История одного оборотня (джен)

Не подумайте, что с того дня все волшебники принялись сразу друг за другом гоняться и кричать различные Непростительные. Даже в газетах подобные статьи появлялись только раз в неделю, а то и в две, да и не первой полосе. И не на второй, что успокаивало родителей.

Но напряжение никуда не делось. На улицах нашего поселка почти не гуляли люди, а в середине дня все мы ощутили достаточной силы всплеск магии. Стоило нам выйти из дома, как позади нас заискрила невидимая стена, которую можно было разглядеть с нашей возвышенности едва ли не полностью. Кучка волшебников помахала нам рукой и потопала дальше, а мистер Поттер последовал их примеру. Весь вечер супруги думали над улучшением охранных чар. Никто не слушал нас, хотя мы говорили вполне дельные вещи: если мимо пройдут те самые бандиты Лорда, они просто не удержаться от соблазна посмотреть, что же так сильно пытаются защитить. Мы не верили в надежность заклинаний Поттеров.

Нападение было совершено в другом поселке, что находился совсем рядом. Как раз за тем лесочком и дорогой. Мы бегали туда, искали разрушенный дом. Метку мы не видели, да и много времени прошло, но развалины нашли быстро. Облазили их, потрогали камни черного цвета, не заметив того, что за нами наблюдало маленькое чудо в белом платьице и с мягкой игрушкой в руках неопределенного происхождения. Платьице было запачкано, ровно как и волосы. Тут же за ней прибежала женщина, вся в слезах, и подхватила ее на руки. Мы хотели незаметно исчезнуть, не дело это — по развалинам чужой жизни лазать, но были замечены раньше. Крику было! Как только нас не называли. И грабителями, и мародерами, и бесстыдниками. А когда к ней еще две бабушки присоединились! Я не знал, как извиниться и уйти отсюда. Сириусу, видимо, понравилось пополнять свой словарный запас — он внимательно слушал и кивал головой на каждое слово.

— Извините меня, пожалуйста, — прервал он женское общество и состроил самую невинную морду из всех, что мы успели видеть. — А кто такие мародеры?

— Те, кто совершенно безнаказанно лазают где попало и ищут всякие гадости для своих проделок когда остальным плохо! — не подумав, выпалила женщина слева, с короткими волосами, но очень внушительной фигурой.

Наверное, она и сама не знала, кто они такие были. Мне так казалось. Тем не менее, Сириусу определение понравилось, и он покивал головой и еще тысячу раз извинился, разливаясь соловьем про то, что они не знали, что здесь была беда, что произошло вчерашней ночью и вообще они милые дети, изучают историю родного края. Нам с Джеймсом оставалось лишь поддакивать и глупо улыбаться, шаг за шагом отступая назад. Поттер успел даже с умным видом протереть очки к тому времени, как женщины разошлись, восхищаясь новым поколением и вспоминая бурную молодость.

На просьбу Сириуса и мы не обратили внимания, беспокоясь о том, как бы быстрее исчезнуть и не напороться на других болтливых и честных граждан. Ничего интересного в развалинах не было, живописными они тоже не являлись — просто груда камней и дерева, опаленные огнем и посыпанные никуда не годными вещами. Насчет хозяев мы ничего не знали, говорили, что они пропали без вести, но мы простодушно думали, что они просто сбежали, испугавшись. Мы даже не сочувствовали им — это просто произошло не с нами, и нас никак не трогало. Было жалко людей, но совсем чуть-чуть и то после того, как мама Джеймса рассказывала об этой семье. Поэтому ночное происшествие быстро вылетело у меня из головы, и мы с радостью побежали в магазин с мистером Поттером, которому вручили длиннющий список того, что было необходимо прямо сейчас. Тетя Даниэлла (не привык я ее так называть) нарочито медленно посмотрела на наручные часы, и мы намек поняли. За три прошедших дня мы уничтожили половину всех запасов, но, похоже, этому были только рады. Как по заказу весь наш поход сыпал снег, и мы здорово повеселились, когда не могли друг друга видеть на расстоянии пары метров. Джеймс было запустил снежок в отца, но тот на удивление быстро вернулся, кажется, тот же самый. А ведь мистер Поттер и руки не поднимал, не то, что волшебную палочку достать.

Здешний магазин был совсем неинтересным по сравнению с магазинами Диагон-аллеи: обшарпанный, маленький, но чистый — половину всего пространства занимал длиннющий прилавок, на котором были выложены различные товары. Выбор был тоже не богат, но и мы пришли сюда за определенными продуктами, а не для того, что потребует душа. Пока зачитывался список продуктов, продавщица, совсем молоденькая девушка, бегала из одного конца магазина в другой, и нам было ее почти жалко. И невыносимо скучно. Горка пакетиков росла, но медленно — девушка старалась завернуть все как подобает. И мы ее совсем не ругали за плохое исполнение, просто не сиделось на месте. Пространства для игр не было, сами игры в голову не приходили, и мы относительно спокойно дождались, когда все покупки будут окончательно упакованы в большие пакеты. По два каждому, но для равновесия удобнее было так. Другое дело, что идти пришлось под горку, что не могло радовать. Видя наши кислые физиономии, измученные скукой и подъемом, хотя и невысоко было, Чарльз сжалился над нами, и мы стали обладателями билетов на квиддичный матч завтра вечером. Радости было много, но в основном по поводу того, что мы вырвемся на свободу. Естественно, что Джеймс радовался и тому и другому одинаково, да так, что домой буквально добежал, чтобы поскорее все спросить у мамы. Нас он ждать не стал, и заслуженно получил по ушам, после чего мы все чинно поблагодарили чету Поттеров за проявленное неудобство и трату денег. На последнее мы получили три одинаковых недовольных взгляда и длинную тираду, в которой говорилось, что они достаточно богаты, чтобы устроить самые лучшие каникулы своему ребенку и его друзьям. Я и не спорю — каникулы действительно такими получились.

