Слепая вера (джен)

Ответственность тяжкой ношей легла на плечи младшего Винчестера.

Бобби пропал. Не было никаких признаков борьбы, поэтому уверенность Сэма в том, что Имам как-то замешан, крепла с каждой секундой. Застал врасплох, стукнул по голове чем-нибудь тяжелым и скрылся.

Узнать, в каком направлении уехала машина, было практически невозможно. На песке снаружи магазинчика царила такая неразбериха из множества следов от шин, что глаза разбегались. Старый грузовик, на котором они приехали, не оставил ничего, кроме едва заметного в темноте масляного пятна на земле и следа колес, который растворялся в пустыне и исчезал уже в паре метров от места парковки.

Единственные отчетливые полоски тонких колес, которые Сэм заметил минуту спустя, заставили его сердце пропустить удар. Было бы лучше, если бы он их не видел. Но, к сожалению, два углубления на песке, оставленные креслом Бобби, трудно было игнорировать. Один след вел в магазин, другой — из него.

Сэм оставил Дина стоять внутри магазинчика и пошел вдоль линий. Сердце начало учащенно биться, когда он понял, что следы не остановились на парковке: вместо этого они тянулись далеко вперед до тех пор, пока не исчезали в темных водах озера.

Стремительно промчавшись последние несколько метров до берега, Сэм заставил себя остановиться, чтобы рыбкой не нырнуть в озеро, отчаянно пытаясь спасти Бобби. Это бессмысленно. Что бы тут ни произошло, Винчестер потерял слишком много времени, разглядывая следы шин на стоянке — старик наверняка уже утонул.

С паникой в глазах Сэм оглянулся на брата, гадая, какими словами он скажет, что Бобби мертв. И снова из-за них. На одну секунду ему самому захотелось шагнуть в озеро и исчезнуть.

Но нельзя. Его брат, тот, кто всегда был рядом и защищал их обоих на протяжении всей их треклятой жизни, сейчас нуждается в его помощи.

Как бы Сэм не успокаивал себя, от этих мыслей легче не становилось. Он развернулся и тяжело зашагал в сторону Дина, не поднимая головы. Он старался убедить себя, что в задумчивости ищет ключ к разгадке, кто эти люди, но в действительности просто смертельно боялся снова встретиться взглядом со слепыми глазами брата.

На удивление, его страх принес какую-то пользу. По счастливой случайности он заметил, что со следами кресла Бобби было что-то не так.

Он не был до конца уверен в своем предположении: катастрофически не хватало света, но ему так хотелось верить, что не все еще потеряно и что Бобби все еще жив. Взглянув на линии во второй раз, он с ликованием подтвердил свои догадки. От места, где стоял автомобиль, до магазина тянулись следы тонких колес, но они были раза в три глубже, чем следы от магазина до озера.

Сэм облегченно вздохнул: кресло было пустым, когда совершало совершало свой смертельный танец на дно озера. Но тогда это означало, что Бобби, вероятнее всего, находится в руках тех же людей, что пытались захватить их в храме. Но, по крайней мере, живой.

Теперь нужно просто найти способ вернуть Каса и Бобби назад, желательно не включающий в себя задние сиденья полицейских машин. Сэм провел рукой по волосам. Им теперь как никогда нужен хорошо продуманный план.

— Они забрали Бобби, — сообщил младший Винчестер, когда приблизился достаточно, чтобы брат услышал его приглушенный голос. Это звучало в разы лучше, чем «Бобби умер», но Дин все равно дернул плечами и сжал кулаки. — Они столкнули его кресло в озеро. Машины Имама нигде нет.

— Значит, ты был прав... Хи-мэн нас продал, — заключил Дин, сжимая кулаки так, что костяшки побелели. Если он и раньше не особо заморачивался с правильным произношением имени египтянина, то сейчас, когда тот потерял все доверие и уважение к себе, Дину было вообще наплевать. Нет поступка ниже, чем предательство друга. — Он же помнит, что такое быть одержимым… как после такого можно работать на демона?

— Не знаю, — не совсем искренне прошептал Сэм. Он почти поверил в то, что сказал, но голос на краю сознания напомнил ему ряд причин, по которым он сам когда-то встал на сторону демона. Он потратил больше года, чтобы окончательно убедить себя в том, что поступает правильно, оставаясь с Руби.

Семья. Любовь. Гордость. Жажда мести.

Выбери любое оправдание и тонким слоем размажь по жгущему стыду. Сэм по собственному опыту знал, что работает безотказно. Поэтому, какие бы причины ни были у Имама, если он не опомнится в ближайшее время, то может стать слишком поздно, когда он поймет, что совершил непоправимую ошибку.

— Попробуй позвонить Бобби, — предложил Сэм, оглядываясь. — Его телефона нигде нет… может быть, он все еще с ним.

Мобильники были куплены на уличном рынке всего несколько часов назад: два сотовых телефона, дешевые и одноразовые. Один для братьев, другой для Бобби. В контактах каждого забили всего по одному номеру, чтобы облегчить поддержание связи между ними — Сингер называл их «усовершенствованными рациями».

Сэм посмотрел, как Дин наощупь нашел телефон кармане куртки и большим пальцем нажал «1» на быстром наборе. Нижняя губа младшего Винчестера исчезла под зубами, когда он попытался скрыть свою тревогу.

* * *

Тот факт, что вызов действительно идет, Дин осознал только тогда, когда удостоверился, что гудки звучат по-настоящему, в не в его голове. На самом деле, он совершенно не ожидал, что получится связаться, потому что на месте похитителей бросил бы телефон в воду вместе с инвалидным креслом. Старший Винчестер был почти уверен, что следующую же секунду услышит телефонный звонок с одной из полок где-нибудь в магазине.

На одно мгновение Дин даже подумал, что они слишком сильно паникуют. Может быть, Имам не предавал их, а просто потерял голову, когда запахло жареным, схватил Бобби и уехал вместе с ним, чтобы обоих не поймали.

Когда гудки прервались, Дин перестал дышать. С другого конца провода послышалось сопение. В горле пересохло.

