Круги на воде. Часть 3: "Всегда" (гет)

— Северус… прошу тебя…

— Авада Кедавра!

Тихо приближалась осень. Погожие летние деньки стремительно таяли, уступая место осенней прохладе, несущей с собой пасмурное небо и холодный пронизывающий ветер.

В этот день погода выдалась самая что ни на есть осенняя, хотя и была лишь середина августа. С самого утра зарядил дождь. Тяжелый мокрый занавес из сырости и тумана скрыл высокие башни древнего замка, окунув Хогвартс в атмосферу уныния и мрачной безысходности.

Впрочем, эти чувства окутали замок с тех самых пор, как на берегу Черного озера появилась белая мраморная гробница, укрывшая в себе тело величайшего волшебника и директора школы чародейства и волшебства, Альбуса Дамблдора.

Многие сомневались, откроется ли Хогвартс вновь после того, как его директор пал от руки его же преподавателя. Но Попечительский совет постановил возобновить обучение студентов, правда, с некоторыми изменениями, которых никто не ожидал.

— Это просто чудовищно! — Помона Стебль швырнула на стол свежий выпуск «Ежедневного Пророка». — Куда смотрит Министерство?!

На титульном листе красовалась фотография Северуса Снейпа под огромным заголовком «Новый директор Хогвартса».

Она даже не пыталась скрыть своего недовольства. После гибели Дамблдора никто не сомневался, что пост директора школы займет Минерва МакГонагалл. Но такого не ожидал никто.

Вышагивающий по учительской профессор Флитвик бросил взгляд на одиноко сидящую в кресле у окна женскую фигуру, и на его лице отразилась печаль. Минерва пыталась держаться, но, видит Мерлин, с каким трудом ей удавалось сохранять самообладание. Ни для кого не было тайной, как много для нее значил Альбус Дамблдор. Учитель, наставник, близкий друг, соратник. Она восхищалась им. Он всегда знал, что может на нее положиться. Трудно было представить более удачный тандем, что эта парочка: веселый и добрый директор, и строгая, вечно державшая всё под контролем заместительница. Но теперь тандем разбит, и что-то надломилось в этой сильной духом женщине. Это было видно по глазам. Всегда колкий, необычайно живой взгляд потух, став холодным и отстраненным. И это пугало, пожалуй, больше, чем все те мрачные события, что происходили в волшебном мире.

— Мы должны что-то сделать, — не унималась профессор Стебль. — Как-то отреагировать.

— Чарити Бербидж подала в отставку. Я слышала, она прислала сову с прошением, указав, что в Хогвартсе больше не появится, — растерянно произнесла профессор Синистра, отставив на маленький столик рядом с диваном, на котором она сидела, чашку с чаем. — Может, она сделала это в знак протеста? Быть может, нам тоже…

— Она не подавала в отставку. Темный Лорд убил ее, — бесстрастный, лишенный эмоций голос прозвучал настолько неожиданно, что присутствующие невольно вздрогнули. Минерва продолжала смотреть в окно, наблюдая, как на опушке Запретного леса появилась массивная фигура лесничего. Хагрид что-то тащил на плече, медленно двигаясь в сторону своей хижины, которую недавно закончили ремонтировать после того, как убегающие из Хогвартса Пожиратели Смерти взорвали ее. Хагриду и его псу тогда чудом удалось избежать смерти. — Как и многих других. В том числе Руфуса Скримджера. Министерство теперь под его контролем, — она наконец отвернулась от окна, окинув отстраненным взглядом притихших преподавателей. — Помощи ждать неоткуда.

В комнате повисла гнетущая тишина. Слышно было, как потрескивают поленья в камине. Поднявшись из кресла, Минерва подошла к столу и взяла газету в руки. Ее пальцы едва заметно подрагивали. С передовицы на нее смотрели такие знакомые глаза. Этот взгляд выжег ей душу, оставив лишь пепел. Сначала она не хотела верить. Поттер, верно, что-то напутал. Северус не мог убить Дамблдора. Скорее, Волан-де-Морт раскается в своих деяниях и приползет с покаянием. Ведь Альбус так ему доверял. И она тоже. Она верила Снейпу безоговорочно, без оглядки. Он не мог предать их доверие. Не мог так поступить.

Но правду было не скрыть. Вскоре все подтвердилось. И тогда сердце Минервы умерло во второй раз. На нее напало странное оцепенение. Словно все краски вдруг ушли из мира, сделав его пустым и серым. Наверное, то же самое чувствуешь при поцелуе дементора, высасывающем душу, оставляющем лишь пустую оболочку. Никаких чувств, никаких переживаний, никаких мыслей. Абсолютное равнодушие и холодное безучастие к окружающему миру.

Она действовала на автомате, выполняя свои обязанности в школе и в Ордене Феникса. В Ордене ей очень помог Аластор Грюм, взяв часть обязанностей на себя. Но теперь не стало и его. Она осталась одна, постепенно погружаясь в трясину одиночества. Никто не придет ее спасти. Человек, которого она так любила, предал ее, растоптав всё, что было между ними, разорвав ее сердце на миллион кровоточащих осколков и втоптав их в грязь.

Окружающие полагали, что она тяжело переживает смерть Дамблдора, оплакивая потерю близкого друга. И только сама Минерва знала, что на самом деле она оплакивает совсем другого человека. Живого, чья душа оказалась такой же черной, как и его глаза.

Любая мысль о Северусе Снейпе причиняла ей почти физическую боль. Но сейчас, глядя в такое знакомое лицо, презрительно усмехающееся ей с газетного листа, Минерва вдруг почувствовала растущий в груди гнев. Он убил ее лучшего друга, предал всех, кто верил в него. Предал ее чувства.

И он заплатит. Они будут сопротивляться. Они не сдадутся. Северус Снейп еще пожалеет, что рискнул вернуться в Хогвартс.

Скомкав ненавистный кусок бумаги, Минерва швырнула его в огонь.

— Наша прямая обязанность — защита учеников, — в ее голосе отчетливо проступили знакомые металлические нотки. К черту! Хватит жалеть себя! — Мы не можем оставить Хогвартс на растерзание Пожирателям Смерти, — она обвела притихших коллег суровым взглядом. — Не знаю, как вы, а от меня директор отставки не дождется.

Флитвик радостно хлопнул в ладоши, одобрительно кивая. Вот теперь перед ним стояла настоящая Минерва МакГонагалл, а не та бледная тень, что бродила по коридорам школы последние несколько месяцев. Теперь у них вновь появилась надежда.

Минерва бросила быстрый взгляд в камин, где догорала газета. На мгновение пожираемый огнем лист развернулся, как бы в последний раз показывая ей ненавистное и такое любимое лицо. Сердце в груди снова предательски кольнуло.

— Слизнорт согласился вернуться в Хогвартс, Дамблдор его убедил, подкупив Поттером. Похоже, старик Гораций не устоял от такого соблазна, — губы Снейпа растянулись в усмешке.

Дамблдор всегда умел правильно надавить, тонкий психолог. У Северуса от этой его способности иногда холодок пробегал по спине. После бесед с директором никогда наверняка не знаешь, сам ты принял решение или он тебя незаметно к этому подтолкнул. От подобных мыслей порой становилось довольно жутко. Даже Снейпу. А уж его мало что могло напугать или выбить из колеи.

Луч заходящего солнца заглянул, словно на прощание, в гостиную через распахнутое настежь окно и теперь упорно светил Северусу прямо в лицо, заставив его чуть сместиться, что было не так просто сделать, когда ты расположился на небольшой диване, да еще не один. Лежащая рядом женщина пошевелилась и подняла на него свои бездонные серые глаза. Надо бы предложить Минерве трансфигурировать ее диван во что-то побольше, а то он скоро так свалится. С другой стороны, от тесно прижатой к нему женской фигуры по телу разливалась такая приятная нега, что нарушать идиллию решительно не хотелось.

— Прежде Гораций преподавал зельеварение, — Минерва лениво потянулась, позволяя Снейпу играть с ее черными прядками, выбившимися из неизменного строгого пучка. В эту минуту она как никогда напоминала ему кошку, ленивую и грациозную. — Но ведь эта должность занята.

— Уже нет, — усмехнулся Снейп, когда на ее молодом лице отразилось недоумение. — Директор наконец согласился отдать мне должность преподавателя по Защите от темных искусств. Так что Слизнорт может снова учить этих бездарей зельям.

Краска схлынула с лица МакГонагалл, и Северус на мгновение испугался, что она сейчас лишится чувств.

— Что с тобой?

Он попытался коснуться ее лица, но она отпрянула от его руки точно от огня. В ее широко распахнутых глазах застыл неподдельный ужас.

— Минерва, что…

— Скажи, что это неправда, — прошептала она. — Северус, прошу, скажи, что ты пошутил. Дамблдор не мог так поступить.

Она вскочила с дивана, заметавшись по собственной гостиной, словно львица в клетке. Не ожидавший такой реакции, Снейп наблюдал за ней с легким недоумением. Он столько лет просил у Дамблдора эту должность, и вот, наконец, ему это удалось. Могла бы и порадоваться за него. А она вон как перепугалась. Сейчас еще и злиться начнет. Удивительная способность раздражаться от собственного страха.

— Да что не так-то? — чувствуя, что сам уже начинает нервничать, спросил Снейп.

Минерва вперила в него гневный взгляд.

— Эта должность проклята! Ты что, забыл?! Никто не продержался дольше года!

— Потому что все, кто преподавал этот предмет — дилетанты.

Он попытался обнять прожигающую его взглядом Минерву, но она выставила перед собой руку, не давая ему приблизиться.

— Дело вовсе не в этом, и тебе это прекрасно известно. К тому же Квирелл и Люпин не были дилетантами, они отлично разбирались в предмете.

Северус чуть усилил напор, чувствуя, как рука МакГонагалл, упирающаяся ему в грудь, едва ощутимо дрогнула.

— У Квирелла на затылке был сам Темный Лорд, что заставляло его шансы на долгое преподавание стремиться к нулю. А Люпин — оборотень. Это был лишь вопрос времени, когда о нем все узнают. Думаю, компетентность Локонса и Амбридж обсуждать нет смысла? Как и ситуацию с Грюмом.

— Но были и другие, — упрямо поджала губы Минерва.— Это тянется уже много лет. С тех самых пор, как в этой должности было отказано Сам-Знаешь-Кому.

Северусу наконец удалось сломать ее сопротивление, и она оказалась в его объятиях.

— Значит, я буду первым, кто нарушит эту мрачную традицию, — он коснулся ее подбородка, заставляя поднять на него свои бездонные серые глаза, в которых все еще светилась тревога. — Ты мне веришь?

Минерва недовольно вздохнула, но всё же кивнула.

— Хорошая девочка, — усмехнулся Снейп, и прежде, чем МакГонагалл успела возмутиться столь фамильярному обращению, запечатал ей рот поцелуем.

«Всегда срабатывает», — с улыбкой подумал Северус, чувствуя, как женское тело расслабляется в его объятиях, тая, словно сладкий шоколад.

Тот год стал для них последним. Какой наивной она была. Не проходило ни дня, чтобы Минерва не задавала себе один и тот же вопрос: «Если бы не ее чувства к Снейпу, распознала бы она его предательство? Смогла бы предотвратить беду?»

Она отчаянно пыталась убедить себя, что в произошедшем нет ее вины. Но, видит Мерлин, сделать это было нелегко.

Теперь ей предстояло самое трудное — взглянуть в глаза человеку, которого она любила. И который теперь стал ее заклятым врагом.

Кабинет Дамблдора почти не изменился: на тонконогих столиках все так же жужжали и попыхивали серебряные приборы, в стеклянном ящике поблескивал меч Гриффиндора, Распределяющая шляпа лежала на своем неизменном месте — на полке за письменным столом. Разве что насест Фоукса исчез, как и сам феникс. Да книг на книжных полках заметно поубавилось.

Она не была здесь уже несколько недель, с тех самых пор, как Аберфорд забрал последние личные вещи своего брата. Вскоре здесь появится новый директор, и нужно было убедиться, что все готово к его прибытию.

Взгляд невольно пробежал по бесчисленному количеству портретов директоров и директрис Хогвартса, украшавших древние стены, и остановился на одном конкретном в толстой золоченой раме. На короткий миг вспыхнула надежда увидеть знакомый взгляд голубых глаз за стеклами очков-половинок. Но изображенный на портрете волшебник по-прежнему мирно спал. Никто не мог этого объяснить. Но все понимали — Дамблдор был загадкой при жизни, и оставался таковым после смерти. Смерть… Нет, убийство.

Грозовое небо мрачно клубилось тяжелыми тучами, грозящими вот-вот обрушиться на землю проливным дождем. Где-то за холмом догорала хижина Хагрида — зарево от пожара все еще окрашивало краешек неба в алый цвет. Цвет крови. Как кровь волшебника, лежащего у подножия Астрономической башни. Вокруг собрались ученики и преподаватели, в ночных халатах и пижамах, нервно оглядывающиеся по сторонам в поисках вторгшихся в школу Пожирателей Смерти, которых, впрочем, в Хогвартсе уже не было. И постепенно взгляды устремлялись к распростертому на траве телу.

Минерва сбежала с крыльца школы одной из последних — нужно было убедиться, что школе и ее ученикам больше ничто не угрожает. В груди что-то неприятно кольнуло, заставляя ее на мгновение остановиться. Словно повинуясь какому-то неясному чувству, она подняла голову — в небе над замком на фоне грозовых туч клубилась Черная метка — знак того, что сегодня кого-то убили.

Чувствуя, как сердце в груди сковывает холодный липкий страх, она поспешила туда, где уже собрались все обитатели Хогвартса. Ноги вдруг сделались ватными, но она упорно продолжала пробираться сквозь шепчущуюся толпу, пока не увидела Поттера, склонившегося над телом Дамблдора. Где-то рядом подвывал, словно раненый зверь, Хагрид, молча плакала мадам Помфри, прижимая к себе испуганную первокурсницу с Пуффендуя. Будучи не в силах пошевелиться, Минерва лишь смотрела на величайшего волшебника, ее друга, лежащего на земле, изломанного, с раскинутыми в стороны руками.

Его глаза были закрыты, и, если бы не странные углы, под которыми лежали руки и ноги, могло показаться, что он просто спит. Сидящий рядом на земле Поттер дрожащей рукой поправил съехавшие с крючковатого носа очки-половинки, стер вытекшую изо рта струйку крови.

Всё происходящее казалось сном, ужасным кошмаром, от которого хотелось как можно скорее проснуться.

— Как же так… — прошептал кто-то из учеников стоящих позади. — Что ж теперь делать?

Растерянное перешептывание студентов, испуганные лица преподавателей заставили оцепенение отступить, возвращая Минерве способность мыслить. Нужно что-то делать. Нельзя просто стоять.

Рука сама потянулась к спрятанной в рукаве волшебной палочке. На ее конце, устремленном в плачущее небо, зажегся сиротливый огонек. И с каждой секундой эта крошечная искорка наполнялась светом, пока тонкий луч солнечного света не прошил грозовые тучи, а вместе с ними и Черную метку. Вскоре к ней присоединились и другие, один за одним обитатели Хогвартса поднимали вверх свои палочки, и небо светлело, пока парящий черный знак смерти не растворился окончательно в лучах живительного света.

Перед собой Минерва заметила знакомую рыжеволосую голову. Джинни Уизли стояла рядом с Дином Томасом и Симусом Финниганом, словно завороженная наблюдая за поникшей фигурой Гарри Поттера, не желающего оставлять своего учителя.

— Мисс Уизли, — Минерва осторожно положила руку на плечо девушки, чувствуя, как та вздрогнула от ее прикосновения, — уведите, пожалуйста, Поттера в Больничное крыло.

Джинни молча кивнула. Но Гарри не хотел уходить. Казалось, он все еще не может поверить, что Дамблдора больше нет. Никто не мог поверить.

— Гарри, пойдем…

Ей все же удалось поднять его с земли, и они вместе побрели сквозь молча расступающуюся толпу. Когда они поравнялись с тем местом, где всё еще стояла Минерва, Поттер на мгновение остановился, чтобы взглянуть на своего декана. Встретившись с ним взглядом, Минерва невольно отступила — ей еще никогда не доводилось видеть столько боли и ненависти в одном столь юном взгляде.

— Это сделал Снейп… Снейп убил директора. Я видел.

Его губы продолжали шевелиться, но Минерва не слышала, что он говорит. Мир вокруг нее внезапно завертелся, норовя сорваться в черную бездну отчаяния. Кажется, она пошатнулась. Кто-то испуганно вскрикнул. Но почти тут же чьи-то крепкие руки подхватили ее, не давая упасть.

— Что с вами, профессор? Вам плохо? — прогудел над ухом голос лесничего.

Это Хагрид не дал ей упасть. Одной рукой он вытирал мокрое от слез лицо, а второй поддерживали ее.

— Нет… нет. Всё в порядке, Хагрид. Спасибо.

Кого она обманывает. Ничто не в порядке. И вряд ли когда-нибудь будет.

«Это сделал Снейп… Снейп убил директора…»

Кажется, сердце в груди перестало биться.

Минерва открыла глаза, судорожно вздохнув. Прошло уже несколько месяцев, а она все еще не могла спокойно вспоминать события того вечера. А сможет ли когда-нибудь?

— Добрый день, профессор МакГонагалл, — раздался за спиной спокойный тихий голос.

Минерва похолодела, словно стоящий позади мужчина разом забрал из ее тела все тепло. Несмотря на жарко натопленный камин, в комнате вдруг сделалось промозгло, сыро и как будто повеяло могильным холодом, заставив ее зябко поежиться. Первым порывом было броситься к нему, умолять сказать, что он не виноват, что все это лишь ложь, что Поттер ошибся, хотя правда и так уже была давно известна. Усилием воли она заставила себя остаться на месте. Нет, она не доставит ему удовольствия смотреть на свое унижение.

На мгновение прикрыв глаза и мысленно приказав себя успокоиться, Минерва медленно, с достоинством обернулась.

Она сама не знала, что именно ожидала увидеть. Раскаяние? Боль? Смятение? Любовь? Или может ненависть? Но она не увидела ничего. Глаза стоящего перед ней мужчины были холодными и пустыми, словно бесконечные темные тоннели. Не верилось, что когда-то в них светились нежность, лукавство; что когда-то они излучали любовь. Сложно представить, что этот человек вообще способен испытывать какие-либо эмоции.