Спать мы легли рано, но совсем не благодаря нотациям мамы Джеймса относительно раннего подъема. Во сне время быстро течет. И хотелось, чтобы скорее наступило завтра.

Насколько рано был подъем, мы спросить не удосужились, и в пять утра, крайне злые, были подняты с постелей и отправлены собирать рюкзаки. Потирая глаза и отчаянно зевая, мы поплелись совершать утренние традиционные дела, на удивление дружно разойдясь по ванным комнатам. Когда же вылезли оттуда, были в силах возмущаться по поводу такого утра. Все возражения были пресечены поднятой бровью Даниэллы, и мы, оказывается, были предупреждены. Истину знают все — как только вливаешься в жизнь, желание спать пропадает, даже не выслушав обещания поспать днем. Вот и мы к моменту выхода из дома уже больше напоминали энергичных детей.

Понятие о том, на чью, собственно, игру идем смотреть, имел только Джеймс. На протяжении всего завтрака на наши головы было вывалено неимоверное количество предположений о том, кто выиграет, но ни разу не сообщил о самих командах. Да и не нужно это нам было — в первую очередь, возможность полазать на новом месте (нам клятвенно обещали, что до следующего утра мы домой не вернемся). Конечно, мы и четверти той местности, в которой тогда жили, не облазали, но понимали, что по-настоящему захватывающих приключений здесь не будет. А их хотелось, правда, не мне. Но и я сидеть вечно за книжками не собирался. В конце концов, должен же каждый ребенок за свое детство найти столько приключений на свою голову, чтобы кто-нибудь из взрослых окончательно поседел? Тихий ребенок, вероятно, нездоров. Так было написано в книжках по воспитанию детей, которые очень хотела приобрести Дора. Каких усилий стоило отговорить ее… Но я отвлекся. Хотя в этом она чем-то была похожа на маму Джеймса, когда уговаривала взять нас «ну-еще-один-рюкзачок-только-самое-необходимое». И мы его взяли. Не мы же понесем, а магия.

За столько лет практически ничего не изменилось в том, как устраивают эти важные матчи. Портключи до стадиона, площадки для палаток и толпы странных людей. Только стадионы разные. Не думайте, что я такой специалист, и каждый год на финальные матчи ходил, нет. Когда твой друг грезит ими, а его сын продолжает традицию, поневоле наслушаешься. К тому же, я попал на то пришествие Пожирателей в 1994 тем же самым способом. А уж какие палатки были во время нашего детства! Закон о сокрытии магии тогда еще только набирал силу, и слушаться его пока не желали, предпочитая жить по максимуму. Думаю, что не совру, если скажу, что насчитал все цвета радуги и миллионы их оттенков. Несмотря на то, что матч, в общем-то, был у Египта и Ирландии, здесь были фанаты самых различных команд и национальностей.

Наш портключ выкинул нас прямо в толпу, громко орущую и размахивающую руками. Как и сейчас, тогда ни одно событие не проходило без эксцессов. Выбираясь из невероятного столпотворения, я слышал что-то об удивительном маггле, который после шестого obliviate перестал на него реагировать вообще. Первый курс такие заклинания не учитывал, и я пробирался совсем спокойно дальше. Скажи кто про аваду, так и на нее реагировать я бы не стал. Конечно, был момент, когда я думал, что вряд ли когда выберусь, но тогда я и увидел свет.

Я был уверен, что полей таких размеров просто не бывает в природе. Но и то, почему я посчитал то место полем, тоже было вне моего понимания. Поле, и все тут. Представьте себе самое большое пространство, окруженное лесом, насколько можете. Поставьте на каждый свободный метр по палатке, обязательно отличной от предыдущей, и, желательно, поярче. Вообразите, что вокруг каждой из них толпиться не менее пяти человек, совершенно вам незнакомых, а сзади надвигается та самая толпа почитателей магический чудес. Конечно, через каждые полметра творилось волшебство, которого не избежало и небо. Особенно громкая ракета вздумала взорваться точно над тем местом, где стоял я, по глупому стечению обстоятельств, один. Подозреваю, что я потерял из виду своих друзей где-то в момент прибытия сюда. Впрочем, меня куда больше волновали те палатки, которые выстроились рядами передо мной. Таких я точно нигде не видел: самыми первыми стояли невысокие палатки, соединяющиеся между собой и образующие кольцо, внутри которого, очевидно, что-то жарили на приличных размеров костре. Подавляющее большинство строений имело окна, и называть их палатками отчего-то не хотелось. Особенно светло-фиолетовый замок в крайнем ряду, с флагами там, куда их только можно было прикрепить. Самый обычный и привычный по сказкам замок, разве что поменьше размерами. Не успел я к нему повернуться, как вокруг его башен начал летать иллюзорный, но от этого не менее симпатичный, дракончик. От того места, где я стоял, я мог различить и его хозяев, которые очень оживленно спорили с мужчинами в темных мантиях. Сомневаюсь, что я правильно понял планировку всего этого, но в центре, довольно далеко от портключей, стоял стадион, а уже от него шли пять тропинок, размерами с хорошие дороги, которые, наверное, вели к местам прибытия. Площадка для прибывающих не являлась частью этого круглого пространства, а соединялась с ним сквозь своеобразные ворота, которые образовал сам лес, великодушно расступившись на нужное расстояние. Как бы запутано это не звучало, это впечатляло. Сам лес казался непроходимым, подобно единой монолитной стене, и он был повсюду, очерчивая границы этой области. Что бы то ни было, магглам обычным путем сюда было не добраться.

