот ни разу не взглянул на него в ответ. Мама вскоре прислала письмо, в котором радовалась, что он попал, как она, на Гриффиндор, но Снейп ни разу с ним не заговорил, и Гарри не мог разобраться, что чувствует: злость, радость или грусть.

Было и еще кое-что: гриффиндорцы шептались за его спиной, и Гарри сразу засомневался, что дело только в его имени. Позже Рон подтвердил, что кое-кому было рядом с ним неуютно, потому что он приходится пасынком декану Слизерина. Впрочем, подозрения львят улеглись сразу же после первого урока зельеварения, в течение которого Снейп вообще не обращал на Гарри внимания и нещадно запугивал Невилла и Гермиону. Снейп также позволил Малфою — Гарри был уверен, что отчим заметил его движение, — толкнуть их с Роном парту так, что повсюду расплескались чернила.

Надо сказать, Гарри удивился: раньше ему не приходило в голову, что Снейп может мерзко относиться не только к ним с Ифе, но и просто к студентам. И хотя после урока Рону не терпелось убежать и выругаться, Гарри вышел из класса с Невиллом и Гермионой, пытаясь их как-то успокоить.

Когда однокурсники увидели, как Гарри пытается взять себя в руки, вцепившись в край парты, на смену недоверию в их взглядах пришло сочувствие и даже одобрение.

Гарри сплоховал на первом же уроке трансфигурации. Профессор МакГонагалл сделала то, что с Гарри уже давно не случалось: она пожурила их с Роном за опоздание. Но, сев на свое место, Гарри не злился и не пытался оправдаться: профессор не хотела их оскорбить, и Гарри тут же ее зауважал. Во время уроков, а иногда и в Большом зале, Гарри ловил на себе ее мимолетные взгляды, которые, впрочем, его не беспокоили.

И он не забыл о своем плане. Его должны были исключить, пусть даже профессор МакГонагалл будет недовольна. И однажды утром, когда первыми по расписанию стояли полеты, Гарри предоставилась идеальная возможность. Этого урока Гарри очень ждал — раньше ему никогда не разрешали летать на метле.

— Я запрещаю взлетать без моего разрешения, что бы ни случилось. Ясно? — сказала мадам Хуч. — Иначе вас сурово накажут. А теперь подойдите к метлам!

Урок еще толком не начался, как в воздух взметнулся Невилл и, облетев площадку, упал и сломал запястье. Мадам Хуч увела его в больничное крыло.

— Ему стоило чаще пользоваться этим, — вдруг насмешливо произнес Малфой, и Гарри увидел, что тот держит напоминалку Невилла. — Может, тогда бы он вспомнил, что не нельзя быть таким идиотом.

— А ну отдай! — закричал Гарри, и мгновение спустя Малфой уже поднялся в воздух, а Гарри, несмотря на возражения Гермионы, полетел за ним. Гарри знал, что делает. Даже хорошо, что его исключат за что-то, на что он бы пошел в любом случае. Он не вспомнил, что не умеет летать, и его не удивило, с какой легкостью все получилось. Он просто поддался охватившему его порыву. Они на большой скорости летали вокруг площадки, пока Малфой не бросил напоминалку в стену. Гарри не раздумывая метнулся за ней, не сообразив, что она летит прямо в окно. Как только пальцы Гарри сомкнулись вокруг напоминалки, раздался звон разбитого стекла и Гарри влетел прямо в кабинет потрясенной МакГонагалл.

— Мистер Поттер! — гневно воскликнула она, как только поняла, кто именно летает по ее кабинету. Гарри встретился с ней взглядом и тут же поддался инстинкту — сбежать. — Мистер Поттер! Сейчас же вернитесь! Не смейте… — закричала профессор где-то за его спиной, но Гарри уже рванул в окно.

Впрочем, далеко он не улетел. Он несся слишком быстро, чтобы удачно маневрировать, и врезался в какую-то статую. Потеряв управление, Гарри сорвался с метлы и едва успел зажмуриться, как вдруг завис в воздухе, лишь чуть-чуть не долетев до травы. Открыв глаза, он увидел, что из разбитого окна высовывается, направив на него палочку, мертвенно-бледная МакГонагалл. Гарри мягко опустился на землю, и профессор сурово посмотрела на него сверху — по крайней мере, Гарри предположил, что взгляд был суровым. Очень скоро Гарри окружили другие гриффиндорцы и помогли ему подняться.

— Отойдите! — не прошло и десяти минут, как появилась сама МакГонагалл.

