Гиацинт (джен)

Борьба за жизнь уже давно стала её частью, тем, что придавало силы двигаться вперёд. Иногда она застилала глаза и лишала человечности, но… помогала. Порой приходилось идти против собственных принципов, поступать не по совести, не по чести, как это принято у воинов её времени. Но не все были славными и бравыми боевиками, кому-то приходилось бить исподтишка.

Сейчас приходилось действовать в рамках «закона». За неправомерные действия сажали в тюрьму или принуждали к выплате штрафа. А таких «неправомерных действий» оказалось много — с приличный потрепанный томик, найденный на дальнем стеллаже библиотеки Хогвартса. На самой пыльной полке с указателем «политика/юриспруденция». Видимо, мало кто интересовался этим вопросом. Хотя издания тут были старыми и, скорее всего, не такими уж и актуальными.

Малвин тряхнула головой. Всплывают же иногда словечки! Да и от Виктора она многого набралась, тот и посоветовал ознакомиться со всеми этими премудростями. Какая-то «конституция» и «свод законов» — то, что непременно пригодится грамотному гражданину совершенно любой страны. Малвин ворчала, шипела и уставала, но исправно читала по две-три страницы перед сном, сходя с ума от пунктов, подпунктов и исключений. А Виктор восторженно заявил, что здешняя конституция в разы проще и меньше, чем конституция Российской Федерации. Сейчас она называлась СССР, и Генеральным секретарём Центрального комитета Коммунистической партии Советского Союза являлся Брежнев, а вот во времена Виктора был «бессменный» Владимир Владимирович.

— Что относится к тёмной магии? — спросила Малвин, захлопнув книгу. — Я не понимаю. Слишком расплывчатое понятие «То, что может принести вред здоровью»? Так я могу и Lumos человека ослепить. И что такое «три непростительных»? Нет, я поняла, что это три заклинания: Avada Kedavra, Imperio и Crucio, но как-то неубедительно… В том плане, что… э-э… Incendio можно человека поджечь, но к непростительным оно не относится.

— Может, всё зависит от эмоциональной составляющей? Ну, считается, что для применения той же авады необходимо испытать жгучее желание кого-то убить, — пробормотал книззл. — Или я это в фанфике прочитал? Не помню.

— Само намерение отправляет тебя в Азкабан, — нервно хихикнула Малвин. — А если в порыве эмоций? Как вообще можно засечь использование заклинания? Насколько мне известно, колдовать до семнадцати лет вне Хогвартса запрещено, поэтому на моей палочке не может быть своеобразного надзора. По всей Британии действуют колоссальных масштабов чары, которые реагируют на… что? Я запуталась.

— Зачем тебе это знать? — поинтересовался Виктор, потянувшись на подушке. — Тебя это не касается. Ты совершеннолетняя и среди маглов не появляешься. Или ты собралась кого-то убивать?

— А если я вдруг случайно кого-то убью? Аппарировать нельзя — искажение пространства легко отследить. Бежать?..

— У тебя странные мысли. Живи спокойно, никого не убивай и всё будет прекрасно.

— Толку от тебя никакого, — буркнула Малвин, закутываясь в одеяло. — Мог бы и помочь!

— В таком теле я помочь тебе никак не могу, а мозги у меня по-другому работают. Учитывая скудные кошачьи мысли, я не могу обрабатывать тот же объём информации, что и раньше. Даже это предложение я строил несколько минут, понимаешь? — спокойно заявил книззл, растягиваясь вдоль подушки рядом с головой ведьмы. — Я ем часто, хожу в туалет часто, сплю большую часть суток и испытываю потребность в ласке.

Иногда у Малвин случалась истерика. Она правда старалась держать себя в руках, но не получалось. Слишком всё необычно. Дома, где отец и мать знали о её состоянии и не обращали особого внимания на поведение, она могла не напрягаться, не думать — а сделала ли я правильно? Здесь, в Хогвартсе, где у прошлой неё есть друзья, знакомые, профессора и декан, Малвин находилась в постоянном напряжении и, кажется, сходила с ума от лицемерия. Она делала вид, что всё хорошо, что она хорошо относится к Энид, Артуру и прочим гриффиндорцам, которых никогда не знала. Приветливо улыбалась, переговаривалась за завтраком, обсуждала какие-то новости, которые ничуть её не интересовали.