— Бобби, — отважился он, сглотнув. — Ты в порядке?

— Винчестер, — произнес незнакомый мужской голос с сильным акцентом и легкой ноткой удовольствия в голосе.

Очевидно, это не Бобби.

— Кто ты такой? Где он?

— Человек в инвалидном кресле здоров. Он будет чувствовать себя хорошо, пока вы с братом будете делать то, что вам говорят.

Возникло непреодолимое желание сжать телефон в руке так сильно, чтобы от него остались лишь крошащиеся куски дешевого пластика, и только мысль о том, что это их единственная связь с Бобби, остановила его. Он в бешенстве прокричал:

— Да срать я хотел на то, что ты там говоришь, сукин ты сын! Дай телефон Бобби! Прямо, блять, сейчас!

Молчание на на другом конце провода тянулось слишком долго, и Дин уже начал сомневаться, не стоил ли его тон жизни старику. Он нахмурился и почувствовал, как до сих пор молчавший Сэм, тихо подошел ближе. Ухо брата коснулось тыльной стороны ладони, в которой он держал телефон, и его плечо дотронулось до плеча Дина. Тепло сейчас более чем приветствовалось.

В трубке раздался приглушенный, быстрый поток арабских слов, за которым последовал звук, безошибочно узнаваемый на любом языке. Треск ломающейся кости.

Желудок сжался, когда он услышал резкий вздох и узнал голос, который осыпал египтян проклятиями.

— Клянусь Богом… если ты причинишь ему боль, я… — прошипел Дин. Слова наполовину заглушались клокочущем в горле гневом.

Он все еще слышал, как Бобби ругался по-арабски, с особой тщательностью подбирая слова, чтобы каждый ублюдок точно знал, кто его мать.

- Вопрос не в том, причиню ли я ему боль, Винчестер, — ответил тот же голос. — Вопрос в том, сколько боли он перетерпит, прежде чем ты начнешь слушать.

— Я слушаю, — проговорил Дин. Слова на вкус были как аккумуляторная кислота.

— Я рад… Есть один предмет, который вы должны найти и принести мне. Если вы сделаете все правильно, он будет жить.

— Что за предмет? Кто вы?

— Кто мы такие, вас не должно заботить. Ваша задача — найти Табут Альахд. У вас два дня. Если вы не…

— Мы должны найти что? — прервал его Дин, слишком поглощенный всей этой ерундой, чтобы думать о последствиях своих опрометчивых действий. Внезапно он оказался в центре переговоров с враждебной ближневосточной группой, имеющей заложника, которая требует сделать что-то, о чем он понятия не имеет: возможно, контрабанда наркотиков, оружия или еще какого-нибудь дерьма… Это совершенно не то, с чем они с Сэмом привыкли иметь дело. Нет, извините, с них довольно. Достаточно и того, что они помогли Люциферу выбраться из Ада. Не хватало еще связаться с террористами, которые приблизят и без того скорый конец света. — Послушай, дружище, если это какой-то…

— Вы знаете его как Ковчег Завета, — пояснил мужчина. — У вас есть сорок восемь часов. Используйте их с умом.

— Ты… ты нормальный? Откуда я должен знать, где его искать? Никто никогда даже… — Дин замолк, осознав, что последние несколько секунд разговаривает с пустотой. — Да блять!

— Я правильно услышал?.. — спросил Сэм. Старший Винчестер услышал в голосе брата те же сомнения, что испытывал сам. Легко было представить его озадаченное выражение лица. — Они же не серьезно, да?

* * *

Дин, кажется, забыл, что телефон все еще у него в руке. Сэм не без труда разжал пальцы брата, забрал бесполезный кусок теплого пластика и непроизвольно посмотрел на экран. Пустой квадрат не сообщил никакой информации, кроме того, что сейчас четыре часа утра. Солнце взойдет примерно через час.

— Ковчег… — пробормотал Дин. — Они действительно хотят, чтобы мы нашли Ковчег Завета, просто так, по щелчку пальцев? — Он потряс головой с выражением полного изумления на лице. — Этой штуки вообще не существует!

Сэм дернул носом.

— О Ковчеге ходит очень много легенд. Достаточно, чтобы кто-нибудь задумался…

— Задумался о чем? Действительно ли нацисты украли тот Ковчег из «Индианы Джонса»? Черт, даже если он существует, люди искали его веками, Сэм… Как мы найдем его за два дня?

Сэм растерянно фыркнул и покачал головой. Он слышал человека в трубке — в его голосе слышалась неподдельная уверенность в своих словах. Мужчина, казалось, серьезно верил, что он могут совершить невозможное за то время, которое им дали. А когда срок истечет, и они не смогут принести ему Ковчег, он, скорее всего, подумает, что его пытаются одурачить, вместо того, чтобы реально посмотреть на вещи.

В любом случае, именно Бобби будет расплачиваться за их ошибки, и ни Сэм, ни Дин не могли этого допустить.

— Нам нужно выяснить, кто эти люди. Может быть, даже попытаться найти убедительную копию Ковчега, — предложил Сэм. — Если появимся с пустыми руками, Бобби конец.

Он увидел, как брат дотронулся до полки справа от себя и шел вперед до тех пор, пока не вышел из магазинчика. Белесое лунное свечение озарило его лицо, выглядевшее бледным, как восковая фигура. Кровь, коркой засохшая на лице, была похоже на черную смолу в серебряном свете, и Сэм напомнил себе, что нужно найти что-нибудь, чтобы ее смыть.

Оглянувшись в поисках аптечки, он нашел лишь бутылку с тридцатипроцентным алкоголем, название которого невозможно было прочитать; его, если подумать, было бы вполне достаточно, чтобы стереть кровь с щеки Дина. Сэм с характерным звуком откупорил бутылку и вылил немного жидкости на хлопчатобумажную рубашку с соседней полки. На ней обнаружился плохого качества нашивка с верблюдом со знакомой крылатой фразой «Got milk?».

