Белым по чёрной душе (гет)

Тихо. Только сердце оглушительно колотится в горле. И чужое дыхание по скуле, к шее, опаляя губы… Малфой держал крепко, не давая вновь коснуться, мучительно медленно скользя вдоль контура её лица, почти задевая кончиком носа. Так интимно, и в то же время невинно, что Кэсси хотелось кричать от нарастающего нетерпения. Но она замерла, как птичка в силках, боясь шелохнуться. Только осторожно положила руки на его грудь, на этот раз не спеша, ожидая безмолвного разрешения взметнуться вверх и запутаться в платине волос.

Драко замер в миллиметре от её губ, и Кэсси на короткое мгновение показалось, что его глаза насмешливо сверкнули. Она приоткрыла губы, удерживая его взгляд, хотя самой безумно хотелось закрыть глаза и полностью отдаться моменту… Но в следующую секунду Малфой резко отшатнулся, буквально отбрасывая её от себя. Не удержавшись, Кэсси приземлилась в ближайшее кресло, с изумлением глядя, как в руке Драко появилась волшебная палочка, а сам он застыл, будто гончая на охоте, напряжённо прислушиваясь.

— Что случи… — начала было Кэсси, но Малфой вскинул ладонь, заставляя замолчать, и она послушно клацнула зубами. Сам его вид, настороженный, напряжённый, буквально кричал о надвигающейся опасности, заражая своей тревогой.

— Оставайся здесь! — бросил Драко, не оборачиваясь, и, тихонько приоткрыв дверь, бесшумно выскользнул в коридор. Там, внизу, по-прежнему было тихо, и Кэсси уже хотела было возмутиться про себя тому, как ловко Малфой сумел от неё удрать, когда во входную дверь постучали, и тихий стук показался грохотом для натянутых нервов. Кровь яростно шумела в ушах, но на этот раз ничего общего с приятным возбуждением не было. Кэсси подскочила к креслу и начала собирать листки, запихивая их в дневник. Сквозь приоткрытую дверь можно было слышать голос Драко, но слова разобрать не получалось.

Внезапно всё замерло, буквально — Кэссиди словно примёрзла к полу, не в силах двинуть ни рукой, ни ногой. Чувство, будто кто-то смотрит на неё тяжёлым, полным ненависти взглядом, прошило мозг. Обернуться, так хотелось обернуться, но она не могла шелохнуться, даже кончиком пальца пошевелить. По спине поползла капля пота, липкая, ледяная. Кэсси отчаянно зажмурилась, продолжая сжимать дневник в руках, почти чувствуя, как вокруг неё собирается густая тьма, клубясь и проникая в нос, в рот, в уши… Она хотела закричать, но воздуха не было, только тьма, забившая лёгкие, обволакивающая сознание, вкрадчиво нашептывающая: «Отпусти, отпусти, отпусти…» И Кэсси почувствовала, что начинает слабеть. Что ноги подкашиваются, а пальцы вот-вот разожмутся, выпуская из рук драгоценную ношу. Она почти сдалась, только слёзы непрерывным потоком текли из глаз, капали на сжатые ладони, стекали под рукава рубашки.

Резкий грохот внизу, шум распахнувшейся двери, шаги и громкие крики: звуки доносились до Кэсси, будто сквозь вату. Что-то громко закричал Малфой, и тьма вокруг неё оскалилась, зашипела, стремительно тая. Ещё один громкий хлопок, словно кто-то трансгрессировал, только в разы громче, и вдруг стало тихо. Снова тихо, только за спиной кто-то дышал, тяжело и надсадно. Кэсси приоткрыла глаза, готовясь увидеть что-то жуткое, но перед ней был только стол, заваленный бумагами, заметками, которые она не успела собрать. Осторожно пошевелилась, и облегчение обрушилось на неё, отдаваясь мелкой противной дрожью в пальцах.

