Имбирь, ёжики и фруктовый лёд (гет)

Мэйв целенаправленно садится рядом на биологии. Вместе надевать презервативы на член уже как-то привычно.

Мэйв подходит, чтобы передать деньги от клиента. Она не подходит ближе, потому что и раньше нарушала его личное пространство.

Мэйв садится напротив в столовой. Ест картошку-фри. Она дико сексуальная в этот момент, но не специально.

В Мэйв влюблены все вокруг.

Отис замечает это не сразу, но однажды утром на него нисходит озарение, и его жизнь превращается в кошмар.

— Они все говорят со мной так, будто чтобы иметь адекватное мнение об абортах и изнасиловании, нужно обязательно это пережить! Меня это волнует не поэтому, придурки!

Эйми продолжает рычать что-то нечленораздельное в плечо Мэйв, открытое общение с которой и позволило ей наконец высказывать все, что думает. Мэйв тепло улыбается Отису. Он стоит рядом и ждет. Эйми размеренно дышит в шею Мэйв, понемногу успокаивается: делает точно выверенные, медленные вдохи-выдохи.

Отис знает, что Мэйв не знает, что Эйми вдыхает её запах.

О желании жить можно писать на скрижалях, можно танцевать под дождем во славу Сартра, а ещё можно быть счастливо избранным остроумной богиней — и целовать её, нескончаемо целовать.

Джексон смотрит на них всего секунду и резко меняет направление движения. Это Мэйв замечает и даже легко хмурится. Ей непонятно, что такого было в тех отношениях, по чему можно было бы так убиваться.

Иногда Отис хочет спросить, есть ли что-то в их отношениях, чтобы ему было позволено потом убиваться. Фигурально, конечно.

— Господи, ты только послушай, что мне приснилось, — говорит Мэйв по утрам в совершеннейше богохульной манере.

— Внимаю, дитя мое.

Мэйв смеется. Это не то чтобы классная шутка, это их общая волна. И поэтому смешно. Мэйв любит слова больше, чем что-либо еще. Отис умеет ими орудовать. Это сексуально.

— Мне приснился брат. Он выглядел как брат, но носил имя Чезаре Борджиа. Или играл его в каком-то сериале. Не совсем разобралась. Он ходил за мной и называл Лукрецией. И говорил, что приказал убить моего мужа. Я никак не могла понять, тоже ли я актриса или просто свихнулась. Позвоню этой гадине после, вдруг он умирает и хочет оставить в наследство наркопритон. А сейчас...

А брат Мэйв знает о его, Отиса, существовании? А если бы знал, то долго смеялся бы?

Все вокруг любят Мэйв, а она целует его так, как никто раньше не целовал. Отис чувствует вину? Едва ли. Он чувствует себя избранным по ошибке. Мэйв такая — такая! — и слов не нужно, чтобы объяснить. А он?

— Я, вполне вероятно, люблю тебя, Отис Милбёрн, но определенно не в те моменты, когда ты залипаешь в одну точку во время секса.

Мэйв щурится почти недобро, но это не производит должного эффекта из-за её твердых сосков.

Отис решает не тратить время на неразрешимые загадки.