— Но профессор, Малфой… — начал Рон.

— Мистер Поттер, за мной! — приказала она, и Гарри не посмел ослушаться. Малфой злорадно захихикал; Гермиона проводила его тревожным взглядом.

— Профессор, мы… Куда мы идем? — спустя некоторое время тихо спросил Гарри. Кабинет МакГонагалл находился в другой стороне: они явно шли к директору. И хотя Гарри именно на это и рассчитывал, чувствовал себя он все равно отвратительно.

— В больничное крыло, — сухо ответила профессор. — У вас руки в крови.

— А-а.

Да, это плохо подсказывало, что его ждет. Гарри хотел воспротивиться и заявить, что он и так себя прекрасно чувствует, но не смог. Он и не подозревал, как потом пожалеет об этой слабости.

Гарри сидел на кровати в больничном крыле. Невилла уже отпустили, так что он, к счастью, был совсем один. За шторкой переговаривались мадам Помфри и профессор МакГонагалл, и хотя беседовали они приглушенно, Гарри все равно слышал каждое слово.

— Вы уверены? — недоверчиво переспросила профессор МакГонагалл.

— Разумеется, уверена! Синяки побледнели, но еще не исчезли. И это! Это! Это след проклятия, Минерва! С этим не поспоришь…

— Я не спорю, — серьезно ответила профессор. — Просто я и представить не могла… Не понимаю. Как… Как он мог? Это какое-то недоразумение!

— Насколько я знаю, одиннадцатилетние мальчики не проклинают самих себя в спину! — фыркнула мадам Помфри. — И синяки! Его избили, а может, и похуже!

Гарри хотелось заплакать. Они видели, и теперь все выяснят. А если кто-нибудь прознает, пострадает мама. Гарри прекрасно помнил прощальный взгляд Ифе.

— Гарри, — мягко начала МакГонагалл, отдернув шторку, — я бы хотела кое о чем тебя спросить, если ты не против.

— Меня исключат? — тихо спросил Гарри.

— Что? Нет! Об этом мы поговорим в другой раз. Мадам Помфри увидела на тебе старые синяки. Не расскажешь, откуда они у тебя? — она присела на его кровать.

Гарри стало окончательно не по себе: он привык, что она была строгой и требовательной. И ему не понравилось, как она обратилась к нему по имени.

— Упал, — пробормотал Гарри и подтянул колени к подбородку.

— А проклятие? А тебя на спине след проклятия. Откуда он?

— Упал, — снова пробормотал Гарри. — На какую-то магическую штуку. Случайно. Оступился.

— Хм, — МакГонагалл была спокойна. — Это ты точно говоришь правду? — Она отвела его руки от лица, чтобы заглянуть в глаза.

— Я не хотел влететь в окно, — попытался сменить тему Гарри.

Мадам Помфри наблюдала за ними, скрестив руки, и они с МакГонагалл понимающе переглянулись.

— Гарри, останься здесь с мадам Помфри. Она осмотрит тебя еще раз. А я схожу за директором, хорошо?

— Значит, меня все-таки исключат?

Надежда в голосе Гарри явно не осталась незамеченной, потому что на лицах МакГонагалл и мадам Помфри проступили тревога и недоумение.

— Нет, мистер Поттер, — уже суше ответила профессор. — Сегодня никого не исключат.

Услышав это, Гарри свернулся в постели клубочком и больше ни на кого не смотрел. С директором он не разговаривал, потому что тот ушел беседовать со взрослыми в кабинет мадам Помфри. Когда все вернулись к нему, МакГонагалл снова попросила Гарри объяснить, что с ним произошло, и Гарри повторил, что упал. Взгляд мерцающих глаз Дамблдора почему-то раздражал: казалось, он видит, о чем Гарри думает, но посмотреть в другую сторону не удавалось. Затем МакГонагалл позволила ему вернуться в гриффиндорскую спальню, велев на следующий день снова зайти, чтобы долечиться. Оказавшись в гостиной Гриффиндора, Гарри не знал, что и думать. Несколько студентов вышли к нему из спален: кто-то хотел узнать, в порядке ли он, кто-то — поинтересоваться, сколько баллов из-за него сняли. Некоторые просто не знали, что происходит, но хотели быть в курсе дела. Гарри лишь единожды взглянул на Рона, и тот сразу потащил его в их спальню.

— Гарри, — вдруг раздался голос за спиной, и Гарри, оглянувшись, увидел Невилла. — Я просто хотел сказать спасибо, — улыбнулся тот, показывая напоминалку.

