Слепая вера (джен)

В начале

328 год до н.э.

Неспешная поступь верблюжьих копыт по мягкому песку пустыни, казалось, задерживала спешащего путника. Бледно-желтый мех животных сливался с золотыми песчаными дюнами, словно они были сделаны из одного бархатистого материала.

Издалека невозможно было отличить одно от другого.

Позади тянулась короткая полоска следов, оставленная копытами верблюдов, которую тут же стирал тихий ветерок. Словно невидимая змея он скользил по пустыне, накладывая свой собственный отпечаток и стирая все чужеродное.

Пустыня постоянно меняется, но всегда остается прежней…

Солнце уже выглядывало из-за дюн, лениво растягивалось, не спеша начинать новый день. Его свет был еще слишком слабый и не обжигал кожу, но уже достаточно яркий, так что мужчина и животные отбрасывали длинные темно-серые тени, колеблющиеся на причудливых песчаных грядах.

Скоро солнце снова поднимется над барханами, начнет испепелять землю жгучими лучами, и путешественник вновь будет вынужден искать укрытие в спасительной тени.

Путь к Ракотису, а точнее к Александрии, как ее теперь называют, долгий и опасный, а бесценный груз, который ему вверили, нужно было доставить на место в целости и сохранности. Но, несмотря на риск, мужчина путешествовал один — наличие большого эскорта привлекло бы излишнее внимание к нему и его ноше. Хотя в пустынях всегда водилось много воров и разбойников, путник нимало не переживал за свою жизнь, однако его груз… Если он попадет не в те руки, то весь человеческий род окажется на краю гибели.

Наконец пришло время унести его подальше от населенных районов в глубь, в сердце Африки, и молиться, чтобы этого было достаточно для его сохранности. Лодка, ожидавшая путника в порту Александрии, была едва ли не опаснее пустыни, но, по крайней мере, мужчина надеялся встретить там союзников, готовых разделить его тяжелое бремя. По морю будет гораздо проще добраться до западных берегов Африки.

Маленький оазис — тихий и безлюдный уголок в самом начале торгового сезона — послужил идеальным местом для привала, когда мужчина и животные были уже слишком утомлены, чтобы продолжать путь. Как островок жизни в безбрежной засухе, он походил на осколок нефрита в море золота. Вдвое дороже, чем самые диковинные драгоценности.

Порывистый ветер, зашелестевший в редкой листве финикового дерева, показался путнику куда громче обычного. Даже животные, всегда выражающие свое недовольство громовым фырканьем, сейчас притихли, будто внезапно осознав важность своего задания.

После легкого толчка ногой в бок верблюд, везший путника, покорно наклонился и осторожно сложил ноги под собой, позволяя всаднику спуститься на землю. Другое животное, несущее нечто гораздо более тяжелое, было истощено до предела. Ему оставалось недолго.

Используя крепкие веревки, обвивавшие туловище верблюда, мужчина осторожно опустил ценный груз на землю и освободил животных. Те неуклюже спустились к небольшому пруду под прохладную тень деревьев. День становился все жарче с каждой минутой, и мужчине ничего не оставалось, кроме как сидеть и ждать того момента, когда солнце снова скроется за песчаными дюнами.

Он не мог противостоять желанию еще раз взглянуть на то, что скрывает огромная коробка, покрытая хлопковыми одеялами. Он с трепетом приподнял край простой белой ткани и замер, боясь шелохнуться. Крылатая фигура, стоящая на коленях на крышке огромной коробки, и другая, такая же, все еще скрытая простыней, вызвали в нем благоговейный страх, который можно испытать, только воочию узрев фараона.

Человек не видел выражения опущенного лица статуи, но мог догадаться лишь по её согнутой фигуре. Удивление и страх.

Сама коробка была прямоугольная, сделанная из дерева акации, стороны были покрыты толстыми золотыми бляшками, и на каждой панели, отражавшей солнечный свет, будто зеркало, были тщательно выгравированы изображения и слова. Слова были незнакомы мужчине, но изображения, которые доводилось увидеть не каждому благословенному мужу, он понимал инстинктивно. Мудрецы десятилетиями изучали значение этих образов, увековечивая их в своей памяти. Путник не в первый раз видел эти изображения, но даже сейчас они заставляли холодный пот стекать у него по спине. Они предсказывали ужасные события.

Конец света.

Как всегда, мужчине захотелось приподнять крышку и узнать, что скрыто в коробке, но он постарался прогнать эти мысли прочь из головы. Он не мог сделать этого. Ему не суждено стать тем, кто взглянет на предмет, лежащий в коробке. Мужчина должен быть более чем благодарен за ту небольшую роль, которую Судьба позволила сыграть ему в достижении этой великой цели. Его обязанность на протяжении всего путешествия состоит в том, чтобы доставить груз в защищенный пункт, и стать одним из многих, кому поручено было следить, чтобы он был в безопасности до тех пор, пока не придет его время.

Однако, несмотря на преданность мужчины, некоторым вещам просто не дано случиться. Людская жадность срывает даже самые великие планы. Ни путник, ни два его верблюда никогда не доберутся до Александрийского порта.

2009 год н. э.

Дин прожигал взглядом Кольт. Он просидел так почти все ночь, небрежно покачивая в руке полупустую бутылку из-под пива.

Пистолет, который способен подстрелить любую нечисть, не причинил вреда самой озлобленной твари на земле. Какая ирония.

Они почтили память Джо и Эллен, но боль утраты жгла изнутри с такой силой, что уже ничто не могло заставить ее угаснуть. Только не сейчас, когда пальцев одной руки хватило бы, чтобы пересчитать всех друзей, оставшихся в живых. Не сейчас, когда все, что они делают, потеряло смысл.

— Тебе пора спать, — пробормотал Сэм. Последние полчаса он старался говорить коротко и по существу, чтобы не напрягать и без того утомленный мозг. Он выпил ненамного меньше Дина, но в любом случае не так много, как в первую ночь. Они могли бы сказать, что потеряли счет после первых пяти бутылок, но правда была в том, что они даже не старались их считать. Им уже было все равно на внешний вид. Они просто пили, пока все чувства не одеревенеют, и не важно сколько бутылок для этого потребуется. Ни печень, ни желудок уже не справлялись с объемом потребляемого алкоголя, но ни один из трех мужчин в доме не мог заставить себя подняться и приготовить что-нибудь съедобное. В любом случае это была бы бесполезная трата времени, никто бы не подошел к столу из-за вставшего в горле комка.

Другое дело пиво. Пиво пошло гладко.

Слова Сэма, похоже, не подействовали на Дина. Серебряное кольцо на пальце брата продолжало отбивать медленный ритм по коричневому стеклу бутылки, ласковую мелодию, которая звучала в голове Дина. Ему хотелось верить, что этого звука будет достаточно, чтобы заглушить все остальное.

— Дин.

Это было не имя, не совсем. Сэм уже понял, что так до него не достучаться. Это интонация младшего брата, призыв ко вниманию, приятный тон, говорящий «слушай меня», «признай мое существование», «ты мне нужен». Зов, выходящий за рамки языка и времени.

Дин поднял на него бледное лицо с красными глазами, но не от слез, потому что он упрямо отказывался плакать, а от явного истощения. Он моргнул, повел плечами и еще раз стукнул кольцом по стеклу.

— Да, — он слегка наклонился, пока дно бутылки не коснулось пола. — Ты тоже… Это был долгий день.

Сэм бы фыркнул, но побоялся, что из носа потечет желчь. И он, черт побери, не преувеличивал.

Они отправились в город полный жнецов, потеряли Джо и Эллен из-за стаи адских гончих и пары самодельных взрывчатых веществ, столкнулись с дьяволом, проиграли битву и бежали из города, как испуганные дети, пока Люцифер освобождал Смерть из вечного заточения. Теперь Сэм точно знал, где и когда они проиграли эту войну.

Так что, да… это был долгий день.

— Я лягу на диване, — сказал Сэм, надеясь, что брат без лишних разговоров поспит сегодня на кровати на втором этаже.

Удар Люцифера был очень сильным, Дин даже потерял сознание на пару минут. Сейчас было бы бесполезно лезть к нему с расспросами, проверять на сотрясение мозга и уж тем более запрещать ему пить, если оно все-таки обнаружится. Это все мелочи. Избранным сосудам Люцифера и Михаила вряд ли позволят так просто покинуть этот бренный мир, например, из-за перелома шеи или кровоизлияния в мозг. Во всяком случае, хотелось так думать. И хотя многие посчитали бы это благословением, Сэм и Дин верили, что это еще раз подтверждает, что они прокляты.

Но это вовсе не означало, что поврежденная голова Дина не нуждается в отдыхе на мягком матрасе и подушке. Комковатый и слишком короткий диван сегодня займет Сэм.

Дин посмотрел на него с таким видом, будто усиленно размышлял над его предложением. Или, может быть, просто пытался решить, сможет ли оставаться в сознании достаточно долго, чтобы подняться на второй этаж.

— Спокойной ночи, Сэмми, — проговорил он в конце концов, и, поднявшись на ноги, тяжело качнулся влево, чудом сохранив равновесие. Сэм тут же дернулся в его сторону, привставая в жестком кресле, в котором он сидел все это время, в готовности подхватить брата, если тот вдруг перестанет сопротивляться земной гравитации. Дин поднял руку, останавливая Сэма, пока тот и правда не бросился на него. Ноги старшего Винчестера слегка тряслись, кончик левого сапога опасно приблизился к недопитой бутылке с пивом, но Дин остался стоять.

Сэм мысленно улыбнулся, крутя в пальцах одну из пивных крышек на столе Бобби, украдкой наблюдая за медленным и осторожным продвижением брата по комнате. Это была их новая негласная договоренность — уважение недостатков и изъянов друг друга — на период, пока они оба будут отходить от потери. Сэм не собирался все портить из-за какого-то пустяка.

Нагромождение тлеющих угольков в камине медленно остывало. Угасающие язычки пламени отражались на крышке и танцевали на ее металлических краях. Бобби уже давно не было видно. Выловив бутылку скотча из тайника, который он не трогал несколько месяцев, он скрылся в комнате, которую Сэм и Дин помогли ему собрать на первом этаже дома пару месяцев назад. Телевизор, стоящий в углу комнаты, приглушенно бормотал что-то про культуры древних народов. Сэм знал, что Дин очень любил засыпать под такие программы, в чем никогда не признался бы ни одной живой душе.

Было слышно, как наверху скрипят доски под ногами старшего брата. Сэм проследил его путь от лестницы до ванной и от ванной до кровати. Мягкий стон пружин матраса сообщил от том, что Дин наконец лег спать и перестал двигаться.

Сэм вылил остаток пива в камин, наблюдая как последний язычок пламени погибает в брызгах пива и белого дыма. Не было смысла пить в одиночестве.

* * *

Дин не собирался засыпать. В любой другой день он был бы рад, потому что в его крови было достаточно алкоголя, чтобы пережить ночь без сновидений. Но сегодня был не обычный день.

Ему было слишком стыдно признать, но он не боялся видений умирающего пепельно-бледного лица Джо, не боялся снова увидеть, как ее тело разрывают в клочья невидимые когти, предназначенные ему, вовсе нет. Дин точно знал с чем столкнется, как только закроет глаза. И вот от этого он был в ужасе.

Адские псы.

Громоподобный рык, скрежет острых когтей по асфальту, отвратительный запах из клыкастой пасти… ничего из этого никогда не исчезнет из памяти. Дин знал, что этот пес был не тем, что потрошил его, когда Лилит пришла забрать его душу. Нет…

В аду Дин познакомился со всей стаей. Новоявленные души сразу становились собачьим кормом там, внизу, и он был не исключением. Эти щеночки любили играть со своей едой.

Когда Мэг указала на тварей, стоящих рядом с ней, Дин почувствовал, как его живот сжался и заполз в горло. Как будто их зубы никогда не покидали его плоть.

В тот момент, когда один из зверей повалил его на землю, Винчестер почувствовал, будто его тело уже разорвали на куски. Земля и Ад смешались в одном вздохе, и Дин был уверен только в том, что он уже мертв.

Он никогда не смог бы отблагодарить Джо за то, что та вернулась за ним. Он был просто не в силах еще раз пережить это, не в силах снова чувствовать себя куском мяса, свисающим с зубов голодного монстра.

Если бы Дин осмелился закрыть глаза в ту ночь, он попал бы туда. В зубы к этим тварям.

Хотя он ошибался.

Винчестер ощутил песок под ногами. Он удивленно посмотрел вниз, сопротивляясь желанию встать на колени и схватить горсть песчаного гравия, покрывавшего землю. Впереди спокойные воды озера отражали яркий солнечный свет, будто зеркало.

— Помоги мне, Дин.

Дин резко развернулся, и маленькое облачко пыли вырвалось из-под пальцев ног. Он не был до конца уверен, что выглядело нелепее в развернувшейся картине: Кастиил, стоящий под палящим солнцем в своем привычном коричневом плаще, или четыре гигантские статуи полуголых египетских парней, которые сидели и равнодушно смотрели на озеро.

— Это сон? — спросил Дин, прикрывая глаза ладонью. Высокое небо было таким синим, что на него было больно смотреть. Грустные глаза Кастиила на его фоне выглядели почти бесцветными.

— Помоги мне, Дин. Я не могу отсюда вырваться.

— Кас? Что не так? Где ты?

Ангел потрясенно моргнул, будто с трудом понимал, что пытался сказать ему Дин.

— Я здесь… Ты должен помочь мне.

— «Здесь» — это где? — начал кипятиться Винчестер.

В отличие от снов, в которые Кастиил приходил раньше, этого места Дин не знал. Оно больше походило на местноть из экзотического телешоу, но никак не из его памяти.

— Абу-Симбел, — сказал ангел. — Торопись.

Дин сделал шаг вперед, намереваясь схватить ангела за плащ, чтобы спросить еще парочку вопросов, пока тот не исчез, как всегда решив, что сказал достаточно. Но его движение было слишком медленным. Пальцы потянулись, чтобы схватить Каса за плащ, но внезапно вспыхнуло пламя и огненное кольцо окружило ангела. Дин отступил, ладонью прикрывая глаза от яркой вспышки света. Пламя приобрело очертания идеального круга, похожего на те, с помощью которых они ловили Гавриила и Рафаила.

Дин мог только стоять и наблюдать, как огонь вздымается выше и выше, в то время как кольцо становится уже с каждой секундой, приближаясь к пойманному в ловушку ангелу, до тех пор, пока Кас не потерял способность двигаться. Он ничего не говорил, но Дин легко мог прочитать боль на его лице. Разочарование.

Огонь взвихрился над крыльями ангела, и он исчез из вида. Только запах горящей плоти и вопль…

Дин открыл глаза. Воздух с хрипом вырывался из легких, крик застрял где-то в горле, а сердце бешено колотилось о грудную клетку. В голове помутилось, Винчестер широко распахнул глаза и покрутил головой, осматриваясь. Рубашка, в которой он уснул, промокла от пота, а простыни обмотались вокруг ног, словно веревка. Он сердито отбросил их, почти ожидая увидеть, что его ступни будут покрыты пыльным песком, но ноги были чистые. Однако сон, видение, что бы это ни было, казалось вполне реальным. Дин даже ощутил едкий привкус дыма во рту.

Он знал, что это был не просто кошмар. Ощущения были очень яркими, эмоции переполняли, и боль… Но Дин был уверен, что где-то там Кастиил еще жив и заперт в круге пылающего святого масла. Во всяком случае, чувство опасности и необходимости что-то с этим делать были настоящими, и Дин не собирался пренебрегать ими.

Небо снаружи поменяло цвет с индиго на бледно-голубой, возвещая о начале нового дня. Винчестер потащился к своей сумке. Ноутбук Сэма уже был сложен вместе с остальными вещами внизу, но его еще был где-то здесь. Дин потер глаза, чтобы немного взбодриться, включил ноутбук. Почесал затылок, ожидая появления поисковой системы, и набрал название места, которое упомянул Кас, еще до того, как картинки на заднем плане успели загрузиться.

474 000 результатов. Дину нужен был только один, чтобы знать, где Кас.

— Твою мать, — пробормотал он.

* * *

Бобби проснулся и без особого энтузиазма начал готовить кофе и несколько сэндвичей. Он делал их не для себя, Сэм был в этом уверен и очень ценил его усилия. Можно было подумать, будто они совершенно нормальные люди, а не просто «те, кто волею судеб дожил до этого дня».

Кроме ворчливого «доброе утро» и вопроса о местонахождении старшего Винчестера ни Сэм, ни Бобби не произнесли ни слова за все утро. В воздухе ощущалась небольшая неловкость в духе «утро после вчерашней пьянки», когда внезапно просыпаешься лицом к лицу с незнакомкой, чувствуя себя слишком плохо, чтобы хоть что-то вспомнить о предыдущей ночи. Все признаки налицо: неспособность смотреть друг другу в глаза, хитрое маневрирование личным пространством и тонкий баланс между самоконтролем и полным беспамятством.

Сэм сидел за пустым столом и ногтем царапал пятно на дереве, которое там было с тех пор, как братья впервые оказались у Бобби. К счастью, рюмки, оставленные Джо и Эллен, уже убрали, и он надеялся, что навсегда.

Сэм должен был встать и предложить помощь немолодому Бобби, но сейчас это оказалось бы вдвое сложнее, чем заставить Дина перестать напиваться. А Сэму в данный момент было слишком плохо, чтобы предпринимать какие-то решительные действия.

Стук ботинок Дина по лестнице подействовал мужчин как ушат холодной воды за шиворот, и Бобби с Сэмом на несколько секунд вышли из состояния зомби. Они отвлеклись от «увлекательной беседы», взглянули на вошедшего и снова вернулись к насущным делам. Наблюдение за кипящей водой и сражение с упрямым пятном, соответственно.

Старший Винчестер выглядел таким же бодрым, как Сэм и Бобби. Он с негнущейся спиной сел по другую сторону стола под аккомпанемент скрипящих ножек стула. Когда Сэм снова поднял голову, он заметил искру беспокойства в глазах брата.

— В чем дело?

— Кас, — прямо сказал Дин. Выражение его лица сейчас не мог понять даже Сэм. — У него проблемы.

— Как...? — ошеломленно начал Сэм, но замолчал. Собственно, удивительным было даже не то, что Дин как-то узнал, что ангел в беде, а то, что такого рода оказии происходили постоянно. Хотя Сэм уже давно привык оставлять связь между Дином и Кастиилом без лишних вопросов. С другой стороны, прошли едва ли сутки с тех пор, как ангел закинул их к Бобби. Что могло случиться с ним в такой короткий промежуток времени?

«Апокалипсис, вот что», — произнес саркастичный голос в голове Сэма.

— Я без понятия, как… — продолжил Дин. — В общем, не важно. Ему нужна наша помощь. И я выяснил, куда нужно ехать.

— И куда же? — нахмурившись, поинтересовался Бобби.

— В Египет. Каса держат в Египте.

Примечания к главе:

1) Название главы может быть отсылкой к фильму 2002 года "Getting there"

2) Ана фахим араби... — я понимаю по-арабски

3) Луксор — город на юге Египта

Сэм поперхнулся воздухом. Уж что-что, а «Египет» он ожидал услышать в последнюю очередь.

— Египет, который… В смысле, Египет на Ближнем Востоке?

— Нет, гастроном через два квартала отсюда — черт возьми, конечно, на Ближнем Востоке, Сэм!

Вся резкость и саркастические нотки в голосе испарились, как только Дин замолчал. Он тяжело опустился на стул перед Сэмом, напряжение исходило от него, будто волны жара. Дин прекрасно понимал, что для Сэма и Бобби то, что он говорил, казалось дикостью, бредом сумасшедшего. Эти парни отродясь не заезжали дальше мексиканской границы, да и то было всего один раз. Ввалиться к ним и заявить, что им нужно по-быстрому смотаться в Египет? Да они в ад изгоняли за меньшее.

Сэм знал Дина, его брат ни за что не стал бы говорить о таком, если бы не был уверен, что это не вопрос жизни и смерти. Вопрос жизни и смерти того, о ком Дин беспокоился.

— Так, начни с самого начала, — сказал Бобби, решительно ставя кофейник и три пустые кружки в центре стола. Он успел выудить бутылку виски из какого-то ящичка, пока Дин приводил мысли в порядок и думал, с чего начать.

— Это был сон, — наконец сказал старший Винчестер, на ходу соображая, что этими словами он вряд ли кого-либо убедит. Сэм и Бобби даже не моргнули. Он схватил свою кружку с кофе и виски и вдохнул едкий пар, который мгновенно прочистил его пазухи. — Мы стояли перед громадными египетскими статуями, и Кас… его заперли в одном из этих колец священного огня, он просил моей помощи. А потом… — Дин замолчал, наблюдая, как жидкость плещется в кружке, очень надеясь, что это землетрясение. Но к сожалению, он знал, что именно так его тело реагирует на знакомые образы, на знакомую боль. Он прикрыл глаза, желая, чтобы воспоминания о том, как его заживо сжигали в аду, перестали всплывать в сознании. Он уже давно запихнул их в коробку с надписью «та, другая жизнь, которой я жил». Здесь, в этом мире Дина никогда не сжигали. Здесь горели только люди вокруг него.

— Дин? — окликнул Сэм с плохо скрываемым беспокойством.

Тот кивнул и крепко сжал кружку, чтобы не расплескать кофе. Пожалуй, даже слишком крепко, её стекло могло не выдержать такого давления.

— Потом кольцо огня начало сужаться. Пока не сожгло его.

Сэм и Бобби переглянулись поверх головы Дина. Они оба думали об одном и том же — удары все продолжали сыпаться на их спины. Прошло меньше суток с тех пор, как они потеряли Эллен и Джо, а теперь еще и это?

— Откуда ты знаешь, что он в Египте? Во множестве мест по всему миру есть копии настоящих статуй, в том числе и египетских, — поинтересовался Бобби, весьма изящно прикрывая дрожь в голосе Дина своим басом.

— Кас сказал.

Когда Сэм перевел глаза на склоненную голову брата, его взгляд наполнился сочувствием и тоской. Даже завистью в какой-то степени, хотя он никогда бы в этом и не признался.

Сэм провел в неведении очень много времени, свято веря в то, что говорит Руби. Слепо следовал за ней в надежде достичь целей, которые он себе поставил. Убить Лилит. Спасти мир. Держать Дина подальше от всего этого.

Они повстречали достаточно божественных существ, чтобы понять, что разницы между ангелами и демонами практически не существует. Но Сэм почему-то знал, что Кастиил не похож на Руби. Ангел Дина истинно верующий… даже если сходств между ним и Руби больше, чем хотелось бы.

Так же как и Кастиил, Руби была сверхъестественным существом, о котором, откровенно говоря, Сэм не знал ничего. Он не был осведомлен относительно ее мотивации, ее планов, и понятия не имел, куда она ведет его. В итоге Люцифер вышел на свободу, и весь мир вместе с Сэмом погряз в беспросветном мраке.

И все же… младший Винчестер верил в то, что твердила ему Руби. Что он единственный, кому по силам убить Лилит, что он — тот герой, что спасет мир. По правде говоря, он даже гордился этим. Сэм поверил ей, потому что она доказала, что заслуживает доверия, помогая ему перенести то, что он никогда не смог бы в одиночку: смерть Дина. Он поверил, хотя знал, что все как один демоны были двуличными тварями.

Что случилось бы, если божий ангел, который, согласно всем преданиям, должен быть воплощением доброты и покорности, решил бы обмануть их?

Кастиил повернулся спиной к Небесам и к своим братьям, стал предателем, чтобы перейти на сторону Винчестеров. Он множество раз спасал жизнь Дину и даже Сэму.

Как и Руби. По причинам, известным тогда ей одной.

Больше, чем за пристрастие к демонической крови, больше, чем за выставление его дураком, даже больше, чем за побуждение его к предательству собственного брата, Сэм ненавидел Руби за то, что она втоптала в грязь любую возможность, что впредь он кому-либо доверится по-настоящему.

Но Дин верит. Он все еще может позволить себе доверять. По крайней мере, та часть вечно убывающей наивности Дина, которая все еще оставалась нетронутой.

— Так… что мы будем делать? — спросил Сэм.

* * *

О том, чтобы доехать до Египта на машине, не могло быть и речи. И, пожалуй, это все, на чем их мнения сошлись. Дин хотел найти способ взять, если не все, то большую часть их оружия с собой, утверждая, что они понятия не имеют, с чем столкнутся, и что он не собирается лезть в чужую страну, не имея ничего, кроме голых кулаков. Его решимость всыпать кому-нибудь начинала вызывать беспокойство.

Сэм и Бобби сразу осадили Дина, напомнив ему о правилах безопасности, настолько жестких, что даже взять с собой маленькую бутылочку святой воды будет проблематично, не говоря уже об оружии, ни на одно из которых у них не было разрешения. Однако все понимали, что Дин прав. Глупо полагать, что они смогут как-то помочь Кастиилу, имея при себе только добрые намерения и красивые глаза. Учитывая, кто он и что натворил в прошлом, его внезапное исчезновение скорее всего связано либо с ангелами, либо с демонами. И даже если с кучкой ангелов они могли справиться при помощи своей крови и нескольких символов, с демонами все было гораздо сложнее. Чтобы замочить хотя бы одного, им нужен был по крайней мере Кольт или нож. А желательно и то, и другое.

К счастью, Кольт являлся сертифицированным антиквариатом, а на лезвии ножа Руби было выгравировано несколько старинных орнаментов, так что Бобби предложил поместить их в запечатанные ящики и провезти как предметы коллекционера. Решение было достаточно разумным, чтобы заглушить сомнения Сэма, и достаточно легким, чтобы унять беспокойство Дина. Таким образом они перешли к следующей проблеме: как добраться из пункта А в пункт Б, если пункт Б находится настолько далеко от центральной магистрали, что там даже не говорили на родном английском.

Сэм предложил бы альтернативные варианты передвижения, но в связи с отсутствием Кастиила и, следовательно, его способности телепортироваться, они были в значительной степени привязаны к путешествию по воздуху или по морю, как обычные люди.

Идея пройти по морю сразу же отклонилась. Какую бы неприязнь Дин не испытывал к перспективе пересечь Атлантику на самолете, еще больше ему не нравилась мысль провести более двух недель в ловушке внутри корабля и прибыть на место слишком поздно. Это был первый и последний раз, когда Дин предпочел самолет.

Они попытались позвонить Джерри, парню, работнику аэропорта в Пенсильвании, которому Винчестеры помогли несколько лет назад, но им сообщили, что он мертв уже год. У Бобби была пара старых контактов пилотов, но их самолеты уже давно вышли из строя, да и параметры этих птичек были далеки от «вместимости танка» и мощности, необходимой, чтобы перебросить братьев через океан.

Теперь вариант у них был один — лететь государственными самолетами, которые точно попадали под контроль TSA и FAA. А службы безопасности вряд ли позволят двум неожиданно воскресшим трупам пройти даже первый контрольный пункт в аэропорте. Это, конечно, не означало, что они не могли подделать нужные документы и выдать себя за тех, кто еще жив и не находится в списке «помершие твари» у ФБР. Просто в некоторых местах стали лучше ловить мошенников. Даже чертовски хороших.

Они блестяще подделывали все, что нужно, действительно блестяще. Но дело в том, что, как охотникам, им не стоило большого труда одурачить потрясенных жертв, огорченных родственников или сотрудников правоохранительных органов, которые были настолько безмозглые, что вряд ли могли найти свои собственные задницы, используя все десять пальцев.

Их поддельные документы не выдержат тщательное рассмотрение и электронную проверку поста службы безопасности аэропорта.

— Ну, всегда есть грузовой отсек, — с ухмылкой фыркнул Сэм. Его волосы были растрепаны, потому что все это время он ерошил непослушные вихры. Они уже несколько часов пытались решить проблему перевозки Винчестеров в другую страну, но, как ни крути, Египет был слишком далеко от их обычного диапазона действий.

На протяжении всей дискуссии о том, как умудриться посадить братьев в ублюдочный самолет, который все-таки перелетит ублюдочную Атлантику, лицо Дина было бледнее обычного, а после слов Сэма совсем посерело и в мгновение вспыхнуло красным. Ухмылка медленно сползла с губ младшего Винчестера, когда он увидел изменения на лице брата. Он ведь полностью забыл о проблемах Дина с перелетами! За те четыре года, которые прошли с тех пор, как они столкнулись с демоном в самолете, произошло столько всего, что Сэм перестал об этом вспоминать. Как он мог выбросить такое из головы? Самый первый демон, которого они отправили обратно в ад. Боже, как же наивны они были тогда... Теперь кажется, что всё то дело в аэропорту было своего рода ориентиром, ступенькой на их пути.

Первый демон.

Первый успешный экзорцизм.

Впервые они поняли, что отец ушел, потому что хотел уйти, а не потому что что-то мешало ему вернуться.

Впервые Сэму стало известно, что Дин все-таки человек, и что, как и все жители этой планеты, он тоже чего-то боится. В его случае это «что-то», являющееся большой летучей металлической смертельной ловушкой, — по словам Дина — пересекало небо, держась только на слюне и молитвах. И Сэм только что сострил на тему того, что они не только сядут в самолет, но и полетят в невентилируемом грузовом отсеке без давления.

— Слушай, Дин, я же просто пошу… — начал Сэм, давая себе обещание впредь молчать в тряпочку.

Но Дин не обращал на него внимания. Он смотрел на лихорадочный блеск в глазах Бобби.

— Бобби… — обернулся к нему Сэм, предчувствуя беду. Он тоже знал этот взгляд и почти догадывался, что за ним последует.

— Что? Твоя идея, парень, не моя, — сказал тот с озорным блеском в серых глазах, пожимая плечами. — И на этот раз, кажется, действительно стоящая.

Сэм провел ладонью по лицу. Дин его прикончит.

* * *

Разумеется, грузовые трюмы в самолетах не предназначались для перевозки людей. Прежде всего, службы безопасности не позволят им без проблем пробраться ни в один из них. И даже если они все-таки смогут это провернуть, законы физики не дадут им пережить перелет, каким бы коротким он ни был. Во-первых, там совершенно отсутствовало давление, и дышать становилось практически невозможно, когда самолет достигал определенной высоты. Отопления тоже не предусматривалось, но учитывая, что они вряд ли смогут даже вдохнуть, пара окоченевших конечностей стала бы наименьшей из их проблем.

Багажные отсеки были для багажа. Никак не для живых людей.

Именно так они перешли к разговору о гробах. И о препаратах, имитирующих смерть. На самом деле, препараты были лучшей частью всего плана, особенно те, что «никогда не испытывались на людях». Дин наверняка отпустил бы несколько грубоватых шуточек про Ромео и Джульетту, если бы не был так озабочен этим вопросом.

Идея Бобби была бредовой. Хотя, нет. Некоторые из идей, которые они с Сэмом придумывали в прошлом, были бредовыми. Идея Бобби была сумасшедшей и абсолютно ненормальной, идущей в разрез со всеми нормами морали.