Кэсси стремительно обернулась, готовясь увидеть неведомого злодея, но увидела лишь Малфоя, устало развалившегося на диване.

— Что это было? — Голос противно дрожал, ноги — тоже, поэтому Кэсси опустилась в кресло напротив.

— Первая ласточка, — усмехнулся Малфой и тут же поморщился, крепче сжимая ладонь на левом плече. Взгляд Кэсси встревоженно метнулся к нему, и она почувствовала лёгкую дурноту: между бледных пальцев проступила кровь.

— Ты ранен! — выдохнула она испуганно. — Что это было, Малфой?

— Кое-кто пожелал проверить на прочность охранные заклинания в моём доме, — процедил он сквозь зубы, крепче прижимая ладонь к плечу. Он поднялся, но, видимо, сделал это слишком резко, потому что покачнулся и невольно опёрся раненой рукой о спинку дивана, но тут же одёрнул её, прижал к животу и рухнул обратно. Кэсси вскочила, не зная, что делать: опыта с лечением ран у неё не было. Совершенно никакого. К тому же, один вид крови всегда вызывал дурноту.

— К-как я могу помочь, — выдавила она, осторожно откладывая в сторону дневник и вытирая щёки: слёзы, высыхая, начали неприятно щипать. Драко уже успел выпрямиться и теперь прикрыл глаза, дыша глубоко и медленно.

— Ничего не надо. — Он шептал тихо, но отчётливо, не открывая глаз. — Я справлюсь. А тебе, вероятно, придётся остаться сегодня здесь. За домом наверняка следят.

— Я всё ещё не понимаю, — пробормотала Кэсси, наблюдая, как Драко осторожно ощупывает плечо, едва заметно морщась.

— Как с таким умом ты вообще стала начальником Отдела? — Он закатил глаза. — Они пришли за дневником, но пока что послали кого-то попроще, кого-то, кого не жалко. Для того, чтобы проверить: действительно ли дневник существует, находится ли он у меня и, если это так, как можно его достать. Будь уверена, сегодня ночью в твоём кабинете прошёл очень тщательный обыск.

Кэссиди прикусила губу — игнорировать ужасную картину, вспыхнувшую перед глазами, было невероятно сложно. Весь её мирок, тихий, уютный, наполненный светом, стремительно покрывался огромными трещинами, грозясь вот-вот развалиться. Жуткая тьма вокруг неё, внутри неё, силы, не страшащиеся ничего, даже покушения на сотрудника Министерства в сердце магического Лондона, маги, запросто раскидывающиеся заклинаниями, которые могут убить… Всего этого было слишком много, чтобы просто и быстро сложиться в ясную картину происходящего. Гораздо проще было не думать пока об этом, стараясь сосредоточиться на том, что сейчас Малфою нужна помощь.

— Дверь напротив, моя спальня, — вновь заговорил он, спустя несколько минут. — Там, в ванной, шкатулка. Сходи за ней и скажи домовику, чтобы принёс воду и бинты. Неси только шкатулку, там есть всё, что нужно. — Он замолчал, снова прикрыв глаза, а когда открыл, Кэсси продолжала стоять, глядя на него широко распахнутыми глазами. — Чего застыла? — рыкнул Драко, видя, что Кэсси не спешит оставлять его одного. Или просто боится выходить из комнаты?

— В доме безопасно, — правильно разгадав причины нерешительности, заметил Малфой. — А вот я истекаю кровью.

Кэссиди вздрогнула, срываясь с места, стараясь не думать, отчего такая ужасная констатация факта была произнесена таким будничным, равнодушным тоном. Перегнулась через перила, крикнув домовику про воду и бинты, и с опаской открыла дверь в темноту, останавливаясь на пороге. Тихое Люмос, и комната осветилась, заставив на несколько долгих секунд вообще забыть обо всём на свете. Словно открылась дверь в другой мир, тот, что с цветных журналов, которые обычно лежат на вокзале или у цирюльников. Дорогая простота, стильная, сдержанная, холодная.