— Стой спокойно, — сказал Сэм. Обычно в таких ситуациях хватало одной единственной фразы, чтобы приготовить друг друга к чему-то болезненному.

Дин едва слышно зашипел, когда он прижал пропитанную алкоголем рубашку к ране на любу.

— Слушай, он же так ничего и не сказал о Касе, — внезапно прошептал старший Винчестер. — Я не понимаю… мы приехали сюда, чтобы спасти этого пернатого зануду, а они даже словом о нем не обмолвились.

— Возможно, мы имеем дело с двумя разными группировками, — пожав плечами, сказал Сэм. Он отошел от брата и провел рукой по волосам. Как такое вообще возможно? Как две несвязанные группы, имеющие совершенно разные цели, выбрали одно и то же место и время, чтобы совершать свои злодейские дела. Но опять же… за прошедший год немало сверхъестественных существ открыли на них грандиозную охоту, так что после такого удивляться не приходится. — Может быть, — продолжил Сэм, — те, у кого Бобби, даже не знают о существовании Каса.

Дин помотал головой.

— Нет, это одна и та же группа, — твердо проговорил он, заставив Сэма подумать, что все-таки он что-то упускает.

— Откуда такая уверенность?

— Ковчег… Я не думал об этом раньше, но теперь все встает на свои места, — сказал Дин, рассеянно царапая кровь, которую не успели вытереть, — красные хлопья собирались под его ногтями. — В каждом моем сне, после того, как Кас… умирает… я вижу Ковчег.

Сэм подошел к брату на расстояние вытянутой руки и заметил малейшее изменение в лице брата, когда тот почувствовал его приближение. Младший Винчестер почти ожидал, что сейчас он поднимет взгляд и сфокусируется на его лице. Однако глаза Дина оставались пустым: он смотрел сквозь него, будто Сэма вообще не существует.

— Ты раньше об этом не говорил, — с любопытством заметил младший Винчестер.

— Я об этом и не думал. Я имею в виду, это была просто деревянная коробка с двумя ангелами на крышке.

Сэм совершенно не понимал, зачем Кастиил показал Ковчег его брату. Он был уверен, что не видел в храме никакой коробки с ангелами, так какой смысл было вести их в это место, когда ни ангела, ни Ковчега там не было?

— Ну, прежде всего, — сказал Сэм зажмурившись. Он потер глаза и несколько раз моргнул, чтобы прогнать усталость. — Нам нужно найти способ выбраться отсюда. Держу пари, что настоящий владелец магазина скоро появится, чтобы начать новый день, поэтому надо драть когти, — продолжил он, размышляя вслух, как будто это могло ему помочь. — Я не видел ни одного автомобиля, который можно будет угнать, а о том, чтобы пойти пешком, не может быть и речи, так что…

— Ты хоть знаешь дорогу назад, умник?

Вопрос звучал как вызов, и Сэм уже собирался язвительно ответить, но тут осознал, что опасения брата, в принципе, вполне оправданы. Из них двоих именно Дин был тем, кто знает каждую дорогу в Штатах, знает, как проехать из точки А в точку B самым коротким путем. Езда на пассажирском сидении рядом с отцом во время их многочисленных поездок по стране на протяжении всего его детства, надо признать, имела свои преимущества.

Но Сэм тоже имел неплохое чувство направления, в этом никто не сомневался. В обратном случае, не получился бы из него хороший охотник. Однако в данный момент у него не было ни единого варианта, как они могли бы добраться отсюда до города, будь у них даже GPS в кармане.

Они ехали несколько часов, и, насколько Сэм заметил, все указатели были на арабском. Кроме того, он безоговорочно доверял руководству Имама и Бобби и совершенно не запоминал, по каким дорогам они едут, решив переключить все внимание на слепого брата. Но была бы хоть одна машина в округе, он был уверен, что смог бы выбрать правильное направление.

— Ладно, ты прав, — признался Сэм со вздохом. — Мы можем дождаться утра и попытать счастья с туристическим автобусом, скажем, заблудились, нас ограбили или еще что-нибудь…

— Копы будут ждать нас сразу по приезде в город. И очень скоро выяснят, что нас вообще не должно быть в стране. И что вообще-то мы преступники. Это не говоря о тех трупах, которые мы оставили в храме, — добавил Дин с усталым вздохом. — Чтобы не тратить время, можем прямо сейчас пойти к охранникам и попросить подбросить нас до тюрьмы.

Сэм сжал руки в кулаки, хрустя костяшками пальцев. Он делал это только в те моменты, когда глубоко погружался в раздумья, а в пределах досягаемости не было ничего, что можно покрутить в руках. На несколько мгновений это был единственный звук, который, казалось, волнами разносился в безлюдном пространстве. Тишина пустыни давила на них непосильным грузом, будто пресс.

Дин отвернулся от него, склонив голову набок и глядя в противоположный конец парковки. Сэм инстинктивно повернул голову в ту же сторону, пытаясь понять, что привлекло внимание брата. За одиноким финиковым деревом, увы, не было ничего, кроме бескрайней пустыни.

* * *

Отдаленный лай собаки раздался в тишине и, кажется, задрожал в окружающем безмолвии. Когда Дин впервые услышал этот звук, он все еще стоял в магазине, судорожно сжимая телефон в руке, все еще слыша в ушах угрожающий голос египтянина. В тот момент он отмахнулся, подумав, что, возможно, это просто сторожевая собака, лающая на какую-то пустынную крысу.

Как только они с Сэмом вышли на улицу, спустя несколько минут далекий лай раздался снова и в этот раз показался ему более отчетливым: глубокий, рычащий звук привлек к себе все его внимание. Дин повернул голову, звук отчетливо доносился справа. Он не знал, почему именно этот лай так сильно пробудил его интерес, но он поймал себя на мысли, что с нетерпением ждет следующего. Может быть, это та же собака, что и была у входа в храм, похожая на Майл-О.