Под конец дня голова раскалывалась от посторонней и ненужной информации. Она плохо спала, даже аппетит пропал, на что она никогда не жаловалась. Едва удавалось съесть завтрак, чтобы не портить здоровье, да и утром она почти не встречала однокурсников. Обед и ужин Малвин благополучно пропускала, не желая никого видеть. Друзей пока удавалось убедить, что учёба заполнила всё свободное время, но, учитывая, сколько времени ведьма проводила в библиотеке, все эссе удавалось сделать едва ли не наперёд. У неё за первые две недели даже образовался свой уголок за самым дальним столиком, где она даже начала оставлять свою чернильницу и пергаменты, чтобы не ходить лишний раз в башню. Всё равно сюда никто не садился, потому что не доходил — одинокий покосившийся стол стоял почти в самом конце библиотеки, тут было тихо и пыльно. Малвин удалось дозваться здешних эльфов и попросить прибраться, починить столик и, опираясь на учебники по трансфигурации и рунам, создать из стула милое креслице. Благодаря рунной формуле трансфигурация могла держаться очень долго.

Энид, кажется, обижалась, но ничего не говорила. Артур тихо дулся и бросал тоскливые взгляды, два раза приглашал в Хогсмид, но получал категоричный отказ. У Малвин не было никакого желания тратить время попусту, а выбиралась за покупками она ближе к вечеру, когда ребят с младших курсов уже загоняли в замок, да и старшекурсников не особо много. Тогда можно было без спешки и нервов совершить все дела: докупить пергаментов и перьев, кошачьего корма Виктору и просто прогуляться. В замке часто становилось просто тесно, была необходима смена обстановки.

— Профессор Боуд открывает дуэльный клуб! — воскликнула Энид, заходя в комнату. Малвин закатила глаза и накрылась с головой одеялом. Дурацкая привычка этой незадачливой девушки влетать в помещение и говорить так, как будто вокруг все глухие, периодически раздражала.

— Я знаю, что подарю тебе на день рождения, — лениво протянула Рита Скитер — третья из старшекурсниц Гриффиндора.

— Что? — явно опешила Энид, кажется, даже замерев на месте.

— Рупор.

— Да ну тебя, Скитер, — пропыхтела раздражённая девушка, но замолчала.

Малвин, которой Виктор объяснил, что такое рупор, мысленно согласилась с Ритой. Энид порой была ну очень громкой, при этом, что закономерно, весьма эмоциональной. Малвин, у которой в последнее время было довольно мрачное настроение, сдержала несколько порывов её проклясть.

— Погоди, дуэльный клуб же, — неожиданно отозвался только что уснувший Виктор. — Не запишешься, что ли?

— По сути надо бы, но народу наверняка много будет, — ответила Малвин. — То есть за какие-нибудь два часа нам дадут меньше, чем за пару ЗоТИ, потому что к каждому надо подойти, объяснить и так далее.

— Но практическая часть будет, а это возможность кого-нибудь размазать по полу, — авторитетно заметил книззл.

— Как бы меня никто не размазал, — фыркнула ведьма. — Я далека от того уровня, который имела в прошлом, но и тогда это было далеко не пределом для волшебницы.

— Я бы попробовал на твоём месте, может, не так скучно будет, — широко зевнул Виктор и снова отрубился.

* * *

Малвин всегда вставала рано, в часов шесть утра, поэтому и ложилась раньше всех — в часов одиннадцать. Виктор материл её за подъём с рассветом, бухтел на сквозняки и подолгу топтался в своём лотке, до сих не принимая свою участь. Он даже прятался за тумбочкой, чтобы никто не видел процесс его вылизывания, и, кажется, в такие моменты плакал.