Ей вдруг стало страшно. Невозможно в одночасье так измениться. Он заботился о ней, волновался… Черт, он спас ей жизнь, устроил скандал (чего с ним в принципе никогда не случалось) на глазах у членов Ордена Феникса, когда выяснилось, что она шпионит за Пожирателями Смерти. И то, как он обнимал ее, его поцелуи, такие нежные и в то же время страстные — такое невозможно сыграть. Даже Северусу Снейпу такое не под силу.

И в тоже время…

Все эти годы они считали, что он на их стороне, что он лишь верный шпион Ордена в рядах Темного Лорда. И что теперь? Дамблдор мертв. От его руки. А Пожиратели Смерти в Хогвартсе. Вот они, стоят позади него, брат и сестра Кэрроу, смотрят на нее полными ненависти взглядами и улыбаются. Знают, что она ничего не может им сделать. А ведь еще недавно Минерва собственноручно посылала заклятья вслед убегающей Алекто, в день гибели Дамблдора.

Альбус…

Вдруг захотелось еще раз оглянуться на портрет, вдруг он проснулся. Ну нельзя же позволить Пожирателям Смерти главенствовать в собственном кабинете. В собственной школе!

Но Минерва подавила в себе это желание, спокойно глядя на нового директора. Наверное, нужно что-то сказать. Молчание затягивалось.

— Я смотрю, нас прям рады видеть. Вон, аж дар речи потеряла.

Хриплый голос Амикуса Кэрроу разбил звенящую тишину, срывая с Минервы покров оцепенение.

— Я бы на вашем месте не была в этом столь уверена, — сухо проговорила она, поджав губы.

Вид ухмыляющихся Кэрроу ужасно злил. Запустить бы в их наглые физиономии парочкой заклятий. И будь что будет.

Рука сама потянулась за спрятанной в рукаве волшебной палочкой, но брат и сестра были начеку, моментально выхватив свои.

— Только попробуй, старая ведьма, — угрожающе прошипел Амикус. — Во второй раз лекари из Мунго тебя на ноги уже не поставят.

Глаза МакГонагалл яростно вспыхнули. Но положение спас Снейп. Встав между Кэрроу и Минервой, он обратился к последней, не спуская с нее ледяного взгляда, от которого по телу пробежала дрожь.

— Вы действительно собираетесь устроить дуэль со своими новыми коллегами в моем кабинете, профессор? Я был о вас лучшего мнения.

Каждое слово, срывающееся с его губ, было подобно пощечине. Минерва даже почувствовала, как загорелась щека. С минуту они боролись с новым директором взглядами. Она пыталась разглядеть в его черных глазах хоть какой-то проблеск эмоций, хотя бы намек на его прежние чувства, но они были пусты и холодны, словно она смотрела на глыбу льда.

Рука сжимающая палочку опустилась сама собой, признавая поражение.

— Не сомневался в вашем благоразумии, — усмехнулся Снейп, и это была первая эмоция, мелькнувшая на его лице с тех пор, как он вошел.

Обойдя стол Дамблдора, он медленно опустился в резное кресло. У нее не было сил смотреть на это, и Минерва отвела взгляд.

— Как вам должно быть известно, — Снейп вел себя как ни в чем не бывало, — профессор Алекто Кэрроу будет с этого года преподавать в Хогвартсе маггловедение, заменив на этом посту профессора Бербидж. А ее брат, — при этих словах Амикус расплылся в ехидной улыбке, отвесив шутливый полупоклон, — займет место преподавателя Защиты от темных искусств. Кроме того, декретом Министерства Магии они назначаются заместителями директора Хогвартса. Тем же декретом вы, профессор МакГонагалл, от данной должности освобождаетесь, — Минерва вскинула голову, даже не пытаясь скрыть изумления. — Прошу вас передать дела и ввести коллег в курс дела в ближайшие дни. За вами остаются должность декана Гриффиндора и преподавателя трансфигурации, — его черные глаза пронзили стоявшую перед теперь уже его столом женщину. — Мне бы не хотелось терять ваши знания и опыт. Но если вы решите покинуть Хогвартс, я пойму.

Минерва не могла поверить собственным ушам. От нее пытаются избавиться настолько явно, что даже не верилось. Мог бы просто открытым текстом сказать. Вон, Амикуса прям так и распирает это озвучить.

— Я не брошу своих учеников, — тихим, полным достоинства голосом проговорила Минерва, глядя на директора прямым открытым взглядом — пусть знает, что она так просто не сдастся.

Снейп чуть заметно кивнул.

— В таком случае, не смею вас больше задерживать, профессор.

Ухмыляющиеся брат и сестра молча расступились, пропуская МакГонагалл к двери. Она двигалась медленно, словно каждый шаг давался ей с огромным трудом. Внутри все сжалось от боли и обиды. Последний слабый огонек надежды стремительно таял, растворяясь в пучине холодного равнодушия, разбиваясь о стену черного, как сама смерть, взгляда.

— Хорошенько ты ее приложил, Снейп, — донесся сквозь закрывающуюся дверь голос Амикуса. — Сбил спесь со старой стервы. Я ее еще во время учебы недолюбливал, вечно ко мне придиралась, кошка облезлая. Но ничего, теперь она у меня попляшет. Все они у меня попляшут, — раздухарился Кэрроу.

Северус слушал его излияния о тяжелом детстве вполуха. Если бы они только знали, каких усилий ему стоило сохранять спокойствие, играя роль верного сторонника Темного Лорда. Ему было бы гораздо проще, если бы Минерва знала. Но он не вправе раскрывать тайну, от сохранности которой зависит в буквальном смысле все. Он обещал Дамблдору исполнить все в точности, как тот хотел. Защитить Хогвартс. А значит, защитить любимую женщину, даже если она его презирает.

За последние месяцы он множество раз представлял себе их встречу. Сколько эмоций отразилось на ее лице за эти минуты? Смятение, страх, боль… ненависть. Да, она ненавидела его. Для нее он убийца и предатель.

Но что если намекнуть, дать подсказку, что на самом деле все совсем не так, как кажется? Лишь бы только она не смотрела на него как на врага. Ее взгляд разрывал душу на части. Но нет, нельзя. Эта партия для одного актера. Он сделает это не ради Дамблдора, не ради Поттера или пресловутого магического сообщества, которому и дела-то нет до Северуса Снейпа. Они даже не поняли, кто теперь в действительности управляет Министерством. Нет, он сделает это ради конкретной женщины. Даже если она никогда об этом не узнает.

Он помнил тот день, как если бы это было вчера. Его побег из Хогвартса. Поттер преследовал их, пытаясь остановить, отомстить за смерть своего учителя. Чудо, что парень сам не погиб в тот вечер.

С той самой ночи он стал героем в лице приспешников Темного Лорда, даже Беллатриса Лестрейндж стала относиться к нему более снисходительно, наконец убедившись в его верности ее Повелителю. Впрочем, она никому никогда не доверяла, так что обольщаться слишком сильно не стоило. Безумная женщина, поглощенная своей любовью к Волан-де-Морту. Северусу было ее жаль. Он и сам когда-то был таким же. Когда-то очень давно. Это даже не любовь, это помешательство. Стремление прикоснуться к чему-то великому, стать частью чего-то большего. Так думают жалкие людишки, чей разум затуманен обидой к окружающим и жалостью к самим себе. Они слишком слабы, чтобы жить без оглядки на мир, который презрительно плюет на них. Они ненавидят этот мир и тайно мечтают уронить его на колени. Но сами они слишком слабы, чтобы сделать это. И тогда они находят того, кто сделает это за них. А они будут стоять рядом, считая, что мир пал именно к их ногам и что наконец-то их униженная гордость отомщена.

Наивные безумцы. Жалкие глупцы. Они не достойны ничего, кроме презрения. Впрочем, они не достойны и этого.

Он знает.

Он был на их месте.

Даже когда он перешел на сторону Дамблдора ради спасения Лили, он все еще был болен этой заразой. Лишь любовь к жене своего недруга помогала ему не скатиться во мрак окончательно. Она была его якорем, удерживающим его на плаву, не давая захлебнуться пожирающей его изнутри ненавистью. А потом ее не стало. А вместе с ней пропал и смысл жизни.

Очевидно Дамблдор догадывался, он всегда о чем-то догадывается. Тонкий психолог, он как никто умел убеждать. Он убедил Снейпа, что ему есть ради чего жить — ее сын, сын его врага. Что тогда двигало Дамблдором? Желание искренне помочь Северусу или сохранить для себя пешку, которую можно использовать в дальнейшей борьбе, которая, директор в этом не сомневался, обязательно начнется рано или поздно? Он уже никогда не узнает. Ведь он убил единственного человека, способного ответить на этот вопрос.

Его жизнь превратилась в простое существование, череду однообразных дней, скучных и мрачных. Он не умел жить иначе. Он и не хотел.

А потом всё изменилось. В его вязкое и топкое болото, гордо именуемое жизнью, ворвался лучик света, упрямый и гордый, с бездонными серыми глазами, с вызовом глядящими в самую его душу. Минерва пробудила его от спячки, которая не должна была никогда закончиться, растормошила, поставила на ноги и научила летать. Окружающий мир вдруг обрел краски, целый калейдоскоп удивительных цветов, таких ярких, что слепит глаза. И ты жмуришься от удовольствия, нежась в ласковых потоках солнечного света, льющегося на тебя подобно водопаду.

Кажется, он полюбил жизнь, наконец осознав что это такое — жить. Не существовать, а именно жить, наслаждаясь каждой минутой, проведенной с любимым человеком. Он был счастлив. По-настоящему счастлив.

И теперь от этого было только больнее. Испробовав раз, что такое жизнь, ему было неимоверно тяжело вновь возвращаться к прежнему мрачному существованию. Каждый день смотреть в любящие серые глаза и знать, что вскоре тебе придется разбить ей сердце. Невозможно придумать пытки хуже.

Она что-то подозревала. Удивительно, но она всегда каким-то невообразимым образом чувствовала его. Он видел в ее глазах затаенную тревогу, но она не решалась спросить, боясь разрушить ту атмосферу доверия и тепла, что окружала их в то время.

Как это было давно…

После мрачных подземелий оказаться в просторном светлом классе было непривычно. Северус остановился в дверях, наблюдая, как Минерва медленно прохаживается меж стройных рядов парт, пока еще пустых. Пройдет неделя, и класс наполнится галдящими учениками. Снова придется терпеть этих бездарей. И как Минерва выносит это вот уже сорок лет?

Каждый преподаватель привносил в этот кабинет что-то свое. Во времена Локонса по комнате были развешаны его портреты, а ученикам приходилось по ролям зачитывать отрывки из его книг. Люпин предпочитал куда более полезные предметы интерьера: класс был переполнен книгами и всевозможными приспособлениями, призванными помочь студентам в изучении предмета. При лже-Грюме класс выглядел полупустым, внимание куда больше уделялось применению непростительных заклятий и прочим атрибутам темной магии. Зато Долорес Амбридж превзошла всех своих предшественников, превратив класс в подобие наглядного пособия по защите от темных искусств, что было неудивительно, учитывая, что на ее уроках студенты изучали лишь теорию. Стены во времена ее преподавания были увешаны всевозможными обучающими плакатами и агитационными листовками, рассказывающими о том, как сильно Министерство Магии заботится о будущих поколениях волшебников. В отличие от учебной аудитории, ее личный кабинет, расположенный в соседнем помещении, надо признать, был далек от тематики предмета, который здесь преподавали.

— Ты не оставил те милые тарелочки с котятами? — Минерва с ироничной усмешкой уселась в преподавательское кресло, одарив вошедшего в кабинет следом за ней Снейпа лукавым взглядом. — Тебе бы пошла смена имиджа.

— Не уверен, что мне пойдет розовый, — буркнул Северус, вспоминая, как долго ему пришлось приводить это место в порядок.

Амбридж покинула школу второпях, не потрудившись забрать с собой и половину своего барахла.

— Кто знает, — пожала плечами МакГонагалл, окидывая комнату задумчивым взглядом. Казалось, мысли ее уже витали где-то далеко.

Северус знал, о чем она думает. Тревога за него не давала ей покоя, хоть она и пыталась этого не показывать. Дай ей волю, она пошла бы к Дамблдору за объяснениями, и, зная ее упертый характер, вполне могла бы добиться результата. Но Северус благоразумно успел взять с нее слово, что она не станет вмешиваться. Она долго ворчала, поджимая тонкие губы, но в конце концов уступила, перейдя от причитаний к ироничным подколам. Час от часу не легче.

Обойдя стол, Северус облокотился о его край, глядя сверху вниз на сидящую перед ним женщину. Под его внимательным взглядом она моментально собралась, тряхнула головой и бодро улыбнулась.

— Когда переезжаешь?

— Завтра. Вещи уже упакованы, осталось только перенести. Слизнорт прибудет во вторник, так что время еще есть.

— Думаешь, Альбусу удастся разговорить его? — казалось, Минерва наконец подошла к той теме, которая ее волновала.— Он стал какой-то не такой в последнее время.

— Слизнорт?

— Дамблдор, — она бросила на Снейпа укоризненный взгляд. — Ты видел его руку? Думаю, это последствие какого-то мощного проклятья, очень темного. Я пыталась поговорить с ним, но он уходит от ответа. И ведет себя странно. Утром, когда я зашла к нему, чтобы утвердить последние списки студентов, он вдруг заставил меня пообещать, что что бы ни случилось, я позабочусь о школе и учениках. Не знаю, — она тяжело вздохнула, — у меня было ощущение, будто он прощается.

«Рановато собрался», — Снейп мысленно фыркнул, вспоминая их с Дамблдором недавний разговор.

— Не бери в голову. Это же директор, — Северус попытался развеять ее сомнения. — Никто никогда не знает, что творится в его седой голове. Смысл его планов мы понимаем, когда они уже осуществились и мы, сами того не зная, сыграли в них свою роль.

Он встал за спиной МакГонагалл и, опустив руки ей на плечи, принялся легонько массировать. Она прикрыла глаза, явно наслаждаясь его прикосновениями. С ее губ сорвался тихий вздох, когда его руки скользнули ниже по спине. Открыв глаза, она улыбнулась ему чуть смущенной улыбкой.

А он смотрел на нее, пытаясь запечатлеть в памяти ее лицо, нежную улыбку, выражение глаз. Пройдет совсем немного времени, и она уже не будет так на него смотреть. Вскоре все изменится.

Если бы только можно было все ей рассказать. Чертовы секреты Дамблдора.

— Неплохо. Есть где развернуться.

Амикус Кэрроу вальяжно обошел кабинет, где ему предстояло преподавать, и по-хозяйски развалился в учительском кресле. Его сестра в эту же самую минуту изучала собственные владения в кабинете маггловедения. Северус наблюдал за своим новым коллегой молча, стараясь сохранить на лице невозмутимое выражение. Правильно кто-то однажды сказал: «Стоить дать маленьким людям какую-то власть, она ударяет им в головы, как вино»*.

— Не переусердствуй, — бросил он Кэрроу в надежде хоть немного умерить пыл Пожирателя Смерти. — Нас тут всего трое против всей школы.

Судя по «теплому» приему в директорском кабинете, они явно не обретут в школе популярность. Достаточно вспомнить времена Амбридж, а ведь она всего лишь была сотрудницей Министерства.

Амикус самодовольно ухмыльнулся, задирая рукав мантии и обнажая предплечье.

— У нас есть вот это, — он показал Снейпу свою метку. — Это мощный стимул к послушанию. А если не поможет, мы придумаем другие меры воздействия. Мне кажется, в Хогвартсе всегда были проблемы с дисциплиной. Пора навести тут порядок.

Его поросячье лицо исказил хищный оскал, не предвещающий обитателем Хогвартса ничего хорошего.

Наступила осень, и школа окунулась в учебные будни. Но это был уже не тот Хогвартс, что прежде. Казалось, они вновь вернулись во времена Долорес Амбридж, только в более мрачные и темные. Любые студенческие организации оказались под запретом, за учениками и преподавателями установили чуть ли не тотальный контроль. Филч наконец добился разрешения применять физические наказания к провинившимся студентам, и теперь в коридорах все чаще можно было встретить учеников со следами побоев. Но даже Филчу с его любовью к строгим дисциплинарным мерам оказалось далеко до брата и сестры Кэрроу. Грубые и жестокие, они вводили всё новые и новые наказания для учеников. Больше не было улыбок, не слышался смех. Медленно Хогвартс погружался в пучину уныния и безысходности.

В новом учебном году в Хогвартс вернулись далеко не все ученики. Некоторых не пустили родители, напуганные происходящими в магическом мире событиями, но в основном, это стало следствием введенного новым директором запрета на обучение в школе студентов из маггловских семей. К изучению магии были допущены лишь те, у кого хотя бы один из родителей был волшебником. Снейп лично утверждал списки, объясняя это короткой фразой — «нужно беречь чистую кровь». Минерва пыталась возражать, но ее слова были проигнорированы. И ей не оставалось ничего другого, кроме как смириться, молча наблюдая, как ее любимая школа скатывается в бездну.

Со Снейпом они виделись редко — большую часть времени директор проводил в своем кабинете, изредка появляясь в Большом зале или в коридорах во время обходов. Однажды она видела из окна своего кабинета закутанную в черную мантию фигуру, медленно бредущую вдоль берега Черного озера. Там, где они так любили гулять вместе. Вот только больше не было никаких «вместе». Он ясно дал это понять в их первую встречу в кабинете Дамблдора. Когда их пути пересекались, он вел себя с ней также, как и со всеми обитателями замка — холодно и отстраненно. И снова этот мрачный взгляд из-за завесы черных волос. Минерва старалась привыкнуть к такому Снейпу, но, видит Мерлин, это было нелегко. Всё в Хогвартсе напоминало ей о тех днях, когда ей казалось, что их любовь всё преодолеет. Тогда он был совсем другим.

— Я так понимаю, после того как Поттер получил "Превосходно" на СОВ по Защите от темных искусств, мне от него не отделаться? — недовольно поморщился Снейп, когда они с Минервой поднимались по лестнице после совместного завтрака в Большом зале.

Теперь ему не нужно было большую часть дня проводить в подземелье, но Северус по старой привычке постоянно норовил туда спуститься, чем вызывал удивление Слизнорта и смех МакГонагалл. Сложно было так быстро перестроиться.