Это должен быть какой-то знак. Чуть раньше этот пес предупредил его о схватке внутри храма и как будто убедился, что Дин добрался до места вовремя, чтобы помочь Сэму. Хотя, скорее всего, это просто естественная реакция животного на звуки борьбы, которые он услышал гораздо раньше, но суеверный старик в Дине считал присутствие собаки хорошим предзнаменованием.

Когда следующий лай затих, его внимание привлек очень слабый звук смеющихся голосов и музыки.

Он лихорадочно стал искать руку Сэма, зная что брат достаточно близко, чтобы достать до него, не сходя с места. Когда его пальцы коснулись одежды, Дин крепко сжал ткань.

— Ты слышишь? — спросил он. Не исключено, что это всего лишь охранники, болтающие на расстоянии. Или даже один из владельцев магазинчиков, который пришел, чтобы приготовить рабочее место к новому дню.

— Слышу чт… — Сэм замер, и у Дина перехватило дыхание. Рука брата была напряжена, поэтому он подумал, что его молчание — хороший знак.

— Пустынные люди. Думаю, бедуины, — прошептал младший Винчестер. — Они разбили лагерь на том краю стоянки. А как ты…

Дин пожал плечами и задумчиво помотал головой. Он понятия не имел, как далеко располагался лагерь, но Сэм, казалось, был впечатлен. Будет звучать чертовски странно, если он скажет, что ему сообщил об этом пес, так что он все-таки решил промолчать. Но он бы очень хотел, чтобы Майл-О был здесь, чтобы отблагодарить его.

— Мы могли бы попросить их подвезти нас, — предложил Дин.

— Бедуинов? И как ты собираешься их просить? На английском? — спросил Сэм с ехидством в голосе.

— Попробуй тот фокус со щенячьими глазками, он всегда прокатывает на ура. Даже перевода не потребуется.

Сэм с минуту помолчал, не спеша саркастически отвечать. Внезапно, он куда-то пропал, и Дин задумался, что он сказал не так и что делать, если Сэм вдруг обиделся.

Однако брат быстро вернулся, легко ступая по земле.

— Пойдем… Я нашел способ перевести щенячьи глазки на арабский, — сказал Сэм с улыбкой в голосе.

* * *

Группка из четырёх человек, возбужденно переговаривавшихся у костра, резко затихла, как только Винчестеры подошли ближе к костру.

Трое верблюдов сидели рядом с мужчинами, сонно прикрыв глаза. Немного поодаль стояли еще двое и лениво пережевывали какую-то траву, двигая челюстями из стороны в сторону, как старые пишущие машинки.

Одежда, которую носила группа бедуинов, была полна противоречий. Все были одеты в длинные туники, очень похожие на ту, которую Сэм видел на Имаме. Ткань туник была почти домашней: грубой и достаточно теплой, чтобы защищать от ночного холода пустыни. Но под ними были вполне современные джинсы и на запястьях по крайней мере двух мужчин он заметил цифровые часы.

Определить их возраст было достаточно трудно: самый молодой был, скорее всего, чуть старше Дина, а самый старший в отцы ему годился. Видимо, и впрямь члены семьи — Сэм уловил едва заметное сходство в форме глаз и носа.

На одном из них была тонкая шерстяная феска, а другие прикрывали голову простой хлопчатобумажной тканью, замысловато обмотанной вокруг головы. Их кожа, почти коричневая в слабом предрассветном свечении, казалась обветренной и шершавой, будто они всю свою жизнь провели на солнце, блуждая по пустыне.

В центре группы стояло пара разноцветных кальянов с двумя трубками, которые торчали из приборов, как обмякшие конечности. Каждый раз, когда кто-то из мужчин неторопливо затягивался из своей трубки, в небо медленно поднимался голубоватый дымок. В воздухе витал сладкий аромат фруктов. Клубника. Дымок имел легкий, ненавязчивый аромат клубники.

Четыре пары темных глаз сосредоточились на двух неегипетского вида мужчинах, терпеливо ожидая, когда они начнут говорить.

Сэм лихорадочно листал словарь. Во время быстрой ходьбы, скорость которой заметно снизилась из-за необходимости осторожно вести Дина по каменистой земле, он пролистал только первые страницы, но, по крайней мере, нашел приветственную фразу. Когда просишь об одолжении, очень важно хотя бы попытаться выглядеть вежливым.

Прежде чем открыть рот, Сэм прочистил горло, искренне не понимая, как он сможет выговорить это, не сломав язык.

— Салам, — предпринял он попытку. Вышло что-то больше похожее на «Салем», но мужчины, к счастью, не начали смеяться ему прямо в лицо. Это хорошее начало. Вместо этого они кивнули, и один из них хрипло произнес:

— Шаллам.

Яростно перелистывая страницы, Сэм пытался найти два других слова, которые нужно произнести: название ближайшего города и «пожалуйста».

— Асуан, мамкен, — продолжил он, чувствуя, что получается у него, мягко говоря, плохо. Он просто надеялся, что люди, смотрящие на них, как на сумасшедших, поймут.

Поленья, корящие в костре, потрескивали и шипели, и Сэм еще раз повторил искреннее «пожалуйста», видя, что первое не принесло должного результата. Бедуины обменялись парой слов, но лица их остались все такими же непроницаемыми. Большой успех уже то, что они не выгнали их с Дином прочь из своего лагеря после его «салем».

Брат молча стоял рядом с ним, склонив голову и прислушиваясь к шепоту. Винчестеры не понимали ни слова, но по интонациям голосов можно было сделать вывод, что эти люди не очень склонны помогать двум незнакомцам, пришедшим из ниоткуда.

— Предложи им что-нибудь, — прошептал Дин так тихо, чтобы только брат услышал его. — Не думаю, что они будут выполнять каждый твой каприз только потому, что ты вежливо попросил.

Сэм принял это во внимание. Только проблема заключалась в том, что у них не было денег, вообще ничего ценного. Часы на запястьях были настолько дешевыми, что мужчины могли обидеться, если бы Сэм попытался предложить их в качестве оплаты, а мобильный телефон вообще было стыдно доставать.