Тропинки делили поле на сектора, и у каждого прибывающего спрашивали номер его места, чтобы в следующую секунду отвести его туда. Я попал именно тогда, когда один из провожающих очнулся от какого-то заклинания, которое назвали obliviate. Да я и не отличил бы его никогда от маггла, но и вопросом о его здесь присутствии не задавался. Сокрытие магии казалось просто забавной игрой, в которую играли волшебники, и она мне нравилась. Я был уверен, что все люди знают о магии, ведь про нее написано столько книг обычными людьми! Да, ваша правда, я много раз слушал от родителей про то, что я не должен показывать магию и все такое, но воспринимать мир как игру свойственно всем детям, верно?

А я продолжал разглядывать поле, не уставая каждый раз изумленно распахивать глаза. Насколько силен был контраст замка с огромным шатром-пирамидой! Кажется, я углядел миниатюрных сфинксов рядом с жителями Египта, но был уверен в том, что мне показалось. На небе, необычайно ясном и голубом, то и дело мелькали фигуры на метлах, блестки и искусственные тучи. С другой стороны, рядом с импровизированными воротами, расположился мужчина, который сидел в воздухе, подставляя лицо струям из темно-серой тучи прямо над его головой. На него поглядывали и неодобрительно качали головами, но он не реагировал. Я успел разглядеть много всяких деталей, и был в легком изумлении, том состоянии, когда в шоке следуешь куда укажут, но оживленно оглядываешься по сторонам. Поттеры нашли меня точно в таком же состоянии, а Сириуса мы отправились искать уже почти полным составом. Нашли его, спорящим с двумя мужчинами почтенного возраста, недовольно поджимавшими губы.

— Мама знает, где я! — бушевал он.

— Вальбурга не могла выпустить тебя в общество, не обучив должным образом. Как ты ведешь себя со взрослыми, боже мой! — отвечал ему самый старый мужчина, опиравшийся на элегантную трость.

— Мистер Блэк, вам нельзя так горячиться. Я уверен, как только дражайшая племянница получит сову, она сразу же исправит свою ошибку! — увещевал второй первого, заботливо поддерживая за локоть, на что первый только больше злился.

Сириус нехорошо побелел при упоминании о сове, но сдержался, чтобы не наговорить гадостей:

— Дядя Поллукс, дядя Регулус, я осознал свою ошибку и сам исправлю ее. Не думаю, что матери стоит знать о таких недоразумениях. Я прошу меня извинить за непотребное поведение и глубочайше раскаиваюсь, — проговорил он медленно, однако не потому, что подбирал слова.

— Я рад, что ты смог осознать недостойное поведение, — нехорошо ухмыльнулся самый старый.

Сириус никак не отреагировал на замечание о его оговорке.

— Что ж, я не стану сообщать Вальбурге о том, как вульгарен ее сын. Я не позволю, чтобы все наше достояние перешло к тому, кто позорит наш род, — продолжил старик и с достоинством удалился, не обернувшись ни разу.

Я оглянулся на Поттеров, но они отлично делали вид, что ничего не слышали. Очевидно, это была такая традиция, не вмешиваться в дела других чистокровных.

— А, Джеймс, Ремус, — не очень обрадовано откликнулся Сириус, когда мы позвали его. — потерял вас в той ужасной толпе.

Джеймс задумчиво растрепал свои волосы и попросил друга в будущем выражаться как-нибудь проще. Странное дело, одна такая фраза оказалось способна вернуть нашего задумчивого друга к жизни, и спустя пару минут тот дяденька мог благодарить вышесидящих за то, что не слышит тех простонародных изречений, которыми бросался его отпрыск.

Мы не стали задерживаться на площадке прибытия, благо мистер Поттер отлично знал, куда нам следует идти. Когда я пишу так, мне всегда кажется, что он должен был быть в костюме, в строгих очках и обязательно с галстуком. Вам так не кажется? В любом случае, одежда отца Джеймса как нельзя соответствовал тому, какое событие он посещает. Я, конечно, не о квиддичной форме, которую, кстати, одели сегодня все, кому не лень. Легким путь не был: нам приходилось обходить всевозможные сундуки, брошенные прямо на дороге; наглых животных, среди которых все же оказались маленькие сфинксы; очень энергичных детей, летающих против потока на игрушечных метлах; продираться сквозь толпу у какого-нибудь особенно выдающегося дома и постоянно извиняться. Мистер Поттер в порыве досады неудачно прошел сквозь собрание женщин и наступил какой-то из них на ногу, после чего был вынужден выслушать целую лекцию о невоспитанности нынешних мужчин. Джеймс, посмеиваясь, обещал отцу рассказать обо всем маме. Мистер Поттер очень сильно покраснел и пообещал сыну в ответ рассказать его будущей девушке про все его причуды в детстве, которые очень заинтересовали подслушивающего Сириуса, чье нытье увенчалось успехом. Тому шепотом поведали о приключениях маленького Джейми на детском горшке, с которым он очень не дружил. Я правда не хотел подслушивать, но фотографию в бумажнике все же посмотрел. Правда, наш друг выглядел забавно и одновременно воинственно.