Идущая рядом Минерва едва заметно улыбнулась.

— Мальчик хочет стать мракоборцем, не будем ему мешать.

Северусу оставалось лишь страдальчески вздохнуть. Мракоборец, кто бы сомневался.

— Хорошо хоть, от Долгопупса удалось избавиться, — бросив на МакГонагалл случайный взгляд, Снейп осекся. — Минерва, — предостерегающе прошипел он, — только не говори этого…

Идущая рядом женщина изо всех сил старалась сохранить серьезное выражение лица, но уголки ее губ предательски дрожали, так и норовя расплыться в улыбке.

— У Невилла «Выше ожидаемого» по ЗОТИ, я не вижу оснований препятствовать ему в изучении этого предмета, тем более что после прошлогодних событий в Отделе Тайн ему это пойдет только на пользу, — ее лицо вдруг сделалось по-настоящему серьезным, и она строго посмотрела на Снейпа. — Не вздумай к нему придираться, Северус, я серьезно. Он и так тебя до смерти боится. Римус говорил, у него даже боггарт принимает твой облик.

Под ее колючим взглядом Снейп сам невольно почувствовал себя нашкодившим школьником.

— Я постараюсь, — буркнул он.

Лестница, по которой они поднимались, вздрогнула и пришла в движение, начав менять свое положение.

— Ну вот, — Минерва недовольно поджала губы, — это был кратчайший путь.

— Тебе наскучило мое общество? — Снейп с напускной обидой приподнял брови. — Быть может, профессор МакГонагалл, я вам был интересен лишь пока преподавал зельеварение?

Его рука уже в привычном жесте скользнула по ее талии, но Минерва быстро скинула ее, отстраняясь. Лестница достигла нужного пролета, и двое пятикурсников-когтевранцев, ожидавших наверху, стали спускаться им навстречу. Минерва бросила на Снейпа предостерегающий взгляд, пропуская поздоровавшихся с ними студентов.

— Не стану скрывать, я всё еще никак не привыкну к переменам, — вздохнула она. Лицо ее вдруг сделалось напряженным, и Северус невольно пожалел, что снова затронул эту тему.

К счастью, с началом учебного года большую часть ее мыслей занимали ученики и сам учебный процесс, и тяжелых вздохов и печальных взглядом стало значительно меньше.

— Как насчет прогулки после обеда?

Нужно было срочно отвлечь ее от грустных мыслей, и Северусу это удалось. Минерва удивленно приподняла брови.

— Решил прогулять педсовет?

Как ей удается одним лишь взглядом заставлять его чувствовать себя виноватым на ровном месте?

— Я и так знаю, что ты расскажешь, — пожал он плечами, вспоминая их вчерашний разговор за вечерней игрой в шахматы. Обыкновенная рабочая рутина: проблемы студентов, расписание посещения Хогсмида, подготовка к празднованию Хэллоуина и тому подобные мелочи.

— Явка обязательна, — отрезала МакГонагалл и попыталась свернуть в соседний коридор, но Северус потянул ее дальше за собой. — Но так же короче.

— А так длиннее, — усмехнулся он, наблюдая, как на ее лице появляется неуверенное выражение. — И менее многолюдно.

В серых глазах на мгновение вспыхнул лукавый огонек, но через мгновение на лице снова появилось знакомое строгое выражение.

— Профессор Снейп, вы хотите, чтобы я опоздала на урок?

— Как вам могла прийти в голову такая ужасная мысль, профессор, — притворно возмутился Северус, чем вызвал легкую улыбку Минервы.

Она лишь покачала головой, махнув рукой, и последовала за ним. В коридоре никого не было, и она позволила ему наконец обнять себя.

— Ты неисправим.

— Ты на меня плохо влияешь, — усмехнулся Снейп, ласково глядя на женщину в его объятиях.

— Профессор МакГонагалл! Профессор МакГонагалл, вы меня слышите? — чей-то знакомый голос упорно пытался прорваться сквозь пелену воспоминаний.

Минерва тряхнула головой, отгоняя прочь картины прошлого. Перед ней в воздухе завис Почти Безголовый Ник, привидение башни Гриффиндор. Кажется, он всплыл прямо сквозь лестницу, на которой она стояла.

— В чем дело, сэр Николас?

Она никогда не любила его дурацкую привычку неожиданно, как черт из табакерки, выныривать из стен, блюд с едой в Большом зале или пикировать прямо сквозь потолок, торопясь поведать какую-нибудь свежую новость. Так ведь можно и до инфаркта довести.

По резкому тону голоса декана Гриффиндора, Ник понял, что она недовольна. С тех пор, как начался учебный год, профессор МакГонагалл часто пребывала в плохом настроении. Что вполне объяснимо, учитывая сложившуюся в школе ситуацию.

— Кажется, у одного из студентов нашего факультета вышел конфликт с профессором Кэрроу.

Минерва невольно напряглась.

— С кем из Кэрроу? — коротко спросила она.

— Алекто, — Ник не сразу сообразил, что брат и сестра носили одну фамилию, из-за чего иногда происходила путаница. — Они сейчас в ее кабинете…

Но МакГонагалл его уже не слушала, уверенной походкой направившись в сторону кабинета маггловедения. Что еще придумала эта пародия на преподавателя?

Визгливые крики она услышала еще издали. Оба Кэрроу никогда не отличались особыми проблесками интеллекта, Минерва помнила это еще со времен их учебы в Хогвартсе. И некоторые студенты, особенно с ее факультета, пользовались этим, пытаясь бороться с новыми профессорами «методом каверзных вопросов», что только больше раздражало обоих Кэрроу и, как следствие, выливалось во всё новые и более изощренные наказания для студентов.

— Ты, поганый щенок, — визжала Алекто. — Да как ты смеешь открывать свой рот! Но ничего, сейчас я научу тебя уважению…

Минерва распахнула дверь кабинета маггловедения в тот момент, когда рука Кэрроу, сжимающая волшебную палочку, поднялась в замахе.

— Протего!

— Круцио!

Обе женщины выкрикнули заклинания практически одновременно, Минерва среагировала раньше на какие-то доли секунды. Вокруг застывшего возле своей парты Симуса Финнигана возникло голубоватое свечение щитовых чар, и заклятье Алекто отскочило от него, срикошетив в стену. Кто-то из учеников испуганно вскрикнул, другие обернулись в сторону ворвавшейся в класс декана Гриффиндора.

— Что вы себе позволяете! — голос профессора МакГонагалл звенел от гнева. — Вы не имеете права применять к ученикам непростительные заклятья!

Губы женщины сжались в такую тонкую линию, что казалось, будто их нет вовсе. Глаза метали молнии. Наверное, если бы взгляд МакГонагалл обладал способностью извергать пламя, профессор маггловедения уже наверняка превратилась бы в горстку пепла.

— На своем уроке делаю, что хочу, — огрызнулась Кэрроу, пронзая Минерву презрительным взглядом. — Грязнокровки пусть знают свое место.

При этих словах Симус резко вскинул голову. Минерва знала, что отец мальчика был магглом, и слова Алекто очевидно задели его куда глубже, чем можно было бы представить. На его побледневшем лице застыла мрачная решимость. Минерва вовремя заметила, как его рука потянулась к волшебной палочке.

— Даже не вздумайте, мистер Финниган, — рявкнула она, заставляя Симуса вздрогнуть. — Минус десять очков с Гриффиндора.

— Но она назвала меня грязнокровкой, профессор, — кипел тот, явно не понимая, как его декан могла встать на сторону Кэрроу.

Все они еще слишком молоды, чтобы понять. А разъяснять сейчас простые истины времени нет.

— Это не означает, что вы можете размахивать вашей палочкой перед лицом учителя, — отрезала Минерва, не давая Алекто раскрыть и рта. Нужно было опередить эту мерзкую Пожирательницу Смерти, пока она не отправила Симуса в подземелье в руки Филча. — Я назначаю вам отработку сегодня вечером в моем кабинете. Очевидно, некоторые простые правила во взаимоотношениях ученика и преподавателя даже на седьмом курсе Вам до сих пор не ясны.

— Я и сама в состоянии его наказать, — зло бросила Алекто, пронзая МакГонагалл полным ненависти взглядом.

— Можете, — спокойно подтвердила Минерва и гордо выпрямилась, возвышаясь над низенькой и коренастой Алекто словно башня. — Но пока еще я декан Гриффиндора и имею полное право сделать это вместо вас. Уверяю, мистер Финниган получит свое наказание. Но мне бы не хотелось вновь услышать, что вы пытаетесь применять к моим ученикам непростительные заклятья, — ее голос вдруг сделался холодным, в нем засквозили стальные нотки. — Это по меньшей мере незаконно.

— Очевидно, вы плохо осведомлены, профессор, — ядовито усмехнулась Алекто. — У меня разрешение директора. Отстаете от школьной жизни, МакГонагалл.

Минерва почувствовала, как по спине пробежал холодок. Снейп разрешил применять к студентам пыточные заклятья? Не может быть. Он не мог. Он же не… Мысли неслись в голове с невообразимой скоростью.

— Жду вас вечером в своем кабинете, мистер Финниган.

Дверь за ней захлопнулась с таким грохотом, что слышала, наверное, половина замка. Да что он себе позволяет! Мало того, что ввел телесные наказания, так теперь еще и это!

Сжигающая ее ярость затмила здравый смысл. Спеша по коридорам Хогвартса, Минерва уже не думала о том, что направляется к человеку, которого сама же старалась избегать при любой возможности.

— Это правда?

Ее возмущению не было предела. Сидящий за столом Северус неторопливо отложил в сторону перо и устремил на ворвавшуюся в его кабинет Минерву холодно-равнодушный взгляд. Она в ярости, значит, случилось что-то серьезное, раз она решилась прийти к нему сама. Северус был готов поклясться, что Минерва его избегала, сведя возможность их встреч к необходимому минимуму. Так, очевидно, ей было легче. Она слишком горда, чтобы показывать свою боль. Но Снейпа ей не обмануть — он слишком хорошо ее знает. Он разбил ей сердце, а теперь ведет себя так, словно между ними никогда ничего не было. Словно она ему чужая. Ее не могло не задеть это. Но она упорно делала вид, что их ничего не связывает.

Честно признаться, он думал, что она попытается с ним поговорить, добиться объяснений. Но все эти месяцы она не сделала ни единой попытки. Что это? Гриффиндорская гордость? Или она так быстро поверила в его предательство, что прояснять что-либо было уже бессмысленно?

Этот вопрос не давал ему покоя. Его это злило. И плевать, что со стороны всё это выглядело именно так, как ей казалось: Северус Снейп предал и убил Дамблдора, переметнувшись к Темному Лорду. Ведь на самом деле все не так. Он не предатель. Ему хотелось прокричать это, чтобы она услышала, поняла и больше не смотрела так, словно перед ней стоит мерзкий гриндилоу, а не человек, который спас ей жизнь, которого она любит… любила.

Сколько раз он порывался всё ей рассказать? Он уже сбился со счету. Ночами, совершая обход по спящему замку, он столько раз замирал у знакомой двери. Но всякий раз уходил, твердя себе, что это слишком рискованно. На кону стоит будущее мира, как бы пафосно это не звучало. Он не имеет права рисковать. Нужно смириться и продолжать играть свою роль.

— Я бы, конечно, мог применить свои способности окклюмента, профессор МакГонагалл, но, быть может, вы всё же снизойдете до объяснений, что именно вас интересует?

Минерва шумно выдохнула, на мгновение прикрыв глаза. Пытается взять себя в руки. Северус ее не торопил, украдкой наблюдая за ней. Она похудела и осунулась, хоть и старается держаться прямо. Конечно, ее любимые гриффиндорцы чаще других попадают под наказания. А она переживает, старается помочь им, защитить. Но что она может. Кэрроу дан полный карт-бланш. Северус как мог пытался оберегать учеников, но возможностей у него было немного. Он запретил студентам из маггловских семей возвращаться в Хогвартс, прекрасно понимая, что здесь с Кэрроу они будут в гораздо большей опасности. Как говорится, лучше быть живым неучем, чем мертвым всезнайкой. Он вновь ввел регистрацию всех ученических организаций и запрет на собрания более чем по три человека, придуманный еще Амбридж. Во-первых, так он знал, какие студенческие организации действуют в школе. А во-вторых, таким образом он надеялся пресечь формирование подпольных шаек, которые могли бы нападать на учеников. Амикус выпросил у него разрешение применять непростительные заклятья на своих уроках, а заодно, и в качестве наказания. А значит, велика вероятность, что кто-нибудь из учеников (почему-то на ум сразу приходил его родной факультет) мог поддаться соблазну применить их и во внеучебное время.

Он честно пытался сделать как лучше, но в глазах стоящей перед ним женщины всё равно был чудовищем.

— Профессор Кэрроу только что пыталась применить к ученику заклятье Круциатус, — возмущенно проговорила она. — Якобы с вашего разрешения, директор. Я уж не говорю, что она ведет себя абсолютно неподобающим для преподавателя образом, позволяя себе оскорбительные высказывания в адрес студентов, провоцируя их. Это непозволительно!

— Давайте я объясню вам, профессор, что по моему мнению является непозволительным, — он медленно вышел из-за стола, приближаясь к замершей словно изваяние Минерве. — Ваши студенты срывают занятия, нарушают школьные правила, саботируют учебный процесс, сея смуту среди учеников других факультетов, специально пытаются вывести некоторых преподавателей из себя. И это далеко не конец списка, продолжать можно бесконечно, — с каждым словом он приближался к ней всё ближе, не спуская с нее мрачного взгляда. Она пыталась не отвести взгляд, но на лице уже не было того самоуверенного выражения. — Обычные наказания на них не действуют. Поэтому пришлось их ужесточить. Возможно, увидев, как корчатся в страшных мучениях их сокурсники, у них отпадет желание бунтовать. А вам, как декану, я настоятельно советую лучше следить за дисциплиной на факультете. Иначе мне придется заменить вас и на этом посту.

Она тихо охнула, позабыв, что старается выглядеть гордой и уверенной. В ее серых глазах мелькнул неподдельный страх.

«Прости, любимая, но так надо».

Снейп почувствовал, как сжалось сердце при виде ее растерянного лица. Остро захотелось обнять ее, прижать крепко-крепко, прошептать, что всё будет хорошо, что он по-прежнему любит ее и никому не даст ее в обиду.

— Надеюсь, я достаточно ясно объяснил, профессор, — вместо этого произнес он.

Ее взгляд потух, плечи опустились.

— Да, — еле слышно прошептала она, опустив взгляд, и, больше не говоря ни слова, молча вышла.

А Северус еще долго стоял посреди кабинета, тупо буравя давно закрывшуюся дверь бессмысленным взглядом.

Сколько еще он выдержит? В ту ночь на Астрономической башне он спас душу Драко Малфоя, но кажется, переоценил возможности собственной.

В дверь ее кабинета осторожно постучали. Минерва оторвалась от пергамента с домашней работой первокурсника-пуффендуйца и мельком бросила взгляд на часы — семь вечера. Дверь тихонько распахнулась, и на пороге возникла невысокая фигура Симуса Финнигана. Мерлин, она совсем забыла, что назначила ему отработку.

— Здравствуйте, мистер Финниган. Прошу вас, проходите.

— Добрый вечер, профессор, — понуро поздоровался подросток, подходя к ее столу.

Минерва украдкой наблюдала за ним, как он хмурит брови, явно недовольный назначенной отработкой. Уже такой взрослый. Кажется, они все повзрослели так быстро, ее львята. Или это она стареет? Впрочем, старость — это теперь тоже не про нее, так, лишь видимость, маскирующие чары. Кроме нее, теперь лишь Северус знал о ее секрете, но по каким-то непонятным для нее причинам, он хранил эту тайну. Может, хотел иметь в рукаве козырь против нее, зная, что она не захочет, чтобы кто-то еще знал о ее молодости. А может, просто считает это незначительным и недостойным внимания.

— Что я должен делать, профессор?

Теперь Симус смотрел на нее с любопытством. Конечно, она задумалась, забыв о том, что он всё еще стоит перед ней. Кажется, она стала слишком рассеянной в последнее время.

— Ничего, мистер Финниган, — она медленно поднялась из-за стола, строго посмотрев на своего студента. — Я хотела поговорить с вами о сегодняшнем инциденте с профессором Кэрроу.

Если Симус и удивился такому ее поведению, то виду не подал. Может, наконец, понял, что она спасла его от куда более страшного наказания, чем снятые баллы?

— Ваше поведение непозволительно, мистер Финниган.

— Она оскорбила моего отца, — вскинулся подросток. — Вы хоть слышали, что она рассказывает на своих уроках о магглах? Что они тупое грязное стадо и что скоро они станут рабами волшебников с чистой кровью.

Его трясло от переполняющего гнева. Ребенок. Нет, всё же он еще такой ребенок.

— А чего вы ждали от Пожирательницы Смерти? — фыркнула МакГонагалл. — Что она будет рассказывать вам о том, как прекрасен мир магглов, и что все мы скоро будем жить долго и счастливо?!

Симус открыл было рот, чтобы возразить, но передумал, мрачно уткнувшись в пол взглядом.

— Своим поведением вы делаете только хуже, прежде всего себе и своим сокурсникам.

— Мы не сдадимся! — воинственно воскликнул подросток.

Минерва тяжело вздохнула и медленно опустилась в кресло, снимая очки и потирая переносицу. Она вдруг почувствовала себя очень уставшей и очень старой. Хотя, наверное, для стоящего у ее стола подростка она таковой и является.

— Мистер Финниган… Симус, я хочу, чтобы вы понимали, я не смогу защищать вас вечно. Рано или поздно их терпению придет конец, и тогда даже я не смогу вам помочь, — услышав ее мягкий голос, Симус вконец растерялся. Он никогда еще не видел, чтобы вечно строгая и сухая МакГонагалл говорила так вкрадчиво, почти ласково. — Вам следует действовать более осмотрительно и тщательно выбирать слова в разговоре с…

— Но, профессор, — перебил ее Симус. — что если сказать директору? Может, он…

— Я уже говорила с ним, — вздохнула МакГонагалл, чувствуя, как от одного лишь упоминания сердце в груди болезненно сжалось. — К сожалению, директор принял сторону профессора Кэрроу. Так что в данном вопросе, боюсь, он нам не помощник, — она немного помолчала. — Как и в остальных, я полагаю.

