Гамбит на троих, или Ход бараном (гет)

Просыпаться не хотелось. Гермиона старалась удержать ускользающие видения, но вернуться в дивный волшебный сон у неё никак не получалось. Хотелось пить, во рту ощущался устойчивый привкус зелий.

«Грейнджер, ты в своём уме? — не открывая глаз, обругала себя Гермиона. — Сколько успокоительного ты вчера выпила? Если ты и дальше будешь так реагировать на каждую ссору с Северусом, то тебе до пятого этажа больницы Святого Мунго рукой подать».

Натянув одеяло на голову, она попыталась вспомнить, что ей приснилось, но в памяти всплывали лишь отдельные обрывки сна, да ощущение необычности произошедших там событий.

«Мне приснилось, что Дамблдор превратил Северуса в барана! — яркой вспышкой вспомнила она. — Кому расскажу — не поверят! Скажут: неудивительно — после такого-то количества зелий. Гарри так точно съязвит, что надо было меньше читать сказки братьев Гримм. А то у меня то Золушка, то баран-козлёночек. Нет чтобы прекрасная принцесса, заточённая в высокой башне, и героический принц на белом коне. Тьфу ты, надо же, о чём не подумаешь, всё к Снейпу сводится. Принца заказывали? Вот вам Принц, собственной персоной. Получите, распишитесь. Только не на белом коне, а на старой школьной метле. Помню-помню, как он летал на метле, когда один раз судил матч по квиддичу».

Гермиона откинула одеяло и сладко потянулась.

«Так, хватит о Снейпе! Пора вставать, — приказала она себе. — Сначала завтрак, а потом приниматься за работу. Надеюсь, сегодня мадам Помфри согласится заняться списком зелий… Кстати, почему зелье «Сна без сновидений» есть, а зелья «Сна с приятными сновидениями» нет? Надо будет развить эту идею».

От двери послышался треск.

— Живоглот! Ты что там делаешь? — проворчала Гермиона и открыла глаза.

Сон оказался явью. За невысокой изгородью стоял баран, а рядом с ним валялась сломанная плетёная корзинка.

* * *

Составление заявки на закупку ингредиентов для Больничного крыла заняло почти полдня. Сложив пергаменты в папку, Помфри встала, чтобы размять затёкшую спину и подошла к окну.

— Ты только посмотри, какая идиллия, — с невесёлым смешком сказала она. — Похоже, они подружились.

Гермиона выглянула на улицу. Баран пасся во внутреннем дворе замка — туда она вывела его после завтрака. А Живоглот, добровольно взявший на себя роль пастуха, развалился на его спине пузом кверху.

— Да уж, — Гермиона скептически покачала головой и вспомнила, как на третьем курсе Живоглот вступил в сговор с Сириусом, который бродил около Хогвартса в облике пса.

«Но Северус? — удивилась она. — Он в принципе не любит животных и с Живоглотом они сразу же установили чёткие границы в отношениях — ненавидят друг друга молча. Неужели что-то изменилось?»

До ужина оставалось достаточно времени, и Гермиона отправилась к своим подопечным. Погода была прекрасная, на удивительно чистом небе мягко светило солнышко.

— Хорошо на свежем воздухе, правда? — подойдя к ним спросила она, ни к кому конкретно при этом не обращаясь.

Кот приоткрыл один глаз и несколько раз вяло шевельнул кончиком хвоста. Баран же в ответ даже ухом не повёл. Гермиона достала из кармана пакетик с мармеладом, положила конфетку на ладонь и протянула барану.

— Последнее время тебя, Северус, вообще невозможно вытащить на улицу. То важные эксперименты, то настроение неподходящее, то жарко, то холодно, то солнце, то дождь, то вообще неизвестно что.

Баран забрал угощение, прожевал и ткнулся носом ей в бок, требуя добавки.

— Молчишь? Нечего возразить? Вот и гуляй!

Скормив барану ещё несколько мармеладок, Гермиона убрала пакетик в карман и наколдовала себе удобный шезлонг.

— Помнишь, с каким удовольствием мы с тобой раньше ездили на все подряд конференции по всему миру? — мечтательно проговорила она. — Как бродили по улочкам, и ты был для меня лучше любого экскурсовода? Как водили за нос репортёров и скрывались от всех так, как будто за тобой следила ревнивая жена, а за мной гонялся разъярённый муж… А сейчас… Погоди, воспроизведу дословно: «Дорогая, мы живём вместе, зачем нам теперь гулять?»

Последнюю фразу Гермиона произнесла с язвительной интонацией, передразнивая Снейпа.

Баран постоял немного, а потом, очевидно поняв, что конфет ему больше не дождаться, неторопливо побрёл вдоль живой изгороди. Живоглот поднял голову и насторожился. Вспомнив о своей роли пастуха, он спрыгнул на землю и начал виться между передними ногами барана, мешая сделать шаг. Баран покорно остановился и потянулся к ближайшему кусту за свежими листьями.

— Ну как он?

Гермиона вздрогнула и обернулась. Поодаль стояла Помфри.

— Он? — переспросила Гермиона с нервным смешком. — Ему, Поппи, лучше всех.

— Хорошо, если так… — голос Поппи был тихим и усталым. — Я принесла тебе зелье. Это просто укрепляющее и капля умиротворяющего бальзама. Не помешает.

— Нам всем сейчас это не помешает, — пробормотала Гермиона. — Ох, чует моё сердце, добром это не кончится.

— Ладно, пойду я. А ты отдыхай.