И самое страшное — это не то, что он и Сэм, накачанные какими-то неортодоксальными и уж точно не одобренными FDA лекарствами, будут лежать внутри гребаных гробов, запертые в брюхе 747-го Боинга до самого Египта. Нет, как бы безумно это ни звучало, самое страшное, что все зависело от Сингера, который полетит с ними.

— Нет, Бобби. Просто… нет! — бросил Дин и отошел от стола, не сумев придумать ни одной причины своего отказа. Не то, чтобы ему не хватало их, о нет, у Дина было множество веских причин, почему Бобби не должен слепо следовать за ними в чужую страну. Например, все похищение Кастиила могло оказаться ложным следом или отвлекающем маневром врага — да, Дин думал об этом… и, конечно же, это место наверняка окажется в самом центре проклятой пустыни Сахара, ну, а в конечном итоге, чтобы спасти Каса, им придется заплатить непомерно высокую цену. На самом деле, у Дина была масса причин. Он просто не мог выбрать одну, которая убедила бы упрямого Бобби.

Пожилой Сингер был самим воплощением терпения и снисходительности, пока наблюдал, как Дин нарезает круги по потертому ковру посреди комнаты. Винчестер был похож на пойманного в клетку льва, его пальцы судорожно вцепились в волосы, будто он боялся, что руки внезапно стиснут что-то, о чем он потом пожалеет. Например, шею Бобби. Или Сэма.

Потому что Сэм, вместо того, чтобы заставить Бобби образумиться, пытался притвориться предметом мебели, и совершенно не обращал внимания на поток аргументов, которые Дин обрушивал на них обоих. Сэм просто сидел и перебрасывал из одной руки в другую блестящий красный резиновый мячик — вероятно, какой-то потерянный кусочек пакета для физиотерапии, который остался с тех пор, как Бобби выписали из больницы, — словно какой-то надоедливый метроном, отбивающий темп шагов Дина.

— Вы оба будете мёртвыми, как думаешь, кто протащит твое бездыханное тело через все пункты безопасности в самолет, болван? — воскликнул Бобби.

Дин повернулся к своему брату, выразительно посмотрел на него и развел руки в стороны в немом восклицании «скажи что-нибудь!».

— Бобби прав, — произнес он. По тому, как Дин закатил глаза и хлопнул руками по бедрам, Сэм понял, что это совсем не то, что он ожидал услышать. — Нам нужен тот, кто вернет нас назад, кто-то, кто знает, что делает, иначе мы останемся мёртвыми, и уже навсегда.

Дин бросил свирепый взгляд на Сэма, потому что ему больше нечего было сказать. Это сражение он проиграл еще с самого начала. Но идея подвергнуть Бобби риску и потерять его тоже…

— Кроме того… ана фахим Араби, — добавил Сингер с ухмылкой, не нуждающейся в переводе.

* * *

Как оказалось, Бобби не только умел мастерски складывать металлолом в громадные кучи и захламлять собственный дом, но и вполне способен был приносить материальную пользу, когда требовалось.

Наконец, было решено, что Бобби полетит один, сопровождая «тела сыновей близкого друга» в Египет. Здесь они столкнулись с еще одной огромной проблемой, когда осознали, сколько денег на это потребуется. В ближайшее время ни должны были забронировать рейс и доплатить внушительную сумму за транспортировку «чувствительного органического груза» через океан.

Почти все поддельные кредитки Сэм использовал без остатка, пока Дина не было рядом, а новые фальшивые счета братья еще не успели заполнить, потому что были заняты спасением мира, так что сейчас их бюджет болтался где-то в районе сотни долларов. И независимо от того, насколько резво Винчестеры будут бегать от покерного к бильярдному столу сегодня ночью, они все равно не заработают необходимое количество денег.

Стало быть, если они не выйдут и не ограбят банк в ближайшие два часа, с точки зрения капитала они крупно облажаются.

Не то, чтобы жизнь охотника была очень дешевой, она тоже периодически влетала братьям в копеечку. Длинный список мотелей, вечная еда в придорожных кафешках, чертовы цены на бензин, не говоря уже об оружии, боеприпасах и прочем хламе, который им нужно было покупать, чтобы выжить. Некоторые охотники, как, например, Винчестеры, выбирали менее законные способы разжиться деньгами. Другие, как Харвеллы в те дни, когда их придорожный бар еще стоял, и даже Бобби, имели легальный бизнес и приносили домой честно заработанные деньги. Страшно было подумать, они даже платили налоги.

Когда братья уже начали паниковать, Бобби уверил их, что они могут не беспокоиться о деньгах и билетах. У него есть план.

У каждого человека есть скелеты в шкафу, этого не изменить. И в случае Бобби этим скелетом был труп жены и неотмывающаяся кровь на его руках.

После того, как Карен Сингер числилась пропавшей в течение восьми лет, ее официально объявили мёртвой. Все, кто был с ней знаком, могли сказать, что за несколько дней до исчезновения она вела себя очень странно, как будто перестала быть собой… и с тех пор ее никто не видел. Но Бобби точно знал, где находится его Карен. Он рассыпал ее пепел между двумя апельсиновыми деревьями на заднем дворе, теми самыми, которые она так любила.

Деньги, которые семья оставила Карен в наследство, перешли к Бобби, когда ему передали свидетельство о ее смерти.

Было похоже, будто в сердце Сингера воткнули нож, когда его «вознаградили» за убийство женщины, с которой он хотел состариться. И в течение следующих двадцати лет он рвал в клочья каждое письмо, приходившее из банка, где хранились деньги Карен, сосредоточившись на охоте и убийстве любого существа, которое хотя бы отдаленно было причастно к ее смерти.

Но сейчас Бобби подумал, что ему вряд ли представится возможность использовать эти деньги с большей пользой, раз уж конец света на пороге.

Он оставил Сэма и Дина спать в комнате для гостей. Братья были настолько измотаны после целого дня, проведенного в спорах и обсуждениях, что даже не стали жаловаться на то, что им пришлось делить одну кровать. С большими неудобствами, которые причиняла чертова инвалидная коляска, Бобби оделся поприличнее, расчесал волосы и впервые за несколько десятилетий направился в банк с удостоверением личности, на котором по-настоящему было написано «Роберт Сингер».

* * *

Холодно, просто жутко холодно, и, несмотря на то, что сейчас середина зимы, Дин точно знал, что он больше не у Бобби. Низкая температура ощущалась совершенно по-другому, как будто искусственно в своем неменяющемся состоянии. Это был не обычный холод, вызванный определенной температурой на термометре, это был холод ледяного грота, которого никогда не касались лучи солнца.

По обе стороны от Винчестера стояли статуи, настолько высокие, что ему пришлось неестественно выгнуть шею, чтобы увидеть их лица. Фигуры мужчин с нарисованными глазами и скрещенными на груди руками напомнили ему вампиров из старых фильмов.

Место, где он находился, было похоже на пещеру. Гладкие стены были сделаны руками человека и от пола до потолка разрисованы изображениями и странными знаками. Колонны, поддерживающие высокой потолок, были настолько толстыми, что потребовалось бы три взрослых человека, держащихся за руки, чтобы обхватить их. Дину казалось, что он заперт в огромной обувной коробке, и это ощущение угнетало, противно давило на грудь.

В конце коридора, в котором он стоял, мелькнуло неяркое свечение. Дин пригляделся и увидел небольшой сундучок размером с ящик для яблок. Мягкий свет манил его. Руки покрылись гусиной кожей от холода, и казалось, что этот ящик — единственный теплый предмет в ледяной пещере.

Две маленькие фигурки, стоящие на коленях на крышке сундучка, склонили головы и расправили крылья, касаясь друг друга кончиками. Они были похожи на гарпий, демонов или анге…

— Дин! Я больше не вынесу этого, вы должны торопиться!

Звук голоса Кастиила эхом разнесся по большому залу, и Дин резко обернулся. Уставший ангел стоял возле единственного узкого выхода из помещения, солнечный свет окружал его фигуру и превращал в искаженную тень. Огненное кольцо у ног Каса заставляло его силуэт мерцать и колебаться, как асфальт в самый разгар летнего дня.

— Кас… как… где… это то место, где они тебя держат? — спросил Дин, пытаясь совладать с дрожью в голосе. Слишком много вопросов, слишком много ответов, в которых он отчаянно нуждается. Единственное, что Дин знал наверняка, это то, что время ангела истекает. — Это Люцифер?

Кас снова посмотрел на него с тем же выражением разочарования, что и раньше. Он протянул правую руку, в которой что-то блестело, и открыл рот, чтобы заговорить. Но прежде чем хоть один звук сорвался с губ ангела, солнечный свет, идущий снаружи, мягкий и теплый, превратился в неистовое пламя.

Хотя Дин и понимал, что это всего лишь сон, он все равно инстинктивно отшатнулся и закрыл глаза. Казалось, что пылающее солнце собиралось пробраться в зал через маленький проход. Когда он осмелился поднять глаза, ангел уже исчез.

То, что Кастиил держал в руке, мирно покоилось на каменном полу, отражая солнечный свет и призывно поблескивая.

Еще до того, как Дин опустился на колени и протянул руку к вещице, он понял, что это его амулет. Золотой металл мягко согревал ладонь. Повернувшись к проходу, он буквально кожей почувствовал жар пустыни, а за ней — мерцание озерных вод…

— Проснись и пой, красавица!

Кто-то ощутимо толкнул Дина в бок. Он ошарашенно открыл глаза и тут же зажмурился из-за света, идущего от окна. Силуэт похожий на Сэма распрямился перед старшим Винчестером. К счастью, солнце вроде не собиралось никого испепелять. На самом деле, его лучи сейчас были довольно слабыми и едва пробивались через тонкие занавески. Дин бросил взгляд на электронные часы на прикроватной тумбочке, не в силах понять, то ли еще слишком рано для яркого солнца, то ли им грозит еще один мрачный дождливый день.

Девять утра… Славно. Правда, это мало помогло.

Язык, казалось, опух, а во рту совершенно пересохло, как в чертовой пустыне.

— Где Бобби? — прохрипел Дин. Слова застряли в горле, и он закашлялся. Сэм искоса глянул на него, вероятно, пытаясь понять, кто этот старикашка и что он сделал с его братом.

— Куда-то смылся. И фургон тоже исчез, — проговорил младший Винчестер, непослушными пальцами пытаясь застегнуть пуговицы на рубашке. Добравшись до верха, он чертыхнулся и начал расстегивать, потому что у него кончились дырки, но осталось еще две пуговицы. — Он оставил записку. Сказал, что поехал по делам.

— Хорошо, — сказал Дин, стремительно откидывая одеяло и мысленно решая, что в данный момент его основная задача — подняться с кровати и не грохнуться на пол из-за того, что организм был полностью истощен.

— Опять тот же сон? — спросил Сэм, сосредоточенно глядя на свои пуговицы, на этот раз надеясь сделать все правильно.

Дин поднял голову. Под другим углом свет казался намного ярче, и у Винчестера заболели глаза.

— Сон другой, но сценарий точно такой же.

Тут он ощутил, что в его руке что-то есть, острые края врезались в ладонь. Вся кисть затекла, как будто он слишком долго сжимал в кулаке какую-то вещь. Когда Дину наконец удалось заставить свои пальцы ослабить хватку, он скосил глаза вниз и обнаружил амулет.

— О… да вы издеваетесь, — протянул он.

Сэм оторвался от завязывания шнурков и увидел в руке Дина золотую рогатую голову на черной веревке, мягко покачивающуюся из стороны в сторону. Та самая голова, которую он подарил старшему брату на Рождество много-много лет назад.

— Откуда ты ее взял? Я думал Кас… — Сэм замолк. Он уже знал ответ на свой вопрос.

Несколько месяцев назад Кастиил потребовал амулет у Дина, заявив, что эта штука способна помочь ему отыскать Бога, и Винчестер с большой неохотой отдал его.

Сэм понятия не имел, как сон Дина мог связать их настолько сильно, что ангелу удалось передать что-то материальное. Однако факт оставался фактом: если у них и были какие-то сомнения в том, что это Кастиил, то теперь они исчезли.

Причина, по которой ангел скорее всего вернул амулет владельцу, наводила на тревожные мысли. Либо Кастиил потерпел неудачу в поисках своего отца, либо ангел попросту сдался. С другой стороны, он так старался, чтобы передать его Дину, возможно, это означало, что время ангела на исходе, и он не хочет, чтобы амулет попал не в те руки.

Воздух вокруг Сэма стал каким-то вязким и тяжелым, и ему пришлось глубоко вдохнуть, чтобы доказать себе, что он все еще может это сделать. Пыль и легкий запах плесени в комнате, в которую никогда не заходили, наполнили легкие Сэма и вызвали приступ кашля.

Дин никак не мог оторвать взгляд от амулета. Безделушка, с которой он почти никогда не расставался, снова вернулась к нему. Как и год назад, когда он буквально вылез из собственной могилы, и Сэм вернул ему эту штуку, Дин прикрыл глаза и натянул шнурок через голову. Знакомая тяжесть, уютная, словно теплое одеяло, но прочная, будто броня, покрывающая грудь. По крайней мере, теперь он чувствовал себя более похожим на «Дина».

— Слушай…

Старший Винчестер замер как раз в тот момент, когда у него получилось стащить джинсы с подножия кровати, и поднял голову. По одному тону Сэма он понял, что ему не понравится то, что последует дальше.

— Ты… — неохотно протянул брат, — ты уверен, что справишься со всем этим?

Сначала правая нога, потом левая, пуговица, застегнуть молнию. Дин уже делал эти движения на автомате, совершенно не задумываясь. Любой другой человек, возможно, не понял бы, что Сэм имел в виду под «всем этим» и как нужно на это реагировать. Однако Дин знал, о чем именно спрашивал брат.

Возвращение амулета на шею старшего Винчестера, на самом деле, мало что поменяло. Они все еще должны были как-то добраться до Египта и отхватить там львиную долю проблем, которые по воле судьбы достались Кастиилу.

Братьям нужно было залезть в свои гробы и лежать там, пока их бездыханные тела таскают по аэропорту, проверяют и загружают в самолет. И даже несмотря на то, что они вряд ли будут дееспособны в течение всего времени перелета, им все равно придется пролежать в этих чертовых ящиках намного дольше, чем любой здравомыслящий человек счёл бы в порядке вещей. Хотя у Дина были сомнения насчет того, что для обычных людей лежать в гробах вообще было хоть немного естественным занятием.

Для старшего Винчестера это даже не первый ящик, в котором он побывает. Учитывая, откуда пришла его душа и что он делал до того момента, как очнулся в том самом гробу, Дин едва ли считал свой первый опыт неприятным. Странно, пугающе… но вряд ли стоит сильных переживаний. Только что он был по локоть в кишках какого-то бедолаги, а в следующее мгновение — покой, темнота, головокружительное облегчение и ощущение воздуха в легких. А вернее, его недостаток.

Пробуждение в гробу даже не входило в десятку самых дерьмовых вещей, которые Дин навскидку мог бы припомнить. Что само по себе было фактом тревожным, но он не хотел об этом думать.

— Это наша работа, Сэм, — наконец сказал Дин, слегка пожимая плечами. Он поднял глаза и увидел, как брат нервно покусывает нижнюю губу. — А ты как? Держишься?

Сэм отвел глаза. Но Дин и так все понял.

Сэм был мертв всего три дня, и, к счастью, отделался лишь больной спиной, но все три дня Дин сидел, уставившись на медленно гниющее тело брата.

Дин проснулся в гробу после четырех месяцев с тех пор, как умер, но именно Сэм закопал его после того, как псы разодрали его тело в клочья.

Оба натерпелись немало, так что с этим они тоже справятся. Только теперь — вместе.

— Позавтракаем? — предложил младший Винчестер таким мрачным тоном, будто это была их последняя трапеза.

Что было не так уж далеко от истины, если подумать.

* * *

Объемный коричневый пакет со стуком приземлился на стол, когда Бобби проехал мимо него на кухню. Дин, сидевший на диване и держащий в руках ствол Кольта и шомпол, хмуро взглянул на сверток. Он не был ничем помечен и казался совершенно обычным, но по тому, как Бобби лихо подкатил к холодильнику, тяжело дыша, и вытащил бутылку пива, можно было подумать, что пакет кусается, если подойти к нему близко.

— Парни, вы готовы? — спросил Бобби, осушив сразу половину бутылки. Они вразлад кивнули.

Чемодан Сингера был упакован еще со вчерашнего вечера, необходимость каждой вещи тщательно взвешена и обдумана. Они предполагали, что им пригодится, что нет, убирали предметы, которые могли бы вызвать подозрения в аэропорту, и оставляли то, без чего они точно не смогут обойтись.

Сэму и Дину вообще не нужно было собирать вещи. Когда они доберутся до Луксора, на них будут только дешевые костюмы, которые братья обычно надевали, если нужно было представиться агентами ФБР, а все остальное Винчестерам придется добывать уже на месте.

— Когда у нас самолет? — спросил Сэм, разглядывая пакет с тем же неподдельным интересом, что и Дин.

— Через семь часов, в Миннеаполисе, так что нам лучше пошевеливаться, — ответил Бобби, доставая из кармана два конверта, тонких и белых. — Теперь вы Джефф и Саймон Ваннеки, сыновья моего давно умершего друга Дугласа и его жены-египтянки Аканы Умм Ваннек. В квартире, которую вы делили, произошла утечка газа, вследствие чего вы трагически погибли в таком молодом возрасте, и теперь я должен отвезти ваши тела скорбящей матери, которая считает, что ее сыновья должны быть похоронены ближе к ней, — сказал Бобби. Он расплылся в улыбке, гладя на две пары приподнявшихся бровей, после рассказа своей душещипательной истории, которую он придумал, чтобы оправдать перевозку двух трупов в Египет.

Мало того, что Бобби выдумал самый дурацкий предлог, чтобы отправить их за границу, так еще и не учел одну маленькую деталь: ни Сэм, ни Дин даже отдаленно не были похожи на полу-египтян. Даже на четверть-египтян!

Конечно, у египетского народа есть некоторое генетическое разнообразие, от голубоглазых, темнокожих нубийцев до более светлых тонов кожи их средиземноморских потомков. Но даже с таким разнообразием внешности невозможно было скрыть тот факт, что эти двое — американцы до мозга костей, родившиеся и выросшие в Штатах.

Сэма, с его ростом под потолок, трудно было спутать с невысокими египтянами. Единственной полезной особенностью его внешности был оттенок кожи, которая, хотя и довольно далеко от темно-карамельного цвета, была достаточно загорелой, по крайней мере, чтобы не привлекать особого внимания.

А вот у Дина, с его веснушками и еще более светлой кожей, не было абсолютно никаких «полезных особенностей». На самом деле, если бы не ямочка на подбородке, он не имел бы вообще ничего общего с Сэмом. Бобби знал, что у них без конца возникают трудности с тем, чтобы заставить людей поверить в то, что они братья. Не то чтобы они утруждали себя этим каждый раз, иногда это даже помогало в работе, когда им нужно было притвориться, что они не связаны родственными узами.

Но этом конкретном случае… Бобби не возражал бы, если бы Дин больше походил на отца, чем на мать.

Наверное, это единственная проблема, с которой Сингер не мог ничего сделать. Он просто надеялся, что в аэропорту никто не заметит полное отсутствие египетских генов в их мертвых лицах.

Сомнения — это билет в один конец, который ведет в камеры за тяжелыми решетками, так что необходимо мыслить хладнокровно, напомнил себе Бобби. Все, что нужно для провала, — это одно-единственное опасение, что их план сорвётся, даже не начавшись.

* * *

Они припарковали Импалу под зеленым брезентом перед домом Бобби. Проще было взять один из старых грузовиков «Юнкерс», которые всегда стояли во дворе, и оставить его на стоянке аэропорта Святого Павла.

У Импалы был очень вместительный багажник, намного вместительнее, чем у большинства машин. В нем хранился весь арсенал братьев, так что необходимо было спрятать ее подальше от чужих глаз. Да и Дин ни за что на свете не согласился бы бросить «свою девочку» на какой-то подозрительной парковке, так что они порешили оставить ее там, куда точно никто не сунется.

Сэм заказал два сосновых гроба с медными ручками. «Доставка гарантирована менее, чем за двадцать четыре часа», — говорилось в объявлении. Это, наверное, самая странная вещь, которую он когда-либо покупал. Пока Бобби разбирался с их билетами на самолет и фальшивыми документами из похоронного бюро, Сэм решил позаботиться о более… своеобразных аспектах поездки.

Пять больших досок. Это все, что ему потребовалось, чтобы похоронить брата больше года назад. Всего пять прямых плоских кусков дешевой древесины и пригоршня гвоздей. Он сам тогда построил этот гроб, первый и последний в своей жизни. Теперь, оглядываясь назад, он понимал, что те несколько месяцев были для него сплошной туманной полосой из слез и алкоголя, но, если честно, он ни о чем не жалел. Вбивая последний гвоздь, Винчестер поклялся себе, что больше никогда не прикоснётся ни к чему подобному.

Два гроба, которые он купил, выглядели куда роскошнее того, что сколотил Сэм. Дорогие покупки выжили все соки из последних поддельных кредиток. Когда их привезли, они тут же легли в кузов грузовика. Трое мужчин всячески избегали смотреть на них, когда таскали сумки с вещами из дома в машину. Наконец, приготовления закончились, и они тронулись в сторону Миннеаполиса.

Бобби, как мог, старался сосредоточиться на дороге, но мысли постоянно возвращались к тому, что ему предстояло сделать. Сэм и Дин, конечно, были крутыми парнями, от которых зависела судьба всего человечества, но в течение следующих двадцати четырех часов их жизни были полностью в руках Сингера. Уровень доверия, который они ему оказывали, ошеломлял и в то же время ужасал.

Если Бобби допустит малейший просчет в количестве наркотиков, необходимых для того, чтобы Сэм и Дин оставались мертвыми до тех пор, пока они не пройдут таможню в Луксоре, если по его вине они случайно очнутся в грузовом отсеке самолета, они мертвы.

Если он совершит ошибку, смешивая компоненты адского зелья, которое он введет парням перед входом в аэропорт, они мертвы.

Если поддельные свидетельства о смерти и другие документы не пройдут проверки, они все будут под охраной нацбезопасности прежде, чем кто-нибудь из них сможет сказать «хана». Ну, точнее, под охраной окажется только Бобби, потому что Сэм и Дин, опять же, будут мертвы.

Черт, даже если им повезет, если хорошие люди в аэропорту не заметят долбанного ужаса на лице Сингера и все-таки дадут им сесть в самолет, всегда остается шанс, что гробы с не очень мертвыми Винчестерами затеряются, как обычные сумки, и окажутся в Гонконге или на чертовом Северном Полюсе. В таком случае Бобби никогда не найдет их вовремя, чтобы вернуть к жизни, и тогда они умрут по-настоящему.

Если, если, если. Целая куча этих «если».

Бобби заставил себя ослабить хватку на руле, пальцы уже онемели от напряжения. Сингер не хотел добавлять «врезался в дерево по дороге в аэропорт» в список вещей, которые с самого начала пошли не по плану.

Парни тоже молчали. На той скорости, на которой они ехали, до Миннеаполиса оставалось часа три. Дин, вопреки обычаю, даже не старался переключить радиостанцию и не выражал особого недовольства. Скучающий голос мужчины, вещающий с приборной панели грузовика, все гудел и гудел о посевах, семенах и о том, что все летит к чертям из-за того, что мать-природа, видимо, не может решить, утопить планету в дождях или высушить до костей. Похоже, ведущий радио был прав: они пересекли несколько полей и не увидели ничего, кроме сожженных посевов.

Сэм был полностью поглощен толстой кипой бумаг у себя на коленях. К сожалению, это все, что он смог раскопать, прежде чем покинуть дом и свой принтер. Он перелистывал черно-белые снимки, сосредоточенно хмурил брови и тихо читал, стараясь собрать как можно больше информации о том, куда они направляются и чего должны ожидать на месте.

Они правда походили бы на заинтересованных туристов, собиравшихся посетить «страну фараонов», если бы не факт, омрачавший всю картину. Им нужно было спасти этого непутевого ангела Господня, чтоб его.

— Пора, — сказал Бобби, останавливая машину, когда они были уже достаточно близко, чтобы видеть, как садятся и взлетают самолеты.

Варево, которое приготовил Сингер, являло собой месиво из каких-то сильнодействующих успокоительных, трав, которые братья выкопали накануне, и нескольких других веществ, совершенно незаконных, которые пришлось покупать у проверенного дилера.

Не то, чтобы у Бобби была степень по химии или он питал какие-либо необоснованные иллюзии, что он разбирается в этом… откровенно говоря, он знал больше половины того, что эти сопливые юнцы, которых он видел в больницах, когда-либо узнают. Бобби прекрасно разбирался в «альтернативных лекарствах», так что даже опытные врачи казались радом с ним мелкими сошками.

Теоретически, приготовленная желтая слизь должна была замедлить метаболизм Сэма и Дина до такой степени, что их сердца почти перестанут биться, а дыхание вовсе прекратится.

Полет в Египет будет долгим, почти целый день, поэтому Сэм принял некоторые меры предосторожности на случай непредвиденных обстоятельств. Он просверлил пару небольших отверстий в боковых стенках обоих гробов. Они были почти невидимы для человеческого глаза, и их должно было быть достаточно, чтобы сохранить небольшое количество воздуха, которое им может понадобиться, если что-то пойдет не по плану. Теоретически.

На самом же деле, вообще ничего не было протестировано должным образом, и эта авантюра могла обернуться для всех троих очень и очень плачевно.

* * *

Дин внимательно наблюдал за тем, как Бобби перебирается с водительского сиденья на коляску, а затем аккуратно спускается на землю рядом с грузовиком. Вообще, все это заняло не более пяти минут, но каждый раз, когда Дин смотрел на то, как Бобби стойко переносил все новые и новые ограничения, у Винчестера возникало чувство, будто его бьют по переносице.

Ведь все из-за него. Бобби оказался настолько силен, что смог остановить демона и не дать ему нанести удар по Дину, и вместо этого сделал себя калекой на всю жизнь.

Как ни жаль было Бобби в тот момент, Дин не стал помогать ему. Они с Сэмом на собственном горьком опыте убедились, что протягивать руки помощи на замену бессильным ногам Сингера было бесполезно, к тому же он считал это страшнейшим оскорблением, поэтому через некоторое время братья перестали пытаться что-то изменить. Однако было кое-что, в чем Дин мог помочь ему прямо сейчас.

— Дай сюда, Бобби… тебе не обязательно это делать, — предложил Винчестер, протягивая руку. Он уже сидел в «своем» гробе, ноги были удобно вытянуты и подложены искусственным атласом. Все, чего не хватает, это наркотика, который затянет его туда, откуда обычно не возвращаются.

Ранее состоялось краткое обсуждение вопроса о том, кому введут препарат первым. И хотя у Дина не было ни малейшего желания заставлять Сэма и Бобби снова видеть его мертвым, он ни за что на свете не смог бы стоять и смотреть, как его младший брат служит подопытным кроликом для непроверенного и очень опасного наркотика. Дин, конечно, доверял Бобби, доверял, как отцу, но ошибаться — это по-человечески, а Бобби — такой же человек, как и все остальные, пока не доказано обратное.

Поэтому Дин наотрез отказался слушать протесты Сэма, решив понадеяться на свою феноменальную удачливость, и сам стал первым пациентом доктора Сингера. Кроме того, Чейни, новая дворняжка Бобби, выглядела прекрасно, когда старик тестировал на ней наркотик. Ну, кроме блевотины и пьяной походки, конечно, но это все мелочи.

Бобби понимал, почему старший Винчестер так поступает, и Дин мысленно поблагодарил старика за то, что тот не вмешался в разговор.

Это даже давало ему некий дополнительный бонус: Дину теперь не придется смотреть на умирающего брата, когда Бобби воткнет в него шприц с желтой жидкостью. Эгоистичная награда, которую он не стыдился потребовать для себя.

Как бы то ни было, ни один из Винчестеров не хотел, чтобы тяжесть ответственности полностью легла на плечи Бобби. Он за свою жизнь и так достаточно натерпелся.

— Прекращай болтать и наклоняй голову, балбес! — хрипло проворчал Сингер. Он был действительно растроган предложением Дина. Но, наверное, все понимали, что не важно, чья рука будет держать шприц с отравой. Это была идея Бобби, он приготовил яд. Если все полетит к чертям собачьим, это будет его вина, и только его.

Дин послушно наклонил голову влево, обнажая правую сторону шеи. Препарат сработает быстрее, если ввести его ближе к сердцу. Единственное, в чем они было точно уверены, это в том, что нельзя терять время.

Острие шприца слегка прикоснулось к бледной коже и остановилось.

— Ты уверен, парень? — спросил Бобби. Он легко различал пульс Дина в бешено бьющийся жилке на шее. Сердце мальчишки было готово вырваться из груди.

— У нас маленькая команда, Бобби. Мы не можем позволить себе потерять кого-то еще, — сказал Дин, его зеленые глаза решительно смотрели на Сингера. — У Каса, конечно, чувство юмора, как у безмолвного лосося, но он все-таки друг, и наш обязанность — вытащить его из передряги.

Мы и так уже похоронили многих, хотел сказать Дин, но остальные и без слов его прекрасно поняли.

Он перевел взгляд на брата. Сэм стоял около гроба, скрестив руки и внимательно наблюдая за происходящим.

— Увидимся на другой стороне, — усмехнулся Дин, подмигивая. Это все, что он сейчас мог сделать для Сэма, чтобы брат перестал так себя истязать. Как бы это не выглядело, всё, что сейчас происходило, было не реально. В гробу лежал не Дин, разорванный на куски адскими псами, это была даже не настоящая смерть. Это все временно, Сэмми.

Сэм ни на секунду не поверил в браваду Дина. Он опустил руки, расправил плечи и кивнул. Он тоже мог притвориться, что все хорошо, только ради Дина.

— Ладно, тогда на счет три, — предупредил Бобби. — Раз…

До того, как прозвучало «два», Сингер уже успел вколоть Дину его дозу. Винчестер скорчил мрачную рожу.

Непривычное тепло распространилось по всему телу, как пожар, за считанные секунды. Сжав кулаки, Дин закрыл глаза, пытаясь избавиться резкого головокружения…

Спустя несколько секунд Дин начал бредить: выдал какую-то нецензурную тираду и начал мурлыкать под нос странную мелодию. Его веки трепетали, язык вяло ворочался во рту, не в силах больше произносить слова. Сэм бросился к брату, когда его тело начало заваливаться назад. Одной рукой подхватил под спину, а другой попытался ощутить стук сердца, мягко опуская Дина в гроб. К тому времени, как его голова коснулась атласной подушки, он уже обмяк, будто труп, и сердцебиение под пальцами Сэма прекратилось.

Винчестер хмуро посмотрел на старшего брата, закусив нижнюю губу. Дотронулся до шеи Дина, но не почувствовал пульса, дыхания тоже не наблюдалось. Фактически, Дин был мертв. Сэм сжал кулаки, чтобы прекратить зарождающуюся панику и не кинуться делать брату массаж сердца, чтобы вернуть его к жизни.