— Что же нам делать, профессор? Мы не можем сдаться.

— Нет, — покачала головой Минерва, — не можем. И не сдадимся, мистер Финниган. Но мы должны действовать умнее. Вы понимаете, о чем я?

Симус молча кивнул. Что-то в его взгляде изменилось, появилась уверенность и… надежда. Да, сейчас он смотрел на МакГонагалл с надеждой. Теперь он знал, что преподаватели Хогвартса на их стороне. По крайней мере, одна из них.

— В таком случае, ступайте к себе, Симус. Мы же не хотим, чтобы вас поймали в коридоре после отбоя, — ее губы тронула едва заметная улыбка.

Тот улыбнулся в ответ.

— Спасибо, профессор, — пробормотал он, открывая дверь, но внезапно остановился, вновь устремляя на своего декана взгляд. — Профессор… — он невольно замялся, оглянулся по сторонам, словно желая убедиться, что поблизости никого нет, и только после этого продолжил, — про Гарри ничего не слышно?

В кабинете повисла тягостная тишина.

— Нет, — тихо ответила Минерва. — К сожалению.

Мальчик коротко кивнул.

— Доброй ночи, профессор.

Когда дверь за ним закрылась, Минерва устало прикрыла глаза, откинувшись на спинку кресла. Нет, пожалуй, ничему ее жизнь не учит. Ведь она только что практически в открытую поддержала одного из главных бунтарей школы. История повторяется. Вот только сможет ли она защитить своих учеников, подобно Дамблдору?

За окном завывала студеная декабрьская метель, укутывая Хогвартс в пышную снежную шубу. Приближалось Рождество. Директор, ко всеобщему удивлению, распорядился украсить школу, как это делали каждый год. Гирлянды остролиста и серебряная мишура обвили перила лестниц; в шлемах пустых доспехов установили негаснущие свечи, а в коридорах развесили большие пучки омелы. Хагрид, как всегда, установил в Большом зале двенадцать рождественских елей, источающих дурманящий аромат лесной хвои.

Для Минервы Рождество всегда было любимым праздником, еще с детства. Время чудес и исполнения желаний. Жаль лишь, что в этом году ее желания вряд ли исполнятся. В этот раз дух Рождества обошел замок стороной, очевидно испугавшись царящей здесь гнетущей атмосферы.

В каникулы большинство учеников разъехались по домам, и замок опустел. Без звонких детских голосов, без шарканья десятков ног по древним каменным плитам Хогвартс казался старым и заброшенным.

Бродя по пустым коридорам, она невольно вспоминала то чувство тепла и защищенности, что дарил ей Хогвартс на протяжении вот уже более полувека. Как и большинство волшебников, она впервые увидела его, когда ей исполнилось одиннадцать. Величественные древние стены, остроконечные башни, устремленные в небо… казалось, само волшебство рождается именно здесь. Для девочки-полукровки это место стало откровением, ниточкой, связывающей юную детскую душу с целым миром магии и волшебства, о котором она почти ничего не знала. Хогвартс стал ей домом, ее крепостью, где она всегда чувствовала себя в безопасности. Он был таковым во времена ее учебы, и остался таким, когда она вернулась сюда в качестве преподавателя. Сколько прошло лет? Кажется, завтра исполнится сорок один год, больше половины жизни. За столько лет перед глазами пронеслись десятки, сотни детских лиц, человеческих жизней. Невозможно запомнить их все, но некоторых Минерва не забудет никогда. Вечно взъерошенные волосы Джеймса Поттера, самоуверенная улыбка Сириуса Блэка, ярко-зеленые глаза Лили Эванс, милые ямочки на щеках Алисы Долгопупс, всегда добрый взгляд Фрэнка, ее будущего мужа (почему-то Минерва уже тогда знала, что эти двое непременно поженятся), огненные шевелюры Молли и Артура Уизли. Все они сражались в первой войне с Волан-де-Мортом. А теперь сражаются их дети. Сражаются как могут, с наивным упорством, подставляясь под бессмысленные удары Кэрроу. Каждая пощечина, каждая ссадина, каждый синяк лишь больше распаляют их пыл, их желание показать — они не согласны, они не хотят жить под гнетом.

Никогда еще она так не гордилась своими учениками. И никогда еще ей не было так за них страшно. Если бы только можно было, она бы сама подставлялась под каждый удар Кэрроу, под каждый их взмах волшебной палочки, причиняющий нестерпимую боль ее ученикам, ее детям. Но ее они не решаются трогать. Всё, на что они способны, это ироничные ухмылки и язвительные замечания в ее адрес. Зато они вымещают свою злобу на ее студентах. И для нее это самая страшная пытка.

В каникулы ночные патрули отменили, всё равно в школе почти не осталось учеников, а значит, и вероятность очередного сюрприза подпольного сопротивления, гордо именующего себя «Отряд Дамблдора», практически равна нулю. Но этой ночью Минерве не спалось — полная луна нещадно светила в окно ее спальни, словно призывая встать. Проворочавшись до трех ночи (или утра?) она, в конце концов, не выдержала этой пытки и решила пройтись.

Пустые коридоры встретили ее гробовой тишиной, только метель протяжно завывала на улице, словно оплакивая кого-то. Свет от горящих факелов бросал на стены кривые извивающиеся, словно клубок змей, тени. Раньше ей не было так страшно бродить по ночному замку. Так почему же сейчас по телу бегут мурашки и невольно вздрагиваешь от каждого тихого шороха?

Шорохи становились всё отчетливее, и Минерва замерла, прислушиваясь. Чьи-то приглушенные голоса впереди. Кому могло что-то понадобиться в коридоре замка в половину четвертого утра? Вряд ли в Хогвартсе массовая бессонница.

Мгновение, и серая полосатая кошка скользнула за угол, бесшумно ступая на мягких лапах.

Резные двустворчатые двери распахнуты настежь, рядом столпились четверо студентов: Невилл Долгопупс, Симус Финниган, Майкл Корнер и Чжоу Чанг, одни из немногих учеников, оставшихся в Хогвартсе на каникулы.

— Я тебе говорю, это лучший вариант. Здесь нас никто не найдет, — яростно нашептывал Симус, активно жестикулируя руками.

— Если ты забыл, на пятом курсе нас там нашла Амбридж, — возразила Чжоу.

— Только потому, что твоя подружка нас сдала, — не унимался Симус. — Если бы не она, старая жаба никогда не догадалась бы где мы прячемся.

— Она не виновата, ей подлили сыворотку правды в чай! — взвилась Чжоу, защищая подругу.

Спор разгорелся с новой силой. Стоявший до сих пор молча Майкл Корнер бросил случайный взгляд в коридор и невольно вздрогнул.

— Ребята, — тихо проговорил когтевранец, стараясь привлечь внимание спорщиков, — кажется, мы не одни.

Он кивком головы указал куда-то за спины своих товарищей, и те дружно обернулись. В нескольких метрах от них рядом со статуей гаргульи сидела серая в черную полоску кошка и смотрела на них немигающим взглядом. Никогда еще они не видели, чтобы кошачий взгляд был таким строгим.

— Вот черт, — пробормотал побледневший Невилл. — Добрый вечер, профессор МакГонагалл.

Кошка сделала несколько шагов и вдруг прямо у них на глазах превратилась в человека. Колючий взгляд серых глаз вонзился в четырех нарушителей, теперь смущенно жмущихся друг к другу.

— Вечер, Долгопупс? — грозно начала Минерва. — Четыре утра! Или вы считаете, что в каникулы школьные правила, запрещающие студентам слоняться ночью по школе, не действуют?

Из опасения, что их кто-нибудь услышит, Минерва старалась не повышать голос, но даже так эффект на горе-подпольщиков она явно произвела. Впрочем, может, их куда больше шокировало превращение из животного в человека?

Все четверо испуганно переглянулись. Кажется, они ждали наказания.

— Что вы здесь делаете посреди ночи? — взгляд профессора МакГонагалл скользнул за их спины, и внезапно лицо ее переменилось. Они сейчас на восьмом этаже, если она не ошибается. — Это Выручай-комната? — словно о чем-то догадавшись, тихо спросила она.

Невилл молча кивнул, напряженно вглядываясь в ее лицо. Они ожидали от нее многого: крика, снятых с их факультетов очков, отработок, долгих лекций на тему «как нельзя вести себя студенту», но к их удивлению ничего этого не последовало. Вместо этого Минерва быстро оглянулась по сторонам, убеждаясь, что кроме них, в коридоре никого нет, и затолкала всех четверых внутрь. Дверь позади них неспешно растворилась в стене.

— Что вы задумали? — нервно спросила она, вышагивая по комнате перед выстроившимися в неровную линию студентами.

Она испытывала смешанные чувства. Они явно что-то затевают, очередной саботаж, новую головную боль для Снейпа и его прихвостней. И это явно не намалеванные на стенах надписи про возрождение Отряда Дамблдора, и не попытки освободить провинившихся первокурсников из подземелий. В этот раз всё гораздо серьезнее. Но что? Они уже пытались украсть меч Годрика Гриффиндора из директорского кабинета и были пойманы с поличным. Второй раз они вряд ли на это пойдут. Да и зачем вообще им сдался этот меч! Нет, здесь что-то другое.

Мысли проносились в голове со скоростью торнадо.

— Я жду, — сурово сдвинув брови, Минерва поочередно переводила мрачный взгляд с одного ученика на другого. — Или, быть может, мне стоит разбудить директора? Сомневаюсь, что он будет церемониться с вами, так как это делаю я.

Естественно, она их не сдаст. Но нужно выяснить, что они затевают и попытаться помочь, а возможно и защитить, от самих себя.

Нет, конечно, она не станет убеждать их отступить и смириться, приняв новый порядок. Она не делала этого во времена Амбридж, и уж подавно не сделает сейчас. Но и оставлять их предоставленными самим себе она тоже не может. Если уж не в состоянии запретить, помоги, чтобы свести потери к минимуму.

— Нам нужен штаб, — первым подал голос Симус Финниган. Минерва не могла без боли смотреть на его всё в синяках лицо — рождественский подарок Амикуса Кэрроу за то, что он не согласился тренировать пыточные заклинания на провинившихся сокурсниках.

— Боюсь, я не совсем вас понимаю, мистер Финниган. О каком штабе идет речь?

— О штаб-квартире Отряда Дамблдора, профессор. Отсюда мы сможем координировать наши действия с Орденом Феникса, планировать борьбу с директором и Кэрроу. Вы знали, что Полумну Лавгуд сняли с Хогвартс-экспресса по пути в Лондон? Дин Томас в бегах. Джастина Флетчера заперли в подземелье в кандалах, когда он в открытую заявил, что его отец маггл и он этим гордится. Мы хотим освободить его и спрятать здесь, пока не придумаем, как переправить его из Хогвартса в безопасное место.

— А такое сейчас есть? — невольно вздохнула МакГонагалл.

Она смотрела на этих упрямых, своенравных, безмерно храбрых детей, и чувство гордости захлестнуло ее. Они куда храбрее ее самой. Они не боятся открытого противостояния. Они готовы рискнуть. Может, пора брать с них пример?

С минуту она молчала, вглядываясь в их настороженные и полные надежды лица, и вдруг едва уловимая улыбка коснулась ее тонких губ.

— Знаете, профессор Дамблдор любил говорить, что «в Хогвартсе тот, кто просит помощи, всегда ее получает».

С этими словами она взмахнула волшебной палочкой. Каменная кладка одной из стен пришла в движение, каменные кирпичи задрожали, раздвигаясь в стороны, пока часть стены не превратилась в неширокий тоннель, ведущий в темноту. Четверо студентов замерли с открытыми ртами, будучи не в силах поверить собственным глазам.

— Раз уж вы задумали обустроить здесь штаб, думаю, вам понадобится запасной выход из школы.

— Куда он ведет? — почему-то шепотом спросил Невилл, переводя восхищенный взгляд с тоннеля на своего декана.

— Полагаю, что в Хогсмид, — улыбнулась Минерва. — Там еще остались те, кто способен нам помочь. Я лишь прошу вас об одном, — ее лицо вновь сделалось серьезным. — Действуйте осмотрительно.

Все четверо молча кивнули.

— Спасибо, профессор, — поблагодарил Невилл, когда они выходили в коридор.

В их глазах, устремленных на нее, светились уважение и гордость. Никогда еще Минерва не чувствовала такого единения со своими учениками. Теперь их связывала одна тайна.

Тихий шелест шагов донесся откуда-то со стороны лестницы. Минерва почувствовала, как по спине пробежал липкий противный холодок. Кому-то еще не спится в эту ночь?

— Возвращайтесь в гостиные своих факультетов. Живо! — она махнула Невиллу и остальным, не спуская взгляда с лестницы.

— Но, профессор, а как же вы?

Когда он успел достать палочку? Вот неугомонный. Решил устроить дуэль? Хочет поиграть в героя? Остальные тоже стоят с мрачной решимостью в глазах. Кто бы мог подумать, что когда-нибудь тихий и скромный Невилл Долгопупс станет у них заводилой? Августа наверное безумно гордится внуком.

— Марш к себе в комнаты! — пришлось повысить голос и строго посмотреть, чтобы до них наконец дошло.

Убедившись, что все четверо скрылись из виду, Минерва глубоко вздохнула и самым решительным шагом направилась навстречу тому, кто приближался с другой стороны. Скорее всего, Кэрроу всё же решили устроить обход в надежде поймать какого-нибудь нарушителя. В каникулы у них мало возможностей для наказаний, что их явно не радует. Если это кто-то из них, то это не станет проблемой, с этими недоумками не сложно будет справиться.

— Профессор МакГонагалл, — подернутый холодком голос достиг ее прежде, чем она различила высокую худощавую фигуру, шагнувшую к ней из полумрака лестничной площадки.

Сердце в груди вдруг замерло, провалившись куда-то вниз. Она не видела Северуса несколько недель, удачно избегая любых возможностей встретиться с ним. Ей было легче, когда она не видела его равнодушного лица, глядящего словно сквозь нее. Он-то явно не мучается угрызениями совести при каждом взгляде на нее. Так почему она всё еще чувствует боль, когда оказывается рядом с этим человеком? Ведь всё и так уже ясно. Пора бы было уже смириться и жить дальше.

Неспособность взять под контроль собственные эмоции злила. И это придавало сил.

— Здравствуйте, директор.

Голос тихий и спокойный, вот только глаза лихорадочно блестят. Волнуется. Чего-то боится?

Северус невольно окинул окружающее их пространство внимательным взглядом. Он явно слышал голоса. Значит, помимо МакГонагалл здесь был кто-то еще, кто-то, кого она теперь прикрывает. Как же они ему надоели с этой их хваленой гриффиндорской отвагой и несгибаемым упрямством. Ну вот кому они делают лучше? Почему нельзя притвориться, сделать вид, что подчиняешься, дождаться нужного момента и ударить? Не по-гриффиндорски? Да, скорее уж по-слизерински. В конце концов, он именно так и делает, а ведь это был план Дамблдора. Интересно, на каком факультете учился директор?

И главное — ладно, если бы только дети этим занимались — их жизнь еще ничему толком не научила. Но Минерва, умная женщина, а всё туда же. Хотя чего ждать от человека с ее темпераментом и обостренным чувством справедливости. Она была готова кинуться на защиту Дамблдора, когда Фадж с Амбридж пришли его арестовывать, едва не погибла, пытаясь защитить Хагрида. А теперь покрывает своих подпольщиков, выгораживает их, тем самым поощряя ко все новым акциям протеста.

— Не рановато для прогулок по школе? — Северус позволил себе насмешливую улыбку.

Взгляд черных глаз скользнул по укутанной в клетчатый халат женской фигуре. А ведь это его подарок ей на прошлое Рождество. Не выбросила, не сожгла. Почему?

«Интересно, а кулон она еще носит?» — мелькнула внезапная мысль, и взгляд сам задержался на ее груди.

Словно угадав его мысли, Минерва поплотнее запахнула халат, словно тонкая клетчатая ткань могла защитить ее от этого всепроникающего взгляда. Ее щеки тронул смущенный румянец.

На краткий миг жесткие черты лица разгладились, и Снейп почувствовал, как внезапная волна нежности захлестнула его. Господи, как же он по ней соскучился. Стоять рядом, смотреть и не иметь возможности коснуться, обнять — настоящая пытка. В такие минуты он начинал ненавидеть всех и вся, и в первую очередь дьявола в смешном колпаке и очках-половинках, которому он дал чертово обещание.

— Мне не спалось.

Снова хмурит брови. Пытается выглядеть уверенней. Интересно, кого она прикрывает: Долгопупса, Финнигана? Кто там еще остался в школе на каникулы из их шайки? Уизли уехала домой.

Мысли о ненавистных гриффиндорцах помогли сдержать порыв. Лучше бы он не выходил сегодня из кабинета. Лучше бы они с ней не встречались. Северусу казалось, что со временем чувства должны притупиться, и ему будет легче переносить их встречи, споры, взгляды. Но легче отчего-то не становилось. Скорее, наоборот, в груди разливалась тоска, рвущая душу на части.

— Муки совести? — усмехнулся Снейп.

Минерва резко вскинула голову, пронзая его гордым взглядом.

— Мне кажется, из нас двоих душевные терзания должны преследовать вас, директор, — ее губы скривились в презрительной усмешке. — Впрочем, сомневаюсь, что совесть у вас есть. Как впрочем и сердце.

Она попыталась пройти мимо, но Северус преградил ей дорогу. Он давно научился не обращать внимания на подобного рода выпады, но из уст Минервы они прозвучали, точно пощечина.

— Потрудитесь объясниться, профессор.

— Как, — Минерва картинно изогнула брови в притворном удивлении, — вы не знаете, что ваши заместители мучают студентов? Наверное, из вашего кабинета не слышны их крики, вы не замечаете следы от побоев на их лицах. И должно быть, вам не сообщили, что на них используют запрещенные заклятья, которые, кстати, именно вы разрешили применять. Возможно, вам стоит больше интересоваться жизнью своих учеников?

Она смотрела на него с таким вызовом, что Северус невольно почувствовал просыпающуюся внутри обиду. Значит, это он тут главный злодей. Тоже мне белая и пушистая нашлась!