— Как все прошло? — спросил Рон, когда они наконец остались одни. — Тебя накажут?

— Не знаю, — пожал плечами Гарри. — Они сказали, что нет, но я не уверен.

— Ну ладно, — кивнул Рон, но не отвел внимательного взгляда.

— Я ужасно устал. Пойду-ка спать, — ответил Гарри.

Они еще даже не поужинали, но Рон не потребовал объяснений. И Гарри несказанно удивился, когда, проснувшись, обнаружил у себя на тумбочке тарелку с едой и стакан с молоком. Перекусив, Гарри улегся обратно, уставившись на балдахин. Он надеялся, что все уляжется само собой; и еще, хотя это было глупо, ему казалось, что Ифе уже обо всем проведала. Потом Гарри опять заснул, не подозревая о сцене, разыгрывавшейся в этот момент в подземелье.

* * *

Тем временем Минерва МакГонагалл решительно шла к подземельям — к огромному изумлению попадавшихся ей на пути студентов-слизеринцев. Кто-то поспешно уступал ей дорогу, а кто-то с подозрением прищуривался при виде ее недовольного лица. Когда профессор постучала в дверь кабинета своего коллеги, тот удивился не меньше своих подопечных. На лице Снейпа тут же проступило раздражение и понимание: было ясно, что МакГонагалл пришла с той же проблемой, с которой он сам не мог разобраться годами. МакГонагалл даже не потрудилась придержать дверь, и та с грохотом захлопнулась. Подойдя к письменному столу, она плюхнула на него стопку бумаг.

— Северус Снейп!

Это было что-то новенькое. Снейп очень редко видел ее в таком гневе, и уж тем более раньше этот гнев не был направлен на него.

— Если вы пришли по поводу мальчишки, то я знаю, что от него одни беды… — начал Снейп предельно спокойным в такой ситуации тоном.

— По поводу мальчишки? Да как вы смеете! Вы сейчас же объяснитесь, пока вас не изгнали из Хогвартса!

Снейп с непониманием уставился на нее: теперь ее появление вселяло в него наравне с удивлением еще и беспокойство.

— О чем, Мерлина ради, вы говорите, Минерва? — ответил он, и на его лице впервые проступило недоумение. Опустив взгляд, Снейп увидел, что на столе лежит медицинский отчет о здоровье пасынка.

* * *

На следующее утро Гарри, проснувшись, обнаружил на прикроватной тумбочке записку. С любопытством развернув ее, Гарри скривился: он легко узнал небрежный почерк отчима. В коротком письме Снейп сообщал, что ждет его у себя в кабинете во время обеденного перерыва. Но Гарри был совсем не идиот — идти к Снейпу он не собирался. По правде, Снейп был последним, — почти последним человеком, — которого Гарри хотел бы сейчас видеть. Так что они вместе с Роном отправились на травологию, и хотя Гарри чувствовал, что Рона гложет любопытство, тот вскоре обо всем забыл, пытаясь оторвать шишки Кусачей Скунсосны, которая неплохо оборонялась. Вскоре вонь в теплицах стала непереносимой, и профессору Спраут пришлось всех отпустить.

К обеду снова все наладилось, и, несмотря на первое недовольство Рона, тот ничего не сказал, когда к ним подсели Невилл и Гермиона. Гарри, долго размазывавший еду по тарелке, просто перешел к сладкому. В какой-то момент он почувствовал, что за ним наблюдают, и, подняв голову, увидел, что на него смотрят МакГонагалл, мадам Помфри и директор. Снейп отсутствовал, потому что, понятное дело, ждал его в подземельях. Гарри повернулся обратно к друзьям и взял яблоко. Он был совсем не прочь заставить отчима ждать, но быстро пожалел о своем решении, когда отправился с друзьями на чары. Не успел он далеко отойти от Большого зала, как на его плечо опустилась рука. Гермиона, разглагольствовавшая о запирающих заклинаниях, замолкла на полуслове.

— Поттер… за мной, — произнес из-за спины знакомый голос. Гарри чувствовал, что друзьям неловко рядом со Снейпом, а Невилл вообще побелел, как полотно. Однако Рон догадался, что Гарри рядом с отчимом ничуть не спокойнее, и резко бросил:

— Профессор, у нас сейчас чары, — он потянулся взять Гарри за руку.

— Я разрешаю мистеру Поттеру прийти позже, Уизли. И лучше поторопитесь, а то опоздаете, — насмешливо ответил Снейп. Гермиона с Невиллом поспешили прочь, но Рон пошел медленно, постоянно оборачиваясь.