— Сегодня вы-ход-ной, почему ты не можешь поспать хотя бы до восьми утра? — уже больше по привычке и из-за своей природной вредности вопрошал Виктор, подсовывая лапу под кран и умываясь вместе с Малвин. К сожалению, таким же образом он не мог помыть все причинные места, а еженедельное купание не избавляло от желания вылизаться.

— Потому что… потому что я привыкла вставать рано. И это удобно, я без спешки делаю все свои дела, пока остальные спят. Если буду вставать вместе с Энид и Ритой, то мы будем толкаться и ругаться каждое утро, а мне это надо?

— Но это же выходной! Ты всю домашнюю работу наперёд делаешь, вот чем мы будем заниматься?

— У меня всего лишь год на то, чтобы нагнать всех остальных по программе, — серьёзно заметила Малвин, затягивая волосы в хвост. — При всех моих стараниях я далеко не самая лучшая по учёбе, если мне зададут вопрос за прошлый год, например, то я вряд ли отвечу что-то внятное.

— Ты читала конспекты.

— Считаешь, что я вызубрила их с первого раза? — приподняла брови Малвин, надевая поверх рубашки свитер, связанный матерью. — Я успела изучить некоторые заклинания, но с теорией беда.

— Почему в фильме и книгах не отобразили всю эту серость и рутину? Тут ещё скучнее, чем в обычной школе! — уныло вздохнул Виктор.

— Успокойся, я уже примерно знаю способ, который поможет обрести тебе тело. Но это очень сложно и опасно, к тому же очень много завязано на время и место проведения самого ритуала. Ещё… жертвоприношения, — мрачно закончила Малвин. — И тело.

— Я успел обрадоваться, расстроиться и впасть в уныние, — ровно отозвался книззл и замолк.

— Жертвами могут быть и маглы, и их может быть всего трое. А вот с телом придётся повозиться, потому что я не знаю, какое лучше. Тебе может не подойти волшебник, всё-таки многое завязано на душу. Тебя могут просто… э-э… поглотить или типа того.

— Я даже не знаю, мне не доводилось кого-то убивать, кроме всяких насекомых, — признался Виктор.

— Учитывая количество законов в нынешнем обществе, это даже не особо удивительно, — фыркнула Малвин, накинув на себя мантию. — Пошли в библиотеку, что ли? Если ты собираешься становиться магом, то лучше, пока есть время, что-нибудь выучить.

— Давать себе ложную надежду?

— Всё равно не помешает же, — пожала плечами ведьма. — Надо познавать мир, в котором живёшь.

Утром, когда в коридорах тихо, а на стенах у окон пока ещё держались инеевые узоры. К обеду их не оставалось: снующие вокруг студенты, швыряющиеся направо и налево согревающими чарами, уничтожали тонкий снежный слой. Малвин даже как-то пожалела, что они не застывают навечно. Зимой они будут толще и больше, менее красивыми.

— Привет.

Малвин чуть не подпрыгнула от неожиданности, когда за спиной раздался чей-то голос, даже успела выхватить палочку, спрятанную в рукаве. Обернувшись и едва сдержав связку проклятий, она наткнулась на Эвана Розье, которого не видела с начала учебного года.

— Почему ты постоянно меня пугаешь? — слабым голосом пробормотала ведьма, игнорируя хохот Виктора на периферии.

— Это ты постоянно пугаешься, — с лёгкой улыбкой ответил Эван и пошёл вперёд, держа в руке альбом и лежащий на нём пенал. Выглядел он непривычно в обычном растянутом свитере и брюках, так как из-за холодов никто не решался расстаться с мантией даже в выходные. — Пошли.

— Куда? — удивилась Малвин, бросив быстрый взгляд на книззла. Тот сидел совершенно по-кошачьи и признаков веселья не выдавал, но бормотал что-то о необычном «пейринге».

— Просто пошли.

— Если ты втрескаешься в этого шизика, то это будет феерично, — снова заржал книззл, побежав следом за Эваном.

Малвин чуть не споткнулась на ровном месте и процедила сквозь зубы проклятья на голову неудачного эксперимента. Теперь терпеть этого недоумка с дебильным чувством юмора, направленным чаще всего на неё. А что будет, если у него тело появится? Ужасы какие. Он же всех изведёт!