— Вы считаете, что я недостаточно интересуюсь жизнью студентов, профессор? — его голос сделался холодным, как снежная вьюга за окном. — Тогда позвольте освежить вашу память: за последние полгода студенты вашего факультета чаще других нарушали школьную дисциплину, вели себя неподобающим образом на уроках, провоцировали массовые демарши. Я уже не говорю про постоянные ночные вылазки из Гриффиндорской башни с целью размалевывания стен глупыми посланиями и постоянные попытки наложить чары на профессоров Кэрроу. Или, быть может, вы забыли, как трое ваших студентов были пойманы в моем кабинете при попытке выкрасть реликвию Хогвартса, которая им не принадлежит? Или как они пытались организовать побег студентов, нарушивших школьные правила и отбывающих соответствующее наказание в подземелье? Заметьте, никто не заставляет их так себя вести. Так чего удивляться, что наказания ужесточены до предела? Они сами виноваты в своих бедах. А вы им потакаете! Конечно, почему бы и нет. В конце концов, ведь это не вас подвергают наказаниям, не на вас испытывают заклятье Круциатус. Скажите, Минерва, каково это, прятаться за спины своих любимых студентов, наблюдая, как их мучают, а после спокойно спать в своей постели?..

Звонкий удар пощечины разнесся по коридору, словно раскат грома. Северус даже не сразу понял, что произошло. Только щека вдруг вспыхнула огнем.

— Мерзавец, — хрипло прошептала МакГонагалл побелевшими от ярости губами. — Как ты смеешь?!

Ее рука нырнула в карман халата за палочкой, но Северус оказался быстрее. Схватив ее за плечи, он прижал ее к стене, нависнув над ней словно скала. Красная пелена застила глаза, мешая размышлять здраво. Она вскрикнула, ударившись затылком о каменную кладку стены, пытаясь вырваться из стального захвата, но куда ей было тягаться с крепкими мужскими руками. Ее лицо было так близко, что Северус мог различить собственное отражение в ее серых глазах, полных страха и отвращения.

Отвращения. Он противен ей? Что он делает? Что хотел сделать? Ударить? Заставить замолчать? Чтобы не смотрела на него так?

Такие хрупкие плечи, такие родные и уже совсем незнакомые. Она дрожит в его руках. И жилка бьется на правом виске. Дыхание прерывистое и частое. Ей страшно. Она не понимает, что происходит и что может произойти. И он не понимает. Ему тоже страшно. Страшно за нее.

Он ни разу не касался ее с тех пор, как покинул школу в день смерти Дамблдора. От одной этой мысли тело вдруг окатило волной жара. Ее лицо так близко. Губы чуть приоткрыты и дыхание щекочет щеку. И этот аромат, мяты и спелых яблок. Ее аромат, от которого кружится голова и приятная истома растекается по телу, концентрируясь где-то внизу живота.

Все мысли разом испарились из головы, кроме одной единственной — ему нужна эта женщина.

Стоит лишь чуть склонить голову, и он коснется ее губ, таких мягких и манящих. Он уже почти забыл их вкус. Ее тело напряглось, он чувствует это сквозь тонкую ткань халата. Вот, еще немного…

— Нет… пожалуйста… — раздается едва различимый шепот, какой-то жалобный и почти умоляющий.

Его пальцы сжимаются сильнее, впиваясь в податливую кожу, и вдруг резко расслабляются. Она вырывается из его рук, оставляя его стоять, прислонившись к стене, прижавшись щекой к холодному камню. Где-то на задворках сознания он различает торопливые удаляющиеся шаги. Идиот. Что он наделал? Ведь он всего лишь хотел поговорить с ней, попытаться еще раз объяснить, что такое поведение неприемлемо, что нужно действовать иначе, попытаться заронить в голову зерно сомнений. А вместо этого еще сильнее оттолкнул.

Кажется, он только что вложил последний камень в толстую стену, разделяющую их. И вряд ли когда-нибудь ее удастся разрушить.

В изнеможении он опустился на каменный пол. За окном всё еще падал снег, словно пепел его сгоревших надежд.

Запрокинув голову, чувствуя затылком шершавость каменных плит, он вдруг заметил пучок омелы, свисающий со стены как раз над тем местом, где еще несколько минут назад он едва не поцеловал ее.

Наступил канун Рождества.

Хриплый голос Алекто Кэрроу эхом разнесся под сводами подземелья Хогвартса. В небольшой комнатушке в дальней его части, оборудованной, по словам самих Кэрроу, под «помещение для приведения в исполнение дисциплинарных взысканий» (студенты же называли это место просто пыточной), помимо самих брата и сестры, стояли двое. Невилл Долгопупс и Симус Финниган. Лица обоих носили жестокие следы побоев — последствия тех самые дисциплинарных мер, применяемых к несогласным с установленными в школе порядками. Оба хорошо знали это место, и хорошо знали, чего можно ожидать от Кэрроу.

— Майкл Корнер, ученик с Когтеврана, сегодня ночью исчез из своей спальни. Замок обыскали, но его нигде нет. Точно также, как и сестер Патил, Боунса, Макмиллана и еще как минимум пятерых студентов. Все они исчезли за последний месяц, и никто не знает, где они, — вышагивающая по комнате Алекто на мгновение остановилась, злобно зыркнув на замерших (точно каменные изваяния) учеников. — Но что-то мне подсказывает, что вы знаете, — ее взгляд остановился на Невилле. — Ты точно в курсе, Долгопупс. Сам расскажешь? Или придется уговаривать?

Словно предчувствуя скорую развязку, брат и сестра Кэрроу словно с цепи сорвались. Теперь они наказывали учеников за любую, даже самую малейшую провинность. Несколько помещений в подземелье были переоборудованы под самые настоящие камеры, и теперь они никогда не пустовали. А после того, как один из студентов был избит чуть ли не до полусмерти Амикусом Кэрроу, над жизнями многих из вступивших в Отряд Дамблдора учеников Хогвартса нависла реальная угроза. И вот тогда польза штаб-квартиры отряда действительно оказалась неоценимой. Скрываясь от гнева Кэрроу, студенты тайно перебирались в Выручай-комнату, где волшебным образом для них возникали постели и всё необходимое для жизни. Даже проблема с продовольствием быстро решилась благодаря тоннелю, ведущему, как выяснилось, в трактир Аберфорда Дамблдора, который теперь снабжал беглецов провизией.

Как ни старались Кэрроу найти сбежавших учеников, у них ничего не получалось, что еще больше их злило.

Глядя на гневное лицо Алекто, Невилл лишь невозмутимо пожал плечами.

— Если в Хогвартсе их не нашли, значит, их здесь попросту нет. Мне кажется, это очевидно.

Пожирательница Смерти вперила в юношу злобный взгляд, а потом коротко кивнула — в следующее мгновение сильные руки ее брата схватили Невиллса со спины, заламывая запястья. Симус потянулся за палочками, но Алекто остановила его взмахом своей.

— Из замка не сбежать, все пути перекрыты. Значит, он где-то здесь. Где вы его прячете? Я знаю, что это твоих рук дело, Долгопупс.

Палочка Алекто Кэрроу уперлась Невиллу в щеку, больно впиваясь в еще незажившую ссадину. Он сжал зубы, но ни единый стон не сорвался с его губ.

— Понятия не имею, о чем вы, профессор, — Невилл попытался выдавить из себя подобие улыбки, но вместо этого на лице возникла гримаса боли — державший его сзади Амикус сильнее выкрутил ему руку.

— Осторожно, Долгопупс, — Алекто приблизила к нему свое поросячье лицо. — Я слышала, что твоя бабушка живет совсем одна. Как бы ни пришлось к ней наведаться, поговорить о поведении ее внука.

Невилл невольно дернулся в руках ее брата, уже не обращая внимание на боль, так что Амикусу с трудом удалось его удержать.

Алекто резко отпрянула, прежде чем осознала, что ей ничто не угрожает. На лицах студентов зажглись ехидные улыбки.

— Ах ты, стервец, — зло прошипела она, снова нацеливая свою палочку на Невилла. — Говори, где Майкл Корнер?

Невилл кривился от боли, но упорно продолжал молчать. На его лице застыла мрачная решимость.

— Что ж, — Алекто внезапно улыбнулась, переводя палочку с Долгопупса на Финнигана. — Может, мучения твоего друга сделают тебя более сговорчивым? Как насчет Круцио? Или может заставить его под заклятием Империус биться головой об стену, пока он ее не прошибет? Впрочем, вряд ли у него это получится. Но попробовать стоит, как считаешь?

Симус невольно отступил на шаг, сжавшись словно пружина. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять — так просто он не дастся. Улыбка Алекто стала шире, когда она начала медленно поднимать руку с зажатой в толстых пальцах палочкой.

— Оставьте моих учеников в покое, — послышался знакомый голос.

В дверях возникла высокая фигура профессора МакГонагалл. От ее убийственно холодного тона Невилл невольно поежился. Щеки декана Гриффиндора слегка порозовели, она тяжело дышала, хоть и старалась этого не показывать, гордо выпрямившись и глядя на обоих Кэрроу с таким видом, будто перед ней стояли на Пожиратели Смерти, а источающее смрад помойное ведро. Видимо, боясь опоздать на помощь своим студентам, ей пришлось бежать в подземелье.

Невилл мысленно поблагодарил Почти Безголового Ника. Весь год приведение башни Гриффиндор приглядывало за учениками своего факультета, по возможности предупреждая их об опасностях, подстерегающих их в лице Кэрроу. Он готов был биться об заклад, что именно сэр Николас известил профессора МакГонагалл о происходящем в пыточной допросе.

— Вас сюда не звали, — огрызнулась Алекто, одаривая Минерву не менее презрительным взглядом.

— Эти двое учатся на моем факультете.

В ее голосе, помимо раздражения, звучала и едва уловимая нотка гордости, и Невилл невольно улыбнулся, одаривая своего декана благодарным взглядом. Никогда еще он не испытывал столь нежных чувств к этой сухой, порой слишком раздражительной и строгой женщине.

— В чем их обвиняют?

Профессор МакГонагалл быстро пересекла небольшую комнату. Встав рядом с Алекто, она одарила ее брата таким грозным взглядом, что тот невольно разжал руки. Невилл почувствовал, что снова свободен.

— Они укрывают сбежавших студентов! — хрипло выкрикнула Алекто.

Невысокая и коренастая, она едва доставала Минерве до плеч, что сводило практически к нулю эффект, который она старалась произвести.

— Очевидно, они прячут их у себя под кроватью, — фыркнула МакГонагалл. — Если у вас нет веских доказательств причастности мистера Долгопупса и мистера Финнигана к исчезновению студентов, то я настоятельно рекомендую вам их отпустить.

С этими словами она подтолкнула Невилла к выходу.

— Стоять! — взвизгнула Алекто, снова поднимая палочку. — Они никуда не пойдут. Если потребуется, мы будем пытать их Круциатусом, пока они во всем не сознаются!

Минерва медленно с достоинством повернулась. Теперь палочка Алекто упиралась ей точно в грудь.

— Бегство учеников — прямое следствие полной некомпетентности вас и вашего брата, профессор Кэрроу, — медленно проговорила она, не спуская ледяного взгляда с рыхлого лица Алекто. — Но вам не удастся вечно сваливать свои неудачи на учеников Хогвартса. Я вам этого не позволю. Сейчас я отведу этих двух студентов в их комнаты невредимыми. И только попробуйте мне помешать.

Бросив на Алекто и ее брата полный презрения взгляд, она демонстративно повернулась к ним спиной, полностью игнорируя направленную на нее палочку, и махнула Невиллу и Симусу, чтобы те шли вперед.

Ребят не пришлось просить дважды.

Она успела сделать лишь несколько шагов, когда мир вокруг нее внезапно взорвался невыносимой болью, пронзившей каждую клеточку ее тела, точно раскаленными иглами, выкручивая суставы, разрывая сознание на части. Собственный крик показался каким-то далеким и чужим. Так кричит раненное животное, но не живой человек. Из глаз брызнули слезы. Казалось, все чувства разом исчезли, осталась лишь боль, всеобъемлющая и всепоглощающая, сжигающая тело изнутри. Минерва почувствовала, что падает. Пальцы инстинктивно впились в каменные плиты, царапая холодный пол. Все тело свело жуткой судорогой. И казалось, что разверзшемуся вокруг нее аду нет конца.

Она не знала, сколько длилась агония, несколько секунд или часов, но вдруг боль начала стихать. Минерва судорожно втянула воздух, чувствуя, как дрожит непослушное тело. Она лежала на холодном каменном полу пыточной. Вокруг стояли люди. Чьи-то руки попытались поднять ее, но тело вновь скрутило судорогой. Перед глазами все плыло, и ей не удалось рассмотреть лицо человека, пытающегося ей помочь.

— Вы в своем уме, Кэрроу! — раздался ледяной голос. — Я не давал вам права применять Круциатус к преподавателям!

— Она покрывает этих щенков. Они знают, где скрываются Корнер и остальные, — Алекто все еще кипела от ярости, но в ее голосе уже не было былой уверенности.

— И у вас есть доказательства?

На несколько секунд повисла тишина.

— Нет, директор, — наконец произнес за сестру Амикус. — Но это точно они.

Красная пелена боли постепенно отступала, возвращая Минерве способность воспринимать происходящее. Она полулежала на полу, ее поддерживал бледный как сама смерть Невилл Долгопупс. Позади него, сжимая палочку в поднятой руке, замер Симус Финниган, готовый в любой момент выпустить в обоих Кэрроу по заклятью. Очевидно, это и должно было произойти, не появись в комнате директор. Их с МакГонагалл взгляды на мгновение встретились. Лицо Снейпа исказила гримаса ярости, желваки нервно ходили на его побелевших щеках, частично скрытых черными прядями разметавшихся от быстрой ходьбы волос, бледные пальцы судорожно сжимали палочку. Еще ни разу за этот год она не видела на лице директора столь сильных эмоций. Разве что в ту ночь, в канун Рождества возле Выручай-комнаты. То, что произошло тогда между ними, до сих пор было для Минервы загадкой. Весь год он вел себя так, словно она для него пустое место. Но в ту ночь что-то переменилось в нем, на короткий миг она увидела знакомый блеск в черных глазах. Настоящие живые эмоции. Он едва не поцеловал ее. И самое ужасное заключалось в том, что она сама хотела, чтобы он сделал это. Его сильные руки на ее плечах, теплое дыхание, ей так этого не хватало... И ее это напугало. Он предатель. Пожиратель Смерти. Причина всех бед, творящихся в Хогвартсе. А все, о чем она могла думать в тот момент, были его губы, застывшие всего в нескольких дюймах от ее. Она не может любить предателя и убийцу. Она не должна позволять себе даже мысли об этом.

Каждый день она повторяет себе это. Она дала Альбусу слово, что защитит школу и ее учеников. Если потребуется, она защитит их даже от Северуса Снейпа.

Заметив, что Минерва постепенно приходит в себя, Северус как будто немного успокоился.

— Долгопупс, Финниган, проводите профессора МакГонагалл в Больничное крыло, пусть мадам Помфри ее осмотрит.

— Я в порядке, — Минерва попыталась возразить, но едва расслышала собственный голос.

— Не похоже, — скривился Снейп и отвернулся к брату и сестре Кэрроу, казалось, полностью потеряв интерес к остальным участникам событий.

Минерва почувствовала, как две пары крепких рук подхватили ее, легко ставя на ноги. Вот только ноги были все еще ватными, и ей пришлось опереться на своих студентов.

— Простите, профессор, — донесся до нее тихий голос Долгопупса.

Он был не на шутку напуган, но все, на что в эту минуту была способна Минерва, лишь чуть сильнее сжать его холодную руку.

Северус молча наблюдал, как двое гриффиндорцев вывели своего декана из комнаты, направившись в Больничное крыло. Минерва едва могла двигаться. Еще бы, Круцио в течение по меньшей мере трех минут — люди умирали или сходили с ума от боли и за меньшее время. При одной только мысли, что он только что мог потерять ее, в груди снова закипела ярость. Замершие напротив него Кэрроу смотрели на него с явным недоумением. Мерлин, как же ему надоели эти недалекие маньяки.

Это он должен сейчас вести Минерву в Больничное крыло. Он должен позаботиться о ее состоянии, быть рядом. А вместо этого ему приходится делать вид, что ничего страшного не случилось и прикрывать этих двоих ничтожеств. Это его вина, он не досмотрел. Снова. Из-за него жизнь любимой вновь оказалась на волоске. Ведь они могли убить ее. К черту долг, к черту Дамблдора и его планы. Пара взмахов волшебной палочкой, и на двух Пожирателей Смерти в мире станет меньше. И плевать, что он раскроет себя. Нет больше сил это терпеть…

— Мы это, погорячились, — перехватив тяжелый взгляд Снейпа, Амикус моментально пошел на попятную, не желая вступать с ним в конфликт. — Не сдержались.

Северус медленно поднял палочку, направляя ее на мужчину. Амикус невольно попятился. Его сестра неуверенно подняла свою палочку в ответ, но было видно, она не понимает, что делать.

— Ты чего, Снейп, — Амикус выглядел не менее нелепо, чем его сестра. — Я ж говорю, погорячились. С кем не бывает.

Северус всматривался в его лицо. Если он сейчас убьет их с сестрой (а он вполне в состоянии это сделать, они даже понять ничего толком не успеют), чего он добьется? Отомстит за Минерву. А что потом? Темному Лорду быстро станет известно обо всем, что здесь произошло. И тогда он потеряет его доверие, заслуженное такой большой ценой. Смерть Дамблдора окажется напрасной. Темный Лорд не простит предательства. Он доберется до Снейпа в считанные дни, если не часы. Северус не успеет передать Поттеру всю необходимую информацию (он даже не знает, где тот сейчас находится), а это значит, что они проиграют. Из-за него. Из-за того, что он не смог сдержать эмоции.

— Темный Лорд запретил подвергать опасности жизни преподавателей Хогвартса, — он перевел палочку с Амикуса на Алекто, а затем медленно опустил ее. — Хотите, чтобы он узнал, что вы ослушались его прямого приказа?

Оба Кэрроу судорожно замотали головами, словно два болванчика.

— Я так и думал.

Развернувшись, он стремительно направился прочь. В воздух черными крыльями взметнулась мантия.