— Откуда нам знать, что оно сработало, и что он не… — он вздрогнул, впиваясь зубами в нижнюю губу и судорожно сглатывая. Он не мог оторвать взгляд от неподвижного тела брата. — Бобби, откуда нам знать?

Сэм напряженно стоял, сдвинув брови, закусив губу, и выражение его лица напоминало Сингеру молодого Дина, который так часто хмурился, что младший в конце концов тоже подхватил это. Сознание воскресило в памяти образ трехлетнего Сэма в тот день, когда мальчишки впервые остались у Бобби. Доверчивый, любящий и всегда очень любопытный, постоянно спрашивающий обо всем, что существует на этой удивительной сине-зеленой планете. Обо всем, кроме его матери.

Всякий раз, когда Сэм осмеливался спросить о ней у Бобби, у отца, или даже у Дина, на его лице появлялось выражение: «Я очень хочу узнать, но боюсь услышать ответ».

— Оттяни ему веко и проверь зрачок, — предложил Бобби. — Если я нигде не напортачил, сейчас он должен быть чуть больше булавочной головки.

Не теряя времени, Сэм протянул руку в сторону Дина. Его лицо было бледным и совершенно безжизненным, таким младший Винчестер его не видел, даже когда брат терял сознание. У Сэма противно посасывало под ложечкой и снова перед глазами мелькали образы серого, гниющего тела брата. Большим пальцем он осторожно приподнял веко, опасаясь того, что может обнаружить. Глаз Дина выглядел так же, как и раньше, если не учитывать факт, что зрачок был похож на черную точку в зеленой луже, как если бы Дин находился в месте с чрезмерно ярким светом. Или под завязку накачался наркотиками.

— Так и должно быть, да? — спросил Сэм, поднимая брови.

Бобби вздохнул с облегчением. За всю свою жизнь он видел достаточно мертвых людей, чтобы знать, что глаза трупа становятся полностью черными вскоре после смерти. Независимо от того, какие глаза были при жизни, их сразу же поглощает расслабленный зрачок, будто разрушенная плотина черных чернил. Тут же полная противоположность. Зрачки Дина среагировали так же, как у Чейни, когда Бобби вколол наркотик своей собаке.

— Он в порядке, с ним все хорошо… — с улыбкой облегчения успокоил его Бобби. — Ты готов?

Сэм кивнул. Его глаза все еще были прикованы к неподвижному Дину. Он удобно устроил руки брата, скрестил их на груди, и забрался в свой гроб.

— Сэм, вы не обязаны ехать, — Бобби решил воспользоваться последним шансом убедить их остаться. — Дин будет чертовски зол, когда проснется, да, но вы оба будете в безопасности, если я отвезу вас обратно домой.

Бобби знал, насколько важен Кастиил для их битвы, и он был уверен, что Дин никогда не простит его, если сейчас он развернет грузовик и направится домой, вместо того, чтобы сесть в самолет. Но, мать твою, к черту все это! Эти двое — все, что осталось у Бобби, и будь он проклят, если не готов столкнуться с Адом, Раем и гневом Дина одновременно, только чтобы защитить их.

Сэм покачал головой, волосы упали ему на глаза.

— Мы не можем, пойми. Дин не вынесет, если его снова предадут. Я бы никогда…

Бобби и не надеялся услышать другого ответа.

— Тогда увидимся через день, — сказал пожилой охотник. Это причиняло боль, но он понимал, что Сэм прав. И вколол второй шприц в шею младшего Винчестера.

Чтобы обездвижить Сэма наркотику потребовалось гораздо больше времени, и на секунду Бобби даже испугался, что совершил какую-то ошибку или что пристрастие Сэма к демонической крови сделало его устойчивым к такого рода вещам. Но прежде чем младший Винчестер задумался над тем, где именно они облажались в этот раз, его глаза начали закрываться. Он задохнулся, скорее от неожиданности, чем от боли, и позволил себе упасть на мягкую подушку.

Над ними пролетел большой самолет, издавая такой шум, что вся машина завибрировала. Голубое небо над головой и борода Бобби — это последнее, что увидел Сэм прежде чем все исчезло.

* * *

— Добро пожаловать в «Эйр Асуан», мистер Сингер, — поприветствовала дама с пластиковой улыбкой на лице за столиком регистрации, когда бородатый мужчина в инвалидном кресле протянул ей свои документы. Она развернула, внимательно прочитала каждый из них и занесла какие-то данные в компьютер. Эта процедура показалась Бобби вечностью. После этого она посмотрела на него и снова улыбнулась.

Сингер неловко заерзал в непривычной инвалидной коляске, предоставленной аэропортом. Бобби не знал, что он собирается делать, если у барышни вдруг возникнут вопросы или сомнения по поводу его документов, но пока все шло гладко, и он не собирался бросаться наутек.

Два свидетельства о смерти, бумаги, подтверждающие бальзамирование, и документы врача, говорящие, что Сингер не несет ничего заразного в этих гробах, достать буквально за одну ночь очень нелегко. Но Бобби должен был доверять своим контактам, поэтому он продолжал вежливо улыбаться и мысленно скрещивал пальцы.

— Политика компании требует, чтобы я проинформировала вас о том, что деликатный груз, который вы сопровождаете, будет открыт и подвергнут стандартной проверке. Все будет исполнено быстро и с максимальным возможным уважением, но, если захотите, вы можете поприсутствовать в тот момент, когда это будет происходить, — предложила женщина.

Если она и заметила облегчение на лице Сингера, то ничего не сказала. А когда до Бобби дошел смысл ее слов, ему пришлось приложить все усилия, чтобы не фыркнуть.

Деликатный груз.

Если и существовало на свете какое-нибудь прилагательное, которое меньше всего подходило братьям Винчестерам, так это «деликатный». Но с другой стороны, это действительно был самый деликатный груз в мире, чтоб его! Если бы Бобби не старался привлечь как можно меньшее внимание к своей персоне, то он, вероятно, воспользовался бы ее предложением, просто чтобы быть там и знать, что с парнями все в порядке, и что все прошло без сбоев.

Но как бы то ни было, он должен верить, что все пойдет по плану и никто не будет слишком пристально смотреть на эти два тела.

— Все в порядке, мэм, — сказал он, стараясь добавить во взгляд чуточку печали. — Эти мальчики были мне как сыновья… Больно об этом вспоминать.

Это оказалось не так уж и далеко от правды. Бобби почти физически чувствовал, как его разрывает на части.

— Мы глубоко сочувствуем вашей утрате, мистер Сингер, — сказала женщина почти искренне. — Ваш посадочный шлюз — B27. «Эйр Асуан» желает вам приятного путешествия, — протараторила она, отдавая Бобби документы.

Сингер схватился за ручки колес и откатился в сторону.

— «Приятного путешествия», — сквозь зубы процедил он. Это «путешествие» больше похоже на двадцать четыре часа мучений и терзаний собственной нервной системы до язв в желудке, пока Бобби не найдет безопасное место в Луксоре, чтобы «воскресить» парней.

И только когда это произойдет, они действительно смогут с головой окунуться в неприятности.

Глаза Сэма были закрыты, но он все равно видел размытые блики мерцающего света над головой. Он лежал на чем-то мягком, и, судя по онемению в спине, лежал уже давно. Тихие голоса раздавались в пространстве вокруг него, становясь то тише, то громче. Сэм не мог распознать язык, но подозревал, что это один из ближневосточных диалектов.

Голос Бобби было легко узнать, голос, который Сэм слышал всю свою жизнь, такой же родной, как у папы или Дина. Он не понимал ни слова из сказанного, но легко различал тревожные нотки, то и дело проскакивающие в голосах двух мужчин. Собеседник Бобби был Сэму незнаком.

Голова раскалывалась, казалось, что мозг вытащили из черепа и протащили несколько миль по проселочной дороге. Видимо, сказывались последствия наркотического сна. Язык был похож на сухой кусок ваты, щекотавший рот. Сэм медленно провел им по чувствительным зубам. Только спустя пару минут он наконец понял, почему, черт возьми, он чувствует себя так паршиво. Он же был мертв… вроде бы.

Когда Винчестер открыл глаза, ему показалось, что он все еще спит и видит сны. Может быть, галлюцинации. Потому что для того, кто был готов проснуться в гробу или вовсе не проснуться, развернувшаяся картина была несравнимо лучше всех ожиданий. Абсурднее, но лучше.

Воздух был наполнен крошечными огоньками. Плавающие свечи мерцали и мягко покачивались, будто замерзшие звезды. Зрелище завораживало, и Сэму потребовалось несколько минут, чтобы увидеть тонкие, почти незаметные нити, соединяющие светящиеся стеклянные шарики с потолком. Чуть дальше на стенах были начертаны какие-то незнакомые буквы, и это послужило для Винчестера первым признаком того, что они с Тотошкой больше не в Канзасе…

— Вот, выпей, — рука со стаканом материализовалась прямо перед носом. Сэм почти рефлекторно взял его, просто из привычки делать то, что говорит Бобби. Чьи-то пальцы прикоснулись к задней стороне шеи Сэма и приподняли его голову.

Руки Сингера сильно огрубели за долгие годы тяжелого труда, и его прикосновение было бы больше похоже на прикосновение наждачки. Такой уж удел всех ученых и охотников.

До того, как Дин попал в ад, его ладони тоже были жесткими и мозолистыми от пистолетов и лопат, с которыми братья не расставались, но сейчас руки старшего Винчестера больше походили на нежные ладошки офисного клерка, который за всю свою жизнь не раскопал ни одной могилы.

Рука, которая притронулась к Сэму, не принадлежала ни Бобби, ни Дину. Это была рука незнакомца.

— Маленькими глотками, Сэм… твой организм должен привыкнуть, — продолжал наставлять Бобби, все еще придерживая стакан, чтобы как-то унять дрожь в руках парня. Давно уже младший Винчестер не чувствовал себя таким беспомощным, будто новорожденный жеребенок, едва способный держать голову.

Ощущение свежей воды, стекающей по шершавому, как асфальт, горлу, было лучшим, что Сэм когда-либо испытывал. Влага смыла едкую пыль, разгладила все мысли и чувства.

— Мы в Египте? — хрипло спросил он спустя пару минут, неохотно возвращая пустой стакан Бобби. Последнее, что он помнил, — голубое небо и серебристый самолет, пролетающий над ними. Там, где они находились сейчас, было гораздо теплее, чем в Южной Дакоте, и воздух казался совершенно другим: сухим и раскаленным. Окон вокруг не наблюдалось, но Сэм все равно слышал звуки, доносящиеся снаружи. Куры, козы и дети, смеющиеся неподалеку. Двигатель проезжающей мимо машины сухо закашлялся, будто старик с песком в легких.

— В Египте, — нехотя подтвердил Бобби, видимо, не слишком довольный этим фактом. — Можешь за ним присмотреть?

Сэм нахмурился и скосил глаза на Сингера, не совсем понимая вопроса, но Бобби смотрел поверх младшего Винчестера на человека, который поддерживал его голову. Получив какое-то подтверждение, охотник схватился за колеса коляски и откатился в сторону.

Сэм попытался встать, с трудом преодолевая земное притяжение, упираясь локтями в покрытую ковром землю. Слишком быстро — у него снова закружилась голова и он торопливо поднес руку ко рту, пытаясь сдержать желчь.

— Только не на ковре, прошу вас… Это семейная реликвия, — попросил незнакомец, успокаивающее похлопывая Сэма по спине. Винчестер отстранился от него, сделал пару глубоких вдохов и наконец решил, что можно открывать глаза, не рискуя при этом потерять содержимое желудка. Раздался шорох одежд и незнакомец, шаркая, переместился в поле зрения Сэма.

На нем была длинная синяя галабея и белый шарф, обмотанный вокруг головы. Как и ожидалось, мужчина имел прямой нос и загорелую кожу, вполне обычные для египтян, но его оливковые глаза и светлые пряди в бороде выглядели странно и не вписывались в образ. Глубокие морщины в уголках глаз и седые бакенбарды указывали на то, что незнакомцу было около пятидесяти, плюс-минус лет пять.

— Вы кто? — спросил Сэм, главным образом для того, чтобы как-то смягчить тот факт, что он бестолково пялился на мужчину в течение последней минуты. Тот улыбнулся, по-видимому, ничуть не смущенный этим взглядом, и доброжелательно протянул правую руку.

— Мое имя Имам-Али Хабиб, я друг, — представился он. — Мы с Робертом знакомы уже целую вечность, так что вам не стоит беспокоиться насчет меня.

Сэм пожал мужчине руку и провел глазами по тускло освещенной комнате. Похоже на меленькую мечеть, если Винчестер правильно помнил их по фотографиям и телевизионным программам. Легко различался центральный купол, но он не заметил ни мебели, ни религиозных служителей. На стенах и потолке змеились надписи, видимо, на арабском. Ковер под ними был красный, довольно старый, но еще не совсем потертый, также исписанный арабскими словами.

Металлическое кресло Бобби, отражающее мерцание свечей, остановилось где-то у стены слева от Сэма. За ним, на полу, Винчестер увидел вытянутые ноги Дина.

— Твой брат, да? — спросил Имам, проследив за его взглядом. — Роберт беспокоится о нем… вы двое слишком долго не просыпались.

Сэм вскочил на ноги еще до того, как мужчина закончил говорить. Он должен был догадаться, что всё пройдет не так гладко, как они надеялись.

— В чем дело? — задал он вопрос, когда ноги перестали трястись и он смог подойти ближе. Как только слова сорвались с его губ, Сэм понял, что они совершенно бессмысленны. Только слепой не увидел бы «в чем дело».

Лицо Дина покрылось пятнами, под глазами пролегли серые тени. В общем-то, старший брат выглядел так же, как и в последние несколько месяцев, но пугало то, что он абсолютно не двигался.

— Почему он не просыпается?

Сэм понимал, что паника в его голосе никак не спасет ситуацию, но ничего не мог с собой поделать. Бобби поправил пакет с прозрачной жидкостью, которая висела над братом. Длинная пластиковая трубка соединила его с рукой Дина. Увиденное пробудило раздражающий зуд в предплечье Сэма, и он посмотрел вниз. В локтевом сгибе обнаружился маленький пластырь.

— Дадим ему еще немного времени, — успокоил Бобби. Младший Винчестер был почти уверен, что старик не столько разговаривал с ним, сколько пытался убедить в этом себя. — Я вколол ему меньшую дозу препарата. Доза зависела от разницы в росте и все такое… наверное, я должен был…

Он не смог заставить себя договорить: чувство вины сдавило ему горло. Бобби выглядел разбитым, как будто не спал целую неделю. Сэм понятия не имел, какое сегодня число, но, судя по колючей щетине на подбородке и шее, догадался, что они с Дином были мертвы не менее полутора суток. Бобби наверняка ни на минуту не сомкнул глаз с тех пор, как они покинули его дом в Южной Дакоте.

— Сколько времени прошло? — спросил Сэм, обходя кресло Бобби, чтобы лучше рассмотреть брата. Волосы Дина, которые всегда росли быстрее, чем у Сэма (к большому огорчению последнего), и мятая одежда делали его похожим скорее на пьяницу в неслабом запое, чем на человека, который целый день провел в грузовом отсеке самолета.

Бобби посмотрел на часы, скосил глаза и попытался сосредоточиться на цифрах.

— У нас сейчас около четырех утра… одиннадцать часов по местному? Полдень? — Бобби отважился взглянуть в сторону египтянина. И словно по сигналу сквозь стены просочился мужской голос, из динамиков снаружи полился целый ряд коротких мелодичных предложений.

— Настало время Зухры. То, что вы слышите, — это полуденный Азан, призыв к молитве, — объяснил Имам, кивая головой в такт напевному баритону.

— Черт! — выдохнул Бобби, подтверждая, что по всем расчетам, к этому часу Дин должен был быть уже на ногах. — Упрямый мальчишка, всегда все усложняет, хоть бы раз нормально… — бормотал он какие-то нечленораздельные ругательства в адрес старшего Винчестера.

— Что в капельнице? — спросил Сэм. На первый взгляд это было похоже на мутную воду из-под крана, но не ему сейчас об этом судить. Правда, он не имел ни малейшего понятия, где Бобби мог откопать какие-нибудь мало-мальски лекарственные средства. На самом деле, Сэму просто хотелось убедиться, что они делают все возможное, чтобы оживить Дина.

— Обычная вода и сахар, чтобы вытрясти из него остатки наркотиков, — объяснил Бобби. — А второй мешок, который я к нему прицепил… когда твой брат проснется, он будет мочиться будто утром после грандиозной попойки.

Теперь, когда Бобби об этом обмолвился, тяжесть в животе приобрела совершенно иной смысл.

— В принципе, если бы кто предложил, я бы и сейчас надрался, — охрипшим голосом вмешался старший Винчестер.

— Дин! — выдохнул Сэм, решив, что потребности собственного организма в общем-то могли и подождать. Широкая улыбка расползлась по лицу, и он упал на колени рядом с братом. Бобби добродушно усмехнулся. Было видно, что у него словно камень с души свалился.

Все знали, что авантюра была рискованная, и шанс того, что кто-то из Винчестеров в итоге не проснется, был высок. Ну, на этот раз пронесло.

Теперь, когда они оба проснулись, и старший уже начал отпускать какие-никакие шуточки, казалось, что все не так плохо.

— Дамы, вы болтаете, как попугаи, честное слово… У меня из-за вас голова скоро лопнет, — пожаловался Дин. Он потер лоб рукой, свободной от капельницы, сделал ладонь козырьком, сморщился и немного приоткрыл глаза. — Мы уже приехали?

* * *

Бобби позволил себе улыбнуться, когда Сэм рухнул на пол рядом с братом. Даже зная Винчестеров целую вечность, Сингер никогда не мог предугадать, с кем ему придется иметь дело в следующий момент: с хладнокровными солдатами, сражающихся за судьбу мира, или с детьми, дерущимися за последний кусок пиццы.

Сейчас он был чертовски счастлив, что им снова удалось убрать головы с плахи как раз в тот момент, когда топор уже врезался в дерево.

Рука Дина нащупала коленку брата и успокаивающе похлопала. После всего пережитого Бобби был решительно настроен найти в этом доме кровать и поспать хотя бы пару часов, но внезапно остановился как вкопанный.

— Что у вас за приступ экономии энергии? Здесь темно, как в бочке. Мы что, приземлились прямо внутри одной из пирамид? — с усмешкой спросил Дин. Он был единственным, кто засмеялся.

Сэм и Бобби обменялись тревожными взглядами, прежде чем снова посмотреть на лежащего на полу Дина. По его лицу пробежала нехорошая тень, говорящая, что их молчание слишком затянулось.

— Давай я включу для тебя свет, принцесса, — после короткой паузы сказал Бобби, его глаза нашли Имама. Что-то случилось, и старый охотник встревожился не на шутку. Бодрый и шутливый тон царапал горло, как колючая проволока. Египтянин без лишних слов щелкнул выключателем, и еще две лампы, тяжелые, с замысловатыми металлическими рамами, осветили комнату вместе с десятками зажженных свечей.

— Лучше? — с надеждой спросил Сэм, хотя по лицу Дина было видно, что ничего не изменилось.

Старший Винчестер сглотнул, потирая глаза двумя пальцами. Он прекрасно читал тревогу в голосе брата, точно так же, как и притворство в голосе Бобби.

— Все равно, хоть глаз выколи. Вы уже включили свет, да?

Сэм кивнул, понимая тщетность этого жеста только после того, как его сделал. Каким-то образом, это еще больше ухудшило ситуацию. Дин потерял зрение. Ослеп. Как это могло произойти, черт возьми?

— Ты вообще хоть что-нибудь видишь? — задал вопрос Сэм. Вопрос был совершенно идиотским, но паника не позволяла ему мыслить здраво. Пристальный взгляд, который Дин умудрился направить куда-то в сторону голоса Сэма, встревожил его еще больше.

— Помоги встать, — сказал брат, игнорируя вопрос. Он освободил руку от капельницы и протянул вперед. Ладонь Дина вспотела в тех местах, где соприкоснулась с ладонью Сэма.

* * *

Дин ни за что не станет обсуждать свою чертову слепоту, лежа на спине, как перевернутая вверх брюхом черепаха. Тем более, кровать была ужасно неудобной.

Он сел и готов был уже спустить вниз одну ногу, но пол оказался гораздо ближе, чем он ожидал. От внезапного удара ослабевшее колено дрогнуло, а голова заболела еще сильнее. Твою мать, он даже не смог определить, что лежит на полу, а не на кровати.

Разрушительная паника грозилась накрыть Дина с головой, и он до треска костей сжал руку брата. Если бы Сэм отпустил его в тот момент, он был уверен, что свалился бы в бездонную темную пропасть, которая разверзнулась под ногами.

— Медленнее, Дин, — голос Сэма заполнил пустоту в голове. Старший Винчестер не сразу понял, что брат говорил о его дыхании, а не о движениях. Дин просто перешел из положения сидя в положение стоя, но уже с хрипом ловил ртом воздух.

— Помедленнее. Вдох… выдох, ну же, — звучал ровный голос Сэма. — Если не угомонишься — свалишься без сознания через несколько минут.

Дин изо всех сил старался взять себя в руки, потому что от учащенного дыхания действительно кружилась голова. Но слишком трудно расслабиться, когда вокруг, куда ни взгляни, один кромешный мрак. Снова чувство потерянности и одиночества, как будто его бросили одного на дне глубочайшего океана.

— Постарайся успокоиться, — наставлял Сэм, аккуратно отпуская руку брата. Дотронулся до его щеки возле левого глаза и пробормотал: — Дай посмотрю.

Дин заставил себя не шевелиться, чувствуя как приближается лицо Сэма. Кончики большого и указательного пальцев прикоснулись к коже возле глаза, чтобы он не закрывался. — Дай мне свечу, пожалуйста, — кинул брат куда-то за спину.

Сжав руки в кулаки, Дин закусил губу, ожидая услышать, что все это неправда, что он не ослеп и скоро все будет хорошо. Глаза бегали из стороны в сторону в поисках вспышек света, но Дин нигде не мог их отыскать. Жар приблизился к лицу, и только так Винчестер понял, что свеча уже перед ним.

Вздох, сорвавшийся с губ Сэма, был самым ужасным звуком, который Дин когда-либо слышал.

— Ну и? — натянуто произнес он, хотя уже знал, что ему ответят.

— Я не понимаю, что не так с твоими глазами… — сказал брат ошарашенно. — Они нормально реагируют на свет и выглядят неплохо, но…

Но Дин ни черта не видит. Он провел рукой по лицу, больше всего на свете желая сорвать завесу тьмы, окружающую его. Он снова схватился за запястье Сэма, полностью сосредоточиваясь на этом ощущении, чтобы окончательно не двинуться рассудком от страха.

— Может тебе снова лечь? — раздался слева голос Бобби. — Пусть капельница постоит еще пару часов, возможно, удастся вывести остатки препарата.

Его голос показался Дину каким-то слишком хриплым. Старик всегда так говорил или…?

— Думаешь, это из-за наркотиков? — спросил старший Винчестер. Это было не обвинение, но он запоздало понял, что для Бобби его реплика прозвучала именно так.

— А из-за чего еще это может быть? — вопросом на вопрос ответил он. Слова выходили из старика, как воздух из воздушного шарика. — Я…

Он замолчал, и всем оставалось только гадать, что он собирался сказать. Что он сожалеет… что не может ничем помочь… что он убежден, что это пойдет…

Скорее всего, даже сам Бобби не знал.

— Я думаю, это какой-то необычный временный эффект после препарата, — вмешался Сэм. Его голос стал значительно бодрее, теперь, когда внезапно их положение перестало казаться совершенно безнадежным. — У тебя всегда была странная реакция на анестезию. Помнишь, как однажды ты вскочил из операционной палаты, пробежал целый коридор и только потом сообразил, что на тебе только больничный халат и ты уже несколько минут носишься по больнице с голой задницей?

* * *

Сэм со смехом вспоминал плачевный вид восемнадцатилетнего голозадого брата, бегущего по коридору больничного лазарета и голосившего, что нельзя ущемлять права маленьких щеночков, что бы это ни значило. Сейчас Сэм смеется, но тогда он был до смерти напуган, не зная, выживет ли Дин и сможет ли он когда-нибудь увидеть его. Для четырнадцатилетнего пацана стало настоящим испытанием остановить артериальное кровотечение голыми руками, особенно когда кровавые ванны ему устраивал собственный брат. Он до сих пор помнил это ощущение всепоглощающего ужаса, которое чуть не свело его с ума.

Сейчас, в желтом мерцании свечей и двух лампочек, серое липкое лицо Дина выглядело почти как в тот день. На короткий миг Сэм почувствовал, как кровь снова струями бьет между пальцами, и сжал руки в кулаки, чтобы отогнать наваждение.

— Давай просто подождем. Я уверен, что уже через пару часов ты будешь как новенький, — с глупой усмешкой добавил он. Боже, как это остановить? Все эти сопли, которые вырываются изо рта, нужно было прекращать. Но, кажется, паника сломала все барьеры между мозгом и языком. Он сам понимал, что его слова звучат глупо, но ничего не мог с этим поделать.

— У Каса нет пары часов, — отрезал Дин. Сейчас его голос звучал спокойнее, за последние несколько минут ему удалось полностью овладеть собой. — Мы должны идти прямо сейчас.

Он сознательно отпустил руку Сэма и попробовал в одиночку ощутить окружающие предметы, звуки и запахи. Появилось чувство, что он родился заново, и привычный мир снова стал для него для него таинственным и непонятным.

— Сейчас полдень, и Абу-Симбел будет кишеть туристами, — заявил мужской голос с сильным акцентом откуда-то справа. — Мы должны подождать ноч…

— А это еще кто? — дернулся Дин, инстинктивно хватая руку Сэма. Всю свою жизнь он гордился тем, что хорошо ориентируется в пространстве, быстро реагирует на то, что другие еще даже не заметили, и ему всегда казалось нелепым, что обычные люди соображают настолько медленно. И тот факт, что за все время, пока он был в сознании, он не смог определить, что в комнате находится четвёртый человек, говорил о том, что Дин… облажался по полной программе.

— Прости меня, друг. Это было невежливо с моей стороны, — сказал мужчина. Английские слова неуклюже ворочались у него во рту, будто он пробовал каждое на вкус. — Я Имам-Али Хабиб. Место, где вы сейчас находитесь, когда-то давно было мечетью, и сейчас оно больше не используется в целях поклонения. Моя семья присматривает за тем, что от нее осталось.

— Бобби? — настороженно спросил Дин. В этом слове было все, о чем он не рискнул бы сказать вслух. Ему можно доверять? Он знает, что мы делаем? Он знает, зачем мы сюда приехали?

— Имам — наш человек, Дин. Мы дружим уже долгие годы, — успокоил его Бобби. Он знал парня наизусть. — Он хочет помочь.

— Что ж… Имам, — выдохнул Винчестер, привыкая к необычному имени. В мозгу невольно всплывали образы воинов-варваров с плохой стрижкой из старых утренних мультфильмов. «Хи-мэн — самый сильный человек во Вселенной», вспомнил он и мысленно усмехнулся. — Не знаю, что тебе сказал Бобби, но время нашего друга истекает, и мы не можем позволить себе ждать, пока настанет ночь, и все туристы разъедутся по отелям.

Раздался шорох тканей, рядом с Дином появилось еще одно теплое тело, и он бессознательно отшатнулся из-за неожиданного движения египтянина. Стоять так близко к человеку, которого он даже не мог увидеть, было жутковато.

— Мне жаль вашего друга, но это не обычный общественный сад, куда вы можете ввалиться и творить, что вам вздумается, — сказал мужчина суровым голосом, в котором всё же проскакивали нотки понимания. — Днем там усиленная военная охрана, а также множество контрольно-пропускных пунктов, которые будет трудно обойти при дневном свете. Доверьтесь мне. Мы не потратим время вашего друга напрасно, если будем осторожны.

Дин посмотрел в том направлении, где вроде бы стоял мужчина. Его аргументы звучали убедительно, и в любое другое время Винчестер даже согласился бы с ним. Но сейчас, в это самое мгновение, ему были абсолютно необходимы продвижения, попытки что-то предпринять. Если он остановится и задумается о том, что сейчас происходит, его крыша съедет окончательно. И это уж точно никак не поможет Кастиилу.

* * *

— Имам прав, — сказал Бобби, узнав опасную тень, промелькнувшую на лице Дина, который тут же повернулся на звук его голоса. Старому охотнику было чертовски больно смотреть в зеленые глаза парня и видеть этот стеклянный взгляд, направленный в пустоту. Они редко показывали эмоции Винчестера с такой точностью, как сейчас. Дин даже не представляет, что глаза выдают его с головой. Бобби первым отвел взгляд, не выдержав. — Нам все равно нужно кое-что обдумать, прежде чем отправляться в путь.

В неловкой тишине все ожидали услышать уверенный протест Дина. Гнев еще не сошел с его лица, а свободная рука была сжата в кулак. Когда спустя полминуты он так ничего и не сказал, Сэм положил руку ему на плечо, намереваясь увести из комнаты, как будто брат грозился взорваться, пробудь он там чуть дольше.

Дину ничего не хотелось так сильно, как отмахнуться от Сэма и сделать то, что подсказывало ему чутье: просто сгрести свое барахло и найти Кастиила самому, пока не стало слишком поздно. Но он не мог сделать ни того, ни другого. Потому что он ослеп и находился в чужой стране, язык которой не знал. И чувство утраченной независимости ранило Дина гораздо больше, чем перспектива вечно пребывать во мраке.

— Пойдемте, друзья… Эбе приготовила для нас еду и напитки. Вы, должно быть, очень голодны.

Перевод с арабского:

1. Шукран — Спасибо

2. Афван — Не за что

3. Ана меш фихим — Я не понимаю

4. Инша Аллах — Да поможет нам Аллах

В тот самый момент, когда Имам-Али поднял трубку, и на другом конце раздался голос Роберта Сингера, он даже предположить не мог, чего хотел от него американец.

На самом деле, Имама не сильно удивила просьба Роберта (хотя не каждый день его просили привезти два гроба из Луксора к себе домой в Дарау). Нет. Что действительно шокировало и лишило сна на всю оставшуюся жизнь, так это осознание того, что это случилось. Начало происходить то, о чем его предупреждали.

Знамения конца света являлись по всему миру, и только самые слепые из слепых — те, кто не хотел их замечать, — не понимали, что они предвещали смерть и адское пламя всему человеческому роду. Наводнения, землетрясения, пожары, бури, торнадо, цунами, извержения вулканов, эпидемии, пандемии, массовые убийства, геноцид, бомбы, войны — и всё за последние полвека. Это только начало. Время пришло, теперь Имам должен поставить точку и завершить то, что начали еще до него, много-много лет назад.

Когда он встретил Роберта в аэропорту, для него стало неприятной неожиданностью увидеть старого друга в инвалидной коляске. Как всегда верный своей натуре, американец рассказывал обо всем, кроме себя самого, делясь соблазнительными кусочками информации и длинными историями о том, что происходило в Америке в последние несколько лет. О том факте, что теперь он парализован ниже пояса, он не упомянул.