— Легко сказать, — прошептала ей вслед Гермиона. — Как тут отдохнёшь, если думать ни о чём не получается, кроме как о…

Выпив зелье, она задумалась, отрешённо наблюдая за тем, как развлекается Живоглот. Он запрыгивал на спину барана, потом спрыгивал обратно на землю, обегал барана и снова прыгал тому на спину. При этом баран с абсолютным пофигизмом продолжал пощипывать листики с куста вереска.

«Самое интересное, что я сама не поняла, с чего вдруг так завелась именно из-за этих колдографий, — задумалась Гермиона. — Хотя… Ладно, Грейнджер, ты сама себе-то не ври! Ты ревнуешь! И Рона на 4 курсе ревновала к Лаванде, и Северуса в Академии — к каждой юбке. Последней каплей тогда стала Аманда Смит — у неё все блузки были с таким вырезом, что вообще не оставляли простора для фантазии. Взгляд Северуса притягивало туда, словно магнитом, а Аманда кокетливо улыбалась, взмахивала нарощенными ресницами и своими длиннющими ногтями подцепляла нарезанные ингредиенты, как пинцетом».

Устав от физических упражнений, Живоглот направился к хозяйке. Потоптавшись на месте, он запрыгнул к ней на колени, потёрся головой о её ладонь и улёгся, расслабленно свесив лапы.

«Да… именно появление Аманды Смит подвигло меня на разработку нового плана, — Гермиона машинально погладила кота. — А как иначе? Я столько лет из кожи вон лезла, доказывая, что я чего-то стою. И теперь психовать каждый раз при появлении очередной пустоголовой красотки? Может, кто-то надеялся, что я всё брошу и сбегу? Ха! Не на ту напали!»

Погруженная в свои мысли, она не сразу обратила внимание, что Живоглот начал сползать с её колен. Поймать его Гермиона не успела. Издав возмущённо-скрипучее «мя-а-у», кот шмякнулся на землю, но сразу же вскочил на лапы, вздохнул и уставился на неё укоризненным взглядом.

«Ещё древний философ сказал: «Всё, что не убивает нас, делает нас сильнее», — думала Гермиона, помогая ворчащему Живоглоту снова забраться к ней на колени. — Я же чувствовала: Северус не хочет возвращаться в Академию. Да и мне, если честно, суматошная академическая жизнь тоже успела порядком надоесть. А где ещё нам будет спокойно и комфортно? Правильно! В Хогвартсе. Слагхорн, как оказалось, уже давно просился на пенсию и странно, почему о кандидатуре Снейпа Дамблдор не подумал раньше. А когда я пообещала, что вместе с профессором зельеварения он получит ещё и меня в качестве универсальной и безотказной сотрудницы, радости директора вообще не было предела. В общем, снова всё сложилось, как нельзя более удачно. И я совершенно искренне радовалась, когда Северус поставил меня перед фактом, что мы возвращаемся в Хогвартс».

Гермиона поправила вновь съезжающую тушку кота и для его удобства подняла колени, касаясь земли только кончиками пальцев ног.

«Правда, старшеклассницы-то сейчас ого-го, манекенщицам мадам Малкин сто очков вперёд дадут. Но это меня мало беспокоит. К школьницам у Северуса выработался профессиональный иммунитет. Он их априори всерьёз не воспринимает. Я как-то давно пошутила на тему подростковой влюблённости в преподавателей, так он мне такого порассказал из своей практики, что писательницам дамских романов и не снилось. Я даже не представляла, какие изощрённые фантазии бывают у молодых девушек».

Улыбнувшись своим мыслям, Гермиона почти сразу же нахмурилась и, сама того не замечая, с досадой воскликнула вслух:

— Всё было хорошо! Чего же мне ещё надо?

Живоглот вскинулся и при этом снова чуть не свалился с колен Гермионы. Выпустив когти, он продемонстрировал их хозяйке, намекая, что в следующий раз будет цепляться прямо за неё. В ответ Гермиона погрозила ему пальцем и успокаивающе почесала за ушком. А в голове у неё всплывали варианты ответов на вырвавшийся у неё сакраментальный вопрос. В конце концов, всё свелось к одному: все женщины хотят замуж.

«Так зачем ты ему голову морочила? — обругала она сама себя. — Тебе уже дважды предлагали! Но тебе всё не так: не то сказал, не так сделал… Ты чего хочешь на самом деле — замуж или сам процесс в розовых соплях и сладкой вате?»

— Сейчас я хочу немного романтики, — уходя от ответа пробормотала себе под нос Гермиона, и на её лице появилась хитрая улыбка. — Представим, что сейчас у нас свидание у фонтана.

Спихнув Живоглота с колен, она встала и подошла к барану. Достав волшебную палочку, она наколдовала полторы дюжины розовых бантиков и сердечек и начала методично прикреплять их к густой волнистой шерсти. Недовольно ворчащий от столь бесцеремонного обращения Живоглот заинтересовался этим процессом. Запрыгнув на спину барана, он начал было играть с бантиками, но Гермиона легонько шлёпнула его по лапе, и кот, фыркнув, разлёгся на спине барана, отвернувшись от неё и потеряв интерес ко всему происходящему.

Закончив украшать барана, Гермиона оценивающе оглядела своё творение.

— Так-то лучше, — мстительно пробормотала она. — Вот тебе и романтика.

Усевшись обратно в шезлонг, Гермиона откинула назад спинку кресла, подставила лицо солнцу и закрыла глаза.