«Вот он — настоящий Малфой! А остальное…» А что значило остальное, предстояло выяснить. Но точно не сейчас. Кэсси решительно пересекла спальню, зарываясь по щиколотку в пушистый ковёр, и уже без страха открыла дверь в ванную. Здесь явно не обошлось без заклятия незримого расширения, потому что размерами ванная комната едва ли уступала спальне. Но осматриваться времени не было, Кэсси только и успела, что скользнуть взглядом по серебристому граниту и зелёному мрамору, отыскивая полку с зельями.

— Акцио, шкатулка! — потеряв терпение, прошептала она, и стена напротив распахнулась, открыв внушительный арсенал разнообразных склянок, бутылок и пузырьков. Небольшая деревянная шкатулка вздрогнула и приподнялась, влетая в подставленные руки. Внутри мелодично звякнуло стекло.

Когда Кэсси вернулась в кабинет, на столике перед диваном уже дымился таз с водой, а домовик осторожно разрезал свитер вместе с рубашкой под ним пополам. Лицо Малфоя по цвету сравнялось с его волосами, на висках выступил пот, а губы были сжаты в бесцветную тонкую полоску. Между тем домовик закончил с одеждой и принялся стягивать её со здорового плеча, и Кэсси, примостив шкатулку рядом с тазом, бросилась помогать. Она осторожно освобождала его руку, замешкалась лишь у запястья. Поспешила расстегнуть пуговицу и удивлённо уставилась на серебряную запонку с гладким серым камнем внутри. С виду она и впрямь походила на пуговицу, поэтому не привлекала к себе никакого внимания. Кэсси сделала вид, что не удивлена, и осторожно сняла её, положила на столик и, прикусив губу, потянулась ко второму рукаву, чей манжет уже успел окраситься в красный. Со второй запонкой возиться пришлось дольше, кончики пальцев стали липкими, а живот свело спазмом, и теперь выпитый чай болтался где-то у горла в раздумьях: выплеснуться наружу, или ещё рано.

— Судя по виду, из нас двоих ранена ты, — попытался пошутить Малфой, и тут же зашипел, стиснув зубы — ткань сползла с плеча, обнажая рваную рану. Кэсси резко отвернулась, хватая широко открытым ртом воздух и стараясь не вслушиваться в плеск воды и тяжёлое дыхание Драко.

Эльф, тем временем, спокойно и деловито промывал раны, похожие на удар большой когтистой лапой. Плечо и предплечье покрывали глубокие порезы, пересекавшие Метку в трёх местах. Драко покосился на неё, потом посмотрел на Кэсси, чья напряжённая спина буквально кричала о том, как она мечтает оказаться как можно дальше отсюда. Вот уж действительно — девчонка! Откуда их вообще берут таких: светлых, живущих в придуманном мире, где единороги бродят по лесу, оставляя за собой след из благоухающих цветов? В его мире единорогов убивают, и их серебряная кровь до сих пор стоит перед его глазами…

В глазах потемнело, но лишь на мгновение, пока эльф лил бадьян на раны. Драко снова открыл глаза, пытаясь отвлечься, глядя на Кэссиди, которая подозрительно задрала голову вверх, наверняка сдерживая слёзы. За него переживает? Отчего-то мысль об этом была приятной.

— Не волнуйся, — тихо сказал он, и она резко вздрогнула, но не обернулась. — Завтра всё будет в порядке.

Кэсси молчала, обхватив себя руками. Что отвечать? Ей было стыдно за свой страх. За то, что Малфой повёл себя так, как она вообще не предполагала, что он может. За то, что она считала его зарывшимся в книги заучкой, а он, оказывается, прилично умеет сражаться. А что может она? Переводить руны и пытаться залезть в постель к коллеге? Хотелось узнать, что он скрывает. Слишком много несостыковок. Мысли, что теснились в голове всего час назад сейчас заставляли краснеть, кусая щёку.