А ряды архитектурных изысков продолжались: бревенчатый дом, каких я не видел в окрестностях Лондона и каких точно не водилось в Британии, соседствовал с индийским (хотя черт его знает каким) шатром, у входа которого валялось множество подушек и вился легкий дымок. Были и самые обычные палатки, самых разных расцветок, но в общем непримечательные. Мы набрели и на колодец, который стоял на одном из перекрестков тропинок, вокруг которого отчаянно спорила еще одна группа людей, размахивающая ведрами. Оживление чувствовалось везде: несмотря на ранний час, волшебники выглядели вполне довольными жизнью, шумно обсуждая шансы выиграть или новый рецепт приворотных зелий. Здесь было много мужчин и парней, поменьше женщин и довольно много детей, среди которых девушек было подавляющее большинство. Взрослых девушек здесь тоже было много, но в основном они встречались в комплекте с такими же взрослыми парнями.

На нашу душу, вернее, голову, прилетели и игроки одной из команд, Ирландии. И журналистов повидали, среди которых был и Райан Скитер, папа Риты, скорее всего. Мне-то тогда было не до всяких знаменитых людей. Мы встретили много однокурсников и учеников более старших, видели воодушевленную Лили с незнакомой нам девочкой, тоже первого курса.

— Да это Алисия, та еще колючка! — сразу же выдал нам Сириус, увидев наши удивленные взгляды.

Он знал почти все обо всех, его положение обязывало, как я и думал всегда. Наследникам положено знать все обо всех, чтобы знать в какой момент кого использовать.

— Да чтоб Моргана Мерлину изменила, мы пришли! — воскликнул победно Чарльз Поттер, но потом как-то очень странно покосился на нас. — Вы ничего не слышали.

Мы довольно покивали. В то время новые проклятия были просто хобби ребят младших возрастов.

— Джеймс, по губам ты тоже не читал ничего, — грозно посмотрел он на своего сына.

Тому ничего не оставалось, кроме как пожать плечами, засунув руки в карманы, и уставиться в небо, любуясь очередным произведением в небе.

— Да, папочка, — шепотом подсказал ему Сириус.

Мистер Поттер усердно покашлял и сделал вид, что он вообще сильно занят разглядыванием доставшейся нам палатки. Сильно она не выделялась, но ручеек воды, бегающий по черной кромке палатки, да открытые окна наводили на мысль о невыделении. Соседи нам достались особенно оригинальные — почти на самом краю леса, они поставили палатку просто на дерево, и катались каждый раз с искусственной лианы вниз. Другие же ограничились фонтанчиками, миниатюрными драконами и колибри, которые весьма ощутимо кусались, когда мы пытались поймать хоть одну. Редко, когда видишь такое маленькое создание.

Здесь не было тропинок и палатки никак не отделялись друг от друга, только небольшим пространством. Такое ощущение, что ты попал на обычный двор, в котором все друг друга видят и все знают. Поттеров, это, похоже, ничуть не смутило, и они сразу же исчезли в палатке, оставив нас с Сириусом лицезреть владения.

Жизни есть много удивительных вещей. К ним привыкаешь и перестаешь удивляться. Честное слово, вот про палатки с квартирой внутри я не слышал никогда. Не удосужились рассказать. Так я и стоял в изумлении, которое в тот день не хотело меня оставлять, да разглядывал квартиру. Она не была большая, всего лишь две комнаты, гостиная, смежная с кухней и самые необходимые, туалет и ванная. Здесь не было много мебели, только самое необходимое, что только подтверждало мои мысли — палатка явно не Поттеров, что я и поспешил высказать.

-Нам, конечно, льстит, что ты считаешь нас такими богатыми, да мы такие и есть, собственно говоря, однако есть ли смысл тратить деньги только для того, чтобы купить ее и использовать только раз в жизни? — ухмыльнулся Джеймс.

А я не силен в экономических делах. Но уверен, что хотел бы купить такую и жить где-нибудь далеко в лесу. Зов природы, наверное.

— Послужите уже человечеству! — вынырнул откуда-то мистер Поттер, потирая шею и протягивая нам ведра.

— А по-человечески попросить за водой сходить уже нельзя? — проворчал Джеймс, но ведра взял.

— Тебя попросишь! — неопределенно ответил его отец и смылся в ванную.

— Куда, а деньги на сувениры? — возопил любящий сын.

— Ничего не знаю, — весело ответили ему и включили воду.

— Вечером ты от меня никуда не денешься, — мстительно пробурчал Джеймс и соизволил обратить внимание на нас.

— Шапочку не покупают? — сочувственно поинтересовался Сириус.

— Мама не любит, когда по дому летает целая команда. А она, между прочим, не целая! У меня еще Джорджона нет!

Нам оставалось только вздохнуть и побежать за расстроенным отпрыском Поттеров, который в порыве чувств понесся совсем не в ту сторону.

Догнав и развернув куда надо, мы вновь принялись изучать толпу и дома. Честно краснели, когда мимо шествовала женщины, чьи одежды были когда-то чьим-то оперением и вопиюще все показывали, ставили подножки надутым чиновникам, которых можно узнать было за милю, по надменному и презрительному лицу. Оставалось только гадать, почему же никто из них не упал и сколько же раз их пытались таким способом угробить? Дружно ахали, увидев очередной супер-мега-домище, над которыми, честное слово, иногда просто издевались. Как бы они нас не впечатляли, спустя много лет уже и не вспомнишь половину из них.