Луксор и его международный аэропорт находились далеко от Дарау и семьи Имама, так что он без зазрения совести выдал себя за похоронного директора, отвечающего за прием и транспортировку двух тел, которые должен был передать ему мистер Сингер.

Получив ценный груз, мужчины аккуратно загрузили два гроба в кузов ржавого Форда Транзита и уже спустя пару десятков миль выкинули эти дешевые ящики на обочину небольшой проселочной дороги, ведущей в деревню Имама.

У него появилась возможность хорошенько рассмотреть двух молодых людей, только после того, как они с Робертом осторожно перенесли их тела из фургона в заброшенную мечеть, стоявшую совсем рядом с домом египтянина.

В их внешности не было ничего необычного. Учитывая то, что им было предназначено, каких свершений от них ожидали, Имам представлял, что эти мужчины будут чем-то большим, чем простые смертные: более царственными, устрашающими. Но в их лицах он увидел ту же юность и невинность, что и в своем племяннике Бенджи, только что поступившем в Каирский университет. Будто обычные люди с заурядной судьбой.

Он подумал о жене. После того, как все закончится, Эбе наверняка начнет задавать вопросы. Педиатр по призванию, она была его спутницей вот уже почти двадцать лет, и за всю свою жизнь Имам ни разу не встречал более сдержанного и тактичного человека, но он знал, что внезапное появление трех угрюмых и неприветливых американцев на пороге их дома скорее всего вызовет у нее кучу вопросов. Имам сказал ей, что они деловые партнеры, прилетевшие из Америки, чтобы забрать одно старинное ожерелье, но по ее шоколадным глазам понял: она не поверила. Даже не зная ни слова по-английски, она понимала, что великан и тот, что сидел на коляске, беспокоились о слепом и что, по какой бы причине они не приехали в Египет, никто из них не был готов к такому повороту событий.

Его жена проявляла особый интерес к слепому, крайне тщательно следя за тем, чтобы мебель не стояла у него на пути и чтобы за ним постоянно присматривали. Будь Имам человеком более мелочным, он бы приревновал ее к незнакомцу, но он знал Эбе, знал о ее чуткости и доброте и, безусловно, уважал в ней то, что она признавала ценность вещей, которые не купишь ни за какие богатства.

Наверняка она обо всем догадывалась.

Возможно, она не совсем понимала, зачем эти люди приехали к ним в дом, или кто был тот, кого они называли Дином, но она определенно это чувствовала.

* * *

— Когда мы можем двинуться в сторону Абу-Симбела? — спросил Бобби, держа в руках дымящийся стакан. Здешний кофе пах совсем не так, как та водянистая гадость, которую он привык пить: гораздо крепче и насыщеннее. Он молча посмотрел на Дина поверх прозрачного стакана. Теперь Бобби старался не выпускать его из вида и кидал на него взгляд почти каждые две минуты с тех пор, как они зашли в дом Имама.

Капельницу прикрепили к кухонным крючкам для полотенец и посадили Дина рядом с ней. Он нетерпеливо ерзал и старался принять позу поудобнее. В руки ему тоже сунули чашку кофе, скорее для того, чтобы согреть пальцы, чем для питья. Рассыпчатый торт, который предложила жена Имама, лежал на столе справа от него, но Дин к нему даже не притронулся. Бобби с отчаянием подумал, что парень, наверное, даже не знает, где торт.

Сингер то и дело поглядывал в его сторону, надеясь, что когда-нибудь Дин обернется и посмотрит на него в ответ. Продолжал надеяться, что своей ошибкой не лишил парня зрения навсегда.

— До Абу-Симбела четыре часа на машине, — ответил Имам, неспешно потягивая чай: красноватую, сладко пахнувшую жидкость. — Если мы хотим прибыть на место к полуночи, то должны выехать на закате.

— Так все-таки где конкретно мы находимся? — серьезно спросил Сэм, стоя у окна и наблюдая за детьми, игравшими с собакой. Один ребенок бросил что-то похожее на старую теннисную туфлю, и собака сломя голову рванулась за ней. Дети были точно такие же, каких Сэм видел каждый день на родине, за исключением того, что поверх джинсов на них были надеты длинные туники, как у Имама.

Улица была очень оживленной, и в основном люди шли пешком, неся корзины с едой или одеждой, ручные тележки, наполненные овощами и другими продуктами. Большинство женщин, проходящих мимо, были одеты в темные одежды, а головы покрывали простыми платками. Мимо прошли две девушки в паранджах, держа за руки детей и тихо переговариваясь.

Жена Имама тоже покрывала голову, но ее одежда светло-зеленого цвета казалась скорее праздничной, чем мрачной.

— На юге Египта, в маленькой деревне под названием Дарау, — сказал Имам. — Мы недалеко от Ком-Омбо и Асуана, самых больших городов в округе… Роберт сказал, что вам нужно будет быстро добраться до Абу-Симбела, поэтому мы отправились из аэропорта прямо ко мне домой, прежде чем разбудили вас.

— Ты сказал, что Абу-Симбел хорошо охраняется, — проговорил Сэм, обдумывая предстоящую задачу. — Почему? Там происходит что-то сверхъестественное?

Эмам улыбнулся, его губы изогнулись вокруг края чашки, когда он сделал глоток.

— Я не слышал ни о чем сверхъестественном, происходящем в этих краях, во всяком случае, ни о чем таком, с чем вы привыкли иметь дело. Абу-Симбел всегда под усиленной охраной, потому что миллионы туристов посещает его каждый день. Наше правительство заботится об их безопасности.

Сэм кивнул, не слишком довольный ответом. Как и любой другой охотник, он надеялся услышать о каких-нибудь знаках, которые могли подсказать, с чем они столкнулись. Ведь даже посреди пустыни люди, несомненно, жаловались бы, если бы животные начали внезапно падать замертво и в округе бушевали страшные бури.

— Значит, венные там не для того, чтобы охранять храм? Только людей?

— Да, и когда рабочее время закончится, храмы почти полностью опустеют, — кивнул Имам. — Вы уверены, что именно там они держат вашего друга?

— Храмы? — вмешался Дин, молчавший до сих пор. — Я думал, что он один.

— Это распространенная ошибка, — согласился Имам, и обменялся парой слов с женой. Она долго смотрела на него, потом кивнула, перевела взгляд на Винчестеров и не спеша стала рассматривать их, делая короткие пометки на листке бумаги.

Сэм уже было собрался спросить, что случилось, когда понял, что она прикидывала в уме, какие размеры одежды им подойдут. Он почувствовал себя немного неловко под ее оценивающим взглядом и невольно заерзал на стуле рядом с Дином.

— Я заплачу за это, Имам, — сказал Бобби, выкатываясь из кухни.

Дин, не увидевший взгляда женщины и не понявший иностранных слов, вытянул руку, чтобы остановить кресло Бобби, пока тот не уехал.

— Заплатишь за что?

— Вам понадобится одежда, — сказал Имам, указывая на их дешевые костюмы, которые братья еще не сняли. — У кузина Эбе есть магазин, если попросить, он сделает вам большую скидку.

* * *

Дин откинулся на спинку стула, положил руку на стол и провел пальцами по цветочным узорам.

— Как вы познакомились? — нарушил он молчание. Ему хотелось получше узнать египтянина, понять, что он за птица, главным образом потому, что Бобби, кажется, мог бы доверить ему свою жизнь. Только сложновато полагаться на человека, которому не можешь заглянуть в глаза и узнать его истинные намерения.

— Я и Эбе? — удивленно спросил Имам.

— Ты и Бобби, — пояснил Сэм, инстинктивно понимая, что имел в виду Дин.

— Ну, я покупаю и продаю древние артефакты, антиквариат… несколько лет назад Роберт искал одну важную книгу, очень редкую, написанную самим царем Соломоном, и я был одним из поставщиков, с которыми он связался. С тех пор мы поддерживали связь. Иногда он покупает вещи, когда ему что-то нужно, а иногда продает их мне, — объяснил египтянин, не сводя глаз с груди Дина. — Если память мне не изменяет, думаю, этот один из моих, — добавил он с улыбкой, указывая на амулет, висящий на шее у старшего Винчестера.

— Кулон Дина? — с любопытством спросил Сэм. Он и не догадывался, что дешевая безделушка, которую Бобби когда-то отдал ему, чтобы он подарил ее отцу, приехала из самого Египта. Не то, чтобы это было так важно, как то, что сказал им Кастиил, но так или иначе интересно узнать происхождение этой вещички.

Божий измеритель ЭМП. Сэм гадал, знал ли тогда Имам о важности этого амулета или был в неведении, как и все остальные?

Дин неосознанно сжал рукой золотой кулон, пряча рогатую голову.

— Так это ты нашел его? Где? — спросил он нетерпеливо.

Сэм знал, что с тех пор, как Кастиил открыл Винчестерам секрет амулета, Дину хотелось узнать о том, насколько вероятно было то, что нечто подобное окажется в руках предполагаемого сосуда Михаила. Он решительно отказывался верить в совпадения.

Имам пожал плечами, почесывая короткую бородку.

— Думаю, на блошином рынке… это было очень давно. Помню, Роберт оказал мне тогда большую услугу, забрав одну проклятую статуэтку Анубиса, ну а я взамен отдал ему этот кулон да еще парочку других, которые, между прочим, собирал очень долго.

— Имам любит предлагать мне всякое барахло, которое у него завалялось, — вмешался Бобби, его коляска легко катилась по каменному полу кухни. Остановившись рядом с женой египтянина, он протянул ей пачку денег. — Шукран, мадам Эбе.

— Афван, Ро’берт, — произнесла женщина с улыбкой, подчеркнувшей морщинки в уголках глаз.

— Итак, ты говорил, что есть два храма, — продолжил Бобби, подъезжая ближе к столу и сосредоточенно роясь в памяти. — Один для Рамсеса II, а другой для его жены, верно?

— Да. На наше счастье, их построили недалеко друг от друга, так что мы можем обыскать оба храма за одну ночь, но лучше было бы точно знать, в какой именно нам нужно, — сказал Имам. — Вы упомянули призыв о помощи. Ваш друг сообщил вам, где его держат?

Сэм переглянулся с Бобби. Очевидно, старый охотник опустил некоторые детали истории, которая привела их в Египет. Друг или не друг, вряд ли будет разумно, если они скажут, что бродячий ангел Господень названивает Дину по международному в виде кошмарных снов.

— Он… он упомянул зал с высоким потолком, большие статуи и пару колонн, которые стояли по две стороны коридора, — ответил Дин, понимая, что Бобби, видимо, специально держал своего египетского приятеля в неведении.

— Стоящие внутри статуи… ты в этом уверен? Не колонны с большими фигурами богини Хатхор?

Дин повернулся в ту сторону, откуда доносился голос египтянина, иронично подняв бровь и наклонив голову.

— Подразумевается, что я знаю, о чем ты говоришь?

— Да, ты прав, — вздохнул Имам, складывая руки на столе. — Прошу прощения. Думаю, что ваш друг был не в состоянии сообщить вам больше деталей…

— Слушай, можешь не волноваться, я уверен, что смогу узнать это место, когда уви... — Дин замолк, осознав, что собирается сказать. На какое-то мгновение он смог отвлечься от окружающей его тьмы и сосредоточиться на охоте. Но ведь если он не увидит то место, то никогда не сможет сказать, где держат Кастиила…

В комнате воцарилась тишина: никто не знал, какие слова могли спасти ситуацию.

Эмам кивнул с таким видом, будто согласился с чем-то, чего Винчестер не успел сказать. Он встал из-за стола, открыл один из кухонных ящиков и достал пожелтевшую дорожную карту.

— Раз уж вы сказали о статуях внутри храма, то, скорее всего, ваш друг имел в виду храм Рамсеса, а не храм его жены Нефертари, так что начнем оттуда.

— Я вот чего не понимаю, — перебил Сэм, вставая и гладя на карту через плечо Имама. — Ты сказал, что это место всегда кишит туристами и солдатами, и…

— Почему никто до сих по не видел Каса? — закончил за него Дин. — Я тоже об этом думал.

— Возможно, я смогу объяснить, — протянул Имам после секундного молчания. — В обоих храмах ведутся восстановительные работы после сильного землетрясения в этом районе несколько лет назад. Есть места, полностью закрытые для посещения.

— А как насчет реставраторов? Разве они не сообщили бы, если бы нашли что-то странное?

— Вчера была пятница, наш святой день. Ни один мужчина не работает ни в этот день, ни в выходные. Если вашего друга поместили туда в четверг, после того, как мужчины ушли, то никто не зайдет туда до понедельника.

— Почти четыре дня… делай что хочешь, — пробормотал Бобби.

— Тогда ладно, — сказал Дин. Он осторожно ощупал рукой край стола, прежде чем поставить чашку. — Как мы туда проберемся?

По многозначительному молчанию он понял, что все смотрят на него.

— Что еще? — спросил он недовольно.

— Я думаю, тебе лучше остаться здесь, — Сэм произнес то, что явно вертелось у всех на языке.

— Ну-ка повтори? — процедил старший Винчестер — сталь в его голосе не сулила ничего хорошего.

— Мы должны быть реалистами, Дин, — продолжил Сэм дипломатичным тоном, от чего лицо брата становилось все суровее и суровее. — Ты ничего не видишь… ты не можешь драться. Мы не знаем, кто схватил Каса и каковы их намерения. Все это может оказаться ловушкой, чтобы поймать тебя или…

— Или тебя, придурок, — вставил Дин, жалея, что не может точно определить, где находится брат, чтобы сопроводить слова соответствующим ударом по голове. — Я иду и точка! Я все еще слышу, все еще говорю… и кто, черт побери, сказал, что я не могу драться?

* * *

Слова, сорвавшиеся с губ Дина, будто ударили Бобби по лицу, усугубляя чувство вины, поселившееся в сердце. Перед глазами все еще стоял образ парня, доверившего ему свою жизнь, покорно наклонившего голову, чтобы Сингер ввел ему яд.

Если старший Винчестер и дальше будет упрямиться, то Бобби готов был взять весь удар на себя и сыграть роль плохого парня, даже если Дин возненавидит его, только бы это уберегло парня от новых повреждений.

— Да кем ты себя возомнил? Супергероем? — спросил Сингер желчным тоном. Будет достаточно того, что Винчестер останется в том положении, в котором сидел, Бобби большего не требовал. Он не выдержит, если Дин опять подвергнет себя риску, да еще учитывая такое положение вещей. — Сэм прав… тебе нужно остаться здесь.

Дин саркастически поднял бровь. И хотя он не смотрел прямо на него, Бобби знал, что это выражение лица было ответом на его слова.

— Да неужели? А как насчет тебя, терминатор на колесах? Ты тоже останешься здесь? Там ведь ужасно много песка, а в прошлый раз, когда я проверял твой кабриолет, там не было тяги на четыре колеса…

Бобби свирепо посмотрел на парня, прежде чем понял, что это пустая трата времени.

— Сэму понадобится лишняя пара глаз, чтобы страховать его в случае чего, — подчеркнул он, выплевывая слова, как жгучую кислоту. Сэму понадобится глаза Бобби, потому что те, на которые он привык полагаться, в данный момент вышли из строя.

— Вот и я так думаю, — проговорил Дин с привычной ухмылкой.

Бобби уже было открыл рот, чтобы возразить, но старший Винчестер застал его врасплох своим согласием. Но, к сожалению, на этом не остановился:

— Ты сам сказал… Это, — сказал он, указывая в сторону своего лица, — может быть временным. Откуда ты знаешь, что я не смогу увидеть ваши страшные рожи к тому времени, как мы доберемся до места?

Ни Сэм, ни Бобби не нашли в себе сил сказать, что по приезде в Абу-Симбел он может так и не вернуть себе зрение. Более того, они знали, что Дин прекрасно осведомлен об этом доводе. Но видимо, хитрый ублюдок делал ставку на то, что ни один из них не сможет сказать вслух, что, возможно, он останется слепым навсегда, потому что для Сэма и Бобби это было бы слишком тяжело.

Дин знал, что они ничем не смогут ему возразить, и на губах растянулась самодовольная ухмылка.

Сэм смирился с поражением и с тяжелым вздохом опустился на стул, стараясь не глядеть на брата, сидевшего рядом с раздражающе победоносной улыбкой.

— Потрясающе. Итак, кто у нас в команде? Две калеки, охотник и продавец, — проворчал Сэм.

— Звучит как начало плохого анекдота, — пробормотал Бобби.

— Думаю, так и есть, — мрачно согласился младший Винчестер.

* * *

Имам был прав насчет усиленной военной охраны. Дин насчитал по меньшей мере три грузовика с вооруженными отрядами, которые ехали в противоположном относительно них направлении. Шум этих грузовиков был очень специфичный, и после того, как Сэм указал Дину на первый из них, он начал легко опознавать их грохот, старательно выделяя из остальных звуков: старые фордовские фургоны со скрипучими из-за ухабистых дорог подвесками и хлопающими на ветру брезентами, покрывающими заднее отделение. К тому моменту, как последний из них проехал мимо, Дин уже мог различать слабые, приглушенные звуки, которые издавали выхлопные трубы.

* * *

Спустя некоторое время он заснул. Или, по крайней мере, ему так показалось. Во сне Дин был уже на месте. И, что самое главное, он мог видеть.

Он снова стоял внутри храма, там, где возвышались величественный статуи. Вблизи они были совсем не похожи на камень, скорее на уплотненный песок, такой пористый и хрупкий, что Дин боялся к нему прикоснуться, опасаясь, как бы он не рассыпался, будто песчаный замок.

Стены за колоннами были покрыты едва различимыми рисунками, будто взятыми из старых комиксов, снова и снова повторяющими одну и ту же историю. Дин никогда не понимал разницы между иероглифами и пиктограммами, не помнил имена Египетских богов, но история, которую рассказывали рисунки, легко было угадать, ничего не зная. Это миф о каком-то мертвом парне, которого вела фигура с волчьей головой. Перед ними стоял человек-ястреб, державший в руках весы, на одной чаше которых лежало сердце, а на другой — перо. Парня судили в загробном мире за деяния при жизни: его грехи сравнивались с весом пера.

Дин с усмешкой подумал, что такой суд едва ли можно было назвать справедливым, по крайней мере, точно не по отношению к нему. Его сердце, наверное, сейчас выдержало бы вес монолитного цементного блока и небольшого ведерочка с кирпичами.

— Дин… вы должны поспешить, — хриплый голос Кастиила эхом отскочил от стен в безмолвном храме.

Винчестер вышел из тени колонн и увидел ангела, стоящего, как и прежде, в центре огненного круга около двери.

— Мы едем, Кас, мы уже почти на месте, — торопливо заверил его Дин. — Ты должен сказать мне, чьих это рук дело, нам необходимо знать, чего ожидать.

Край плаща ангела легко коснулся пламени, и огонь охватил его, с жадностью впиваясь в одежду.

— Кас! Скажи, кто тебя держит, ну же!

— Асмодей, один из генералов Люцифера, — медленно прохрипел Кастиил. Несмотря на пламя, которое грозило поглотить его, ангел, казалось, сиял изнутри. — Он заманил меня сюда, солгав, что… нашел его.

Свет становился таким ярким, что Дину хотелось закрыть глаза. Он видел, как на коже Каса появляются трещины, и сквозь тонкие линии пробивалось ослепительное свечение.

— Нашел кого? — воскликнул Винчестер.

Кастиил перевел взгляд за спину Дина, прежде чем его тело разлетелось на тысячу кусочков, не в силах больше сдерживать свет, заключенный внутри. Ангел открыл рот, чтобы закричать.

Крик, наполненный болью, донесся до ушей Винчестера, но он больше не принадлежал Кастиилу. Голос принадлежал Сэму.

Сэм задыхался; Сэм рыдал от боли.

Там, где всего несколько секунд назад стоял ангел, теперь застыл Сэм. Его лицо исказилось в агонии, когда пламя поднялось над его головой. Измученные лаза Сэма на короткое мгновение встретились с глазами Дина, прежде чем брат исчез, поглощенный стеной огня.

Дин прикрыл глаза, чтобы не смотреть на горящего заживо Сэма; беззвучный крик застрял у него в горле, когда ярчайший свет почти ослепил его. Последнее, что он увидел, отворачивая голову, — коробка с двумя крылатыми фигурами на крышке.

* * *

Джип, на котором они ехали, подпрыгнул, наскочив на большую кочку. Дин резко проснулся, судорожно ловя ртом воздух. Несколько секунд он приходил в себя, пытаясь понять, почему вокруг так темно, ведь глаза уже открыты. Растерянность быстро прошла, и на смену ей пришел образ горящего Сэма и панический ужас.

— Сэм? — осипло прошептал Дин, надеясь, что брат спишет надломленность в его голосе на то, что он недавно проснулся, а не на бешеный страх.

Теплая рука сжала запястье, и он автоматически успокоился. Сэм не сгорел. Сэм рядом с ним. Все это было лишь кошмаром, теперь Винчестер в этом не сомневался.

Братьев посадили на задние сидения, на «детские места», в знак уважения к пожилым охотникам, севшим на передние. Машина был просторная, и сзади могли сесть как минимум четыре человека, но даже так Сэму удавалось каким-то образом всю дорогу прижимать ногу к брату.

Дин ни за что не признался бы в этом, даже через миллион лет, но какой-то контакт с близким человеком действительно помогал ему справиться с чувством изоляции, которую создавала слепота, чувство, становившееся все более острым и сокрушительным с каждой минутой, проведенной во мраке.

— Далеко еще? — спросил Дин как можно более небрежно. Ощущение потерянности становилось почти болезненным, когда он чувствовал, как удаляется от единственного знакомого места в этой большой стране. Оно давило на грудь, будто тяжелый камень.

— Почти приехали, — бросил Имам с переднего сиденья.

Становилось все холоднее — Дин с недовольной миной поежился и натянул куртку с капюшоном чуть-чуть повыше. Почему-то он ожидал, что им дадут что-то вроде местной одежды, возможно, такую же длинную тунику, которую он слышал при каждом движении Имама. Тот факт, что им принесли джинсы, футболки и джинсовки, несколько обескуражил его.

Видимо, Эбе немного ошиблась с размером и ему досталась куртка, по крайней мере, на один размер больше, чем нужно. В данный момент он был несказанно этому рад.

— Ты как? — тихо спросил Сэм.

— Наслаждаюсь видом, — едко доложил Дин, натягивая рукава куртки, чтобы прикрыть замерзающие пальцы. Брат уже в пятый раз задавал один и тот же вопрос, и уже после первого старший Винчестер понял, о чем в действительности спрашивал Сэм. Но ответ каждый раз был один и тот же.

* * *

— Ну, ты особо ничего не теряешь, — соврал Сэм. Вид, на самом деле, захватывал дух. Солнце давно село за западный горизонт, и скалистый ландшафт уступил место песчаному. Над ними, не спрятанное за городскими небоскребами, загрязнениями или даже облаками, раскинулось небо. Подобно огромной черной вуали, оно ярко искрилось светом бесчисленных звезд. Казалось, что за две с лишним тысячи лет это место совершенно не изменилось.

Луна, которая начала подниматься в небо еще до темноты, сегодня была почти полная. Она будто мощный прожектор освещала землю, превращая пустыню в безлюдный гигантский стадион, на котором было всего четыре игрока.

«Вот оно, — подумал младший Винчестер. — Если за что и стоит бороться, то только за это.»

— Еще один сон, да? — почти одними губами спросил он, наклоняя голову к Дину. Сэм сомневался, что мужчины впереди слышали учащенное дыхание старшего Винчестера, поэтому старался говорить как можно тише.

Дин кивнул, гадая, видит ли Имам их в зеркале заднего вида, шепчущихся о чем-то, как школьницы на последних партах. Как бы то ни было, теперь сон принес с собой не только плохое предчувствие и безосновательный страх, после которых Дину обычно так и подмывало совершить какую-нибудь необдуманную глупость. На этот раз у них было нечто большее.

Имя «Асмодей» ровным счетом ничего не говорило Дину, но теперь они как минимум знали, от кого ждать удара.

— Это демоны, — просто сказал Дин, потому что сейчас они выбирали между кольтом и ножом против демонов и кровавыми знаками с масляными кругами против ангелов. Он даже не знал, что лучше. Пока египтянин был в машине, это все, что старший Винчестер мог сообщить Сэму и Бобби.

Сэм кивнул, не требуя подробностей. Время для исследований прошло, остались только лихорадочная спешка и призрачная надежда, что на этой неделе они больше никого не потеряют.

Бобби встретил взгляд младшего Винчестера в зеркале заднего вида и прищурился. Ни одному из них не нравилось, что затевалось и к чему это могло привести.

Если бы Кастиил был в руках своих собратьев-ангелов, все это могло быть ловушкой, чтобы поймать Дина и заставить его сказать «да» Михаилу, или просто небольшой разборкой между Касом и его бывшими друзьями. Последняя ситуация хоть и не была идеальной, но, во всяком случае, Дин не рисковал потерять свое тело. По крайней мере, не навсегда.

С демонами совсем другая история. Если это действительно их рук дело, то, скорее всего, это была ловушка для Сэма, чтобы вынудить его сказать «да» Люциферу. И у демонов не будет сомнений насчет убийства Дина. Как им уже говорили, это идея у них даже поощрялась.

Убить сосуд Михаила и избавить Люцифера от кучи проблем со своим старшим братцем. Звучит очень заманчиво.

Теперь идея везти слепого Дина к тем, кто хочет видеть его голову на пике, казалась совершенно безумной. Как будто они просто кинули беспомощного Винчестера к ногам демонов.

Хотя прямо сейчас выбора у них не нет. Конечно, можно повернуть назад и оставить Кастиила на произвол судьбы, но ни Бобби, ни Сэм не были готовы бросить вызов упрямству старшего Винчестера. Они оба знали, что Дин все равно найдет выход и отправится Абу-Симбел в одиночку, даже если они попытаются его удержать.

Когда Имам объявил, что они прибыли, Сэм все еще не видел ничего похожего на пятнадцатиметровые статуи, описанные Дином. Даже намека на них.

Они припарковали машину у озера, под пальмами, густо увешанными сочными финиками. В воздухе витал сладкий запах спелых фруктов, упавших на землю и раздавленных ногами сотен туристов и продавцов.

Магазины на побережье давно уже были закрыты, рабочий день окончен. Их прикрытие, на случай, если не удастся скрыться от охранников, состояло в том, что их компания выгружала товары на следующий день. В доказательство у них имелись пустые коробки, и пока Имам бережно складывал их в ровные башенки, Сэм быстро вскрыл замок на одном из зеленых киосков.

— Все готово? — спросил Бобби, паркуя свою коляску в маленьком магазинчике.

Небольшое строение, меньше трех метров в ширину и четырех в длину, с обеих сторон от верхней до нижней полки было заполнено всевозможными египетскими сувенирами: Сфинкс во всех цветах и размерах, Великие Пирамиды, боги, богини, фараоны, пальмы, на которых написано «Добро пожаловать в Египет!», верблюды с надписью «Приятно отдохнуть», музыкальные инструменты и замысловатые флаконы со сладкими духами. Между прилавком и дальней стеной стояли две вешалки с одеждой: от недорогих футболок до экстравагантных туник и платьев.

От всего этого за милю несло дешевизной и огромным массовым производством, но это барахло, без сомнения расходилось, как горячие пирожки.

Сэм проверил одноразовые сотовые телефоны, которые они купили по пути, и взял с полки магазинчика пару фонариков. Он засунул нож Руби за пояс джинсов и протянул Кольт Бобби.

— Не убирай его далеко, ладно?

Бобби посмотрел на него своим фирменным взглядом «ну и болван» и произнес:

— С какой стати я должен оставлять себе Кольт?

Сэм кинул на него взгляд, который обычно беспроигрышно действовал на брата, но, видимо, совершенно не работал на Бобби.

— С такой, — вмешался Дин, не зная о безмолвной битве взглядов, — что ты останешься здесь без прикрытия, и нет никакой гарантии, что эти демонические ублюдки не зайдут с тыла и не нападут на тебя.

— Я бы мог остаться с ним, — предложил Имам, пока Сингер неохотно забирал револьвер у Сэма. — Но все же я думаю, что от меня будет больше пользы, если я пойду с Сэмом в храм.

— Вот именно, не нужна мне нянька, идите к черту, — злобно прошипел Сингер. Он гневно уставился на Винчестеров, стараясь охватить грозным взглядом обоих братьев: — Имам знает местность, знает язык… если какой-нибудь охранник догонит вас, придурков, что вы ему скажете? «Здрасьте»?

— Дин тоже останется здесь, — сказал Сэм, надеясь что хоть сейчас брат не станет бросаться грудью на амбразуру.

Его надежда разбилась вдребезги.

— Черта с два! — крикнул Дин, делая шаг в сторону Сэма.

Куртка старшего Винчестера задела клюв какой-то черной статуи с головой сокола на краю третьей полки, и фигура из талькового камня с глухим стуком упала на землю. Дин чертыхнулся и обернулся — его рука ударилась о маленькую пирамиду, и целый ряд пластиковых статуэток полетел вниз, будто костяшки домино. Сэм схватил брата за плечи, чтобы остановить беспощадный разгром магазинчика.

— Да уж, — выдохнул он, — Я понял, что бесполезно предлагать тебе остаться здесь, — эти ребяческие и совершенно неуместные слова жгли сердце, будто кислота. — Но чего ты добьешься, если пойдешь со мной?

* * *

Дин, стесненный руками брата, устремил взгляд прямо перед собой, стараясь невидящими глазами найти лицо Сэма. У него всегда получалось смотреть брату в прямо глаза, даже когда тот стал выше ростом или поворачивался к нему спиной, Дин все равно находил способ заглянуть ему в душу. И сейчас в этой темноте он знал, куда смотреть.

— Мне нужно идти, Сэмми… Я должен быть там, — сказал он прямо.

Дин был уверен, что Сэм поймет то, о чем он не хотел говорить в присутствии посторонних: о своей потребности быть рядом с семьей, когда все вокруг рушится. Дин надеялся, что он знает, как тяжело ему просить у младшего брата разрешения участвовать в этом деле, как тяжело признавать, что окончательный вердикт сейчас выносит Сэм, а он может лишь пытаться убедить его в своей правоте. Он молился, чтобы брат понял, насколько это непривычно для Дина, и поддался хотя бы немного.

Сэм был так близко, что он почувствовал его глубокий вздох и услышал, как пошевелились его волосы, когда брат наконец кивнул… или покачал головой. По одному звуку было трудно сказать, и Дин из последних сил боролся с искушением схватить Сэма за голову и точно узнать, что он решил.

— Ладно… Это ужасная идея, но ладно, — сказал брат, облегчая ему задачу. Где-то справа откашлялся Бобби, и на секунду Дин подумал, что старика ему тоже придется уговаривать.

— Ты точно хочешь этого, Имам? — неожиданно спросил он.

По заиканию в голосе египтянина Винчестеры поняли, что вопрос Сингера удивил его не меньше, чем их.

— Ана меш фахим… — выдохнул Имам, качая головой. — Ты же сказал, что мне не нужно оставаться здесь…

— Я помню, что я сказал, — проворчал Бобби. — А еще я помню, как непросто противостоять этим демоническим сукиным детям после того, как ты был одержим одним из них.