Ещё час назад всё было просто и понятно, а теперь она так запуталась, что элементарно не знала, как себя вести, что говорить. Всё, что Малфой говорил о дневнике и людях, которые могут за ним прийти, оказалось правдой. А она смеялась над ним. Он казался бедным волшебником, растерявшим всё на прошедшей войне. А оказалось — не такой уж и бедный. И уж точно не трус. Скорее всего, и предположения о возможной неопытности были такими же смехотворными, но проверять их больше не хотелось.

Тот Малфой, что сидел сейчас за её спиной, был чужим. Другим. Ненастоящим. А может, наоборот, единственно настоящим. Что-то булькнуло, звякнуло, и Кэсси услышала:

— Можешь повернуться.

Домовик уже уходил, неся таз с розовой водой и тряпками в нём на голове. Грудь Драко, левое плечо и предплечье пересекали белые полоски, а на опустевшем столике одиноко стоял стакан с водой, в который он сейчас как раз осторожно капал зелье из бутылочки.

— Что это? — просто, чтобы что-то сказать, спросила Кэсси.

— Настойка растопырника, — охотно пояснил Малфой, который, видимо, тоже не особо понимал, о чём говорить теперь, когда опасность миновала, и то, что было до нападения, вдруг напомнило о себе. Он окинул её внимательным взглядом, отмечая, как упорно она отводит глаза, как крепко вцепилась в плечи, хотя в кабинете тепло. Заметил и шею, покрывшуюся красными пятнами, которых не было несколько минут назад, в этом он мог поклясться. Блюбел стеснялась своего порыва и, возможно, мечтала обо всём забыть. И, наверное, Драко это полностью устраивало.

— Ты так и будешь стоять надо мной? — тихо спросил он. Кэссиди с неохотой опустилась в кресло, стараясь смотреть куда угодно, только не в его глаза. На грудь, стянутую белым, на здоровую руку, держащую стакан, на вторую, сквозь бинты которой проглядывал чёрный рисунок татуировки. И снова эта неловкость, острая неприязнь к самой себе… Она невольно прикусила губу и резко отвела глаза от бинтов, буквально упираясь взглядом в его живот. И светлый, серебристый пушок у пупка. Окончательно смутившись, Кэсси вскинула голову, встречаясь взглядом с Драко.

— Неловко получается, правда? — прошептал он, окидывая себя красноречивым взглядом.

— Мне доводилось видеть обнажённые мужские торсы, — слабо пошутила Кэсси, пожимая плечами.

— Не сомневаюсь, — ответил Драко и сделал солидный глоток из стакана, поморщившись. — Всё-таки это гадость. Почему нельзя ввести в формулу мяту и лимон?

— У тебя много зелий, — заметила Кэсси. — Варишь сам?

— Конечно, — пришла очередь Драко пожать плечами. — Давняя привычка, — пояснил он и осушил стакан. — Не сочти меня негостеприимным хозяином, но лечь сегодня на диване я не смогу. — Он демонстративно посмотрел на руку, и Кэсси поспешила заверить, что прекрасно поспит здесь, не стоит даже беспокоиться.

— Тогда самое время воспользоваться ванной, — улыбнулся Драко, чувствуя, как его начинает неумолимо клонить в сон. — Можешь взять мой халат, полотенца там есть. Я пока спущусь на кухню, когда освободишься — постель будет готова.

Он медленно поднялся, наклонился, чтобы забрать шкатулку. Кэсси успела поймать его за руку, ловя его взгляд.

— Спасибо, — прошептала она, и когда Драко удивлённо приподнял брови, пояснила: — За вечер. Ты знаешь, у меня ещё ни разу таких не было.

— И надеюсь, больше не будет, — проворчал Драко, освободив руку и выходя из комнаты.