Круги на воде. Часть 3: "Всегда" (гет)

Чьи-то голоса кричали в темноте, сливаясь в жуткую какофонию, мешая сосредоточиться.

— Ты должен убить меня, Северус. Это единственный выход.

— … Северус Снейп служил не тебе. Он был на стороне Дамблдора… он стал шпионом Дамблдора с той минуты, как ты начал ей угрожать, и с тех пор неустанно работал против тебя!.. Дамблдор был уже при смерти, когда Снейп прикончил его.

— Северус… прошу тебя…

— Авада Кедавра!

— Ты убил Альбуса Дамблдора. Пока ты жив, Бузинная палочка не может по-настоящему принадлежать мне.

— Повелитель…

— Убей!

— Я люблю тебя, Минерва МакГонагалл. Никогда не забывай об этом. Я люблю тебя, и буду любить всегда, чтобы ни случилось…

— Северус…

Он ухватился за этот голос, такой родной и знакомый, словно за спасительную соломинку. Бархатные интонации согревали душу, приносили покой, которого он так жаждал. Темнота вокруг него вдруг превратилась в слепящий свет. Он резал даже сквозь плотно сжатые веки, наполняя тело живительной тяжестью. Резкая боль пронзила горло, словно кто-то полоснул по нему острым как бритва ножом.

Северус невольно дернулся и открыл глаза.

Мир вокруг него плыл, подернутый легкой пеленой. Кажется он различил очертания потолка над собой, но он не был похож на тот, что был в Визжащей хижине. Где он? Шею нещадно жгло, будто раскаленными щипцами.

Чьи-то прохладные пальцы коснулись его лица, снимая боль, и тихий голос, тот самый, что вернул его с той стороны, прошептал:

— Тише… тише. Все хорошо. Спи…

И он повиновался, вновь проваливаясь в черное беспамятство.

Когда он пришел в себя в следующий раз, рядом никого не было. Он лежал в постели, укрытый простыней, поверх которой был накинут клетчатый плед. Шею противно щипало, и, коснувшись ее, Северус почувствовал шершавую поверхность бинтов. От малейшего прикосновения раны начинали ныть сильнее, и руку пришлось убрать. Ладно, потом осмотрит. Сейчас его мучил другой вопрос.

В памяти вспылили последние события той ночи. Визжащая хижина, острые клыки Нагайны, впивающиеся ему в горло, холод и подбирающаяся смерть. А еще глаза Гарри Поттера. Он нашел его. Да, точно. Или нет? Может, это был лишь сон? Видение бьющегося в предсмертной агонии угасающего сознания?

Он должен был умереть. Он умирал. Или он умер? Но тогда где он сейчас? Что это за место? Сил хватило лишь на то, чтобы повернуть голову. Шея вновь вспыхнула огнем, заставив Снейпа застонать сквозь плотно сжатые зубы.

Послышался тихий звук открывающейся двери и чьи-то легкие шаги по скрипящим половицам.

— Северус! — раздался женский вскрик.

Кто-то легкий, почти невесомый, опустился на краешек его постели, и Северус увидел лицо молодой женщины, глядящей на него со смешанным чувством тревоги и радости. Ее словно выточенные из белоснежного мрамора изящные черты в обрамлении черных упругих локонов показались ему знакомыми. И эти глаза, серые и удивительно теплые…

— Минерва, — попытался произнести он, но губы лишь бесшумно шевелились.

В горле противно запершило.

— Тише. Голос вернется со временем. Когда раны на шее затянутся, — ее голос предательски дрогнул, и она на мгновение отвернулась, чтобы скрыть навернувшиеся на глаза слезы. — Ты так долго был при смерти, что я боялась…

Он нащупал ее руку на простыне и чуть сжал холодные пальцы. Ему необходимо было понять, что происходит.

«Расскажи мне. Пожалуйста. Я должен знать».

Словно угадав его мысли, Минерва заговорила, судорожно вздохнув:

— Мы победили. Волан-де-Морт мертв и больше уже не вернется. Ты справился, — ее пальцы сжали его ладонь. — Гарри рассказал, что ты выполнял план Дамблдора. Мальчик выжил. Альбус позаботился и об этом, передав ему воскрешающий камень, один из Даров смерти. Кингсли Бруствер избран новым Министром Магии. Он инициировал слушания в Министерстве над бывшими пособниками Темного Лорда. Мы все свидетельствовали в твою защиту. Тебя оправдали. Так что как только поправишься, ты абсолютно свободен.