Ноутбук, спрятанный под курткой, упирался ему в ребра. Это единственная дорогостоящая вещь, которая у них была, но он слишком важен, чтобы променять его на простую поездку. Сейчас он почти так же ценен, как жизни Бобби и Каса.

Сэму потребовалась всего секунда, чтобы понять, что настроение беседы изменилось после того, как Дин замолчал: исчезли смешки и короткие злые слова. В разговоре стали чаще проскакивать нотки любопытства и благоговения, и Сэм почувствовал, как волосы на затылке встают дыбом. Неловкие движения брата привлекли интерес бедуинов и теперь все внимание переключилось с обоих братьев только на Дина. Они смотрели на него с каким-то странным очарованием, которое Сэму совсем не понравилось.

Когда Дин привлекает к себе внимание, все всегда заканчивается плохо. Сэм так скучал по временам, когда единственные головы, которые оборачивались вслед его брату были головы женщин в барах. Или на заправках. Или в полицейских участках.

 

Один из бедуинов, самый старший, проявлял к брату особый интерес, неотрывно гладя на Дина. Его задумчивый взгляд ни разу не переместился, даже когда мужчина разговаривал и коротко кивал. Внимание египтянина не казалось враждебным, но Сэм подумал, что слишком уж оно назойливое. А в Дин и не подозревал о прожигающих его взглядах…

Чувствуя, что ситуация медленно движется не в том направлении, Сэм уже хотел бросить бедуинам сердечное «не важно» и увести брата подальше, но внезапно старый бедуин поднялся на ноги.

— Вы… американец, да? — спросил он хриплым голосом с сильным акцентом.

Сэм осторожно кивнул, ожидая увидеть, к чему это приведет. Египтянин мог попросить что-то столь же безобидное, как пачку сигарет, или нечто совершенно возмутительное, например, обменять брата на пару верблюдов. Краем глаза Сэм увидел, как Дин поворачивается к мужчине, регулируя свою позицию так, чтобы стоять к нему лицом.

Что-то в тоне бедуина, в языке его тела, говорило, что это будут точно не сигареты.

— Тот слепой… — продолжил мужчина, указывая на Дина. — Семья?

Сэм почувствовал, как брат напрягся рядом с ним, наконец ощутив повышенный интерес к своей персоне.

— Тот слепой, — медленно произнес Дин с ядовитым сарказмом в голосе, — все прекрасно слышит, а тот высокий — мой брат, да.

Еще до того, как он закончил говорить, Сэм уже прикидывал их шансы в борьбе против четырех мужчин, на случай, если они решат обидеться на тон старшего брата. Все четверо было в достаточно хорошей форме, плюс Сэму придется компенсировать отсутствие зрения у Дина, так что…

Однако мужчина улыбнулся, и было не похоже, что он собирается навалять им.

— Меня зовут Азим, — сказал бедуин, прижимая правую руку к груди. — Мои братья: Хаким, Ярив и Фадил, — продолжил он, протягивая руку в сторону мужчин, когда называл их имена. — Привычка для моих людей… давать помощь, кто просит.

Его слова звучали искренне, однако если бы не тот факт, что они отчаянно нуждаются в помощи, Сэм поблагодарил бы его, взял Дина за руку и увел как можно дальше. Его очень насторожил внезапный интерес бедуинов к брату. Идея попросить их о помощи перестала казаться такой удачной, но выбор у них действительно был небольшой, так что пришлось смириться.

— Мы были бы признательны, — начал Сэм, тщательно подбирая слова, — если бы вы довезли нас до Асуана. Я уверен, мы сможем договориться об оплате за причиненные неудо…

Вытянутый палец Азима прервал его.

— Амулет, — он показал на шею старшего Винчестера, — ты нашел его?

Вопрос полностью выбил Сэма из колеи. Из всех вещей, которые он ожидал услышать от египтянина…

Не думая, насколько его движения бросаются в глаза, Дин резко схватил кулон, висящий у него на шее, пряча рогатую голову в кулаке.

— Это подарок… и ты его не получишь, — уведомил старший Винчестер, на случай, если египтянин попросит амулет в качестве оплаты.

Мужчина посмотрел на пальцы Дина, сжимающие кулон, долгим немигающим взглядом, и в наступившей тишине тот неловко дернул плечами. Сэм всем своим существом пытался побороть желание спрятать брата от этих глаз.

Лицо Азима, наконец, снова расплылось в улыбке, которая сделала его лицо моложе лет на десять и рассеяла напряжение, витавшее в воздухе. Сэм не был уверен, обнадеживает ли это или еще больше беспокоит.

— Я бы никогда не разлучил тебя с твоим подарком. Наша помощь… бесплатна, — сказал Азим.

Сэм слишком мало знал о людях пустыни, чтобы понять, говорит ли этот человек правду или просто дарит ложное чувство безопасности, чтобы потом наброситься со спины. «Бесплатная поездка» и впрямь звучало так хорошо, что даже не верилось.

— Тогда откуда такой интерес к кулону? — прямо спросил Сэм.

Азим замер — улыбка перестала быть глубокой, безмятежной и стала больше похожа на оскал.

— Красивая вещь… Для меня большая честь просто взглянуть на нее.

Он лжет. Сэм мог дать голову на отсечение, что мужчина врал ему, но тогда это означает, что есть еще что-то, что они не знают об амулете. Где-то между утверждениями Бобби, что это не более чем блестящая безделушка, и откровением Кастиила, что это детектор Бога, где-то там должна лежать правда.

— Отлично, — проговорил Дин с улыбкой. — Когда мы поедем?

Любому постороннему человеку, смотрящему на Дина, он показался бы спокойным и довольным, как слон, не замечающим ничего вокруг. Однако Сэм видел: улыбка натянута, дыхание быстрое и поверхностное, а рука в кармане куртки судорожно сжата в кулак. Дин тоже уловил нотки обмана в голосе мужчины. Но либо потому, что у них не было другого выбора, либо потому, что ему тоже было любопытно посмотреть, к чему это приведет, старший Винчестер решил подыграть египтянину и состроил довольную гримасу.