* * *

Можно было бы предположить, что Бобби говорил о себе, но Сэм догадывался, что в этом маленьком магазинчике Бобби не единственный, кому доводилось быть марионеткой демона.

Имам наклонил голову, как кающийся грешник, руки теребили края туники, хлопчатобумажная ткань мялась под пальцами.

— Это было очень давно, мой друг, — наконец сказал египтянин, поднимая глаза и встречаясь взглядом с Бобби. — И тогда ты спас меня. Это долг, который я давно уже должен был вернуть.

Сингер фыркнул, скорее от смущения, чем от раздражения.

— Ты мне ничего не должен… по крайней мере, не за это.

— Погодите, я думал, вы двое познакомились, когда Бобби работал над делом, — сказал Сэм, осознавая, что история, которую им рассказали, только частично была на правдой. Как и в большинстве случаев, связанных с Бобби, все было не так просто — этого следовало ожидать. Старик был похож на древнюю машину на свалке металлолома: сотни слоев краски, причем все разного цвета.

— Ну, фактически, так и было. Мы стали друзьями, когда Роберт спас мне жизнь.

— Самый никудышный экзорцизм в моей жизни, если хочешь знать мое мнение, — добавил Бобби. — Имам был первым, на ком я попробовал ритуал, и по сей день я не могу понять, почему все сработало, стоит только вспомнить мою ужасную латынь и скорость, с которой я пытался читать.

— И все же я вернул себе тело.

— Уже после того, как тот ублюдок убил копа и исключил любую возможность твоего возвращения в Штаты так, чтобы на тебя не охотились, — пробормотал Бобби.

— Так значит ты не против снова встретиться с демонами? — спросил Сэм. Он должен был убедиться, что если дело дойдет до драки, Имам не сойдет с ума от страха и не убежит. — Что бы ни говорил, мы сами надерем им задницы, а ты можешь остаться здесь, если хочешь.

— Я иду, — решительно повторил Имам, протягивая правую руку к небу. — Инша Аллах.

Слепого человека всегда видно издалека. Дин изо всех сил старался не вставать на цыпочки при каждом шаге, крепко впиваясь в запястье брата, но ничего не мог с собой поделать. Когда он пробовал наступать, как обычно, на пятку, ему казалось, что за то мгновение, пока стопа висела в воздухе, он несколько раз успевал провалиться на дно Марианской впадины. Поэтому приходилось ходить на носочках, как гребаная балерина.

Затрудняла ходьбу еще и кривая бугристая тропинка, ведущая к Абу-Симбелу. Сэм крепко держал его за руку, не давая падать в высохшую грязь каждые три шага, и это ощущение собственного бессилия доводило Дина до бешенства.

Но, честно говоря, оно пугало его гораздо больше, чем злило, хоть он этого и не признавал. Он был бесполезен: мертвый груз, который не мог толком отличить пальму от врага, и, несмотря на всю чушь, которую он наплел Сэму и Бобби, Дин знал, что ничем не сможет помочь, если дело дойдёт до драки. Но образ брата, горящего вместо Кастиила, намертво въелся в мозг старшего Винчестера, и больше всего на свете он хотел, чтобы Сэм сейчас был как можно дальше отсюда.

Но этого никогда не произойдет.

Даже если Дин расскажет брату о своем последнем сне, тот ни за что не повернет обратно. Он все равно пойдет в Абу-Симбел и не бросит Каса на произвол судьбы, пусть даже ценой собственной жизни.

Единственная хорошая новость заключалась в том, что Сэм теперь ни за что не позволит ему пойти куда-нибудь без присмотра, поэтому все что оставалось старшему Винчестеру — держаться рядом и приложить все усилия, чтобы защитить брата. «План — высший класс. Только вот незадача, ты слепой», — насмешливо прошипел язвительный голос в голове Дина.

Защищай Сэма.

Прошло много времени с тех пор, как отец в последний раз шепнул эту фразу ему на ухо. С тех пор он успел крупно облажаться и позволил брату умереть. После той роковой секунды, когда Дин стоял под промозглым дождем и смотрел, как незнакомец вонзал нож в спину Сэма… жизнь братьев превратилась в соревнование «чья боль сильнее». И они оба боролись за главный приз.

Из-за нависшей угрозы Апокалипсиса Сэм начал верить не тем людям и портить их и так далеко не идеальные отношения, которые, даже при всей своей нестабильности, оставались гарантией, что ни один из них не пустится во все тяжкие. Сосредоточившись на собственной боли, долгими бессонными ночами вспоминая жизнь в Аду, старший Винчестер просто не заметил, как Сэм проскользнул сквозь его пальцы и попал в лапы к Руби. Дин не смог защитить брата от нее, не смог защитить его от пристрастия к крови демонов, которое едва не убило Сэма снова. Он опоздал, когда у него был шанс помешать брату совершить самую большую ошибку в его жизни.

В Департаменте по защите младших братьев это признали бы просто филигранной работой, ей-богу.

А ведь эти события происходили тогда, когда Дин действительно мог видеть, к чему все идет. А теперь… теперь он работал по принципу «помоги мне тебя спасти».

Земля под ногами стала более рыхлой и пошла под уклон, и старший Винчестер решил, что они уже на финишной прямой. Идти по крутой тропинке стало еще неудобнее: каждый шаг выводил из равновесия, ноги неуверенно вставали на песок, и всякий раз, когда стопа касалась земли, колени ходили ходуном. Но Дин все равно упорно рвался вперед, кусая губы, чтобы не закричать. Он привык делать большие твердые шаги и быть уверенным в том, куда идет, но эти… эти робкие шажочки, как у гейши, действовали ему на нервы и создавали впечатление, что тропинка до Абу-Симбела никогда не кончится.

По мере того, как они продвигались вперед, становилось холоднее, и в воздухе ощущалась легкая влага, поэтому Дин решил, что где-то поблизости должна быть вода, пусть даже ее не слышно. По снам он помнил, что рядом с храмом находилось большое озеро, и скорее всего прохлада исходила именно от него.

Когда хватка Сэма на руке стала крепче, Дин замер в нерешительности: либо кто-то приближается, и они в полном дерьме, либо им удалось миновать охранников, и они наконец-то пришли.

— Мы на месте, — прошептал Сэм.

* * *

Каждую из четырех статуй сидящих фараонов освещала целая куча прожекторов, и из-за теплого желтоватого свечения они, казалось, были сделаны из золота. Такое зрелище Сэму доводилось видеть только по телевизору, в какой-то вечерней программе на «Дискавери», которую он уже не мог вспомнить. На маленьком экране под излишне драматическую музыку эти статуи выглядели скорее фальшивыми и не внушали такого благоговейного трепета.

Но теперь, когда Сэм увидел всю красоту этого места своими глазами, он понял, почему вокруг него так много суеты. Это действительно самое настоящее чудо, и он искренне надеялся, что храм переживет сегодняшнюю ночь и не разрушится от взрыва какой-нибудь библейской бомбы, например. Смотря на все это великолепие, младший Винчестер больше всего желал, чтобы зрение Дина вернулось до того, как они уедут из Египта…

Сэм взглянул на вход и обнаружил, что целых три километра отделяли фасад храма от ограждающего заборчика, возле которого они стояли, и досадливо поджал губы. Как только они окажутся на продуваемой всеми ветрами равнинной области перед Абу-Симбелом, придется прятаться.

Чуть левее и дальше первого храма немного под углом стоял второй, так что фасад первого был скрыт от него. По пять рядов складных деревянных стульев стояли перед каждым из храмов в ожидании завтрашнего шоу. Ближние стулья находились чуть ли не в восьмистах метрах от того места, где они остановились, и младший Винчестер решил, что если им-таки удастся добраться до них незамеченными, то шансы на успех заметно увеличатся. Сэм, Дин и Имам, пригнувшись, припустили к стульям и, добравшись без особых неприятностей, затаили дыхание и замерли между рядами на песке, все еще теплом от дневного зноя. У них ушло чуть больше часа на то, чтобы разобраться в расписании, сменах и маршрутах почти всех охранников. Под конец, когда Дин уже начал беспокойно ерзать, Сэм с грустью подумал, что этот час, видимо, показался ему вечностью.

Большинство охранников прямо на их глазах уходили домой, но, к сожалению, не все. Двое здоровенных верзил, вооруженных автоматами и полуавтоматическими девятимиллиметровыми пистолетами, каждые полчаса проходили мимо входов в оба храм.

Но, к счастью, внутри не было ни души.

— Какой из них храм Рамсеса? — одними губами спросил младший Винчестер.

Имам кивком головы указал на ближний, самый большой, и Сэм облегченно выдохнул. Один из охранников только что обошел все входы, так что им нельзя было медлить.

— Готовы? — спросил Сэм, пальцами сжимая край куртки Дина.

Одно дело было следить за братом, когда тот шагает рядом, и совсем другое — мчаться, стараясь не выпустить его куртку из рук. Они оба знали, что придется бежать и бежать быстро.

— Погнали, — выдохнув, решительно заявил Дин и крепко сжал запястье брата.

Три пары ног, бегущих по пыльной земле, подняли бы достаточно много песка, чтобы насторожить любого охранника. Но двое из бегущих по пустынному плато были охотниками, и они знали, как двигаться быстро и незаметно: отец научил их этому, как только Сэму исполнилось два. Третий человек двигался так же осторожно, прожив бо́льшую часть жизни на этой сухой земле. Может, он и не был опытным охотником, но точно знал, как нужно бежать, чтобы не оставлять за спиной облачка пыли.

Как только они добрались до входа, почти скрытого между громадными статуями, Сэм оглянулся, довольный тем, что, по-видимому, их забег остался незамеченным. По крайней мере, не было ни кричащих охранников, ни ревущих сирен.

Вблизи сидящие статуи выглядели еще более величественными, и казалось, что они внимательно следили за каждым их движением. Сэм запрокинул голову в тщетной попытке разглядеть их макушки, и внезапно поймал себя на абсурдной мысли, что это самые большие носы, которые он когда-либо видел. Потом быстро переключил внимание на металлическую решетчатую дверь, которая запирала вход в храм. Замок, висящий тяжелых цепях, был громоздким и по-детски простым — Сэм удовлетворенно хмыкнул.

— Постой пока здесь, — прошептал он, положив руку на плечо брата после того, как услышал щелчок открывающегося замка. — Мы с Имамом зайдем внутрь и проверим, тот ли это храм.

Дин сразу же покачал головой:

— Это плохая идея, Сэм, я с вами, — упрямо шепнул он в ответ, пытаясь сбросить с себя руку брата. Как только ему это удалось, Винчестер сделал несколько быстрых шагов в сторону входа и врезался в каменную стену. — Твою мать! — зашипел он себе под нос.

— Дин… — Сэм еще больше понизил голос, потому что только так у него были шансы достучаться до брата. Имам проявил тактичность и отвернулся, но, к сожалению, Дин не мог по достоинству оценить этот жест. — Там нам нужно будет сосредоточить внимание на демонах, которые наверняка будут охранять Каса, если он вообще там. Я не могу…

— Отвлекаться на меня? — серьезно закончил за него Дин. — Я понял. Нет, правда понял. Но… — он судорожно сжал руку брата, и Сэм заставил себя посмотреть в невидящие глаза Дина. — Ты должен быть осторожен. Не хочу снова хоронить своего брата. Любой признак неприятностей, любой…

Младший Винчестер подавил эмоции и не стал говорить о том, что вообще-то из них двоих именно Дин оставался в одиночестве без возможности защитить себя. Сэм нахмурился и сказал:

— Я оставлю тебе нож, не спорь.

Дин отпустил руку брата и раздраженно сморщился:

— И что мне с ним делать? По-твоему, демон деликатно похлопает меня по плечу, прежде чем прострелить мне башку?

— Ну…

— Со мной все будет в порядке, — перебил Дин. — А теперь не тратьте время и идите. А я уж, так и быть, останусь здесь… буду следить за вами, — ухмыльнулся он.

— Не смешно, — угрюмо буркнул Сэм и нырнул во тьму храма. Имам скользнул следом.

* * *

Дин дотронулся правой рукой до холодного камня и шел вдоль стены, пока рука не ухнула в пустоту. Обнаружив дверь, он встал в проеме и прислонился спиной к косяку. Проход был достаточно узким и, вытянув вперед одну руку, кончиками пальцев он мог коснуться другой стороны. Если замереть в таком положении, то никто не сможет войти или выйти, не коснувшись его.

Адреналин быстро растворился в крови и уже через несколько минут Дин почувствовал смертельную скуку. На секунду ему даже пришла в голову идея напеть какую-нибудь песню. Верная Metallica как всегда могла бы помочь ему не потерять голову в такой момент, к тому же с помощью длины песни он мог определить, сколько времени прошло. Однако сейчас Дин не хотел рисковать остатками своей бдительности.

В темноте он не мог сказать наверняка, но казалось, что прошло несколько часов с тех пор, как Сэм с Имамом забрались в храм. Как бы он ни старался, из храма не было слышно ни звука. Старший Винчестер не был уверен, хороший это знак или плохой.

Снаружи по-прежнему было тихо-мирно: никаких охранников на горизонте. Все органы чувств, кроме глаз, были в состоянии высочайшего напряжения: каждый шорох ветра казался для его ушей миниатюрной пыльной бурей, старый камень будто нагревался от прикосновений его пальцев. Дин похрустел пылью на зубах и чертыхнулся — песка во рту набралось бы на маленький барханчик.

Неожиданно сверкнула вспышка яркого света, будто всего в пару дюймов от него полыхнула молния.

Дин задохнулся и прикрыл голову руками. Он не знал что это: нечто извне или какой-то сбой внутри его головы. Все закончилось слишком быстро, и он не успел ничего понять.

Его первой мыслью было то, что охранники обнаружили его, и этот свет не что иное, как луч от фонаря. И, скорее всего, он стоит сейчас перед большой группой дозорных, и все пистолеты направлены на него.

Но это означало бы, что он увидел эти фонари. Это означало бы, что к нему вернулось зрение.

Дин разочарованно вздохнул, открыв глаза и увидев, что мрак по прежнему не отступил. Никаких фонарей.

Охранников тоже не было, судя по отсутствию каких-либо посторонних звуков. Ни щелчков взведения курков, ни сердитых криков, ни лая собак.

Значит, все это было у него в голове. Какой-то электрический разряд, может быть, последнее «прощай» его зрения. А может быть, его борьба за возвращение. Или вообще какой-то другой эффект препарата…

Правую руку лизнул чей-то мягкий и влажный язык, и от неожиданности, Дин громко вскрикнул. Сердце в бешенстве билось о грудную клетку, он слишком поздно закусил губу. Сделанного не воротишь, и если охранники где-то поблизости, то они наверняка услышали его. «Как салага, Дин… честное слово, как сопливый салага».

Присев на корточки, он протянул трясущуюся, влажную от пота руку и наткнулся на густой мех и мокрый круглый нос. Раздался какой-то шмыгающий звук, налетели резкие порывы ветра, и короткие усы защекотали чувствительную кожу на ладонях Дина.

Собака.

Он невольно ухмыльнулся и слегка наклонился, пальцами касаясь контуров головы животного. Она покачивалось из стороны в сторону, видимо, пес радостно вилял хвостом. Дин протянул руку, чтобы собака понюхала ее, давая понять, что он не представляет угрозы. Она удовлетворено вдохнула, и Винчестер дотронулся до длинной морды, обвел немигающие глаза и длинные заострённые уши, торчащие на макушке, как антенны.

Довольно большой пес, судя по размеру головы.

На мгновение Дин занервничал: это могла быть собака охранника, лай которых он слышал. И сейчас вместо того чтобы предупредить Сэма, что у них появились незваные гости в лице стражей правопорядка, он гладит животное охранника.

Но она не издала ни звука с тех пор, как приблизилась к Дину, поэтому либо это какая-то бродяга, либо худший сторожевой пес в мире. Кроме того, собаки, которые были с охранниками, вряд ли стали бы радостно обнюхивать грудь Дина, словно ища угощений, поэтому Винчестер совсем успокоился.

Пока они лежали между рядами стульев, Сэм успел шепотом описать ему сторожевых псов: большие, черные, с короткой мордой, похожие на ротвейлеров — у Дина перед глазами тут же всплыл образ адских гончих.

Проведя рукой по собачьему боку, он ощутил средней длины шерсть, мягкую, как хлопок. Она определенно слишком длинная, чтобы это был доберман или лабрадор, но коротковата для золотистого ретривера. Дин сказал бы, что это немецкая овчарка. Он мысленно представил себе Майл-О, белую собаку мистера Гусхейма.

Старик называл его Майл-О или Майл-Зеро, потому что подобрал его на обочине дороги, возле столбика с надписью «нулевая миля». Пес умер бы там, если бы Гусхейм не притормозил, чтобы забрать его. Дин слышал эту историю тысячу раз: старик просто обожал ее рассказывать.

Ему было лет шесть, когда папа снял дом рядом с мистером Гусхеймом. Они прожили там почти полгода, и эта белая немецкая овчарка стала для Дина лучшим другом. Животное было настолько послушным, что в шестилетний Дин он мог скакать на нем, как на лошади, и собака даже ухом не вела. Майл-О был его конем, а Дин — бесстрашным рыцарем, который сражался с монстрами и убивал всех злых созданий, которые крали маленьких детей у их мам.

— Что ты здесь делаешь, приятель? Потерялся? — тихо прошептал Винчестер. Шерсть была гладкая и ухоженная, без намеков на колтуны или блох, так что, очевидно, это не бродяга. Отсюда на несколько миль вокруг нет ни одной деревни, и он не мог даже предположить, откуда могла прийти собака. Может быть один из владельцев магазина оставил ее здесь на ночь?

Мокрый собачий язык облизал нос Дина в ответ на его вопрос.

И в этот момент Винчестер услышал звуки борьбы, доносившиеся из храма.

* * *

Под ложечкой у Сэма противно посасывало. Обстоятельства вынудили его принять ряд решений, которые его совсем не устраивали. Решения, которые впоследствии грозились вылиться в новые проблемы.

Сэм не осмелился бы сказать в лицо Бобби о том, что идея оставить его одного с Кольтом и машиной, на которой он даже не мог ездить, была по-настоящему безумной. Хотя, глупо полагать, что Бобби бросил бы их и уехал, даже если бы у него была возможность.

Был еще один щекотливый момент, который не давал ему покоя: сейчас Сэм исследовал потенциально враждебное место с человеком, которого он совершенно не знал, а его слепой брат находился прямо под носом у охранников, безоружный и беспомощный.

Слепой.

Сэму стало не по себе, даже когда он мысленно попытался произнести это слово. Что, черт возьми, они будут делать, если зрение Дина так и не вернется? Как они будут продолжать бороться, если брат не видит? Кокой у них шанс на победу при таких обстоятельствах?

Как-то с Стэнфорде он был на лекции по правам инвалидов, где рассказывали о слепых людях, которые, благодаря современным технологиям, имеют возможность жить полноценной жизнью, как все остальные зрячие.

Их политкорректная речь о том, что слабовидящие вносят такой же вклад в общество, как и любой другой человек, в принципе, имела смысл, но «любой другой человек» не пытался предотвратить конец света, и у «любого другого человека» не висели на хвосте все силы Ада и Рая, первая половина которых пыталось убить его, а вторая — заставить участвовать в своем плане по истреблению человечества.

Даже если они спасут Кастиила, что еще большой вопрос, у Сэма не было никаких предположений по поводу того, как ангел сможет помочь Дину. Он потерял большую часть своих небесных сил, когда решил примкнуть к Винчестерам. Кас не смог вылечить позвоночник Бобби, потому что мощности в его моторчике откровенно поубавилось, так что глупо было надеяться, что он сделает что-то с глазами Дина.

Внутри храма было так темно, что Сэм теперь вполне мог представить себе, что ощущает брат, когда оглядывается вокруг и видит только кромешный мрак. Лунный свет проникал в главную комнату, едва касаясь ног первых двух статуй. За ними — непроницаемая тьма.

Ни Сэм, ни Имам не решались включить фонарики. Если это действительно тот храм, что им нужен, то свет фонарей, несомненно, привлечет внимание врагов, а делать этого не следовало, потому что элемент неожиданности — единственное преимущество, которое у них было.

Времени, чтобы обсудить подробности плана, у них не было, но как только Сэм и Имам нырнули в темноту храма, Винчестер повернул направо, а египтянин — налево. Сэм невольно забеспокоился, во-первых, потому, что не был до конца уверен, что старик сможет постоять за себя, если на них нападут, а во-вторых, потому, что, несмотря на доверие Бобби к этому человеку, Сэм не хотел бы выпускать его из поля зрения.

Храм был похож на высокую пещеру. Как только его глаза привыкли к тусклому свету, Винчестер увидел два ряда статуй по обе стороны от широкого коридора, похожие на те, которые им описал Дин. Сэм покрутил головой и увидел кучу пластиковой пленки, намотанную на статуи и разложенную на полу, очевидно, в местах строительных работ.

Из-под пленки в дальнем конце коридора пробивался слабый мерцающий голубой свет, и поэтому каждая тень казалась резкой и пугающей.

Вопреки ожиданиям, пол был не из камня или песка: вместо этого Сэм шел по длинным деревянным доскам, проклиная себя всякий раз, как дерево под ним слабо скрипело из-за его неосторожного шага. Со стороны Имама не было слышно ни шороха: он двигался, будто привидение.

В воздухе не было запаха серы, Сэм сразу это заметил. От этой странности он встревожился еще больше.

Когда его чувства обострились до предела, а тело напряглось настолько, что моментально реагировало на любые изменения в комнате, Винчестер услышал удивленный вскрик Дина, и ему показалось, что в груди взорвалась атомная бомба. Сердце подскочило к горлу, и только годы тренировок, которые уже стали его второй натурой, не позволили бросить все к чертовой матери помчаться к брату. Но он все равно повернул голову в сторону двери: ничего не смог с собой поделать.

Сэм знал Дина. Даже будучи слепым, он никогда не раскрыл бы их местоположения, когда вокруг столько охранников. Видимо, произошло что-то серьезное.

Прежде чем он успел сойти с ума, обдумывая все возможные варианты того, что могло случиться, мысленно четвертовать себя за то, что оставил брата без защиты, и оценить степень вины, которую он будет чувствовать, если Дин пострадает, Сэм замер.

Один из силуэтов, который сначала показался ему тенью гигантской статуи, двинулся в его сторону, и Винчестер среагировал молниеносно. Раздался лязг металла, ударяющегося о камень, в том месте, где он стоял всего мгновение назад, и следом прозвучало мягкое потрескивание электрошокера. Нож Руби достиг цели прежде, чем электрический заряд в шокере закончил эхом разноситься по храму. Донесся приятный звук удара, кровь брызнула на стену, и тело с тяжелым грохотом упало на деревянный пол.

Сэм нахмурился и еще несколько секунд не сводил глаз с трупа. Ему болезненно не хватало вспышки света, обычно исходящей из перерезанного горла демона.

С тех пор как Сэм в первые увидел этот клинок в действии, когда Руби появилась в своем первом обличии и убила нескольких своих собратьев, спасая их задницы, Винчестер заметил огонь, вспыхивающий у демонов после любого пореза. Выглядело так, будто маленький кусочек Ада высвобождался каждый раз, когда демону наносят удар этим ножом, и истекал он скорее огнем, чем кровью.

В этот раз никакого огня. Только кровь. Человеческая. Какой-то местный мужчина, судя лицу, которое Сэм едва мог различить в темноте.

На него будто вылили ушат ледяной воды. Дин был настолько уверен, что в похищении Каса виноваты демоны, что мысль о людях, сражающихся на стороне Ада, даже не приходила им в голову. Обычно демоны не любят играть в команде, но в этот раз…

Удивление Сэма стоило ему львиной доли бдительности, о чем он незамедлительно пожалел, когда второй нападающий бросился на него сзади. Мускулистая рука обвилась вокруг его шеи, и Винчестер ощутил прикосновение второго электрошокера к пояснице. Времени на размышление не оставалось, поэтому он завел нож за спину и слепо рассек воздух, надеясь достать до врага.

У этого парня рефлексы оказались гораздо лучше, чем у первого. Рука, сжимающая горло Сэма, напряглась, а тело нападающего сместилось в сторону так, что охотник понял, что его колющее движение не заденет противника. Однако хорошая новость заключалась в том, что шокер больше не упирался ему в спину.

Не теряя времени даром, он использовал свое единственное преимущество: мужчина был ниже его ростом. Подобные открытия перестали удивлять Сэма еще лет десять назад. В таком случае, имея превосходство в несколько сантиметров, Винчестер был в состоянии вывести мужчину из равновесия, потому что тот должен был приподняться на носочки, чтобы лучше обхватить его шею.

Одно легкое движение, до совершенства отработанное в спаррингах с Дином, могло снова спасти его шкуру. Дин постоянно обращал внимание на то, что он ростом с пожарную каланчу, и никогда не позволял забывать о такой выгодной особенности.

Винчестер, с трудом разогнув спину, постарался вытянулся во весь рост — противник слепо последовал за его движением, пытаясь компенсировать давление на шею, от чего быстро потерял равновесие. Дальше Сэму не составило особого труда использовать преимущество в весе, чтобы с силой приложить мужчину о стену. За несколько секунд до того, как его череп разбился о камень, из уст нападавшего посыпались проклятия. Вторым ударом Сэм выбил электрошокер из его ослабевшей руки.

Вырвавшись из захвата, он повернулся лицом к нападающему, и уже через несколько секунд, когда глаза мужчины снова сфокусировались, мужчина обнаружил лицо разъяренного Винчестера, свирепо сжимающего его горло, всего в нескольких дюймах от себя.

— Кто вы такие? Где Кас? — прохрипел Сэм, тяжело дыша.

Электрический заряд застал его врасплох. Это было похоже на внезапную вспышку сильной боли, которая началась в левой лопатке и потом распространялась по всему телу. Руку, сжимавшую горло противника, поразило мучительным спазмом, и последнее, что запомнил Сэм перед тем, как отключиться, был звук ломающейся под его пальцами шеи и удивление в черных человеческих глазах.

* * *

Прикрыв решетчатую дверь, Дин скользнул внутрь храма. Тяжелый глухой удар эхом отскочил от стен, когда его сапоги приземлились на деревянный пол. Здесь было гораздо прохладнее — казалось, что знойный ночной воздух поглощался холодом здания. Дышать стало гораздо легче.

Дин буквально чувствовал, что вокруг него становилось… темнее, хотя и не мог объяснить, почему.

По правде говоря, сейчас зрение ему было ни к чему, потому что он прекрасно помнил это место, благодаря путешествиям во снах. С этими визуальными образами и собственным внутренним компасом он чувствовал себя намного увереннее, чем когда-либо с тех пор, как проснулся слепым. Прокручивая воспоминания в голове, Дин нарисовал в мозгу маленькую карту: статуи вдоль длинного главного коридора, и от него два небольших прохода, каждый из которых вел в маленькие комнатки в глубине храма.

Просто так идти вперед по главному коридору было занятием бессмысленным: все равно, что пересекать пустыню без компаса и воды. Дин совершенно потерялся и, вероятнее всего, умер бы от рук демонов, прежде чем сделал бы хоть что-то полезное.

Поэтому ему оставалось аккуратно пробираться, держась за стены.

Внутри здания с высоким потолком каждый звук отдавался гулким эхом, отчего у Дина возникало ощущение, что его как крысу загнали в полый металлический шар. Это дезориентировало.

Он заставил себя остановиться и секунду постоять неподвижно, склонив голову на бок. Слушая темноту.

Звук тела, ударяющегося о деревянную поверхность, ни с чем не спутаешь. Конечности падают на дерево, как мешки с кирпичами; голова бьется с тихим глухим звуком, и воздух со стоном вырывается из легких.

Дин в красках представил себе, как тело отскакивает, словно резиновое, прежде чем распластаться на земле. Послышалось торопливое шарканье ног, удар и сдавленный хрип. Даже без глаз легко было вообразить зажатое тело, крепко удерживаемое противником.

Чего Дин не мог понять, так это кто сейчас находится в выигрышном положении. Это не давало ему покоя.

Направление было легко определить: шум потасовки доносился спереди, намного дальше по коридору, теперь он был в этом уверен.

Ведя рукой по стене, Дин торопливо, но очень аккуратно шел прямо, пока не уткнулся в стену. Он прошел почти всю первую комнату храма. Звуки доносились прямо из-за стены.

Пересекая комнату, он чувствовал под пальцами скользящие знаки и резные фигуры, отпечатки другого времени, боготворимые символы, которое почитало не одно поколение, а теперь они лишь помогали ему не заблудиться в этой большой комнате.

— Кто вы такие? Где Кас?

Голос Сэма раскатился по храму, как гром. И хотя его брат говорил достаточно тихо, его слова были первым отчетливым звуком, который Дину удалось услышать.

Сразу после его фразы последовал короткий, но до боли знакомый звук. Даже спустя много лет после этого, спустя 44 года, он никак не мог забыть то ощущение, когда тысячи вольт проходили через его тело. Разряд электричества, освещающий воздух, ровхед и дикая боль — это он запомнил надолго.

Разряда в восемь тысяч вольт было достаточно, чтобы сковать судорогой каждый мускул его тела, и Дин мог поклясться, что, приди Сэм на десять секунд позже, все его кости переломались бы от напряжения. Он мучился от боли еще несколько недель, даже после того, как Жнец исцелил его сердце. Этот малоприятный опыт входил в список пяти самых болезненных вещей, которые Дин пережил за свою жизнь. Даже учитывая каникулы в Аду.

И вот он снова слышит шипящий треск шокера и наполненный болью стон Сэма…

Ублюдки.

Дин практически побежал в ту сторону, откуда доносились звуки, надеясь не провалиться в какую-нибудь громадную дыру и не схлопотать пулю в живот прежде, чем доберется до брата.

Добравшись до места, он настороженно замер, прислушиваясь. Гораздо больше, чем мычание Сэма или звук падения его тела на пол, Дина встревожила внезапно воцарившаяся в храме тишина.

Держась одной рукой за стену, а другую вытянув перед собой, Винчестер решительно пошел вперед, не имея ни малейшего понятия, что ему делать, когда он наткнется на людей, оглушивших Сэма. Но нужно было попытаться. У него не было оружия, он не видел своего врага и не знал, что еще в арсенале у демонов, кроме шокеров.

Но Сэму больно. Он в опасности. Уже нет времени думать о последствиях.

Дин почти не удивился, когда его рука наткнулась на что-то мягкое. К счастью, старые рефлексы не подвели, и Винчестер мгновенно среагировал.

Сэм лежал на полу, а это значит, что кто бы ни стоял перед ним, он был противником. Местоположение Имама было неизвестно, но Винчестер знал, что старик не боец, так что, если даже Сэма вырубили, то египтянин, скорее всего, либо уже мертв, либо в плену у демонов.

Дин ухватился за ткань под пальцами и со всей силы нанес удар правой рукой — под костяшками почувствовал тонкую хлопковую ткань и жесткую ключичную кость. Мозг отстраненно зафиксировал облегченный вздох Сэма.