— Винни, я всё слышу-у!

— Чёрт с тобой! — прошипела Малвин, нагнав наконец Эвана.

Тот ходил очень быстро и совершенно не обращал внимания на окружающее пространство, видимо, погрузившись в свои размышления. При этом его шаги были какими-то совсем тихими, самой Малвин показалось, что она чудовищно шумная по сравнению с ним. Эван резко остановился, из-за чего почти бегущая за ним ведьма чуть не впечаталась ему в спину.

— Ты такая странная, — задумчиво протянул он, развернувшись. — Я тебя просто позвал, и ты пошла.

— Что?! — воскликнула Малвин, кажется, покраснев от негодования.

— Ты как шиповник. Да, шиповник, — совершенно проигнорировал её Эван, посмотрев куда-то в сторону. — Мой предок был служащим в садах царя Мидаса в седьмом веке до нашей эры, поэтому за столько времени наш род вывел тысячи сортов не только роз, но и многих других цветов. Rōsa на латыни это шиповник.

— Кажется, тебя тут соблазняют, — мерзко хихикнул Виктор.

— Я тебя кастрирую, — холодно пообещала Малвин, благо, не вслух.

— Ты к чему? — мрачно поинтересовалась ведьма, замерев на месте. Она совершенно не знала, как поступать в этой ситуации.

— Не знаю, — беззаботно ответил Эван и снова развернулся. — Смотри, похоже на павлинье перо.

Малвин перевела недоуменный взгляд туда, куда указал Эван, и признала, что инеевый узор на стекле и правда похож на перья. Розье подошёл к окну и разложив на узком подоконнике свои принадлежности, начал лёгкими движениями рисовать. У него получалось на удивление очень точно отобразить одними графитными карандашами на бумаге почти весь узор. Кажется, она простояла так почти час, совершенно забыв, что собиралась вообще в библиотеку.

— Ничего себе, — оценил Виктор, устроившись рядом с альбомом на подоконнике. — У меня так знакомый рисовал, но он закончил на дизайнера так то.

— Очень красиво, — согласилась Малвин, не решаясь встать поближе. Но и с другого конца подоконника было прекрасно видно.

— Тебе нравится? — откинув длинную чёлку с глаз, спросил Эван. — Забирай.

— Что? — в который раз за день удивилась ведьма, когда у неё на руках оказался альбом.

— Я его почти закончил, там всего пара листов осталось. Там не только иней, смотри.

Он быстро пролистал альбом, но Малвин успела заметить фигуры каких-то людей, помещения и, кажется, композиции из фруктов.

— Ты просто так отдаёшь? — переспросила ведьма, осмотрев простую синюю обложку альбома.

— Да. Там на первой странице шиповник.

— И правда, шиповник, — пробормотала Малвин, открыв первую страницу и с интересом осмотрела нежно-розовые цветы, резные листья и колючие ветки. — Спасибо.

— Пустяки. Уже восьмой час, скоро будет шумно. Мне надо идти, — скомкано попрощался Эван и почти бегом пошёл к лестницам.

— И с чего бы в воскресенье с утра было шумно? — в тишине спросила ведьма и тряхнула головой. — Он какой-то странный. И да, я собиралась в библиотеку.

— Как давно у тебя привычка разговаривать с самой собой? — иронично поинтересовался Виктор. — Может, проследим за ним? Вряд ли он далеко ушёл, даже интересно, где он прятался всё это время.

— У нас есть дела поважнее, — процедила ведьма. — Кажется, мы настроены переселить тебя в тело? Для этого нам надо как минимум придумать способ легально находиться в зельеварне, потому что зелий нужно очень много, а времени мало.

— До какого нам надо успеть? — напряжённо спросил книззл.

— До Самайна. Это лучшее время. Не зря говорят, что грань между мирами утончается. Мы сможем воззвать к магии без особых проблем. Не говоря о том, что все манипуляции с душами лучше проводить именно в Самайн, субстанция более податлива, но есть большой риск упустить душу за грань. Так что подготовка серьёзная и экстренная.