— Были когда-нибудь на джамале? — спросил Азим, указывая на дремлющих поблизости животных.

В отличие от Сэма, который мог сопоставить образ верблюда с словом «джамал», Дин даже не представлял, о чем он говорит.

— Я был на Жасмин. Дважды, — произнес он с ухмылкой. — Это считается?

На лице Азима появилось недоуменное выражение.

Сэм поднял глаза к небу и что-то пробормотал себе под нос, наклонился к Дину и прошептал:

— Он имеет в виду верблюда, — а затем, повернувшись к Азиму и всем остальным, добавил: — Нет, я не был. Он тоже.

Азим кивнул и, развернувшись, жестом пригласил их следовать за собой. Сэм схватил брата за предплечье и повел его, мягко остановив, когда они подошли к первому животному. Младший Винчестер, при своем росте в 194 сантиметра, был единственным, кто мог посмотреть ему в глаза. Верблюд без особого энтузиазма окинул их задумчивым глазами и, взмахнув длинными ресницами, снова устремил взгляд в горизонт.

Бедуин схватил веревку на шее животного и потянул его голову вниз, чтобы прошептать пару слов на ухо. Ноздри верблюда раздулись и он начал изящно , пока колени не коснулись земли.

— Доверьтесь животному. Оно знает пустыню лучше, — посоветовал мужчина, придерживая веревку и ожидая, когда один из братьев заберется на животное.

— У вас точно нигде не припрятана машина? — поморщившись, пробурчал Дин, протягивая руку и гладя короткий теплый мех.

Увы, машины у бедуинов не было.

Младший Винчестер помог брату сесть на верблюда и сказал:

— Держись крепче.

Дин тут же крепко сжал рукоятку. Сэм наблюдал, как резко животное двигалось, когда меняло свое положение, и мог только представить, что будет чувствовать Дин, когда оно начнет вставать на ноги. Понимая, что брат ничего этого не видел, он взял его за руку, чтобы привлечь внимание, и сказал:

— Верблюд сильно отклонится назад, когда начнет вставать, а когда будет садиться — вперед. Не забудь, иначе свалишься.

Сэм хотел лишь предостеречь брата, но в конечном итоге сделал все только хуже: кровь отхлынула от лица Дина, а в глазах проскользнула паника.

Короткая рукоятка, торчащая из передней части покрытого одеялом туловище верблюда, была единственным, за что можно было ухватиться, поэтому старший Винчестер вцепился за нее мертвой хваткой. Он никогда не питал особой любви к альтернативным способам передвижения, а верблюд, как никто другой, подходил под эту категорию.

Как и следовало ожидать, когда животное начало выпрямлять передние ноги, старший Винчестер крепко ухватился за удилище и заорал, чуть не опрокинувшись назад.

* * *

Дин ездил на лошади раньше. Однажды. Когда ему было семнадцать. За день перед долгожданным свиданием с Ребеккой Смит, на котором он рассчитывал потерять девственность, чего, к великому его сожалению, не случилось.

Его отец, Тревес и Бобби вместе охотились на группу перевёртышей глубоко в лесах Монтаны. Джону пришла в голову светлая мысль развить навыки слежения своих сыновей, и, к несчастью для Дина, единственный способ идти по следам жертвы был верхом на лошади. Проведя чуть ли не неделю в жестком седле, он потом целый месяц не мог нормально ходить и без гримас садиться за парту, так что на какое-то время со свиданиями пришлось завязать.

И теперь, когда он снова сидит верхом на мохнатом кровопийце, и между его промежностью и твердым горбом верблюда только тонкая прослойка шерсти, ему было совсем не до смеха.

Поездка на этом дьявольском высоком чудовище была больше похоже на попытку удержаться на механическом быке в родео. Длинные шаги верблюда заставляли все его тело раскачиваться из стороны в сторону в такт неуклюжей походке, и впервые с тех пор, как он ослеп, Дин был счастлив, что ничего не видит, потому что одного взгляда на беспощадно колыхающийся горизонт было бы достаточно, что он заболел морской болезнью прямо посреди этой распроклятой пустыни.

Майл-О, судя по звукам, следовал за ними, по какой-то совершенно непонятной Дину причине. Время от времени он слышал его приглушенный лай, да и тот, скорее всего, был чисто от скуки. Может быть, именно поэтому пес преследовал их: бедному животному осточертели холодные каменные статуи с бесцветными глазами; или, может быть, он был собакой кого-то их бедуинов; черт его знает, он может быть даже собакой-поводырем, ищущим нового слепого хозяина, после того, как старый бросил его в пустыне.

Какова бы ни была причина, присутствие пса было Дину в радость: пес был маленькой капелькой адекватности посреди океана безумия в его жизни. И судя по тому, как идут дела, Винчестер подумал, что ему наверняка скоро понадобится собака-поводырь. Не может же он привязать к себе Сэма, чтобы он всю оставшуюся жизнь водил его по библиотекам для слепых. Хотя Дин предпочитал пока не думать об «оставшейся жизни», потому что и так проблем хватало.

Спустя несколько часов езды он совершенно потерялся. Привычка измерять расстояние, гладя на пробег своей машины никуда не ушла, но сейчас у него не было абсолютно никаких сведений ни о скорости, ни о времени езды на этом чудо-пикапе. Казалось, прошли годы, он застрял в какой-то бесконечной петле и больше никогда не ступит на твердую землю. Поэтому теперь у него появилась куча свободного времени наедине с собой и своими мыслями.

Всего в нескольких метрах от него Сэм, сидящий на другом верблюде, был уже на грани нервного срыва. Дин слышал, как он изо всех сил пытался уговорить своего верблюда отойти дальше от края отвесных дюн, используя всю мощь своего дара убеждения. Он со смешком отметил, что животное откровенно игнорировало мольбы младшего брата и делало все, что ему заблагорассудится.

Азим — единственный из группы, кто пошел с ними — ехал на верблюде в мирном задумчивом молчании рядом Дином.