До колодца, надо сказать, добрались мы удачно. И обратно тоже, не разлив ничего, что поражало. С облегчением отдав все ведра главному старшему, мы отправились на поиски чего-нибудь интересного, которое могло закончиться для нас очень плохо, но разве ж это важно?

— Хэй, ребята! — услышали мы чей-то обрадованный визг.

Со стороны неброских палаток, сидя на скамейке, нам яростно махал Питер.

— С бабушкой приехал? — со знанием дела спросил Джеймс.

— Какое там, с дядей, — покраснел тот.

Утверждать точно не берусь, но думаю, что ему было стыдно за то, как фамильярно приветствовал он нас.

— Не знал, что у тебя дядя есть, — удивленно вскинул брови Поттер.

За очками и челкой, правда, видно не было.

— Я тоже не знал, — поник Питер, но уже через секунду вспомнил, зачем нас звал:

— А я могу к игрокам команд пробраться!

Сначала зажглись глаза Джеймса. Потом Сириуса. А мои явно выражали покорение судьбе.

— Веди, — коротко велел Сириус.

Что бы он не придумал, оставалось только молиться, чтобы собственно игре это не помешало. А Питер только этого и ждал, вскочил со скамьи и быстро-быстро пошел по направлению к стадиону.

— Там же сейчас никого нет! — не удержался я от комментария, за что и получил три грозных взгляда.

Откуда мне было знать о последних тренировках?

Мы добрались на удивление быстро, уже привычно огибая все препятствия на нашем пути. Через чемоданы смело прыгали, за что получали крики в спины, животных бесцеремонно отодвигали, и вот мы уже у самых ворот. Суровый дядя, который их охранял, подозрительно на нас посмотрел. Мы дружно отвернулись от него и сделали вид, что случайно здесь оказались. Лучше всего получалось у Питера, который, видимо, уже не раз здесь лазал.

— Все просто: пока я на него буду смотреть, вы проберетесь в ту дверку, — сообщил он нам шепотом и показал на неприметную дверь рядом с охранником. — Там меня и ждите!

Если ребята и хотели что-то возразить, они не успели. Питер сорвался с места и храбро подошел к суровому мужчине и уставился на него. Мужчина занервничал, но взгляда не отвел. Первым решился Джеймс: не спеша он пересек дорогу и спокойно зашел за дверь. Охранник даже не оглянулся, он озадаченно хмурился, но взгляда с Питера не сводил. Казалось, что он смотрит сквозь него. За Джеймсом ринулся Сириус, который не удержался и выделился — перепрыгнул через стол охранника. Тот и головы не повернул. Последним был я.

— Ты гипнозом владеешь? — разом набросились друзья на Питера, который тут же покраснел и задрожал.

— Нет, просто меня обычно никто не замечает, — выдавил он.

— Это как? — не понял Сириус.

Как и мы все.

— Ну если я захочу, я могу пройти под носом, пробежать, станцевать, а человек и не заметит ничего, — выдал Питер самое длинное предложение в своей жизни.

— Покажи, — потребовал Джеймс.

-Не могу, — еще тише отвечал Питер.

— Почему? — на этот раз присоединился и я.

— Вы уже сконцентрировали на мне свое внимание.

— А, — протянули мы и так ничего не поняли.

Но разве это было важно?

Мы пробирались по темным коридорам, пыльным, местами сырым, но стоило только подняться на один ярус выше, как все вокруг таинственным образом перевоплотилось. Коридоры были тщательно убраны, на полу лежал ковер, и где-то за углом вещало волшебное радио. Идти пришлось недолго — всего минуты три, и мы уже стояли перед дверьми в комнаты игроков. Которые совсем неожиданно распахнулись.

— … И я просто не понимаю, как ты можешь мне перечить! — возмущался бабулек, таща за собой нерадивого внучка, тумбообразного и в два раза ее выше.

— Ну, ба, ну мне жарко! — канючил он.

— Знаменитый игрок квиддича, а дуб дубом, — пожаловалась бабулек нам, остановившись и повернувшись к внучку. — Перечного зелья на тебя не напасешься!

Мы стояли молча, взирая на разыгрывающуюся перед нами сцену.

— Да у меня ж форма утепленная! — божился игрок, размахивая лапищами.

— Знаю я это утепление! Пара-тройка заклинаний пройдохи Малкин, и все, бронированная одежда! Тьфу на тебя! — плевалась бабушка и продолжала тираду:

— Вот помру, и делай, чего только душе вздумается!

— Да побойся Мерлина, бабушка! Чего ты такое несешь! Ты же еще молодая, правда? — с надеждой взглянул на нее отпрыск.

— … Тогда будешь знать, как бабку не слушать! Ишь, ушанку он одевать не хочет! Перед бабами ему стыдно! Да они и так на тебя вешаются, только деньги им нужны! … — не утихала бабуля, войдя в раж.

Знаменитый игрок совсем пал духом.

— Моя Цисси не такая! — прошептал он.

— Цисси! — услыхала случайно бабушка. — Та еще пройдоха! Да она спит и видит, как и деньги к рукам прибрать, и род наш древний замарать! Куда мир катиться?! Вот в наше время…

Тут я обратил внимание на снова-серьезное-выражение-лица-которое-так-пугает у Сириуса.