Свободен. Он никогда не знал, что это такое. Сначала он был заложником своей семьи, потом Темного Лорда, затем Дамблдора. И вот теперь он, наконец, свободен. И что ему делать с этой свободой? Истекая кровью на полу Визжащей хижины, он смирился с тем, что умирает. Он принял смерть, как избавление. А теперь оказалось, что после конца есть продолжение. Новое начало, о котором его забыли предупредить.

— Я оставлю тебя ненадолго, — мягко проговорила МакГонагалл. — Мне нужно в Хогвартс — мы восстанавливаем замок, чтобы осенью можно было принять учеников. Школу решено открыть вновь. Замок сильно пострадал, так что работы много. Но я вернусь к ужину. А ты пока отдыхай. Тебе нужно больше спать — сон лечит.

Ему не хотелось отпускать ее. Больше никогда не отпускать. Но женские пальцы легко выскользнули из ослабевшей ладони, оставляя его на растерзание одиночества.

Но ведь она вернется. Она обещала. Теперь между ними нет преград. Ведь нет?

Потянулись долгие дни восстановления. Разговаривать пришлось учиться заново. Раны, нанесенные змеей, заживали медленно, причиняя боль при каждой попытке вымолвить хоть одно коротенькое слово. Северус стал вторым человеком после Артура Уизли, кому удалось пережить нападение Нагайны. К счастью, больше это пресмыкающееся уже никому не сможет навредить.

Минерва помогала ему как могла, поддерживая его, окружив его такой заботой и теплом, о которых он не смел и мечтать. Она больше не скрывала свою внешность. Маскирующие чары она сняла на глазах у всех в зале суда во время дачи показаний в защиту Снейпа, чем повергла присутствующих в глубокий шок. Никто даже представить не мог, что ей удавалось хранить эту тайну больше двух лет. Жаль, Северуса там не было, он бы с удовольствием взглянул на их вытянувшиеся лица.

В один из дней, во время их коротенькой прогулки, на которую она согласилась после десятка умоляющих взглядов и упорных попыток что-то прохрипеть в поддержку своей просьбы, она рассказала, как спасла его. Почему-то Северус не сомневался, что это могла быть только она.

— Я нашла тебя в Визжащей хижине, Поттер рассказал, где искать. Мерлин, мне никогда не было так страшно. Там все было залито твоей кровью, ноги скользили. Кажется я упала, поскользнувшись, чувствуя, как кровь впитывается в одежду. Я до сих пор иногда чувствую ее запах. Ты лежал на боку, бездыханный, и глаза безжизненно смотрели куда-то в пустоту. Я хотела закрыть их, мне было страшно видеть твой застывший взгляд, такой неживой, словно у куклы. Веки поддались неожиданно легко, хотя прошло уже несколько часов. И я поняла, что что-то не так. И тогда я принялась осматривать тебя и вдруг почувствовала едва уловимую ниточку пульса. Ты был жив. Едва-едва, но жив. Я трансгрессировала с тобой прямо посреди Большого зала. После битвы все барьеры вокруг замка рухнули. Поппи помогла, вместе мы доставили тебя в больницу Святого Мунго. Почти две недели ты балансировал на грани жизни и смерти, пока наконец твое состояние не стабилизировалось. Но в сознание ты не приходил, и целители ничего не могли с этим поделать. Я видела, что они уже и не надеются на то, что ты когда-нибудь очнешься. И тогда я решила действовать. Я уговорила их разрешить забрать тебя из больницы. Дамблдор в своем завещании оставил этот дом мне, хотя я до сих пор не понимаю, что им двигало, но я уже давно научилась не обращать внимание на его причуды, даже посмертные. В общем, я привезла тебя сюда. Порой мне начинало казаться, что целители из Мунго правы, но потом я смотрела на тебя и понимала, что не могу отступить. И вот, после нескольких недель ожиданий, ты все-таки очнулся.

Ему было приятно вновь оказаться в их маленьком домике под Абердином, где когда-то началась их история. Как будто он вернулся назад во времени. Они проводили много времени вместе, гуляя по лесу или сидя в гостиной у камина. Когда Минерве приходилось возвращаться в Хогвартс, Северус безумно скучал, бродя по опустевшему дому и считая минуты до ее возвращения. Когда она была рядом, он чувствовал, как сердце наполняется радостью.