А теперь, скорее в Больничное крыло. Нужно убедиться, что с Минервой все в порядке. Он уже представлял лицо мадам Помфри. За последние семь месяцев главный лекарь Хогвартса привыкла к постоянным синякам и царапинам, которыми щедро награждали учеников Кэрроу. Ее это возмущало, но высказать в открытую свое недовольство она не решалась, как и большинство преподавателей. Никто не решался спорить со Снейпом. За исключением, пожалуй, Минервы. Ну и Стебль с Флитвиком пытались выражать недовольство. Правда, в их случае это больше походило на жалобный скулеж. Ясное дело, они боялись не за себя. Они не хотели оставлять студентов на растерзание Пожирателям Смерти. Если бы не сей факт, Хогвартс бы уже давно опустел. И только Минерва с присущей ей гриффиндорской упертостью то и дело лезла на рожон. А ведь он пригрозил снять ее с должности декана в надежде, что это хоть немного образумит ее и ее львят. Но нет, вместо этого она восприняла это как личное оскорбление, взявшись помогать своим любимчикам саботировать учебный процесс. Неужели они действительно думают, что он не знает о тайном тоннеле в Выручай-комнате, соединяющем Хогвартс с Хогсмидом? Естественно, Кэрроу не в курсе. Им не нужно этого знать. Но как можно быть такими наивными? Неужели они действительно думают, что директор школы, собственноручно наложивший больше половины защитных чар на школу, не узнает о вновь появившемся тоннеле? Детский сад, ей богу!

Впереди послышались приглушенные голоса, и через мгновение из-за угла показались Долгопупс и Финниган. Увидев Снейпа, оба резко оборвали разговор, вперив в директора угрюмые взгляды. Северус ответил тем же. Только в его случае это выглядело куда более эффектно.

— Вы доставили профессора МакГонагалл в Больничное крыло?

— Нет, — насупился Долгопупс. Кажется, это и было предметом их с Финниганом спора. — Она отказалась.

— Что? — брови Снейпа непроизвольно взметнулись вверх, прежде чем их обладатель вспомнил, что ему следует сохранять хладнокровие в глазах студентов. — Что значит отказалась?

«Минерва, пикси тебя подери! Что за невыносимая упертость!»

— Она сказала, что ей уже лучше и что она не хочет расстраивать мадам Помфри. Мы проводили ее до ее комнат.

«И оставили одну? Без присмотра? После Круциатуса? Долгопупс, уж тебе ли не знать как опасно это заклинание!»

Судя по выражению лица Финнигана, его посещали схожие мысли.

— Возвращайтесь в гостиную своего факультета, — велел Северус, не желая больше тратить драгоценное время на этих двух горе-героев.

Нужно взять восстанавливающее снадобье, в его кабинете оставалась пара склянок, а потом придется выхаживать Минерву самому. В очередной раз. Кажется, у него это начинает входить в привычку. Каждый год одно и тоже. Сначала в их маленьком домике под Абердином, когда они готовились забрать Чашу душ, затем в больнице святого Мунго, где она едва не умерла после того, как мракоборцы Амбридж попали в нее четырьмя оглушающими заклятиями, а в прошлом году после очередного матча по квиддичу она слегла с жуткой лихорадкой и полной потерей голоса (еще бы, так отчаянно болеть за свой любимый Гриффиндор), так что Северусу пришлось несколько дней отпаивать ее целебными снадобьями и горячим чаем с травами.

И вот теперь Круциатус! Нет, она его точно с ума сведет.

— Вы не накажете нас, директор?

Северус на мгновение прикрыл глаза, даже не удосужившись обернуться. Запоздалая мысль посетила учеников, когда те уже были на лестнице, ведущей в башню Гриффиндора.

— Ваш декан заплатила сполна за ваши нарушения, — он на мгновение обернулся, обдав студентов холодным взглядом, словно ушатом ледяной воды. — Советую вам подумать, стоит ли продолжать выбранную вами линию поведения — не уверен, что она долго сможет принимать за вас наказания.

В глазах подростков мелькнул страх, и Северус удовлетворенно усмехнулся. Ну вот, так-то лучше. Может, хоть задумаются. А сейчас, скорее за снадобьем.

К знакомой двери он подошел минут двадцать спустя. На стук никто не открыл, и Северус почувствовал, как внутри всё похолодело от нахлынувшей тревоги. Нельзя было оставлять ее одну. Нужно было самому вести ее в Больничное крыло.

Одним из немногочисленных плюсов должности директора Хогвартса было право войти в любое помещение замка, даже если это личные покои преподавателей. Вряд ли Минерва этому обрадуется, но сейчас Снейпа чувство ее собственного достоинства волновало меньше всего.

В гостиной было пусто. Огонь в камине давно потух, но тепло еще до конца не выветрилось. Хорошо было бы растопить его заново, но сейчас не до того. Камином можно заняться позже.

Минерва обнаружилась в спальне. Снейп едва различил в полумраке скрючившуюся на широкой постели женскую фигуру. Она лежала на боку, прижимая к животу подушку. Маскирующие чары спали. Глаза плотно закрыты. Всё тело сотрясает крупная дрожь. Остаточный эффект после Круциатуса, такое часто случается, Северус за свою жизнь достаточно насмотрелся.

Осторожно приблизившись, он сел на краешек постели и чуть развернул дрожащую женщину к себе, чтобы лучше видеть ее лицо. На скуле свежий кровоподтек — видимо, ударилась, когда упала на каменный пол. Нужно будет потом осмотреть ее на предмет других повреждений.

Почувствовав чужое прикосновение, Минерва открыла глаза. Тело ее моментально напряглось, она попыталась отстраниться, но Северус удержал ее на месте.

— Я не причиню вреда, — он произнес это тихо, почти ласково. — Я пришел помочь.

Она пристально всмотрелась в его лицо, настороженная, словно лань. В серых глазах застыло смятение.

— Вот, — он достал из складок мантии небольшой пузырек с зельем, — это поможет, станет легче. Выпей, пожалуйста.

Она молча подчинилась и откинулась на подушку, продолжая изучающее смотреть на него. Не ожидала, что он придет? Не думала, что ему не все равно? Конечно, не ожидала. Конечно, не думала. Он сделал для этого все. Но даже он не каменный, у него тоже есть чувства, пусть он и прячет их глубоко внутри, под поверхностью угрюмого равнодушия и мрачной холодности. Впрочем, сегодня он едва себя не раскрыл.

Они с ней похожи, оба носят маски, храня тайну друг друга.

Глядя на ее молодое лицо, Северус вдруг понял, что в последний раз он видел ее такой в день смерти Дамблдора, в этой самой комнате.

Казалось, это было так давно. В другой жизни.

— Альбус снова куда-то исчез. В последнее время он всё чаще куда-то исчезает, ничего не объясняя. В этот раз взял с собой Поттера. Зачем ему понадобился Гарри, как думаешь? — Минерва чуть приподняла голову, стараясь заглянуть в глаза мужчины, в объятиях которого лежала, но натолкнулась на задумчивый взгляд черных глаз. — Северус, ты меня слышишь?

Снейп встрепенулся, машинально прижимая женщину ближе к себе, чувствуя, как расслабляется ее тело в его руках.

— Прости, что ты сказала?

— Ты совсем меня не слушаешь, — Минерва со вздохом выскользнула из его объятий, отодвинувшись на край постели, и принялась собирать в пучок рассыпавшиеся по спине черные волосы.

Снейп не без удовольствия наблюдал за ее обнаженной грациозной фигурой. В ней действительно есть что-то кошачье, в мягкости движений, в таинственном блеске серых глаз.

— О чем ты думаешь весь вечер?

Тяжелые локоны никак не хотели собираться в пучок и, в конце концов, Минерва бросила это занятие, сев к Снейпу вполоборота и устремив на него внимательный взгляд.

— О тебе, кошка.

— Врешь, — усмехнулась она, и ее глаза блеснули в полумраке.

— Не знал, что ты владеешь легилименцией.

Он протянул руку, проведя кончиками пальцев по гладкой коже женской спины. Минерва невольно повела плечами, зажмурившись от удовольствия.

— Мне не нужна магия, чтобы понять, когда ты со мной, а когда — нет.

Она перехватила его руку, зажав ее в своих ладонях. Ее пальцы были теплыми и нежными.

— Что происходит, Северус? — вдруг спросила она. — Зачем Альбус попросил нас патрулировать коридоры школы сегодня ночью? Куда он ушел? Ты ведь знаешь.

Такие моменты были самыми сложными. Она задавала вопросы, на которые он не мог ответить. И всякий раз ему приходилось лгать, юлить, уводить тему. От осознания, что он врет ей, Северусу становилось неимоверно противно. Может, он зря согласился играть по правилам Дамблдора? Пусть Драко сам убьет его. Если сможет. А если нет? Если у него не хватит духу убить Альбуса Дамблдора, величайшего волшебника современности (пусть кое-кто и считает иначе)? Северус дал непреложный обет, что выполнит приказ Темного Лорда вместо мальчика. Нарушивший обет умрет. А мертвый он уже никому не поможет, и Минерву защитить не сможет.

— Северус…

Тонкие пальцы осторожно коснулись его лица, убирая прядь волос со лба. Кажется, он снова задумался.

Резким движением он сгреб охнувшую от неожиданности женщину в охапку и повалил на подушки, навалившись сверху.

— Что за привычка думать о директоре, когда ты в моей постели. Я начинаю ревновать, — прошептал он, касаясь нежной кожи, пахнущей спелыми яблоками и кажется мятой.

Минерва машинально выгнулась, облегчая ему доступ.

— Вообще-то, это ты в моей постели, — усмехнулась она, запуская пальцы в его волосы. С ее губ сорвался тихий стон, когда он достиг заветной точки на ее шее. — И нам пора патрулировать коридоры. Филиус и Помона должно быть уже начали без нас.

— Пусть без нас и закончат, — пробормотал Северус, покрывая ее тело такими нежными поцелуями, словно она была сделана из стекла.

В его темных глазах заплясали голодные искорки. От его обжигающей ласки по телу лежащей в его объятиях женщины пробежала сладкая дрожь. Но в следующее мгновение он почувствовал, как руки МакГонагалл мягко, но в тоже время настойчиво заставляют его отстраниться.

— Мы должны делать так, как просил директор, — она на мгновение прикрыла глаза, стараясь унять сумасшедший вихрь налетевших чувств, и улыбнулась ему чуть смущенной улыбкой. — Он залог нашей победы в этой войне.

Тогда он видел ее такой в последний раз: прекрасную, нежную, улыбающуюся, полную надежд. Но ее слова до сих пор звучат в его памяти.

«Мы должны делать так, как просил директор».

На короткое время ему показалось, что он перенесся в прошлое, где между ними еще не выросла стена, где они были счастливы. Она снова была в его объятиях, его кошка, мирно посапывающая на его плече. Зелье, что он заставил ее выпить, возымело действие, и она уснула, забыв о пережитых ужасах и боли, а он держал ее в своих объятиях, нежно поглаживая растрепавшиеся черные волосы, бережно храня ее покой и сон.

Если бы можно было, он бы навсегда потерялся в этом безвременье между закатом и рассветом, между светом и тьмой, лишь бы только она была рядом. Всегда.

Но тихий голос на задворках воспаленного от одиночества сознания тихо нашептывал, что этому не бывать. Его реальность слишком мрачна и жестока, чтобы в ней нашлось место хотя бы крошечной искре света. Пока она считает его Пожирателем смерти, она никогда не позволит себе даже мысль о том, что они могут быть вместе.

За окном забрезжил рассвет. Начинался новый день. Первый лучик восходящего солнца заглянул в комнату, разрушая призрачную иллюзию счастья. Минерва сонно заворочалась в его объятиях и открыла глаза. Их взгляды встретились, и на ее губах заиграла мягкая улыбка, такая знакомая и нежно любимая, что на короткий миг Северус невольно поверил, что между ними вновь установилась та невидимая связь, что скрепляла их сердца на протяжении последних лет. Он уже и не надеялся увидеть, как она улыбается. Улыбается именно ему.

Но уже через мгновение воспоминания предыдущего дня нахлынули неудержимой волной, и лицо ее вновь превратилось в маску. Волшебство ночи окончательно растаяло, заставляя Северуса вернуться в жестокую реальность.

Медленно, словно нехотя, он разжал объятия, позволяя Минерве отстраниться, и молча встал. Наверное, нужно что-то сказать. Вот только в голову лезут одни только глупости. Он чувствует, как она смотрит на него, и нет сил встретиться с ней взглядом. Потому что если взглянет хоть на секунду в ее бездонные серые глаза, уже не сможет ее оставить.

— Я всё же советую вам зайти сегодня к мадам Помфри, чтобы убедиться, что вы здоровы, — поправив при помощи заклинания смятую мантию, Снейп направился к двери. — И поговорите со своими студентами, профессор. Нарушая дисциплину, они делают хуже лишь себе и своему факультету.

— Они всего лишь отстаивают то, во что верят. Никто из них не станет мириться с режимом Темного Лорда.

Как же ему надоели эти глупые гриффиндорские принципы.

— Тогда они развяжут войну в Хогвартсе. Темный Лорд не станет терпеть неповиновения.

— Значит, пусть будет война. Мы все, ученики и профессора, встанем на защиту школы.

Он, наконец, обернулся, найдя в себе силы взглянуть на МакГонагалл. Она сидела в постели и равнодушно смотрела на него, словно они обсуждали погоду.

— И ты не боишься последствий? — вдруг вырвалось у Снейпа.

Он смотрел на сидящую перед ним женщину и не узнавал ее. Ему вдруг сделалось страшно. Он уже видел этот отстраненный взгляд. Ее спокойствие, подернутые холодком безучастные серые глаза. Она приняла решение. Больше не будет метаний, размышлений, угрызений совести. Пути назад для нее больше нет. Он сам подтолкнул ее к этому.

— Не боюсь, — спокойно ответила она. — Я больше ничего не боюсь. Я готова биться за то, во что верю. И если нам предстоит сражаться друг с другом, я хочу, чтобы ты знал — если потребуется, я без всяких колебаний убью тебя.

Она едва не исполнила свое обещание, когда два месяца спустя они стояли друг против друга в темном коридоре. Метка за запястье жгла, возвещая о том, что Гарри Поттер явился в Хогвартс. А значит, у Северуса появилась возможность исполнить план Дамблдора. И все закончится. Больше не придется врать. Больше не придется притворяться. Он будет свободен.

Башня Когтеврана. Алекто Кэрроу коснулась метки, когда поджидала Поттера именно там. Нужно торопиться, и он почти бежал по темным коридорам, когда впереди послышались торопливые шаги. Северус замедлил бег, переходя на размеренный шаг.

— Кто здесь? — послышался знакомый голос.

Снейп на мгновение замер.

«Только не это. Пожалуйста, только не сейчас».

Собрав в кулак все свое самообладание, он медленно шагнул из тени доспехов, установленных в коридоре.

«Еще слишком рано. Минерва, прошу, не мешай мне».

— Где Кэрроу? — спокойно спросил он.

— Я думаю, там, где вы велели им быть, Северус, — ответила профессор МакГонагалл.

Снейп подошел ближе, обшаривая взглядом пространство позади и вокруг нее, как будто ища спрятанных под мантией-невидимкой двоих беглецов.

— Я полагал, — сказал Снейп, — что Алекто захватила человека, незаконно проникшего на нашу территорию.

— Вот как? — удивилась Минерва. — На каком же основании вы так полагали?

Она держалась холодно и отстраненно, словно перед ней стоял не человек, которого она любила, а простое ничтожество, не достойное ее внимания. Теперь это была ее тактика поведения. В такие минуты она вновь напоминала ему прежнюю Минерву МакГонагалл, строгую и сухую преподавательницу, которую он знал со своих одиннадцати лет. Маска, гипсовый слепок, сквозь который невозможно ничего рассмотреть.

Снейп слегка согнул левую руку, на которой возле локтя была выжжена Черная Метка.

— Ах да, конечно! — фыркнула МакГонагалл. — У вас, Пожирателей Смерти, свои особые каналы связи — как я могла забыть!

Снейп сделал вид, что не слышит ее слов. Ему не в чем винить ее. Она поступает так, как считает правильным. Как и он сам.

Он все еще пристально всматривался в воздух вокруг нее и постепенно подступал ближе, как будто сам не замечал, что делает.

— Я не знал, что сегодня ваша очередь патрулировать коридоры, Минерва.

— У вас есть возражения?

— Мне хотелось бы знать, что подняло вас с постели в столь поздний час.

— Мне послышался подозрительный шум.

— Вот как? Но здесь вроде бы совсем тихо, — Снейп взглянул ей прямо в глаза. МакГонагалл даже не шелохнулась, не отвела взгляд. Она что-то знает. Она его видела. Крохотная искорка надежды вспыхнула в его груди, и Северус не сдержал рвущегося с его губ одного единственного вопроса, ответ на который мог предрешить исход всего. — Минерва, ты видела Гарри Поттера? Если да, то…

Глаза женщины яростно сверкнули, и в следующее мгновение она сделала молниеносный выпад — если бы Северус плохо ее знал, он никогда бы не поверил, что она способна на такое. Ее волшебная палочка рассекла воздух, но Щитовые чары Снейпа сработали так стремительно, что МакГонагалл слегка покачнулась.

На короткий миг их взгляды встретились — в ее прекрасных пепельно-серых глазах стояли слезы, смешанные с холодной решимостью.

Не давая ему возможности сориентироваться, она направила свою палочку на факел на стене, и он вылетел из подставки. Пламя, тут же превратившееся в огненное кольцо, которое заполонило коридор и полетело на Снейпа, точно лассо.

Но в следующий момент это был уже не огонь, а огромная черная змея. Молниеносным движением МакГонагалл превратила ее в столб дыма, который в мгновение ока сгустился и обернулся роем разящих кинжалов. Снейпа спасло от них лишь то, что в последнюю секунду он успел укрылся за стоявшими тут же доспехами, и кинжалы со звоном вонзились один за другим в нагрудные латы.

Одно из лезвий прошило тонкий металл насквозь в опасной близости от лица Снейпа, едва не оцарапав ему щеку. Если так пойдет и дальше, ему конец. Минерва его не отпустит. Она обещала убить его, и она это сделает, Северус в этом больше не сомневался. Мастер трансфигурации, она превратила собственную любовь в жгучую ненависть.

Но даже зная это, Северус не мог сражаться с любимой. Он никогда бы не смог причинить ей вред. Даже если это будет стоить ему жизни, а Дамблдору выполнения его плана. Он и так уже пожертвовал всем ради этого. Довольно. Больше он не станет обманывать ее. Если Гарри Поттер в замке, декан его факультета не может не знать об этом. Возможно, удастся убедить ее помочь ему найти Поттера. Тогда его миссия будет исполнена.