Он отошел от стены намного дальше, чем планировал, но теперь это не проблема. Пока он знает, где противник, он может с ним бороться.

Стараясь не выпустить добычу из рук, Дин схватил мужчину за одежду и толкнул в том направлении, где должна была быть стена. Через секунду раздался характерный звук треснувшего по камню черепа, и Дин кинулся в ту сторону, куда улетел противник. Не было стопроцентной уверенности в том, что после первого же удара он потерял сознание, поэтому хотелось знать наверняка. Нащупав затылок своей жертвы двумя руками, он еще раз толкнул его в стену.

Тело в руках Дина со всхлипыванием упало на пол, и до его ушей донесся удар пластмассового шокера о дерево.

Винчестер опустился на колено, одной рукой вцепившись в спину противника на случай, если после двух ударов мужчина все еще останется в сознании, а пальцами другой обшаривая пространство вокруг себя. Он должен найти Сэма и этот треклятый шокер, но закатай губу, Дин. Вместо брата и оружия рука хватала только пыль.

— Сэм… Сэм ты в порядке? — прошептал Дин, надеясь, что брат будет в состоянии ему ответить. Тишина. — Хи-мэн?

Ни один не ответил. Дин яростно боролся с искушением вцепиться руками в волосы и впасть в истерику. Ему хотелось оставить этого парня валяться на земле и броситься искать Сэма; хотелось убедиться, что враги не затаились в темноте, поджидая момента, чтобы прикончить Дина, когда он расслабится; хотелось увидеть, что им больше ничего не угрожает, и его сердце может перестать так неистово стучать о грудную клетку.

Но, к сожалению, в этот момент он был в силах сделать только одну вещь.

"Exorcizamus te, omnis immundus spiritus, omnis satanica potestas, omnis incursio, infernalis adversarii, omnis..."

Мужчина под рукой Дина начал стонать и ворочаться, а это означало, что у него очень мало времени, чтобы закончить экзорцизм, пока демон не очнулся и не напал снова.

Первое правило начинающего экзорциста: никогда не торопиться. Второе правило начинающего экзорциста: Никогда Не Торопиться. Но, плевав на правила, Дин с каждым словом набирал скорость: древние латинские слова спешно соскакивали с его губ. До конца оставалось всего две строчки, когда противник окончательно оклемался.

Слишком поздно спохватившись, Винчестер упустил момент, когда кулак мужчины полетел в его сторону. Из-за сильного толчка он отлетел назад, одним ударом о каменную стену вышибая весь воздух из легких.

На короткий миг ноги Дина перестали касаться земли, и он совершенно потерял способность ориентироваться в пространстве. Трудно было даже отличить верх от низа.

Спина больно столкнулась со стеной, и он соскользнул на пол в тумане боли. Винчестер больше не мог точно определить, где находится противник. Он запутался и потерял все, кроме холодного камня за спиной и дерева под ногами.

Шагов мужчины не было слышно, однако Дину слабо верилось, что враг просто сдался и ушел. Он где-то там, кружит, безмолвный, как призрак.

Чья-то рука помахала у него перед лицом — Винчестер отшатнулся, чувствуя движение воздуха. Этот парень просто стоял рядом с ним, а в следующее мгновение испарился. И теперь он знал, что у него есть громадное преимущество перед Дином…

Однако охотнику не нужно зрение, чтобы отправить демона обратно в пекло.

Дин подавил панику, пообещав себе попаниковать потом, когда представится возможность. Используя стену, как костыль, и побуждая ватные ноги к взаимовыгодному сотрудничеству, он снова вернулся к латыни. Преодолев всего две строчки, он громко выкрикнул последние слова экзорцизма: «Gloria Petri!». Его крик множился и исчезал в самых укромных уголках храма в поисках демонов, желая изгнать каждого беса туда, откуда они вылезли.

Ничего не произошло.

Ни криков одержимого, ни порывов ветра, ни мурашек по телу — ничего.

Слева от Дина воздух слабо колыхнулся, и он вскочил на ноги, разворачивая корпус. Наступила гробовая тишина, и он не слышал ничего, кроме биения собственного сердца о барабанные перепонки.

Шорох одежды сзади — Дин нанес удар в том направлении. Винчестер не рассчитал силу, вложенную в удар, и почувствовал боль в плече, когда рука не встретила сопротивления. Этот парень просто играл с ним, как ленивый кот, загоняющий слепую мышь.

В той части мозга, которая не была занята этим бесполезным сопротивлением, шла усиленная работа. Почему экзорцизм не подействовал? Может быть, в спешке он пропустил какое-то важное слово или какие-то из них произнес неправильно.

После той роковой ночи, когда он провел парочку часов с демоном в подвале старого здания, ему пришлось взять себя в руки, сесть за потрепанную и наполовину сгоревшую книгу и наконец выучить эти проклятые заклинания. Он теперь знал шесть вариантов экзорцизма. Наизусть.

Ошибки быть не могло. Но что же все-таки пошло не так?

Возможно, причина, по которой экзорцизм не сработал, заключалась в том, что в храме некого было изгонять.

Быстрый и очень точный удар в кадык прилетел спереди, будто противник стоял всего в двух шагах. На несколько пугающих секунд Дин потерял способность дышать и глотать. Единственное, что он мог сделать, это обхватить шею руками в тщетной попытке защитить ее от еще одного удара.

Дин покачнулся и, сделав нетвердый шаг вперед, сильно стукнулся лбом о стену. Прижав ладони к стене, он чувствовал, как кончики пальцев царапают грубый камень. Чем дольше он стоял, тем, казалось, медленнее вращался мир, но противник не стал дожидаться, пока Винчестер оклемается: второй удар в левую почку был быстрым и твердым — явно работа профессионала. На глаза Дина невольно навернулись слезы: боль была такой острой и пронзительной, что, к счастью, из горла вырвался свистящий хрип, и ему наконец удалось сделать вдох.

Он оторвал руки от стены и вытянул их в попытке остановить следующий удар.

Не сработало.

Когда кулак мужчины ударил по правой почке, Дин осознал, что после такого будет мочиться кровью еще как минимум неделю. Не в силах больше держаться на ногах, он упал на колени. Было странно, что противник так и не сделал последнего удара, который добил бы его до конца.

И тогда он понял, что может точно определить, откуда будет нанесен следующий удар.

Такой метод ведения ближнего боя стар как мир, но лучше до сих пор не придумали. Эту тактику знают многие рукопашные бойцы и солдаты по всему миру — мужчина наверняка принадлежит одной из этих категорий.

Отец научил его и Сэма этому приему, когда Дин впервые столкнулся с хулиганами в школе, и он уже не раз спасал ему жизнь. Во-первых, необходимо перекрыть дыхательные пути и не отпускать, пока противник не начнет задыхаться. Во-вторых, поставить его на колени двумя быстрыми ударами в обе почки. И завершающим ударом по затылку вырубить его окончательно.

Знание — сила, прав был Сэм. Дин отклонился влево и схватил запястье противника, уже занесшего руку для последнего удара. На этот раз нельзя рисковать.

Винчестер выкручивал руку до тех пор, пока не послышался тихий щелчок — от неожиданной боли мужчина вскрикнул, и теперь Дину стало гораздо легче определить, где находится его рот. Он как мог быстро поднялся на ноги и нанес удар основанием ладони снизу вверх по носу противника. Это гарантированно должно было вогнать кость прямо ему в мозг.

Когда мужчина грохнулся на землю, стало понятно, что он мертв.

Чья-то огромная рука схватила его за плечо сзади, и все еще оставаясь на волне адреналина и боли, Дин развернулся и пустил кулак в свободный полет, секунду спустя с наслаждением отметив, что костяшки столкнулись с чьей-то мордой.

— Дин, Дин, тихо… это я! Успокойся, — ошарашенно выдохнул Сэм.

Старший Винчестер отшатнулся, все еще чувствуя пульсацию в кисти правой руки. Тело гудело, требуя спустить тугую пружину, которая сжалась, когда он нанес первый удар вслепую. Однако мозг ясно осознавал необходимость притормозить, ведь борьба закончена. И последний удар был явно лишним. Из-за слишком резкого перехода от максимального темпа битвы к внезапной остановке Дин почувствовал, что голова пошла кругом.

— Остынь, — голос Сэма стал гораздо спокойнее и мягче. Его рука с плеча переместилась на предплечье брата. — Ты в норме? Ранен?

— Сэмми… Вот черт! Прости. Куда я тебя ударил? — за секунду до этого Дин ошалело молчал, но теперь слова слетали с его губ со скоростью бешено бьющегося сердца. — Кто эти люди? Что за черт, Сэм?

Раздался щелчок включающегося фонарика, и на долю секунды Дин подумал, что прибор сломан, потому что света он так и не увидел.

— Без понятия. Я знаю не больше твоего. Они просто были здесь, когда мы пришли, — рука Сэма очень крепко сжимала его предплечье, как будто отсутствие зрение также лишало Дина способности чувствовать. Пальцы брата коснулись его лба. — У тебя кровь.

Дин недовольно нахмурил брови и дернул головой, от чего снова почувствовал боль.

— Я в порядке, — буркнул он, пытаясь поймать руку Сэма, чтобы тот перестал тыкать в рану на лбу. — Здесь был хоть один демон? Тебе удалось кого-нибудь изгнать? Я пытался и…

— Это просто люди, — со вздохом сказал брат, подтверждая его догадки.

— Сколько их было?

Сэму потребовалось пару секунд, чтобы ответить. Дин дрался только с одним, но так как Сэм говорил о них во множественном числе, логично было предположить, что их было больше.

— Трое. Одного я убил ножом. Еще один, со сломанной шеей, кажется, он умер, когда меня ударили шокером. И этот… я думаю, ты вдавил ему нос прямо внутрь черепушки, — тихо сообщил он. — Все мертвы.

Дин вздохнул, и его желудок сжался при мысли о том, что теперь на их руках еще больше человеческой крови. Это очень плохо, учитывая то, что они вынуждены убивать большинство людей, которые одержимы демонами.

— Кас сказал, что его схватил именно демон… Почему тогда все эти люди сражаются на стороне Ада? Это абсурд. Неужели а Аду демонов не хватает? — вслух размышлял Дин. Ангел навал имя Асмодея. Неужели демоны тоже начали вербовать людей из маргинальных слоев общества, как Захария и его дружки?

Сэм со вздохом отпустил его руку и отошел куда-то в сторону. Послышался негромкий шаркающий звук, когда он начал что-то двигать.

— У них татуировки, — прошептал брат. Наступила тишина, и снова шорох одежды. Гулкий стук, когда фонарик положили на пол. — У всех троих одинаковые татуировки на запястьях.

— Как клеймо у тех очевидцев, которых вызвала Лилит?

— Нет, обычные татуировки… Но чернила старые, как будто их сделали несколько лет назад.

Еще одна пауза. Дин легко мог представить себе силуэт высокого брата, склоненного над трупами: голова наклонена, а глаза внимательно изучают отметины на телах.

— Как они выглядят?

— М-м-м… Круг, вроде змеи, кусающей себя за хвост, а внутри что-то похожее на пентаграмму, — пробормотал Сэм, погруженный в раздумья, пытаясь определить, что это за метка. — Некоторые элементы мне знакомы, но я без понятия, что они могут значить в этом контексте.

— Кас говорил о какой-то большой шишке, Асмодее. Думаешь, это его торговая марка? Он вполне мог завербовать людей, пообещав им гору золота за то, что они сделают за него грязную работу.

— Не знаю, — сказал Сэм. Голос у него был очень измученный и усталый, как у восьмидесятилетнего старика. Дин прекрасно его понимал. — Я видел кое-что в задней части храма, сейчас вернусь, хорошо?

Дин даже не удосужился ответить. Брату не требовалось его разрешение, тихие шаги устремились в глубь храма, как только он закончил говорить.

Протянув руку, Винчестер искал что-нибудь твердое, чтобы спуститься на пол. Теперь, когда адреналин, наконец, перестал поступать в кровь, его ноги стали дряблыми, как желе, и холодный пот потек по шее.

Три человека. Еще три жизни были потрачены впустую из-за этой библейской войны, о который половина всего земного шара даже не подозревает. Зачем? Почему эти парни ждали их здесь? Почему Кас не предупредил?

Издалека Винчестер услышал хруст отодвигаемого брезента. Он всем сердцем надеялся, что у Сэма больше не будет проблем, куда бы он ни пошел, потому что сейчас Дин сильно сомневался, что сможет двинуть хоть пальцем.

* * *

Вокруг никого не было. Во мраке храма луч фонаря прорезал темноту, как горячий нож — масло. Трое мертвых парней, один бледный как смерть брат и очень много пустого пространства.

Имама нигде не было, и Сэм подумал, что случилось то, чего он так боялся: старик поджал хвост и убежал, когда запахло жареным. Видно, он убежал еще до того, как понял, что это вовсе не демоны. Просто люди. Которые пытаются их убить.

Младший Винчестер не мог винить египтянина. Одно дело выплачивать долги, когда тебя просят приютить давних друзей на короткое время, а совсем другое — жертвовать жизнью.

Но дело в том, что парни, которые напали на них, не делали никаких попыток их убить. Это никак не укладывалось в голове Сэма. Зачем демонам устраивать ловушку для него и Дина и посылать людей делать свою работу?

А электрошокеры? Был ли это приказ Люцифера не причинять вреда его сосуду и не применять против него огнестрельного оружия? Но с другой стороны, мужчины не могли знать, что Дин останется снаружи, а это означало, что шокеры предназначались и для него в том числе. Был ли план захватить их обоих? С какой целью?

Конечно, у Сэма была еще одна версия, которую он упорно отказывался признавать. Единственным источником информации для них был Кас, который чудесным образом связался с Дином через сон. Младший Винчестер очень сомневался, что ангел так смело ткнул бы пальцем в демонов, если бы не был уверен в том, что говорит, и Сэму совершенно не верилось в то, что люди смогли бы его одурачить и выдать себя за демонов.

Это означает, что либо демонов не было с самого начала, и Кас солгал им, либо демоны были, но тот, кто появлялся во сне Дина, не был Касом.

От одной мысли об этом по спине пробежали мурашки. Мало того, что два сильнейших сверхъестественных существа жаждут заполучить их тела, так еще и их умы теперь могут подвергаться нападению.

Сэм с содроганием вспомнил о Люцифере, который использовал образ Джессики из его воспоминаний, чтобы добиться согласия. Он нервно сглотнул и помотал головой, чтобы прогнать из головы эти образы. Память, однако, как всегда верна себе. Только мысли о прошлом помогают ему не сдаваться и продолжать бороться.

Насколько он знал, Михаил не проделывал подобные трюки с Дином, но убедиться в этом до конца не мог.

Когда Сэм подошел к концу комнаты, хватка на окровавленном ноже стала крепче.

Слабое голубоватое свечение, которое он заметил, как только его глаза привыкли к темноте, все еще мерцало из-под прозрачного пластикового брезента. Пальцы Винчестера, покрытые кровью первого человека, оставляли красные следы, когда он отодвигал брезент.

Это был вход в небольшую комнатку, и Сэм даже не надеялся каким-то чудом обнаружить там Кастиила. Демоны или нет, они не могли оставить ангела всего с тремя охранниками. Поэтому не удивительно, что за брезентом никого не оказалось. Сверху висела разбитая вдребезги лампа на батарейках, а по полу были раскиданы строительные материалы, старые ботинки, пара складных стульчиков и одна брошенная рабочая перчатка.

Голубое свечение, которое привлекло Винчестера, исходило от маленького ноутбука с серебряным корпусом, стоящего на одном из стульев.

Сэм на секунду замер и, не моргая, уставился режущий глаз диссонанс: чудо технического прогресса, стоящее в храме, построенном тысячи лет назад.

Подойдя поближе и развернув экран ноутбук к себе, он увидел зернистую фотографию Дина. За ней был виден край окна с другой фотографией. Он не стал медлить и нажал не него. Даже ожидая увидеть себя на следующей фотографии, его сердце все равно екнуло, когда он узнал собственное лицо.

Два плохо снятых снимка, размытых и едва сфокусированных. И Сэм с ужасом догадывался, откуда они были сфотографированы.

Он помнил, как несколько часов назад сидел на темно-красном диване, думая, что сейчас ему больше всего на свете хочется провалиться глубоко-глубоко его в удобную набивку и исчезнуть хотя бы ненадолго. Он ждал, когда Дин переоденется в новую одежду, кусая ногти, чтобы не ворваться в комнату и не протянуть руку помощи. Очевидно, он был так поглощен в свои мысли, что просто не заметил, как кто-то его сфотографировал.

Фотография Дина встревожила его намного больше. Он смотрел прямо в объектив большими и растерянными глазами. Видимо, он и понятия не имел, что его фотографируют. Откровенно говоря, они оба не имели.

Захлопнув ноутбук и зажав его под мышкой, Сэм посмотрел на часы. Прошло примерно двадцать пять минут с тех пор, как они вошли. Им нужно выбираться отсюда. И побыстрей.

Бросив последний взгляд на пустую комнату и убедившись, что там ничего полезного не осталось, Сэм поспешил обратно к брату. Если охранники зайдут в храм и обнаружат их с тремя трупами… Сэму на ум не приходило ни одной отмазки, которая могла бы их спасти, даже если бы он говорил на египетском.

В свете фонаря кожа Дина казалась пепельно-белой. Он сидел, прикрыв глаза, запрокинув голову и прижавшись спиной к одной из колонн, а его правая нога была лишь в паре сантиметрах от лица парня, которому Сэм перерезал горло. Лужа крови на полу уже начала просачиваться сквозь джинсы брата.

— Порядок? — прошептал младший Винчестер, стараясь сказать хоть что-нибудь, прежде чем прикоснуться к его плечу. Он надолго запомнил то, что нельзя подходить к Дину, не предупредив об этом, иначе помимо челюсти пострадает что-нибудь еще.

Старший Винчестер вяло моргнул и оглянулся. Рана на лбу почти перестала кровоточить, но грязный красный цвет засохшей крови неестественно контрастировал с бледной кожей на лице. Когда его глаза перестали метаться из стороны в сторону, он постарался посмотреть на Сэма, но промахнулся сантиметров на десять.

— Все окей. Ты что-то нашел? — спросил Дин у стены.

— Ну да, выглядишь ты просто прекрасно, — пробормотал Сэм, беря брата за руку. — Нашел компьютер, может быть, сможем узнать что-нибудь об этих парнях. Можешь встать? Нам нужно сматываться.

— Кас? Хи-мэн?

Сэм вздохнул.

— Я не думаю, что Кас когда-либо был здесь, — поделился он своими опасениями. — И Имам…

— Поджал хвост и убежал?

— Похоже на то. Или… — Сэм пресек себя на полуслове. Одежда, которую сейчас носил Дин, была точно такая же, как на фотографии. Это была новая одежда, купленная всего несколько часов назад. Единственное место, где его могли сфотографировать, это дом Имама. Что дает им очень короткий список подозреваемых. — Дин, эти ребята ждали здесь именно нас. У них в компьютере наши фотографии, сделанные здесь, в Египте, — прошептал Сэм, хотя вокруг не было никого, кроме брата. — Я думаю, их сняли в доме Имама.

— Да что за ерунда? Хи-мэн продал нас? Друг Бобби?

Сэм провел рукой по волосам.

— Не знаю… может быть? Но, честно говоря, он мало похож на злодея… — младший Винчестер замолчал, когда Дин внезапно схватил его за руку.

— Сэм, Бобби! Мы оставили Бобби одного, и если этот человек — шестерка демонов, то…

Сэм в ужасе сглотнул. Дин прав. Бобби доверяет Имаму, и если египтянин сейчас не с ними, то, скорее всего, вернулся к старому охотнику.

— Ты прав. Двигаем отсюда, прямо сейчас.

Но дойти они успели только до входа в храм. Один из охранников уже был снаружи.

На земле, за дверным проемом, плясал яркий свет, и эхом разносился лай сторожевых собак.

Сэм торопливо щелкнул выключателем на своем фонарике, надеясь, что не слишком поздно, схватил Дина и толкнул в сторону стены, зажав ему рот рукой. Уже не было времени предупреждать об опасности, но Сэм знал, что брат догадается, в чем дело. Когда он расслабился и осторожно кивнул, младший Винчестер убрал руку, и сам прижался к толстой стене дверного проема.

В течение нескольких долгих минут, пока Винчестеры ждали, когда охранник закончит обход и вернется к своему маршруту, не было слышно ни звука, кроме тихого дыхания и биения их сердец.

С каждой секундой промедления они все больше волновались, потому что Бобби остался совсем один и, может быть, именно сейчас нуждается в них. Если Имам предал их, если он вернулся к Бобби, если Сингер был такой же мишенью, как они, то время, которое они тратят, прижимаясь спинами к холодному камню, может стоить старику жизни.

Прошла еще минута. Вторая. Одной рукой Сэм намертво вцепился в брата, удерживая его рядом с собой, не давая пошевелиться. По тому, как пальцы Дина временами нервно сжимали его одежду, он понимал, что ему просто не терпелось вернуться к Бобби и убедиться, что все в порядке. В голове Сэма пронеслись самые безумные сюжеты дальнейшего развития событий, он представлял, как Дин вырывается из его пальцев, мчится по открытому пространству и спустя секунду получает пулю в голову от чрезвычайно резвого охранника с нервным тиком и пальцем на спусковом крючке.

Когда мощный луч света исчез, и равнинное пространство перед храмом погрузилось в темноту, Сэм облегченно вздохнул и успокаивающе сжал руку Дина. Пора идти.

У них есть еще полчаса до следующего обхода. Но им нужно только пять, чтобы вернуться.

Парковка была пуста. Машины, на которой они приехали, там не было, и теперь Сэм видел только бескрайние просторы и бесчисленные финиковые деревья. Он молчал, пока они шли к магазину, в который вломились, уже зная, что там обнаружит. Или, точнее, чего не обнаружит.

— Ну что? Бобби в порядке? — прошептал Дин. Его голос едва скрывал панику.

Паника. Это чувство начало расти глубоко в груди Сэма, прежде чем он смог заставить себя произнести хоть что-то. Он знал, как сильно эта новость ударит по его брату, и никак не мог придумать, что сказать, чтобы уменьшить его боль.

— Его здесь нет, — просто сказал Сэм. — Здесь никого нет.

Ответственность тяжкой ношей легла на плечи младшего Винчестера.

Бобби пропал. Не было никаких признаков борьбы, поэтому уверенность Сэма в том, что Имам как-то замешан, крепла с каждой секундой. Застал врасплох, стукнул по голове чем-нибудь тяжелым и скрылся.

Узнать, в каком направлении уехала машина, было практически невозможно. На песке снаружи магазинчика царила такая неразбериха из множества следов от шин, что глаза разбегались. Старый грузовик, на котором они приехали, не оставил ничего, кроме едва заметного в темноте масляного пятна на земле и следа колес, который растворялся в пустыне и исчезал уже в паре метров от места парковки.

Единственные отчетливые полоски тонких колес, которые Сэм заметил минуту спустя, заставили его сердце пропустить удар. Было бы лучше, если бы он их не видел. Но, к сожалению, два углубления на песке, оставленные креслом Бобби, трудно было игнорировать. Один след вел в магазин, другой — из него.

Сэм оставил Дина стоять внутри магазинчика и пошел вдоль линий. Сердце начало учащенно биться, когда он понял, что следы не остановились на парковке: вместо этого они тянулись далеко вперед до тех пор, пока не исчезали в темных водах озера.

Стремительно промчавшись последние несколько метров до берега, Сэм заставил себя остановиться, чтобы рыбкой не нырнуть в озеро, отчаянно пытаясь спасти Бобби. Это бессмысленно. Что бы тут ни произошло, Винчестер потерял слишком много времени, разглядывая следы шин на стоянке — старик наверняка уже утонул.

С паникой в глазах Сэм оглянулся на брата, гадая, какими словами он скажет, что Бобби мертв. И снова из-за них. На одну секунду ему самому захотелось шагнуть в озеро и исчезнуть.

Но нельзя. Его брат, тот, кто всегда был рядом и защищал их обоих на протяжении всей их треклятой жизни, сейчас нуждается в его помощи.

Как бы Сэм не успокаивал себя, от этих мыслей легче не становилось. Он развернулся и тяжело зашагал в сторону Дина, не поднимая головы. Он старался убедить себя, что в задумчивости ищет ключ к разгадке, кто эти люди, но в действительности просто смертельно боялся снова встретиться взглядом со слепыми глазами брата.

На удивление, его страх принес какую-то пользу. По счастливой случайности он заметил, что со следами кресла Бобби было что-то не так.

Он не был до конца уверен в своем предположении: катастрофически не хватало света, но ему так хотелось верить, что не все еще потеряно и что Бобби все еще жив. Взглянув на линии во второй раз, он с ликованием подтвердил свои догадки. От места, где стоял автомобиль, до магазина тянулись следы тонких колес, но они были раза в три глубже, чем следы от магазина до озера.

Сэм облегченно вздохнул: кресло было пустым, когда совершало совершало свой смертельный танец на дно озера. Но тогда это означало, что Бобби, вероятнее всего, находится в руках тех же людей, что пытались захватить их в храме. Но, по крайней мере, живой.

Теперь нужно просто найти способ вернуть Каса и Бобби назад, желательно не включающий в себя задние сиденья полицейских машин. Сэм провел рукой по волосам. Им теперь как никогда нужен хорошо продуманный план.

— Они забрали Бобби, — сообщил младший Винчестер, когда приблизился достаточно, чтобы брат услышал его приглушенный голос. Это звучало в разы лучше, чем «Бобби умер», но Дин все равно дернул плечами и сжал кулаки. — Они столкнули его кресло в озеро. Машины Имама нигде нет.

— Значит, ты был прав... Хи-мэн нас продал, — заключил Дин, сжимая кулаки так, что костяшки побелели. Если он и раньше не особо заморачивался с правильным произношением имени египтянина, то сейчас, когда тот потерял все доверие и уважение к себе, Дину было вообще наплевать. Нет поступка ниже, чем предательство друга. — Он же помнит, что такое быть одержимым… как после такого можно работать на демона?

— Не знаю, — не совсем искренне прошептал Сэм. Он почти поверил в то, что сказал, но голос на краю сознания напомнил ему ряд причин, по которым он сам когда-то встал на сторону демона. Он потратил больше года, чтобы окончательно убедить себя в том, что поступает правильно, оставаясь с Руби.

Семья. Любовь. Гордость. Жажда мести.

Выбери любое оправдание и тонким слоем размажь по жгущему стыду. Сэм по собственному опыту знал, что работает безотказно. Поэтому, какие бы причины ни были у Имама, если он не опомнится в ближайшее время, то может стать слишком поздно, когда он поймет, что совершил непоправимую ошибку.

— Попробуй позвонить Бобби, — предложил Сэм, оглядываясь. — Его телефона нигде нет… может быть, он все еще с ним.

Мобильники были куплены на уличном рынке всего несколько часов назад: два сотовых телефона, дешевые и одноразовые. Один для братьев, другой для Бобби. В контактах каждого забили всего по одному номеру, чтобы облегчить поддержание связи между ними — Сингер называл их «усовершенствованными рациями».

Сэм посмотрел, как Дин наощупь нашел телефон кармане куртки и большим пальцем нажал «1» на быстром наборе. Нижняя губа младшего Винчестера исчезла под зубами, когда он попытался скрыть свою тревогу.

* * *

Тот факт, что вызов действительно идет, Дин осознал только тогда, когда удостоверился, что гудки звучат по-настоящему, в не в его голове. На самом деле, он совершенно не ожидал, что получится связаться, потому что на месте похитителей бросил бы телефон в воду вместе с инвалидным креслом. Старший Винчестер был почти уверен, что следующую же секунду услышит телефонный звонок с одной из полок где-нибудь в магазине.

На одно мгновение Дин даже подумал, что они слишком сильно паникуют. Может быть, Имам не предавал их, а просто потерял голову, когда запахло жареным, схватил Бобби и уехал вместе с ним, чтобы обоих не поймали.

Когда гудки прервались, Дин перестал дышать. С другого конца провода послышалось сопение. В горле пересохло.

— Бобби, — отважился он, сглотнув. — Ты в порядке?

— Винчестер, — произнес незнакомый мужской голос с сильным акцентом и легкой ноткой удовольствия в голосе.

Очевидно, это не Бобби.

— Кто ты такой? Где он?

— Человек в инвалидном кресле здоров. Он будет чувствовать себя хорошо, пока вы с братом будете делать то, что вам говорят.

Возникло непреодолимое желание сжать телефон в руке так сильно, чтобы от него остались лишь крошащиеся куски дешевого пластика, и только мысль о том, что это их единственная связь с Бобби, остановила его. Он в бешенстве прокричал:

— Да срать я хотел на то, что ты там говоришь, сукин ты сын! Дай телефон Бобби! Прямо, блять, сейчас!

Молчание на на другом конце провода тянулось слишком долго, и Дин уже начал сомневаться, не стоил ли его тон жизни старику. Он нахмурился и почувствовал, как до сих пор молчавший Сэм, тихо подошел ближе. Ухо брата коснулось тыльной стороны ладони, в которой он держал телефон, и его плечо дотронулось до плеча Дина. Тепло сейчас более чем приветствовалось.

В трубке раздался приглушенный, быстрый поток арабских слов, за которым последовал звук, безошибочно узнаваемый на любом языке. Треск ломающейся кости.

Желудок сжался, когда он услышал резкий вздох и узнал голос, который осыпал египтян проклятиями.

— Клянусь Богом… если ты причинишь ему боль, я… — прошипел Дин. Слова наполовину заглушались клокочущем в горле гневом.

Он все еще слышал, как Бобби ругался по-арабски, с особой тщательностью подбирая слова, чтобы каждый ублюдок точно знал, кто его мать.

- Вопрос не в том, причиню ли я ему боль, Винчестер, — ответил тот же голос. — Вопрос в том, сколько боли он перетерпит, прежде чем ты начнешь слушать.

— Я слушаю, — проговорил Дин. Слова на вкус были как аккумуляторная кислота.

— Я рад… Есть один предмет, который вы должны найти и принести мне. Если вы сделаете все правильно, он будет жить.

— Что за предмет? Кто вы?

— Кто мы такие, вас не должно заботить. Ваша задача — найти Табут Альахд. У вас два дня. Если вы не…

— Мы должны найти что? — прервал его Дин, слишком поглощенный всей этой ерундой, чтобы думать о последствиях своих опрометчивых действий. Внезапно он оказался в центре переговоров с враждебной ближневосточной группой, имеющей заложника, которая требует сделать что-то, о чем он понятия не имеет: возможно, контрабанда наркотиков, оружия или еще какого-нибудь дерьма… Это совершенно не то, с чем они с Сэмом привыкли иметь дело. Нет, извините, с них довольно. Достаточно и того, что они помогли Люциферу выбраться из Ада. Не хватало еще связаться с террористами, которые приблизят и без того скорый конец света. — Послушай, дружище, если это какой-то…

— Вы знаете его как Ковчег Завета, — пояснил мужчина. — У вас есть сорок восемь часов. Используйте их с умом.