— Бабушка, вы случаем не Нарциссу Блэк ввиду имеете? — вежливо подергал он женщину за рукав.

-.. Вот жив был папаша… А? — обернулась к нему она. — Да, милый?

— Нарциссу Блэк что ли ввиду имеете? — повторил Сириус.

— Она, она самая, коза породистая! Капризная, пальцы гнет, а сама — ни кожи, ни рожи! Да как она детей рожать будет! А возраст, возраст! Мелкая еще совсем! А чой-та, знаешь ее поди?

— Да так, слышал однажды о помолвке ее с Малфоем, — подумав, ответил тот.

— Помолвка? — совсем несчастным стал парень.

— Вот! Говорила я тебе! А ты бабушку не слушаешь, повелся на юбку короткую! Вот жив был папаша, он бы отделал тебя заклинанием ремня, узнал бы тогда! Так нет, бросил тебя на меня, такой же эгоист был! — продолжала вопить бабушка, размахивая палочкой. — Стоять, куда лыжи навострил? Стоять, говорю! Совсем бабушку не уважает!

Внучок, добросовестно кивавший всю речь, уже долгое время пятился к двери. Очевидно, ему не терпелось разбираться с изменницей, да только бабушка у него не слепа и не глуха была, вмиг понеслась за ним, бодро подпрыгивая на каждом шагу. Так мы и узнали тайны личной жизни знаменитого Рейнальда Томаса., который лично для меня ничем не прославился. Но, судя по восхищенным глазам Джеймса, это был очень известный загонщик того времени. Глазом моргнуть не успели, как Поттер с воинственным кличем бросился за странной парочкой. А нам пришлось броситься за ним.

-…Ничего, заболеешь, так я ж тебя вылечу! Чесночная мазь, Банное заклинание, да Ларионовну позовем, вместе как пить дать вылечим! Думал, растрогает меня котлом русским! Да я сроду ничо иностранного в руки не возьму, родное, оно же качественное! Вот как ты бабку любишь, совсем ее мнение не ценишь! А я еще, дурра, мечтала, как внучок у меня послушный будешь, правнуков думала увижу. А ты, балбес несчастный…— послышалось из-за угла.

— Мистер Томас, можно автограф? — истошно заорал Джеймс как только увидел бабушку, державшую внучка за ухо.

Знаменитый игрок рванулся, бабушка от удивления отпустила руку, а загонщика и след простыл. Джеймс погрустнел, сник и вообще расстроился хуже бабушки.

— Да что ж так орать, дите малое! — усмехнулась бабушка. — Че надо-то тебе от него было?

— Автограф, бабушка, — шмыгнул Поттер носом.

Бабушка поглядела на него, вздохнула и полезла в свою огромную сумочку.

— Подожди, милый, была у меня тут где-то его фотография детская, — рылась она.

Джеймс сначала обрадовался, потом нехорошо побледнел. Тут кстати вспомнилась его собственная детская фотография… Миссис Томас протянула нам карточку, и мы грохнули. На фотокарточки детина выглядел точно таким же воинственным и забавным, сидел на горшке так же как Джеймс, и вообще был с ним одного лица. Лицо, кстати говоря, у Джеймса исказилось так… Словом, это надо было видеть.

Рассказали мы бабушке все тайны веселья нашего, а потом еще с полчаса бегали от разъяренного Поттера со съехавшими набок очками. Питер был с нами, и бегал тоже бодренько, хотя и тяжело дышал. С бабушкой мы вежливо попрощались, правда, только на втором круге. Кажется, Сириус успел ей и руку поцеловать, и на чай приглашение получить.

А на поле опускался вечер. Измотанные забегом по стадиону, заполненные впечатлениями, мы едва добрались до палатки, где и спали до ужина. Добравшись благополучно, мы собирались усесться в гостиной и поиграть, однако ж Джеймс выключился первым, бесцеремонно свалившись на меня. Следом за ним дозевался и Сириус. Я держался до последнего, ибо падать-то мне было некуда. Но каково было мое возмущение, когда ко мне на колени забралась еще и кошка, которая служила бесплатным дополнением к квартире. Я был оккупирован со всех сторон.

Очнулись мы много позже. Вернее, очнулся только Джеймс, а мы были нагло разбужены. Все дело в том, что Поттера звала природа, но перелезть через нас бесшумно ему гордость не позволяла. Попытавшись выбраться с дивана из-под Блэка, удобно на нас обоих устроившегося, Джеймс был чрезвычайно возмущен тем, что его придавили. Возмущался он долго и громко, так, что проснулась и кошка, которая отдавила мне все горло. Я слышал, что кошки лечат, но чтобы калечили? Я пытался ее спихнуть, но получил лапой в глаз, без когтей, но ощутимо. Намек я понял и вставать не пытался, целиком и полностью отдав себя на лицезрение очередных претензий Джеймса Сириусу. Последний имел такую же гору претензий к Поттеру. Разбирались громко.

— Пристаешь, да? — грозно заявил Джеймс, сдвигая брови аж к переносице.

— Как только догадался, — возводил к небу глаза Блэк.

— Извращенец, — констатировал Джеймс.

— Он самый, — кивал Блэк.

— Как не стыдно! — отчаялся Джеймс.

— Еще как, — снова соглашался Блэк. — Ты ж вроде куда-то собирался?

— А? — очнулся от мыслей Поттер.