* * *

Они останавливались, когда Азим говорил говорил им остановиться, они ехали, когда он решал, что время двигаться дальше.

Бо́льшую часть времени бедуин молчал, время от времени тихонько напевая какую-то мелодию и разговаривая со своим верблюдом, как подозревал Дин. Он делился с Винчестерами сухим мясом с привкусом сладких трав и дыма, когда они устраивали привалы. Вместо воды они пили горячий чай, и все, о чем мог думать Дин, было холодное пиво.

После целого дня, проведенного на солнце, кожу нещадно жгло, и по ощущениям она стала похожа наждачную бумагу. Даже с длинными шарфами, которые Азим дал им обоим, чтобы прикрыть головы, Дин чувствовал, что превращается в сухой папирус. Как Дин выяснил потом, это сравнение как нельзя лучше подходило к месту, где они застряли. (Прим. папирус изобрели в Египте)

На ночлег им пришлось остановиться в каком-то богом забытом уголке Земли. Единственные звуки, которые хоть как-то нарушали звенящую тишину были животные, шагающие по песку, и ветер, со свистом наматывающий круги вокруг них.

Молчание беспощадно придавливало к земле. Дин подтянул колени к груди: ночь была холодная, и даже когда Азим развел огонь, Винчестер никак не мог согреться.

Ему так не хватало шума машин, шелеста листьев на деревьях, звона посуды и переговаривающихся людей в закусочных. Он очень скучал по всему обычному. «Обычному» в их смысле.

Рядом с ним брат яростно листал страницы какой-то книги. «Словарь», вспомнил он и усмехнулся от мысли, что с таким темпом к утру Сэм, вероятно, овладеет языком.

— Итак, хм… Азим, — неуверенно начал Дин, когда понял, что больше не в состоянии выносить эту тишину. Он откашлялся, прочищая горло от пыли, и продолжил: — Знаешь какие-нибудь анекдоты?

Мужчина какое-то время помолчал, то ли безуспешно пытаясь перевести, что сказал Винчестер, то ли попросту игнорируя эту жалкую попытку нарушить тишину.

— Ты знаешь про царя Соломона? — в конце концов ответил бедуин, чем очень удивил Дина, который полагал, что мужчина просто проигнорирует его слова.

— Хм… такой я раньше не слышал…

— Соломон был великим царем древно…

Дин поднял руку, и посмотрел в сторону, где находился египтянин.

— Нет, подожди, я знаю, кто такой Соломон. Я думал, ты собираешься рассказать анекдот… — оборвал он его, а потом сокрушенно выдохнул: — Забудь.

— Не шутка. Важная история, — ответил мужчина со смесью обиды и веселья в голосе. — Слушай.

Дин рассеянно опустил руку на песок и погрузил пальцы во все еще горячую зернистую землю.

— Извини, продолжай. Думаю, хорошая история у костра нам не помешает.

— Ты знаешь о храме Соломона, да? Кто построил его для царя?

— Рабочие? — предположил Дин, подыгрывая египтянину. Этот человек мог сообщить им нечто, о чем обычным туристам не рассказывают: о знаниях и преданиях, окружающих храм Соломона — так что нужно было вести себя соответственно.

Наступила неловкая пауза, и Винчестер представил себе, как египтянин наблюдает за ним, изучает его лицо, пытаясь определить, шутит он или говорит серьезно. Ощущение было такое, будто по телу ползали крошечные муравьи, поэтому Дин перевернулся на спину, занял позу поудобнее и решил подождать, когда мужчина снова начнет говорить.

— Шайтаны, — наконец тихо прошептал Азим, будто опасаясь говорить громче. — Демоны.

— И как же Соломону удалось заставить их? — подал голос Сэм. Оказывается, он слушал их разговор, даже с головой закопавшись в книгу.

Дин очень надеялся, что он успел вовремя согнать ухмылку с лица, чтобы Азим ее не заметил. Но было почти невозможно сдержать смешок, слыша, такой наивный и взволнованный голос Сэма, говорящего о демонах.

— Соломон очень особенный человек. В его жилах текла особая кровь. И у него было кольцо. Волшебное кольцо, которое помогало ему командовать всеми злыми существами. Он приказал: «Постройте мне храм!»… так они и сделали. Это сделало его могущественным. А когда король умер, все его сыновья хотели кольцо.

— Разве он не мог сделать им такие же? — спросил Дин. Они с Сэмом знали кое-что о кольце Соломона и ключе. Снова и снова перелистывая книги в библиотек Бобби, они нашли много интересных способов заставить демонов подчиняться своей воле, но ни одна их этих безделушек так и не смогла спасти Дина от Ада. Кажется, что это было целую жизнь назад, адские псы наседали им на пятки, время работало против них… мало что изменилось с тех пор. И все же сейчас все иначе.

И снова ответом ему послужила тишина.

— Только Соломон мог повелевать кольцом. Но сыновья не верили в это, они хотели власти. Это особое кольцо. Подарок Ангела. Авия и Ровоам — сыновья царя — борются за него, но царь понимает, что есть только одно решение… — с воодушевлением проговорил Имам.

Помимо этой истории с демонами, Дин, на самом деле, знал очень мало легенд о царе Соломоне. Он помнил, как однажды пастор Джим рассказывал им одну историю, где между двумя матерями разгорелся спор из-за того, что женщины не поделили сына, и каждая верила, что ребенок её, и Соломон, не будь дурак, предложил разрезать пацана пополам. Дин подумал, что это неплохая догадка.

— И он распилил кольцо на две части? — предположил он.

— Да! Это правда! — взволнованно воскликнул мужчина. — Опечаленный плохим поведением сыновей, Соломон приказал разрезать кольцо надвое. Одному сыну он дает кольцо со звездой. Другому он дает золотую голову.

Дин почувствовал, как напрягся каждый мускул его тела.

— Что за золотая голова? — спросил Сэм, бросив взгляд на кулон на груди брата .