— Ты… ты нормальный? Откуда я должен знать, где его искать? Никто никогда даже… — Дин замолк, осознав, что последние несколько секунд разговаривает с пустотой. — Да блять!

— Я правильно услышал?.. — спросил Сэм. Старший Винчестер услышал в голосе брата те же сомнения, что испытывал сам. Легко было представить его озадаченное выражение лица. — Они же не серьезно, да?

* * *

Дин, кажется, забыл, что телефон все еще у него в руке. Сэм не без труда разжал пальцы брата, забрал бесполезный кусок теплого пластика и непроизвольно посмотрел на экран. Пустой квадрат не сообщил никакой информации, кроме того, что сейчас четыре часа утра. Солнце взойдет примерно через час.

— Ковчег… — пробормотал Дин. — Они действительно хотят, чтобы мы нашли Ковчег Завета, просто так, по щелчку пальцев? — Он потряс головой с выражением полного изумления на лице. — Этой штуки вообще не существует!

Сэм дернул носом.

— О Ковчеге ходит очень много легенд. Достаточно, чтобы кто-нибудь задумался…

— Задумался о чем? Действительно ли нацисты украли тот Ковчег из «Индианы Джонса»? Черт, даже если он существует, люди искали его веками, Сэм… Как мы найдем его за два дня?

Сэм растерянно фыркнул и покачал головой. Он слышал человека в трубке — в его голосе слышалась неподдельная уверенность в своих словах. Мужчина, казалось, серьезно верил, что он могут совершить невозможное за то время, которое им дали. А когда срок истечет, и они не смогут принести ему Ковчег, он, скорее всего, подумает, что его пытаются одурачить, вместо того, чтобы реально посмотреть на вещи.

В любом случае, именно Бобби будет расплачиваться за их ошибки, и ни Сэм, ни Дин не могли этого допустить.

— Нам нужно выяснить, кто эти люди. Может быть, даже попытаться найти убедительную копию Ковчега, — предложил Сэм. — Если появимся с пустыми руками, Бобби конец.

Он увидел, как брат дотронулся до полки справа от себя и шел вперед до тех пор, пока не вышел из магазинчика. Белесое лунное свечение озарило его лицо, выглядевшее бледным, как восковая фигура. Кровь, коркой засохшая на лице, была похоже на черную смолу в серебряном свете, и Сэм напомнил себе, что нужно найти что-нибудь, чтобы ее смыть.

Оглянувшись в поисках аптечки, он нашел лишь бутылку с тридцатипроцентным алкоголем, название которого невозможно было прочитать; его, если подумать, было бы вполне достаточно, чтобы стереть кровь с щеки Дина. Сэм с характерным звуком откупорил бутылку и вылил немного жидкости на хлопчатобумажную рубашку с соседней полки. На ней обнаружился плохого качества нашивка с верблюдом со знакомой крылатой фразой «Got milk?».

— Стой спокойно, — сказал Сэм. Обычно в таких ситуациях хватало одной единственной фразы, чтобы приготовить друг друга к чему-то болезненному.

Дин едва слышно зашипел, когда он прижал пропитанную алкоголем рубашку к ране на любу.

— Слушай, он же так ничего и не сказал о Касе, — внезапно прошептал старший Винчестер. — Я не понимаю… мы приехали сюда, чтобы спасти этого пернатого зануду, а они даже словом о нем не обмолвились.

— Возможно, мы имеем дело с двумя разными группировками, — пожав плечами, сказал Сэм. Он отошел от брата и провел рукой по волосам. Как такое вообще возможно? Как две несвязанные группы, имеющие совершенно разные цели, выбрали одно и то же место и время, чтобы совершать свои злодейские дела. Но опять же… за прошедший год немало сверхъестественных существ открыли на них грандиозную охоту, так что после такого удивляться не приходится. — Может быть, — продолжил Сэм, — те, у кого Бобби, даже не знают о существовании Каса.

Дин помотал головой.

— Нет, это одна и та же группа, — твердо проговорил он, заставив Сэма подумать, что все-таки он что-то упускает.

— Откуда такая уверенность?

— Ковчег… Я не думал об этом раньше, но теперь все встает на свои места, — сказал Дин, рассеянно царапая кровь, которую не успели вытереть, — красные хлопья собирались под его ногтями. — В каждом моем сне, после того, как Кас… умирает… я вижу Ковчег.

Сэм подошел к брату на расстояние вытянутой руки и заметил малейшее изменение в лице брата, когда тот почувствовал его приближение. Младший Винчестер почти ожидал, что сейчас он поднимет взгляд и сфокусируется на его лице. Однако глаза Дина оставались пустым: он смотрел сквозь него, будто Сэма вообще не существует.

— Ты раньше об этом не говорил, — с любопытством заметил младший Винчестер.

— Я об этом и не думал. Я имею в виду, это была просто деревянная коробка с двумя ангелами на крышке.

Сэм совершенно не понимал, зачем Кастиил показал Ковчег его брату. Он был уверен, что не видел в храме никакой коробки с ангелами, так какой смысл было вести их в это место, когда ни ангела, ни Ковчега там не было?

— Ну, прежде всего, — сказал Сэм зажмурившись. Он потер глаза и несколько раз моргнул, чтобы прогнать усталость. — Нам нужно найти способ выбраться отсюда. Держу пари, что настоящий владелец магазина скоро появится, чтобы начать новый день, поэтому надо драть когти, — продолжил он, размышляя вслух, как будто это могло ему помочь. — Я не видел ни одного автомобиля, который можно будет угнать, а о том, чтобы пойти пешком, не может быть и речи, так что…

— Ты хоть знаешь дорогу назад, умник?

Вопрос звучал как вызов, и Сэм уже собирался язвительно ответить, но тут осознал, что опасения брата, в принципе, вполне оправданы. Из них двоих именно Дин был тем, кто знает каждую дорогу в Штатах, знает, как проехать из точки А в точку B самым коротким путем. Езда на пассажирском сидении рядом с отцом во время их многочисленных поездок по стране на протяжении всего его детства, надо признать, имела свои преимущества.

Но Сэм тоже имел неплохое чувство направления, в этом никто не сомневался. В обратном случае, не получился бы из него хороший охотник. Однако в данный момент у него не было ни единого варианта, как они могли бы добраться отсюда до города, будь у них даже GPS в кармане.

Они ехали несколько часов, и, насколько Сэм заметил, все указатели были на арабском. Кроме того, он безоговорочно доверял руководству Имама и Бобби и совершенно не запоминал, по каким дорогам они едут, решив переключить все внимание на слепого брата. Но была бы хоть одна машина в округе, он был уверен, что смог бы выбрать правильное направление.

— Ладно, ты прав, — признался Сэм со вздохом. — Мы можем дождаться утра и попытать счастья с туристическим автобусом, скажем, заблудились, нас ограбили или еще что-нибудь…

— Копы будут ждать нас сразу по приезде в город. И очень скоро выяснят, что нас вообще не должно быть в стране. И что вообще-то мы преступники. Это не говоря о тех трупах, которые мы оставили в храме, — добавил Дин с усталым вздохом. — Чтобы не тратить время, можем прямо сейчас пойти к охранникам и попросить подбросить нас до тюрьмы.

Сэм сжал руки в кулаки, хрустя костяшками пальцев. Он делал это только в те моменты, когда глубоко погружался в раздумья, а в пределах досягаемости не было ничего, что можно покрутить в руках. На несколько мгновений это был единственный звук, который, казалось, волнами разносился в безлюдном пространстве. Тишина пустыни давила на них непосильным грузом, будто пресс.

Дин отвернулся от него, склонив голову набок и глядя в противоположный конец парковки. Сэм инстинктивно повернул голову в ту же сторону, пытаясь понять, что привлекло внимание брата. За одиноким финиковым деревом, увы, не было ничего, кроме бескрайней пустыни.

* * *

Отдаленный лай собаки раздался в тишине и, кажется, задрожал в окружающем безмолвии. Когда Дин впервые услышал этот звук, он все еще стоял в магазине, судорожно сжимая телефон в руке, все еще слыша в ушах угрожающий голос египтянина. В тот момент он отмахнулся, подумав, что, возможно, это просто сторожевая собака, лающая на какую-то пустынную крысу.

Как только они с Сэмом вышли на улицу, спустя несколько минут далекий лай раздался снова и в этот раз показался ему более отчетливым: глубокий, рычащий звук привлек к себе все его внимание. Дин повернул голову, звук отчетливо доносился справа. Он не знал, почему именно этот лай так сильно пробудил его интерес, но он поймал себя на мысли, что с нетерпением ждет следующего. Может быть, это та же собака, что и была у входа в храм, похожая на Майл-О.

Это должен быть какой-то знак. Чуть раньше этот пес предупредил его о схватке внутри храма и как будто убедился, что Дин добрался до места вовремя, чтобы помочь Сэму. Хотя, скорее всего, это просто естественная реакция животного на звуки борьбы, которые он услышал гораздо раньше, но суеверный старик в Дине считал присутствие собаки хорошим предзнаменованием.

Когда следующий лай затих, его внимание привлек очень слабый звук смеющихся голосов и музыки.

Он лихорадочно стал искать руку Сэма, зная что брат достаточно близко, чтобы достать до него, не сходя с места. Когда его пальцы коснулись одежды, Дин крепко сжал ткань.

— Ты слышишь? — спросил он. Не исключено, что это всего лишь охранники, болтающие на расстоянии. Или даже один из владельцев магазинчиков, который пришел, чтобы приготовить рабочее место к новому дню.

— Слышу чт… — Сэм замер, и у Дина перехватило дыхание. Рука брата была напряжена, поэтому он подумал, что его молчание — хороший знак.

— Пустынные люди. Думаю, бедуины, — прошептал младший Винчестер. — Они разбили лагерь на том краю стоянки. А как ты…

Дин пожал плечами и задумчиво помотал головой. Он понятия не имел, как далеко располагался лагерь, но Сэм, казалось, был впечатлен. Будет звучать чертовски странно, если он скажет, что ему сообщил об этом пес, так что он все-таки решил промолчать. Но он бы очень хотел, чтобы Майл-О был здесь, чтобы отблагодарить его.

— Мы могли бы попросить их подвезти нас, — предложил Дин.

— Бедуинов? И как ты собираешься их просить? На английском? — спросил Сэм с ехидством в голосе.

— Попробуй тот фокус со щенячьими глазками, он всегда прокатывает на ура. Даже перевода не потребуется.

Сэм с минуту помолчал, не спеша саркастически отвечать. Внезапно, он куда-то пропал, и Дин задумался, что он сказал не так и что делать, если Сэм вдруг обиделся.

Однако брат быстро вернулся, легко ступая по земле.

— Пойдем… Я нашел способ перевести щенячьи глазки на арабский, — сказал Сэм с улыбкой в голосе.

* * *

Группка из четырёх человек, возбужденно переговаривавшихся у костра, резко затихла, как только Винчестеры подошли ближе к костру.

Трое верблюдов сидели рядом с мужчинами, сонно прикрыв глаза. Немного поодаль стояли еще двое и лениво пережевывали какую-то траву, двигая челюстями из стороны в сторону, как старые пишущие машинки.

Одежда, которую носила группа бедуинов, была полна противоречий. Все были одеты в длинные туники, очень похожие на ту, которую Сэм видел на Имаме. Ткань туник была почти домашней: грубой и достаточно теплой, чтобы защищать от ночного холода пустыни. Но под ними были вполне современные джинсы и на запястьях по крайней мере двух мужчин он заметил цифровые часы.

Определить их возраст было достаточно трудно: самый молодой был, скорее всего, чуть старше Дина, а самый старший в отцы ему годился. Видимо, и впрямь члены семьи — Сэм уловил едва заметное сходство в форме глаз и носа.

На одном из них была тонкая шерстяная феска, а другие прикрывали голову простой хлопчатобумажной тканью, замысловато обмотанной вокруг головы. Их кожа, почти коричневая в слабом предрассветном свечении, казалась обветренной и шершавой, будто они всю свою жизнь провели на солнце, блуждая по пустыне.

В центре группы стояло пара разноцветных кальянов с двумя трубками, которые торчали из приборов, как обмякшие конечности. Каждый раз, когда кто-то из мужчин неторопливо затягивался из своей трубки, в небо медленно поднимался голубоватый дымок. В воздухе витал сладкий аромат фруктов. Клубника. Дымок имел легкий, ненавязчивый аромат клубники.

Четыре пары темных глаз сосредоточились на двух неегипетского вида мужчинах, терпеливо ожидая, когда они начнут говорить.

Сэм лихорадочно листал словарь. Во время быстрой ходьбы, скорость которой заметно снизилась из-за необходимости осторожно вести Дина по каменистой земле, он пролистал только первые страницы, но, по крайней мере, нашел приветственную фразу. Когда просишь об одолжении, очень важно хотя бы попытаться выглядеть вежливым.

Прежде чем открыть рот, Сэм прочистил горло, искренне не понимая, как он сможет выговорить это, не сломав язык.

— Салам, — предпринял он попытку. Вышло что-то больше похожее на «Салем», но мужчины, к счастью, не начали смеяться ему прямо в лицо. Это хорошее начало. Вместо этого они кивнули, и один из них хрипло произнес:

— Шаллам.

Яростно перелистывая страницы, Сэм пытался найти два других слова, которые нужно произнести: название ближайшего города и «пожалуйста».

— Асуан, мамкен, — продолжил он, чувствуя, что получается у него, мягко говоря, плохо. Он просто надеялся, что люди, смотрящие на них, как на сумасшедших, поймут.

Поленья, корящие в костре, потрескивали и шипели, и Сэм еще раз повторил искреннее «пожалуйста», видя, что первое не принесло должного результата. Бедуины обменялись парой слов, но лица их остались все такими же непроницаемыми. Большой успех уже то, что они не выгнали их с Дином прочь из своего лагеря после его «салем».

Брат молча стоял рядом с ним, склонив голову и прислушиваясь к шепоту. Винчестеры не понимали ни слова, но по интонациям голосов можно было сделать вывод, что эти люди не очень склонны помогать двум незнакомцам, пришедшим из ниоткуда.

— Предложи им что-нибудь, — прошептал Дин так тихо, чтобы только брат услышал его. — Не думаю, что они будут выполнять каждый твой каприз только потому, что ты вежливо попросил.

Сэм принял это во внимание. Только проблема заключалась в том, что у них не было денег, вообще ничего ценного. Часы на запястьях были настолько дешевыми, что мужчины могли обидеться, если бы Сэм попытался предложить их в качестве оплаты, а мобильный телефон вообще было стыдно доставать.

Ноутбук, спрятанный под курткой, упирался ему в ребра. Это единственная дорогостоящая вещь, которая у них была, но он слишком важен, чтобы променять его на простую поездку. Сейчас он почти так же ценен, как жизни Бобби и Каса.

Сэму потребовалась всего секунда, чтобы понять, что настроение беседы изменилось после того, как Дин замолчал: исчезли смешки и короткие злые слова. В разговоре стали чаще проскакивать нотки любопытства и благоговения, и Сэм почувствовал, как волосы на затылке встают дыбом. Неловкие движения брата привлекли интерес бедуинов и теперь все внимание переключилось с обоих братьев только на Дина. Они смотрели на него с каким-то странным очарованием, которое Сэму совсем не понравилось.

Когда Дин привлекает к себе внимание, все всегда заканчивается плохо. Сэм так скучал по временам, когда единственные головы, которые оборачивались вслед его брату были головы женщин в барах. Или на заправках. Или в полицейских участках.

 

Один из бедуинов, самый старший, проявлял к брату особый интерес, неотрывно гладя на Дина. Его задумчивый взгляд ни разу не переместился, даже когда мужчина разговаривал и коротко кивал. Внимание египтянина не казалось враждебным, но Сэм подумал, что слишком уж оно назойливое. А в Дин и не подозревал о прожигающих его взглядах…

Чувствуя, что ситуация медленно движется не в том направлении, Сэм уже хотел бросить бедуинам сердечное «не важно» и увести брата подальше, но внезапно старый бедуин поднялся на ноги.

— Вы… американец, да? — спросил он хриплым голосом с сильным акцентом.

Сэм осторожно кивнул, ожидая увидеть, к чему это приведет. Египтянин мог попросить что-то столь же безобидное, как пачку сигарет, или нечто совершенно возмутительное, например, обменять брата на пару верблюдов. Краем глаза Сэм увидел, как Дин поворачивается к мужчине, регулируя свою позицию так, чтобы стоять к нему лицом.

Что-то в тоне бедуина, в языке его тела, говорило, что это будут точно не сигареты.

— Тот слепой… — продолжил мужчина, указывая на Дина. — Семья?

Сэм почувствовал, как брат напрягся рядом с ним, наконец ощутив повышенный интерес к своей персоне.

— Тот слепой, — медленно произнес Дин с ядовитым сарказмом в голосе, — все прекрасно слышит, а тот высокий — мой брат, да.

Еще до того, как он закончил говорить, Сэм уже прикидывал их шансы в борьбе против четырех мужчин, на случай, если они решат обидеться на тон старшего брата. Все четверо было в достаточно хорошей форме, плюс Сэму придется компенсировать отсутствие зрения у Дина, так что…

Однако мужчина улыбнулся, и было не похоже, что он собирается навалять им.

— Меня зовут Азим, — сказал бедуин, прижимая правую руку к груди. — Мои братья: Хаким, Ярив и Фадил, — продолжил он, протягивая руку в сторону мужчин, когда называл их имена. — Привычка для моих людей… давать помощь, кто просит.

Его слова звучали искренне, однако если бы не тот факт, что они отчаянно нуждаются в помощи, Сэм поблагодарил бы его, взял Дина за руку и увел как можно дальше. Его очень насторожил внезапный интерес бедуинов к брату. Идея попросить их о помощи перестала казаться такой удачной, но выбор у них действительно был небольшой, так что пришлось смириться.

— Мы были бы признательны, — начал Сэм, тщательно подбирая слова, — если бы вы довезли нас до Асуана. Я уверен, мы сможем договориться об оплате за причиненные неудо…

Вытянутый палец Азима прервал его.

— Амулет, — он показал на шею старшего Винчестера, — ты нашел его?

Вопрос полностью выбил Сэма из колеи. Из всех вещей, которые он ожидал услышать от египтянина…

Не думая, насколько его движения бросаются в глаза, Дин резко схватил кулон, висящий у него на шее, пряча рогатую голову в кулаке.

— Это подарок… и ты его не получишь, — уведомил старший Винчестер, на случай, если египтянин попросит амулет в качестве оплаты.

Мужчина посмотрел на пальцы Дина, сжимающие кулон, долгим немигающим взглядом, и в наступившей тишине тот неловко дернул плечами. Сэм всем своим существом пытался побороть желание спрятать брата от этих глаз.

Лицо Азима, наконец, снова расплылось в улыбке, которая сделала его лицо моложе лет на десять и рассеяла напряжение, витавшее в воздухе. Сэм не был уверен, обнадеживает ли это или еще больше беспокоит.

— Я бы никогда не разлучил тебя с твоим подарком. Наша помощь… бесплатна, — сказал Азим.

Сэм слишком мало знал о людях пустыни, чтобы понять, говорит ли этот человек правду или просто дарит ложное чувство безопасности, чтобы потом наброситься со спины. «Бесплатная поездка» и впрямь звучало так хорошо, что даже не верилось.

— Тогда откуда такой интерес к кулону? — прямо спросил Сэм.

Азим замер — улыбка перестала быть глубокой, безмятежной и стала больше похожа на оскал.

— Красивая вещь… Для меня большая честь просто взглянуть на нее.

Он лжет. Сэм мог дать голову на отсечение, что мужчина врал ему, но тогда это означает, что есть еще что-то, что они не знают об амулете. Где-то между утверждениями Бобби, что это не более чем блестящая безделушка, и откровением Кастиила, что это детектор Бога, где-то там должна лежать правда.

— Отлично, — проговорил Дин с улыбкой. — Когда мы поедем?

Любому постороннему человеку, смотрящему на Дина, он показался бы спокойным и довольным, как слон, не замечающим ничего вокруг. Однако Сэм видел: улыбка натянута, дыхание быстрое и поверхностное, а рука в кармане куртки судорожно сжата в кулак. Дин тоже уловил нотки обмана в голосе мужчины. Но либо потому, что у них не было другого выбора, либо потому, что ему тоже было любопытно посмотреть, к чему это приведет, старший Винчестер решил подыграть египтянину и состроил довольную гримасу.

— Были когда-нибудь на джамале? — спросил Азим, указывая на дремлющих поблизости животных.

В отличие от Сэма, который мог сопоставить образ верблюда с словом «джамал», Дин даже не представлял, о чем он говорит.

— Я был на Жасмин. Дважды, — произнес он с ухмылкой. — Это считается?

На лице Азима появилось недоуменное выражение.

Сэм поднял глаза к небу и что-то пробормотал себе под нос, наклонился к Дину и прошептал:

— Он имеет в виду верблюда, — а затем, повернувшись к Азиму и всем остальным, добавил: — Нет, я не был. Он тоже.

Азим кивнул и, развернувшись, жестом пригласил их следовать за собой. Сэм схватил брата за предплечье и повел его, мягко остановив, когда они подошли к первому животному. Младший Винчестер, при своем росте в 194 сантиметра, был единственным, кто мог посмотреть ему в глаза. Верблюд без особого энтузиазма окинул их задумчивым глазами и, взмахнув длинными ресницами, снова устремил взгляд в горизонт.

Бедуин схватил веревку на шее животного и потянул его голову вниз, чтобы прошептать пару слов на ухо. Ноздри верблюда раздулись и он начал изящно , пока колени не коснулись земли.

— Доверьтесь животному. Оно знает пустыню лучше, — посоветовал мужчина, придерживая веревку и ожидая, когда один из братьев заберется на животное.

— У вас точно нигде не припрятана машина? — поморщившись, пробурчал Дин, протягивая руку и гладя короткий теплый мех.

Увы, машины у бедуинов не было.

Младший Винчестер помог брату сесть на верблюда и сказал:

— Держись крепче.

Дин тут же крепко сжал рукоятку. Сэм наблюдал, как резко животное двигалось, когда меняло свое положение, и мог только представить, что будет чувствовать Дин, когда оно начнет вставать на ноги. Понимая, что брат ничего этого не видел, он взял его за руку, чтобы привлечь внимание, и сказал:

— Верблюд сильно отклонится назад, когда начнет вставать, а когда будет садиться — вперед. Не забудь, иначе свалишься.

Сэм хотел лишь предостеречь брата, но в конечном итоге сделал все только хуже: кровь отхлынула от лица Дина, а в глазах проскользнула паника.

Короткая рукоятка, торчащая из передней части покрытого одеялом туловище верблюда, была единственным, за что можно было ухватиться, поэтому старший Винчестер вцепился за нее мертвой хваткой. Он никогда не питал особой любви к альтернативным способам передвижения, а верблюд, как никто другой, подходил под эту категорию.

Как и следовало ожидать, когда животное начало выпрямлять передние ноги, старший Винчестер крепко ухватился за удилище и заорал, чуть не опрокинувшись назад.

* * *

Дин ездил на лошади раньше. Однажды. Когда ему было семнадцать. За день перед долгожданным свиданием с Ребеккой Смит, на котором он рассчитывал потерять девственность, чего, к великому его сожалению, не случилось.

Его отец, Тревес и Бобби вместе охотились на группу перевёртышей глубоко в лесах Монтаны. Джону пришла в голову светлая мысль развить навыки слежения своих сыновей, и, к несчастью для Дина, единственный способ идти по следам жертвы был верхом на лошади. Проведя чуть ли не неделю в жестком седле, он потом целый месяц не мог нормально ходить и без гримас садиться за парту, так что на какое-то время со свиданиями пришлось завязать.

И теперь, когда он снова сидит верхом на мохнатом кровопийце, и между его промежностью и твердым горбом верблюда только тонкая прослойка шерсти, ему было совсем не до смеха.

Поездка на этом дьявольском высоком чудовище была больше похоже на попытку удержаться на механическом быке в родео. Длинные шаги верблюда заставляли все его тело раскачиваться из стороны в сторону в такт неуклюжей походке, и впервые с тех пор, как он ослеп, Дин был счастлив, что ничего не видит, потому что одного взгляда на беспощадно колыхающийся горизонт было бы достаточно, что он заболел морской болезнью прямо посреди этой распроклятой пустыни.

Майл-О, судя по звукам, следовал за ними, по какой-то совершенно непонятной Дину причине. Время от времени он слышал его приглушенный лай, да и тот, скорее всего, был чисто от скуки. Может быть, именно поэтому пес преследовал их: бедному животному осточертели холодные каменные статуи с бесцветными глазами; или, может быть, он был собакой кого-то их бедуинов; черт его знает, он может быть даже собакой-поводырем, ищущим нового слепого хозяина, после того, как старый бросил его в пустыне.

Какова бы ни была причина, присутствие пса было Дину в радость: пес был маленькой капелькой адекватности посреди океана безумия в его жизни. И судя по тому, как идут дела, Винчестер подумал, что ему наверняка скоро понадобится собака-поводырь. Не может же он привязать к себе Сэма, чтобы он всю оставшуюся жизнь водил его по библиотекам для слепых. Хотя Дин предпочитал пока не думать об «оставшейся жизни», потому что и так проблем хватало.

Спустя несколько часов езды он совершенно потерялся. Привычка измерять расстояние, гладя на пробег своей машины никуда не ушла, но сейчас у него не было абсолютно никаких сведений ни о скорости, ни о времени езды на этом чудо-пикапе. Казалось, прошли годы, он застрял в какой-то бесконечной петле и больше никогда не ступит на твердую землю. Поэтому теперь у него появилась куча свободного времени наедине с собой и своими мыслями.

Всего в нескольких метрах от него Сэм, сидящий на другом верблюде, был уже на грани нервного срыва. Дин слышал, как он изо всех сил пытался уговорить своего верблюда отойти дальше от края отвесных дюн, используя всю мощь своего дара убеждения. Он со смешком отметил, что животное откровенно игнорировало мольбы младшего брата и делало все, что ему заблагорассудится.

Азим — единственный из группы, кто пошел с ними — ехал на верблюде в мирном задумчивом молчании рядом Дином.

* * *

Они останавливались, когда Азим говорил говорил им остановиться, они ехали, когда он решал, что время двигаться дальше.

Бо́льшую часть времени бедуин молчал, время от времени тихонько напевая какую-то мелодию и разговаривая со своим верблюдом, как подозревал Дин. Он делился с Винчестерами сухим мясом с привкусом сладких трав и дыма, когда они устраивали привалы. Вместо воды они пили горячий чай, и все, о чем мог думать Дин, было холодное пиво.

После целого дня, проведенного на солнце, кожу нещадно жгло, и по ощущениям она стала похожа наждачную бумагу. Даже с длинными шарфами, которые Азим дал им обоим, чтобы прикрыть головы, Дин чувствовал, что превращается в сухой папирус. Как Дин выяснил потом, это сравнение как нельзя лучше подходило к месту, где они застряли. (Прим. папирус изобрели в Египте)

На ночлег им пришлось остановиться в каком-то богом забытом уголке Земли. Единственные звуки, которые хоть как-то нарушали звенящую тишину были животные, шагающие по песку, и ветер, со свистом наматывающий круги вокруг них.

Молчание беспощадно придавливало к земле. Дин подтянул колени к груди: ночь была холодная, и даже когда Азим развел огонь, Винчестер никак не мог согреться.

Ему так не хватало шума машин, шелеста листьев на деревьях, звона посуды и переговаривающихся людей в закусочных. Он очень скучал по всему обычному. «Обычному» в их смысле.

Рядом с ним брат яростно листал страницы какой-то книги. «Словарь», вспомнил он и усмехнулся от мысли, что с таким темпом к утру Сэм, вероятно, овладеет языком.

— Итак, хм… Азим, — неуверенно начал Дин, когда понял, что больше не в состоянии выносить эту тишину. Он откашлялся, прочищая горло от пыли, и продолжил: — Знаешь какие-нибудь анекдоты?

Мужчина какое-то время помолчал, то ли безуспешно пытаясь перевести, что сказал Винчестер, то ли попросту игнорируя эту жалкую попытку нарушить тишину.

— Ты знаешь про царя Соломона? — в конце концов ответил бедуин, чем очень удивил Дина, который полагал, что мужчина просто проигнорирует его слова.

— Хм… такой я раньше не слышал…

— Соломон был великим царем древно…

Дин поднял руку, и посмотрел в сторону, где находился египтянин.

— Нет, подожди, я знаю, кто такой Соломон. Я думал, ты собираешься рассказать анекдот… — оборвал он его, а потом сокрушенно выдохнул: — Забудь.

— Не шутка. Важная история, — ответил мужчина со смесью обиды и веселья в голосе. — Слушай.

Дин рассеянно опустил руку на песок и погрузил пальцы во все еще горячую зернистую землю.

— Извини, продолжай. Думаю, хорошая история у костра нам не помешает.

— Ты знаешь о храме Соломона, да? Кто построил его для царя?

— Рабочие? — предположил Дин, подыгрывая египтянину. Этот человек мог сообщить им нечто, о чем обычным туристам не рассказывают: о знаниях и преданиях, окружающих храм Соломона — так что нужно было вести себя соответственно.

Наступила неловкая пауза, и Винчестер представил себе, как египтянин наблюдает за ним, изучает его лицо, пытаясь определить, шутит он или говорит серьезно. Ощущение было такое, будто по телу ползали крошечные муравьи, поэтому Дин перевернулся на спину, занял позу поудобнее и решил подождать, когда мужчина снова начнет говорить.

— Шайтаны, — наконец тихо прошептал Азим, будто опасаясь говорить громче. — Демоны.

— И как же Соломону удалось заставить их? — подал голос Сэм. Оказывается, он слушал их разговор, даже с головой закопавшись в книгу.

Дин очень надеялся, что он успел вовремя согнать ухмылку с лица, чтобы Азим ее не заметил. Но было почти невозможно сдержать смешок, слыша, такой наивный и взволнованный голос Сэма, говорящего о демонах.

— Соломон очень особенный человек. В его жилах текла особая кровь. И у него было кольцо. Волшебное кольцо, которое помогало ему командовать всеми злыми существами. Он приказал: «Постройте мне храм!»… так они и сделали. Это сделало его могущественным. А когда король умер, все его сыновья хотели кольцо.

— Разве он не мог сделать им такие же? — спросил Дин. Они с Сэмом знали кое-что о кольце Соломона и ключе. Снова и снова перелистывая книги в библиотек Бобби, они нашли много интересных способов заставить демонов подчиняться своей воле, но ни одна их этих безделушек так и не смогла спасти Дина от Ада. Кажется, что это было целую жизнь назад, адские псы наседали им на пятки, время работало против них… мало что изменилось с тех пор. И все же сейчас все иначе.

И снова ответом ему послужила тишина.

— Только Соломон мог повелевать кольцом. Но сыновья не верили в это, они хотели власти. Это особое кольцо. Подарок Ангела. Авия и Ровоам — сыновья царя — борются за него, но царь понимает, что есть только одно решение… — с воодушевлением проговорил Имам.