— Стихи мои, говорю, где? — ухмыльнулся Сириус.

— Какие? — еще не освоился с переменой темы.

— Ты мне на ночь обещал!

— А ты мне конфеты!

Я положил под голову руку и умиленно их разглядывал. Кивнул шокированному папе Джеймса, который слышал всю перепалку и безмятежно улыбнулся. Казалось, что жизнь прекрасна.

— Так конфеты я и Рему обещал, — пожимал тем временем плечами Сириус.

— Жади… — внезапно замолк Поттер и почесал в туалет.

Мистер Поттер подозрительно оглядывал Сириуса, а тот осознавал, что он такого сделал.

— Ой, — внезапно покраснел он.

А как сцены в школе устраивать, так не стыдно!

Ужин прошел на предельных скоростях, и мы только-только успевали к началу. Поспешно собрались, проследили, чтобы мистер Поттер в спешке не забыл билеты и деньги (последнее волновало только Джеймса), и побежали по направлению к стадиону. Путь был неблизкий.

Светло было как днем. Разнообразие фонариков поражало так же, как и разнообразие домов. Следом за нами летели потерянные светлячки, под ногами прыгали волшебные лампы, а мы чертыхались и прыгали так часто, как это было возможно. Начиная с пятнадцатого ряда уже собиралась толпа, которая равномерно, пингвиньей походкой, продвигалась к воротам. На горе наше, их оказалось всего две пары. Шум стоял невообразимый: огромное количество языков сплеталось в один-единственный, и мне казалось, что мистер Поттер разговаривает с сослуживцем как минимум на албанском. Была слышна и музыка, и гимны, и песни поклонников, и , кажется, я слышал громогласную миссис Томас.

-О, вот вы, малые, где! — вынырнула она из толпы прямо перед моим носом.

Я автоматически шарахнулся и наступил на ногу Сириусу. Тот взвыл и принялся меня пихать. Заехал локтем Джеймсу. Джеймс взмахнул руками и сбил с отца очки. Мистер Поттер нагнулся за очками. Я удерживал Сириуса, который снова заехал Джеймсу, который, в свою очередь, выбил у тетеньки сумочку, и та заголосила.

Не мы работаем на публику, она работает на нас. Через пять минут вокруг нас образовалось свободное пространство, а тишина стояла противоестественная. Мы оглянулись. Мистер Поттер обреченно вздохнул и поднялся с колен, невербальным reparo чиня очки. Джеймс потер лоб, пострадавший от излишне активного Сириуса, а тот все не мог простить мне отдавленную ногу. Тетенька, потерявшая сумку, смотрела на нас ненавистью.

— Они украли мою сумку! — завизжала вдруг она, тыкая толстым пальцем почему-то в меня.

— Миссис, мои дети ничего у вас не крали! — твердо отвечал ей мистер Поттер.

— Нахал! Плохой отец! Лишить родительских прав!

Отец Джеймса выпал в осадок. Так его еще не называли. А дамочка продолжала голосить.

-Простите…

— Не сейчас! Маленькие сорванцы, негодники… — вошла она в раж.

— Щенки… — скучающим тоном подсказал ей Сириус.

— Щенки! — заорала тетенька.

— Наглецы, — продолжал Блэк.

— Наглецы! — соглашалась тетенька.

— Ну извините меня пожалуйста! — подергал ее за рукав мальчишка нашего возраста.

— Извиняю! Недоросли!

— Да послушайте меня! — гаркнул малыш.

Тетенька притихла.

— Вон дядя, который украл у вас сумку, — тыкнул он неприлично в сторону съежившегося парня, сжимавшего плетеную сумку.

Да, точно, показывать пальцами неприлично. Никак не могу этого запомнить. А тетенька, кстати, радостно переключилась на новую жертву. Мы облегченно выдохнули. Миссис Томас похихикала, да и провела нас короткими путями на нашу трибуну. Точнее, нагло усадила рядом с собой на лучшие места, не слушая слабых возражений отца Джеймса.

— Чарли, твои дети просто чудо, и я с ними дружу! — подмигнула она нам и удалилась повидаться с внуком.

— Это же Джиневра Томас, самая сварливая бабушка из всех бабушек знаменитых! — восхитился он, ни к кому конкретно не обращаясь.

Джеймс фыркнул, вспоминая детские фотографии, а Сириус был назначен объяснять мистеру Поттеру то, как они познакомились с создательницей первого официального приворотного зелья.

А я разглядывал стадион. Я вообще много разглядывал всего на первых курсах. Потом уже завертелся, не до того было. Он был огромен в смысле высоты. Одно кольцо было высотой с пятнадцать меня, не меньше, а может даже и больше. Словом, оно было огромно. Лучшие места размещались ровно посередине, и я был готов поклясться, что отсюда будет самый лучший вид. Со всех сторон пустые трибуны начали заполняться людьми, прибывали достопочтенные и высокочтимые гости. Справа от мистера Поттера расположился Абракас Малфой, очевидно, папа Люциуса, и они вежливо пожали друг другу руки. Сын в должной мере не был похож на отца, это было очевидно: имея те же самые глаза и те же самые волосы, Абракас обладал более естественной красотой, которая и была свойственная мужчине. Люциус же больше был похож на девочку, особенно в то время. Его отец был достаточно высок, в отличие от сына, его голос не звучал холодно, а глаза не выражали презрение ко всему. В то же время он выглядел достаточно уставшим, и это первый и последний раз, когда я его видел.