Сделав глубокий вдох, Северус попытался выйти из-за утыканных кинжалами доспехов, как вдруг по коридору разнесся визгливый голос.

В несчастные доспехи ударило сразу два заклятья, заставляя Снейпа забиться в самую глубь ниши. На помощь декану Гриффиндора спешили профессора Флитвик и Стебль, позади переваливался отставший от них Слизнорт.

— Нет! — взвизгнул Флитвик, вскидывая волшебную палочку. — Больше вы в Хогвартсе никого не убьете!

Заклятие Флитвика вновь ударилось в доспехи, которые Северус сделал своим прикрытием. Они с грохотом ожили.

Снейп вырвался из сокрушительных железных объятий и послал доспехи влет на своих противников. Они с грохотом врезались в стену и разбились на куски. Это позволило ему выиграть несколько спасительных секунд. Выскочив из ниши, он метнулся к ближайшему кабинету. У него над головой оглушительно взрывались летящие ему вслед молнии.

Ворвавшись в класс, Северус на мгновение огляделся. Позади уже слышался топот ног его преследователей. Они не станут его слушать. Скорее всего, его просто убьют на месте.

Жгучая досада зашевелилась в груди. Ведь он был так близок к своей цели.

В тот момент, когда дверь класса снова распахнулась, послышался звон бьющегося стекла, и огромная, похожая на летучую мышь, тень мелькнула на фоне темнеющего неба в направлении наружной стены замка, а вслед ей летел звенящий крик Минервы МакГонагалл:

— Трус! ТРУС!

Он стоял на холме, чувствуя, как поднявшийся ветер треплет полы его черной как наступившая ночь мантии, и наблюдал за устремившимися к замку разноцветными всполохами заклятий. Нескончаемым звездопадом они обрушились на защитный купол Хогвартса, взрываясь яркими вспышками. Битва за Хогвартс началась. А он ничего не мог сделать, оставаясь лишь сторонним наблюдателем.

Где-то там внизу сражались его бывшие коллеги, его ученики, их близкие и друзья, ценой собственных жизней защищая древние стены. Среди них сражалась женщина, ставшая за последние два года для него всем: воздухом, светом, смыслом жизни. Она вновь рисковала своей жизнью, а его снова не было рядом.

Они не смогут сдерживать Волан-де-Морта вечно. Но пока защитный купол держится, замок в безопасности. Ни одному Пожирателю Смерти не удастся попасть в Хогвартс. А значит, и Снейп не сможет отыскать Гарри Поттера. Мальчик где-то там, за древними стенами замка, ищет очередной крестраж и не знает, что сам является таковым.

«Когда придет время, мальчик должен умереть».

Убийство Дамблдора, весь этот год мрака и ужаса нужны были лишь для того, чтобы Гарри узнал страшную правду — жертва его матери оказалась напрасной. Спасая жизнь своему ребенку, она, сама того не ведая, дала возможность Волан-де-Морту возродиться вновь.

«Прости, Лили. Я не смог защитить твоего сына».

Мальчик должен умереть. И Темный Лорд должен сам убить его.

Яркий луч прорезал ночную тьму, и магический купол над Хогвартсом пошел трещинами. Древние стены задрожали, словно в предсмертной агонии. Трещины стали разрастаться, обнажая широкие кривые провалы, и вниз, словно пепел, полетели горящие ошметки. Барьер, защищающий замок, пал. Ничто не способно противостоять силе Бузиной палочки.

Мысли о Гарри моментально улетучились из головы Северуса. Сейчас начнется штурм замка. Он должен быть там, чтобы помочь Минерве. Зная ее, она обязательно кинется в гущу схватки, гриффиндорское безрассудство.

На его глазах толпы приспешников Темного Лорда устремились к замку. Вновь в его стены ударили десятки заклятий, выбивая гранитное крошево, круша башни, перемалывая вековые камни в пыль. На главном мосту орудовали великаны, через проломы в стенах лезли полчища огромных пауков, а в небе темными тенями кружили дементоры. Не верилось, что Хогвартс переживет эту ночь.

Снейп взмахнул мантией, и черный вихрь подхватил его, унося вперед, к горящему замку. Через несколько мгновение он уже стоял посреди небольшого дворика перед Главным входом. Боковые галереи превратились в груду булыжников, и по ним карабкалась парочка пауков, от которых в спешке разбегались детские фигуры в ученических мантиях. Неподалеку, у самого моста, оставшиеся еще в строю ожившие статуи кромсали упавшего навзничь великана. Всюду сверкали вспышки заклятий. Северус увернулся от одного, отбил другое. Его глаза метались по толпе сражающихся, ища одного конкретного человека.

И тут он увидел ее. Минерва сражалась на ступенях замка сразу с двумя Пожирателями Смерти. Позади нее светловолосая девочка в форме факультета Когтевран пыталась привести в чувства своего товарища, сраженного заклятьем.

— Эверте Статум! — выкрикнула Минерва, и один из ее противников, кувыркаясь в воздухе, словно тряпичная кукла, отлетел на несколько метров, врезавшись в толпу сражающихся. — Левитация, мисс Маллорд, используйте левитацию, — она резко пригнулась, отбивая летящий в нее красный луч. — Конфриго!

Расправившись и со вторым Пожирателем Смерти, Минерва кинулась помогать своей ученице. Руки девушки дрожали с такой силой, что она едва могла удержать палочку.

— Все хорошо, Вильгельмина, укройтесь в замке, я о нем позабочусь, — она взмахнула палочкой, и безвольное тело взмыло в воздух. — Давайте. Идемте же.

Вместе они стали подниматься по ступеням Главного входа, в дверях их встречали двое семикурсников-пуффендуйцев с палочками наизготовку. Они уже были на верхней ступени, когда буквально из ниоткуда возникла долговязая фигура в черном балахоне. Один из пуффендуйцев упал практически сразу же, сраженный заклятьем. Минерва стремительно обернулась, машинально прикрывая собой замешкавшуюся Вильгельмину Маллорд. С палочки Пожирателя Смерти сорвался зеленый луч, но, не долетев до своих жертв какие-то полметра, он распался, ударившись о щитовые чары, вовремя выставленные Снейпом. Северус взмахнул палочкой снова, и в мужчину полетело оглушающее заклятье — Пожиратель Смерти рухнул точно подкошенный.

Минерва подтолкнула перепуганную девушку к дверям замка, веля ей укрыться внутри, но сама не двинулась с места. Она окинула превратившийся в поле битвы двор пристальным взглядом, ища того, кто практически только что спас ей жизнь. На ее лице отразилось изумление, когда их с Северусом взгляды встретились. Мгновение они смотрели друг на друга, забыв о царящих вокруг хаосе и смерти. И Снейпу казалось, что в мире нет ничего прекраснее этих бездонных серых глаз. В ее взгляде не было ненависти или отвращения, так больно задевавшие его весь этот год. Вместо этого в них светилась затаенная нежность. Сердце в груди возликовало, и повинуясь внезапному порыву, они одновременно шагнули друг другу навстречу.

— Минерва, берегись!

Чей-то окрик заставил МакГонагалл обернуться. Ее палочка разрезала воздух, отбивая летящие в нее заклятье, и в следующее мгновение рядом с ней возник Кингсли Бруствер, что-то быстро говоря ей в попытке перекричать царящий вокруг гвалт криков и взрывов. Он вышел вперед, прикрывая МакГонагалл, и в его магический щит ударило разом три заклятья. Минерва тут же послала в ответ оглушающее заклинание, но Северус не успел увидеть, достигло ли оно цели. Лежащий рядом с ним каменный фрагмент расколотого на части фонтана разлетелся в мелкое крошево от мощного удара, и Северуса накрыла чья-то тень. Обернувшись он увидел, как один из великанов опускает ему на голову огромную, обшитую металлическими пластинами палицу. Снейп успел увернуться в последний момент, чувствуя дуновение ветерка на своем лице, когда смертоносное оружие пронеслось в каких-то дюймах от его головы.

Снейп взмахнул палочкой, и ноги великана опутали магические веревки, сильно стянув тому щиколотки. Великан попытался сделать шаг, но покачнулся, не удержав равновесие, и с оглушительным грохотом рухнул на землю, подняв облачко пыли.

— Снейп! — хриплый голос прорвался сквозь какофонию криков и взрывов.

Северус обернулся — через поле битвы, в которое превратился некогда тихий двор, пробирался Люциус Малфой. Весь его аристократический лоск куда-то исчез. На бледном осунувшемся лице яркими багровыми пятнами выделялись свежие кровоподтеки, один глаз почти заплыл.

— Повелитель ждет тебя в Визжащей хижине. Поспеши.

Северус на мгновение обернулся, ища взглядом Минерву, но ее уже не было во дворе. Одна из створ Главное входа с громким грохотом сорвалась с петель, не выдержав очередного ударившего в нее заклятья, и бой хлынул внутрь замка.

— Снейп, — потянул его за рукав Малфой-старший. В его лихорадочно блестящих глазах застыли ужас и смятение, — ты не видел Драко? Он где-то в замке.

Но Северус лишь покачал головой. До сына Малфоя ему не было никакого дела. И он снова упустил возможность найти Гарри Поттера.

Он стоял посреди единственной комнаты Визжащей хижины, с облупившимися обоями и заколоченными окнами. Грохот сражения доносился сюда приглушенно, как бы издалека. В единственном не забитом досками окне мелькали огненные вспышки со стороны замка, но в самой комнате было темно, ее освещала лишь тусклая масляная лампа.

Волан-де-Морт сидел в старом обшарпанном кресле, задумчиво поигрывая Бузиной палочкой. Его бледные длинные пальцы двигались с завораживающей хаотичностью.

— Повелитель, их сопротивление сломлено…

— Без твоей помощи, — отозвался Волан-де-Морт тихим шипящим голосом. — Ты, Северус, искусный волшебник, но не думаю, что сейчас ты нам особо нужен… Мы почти у цели… почти.

— Позвольте, я найду вам мальчишку. Позвольте мне доставить вам Гарри Поттера. Я знаю, как его найти. Прошу вас.

Снейп приблизился к столу, за которым сидел Темный Лорд. Это его последняя возможность добраться до Гарри. Он должен ее использовать.

Волан-де-Морт встал. Тусклый свет от лампы осветил его плоское змеиное лицо, красные глаза, бледность кожи, матово светившейся в полумраке.

— Я в затруднении, Северус, — мягко сказал Волан-де-Морт.

— В чем дело, Повелитель? — тут же откликнулся Снейп.

Волан-де-Морт поднял Бузинную палочку изящным отточенным движением дирижера.

— Почему она не слушается меня, Северус?

В тишине Снейпу послышалось тихое шипение змеи, свивавшей и развивавшей кольца в сверкающей волшебной сфере, парящей в воздухе без всякой поддержки. А может быть, это медленно угасал в воздухе свистящий вздох Волан-де-Морта?

— По-повелитель? — недоуменно спросил Снейп. — Я не понимаю. Вы совершали этой палочкой непревзойденные чудеса волшебства.

— Нет, — ответил Волан-де-Морт. — Я совершал этой палочкой обычное для меня волшебство. Я — непревзойденный волшебник, но эта палочка… нет. Она не оправдала моих ожиданий. Я не заметил никакой разницы между этой палочкой и той, что я приобрел у Олливандера много лет назад.

Темный Лорд говорил задумчиво и спокойно, но именно это больше всего настораживало. Северус привык доверять своим инстинктам, и сейчас каждая клеточка его тела вопила об опасности.

— Никакой разницы, — повторил Волан-де-Морт.

Снейп молчал, чуя опасность. Его мозг лихорадочно работал в попытке придумать, как успокоить Темного Лорда.

Волан-де-Морт зашагал по комнате.

— Я думал долго и напряженно, Северус… Ты знаешь, почему я отозвал тебя из битвы?

Снейп заставил себя отвести взгляд от змеи в заколдованном шаре. Казалось, что она следит за каждым его движением, угрожающе шипя.

— Нет, Повелитель, не знаю, но умоляю вас: позвольте мне туда вернуться. Позвольте мне отыскать Поттера.

— Ты говоришь, совсем как Люциус. Вы оба не понимаете Поттера — в отличие от меня. Его не нужно искать. Поттер сам придет ко мне. Я знаю его слабость, его, так сказать, врожденный дефект. Он не сможет смотреть, как другие сражаются и гибнут, зная, что все это из-за него. Он захочет прекратить это любой ценой. Он придет.

— Но, Повелитель, его может случайно убить кто-нибудь другой…

— Я дал Пожирателям Смерти совершенно ясные указания. Схватить Поттера. Убивать его друзей — чем больше, тем лучше, — но только не его самого. Однако я хотел поговорить о тебе, Северус, а не о Гарри Поттере. Ты был мне очень полезен. Очень.

— Повелитель знает, что услужить ему — мое единственное стремление. Но позвольте мне пойти и отыскать мальчишку, Повелитель. Я уверен, что сумею…

— Я уже сказал: нет! — глаза Волан-де-Морта на мгновение вспыхнули красным, когда тот обернулся. Его мантия шуршала, как подползающая змея. — Сейчас меня волнует другое, Северус: что произойдет, когда я наконец встречусь с мальчишкой?

— Но какие тут могут быть вопросы, Повелитель, ведь вы…

— Тут есть вопрос, Северус. Есть.

Волан-де-Морт остановился. Теперь его взгляд был устремлен на Снейпа.

— Почему обе палочки, которые у меня были, отказались служить, когда я направил их на Гарри Поттера?

— Я… я не знаю ответа на этот вопрос, Повелитель.

— Правда? Моя тисовая палочка, Северус, исполняла все мои приказы, кроме одного, — убить Гарри Поттера. Она дважды не смогла этого сделать. Олливандер под пыткой рассказал мне об одинаковой сердцевине, сказал, чтобы я взял другую палочку. Я так и сделал, но палочка Люциуса раскололась при встрече с Гарри Поттером.

— Я… я не знаю, как объяснить это, Повелитель.

Снейп не смотрел на Волан-де-Морта. Его темные глаза были по-прежнему прикованы к змее, свернувшейся в магическом шаре.

— Я нашел третью палочку, Северус. Бузинную палочку, Смертоносную палочку, Жезл Смерти. Я забрал ее у прежнего хозяина. Я забрал ее из гробницы Альбуса Дамблдора.

Снейп резко перевел взгляд со змеи на Волан-де-Морта. Его лицо словно застыло, превратившись в посмертную маску. Оно было мраморно-белым и таким неподвижным, что казалось невероятным, что за этими невидящими глазами еще теплится жизнь.

Неужели он опоздал?

«Мальчик должен умереть. И Темный Лорд должен сам убить его».

— Повелитель, позвольте мне привести мальчишку…

— Я просидел здесь всю эту долгую ночь перед самой победой, — почти шепотом произнес Волан-де-Морт, — неотрывно думая о том, почему Бузинная палочка отказывается выполнять то, для чего она предназначена, отказывается сделать то, что она должна, по легенде, сделать для своего законного владельца… и мне кажется, я нашел ответ.

Снейп молчал.

— Может быть, ты уже догадался? Ты ведь вообще-то умный человек, Северус. Ты был мне хорошим и верным слугой, и я сожалею о том, что сейчас произойдет.

— Повелитель…

— Бузинная палочка не повинуется мне по-настоящему, Северус, потому что я не законный ее владелец. Бузинная палочка принадлежит тому волшебнику, который убил ее предыдущего хозяина. Ты убил Альбуса Дамблдора. Пока ты жив, Бузинная палочка не может по-настоящему принадлежать мне.

— Повелитель! — Северус выбросил перед собой руку с зажатой в побелевших от напряжения пальцах палочкой, хоть и понимал бесполезность своего жеста. Темному Лорду он не соперник.

— Иначе быть не может, — сказал Волан-де-Морт. — Я должен получить власть над этой палочкой, Северус. Власть над палочкой — а значит, и власть над Гарри Поттером.

И Волан-де-Морт взмахнул Бузинной палочкой. В первую секунду ничего не произошло, и Снейп успел подумать, что он помилован. Но тут намерение Волан-де-Морта прояснилось. Шар со змеей закружился в воздухе, и прежде чем Северус успел что-либо предпринять, его голова и плечи оказались внутри сверкающей сферы. Сквозь защитный барьер до него долетел шипящий голос Волан-де-Морт, произнесшего всего одно единственное слово на змеином языке:

— Убей!

Текучее тело змеи резко распрямилось, и Северус увидел огромную пасть, раскрывшуюся ему навстречу. Кажется, он закричал, когда клыки змеи вонзились ему в шею. Он судорожно рванулся, пытаясь сбросить шар, но магии сопротивляться бессмысленно. Неимоверная боль захлестнула все его тело, практически лишая сознания. Балансируя на грани, он ощущал, как смертоносная челюсть разжалась, и сквозь рваные раны на шее струится горячая кровь. Колени его подогнулись, и Северус опустился на пол.

— Жаль, — послышался холодный голос Волан-де-Морт. Однако, в нем не было ни печали, ни раскаяния.

Сфера со змеей, повинуясь взмаху его волшебной палочки, взмыла вверх, оторвавшись от Снейпа, который тут же боком завалился на пол, заливая пол хижины багровой кровью.

Он не справился. Все было напрасно. Дамблдор просчитался, поручив ему эту миссию. Теперь все, кто сейчас защищает Хогвартс, погибнут. Они отдадут свои жизни напрасно. Потому что он не справился.

Жизнь медленно покидала его. Последние минуты агонии оборвутся с последней каплей крови. Больше не будет сожалений и боли. Впереди его ждет лишь забвение.

Тихий шорох шагов ворвался в затуманенное сознание, заставляя открыть глаза. Перед ним стоял он. В ярко-зеленых глазах застыло то ли сожаление, то ли удовлетворение. Но Северуса сейчас это мало интересовало. Главное, что мальчик здесь, стоит перед ним. Значит, еще не все потеряно.

Северус открыл рот, пытаясь произнести хоть слово, но губы лишь беззвучно шевелились не произнося ни звука. Гарри нагнулся к нему, и из последних сил Снейп ухватил его за край одежды, притягивая ближе.