— Голова… говорят, это образ ангела, который дал кольцо Соломону. Рассказы, как выглядит эта голова переходит от отца к сыну с тех самых пор… — мужчина замолк, и его глаза, проследив за взглядом Сэма, тоже остановились на кулоне. — Длинное лицо с закрытыми глазами и кругом над головой. Как этот, — он указал пальцем в сторону Дина.

— А, так вот где подвох… — выдохнул Винчестер, даже без зрения догадываясь, куда все смотрят. — Вот почему ты помог нам, да? Думаешь, это часть кольца Соломона?

Он дотронулся до кулона, который ярким золотом блестел в отблесках огня. И продолжил:

— Если ты еще не заметил, у этой головы есть рога. Этот ангел Соломона был необычным парнем, да? — фыркнул Дин, вытягивая амулет в направлении бедуина так далеко, как позволял шнурок.

— Это не рога, — снисходительно ответил мужчина. — Это рукоять пылающего меча, символ силы и высокого положения ангела на небесах.

Дин закатил глаза и в то же мгновение услышал вздох Сэма. Был только один ангел, который прославился, благодаря своему огненному мечу.

— Подожди… Только не говори… — скривился старший Винчестер.

— Михаил… оставил часть кольца на земле с определенной целью. Важной целью. И ты ее носишь.

Дин рухнул на спину, внезапно почувствовав, как тяжесть прошедших дней с невероятной силой придавила к земле.

— Ну, я же просил не говорить…

— Ты только что пошутил? — спросил мужчина обиженным тоном. — Весь мир вокруг нас разваливается… и ты шутишь? Без шуток.

Дин хмыкнул и спустя пару секунд проговорил:

— Знаешь, Азим. Ты говоришь прямо как один мой знакомый, — сказал он с напряженной улыбкой. Фактически, бедуин почти процитировал слова Захарии о долге, который ангелы упорно пытаются завязать узлом на шее обоих Винчестеров. На одно короткое мгновение на него накатила паника. Он не знал, где именно сейчас находится брат и как сказать ему о том, что возможно они гуляют по пустыне с ангельским презервативом. Он подождал несколько минут и прошептал:

— Сэм…

Достаточно одного имени. Уже через секунду пальцы брата обхватили его правое запястье, и кроме мрачной пустоты и сомнений, Дин почувствовал хоть что-то определенное.

— Не ангел, — уверенно проговорил Сэм, словно прочитал его мысли. — Он немного обиделся на твой тон и просто лег спать. Не думаю, что он работает на Захарию. Наверное, он надеялся, что мы проявим большее уважение к его истории.

Дин кивнул и облегченно положил голову на песок. Из-за поездки на верблюде все мышцы внизу спины горели огнем, поэтому он заставил себя расслабиться, пока представилась такая возможность. Было стыдно признавать, но рука брата на запястье действительно успокаивала. Однако сейчас просто необходимо было перестать грызть себя из-за каких-то слабостей и дать своему организму шанс восстановить силы.

— Думаешь, есть в этой истории доля правды?

* * *

Сэм ничего не ответил. Он тоже не спал. Свернувшись калачиком рядом с Дином, он пытался заставить себя перестать снова и снова перебирать в уме то, что они узнали за последние несколько дней, но его мозг, кажется, не мог остановиться.

С другой стороны костра спал Азим, удобно прислонившись спиной к теплому боку верблюда. Он больше не произнес ни слова после того, как поделился своей историей, и Сэм почувствовал, что, возможно, они обидели мужчину своей реакцией.

Но на самом деле, им просто жутко не хотелось верить в это.

Сэму и в голову не приходило осведомиться у Бобби, откуда тот взял этот амулет. Для него эта золотая фигурка была и всегда будет напоминанием о еще одном разочаровании в отце и, в то же время, о первом разе, когда Сэм наконец-то смог сделать что-нибудь для брата, а не наоборот.

Большую часть своего детства Дин был для него братом, отцом и лучшем другом одновременно. Тем, на кого он мог всецело положиться, тем, кто, не смотря ни на что, всегда говорил ему правду. Как и в то Рождество много-много лет назад.

Тогда у Сэма появилась возможность показать Дину насколько он важен для него.

Все последние события, связанные с амулетом, были для Винчестера будто удар под дых. Еще одна ниточка, с помочью которой ими манипулировали, заставляли играть свои роли; еще один кусок большой головоломки, который он готов был поставить на место.

Что случилось бы, отдай он амулет отцу, как и собирался? Взял бы его Дин после смерти Джона? Оказались бы они здесь, посреди пустыни, разговаривая об этом кулоне? Или отец поступил бы с ним так же, как и с большинством вещей, которые ему дарили на дни рождения, Рождество или дни отца: просто убрал бы подальше в ящик или потерял? Нашел бы этот амулет свой путь в руки Дина, где он, очевидно, и должен быть?

— Я думаю, что мы знаем достаточно о Соломоне и окружающих его тайнах, чтобы отдать этой истории должное, — задумчиво проговорил Сэм. — В смысле… как знать? Человек создал серию защитных знаков, которые по сей день являются лучшими в своем роде… Возможно, кто-то сказал ему, как это сделать. И этим «кем-то» вполне мог быть Михаил, — наконец сказал он.

Его голос понизился до еле слышного шепота, но он знал, что Дин не спит и слышит его. Брат повернул голову и сдвинулся к нему поближе, даже не потрудившись открыть глаза.

— Да… Я тоже так думаю. Но знаешь, что я скажу, — ухмыльнулся Дин, сжав кулон в кулаке, — если это было лицо Михаила, то у парня были серьезные проблемы с девушками.

— Тогда возникает несколько вопросов, — сказал Сэм, погрузившись в свои мысли. — Если это действительно одна часть кольца, то где вторая, и насколько они эффективны поодиночке, когда не работают вместе.

Дин хрипло засмеялся.

— Что? — мрачно спросил Сэм. Он не находил во всем этом ничего смешного.

— Да я просто подумал… Это забавно, знаешь. После всего этого дерьма с кольцами я чувствую себя гребаным Фродо Бэггинсом. А тебе даже имя не нужно менять, да Сэмуайз?