Прибывали и остальные. Приехала и Батильда Бэгшот, составительница учебников, которые сейчас вовсю используются в Хогвартсе, следом за нею Грезильда Марчбэнкс, выглядевшая моложе своих лет, прибыл и министр, и прочие. Главное, что матч они просидели тихо, что не скажешь о нас.

Стадион взорвался аплодисментами как только их поприветствовал министр, такой же клоун в каком-то роде, что и Фадж.

Сначала появилась команда ирландцев. Мы дружно помахали Томасу, который при взгляде на бабушку едва не упал с метлы. Присоединились к дружным восторгом Владиславом Крамом, чей талант и унаследовал Виктор, а остальных и не знали. Появление их команды сопровождалось полетом трилистников, ковром усыпавших землю, своеобразной, но от этого не менее красивой музыкой. Вся команда выстроилась пирамидой, встав на собственные метлы, магией осветились золотым цветом для тех, кто идеи не понял, и Крам, хорошо разогнавшись, окруженный красным цветом, словно бы разбил эту пирамиду. Это было действительно зрелищно, особенно когда игроки за секунду до бросились в рассыпную, переворачиваясь на метлах и свободно падая. Публика не сдержала ахов, все, кроме египтян — те были верны своим. Комментатор быстро тараторил имена, и половина потонула в восторженном шуме — имена знали и так.

Наступил черед египтян представляться. Те побороть ирландцев в зрелищности не смогли, но мумию изобразили качественно. И фигурку Крама, которую она давила.

Словом, игра началась. Воображение наше она тоже не поражала, однако она здорово отличалась от школьного матча. Игроки были профессионалами, и это чувствовалось. Бесконечное количество трюков, падений, финтов — я устал читать названия. Сначала игра шла ни шатко, ни валко — вяло перебрасывались мячиками, знакомились с противником. Но когда обладатель множества «ибн» в имени ринулся к воротам, это и стало катализатором для начала действий. Настоящая игра началась, и зачастую приходилось включать замедленный режим, иначе невозможно было усмотреть. Омникуляторы, так, кажется, назывались те приборчики, что нам любезно выдали.

Отчаянная девушка в зеленом мчится вперед, встревожено оглядываясь на двух решительно настроенных громил Египта, и только пара метров отделяет ее от столкновения, но она торжествующе улыбается и направляет метлу вверх, а озадаченные египтяне не успевают затормозить и сталкиваются, получая еще и метко направленным бладжером от внука миссис Томас. Ор стоит невообразимый, поклонники скандируют имена своих кумиров, комментатор что-то бурчит через sonorous, а его не слышно. Один из громил падает, и к нему спешат медики. Игра продолжается.

Капитан египтян поспешно шепчет что-то в руку, и на лицо ирландской охотнице Мэри летят несколько скарабеев, и она вопит от ужаса, отпустив метлу и, размахивая руками, стремительно падает вниз.

Счет растет с каждой минутой, но ни одна из команд не получила лидерство. Вратари нервно ищут глазами мяч, где-то наверху творит что-то невообразимое Крам, а египетский Ин-Жун вьется змеей вокруг него. Двое египтян, очевидно, братья, совершенно синхронно перебрасываются мячами, почти играючи обходят всех защитников и только в последний момент не попадают в кольцо. Я смотрел в замедленной съемке — вратарь ирландцев совершенно очаровательно им улыбнулась! Охотники подлетают к девушке и наперебой что-то объясняют ей, хватая за руки и снимая шлем (который, в самом-то деле, в форму не входит). На миг блеснули белые волосы, и вот они оба лежат на земле с совершенно глупыми лицами. Судья свистит, но его попросту не слышат, ведь Крам видит снитч, который парит буквально в метре под ним, но Владислав не успевает — хитрый мяч мчится в сторону нашей трибуны, и я смотрю на Джеймса. По его лицу расплывается улыбка, и он ловит снитч спустя несколько мгновений.

Крам в нерешительности останавливается перед нами. Я могу разглядеть его сумасшедший взгляд и непонимание, могу разглядеть то, что у него явно сломан нос, и я еще больше понимаю, что мне не нравиться игра, которая набрала еще большие обороты: загонщики играли в своеобразный бадминтон, перекидываясь бладжерами. Крест-накрест, прямо, диагональ. Они сбивают девушку из команды египтян, и она теряет сознание еще в полете. Ее неожиданно ловит Томас и с рук на руки передает колдомедикам. Я просто чувствую то, как улыбнулась миссис Томас.

Ирланды лидируют. На табло никто не смотрит, ведь снитч по-прежнему в руках у Джеймса. К нему спешит судья, и я могу слышать то, о чем они так тихо разговаривают:

— Молодой человек, вы знаете, ни разу в жизни никто не лови снитч с трибуны! Уверен, у вас природный талант быть ловцом! — восхищался судья, добродушный пухлый мужчина без усов и с знатными залысинами.

— Вы знаете, я больше охотником… — смутился Джеймс, и Мистер Поттер рядом с ним усмехнулся, явно вспомнив о чем-то.

— Неважно, неважно. Вы знаете, я думаю, что стоит именно вам решить, чьей команде присудить 150 очков. Поймавший снитч должен быть хорошо знаком с квиддичем, ведь так?

— Я большой поклонник, мистер Освальд, — улыбнулся Поттер.

— Вот и отлично, дорогой. Какой же команде присудим баллы?

— Ирландия.