И все, казалось, вернулось на круги своя. Но он чувствовал, что что-то не так. Что-то в их отношения уже не было таким как раньше. Минерва улыбалась ему, когда он держал ее за руку, была с ним нежной и ласковой, как прежде, но в глубине ее серых глаз притаилась тревога. Всё чаще он замечал ее отстраненно-рассеянный взгляд, когда она думала, что он не видит ее. Любые его попытки обнять ее или уж тем более поцеловать мягко отклонялись под различными предлогами, хотя он чувствовал, что его прикосновения не являются для нее чем-то неприятным. Она словно сдерживала свои чувства, не позволяя себе больше, чем просто забота о близком человеке.

Начинать разговор, когда едва можешь прохрипеть пару слов, было бессмысленно. И Северус терпеливо ждал.

Голос вернулся спустя месяц, и уже через несколько дней он мог вполне нормально говорить. Собравшись с мыслями и прокрутив в голове все, что собирался сказать, Северус с самым решительным видом вошел в кухню. Минерва стояла у плиты, задумчиво помешивая содержимое маленькой кастрюльки. Принюхавшись, Северус машинально определил — мятный соус, значит, на ужин будет баранина.

Поглощенная своими мыслями, Минерва кажется не заметила, как он вошел. Приблизившись, он осторожно обнял ее за плечи, нежно касаясь губами шероховатой ткани платья на ее плече, чувствуя, как моментально напряглось женское тело в его объятиях.

— Прости меня за все, — тихо прошептал он.

Деревянная лопатка, которой она помешивала соус, выпала из ее ставших вдруг непослушными пальцев. Минерва резко обернулась, устремляя на него взгляд своих серых глаз, из которых вдруг почему-то полились слезы.

— Ты просишь у меня прощения?! — срывающимся голосом воскликнула она. — Ты, Северус! Я считала тебя предателем и убийцей, так легко поверив в твою виновность. Я мешала тебе весь год выполнять план Дамблдора, потакая Долгопупсу и остальным ученикам. Это я помешала тебе найти Поттера в тот день, когда он появился в Хогвартсе, и это едва не стоило тебе жизни. Черт, я пыталась тебя убить! И убила бы, если бы ты тогда не сбежал! Я даже представить не могу, какого тебе было весь этот год, одному. Вместо того чтобы помочь тебе, поддержать тебя, я ненавидела тебя и желала тебе смерти, — она судорожно вздохнула, глотая слезы. — Ты должен презирать меня. Но ты стоишь здесь, такой благородный, и просишь у меня прощения?! За что, позволь узнать?

На мгновение Северус вновь лишился дара речи. Такой реакции он уж точно не ожидал. Так вот что ее мучило все это время. Чувство вины. Она переживала из-за того, что он, Северус, хорошо сыграл свою роль (теперь-то уж он может это признать), заставив ее и вообще всех поверить, что он на стороне Темного Лорда, тем самым осуществив план Дамблдора и приблизив их победу над самым темным волшебником современности.

Вот дуреха. Кошка его глупенькая.

Волна нежности захлестнула его. Он сгреб рыдающую женщину в охапку, прижимая к груди, чувствуя, как намокает рубашка от ее горячих слез. Она не сопротивлялась, уткнувшись носом ему куда-то в область солнечного сплетения, и только отчаянно всхлипывала в его объятиях.

— За то, что заставил тебя пройти через этот ад в одиночку. За то, что обманывал так долго. За то, что ты была вынуждена смотреть, как страдают близкие тебе люди, твои ученики. За то, что рисковала жизнью, защищая замок, а меня не было рядом, — он приподнял ее подбородок и улыбнулся ей. — Но теперь все будет иначе. Я обещаю. Больше я тебя не оставлю. Никогда.

Отсвет свечей играл на ее мокром от слез лице. Чуть склонив голову, он мягко коснулся ее губ в нежном поцелуе. Мерлин, ради одного этого уже стоило выжить. Ее руки уже ставшим таким привычным движением обвили его шею, и на несколько бесконечно долгих минут они потеряли связь с реальностью, полностью отдавшись захлестнувшим их чувствам.