Из его горла вырвался страшный булькающий звук:

— Собери… собери…

Из Снейпа текла не только кровь. Серебристо-голубое вещество, не газ и не жидкость, хлынуло из его рта, ушей и глаз. Гарри понял, что это такое, но не знал, что делать. На его лице отразилось смятение.

Стоявшая позади Гермиона вложила в его дрожащую руку наколдованный из воздуха флакон. Мановением палочки Гарри направил серебристое вещество в его горлышко. Когда флакон наполнился до краев, а в жилах Снейпа не осталось, похоже, ни капли крови, его судорожная хватка ослабела.

— Взгляни… на… меня… — прошептал он.

Зеленые глаза встретились с черными.

«Прощай, Лили».

Зеленоглазый образ милой девушки улыбнулся ему и растаял в воздухе навсегда.

По губам Снейпа скользнула тень улыбки. На сердце вдруг сделалось легко и спокойно. И лишь об одном он сожалел.

Что не успел попрощаться с любимой.

— Минерва… — сорвался с губ беззвучный стон, который уже никто не слышал.

Мгновение спустя в глубине черных глаз что-то погасло, взгляд их стал пустым и неподвижным. Рука, державшая одежду Гарри Поттера, упала на пол, и больше Снейп не шевелился.

Где-то далеко за пределами Визжащей хижины, в горящем замке отчаянно сражающаяся волшебница вдруг замерла. Словно позабыв о грозящей ей опасности, она стремительно обернулась, устремив свой взор сквозь распахнутые настежь двери Хогвартса навстречу медленно зарождающемуся рассвету. Ее рука, покрытая пылью и кровью, машинально сжала золотой кулон в виде сердца обвитого змеей, что был спрятан на ее шее под одеждой. В ее широко раскрытых глазах застыла немая печаль, а сердце сжалось в груди от осознания, что произошло нечто страшное…

Чьи-то голоса кричали в темноте, сливаясь в жуткую какофонию, мешая сосредоточиться.

— Ты должен убить меня, Северус. Это единственный выход.

— … Северус Снейп служил не тебе. Он был на стороне Дамблдора… он стал шпионом Дамблдора с той минуты, как ты начал ей угрожать, и с тех пор неустанно работал против тебя!.. Дамблдор был уже при смерти, когда Снейп прикончил его.

— Северус… прошу тебя…

— Авада Кедавра!

— Ты убил Альбуса Дамблдора. Пока ты жив, Бузинная палочка не может по-настоящему принадлежать мне.

— Повелитель…

— Убей!

— Я люблю тебя, Минерва МакГонагалл. Никогда не забывай об этом. Я люблю тебя, и буду любить всегда, чтобы ни случилось…

— Северус…

Он ухватился за этот голос, такой родной и знакомый, словно за спасительную соломинку. Бархатные интонации согревали душу, приносили покой, которого он так жаждал. Темнота вокруг него вдруг превратилась в слепящий свет. Он резал даже сквозь плотно сжатые веки, наполняя тело живительной тяжестью. Резкая боль пронзила горло, словно кто-то полоснул по нему острым как бритва ножом.

Северус невольно дернулся и открыл глаза.

Мир вокруг него плыл, подернутый легкой пеленой. Кажется он различил очертания потолка над собой, но он не был похож на тот, что был в Визжащей хижине. Где он? Шею нещадно жгло, будто раскаленными щипцами.

Чьи-то прохладные пальцы коснулись его лица, снимая боль, и тихий голос, тот самый, что вернул его с той стороны, прошептал:

— Тише… тише. Все хорошо. Спи…

И он повиновался, вновь проваливаясь в черное беспамятство.

Когда он пришел в себя в следующий раз, рядом никого не было. Он лежал в постели, укрытый простыней, поверх которой был накинут клетчатый плед. Шею противно щипало, и, коснувшись ее, Северус почувствовал шершавую поверхность бинтов. От малейшего прикосновения раны начинали ныть сильнее, и руку пришлось убрать. Ладно, потом осмотрит. Сейчас его мучил другой вопрос.

В памяти вспылили последние события той ночи. Визжащая хижина, острые клыки Нагайны, впивающиеся ему в горло, холод и подбирающаяся смерть. А еще глаза Гарри Поттера. Он нашел его. Да, точно. Или нет? Может, это был лишь сон? Видение бьющегося в предсмертной агонии угасающего сознания?

Он должен был умереть. Он умирал. Или он умер? Но тогда где он сейчас? Что это за место? Сил хватило лишь на то, чтобы повернуть голову. Шея вновь вспыхнула огнем, заставив Снейпа застонать сквозь плотно сжатые зубы.

Послышался тихий звук открывающейся двери и чьи-то легкие шаги по скрипящим половицам.

— Северус! — раздался женский вскрик.

Кто-то легкий, почти невесомый, опустился на краешек его постели, и Северус увидел лицо молодой женщины, глядящей на него со смешанным чувством тревоги и радости. Ее словно выточенные из белоснежного мрамора изящные черты в обрамлении черных упругих локонов показались ему знакомыми. И эти глаза, серые и удивительно теплые…

— Минерва, — попытался произнести он, но губы лишь бесшумно шевелились.

В горле противно запершило.

— Тише. Голос вернется со временем. Когда раны на шее затянутся, — ее голос предательски дрогнул, и она на мгновение отвернулась, чтобы скрыть навернувшиеся на глаза слезы. — Ты так долго был при смерти, что я боялась…

Он нащупал ее руку на простыне и чуть сжал холодные пальцы. Ему необходимо было понять, что происходит.

«Расскажи мне. Пожалуйста. Я должен знать».

Словно угадав его мысли, Минерва заговорила, судорожно вздохнув:

— Мы победили. Волан-де-Морт мертв и больше уже не вернется. Ты справился, — ее пальцы сжали его ладонь. — Гарри рассказал, что ты выполнял план Дамблдора. Мальчик выжил. Альбус позаботился и об этом, передав ему воскрешающий камень, один из Даров смерти. Кингсли Бруствер избран новым Министром Магии. Он инициировал слушания в Министерстве над бывшими пособниками Темного Лорда. Мы все свидетельствовали в твою защиту. Тебя оправдали. Так что как только поправишься, ты абсолютно свободен.

Свободен. Он никогда не знал, что это такое. Сначала он был заложником своей семьи, потом Темного Лорда, затем Дамблдора. И вот теперь он, наконец, свободен. И что ему делать с этой свободой? Истекая кровью на полу Визжащей хижины, он смирился с тем, что умирает. Он принял смерть, как избавление. А теперь оказалось, что после конца есть продолжение. Новое начало, о котором его забыли предупредить.

— Я оставлю тебя ненадолго, — мягко проговорила МакГонагалл. — Мне нужно в Хогвартс — мы восстанавливаем замок, чтобы осенью можно было принять учеников. Школу решено открыть вновь. Замок сильно пострадал, так что работы много. Но я вернусь к ужину. А ты пока отдыхай. Тебе нужно больше спать — сон лечит.

Ему не хотелось отпускать ее. Больше никогда не отпускать. Но женские пальцы легко выскользнули из ослабевшей ладони, оставляя его на растерзание одиночества.

Но ведь она вернется. Она обещала. Теперь между ними нет преград. Ведь нет?

Потянулись долгие дни восстановления. Разговаривать пришлось учиться заново. Раны, нанесенные змеей, заживали медленно, причиняя боль при каждой попытке вымолвить хоть одно коротенькое слово. Северус стал вторым человеком после Артура Уизли, кому удалось пережить нападение Нагайны. К счастью, больше это пресмыкающееся уже никому не сможет навредить.

Минерва помогала ему как могла, поддерживая его, окружив его такой заботой и теплом, о которых он не смел и мечтать. Она больше не скрывала свою внешность. Маскирующие чары она сняла на глазах у всех в зале суда во время дачи показаний в защиту Снейпа, чем повергла присутствующих в глубокий шок. Никто даже представить не мог, что ей удавалось хранить эту тайну больше двух лет. Жаль, Северуса там не было, он бы с удовольствием взглянул на их вытянувшиеся лица.

В один из дней, во время их коротенькой прогулки, на которую она согласилась после десятка умоляющих взглядов и упорных попыток что-то прохрипеть в поддержку своей просьбы, она рассказала, как спасла его. Почему-то Северус не сомневался, что это могла быть только она.

— Я нашла тебя в Визжащей хижине, Поттер рассказал, где искать. Мерлин, мне никогда не было так страшно. Там все было залито твоей кровью, ноги скользили. Кажется я упала, поскользнувшись, чувствуя, как кровь впитывается в одежду. Я до сих пор иногда чувствую ее запах. Ты лежал на боку, бездыханный, и глаза безжизненно смотрели куда-то в пустоту. Я хотела закрыть их, мне было страшно видеть твой застывший взгляд, такой неживой, словно у куклы. Веки поддались неожиданно легко, хотя прошло уже несколько часов. И я поняла, что что-то не так. И тогда я принялась осматривать тебя и вдруг почувствовала едва уловимую ниточку пульса. Ты был жив. Едва-едва, но жив. Я трансгрессировала с тобой прямо посреди Большого зала. После битвы все барьеры вокруг замка рухнули. Поппи помогла, вместе мы доставили тебя в больницу Святого Мунго. Почти две недели ты балансировал на грани жизни и смерти, пока наконец твое состояние не стабилизировалось. Но в сознание ты не приходил, и целители ничего не могли с этим поделать. Я видела, что они уже и не надеются на то, что ты когда-нибудь очнешься. И тогда я решила действовать. Я уговорила их разрешить забрать тебя из больницы. Дамблдор в своем завещании оставил этот дом мне, хотя я до сих пор не понимаю, что им двигало, но я уже давно научилась не обращать внимание на его причуды, даже посмертные. В общем, я привезла тебя сюда. Порой мне начинало казаться, что целители из Мунго правы, но потом я смотрела на тебя и понимала, что не могу отступить. И вот, после нескольких недель ожиданий, ты все-таки очнулся.

Ему было приятно вновь оказаться в их маленьком домике под Абердином, где когда-то началась их история. Как будто он вернулся назад во времени. Они проводили много времени вместе, гуляя по лесу или сидя в гостиной у камина. Когда Минерве приходилось возвращаться в Хогвартс, Северус безумно скучал, бродя по опустевшему дому и считая минуты до ее возвращения. Когда она была рядом, он чувствовал, как сердце наполняется радостью.

И все, казалось, вернулось на круги своя. Но он чувствовал, что что-то не так. Что-то в их отношения уже не было таким как раньше. Минерва улыбалась ему, когда он держал ее за руку, была с ним нежной и ласковой, как прежде, но в глубине ее серых глаз притаилась тревога. Всё чаще он замечал ее отстраненно-рассеянный взгляд, когда она думала, что он не видит ее. Любые его попытки обнять ее или уж тем более поцеловать мягко отклонялись под различными предлогами, хотя он чувствовал, что его прикосновения не являются для нее чем-то неприятным. Она словно сдерживала свои чувства, не позволяя себе больше, чем просто забота о близком человеке.

Начинать разговор, когда едва можешь прохрипеть пару слов, было бессмысленно. И Северус терпеливо ждал.

Голос вернулся спустя месяц, и уже через несколько дней он мог вполне нормально говорить. Собравшись с мыслями и прокрутив в голове все, что собирался сказать, Северус с самым решительным видом вошел в кухню. Минерва стояла у плиты, задумчиво помешивая содержимое маленькой кастрюльки. Принюхавшись, Северус машинально определил — мятный соус, значит, на ужин будет баранина.

Поглощенная своими мыслями, Минерва кажется не заметила, как он вошел. Приблизившись, он осторожно обнял ее за плечи, нежно касаясь губами шероховатой ткани платья на ее плече, чувствуя, как моментально напряглось женское тело в его объятиях.

— Прости меня за все, — тихо прошептал он.

Деревянная лопатка, которой она помешивала соус, выпала из ее ставших вдруг непослушными пальцев. Минерва резко обернулась, устремляя на него взгляд своих серых глаз, из которых вдруг почему-то полились слезы.

— Ты просишь у меня прощения?! — срывающимся голосом воскликнула она. — Ты, Северус! Я считала тебя предателем и убийцей, так легко поверив в твою виновность. Я мешала тебе весь год выполнять план Дамблдора, потакая Долгопупсу и остальным ученикам. Это я помешала тебе найти Поттера в тот день, когда он появился в Хогвартсе, и это едва не стоило тебе жизни. Черт, я пыталась тебя убить! И убила бы, если бы ты тогда не сбежал! Я даже представить не могу, какого тебе было весь этот год, одному. Вместо того чтобы помочь тебе, поддержать тебя, я ненавидела тебя и желала тебе смерти, — она судорожно вздохнула, глотая слезы. — Ты должен презирать меня. Но ты стоишь здесь, такой благородный, и просишь у меня прощения?! За что, позволь узнать?

На мгновение Северус вновь лишился дара речи. Такой реакции он уж точно не ожидал. Так вот что ее мучило все это время. Чувство вины. Она переживала из-за того, что он, Северус, хорошо сыграл свою роль (теперь-то уж он может это признать), заставив ее и вообще всех поверить, что он на стороне Темного Лорда, тем самым осуществив план Дамблдора и приблизив их победу над самым темным волшебником современности.

Вот дуреха. Кошка его глупенькая.

Волна нежности захлестнула его. Он сгреб рыдающую женщину в охапку, прижимая к груди, чувствуя, как намокает рубашка от ее горячих слез. Она не сопротивлялась, уткнувшись носом ему куда-то в область солнечного сплетения, и только отчаянно всхлипывала в его объятиях.

— За то, что заставил тебя пройти через этот ад в одиночку. За то, что обманывал так долго. За то, что ты была вынуждена смотреть, как страдают близкие тебе люди, твои ученики. За то, что рисковала жизнью, защищая замок, а меня не было рядом, — он приподнял ее подбородок и улыбнулся ей. — Но теперь все будет иначе. Я обещаю. Больше я тебя не оставлю. Никогда.

Отсвет свечей играл на ее мокром от слез лице. Чуть склонив голову, он мягко коснулся ее губ в нежном поцелуе. Мерлин, ради одного этого уже стоило выжить. Ее руки уже ставшим таким привычным движением обвили его шею, и на несколько бесконечно долгих минут они потеряли связь с реальностью, полностью отдавшись захлестнувшим их чувствам.

— Знаешь, я согласилась занять пост директора Хогвартса, — вдруг произнесла Минерва, смущенно отстраняясь. В ее голосе прозвучали извиняющиеся нотки. — Но если хочешь, я откажусь, — поспешно добавила она. — Мы можем остаться здесь, как ты хотел. Денег нам хватит. Если что, я могу…

Он коснулся ее губ, призывая к молчанию, и улыбнулся. Разве можно представить Минерву МакГонагалл без Хогвартса? Да никогда. К тому же, он и сам был бы не прочь вернуться в школу. Только сейчас он по-настоящему осознал, как любит это место.

— Ты будешь отличным директором, — прошептал он, прокладывая губами дорожку по ее шее. — Может, и мне найдется местечко. Филча я, конечно, не подвину. Но в крайнем случае, могу помогать домовым эльфам на кухне.

Минерва не сдержалась и прыснула.

— Слизнорт изъявил желание остаться преподавать зельеварение, — отсмеявшись, проговорила она. — Но должность преподавателя по Защите от темных искусств вакантна. К счастью, профессор Кэрроу теперь проведет остаток своих дней в Азкабане.

Северус на мгновение отвлекся от своего занятия и картинно вскинул брови.

— Ты предлагаешь мне должность, которая, замечу, по твоим же собственным словам, проклята? Госпожа директор, вы настолько сильно хотите от меня избавиться?

В серых глазах зажегся лукавый огонек.

— Что-то мне подсказывает, что теперь проклятье больше не действует. Но если ты имеешь что-то против, — она сделала вид, что глубоко задумалась, — я, пожалуй, могла бы рассмотреть вариант с домовыми….

— Я согласен, — не дав ей договорить, выпалил Снейп и коротко усмехнулся, когда на ее прекрасном молодом лице зажглась счастливая улыбка.

Он притянул ее к себе, чувствуя, как учащенно забилось ее сердце. С минуту он молча смотрел на нее, будто пытался запомнить каждый изгиб ее лица, выражение глаз, теплоту улыбки, и вдруг серьезно произнес:

— Я люблю тебя, Минерва, и хочу провести с тобой остаток своих дней.

Она улыбнулась ему, согревая его душу своей улыбкой, и нежно поцеловала.

— Я тоже люблю тебя. И буду любить всегда.

ЭПИЛОГ

Большой зал Хогвартса поражал своим великолепием. Прямо в воздухе на фоне потолка, напоминающего усыпанное звездами ночное небо, парили тысячи свечей, освещая четыре стола факультетов, за которыми сидели ученики в черных остроконечных колпаках. В противоположном конце зала стоял еще один длинный стол, за которым сидели преподаватели. Огромные двустворчатые двери распахнулись, впуская неровный строй первогодок, оглядывающихся по сторонам со смесью страха и восторга. Остановившись перед преподавательским столом, они воззрились на табурет, на котором лежала Распределяющая Шляпа.

Одного за другим взволнованных детей вызывали к табурету. Они садились на него, и Распределяющая Шляпа выносила свой вердикт — один из четырех факультетов, где следующие семь лет предстояло учиться новому студенту Хогвартса.

— Изабель Лили Снейп.

Из нестройного ряда первокурсников вышла девочка с заплетенными в косу черными как смоль волосами и умными серыми глазами. В отличие от большинства первогодок, девочка держалась спокойно и уверенно. Подойдя к табурету, она бросила быстрый взгляд на преподавательский стол. Ее родители сидели рядом рука об руку: мама в высоком резном кресле директора, пост, который она занимала вот уже двенадцать лет, а отец рядом, по левую руку от своей жены. Взгляды обоих были устремлены на Изабель. В серых, как у ее дочери, глазах Минервы МакГонагалл светилось волнение, и Северус ободряюще сжал ее руку, улыбнувшись уголками губ. Он чуть заметно кивнул Изабель, и девочка храбро забралась на табурет.

— Так…так… — послышался скрипучий голос. — Посмотрим… Очень интересно… Куда же мне распределить вас, юная леди?..

Изабель невольно улыбнулась, вспоминая постоянные споры ее родителей о факультете, на котором она будет учиться. Они так и не пришли к единому мнению. Но она-то знала, чего хочет.

— Что ж, — проскрипела Шляпа, — тогда пусть будет….

КОНЕЦ