— Сюда, — пробормотал Снейп, не убирая руки с плеча Гарри.

«Вот и все, — подумал Гарри. — Меня исключили. И сейчас он будет меня распекать».

Гарри не узнавал коридоры, по которым они шли. Его вдруг осенило, что он вообще не выяснил, где кабинет Снейпа.

Кабинет Снейпа кардинально отличался от его же кабинета в Холодном доме. Там было все очень дорогое, а обстановка здесь была пусть практичной и мрачноватой, но по-своему приятной. К тому же кабинет напоминал лабораторию.

Снейп закрыл дверь, и Гарри, почувствовав себя в ловушке, рассердился на собственную глупость. Он всегда знал, что Снейп разозлится, когда его исключат, но никогда не задумывался, насколько сильно.

— Что ты задумал? — внезапно спросил Снейп, и Гарри быстро повернулся к нему лицом.

— В смысле? — Гарри не понимал, то ли прямо сейчас делает что-то неправильно, то ли Снейп говорит о происшествии с метлой.

— «В смысле»? — передразнил его Снейп. — Ты сам прекрасно знаешь, что наплел профессору МакГонагалл.

Гарри охватило нехорошее предчувствие. В следующее мгновение Снейп схватил его и повернул к себе спиной. Гарри замер в ожидании удара, но Снейп стащил с него мантию и задрал ему рубашку, обнажая кожу. Гарри не успел хоть как-то этому помешать. Снейп молчал, наверное, тысячу лет, а затем обвел холодными кончиками пальцев контур оставшегося от проклятия пятна.

— Как ты это сделал? — спокойно, слишком спокойно спросил Снейп.

Гарри выдохнул.

— Упал, — пробормотал он. Но ответ оказался неправильным, и Снейп, повернув его к себе лицом, схватил его за плечи и наклонился.

— Ты сейчас же пойдешь и все им расскажешь. Ты сейчас же отправишься и скажешь, что это не я! — в волнении воскликнул Снейп.

Гарри недоумевающе моргнул.

— Я… и не говорил, что это ты.

— Ты действительно веришь, что кто-то поверит твоим бредням? Ладно синяки, но это… — Снейп указал костлявым пальцем на его грудь, подразумевая след от проклятия на спине. — Что ты натворил? Подрался со студентом со старшего курса?

Гарри почувствовал, как из-за подобной несправедливости на глаза набегают слезы. Снейп точно не поверит , если он расскажет правду. Снейп всегда верил Ифе, а не ему, а если Ифе узнает… Гарри не мог допустить, чтобы она сделала что-нибудь плохое маме.

— Я упал, — решительно повторил Гарри.

— Тебе смешно? — в гневе закричал Снейп. — Я могу потерять работу! Прекрати это сейчас же. Ты расскажешь мне правду!

— Я тебя ненавижу, — бросил Гарри, и эта была истинная правда. В следующую секунду он уже выбежал вон и помчался по подземелью. В больничное крыло он не пошел, поэтому МакГонагалл пришлось прийти за ним в спальню и отвести его самой. Впрочем, она, похоже, совсем не сердилась. Гарри было интересно, знает ли она, где он недавно был, потому что профессор никак не прокомментировала то, что он пропустил урок.

— Гарри, пожалуйста, — попросила его МакГонагалл. Они с директором сидели напротив него в больничном крыле, причем директор все это время молчал. Гарри лечили: синяки уже свели, но на след от проклятия потребовалось больше времени.

— Я упал, — повторил Гарри. МакГонагалл вздохнула и взглянула на директора.

— Где ты упал? — спокойно спросил Дамблдор. Блин! Гарри совсем не продумал подробности.

— М-м-м…. В… доме, — ответил он. — Ничего такого. Можно идти?

— Предпочитаешь другую компанию? — мягко усмехнулся Дамблдор. — Хотя разумеется, молодые тянутся к молодым.

— Я думал, вы пришли, чтобы меня исключить, — произнес Гарри.

— Почему ты об этом твердишь? — поинтересовалась МакГонагалл. — Ты этого хочешь? — Гарри кивнул. — Ты понимаешь, что это повлечет? Гарри, по… почему тебе хочется уехать домой?

— Просто так, — пожал плечами Гарри. — Можно мне пойти?

— Да, — вздохнула профессор.

Но, выходя из больничного крыла, Гарри четко услышал, как директор сказал:

— Похоже, у нас не остается выбора.

— Это неправильно. И вы это знаете, — возразила МакГонагалл.