— Знаешь, я согласилась занять пост директора Хогвартса, — вдруг произнесла Минерва, смущенно отстраняясь. В ее голосе прозвучали извиняющиеся нотки. — Но если хочешь, я откажусь, — поспешно добавила она. — Мы можем остаться здесь, как ты хотел. Денег нам хватит. Если что, я могу…

Он коснулся ее губ, призывая к молчанию, и улыбнулся. Разве можно представить Минерву МакГонагалл без Хогвартса? Да никогда. К тому же, он и сам был бы не прочь вернуться в школу. Только сейчас он по-настоящему осознал, как любит это место.

— Ты будешь отличным директором, — прошептал он, прокладывая губами дорожку по ее шее. — Может, и мне найдется местечко. Филча я, конечно, не подвину. Но в крайнем случае, могу помогать домовым эльфам на кухне.

Минерва не сдержалась и прыснула.

— Слизнорт изъявил желание остаться преподавать зельеварение, — отсмеявшись, проговорила она. — Но должность преподавателя по Защите от темных искусств вакантна. К счастью, профессор Кэрроу теперь проведет остаток своих дней в Азкабане.

Северус на мгновение отвлекся от своего занятия и картинно вскинул брови.

— Ты предлагаешь мне должность, которая, замечу, по твоим же собственным словам, проклята? Госпожа директор, вы настолько сильно хотите от меня избавиться?

В серых глазах зажегся лукавый огонек.

— Что-то мне подсказывает, что теперь проклятье больше не действует. Но если ты имеешь что-то против, — она сделала вид, что глубоко задумалась, — я, пожалуй, могла бы рассмотреть вариант с домовыми….

— Я согласен, — не дав ей договорить, выпалил Снейп и коротко усмехнулся, когда на ее прекрасном молодом лице зажглась счастливая улыбка.

Он притянул ее к себе, чувствуя, как учащенно забилось ее сердце. С минуту он молча смотрел на нее, будто пытался запомнить каждый изгиб ее лица, выражение глаз, теплоту улыбки, и вдруг серьезно произнес:

— Я люблю тебя, Минерва, и хочу провести с тобой остаток своих дней.

Она улыбнулась ему, согревая его душу своей улыбкой, и нежно поцеловала.

— Я тоже люблю тебя. И буду любить всегда.

ЭПИЛОГ

Большой зал Хогвартса поражал своим великолепием. Прямо в воздухе на фоне потолка, напоминающего усыпанное звездами ночное небо, парили тысячи свечей, освещая четыре стола факультетов, за которыми сидели ученики в черных остроконечных колпаках. В противоположном конце зала стоял еще один длинный стол, за которым сидели преподаватели. Огромные двустворчатые двери распахнулись, впуская неровный строй первогодок, оглядывающихся по сторонам со смесью страха и восторга. Остановившись перед преподавательским столом, они воззрились на табурет, на котором лежала Распределяющая Шляпа.

Одного за другим взволнованных детей вызывали к табурету. Они садились на него, и Распределяющая Шляпа выносила свой вердикт — один из четырех факультетов, где следующие семь лет предстояло учиться новому студенту Хогвартса.

— Изабель Лили Снейп.

Из нестройного ряда первокурсников вышла девочка с заплетенными в косу черными как смоль волосами и умными серыми глазами. В отличие от большинства первогодок, девочка держалась спокойно и уверенно. Подойдя к табурету, она бросила быстрый взгляд на преподавательский стол. Ее родители сидели рядом рука об руку: мама в высоком резном кресле директора, пост, который она занимала вот уже двенадцать лет, а отец рядом, по левую руку от своей жены. Взгляды обоих были устремлены на Изабель. В серых, как у ее дочери, глазах Минервы МакГонагалл светилось волнение, и Северус ободряюще сжал ее руку, улыбнувшись уголками губ. Он чуть заметно кивнул Изабель, и девочка храбро забралась на табурет.

— Так…так… — послышался скрипучий голос. — Посмотрим… Очень интересно… Куда же мне распределить вас, юная леди?..

Изабель невольно улыбнулась, вспоминая постоянные споры ее родителей о факультете, на котором она будет учиться. Они так и не пришли к единому мнению. Но она-то знала, чего хочет.

— Что ж, — проскрипела Шляпа, — тогда пусть будет….

КОНЕЦ