В библиотеке, как и ожидалось, было совершенно пусто, разве что библиотекарь что-то вязала на своём законном месте и строго глянула из-под очков на ранних посетителей. Точнее посетительницу, потому что животных в библиотеке она не переносила, из-за чего Вите приходилось окольными путями добираться до читального зала. Впрочем, мадам Пинс быстро потеряла интерес и вернулась к своему занятию, тихо стуча спицами. Малвин же нужны были книги, находящиеся, скорее всего, в Запретной секции, но ведьма упрямо изучила все стеллажи по интересующей её тематике, обнаружив, что по теории душ одни лишь философские трактаты, что вообще являлось бесполезным в данной ситуации. Размышления о свойствах и наличии души как таковой вряд ли помогут в ритуалах с жертвоприношениями.

— Доброе утро. Мне нужно в Запретную секцию, мэм.

— Разрешение от профессора, мисс Пруэтт.

— Но старшим курсам можно…

— Допуск в запретную секцию получают старшекурсники, готовящие задания по ЗоТИ, старосты факультетов, а также ученики, получившие специальное разрешение от преподавателя, — нудным голосом продиктовала библиотекарь. — Всё ясно?

— Ладно, — мрачно кивнула Малвин и уселась за свой стол с парочкой книг, где были рецепты с нужными зельями. Самое лёгкое и маловажное, что натура требовала деятельности, которая была ограничена глупыми и совершенно бесполезными…

В принципе, можно было получить какое-нибудь задание от Боуда, но его придётся выполнять. Дополнительная информация — это хорошо, но не тогда, когда своих дел хватает в нагрузку к прохождению программы за все курсы. Можно было бы выклянчить разрешение у Флитвика, умоляя его на коленях, или у Слагхорна, всё-таки тот старался затащить Гидеона в свой клуб, а отец у него на хорошем счету, но в обоих случаях придётся придумывать какую-нибудь правдоподобную причину. Всё-таки профессорам ещё ответственность нести, вдруг она решит создать что-то убойное и подорвёт Хогвартс?

— А разрешение от представителей попечительского совета имеют силу? — осторожно спросила Малвин.

— Если представитель наделён полномочиями преподавателя, — строго глянув на неё, заявила библиотекарша. — Знать не желаю, как вы собираетесь выпрашивать это разрешение у мистера Нотта. Надеюсь, ничего неприличного, мисс Пруэтт.

— Будет вам, мадам, — натянуто улыбнулась ведьма и поспешила убраться из библиотеки.

Развести Магнуса Нотта на подписание разрешения пока что казалось куда проще, чем кого-нибудь из профессоров, так как он как никто другой должен понимать, что самое интересное для студента всегда хранится далеко не в открытой части библиотеки. Особенно на подобную тему. Но наверняка с ним будут куда большие проблемы. Слизеринцы не делают что-то из альтруизма, поэтому необходимо выдвинуть предложение со своей стороны. А в случае с Ноттом выслушать его пожелания. А лучше сделать так, чтобы он остался в долгу, но это вообще из области фантастики, как говорит Виктор.

Впрочем, не мешало бы позавтракать и решить, что делать с этим проклятым альбомом, который, кажется, жёг ногу через сумку и сквозь одежду. Во-первых, хотелось всё хорошенько посмотреть чисто из интереса, а во-вторых, понять, что лучше сделать: уничтожить к Мордреду или сохранить на память. Если кто-то его найдёт, то ситуация будет крайне неудобной. Находясь в общежитии, сложно что-то скрыть, несмотря на то, что у Малвин была хорошая защита на сундуке. Книги, которые были вручены отцом, были, конечно, не запрещены законом, но их наличие и хранение не одобрялось.

— Вау, мы будем соблазнять Нотта! Ну ты даёшь, Винни! А я-то думал…

— Заткнись, Виктор, — поджав губы, ответила Малвин. — И не называй меня так.

— А если серьёзно?

— Как получится. Я должна успеть до конца сентября, иначе больше возможности не будет. Это и в твоих интересах, так что думай, а не мешайся!