Помимо этой истории с демонами, Дин, на самом деле, знал очень мало легенд о царе Соломоне. Он помнил, как однажды пастор Джим рассказывал им одну историю, где между двумя матерями разгорелся спор из-за того, что женщины не поделили сына, и каждая верила, что ребенок её, и Соломон, не будь дурак, предложил разрезать пацана пополам. Дин подумал, что это неплохая догадка.

— И он распилил кольцо на две части? — предположил он.

— Да! Это правда! — взволнованно воскликнул мужчина. — Опечаленный плохим поведением сыновей, Соломон приказал разрезать кольцо надвое. Одному сыну он дает кольцо со звездой. Другому он дает золотую голову.

Дин почувствовал, как напрягся каждый мускул его тела.

— Что за золотая голова? — спросил Сэм, бросив взгляд на кулон на груди брата .

— Голова… говорят, это образ ангела, который дал кольцо Соломону. Рассказы, как выглядит эта голова переходит от отца к сыну с тех самых пор… — мужчина замолк, и его глаза, проследив за взглядом Сэма, тоже остановились на кулоне. — Длинное лицо с закрытыми глазами и кругом над головой. Как этот, — он указал пальцем в сторону Дина.

— А, так вот где подвох… — выдохнул Винчестер, даже без зрения догадываясь, куда все смотрят. — Вот почему ты помог нам, да? Думаешь, это часть кольца Соломона?

Он дотронулся до кулона, который ярким золотом блестел в отблесках огня. И продолжил:

— Если ты еще не заметил, у этой головы есть рога. Этот ангел Соломона был необычным парнем, да? — фыркнул Дин, вытягивая амулет в направлении бедуина так далеко, как позволял шнурок.

— Это не рога, — снисходительно ответил мужчина. — Это рукоять пылающего меча, символ силы и высокого положения ангела на небесах.

Дин закатил глаза и в то же мгновение услышал вздох Сэма. Был только один ангел, который прославился, благодаря своему огненному мечу.

— Подожди… Только не говори… — скривился старший Винчестер.

— Михаил… оставил часть кольца на земле с определенной целью. Важной целью. И ты ее носишь.

Дин рухнул на спину, внезапно почувствовав, как тяжесть прошедших дней с невероятной силой придавила к земле.

— Ну, я же просил не говорить…

— Ты только что пошутил? — спросил мужчина обиженным тоном. — Весь мир вокруг нас разваливается… и ты шутишь? Без шуток.

Дин хмыкнул и спустя пару секунд проговорил:

— Знаешь, Азим. Ты говоришь прямо как один мой знакомый, — сказал он с напряженной улыбкой. Фактически, бедуин почти процитировал слова Захарии о долге, который ангелы упорно пытаются завязать узлом на шее обоих Винчестеров. На одно короткое мгновение на него накатила паника. Он не знал, где именно сейчас находится брат и как сказать ему о том, что возможно они гуляют по пустыне с ангельским презервативом. Он подождал несколько минут и прошептал:

— Сэм…

Достаточно одного имени. Уже через секунду пальцы брата обхватили его правое запястье, и кроме мрачной пустоты и сомнений, Дин почувствовал хоть что-то определенное.

— Не ангел, — уверенно проговорил Сэм, словно прочитал его мысли. — Он немного обиделся на твой тон и просто лег спать. Не думаю, что он работает на Захарию. Наверное, он надеялся, что мы проявим большее уважение к его истории.

Дин кивнул и облегченно положил голову на песок. Из-за поездки на верблюде все мышцы внизу спины горели огнем, поэтому он заставил себя расслабиться, пока представилась такая возможность. Было стыдно признавать, но рука брата на запястье действительно успокаивала. Однако сейчас просто необходимо было перестать грызть себя из-за каких-то слабостей и дать своему организму шанс восстановить силы.

— Думаешь, есть в этой истории доля правды?

* * *

Сэм ничего не ответил. Он тоже не спал. Свернувшись калачиком рядом с Дином, он пытался заставить себя перестать снова и снова перебирать в уме то, что они узнали за последние несколько дней, но его мозг, кажется, не мог остановиться.

С другой стороны костра спал Азим, удобно прислонившись спиной к теплому боку верблюда. Он больше не произнес ни слова после того, как поделился своей историей, и Сэм почувствовал, что, возможно, они обидели мужчину своей реакцией.

Но на самом деле, им просто жутко не хотелось верить в это.

Сэму и в голову не приходило осведомиться у Бобби, откуда тот взял этот амулет. Для него эта золотая фигурка была и всегда будет напоминанием о еще одном разочаровании в отце и, в то же время, о первом разе, когда Сэм наконец-то смог сделать что-нибудь для брата, а не наоборот.

Большую часть своего детства Дин был для него братом, отцом и лучшем другом одновременно. Тем, на кого он мог всецело положиться, тем, кто, не смотря ни на что, всегда говорил ему правду. Как и в то Рождество много-много лет назад.

Тогда у Сэма появилась возможность показать Дину насколько он важен для него.

Все последние события, связанные с амулетом, были для Винчестера будто удар под дых. Еще одна ниточка, с помочью которой ими манипулировали, заставляли играть свои роли; еще один кусок большой головоломки, который он готов был поставить на место.

Что случилось бы, отдай он амулет отцу, как и собирался? Взял бы его Дин после смерти Джона? Оказались бы они здесь, посреди пустыни, разговаривая об этом кулоне? Или отец поступил бы с ним так же, как и с большинством вещей, которые ему дарили на дни рождения, Рождество или дни отца: просто убрал бы подальше в ящик или потерял? Нашел бы этот амулет свой путь в руки Дина, где он, очевидно, и должен быть?

— Я думаю, что мы знаем достаточно о Соломоне и окружающих его тайнах, чтобы отдать этой истории должное, — задумчиво проговорил Сэм. — В смысле… как знать? Человек создал серию защитных знаков, которые по сей день являются лучшими в своем роде… Возможно, кто-то сказал ему, как это сделать. И этим «кем-то» вполне мог быть Михаил, — наконец сказал он.

Его голос понизился до еле слышного шепота, но он знал, что Дин не спит и слышит его. Брат повернул голову и сдвинулся к нему поближе, даже не потрудившись открыть глаза.

— Да… Я тоже так думаю. Но знаешь, что я скажу, — ухмыльнулся Дин, сжав кулон в кулаке, — если это было лицо Михаила, то у парня были серьезные проблемы с девушками.

— Тогда возникает несколько вопросов, — сказал Сэм, погрузившись в свои мысли. — Если это действительно одна часть кольца, то где вторая, и насколько они эффективны поодиночке, когда не работают вместе.

Дин хрипло засмеялся.

— Что? — мрачно спросил Сэм. Он не находил во всем этом ничего смешного.

— Да я просто подумал… Это забавно, знаешь. После всего этого дерьма с кольцами я чувствую себя гребаным Фродо Бэггинсом. А тебе даже имя не нужно менять, да Сэмуайз?

Было всего несколько моментов за всю жизнь Бобби Сингера, когда он действительно был удивлен. А учитывая его образ жизни, они были, как правило, более необычными, чем у среднестатистического человека, но те, что он помнил лучше всего, оставили… неизгладимые впечатления.

Он всегда был книжным червем: зачитывался фолиантами о древних культурах и фольклоре — одним словом, это была его страсть. Поэтому когда демон вселился в миссис Сигер, и милая Карен убила двух детей, которым давала уроки игры на пианино, это стало настолько большим потрясением, что жизнь буквально перевернулась с ног на голову.

Бобби до сих пор помнил ощущения, которые испытал, открыв входную дверь и увидев Дина с несмелой улыбкой на лице, с ног до головы перепачканного землей, через четыре месяца после его похорон. Любой другой человек наложил бы в штаны от такого зрелища: Бобби собственными глазами видел искалеченный труп парня, который Сэм закопал где-то в глуши через несколько дней после смерти. Надо признать, от такого даже Сингер приходил в себя очень долго.

Потом был случай, когда в него вселился демон и чуть не убил Дина. Даже зная все заклинания, чары и другие средства защиты, Бобби все равно был максимально близок к тому, чтобы убить парня, которого он считал своим сыном. Это был как плевок в лицо его профессионализму.

Проснувшись в больнице, он не имел ни малейшего представления, как туда попал. Он даже был не в состоянии сказать, на месте ли его ноги, потому что ниже пупка ни черта не чувствовал… Он думал, что это последний сюрприз в жизни, который он сможет вынести.

Это был очень неприятный опыт, поэтому Бобби решил, что он буквально неуязвим, и теперь обычными человеческими вещами его не проймёшь. Теми, с которыми люди сталкиваются регулярно.

Ты никогда не сможешь узнать всю правду о человеке, не зависимо от того, как долго вы знакомы — это факт. И Бобби на своей шкуре его подтвердил. Он привык иметь доступ к информации, о которой большинство людей даже не подозревает, привык чувствовать себя в безопасности, благодаря своим знаниям, поэтому образ друга, держащего пистолет прямо возле его лица, честно признаться, здорово удивил.

— Что за черт… Ты рехнулся?

Оружие дрожало в руке египтянина, но дуло все еще целилось Бобби в правый глаз. Одной рукой он схватил Кольт, мирно лежащий на коленях у Сингера.

— Мне очень жаль, Роберт, — проговорил Имам, забирая у него старый револьвер и пряча в карман, — Ничего личного.

— Ничего личного?! Ты тычешь пистолетом мне в лицо, козел! — взорвался Бобби. С тех пор, как Сэм, Дин и Имам ушли, он беспрерывно вглядывался в темноту, ища любые признаки опасности, чтобы вовремя предупредить друзей. За спиной египтянина и его девяти миллиметровым пистолетом все было по-прежнему тихо, только… слишком тихо. Парней нигде не было.

— Где Сэм и Дин?

Имам не ответил, бросая ему на колени наручники.

— Это просто страховка… Пожалуйста, не заставляй меня делать тебе больно.

С каждой секундой груди Бобби нарастала тревога.

— Страховка на что?

— На то, что все пойдет по плану, — ответил Имам. В следующее мгновение на голову Сингера натянули вонючий черный мешок и подвезли инвалидное кресло к машине. Его уложили на заднее сидение пикапа животом вверх, будто фаршированную рыбу, и единственным, что хоть немного успокаивало, было осознание того, что его, видимо, собирались сделать рычагом давления на парней. А как известно, шантаж плохо работает, если убить заложника.

* * *

Бобби до сих пор считал наиболее унизительным в жизни то, что в инвалидном кресле его поначалу возил тощенький и приставучий медбрат, но опыт общения с двумя безмозглыми головорезами, другом-иудой и еще одним высокомерным засранцем показал, что костлявый интерн — не самая омерзительная вещь в его жизни.

Место, куда они приехали, было недалеко от Абу-Симбела, но точно не родной город Имама. Бобби бывал там пару раз и знал, что единственная дорога, ведущая в Дарау, это маленький деревянный мостик, перекинутый через трубу системы орошения, который адски скрипел, когда по нему проезжала большая машина.

А вот где они находились сейчас, Бобби даже предположить не мог.

Этот городок был больше, оживленнее Дарау, с продавцами, громко выкрикивавшими цены на товары, с ребятишками, верещащими под окнами, с переговаривающимися мужчинами и женщинами. Во время поездки всего на несколько коротких минут он смог уловить плеск волн о берег и рокот старых моторных лодок. Потом пикап проехал через открывающиеся металлические ворота, и тут же послышался треск гравия под колесами. Лишь тогда машина остановилась.

Когда мешок сняли, Бобби зажмурился и смог, наконец, вдохнуть полной грудью. Он сидел на стуле в гостевой комнате маленького полуразрушенного дома: грязные металлоконструкции торчали из бетонных стен, и на этом этаже осталось лишь одно застекленное окно.

Человек, стоящий перед Бобби, по-видимому, был здесь главным: все остальные почтительно держались на расстоянии и старались не встречаться с ним взглядом. На мужчине была надета шелковистая темно-синяя туника и белая шапка куфи, и единственное, что отличало его от других, была черная борода с полоской седых волос прямо по центру, из-за которой казалось, что на лицо ему приклеили хвост скунса.

— Бобби Сингер… рад познакомиться с вами лично, — проговорил он с сильным акцентом, протягивая руку. — Мое имя Обахам Джером Кроули, я лидер Ордена Восточных Тамплиеров.

Бобби бросил на него красноречивый взгляд, вскинул брови и демонстративно поднял связанные руки, чтобы почесать бороду.

— Не разделяю твоих эмоций, — покачал он головой.

Мужчина проследил за движением его ладоней, натянуто улыбнулся и незаметно опустил проигнорированную руку.

— Вы правы… не лучшие обстоятельства для знакомства, но я уверяю вас, если бы первоначальный план сработал, не было бы необходимости в этих… сложностях.

— Какой еще первоначальный план? — нахмурился Бобби в ответ. У него было очень, очень плохое предчувствие относительно того, к чему все идет. Виноватые взгляды, которые Имам время от времени бросал на него, делали все еще хуже. Лишь тогда Сингер понял причину, по которой его привезли сюда, и он с гордостью улыбнулся:

— Парни ускользнули из твоих лап, да?

Обахам прожег его долгим взглядом и продолжил:

— Скажите, вам знакомо слово «тоо’м»? Это распространенный, очень надежный способ ловли добычи, особенно той, к которой сложно подобраться, — сказал он, оставляя без внимания фразу Бобби.

— Наживка, — с отвращением сморщился Сингер.

Настала очередь Обахама улыбнуться.

— Прямо сейчас, мистер Сингер, вы всего лишь наживка, как вы выразились, и ваша жизнь будет стоить не дороже, чем «парни» ее оценят. И на вашем месте я бы уже начинал молиться, чтобы они делали то, что потребуется. В этом случае вы проживете немного дольше.

Бобби почувствовал, как ярость закипела у него в животе, как заскрипели его зубы, возникло сильное желание броситься вперед и стереть противную ухмылку с лица этого подонка, но его останавливало отсутствие рабочих ног. Поэтому не было другого варианта, кроме как сосредоточить весь возможный яд в своем голосе и надеяться, что египтянин упадет замертво, только услышав его.

— А если они откажутся?

— Скоро вы сами все узнаете.

Хитрая улыбка мужчины настораживала Бобби почти так же, как и мысль о том, что его используют для того, чтобы заманить Винчестеров в это безумие.

* * *

Голос Дина было легко узнать. Он приглушенно доносился из сотового телефона, который Обахам прижимал к уху, морщась и отодвигая его все дальше и дальше по мере того как парень срывался на крик. По тону и громкости было понятно, что он чертовски зол. Но Бобби знал его гораздо дольше, чем эти полудурки, и слышал страх и неуверенность, которые то и дело проскакивали в его браваде. Он очень надеялся, что больше никто этого не замечает.

Когда лидер Ордена повернулся, смерив его взглядом полным ярости и разочарования, Сингер уже догадался, что произойдет, до того, как Обахам гневно крикнул: «Эксар эдо!». (араб. «сломать (ему) руку» )

Бобби съежился от этих слов, прекрасно понимая, что бежать некуда. И нечем. Очевидно, целью было не причинить ему боль, а заставить Дина слушать крики друга.

Сидя на жестком стуле, куда его запихали, как безвольную куклу, он отчаянно пытался сохранить остатки невозмутимости, когда один из членов Ордена схватил его за левую руку и начал выкручивать, увеличивая давление с каждой секундой, пока не почувствовал, как кости скрежещут друг о друга и, наконец, ломаются.

Крик, вырвавшийся из уст Бобби, невозможно было сдержать. Слишком поздно он прикусил язык, пообещав себе не издавать больше ни звука, но что сделано, то сделано. Он едва ощутил вкус крови, заполнивший рот из-за горького разочарования. Черт возьми! Он не ломал кости с зимы 97-го, когда поскользнулся на льду. Он успел забыть, как же это мать твою больно!

Через динамик сотового телефона Бобби услышал, как Дин в отчаянии выкрикнул его имя.

- Ибн иль кальб! (араб. «сукин сын») — прохрипел Бобби Обахаму и его людям, начиная перебирать все ругательства из своего немаленького глоссария, произнося на обоих языках, чтобы убедиться, что уроды поняли каждое слово, выходящее из его рта.

Бобби в который раз убедился в болеутоляющем эффекте мата.

Но было уже слишком поздно. Теперь, когда парни услышали его крик, они, как слабонервные девчонки, сделают все, что этот ублюдок потребует, не задавая лишних вопросов. Двое идиотов.

Красный туман, пропитанный беспокойством и болью, начал окутывать Бобби, окутывать его тело и мыли, и отступил лишь на короткое мгновение, когда он услышал слова Обахама про ковчег. Из всех вещей, что он мог потребовать…

Он имел в виду тот самый Ковчег? Ковчег Моисея?

Мозг яростно начал работать, воскрешая в памяти все, что он когда-либо читал об этом артефакте. Бобби вспомнил совсем немного, был ли тому виной болевой шок или старческий маразм, не известно. Ходили легенды, что Ковчег Завета как-то связан с Богом и что армия, несущая его, становится непобедима. Бобби не мог придумать ни одной действительно веской причины, почему Орден хочет заполучить такой могущественный артефакт, учитывая, что его вообще может и не существовать. В конце концов, это всего лишь слухи.

— Ну почему именно они? У тебя людей, что ли, мало?— процедил Бобби, как только Обахам отключил телефон. — Зачем тебе все это?

— Почему, почему, почему, — передразнил Обахам, сверкая глазами. — Величайший вопрос человечества! Вы так любите ныть, как надоедливые маленькие дети, которым больше нечего делать, кроме как задавать вопросы. Вас не беспокоит то, что скоро настанет конец всему живому, а ответов вы так и не получили? Остались ни с чем, а?

Бобби смотрел на него, пытаясь понять, к чему он клонит.

— С самого рассвета человечества мы жили в темноте. Невежественные обезьяны, ищущие повсюду глубокий смысл, высшие цели, связь со всемогущими существами… Но теперь Люцифер восстал! Носитель света ходит среди нас. И Апокалипсис грядет!

Глаза египтянина расширились, и на последней фразе он раскинул руки в стороны — короткая, но пламенная речь так вдохновила его последователей, что несколько мужчин, стоящих возле него, запрокинули головы и блаженно заулыбались. Черт побери, они с такой радостью едят дерьмо, которое им скармливает Обахам, как будто это божественная амброзия. Имам тоже прикрыл глаза и сцепил руки в замок. Бобби не мог поверить, что этот тот самый человек, с которым он торговал и поддерживал связь на протяжении последних двадцати лет.

Застряв в этом дешевом пластиковом стуле, все что ему оставалось, это помотать головой, чтобы отогнать навязчивые мысли.

— Итак, вы знаете, что дьявол на свободе, — проговорил он. Эта идея казалась настолько абсурдной, что он уже начал сомневаться, не упустил ли что-то. — И вы действительно хотите помочь Люциферу? Вы так ждете конца света? — процедил Бобби, изо всех сил стараясь не двигать сломанной рукой, прижав ее к груди. Если не дышать слишком глубоко, то боль, в принципе, можно было терпеть. — Вы спятили?

Обахам подошел ближе и снисходительно похлопал Бобби по плечу. Если бы Сингер мог встать на ноги, то египтянин оказался бы значительно ниже его, он был уверен. Но инвалидность есть инвалидность, так что Обахам беспрепятственно навис над ним.

— Апокалипсис не означает конец света, как думают мелочные, невежественные умы, — наставлял он. — Это греческое слово, означающее откровение. Прозрение. Свет, сияющий над нами.

Бобби фыркнул.

— Единственный свет, который будет сиять на твоей безмозглой башкой — это адское пламя. Если Люцифер добьется своего, он сожжет нас всех к чертовой матери.

— Не всех, — убежденно сказал Обахам. — Орден, его истинные последователи, те, кто помогаю ему, будут вознаграждены.

— И ты называешь это помощью? Да вы всего лишь маленькие дети, играющие со спичками.

— Ты правда в это веришь? — мрачно спросил Обахам, сверкая глазами. Спустя несколько секунд, не сводя с Сингера пристального взгляда, он крикнул: — Асмодей, продемонстрируй нашему другу на что мы способны.

Бобби оглянулся вокруг, пытаясь понять, к кому обращался египтянин. Он знал это имя. Во всех исследованиях, которые он проводил, чтобы помочь Винчестерам, так или иначе все сводилось к Люциферу и его свите, поэтому Бобби знал на зубок всех игроков в ближайшем окружении дьявола. Асмодей был одним из главных генералов Люцифера, так что у него не было ни единой причины быть здесь, а уж тем более подчиняться приказам мелкого человечка.

Никто из присутствующих не шевельнулся, и на секунду Бобби уже решил усмехнулся, потому что наглый блеф Обахама был разоблачен. И только когда парень, стоящий рядом с ним упал на колени, охотник понял, что вот оно… то, что должен был «продемонстрировать» Асмодей. Молодой человек отчаянно схватился за шею, захрипел и упал на колени. Ужас застыл в его маленьких карих глазках.

— Ты больной ублюдок, — выдохнул Бобби, не в силах что-либо предпринять, растерянно наблюдая, как мальчишка, который всего несколько минут назад был его охранником, корчился на земле в предсмертных судорогах. — Думаешь, дьявол за это повысит тебя в звании? Наградит?

Обахам самодовольно ухмыльнулся и посмотрел на пленника.

— Я гарантирую нам места подле Люцифера, доказываю, что мы достойные союзники. Ковчег, Винчестеры… это лишь начало.

— И какой же конец? — спросил Бобби, желая узнать, ради какой высшей цели египтянин так старается.

— Если повезет, ты сам увидишь, — сказал лидер Ордена, взмахнув рукой. — Отнесите его к священному колодцу.

* * *

Как человек, выросший в тихой, нецивилизованной деревне, Бобби намного больше любил засыпать, вглядываясь в далекие звезды под стрекотание сверчков — вид пожирающих горизонт небоскребов и звуки дорожного движения нагоняли на него тоску.

Глубокое небо, усеянное тысячами блестящих белых точек, и ни одного облачка в поле зрения… В любой другой момент его жизни он бы мог просидеть здесь целую ночь: прохладное пиво в правой руке, удобное кресло, в котором можно утонуть, и этого было бы вполне достаточно, чтобы назвать его довольным человеком.

Но в настоящее время это невозможно. Никакого комфорта, удовольствие на нуле и, конечно, довольным его назвать нельзя.

«Священный колодец», как его назвал Обахам, к счастью, был снабжен лестницей. Египтяне усадили его на дно круглой ямы высотой в полтора, может быть, два метра, притащили тяжелый камень, чтобы закрыть вход, и просто ушли.

Если бы Бобби мог встать на ноги, то все, что ему нужно было сделать — поднять руку, схватиться за край колодца и можно было бы распрощаться с Обахамом и его гостеприимными друзьями. И это до крайности бесило. Без ног он мог лишь понуро прислониться спиной к холодной стене, как можно аккуратнее прижать сломанную руку к груди и ждать.

Сорок восемь часов.

Сингер знал, что парни придут за ним. Господи… Хотел бы он, чтобы они поступили разумнее, но они в принципе не способны трезво мыслить в подобных ситуациях, так что иного ожидать не приходилось. У Винчестеров уже наверняка был готов какой-нибудь безрассудный план, и они полным ходом мчались навстречу неприятностям. Это та часть безумия, с которой он ни черта не мог поделать.

Бобби воззрился на камень, закрывающий проход, пытаясь прикинуть свои шансы сдвинуть эту штуку и выползти отсюда. Глубоко вздохнув, он застегнул рубашку и поместил сломанную руку в промежутке между двумя пуговицами.

С тех пор, как он потерял ноги, верхняя часть его тела стала в разы сильнее. Он не прилагал никаких особых усилий, это просто происходило, понемногу каждый день, когда возникла необходимость приспосабливаться к повседневным занятиям без возможности встать на ноги.

Сингер пополз в сторону лестницы, подтягивая на одной руке почти девяносто килограммов веса. Он ни разу так не потел за последние несколько месяцев, и казалось, что пока Бобби упрямо двигался к другому краю колодца, он похудел как минимум на килограмм.

— Твою мать, — просипел охотник, когда правая рука начала гореть огнем. Он изо всех сил постарался завалиться на спину, а не на сломанную руку. — К чертям все это.

Иного пути не было. Бобби не мог выбраться из этой проклятой дыры, он даже до лестницы еще не добрался, а уже выбился из сил. И сделать так, чтобы ребята не приходили за ним, он тоже не мог. Бесполезный кусок инвалидного мяса.

Вытирая пот с глаз, он увидел звезды. Если верить Кастиилу и другим ангелам, там находился Тот, кто всегда наблюдал за ними.

Бобби никогда особо не верил в Бога. Он, конечно, ходил в церковь с Карен, но не заморачивался по поводу длинных проповедей, которые говорил священник. А после смерти жены… Что ж, к тому времени Бобби уже успел понять, что эти мужчины с белыми воротничками знают о Боге не больше, чем пятилетние дети.

Но именно сейчас ему очень хотелось, чтобы кто-нибудь сверху услышал его просьбу и оградил парней от опасности.

Конечно, он просил слишком многого, но когда сверху раздался какой-то шум, всего на секунду Бобби решил, что на его молитву все-таки ответили. Однако хитроумное приспособление, которое свесилось через край колодца, было мало похоже на божье милосердное вмешательство.

И в следующее мгновение на голову Бобби посыпался песок.

* * *

Солнце уже поднялось над горизонтом, когда в колодец с грохотом перекинули веревочную лестницу. Спустя несколько секунд спустился Имам и несмело обернулся на Сингера. Охотник не мог сказать, который час, но прошло достаточно времени, чтобы проклятый песок достиг половины его бедра.

Поначалу он занервничал и постарался забраться повыше, пытаясь не дать бесполезным ногам зарыться в падающей крошке. Через пару часов он сдался. Чертово дно было абсолютно ровным, и если никто не собирался останавливать падение песка в ближайшее время, то не было ничего, что как-то могло помочь.

— Я принес воды, — заявил Имам, стараясь не встречаться взглядом с Бобби, пока тот жадно пил из бутылки. — Они не разрешают приносить еду, но мне удалось настоять на воде.

— Мило с твоей стороны, — выдохнул Бобби, убирая бутылку ото рта. У него и так слишком много проблем, чтобы беспокоиться о нечистой совести Имама. Пусть чувствует себя виноватым. Поделом.

— Роберт… Дай мне все объяснить…

— У меня и без тебя сложилась довольно хорошее представление о происходящем, не волнуйся, — едко перебил его Сингер. — Позор мне, я-то думал, что ты умнее, Имам.

Вина в глазах египтянина сменилась жарким пламенем, и он одухотворенно произнес:

— Это гораздо важнее нас с тобой, Роберт. Важнее, чем те двое мальчишек, которых ты пытаешься защитить. То, что я видел, мощь, которой Обахам обладает… он особенный человек. Он может контролировать демонов, заставить чистое зло делать добрые вещи. Он проведет нас через эти мрачные времена, Роберт.

— Это все чушь собачья, тебе ли не знать, — проговорил Бобби. Рука онемела, но боль пронзала каждый раз, когда он повышал голос. — Ты же был одержим. Ты знаешь, на что способны эти сукины дети, — сказал он низким голосом, пытаясь достучаться до человека, которого он в течении двадцати лет называл другом. — Мы все знаем, что Люцифер восстал, большой босс теперь на свободе… Если одна из его шестерок обладает такой силой, что с легкостью могла бы убить нас всех, то как ты думаешь, что произойдет, когда сам дьявол решит, что вы ему больше не нужны, и явится по вашу душу?

— Он не убил бы меня, — прошептал Имам.

— Что ты сказал?

— Демон, которым я был одержим, когда мы впервые встретились, — повторил египтянин еще более слабым голосом. — Ему было приказано не причинять мне вреда… Когда Обахам сказал, что ему нужен кто-то для миссии в Америке, я… я был еще мальчишкой, Роберт, но вера уже жила во мне. Я…

— Ты меня подставил, — заключил Бобби. — Так нечаянно столкнулся со мной вскоре после того, как я узнал, что убило Карен… Обахам вселил в тебя демона… и ты позволил?

Имам смотрел себе под ноги, хватаясь за край веревочной лестницы.

— Мы все должны бороться за то, что считаем правильным. Я сожалею только о том, что вы при этом пострадали… я никогда этого не хотел. Я постараюсь принести еще воды немного позже.

Прошло больше суток перед тем, как Бобби увидел кого-то еще.

Примечания:

1) Махди, по легендам, это «ведомый» человек, который придет в мир перед концом света и найдет Ковчег Завета.

2) Клингонский язык — искусственный язык, используемый в вымышленной вселенной сериала «Звёздный путь»

3) Блу-Эрт — место, где находилась церковь пастора Джима

4) Йом-Киппу́р — в иудаизме самый важный из праздников, день поста, покаяния и отпущения грехов.

Следующим утром, соблюдая бедуинскую традицию, Азим оставил их на окраине Асуана, дав им немного еды и воды, чтобы хватило на один день — простое проявление вежливости, которое могло относиться как к друзьям, так и к врагам. После разговора в пустыне Винчестеры не были уверены, под какую категорию они попадали, однако от еды решили не отказываться.

— Рад был встретиться с тобой, Махди, — сказал Азим, когда пришла пора прощаться. — Запомни, какая бы судьба тебя ни ждала, чти ее и верь, что все к лучшему.

Египтянин запрыгнул на верблюда и, развернувшись, направил его обратно в бескрайнюю пустыню. Дин прошептал что-то на ухо брату, но его слова заглушило мягкое шарканье верблюжьих копыт по песку.

— Что? — переспросил Сэм.

— Я спрашиваю, с кем он разговаривает?

— С тобой, видимо, — ответил младший Винчестер, пожав плечами.

После пронзительной тишины пустыни громкие звуки города казались неестественными и навязчивыми: где-то вдалеке гудела толпа, выла музыка и рокотали моторы машин.

Дин привык полагаться на свой слух, чтобы восполнять отсутствие зрения, и сейчас он просто тонул во всей этой какофонии шумов. Невозможно было определить, какой звук принадлежит машине, которая едет в их сторону, а какой — от них; все люди вокруг выкрикивали фразы на сотне разных языков, которых Дин не понимал. Он даже не мог их различить, потому что в конечном итоге они все сливались в один большой комок, который отдавался головной болью в висках.

— Надо найти какое-нибудь тихое место. А там подумаем, куда идти дальше, — сказал Сэм, будто прочитал мысли брата, просто взглянув ему в лицо. Дин схватился за этот тихий, но знакомый голос, кивнул и почти на автомате протянул руку, чтобы схватить запястье Сэма. Если в пустыне мир казался безжизненным и огромным, то здесь, в суматохе города, он был гнетущим и поистине бескрайним.

* * *

Они свернули на длинную улицу, которая шла параллельно живописной реке. Сэм мало понимал в географии Египта, но был почти уверен, что это широкая река не что иное, как тот самый Нил. Знаменитый Нил со всеми историями, легендами и тайнами, которые его окружали. Вдоль всего берега, насколько хватало глаз, были припаркованы небольшие моторные лодки, названия которых были написаны как на арабском, так и на английском. Они варьировались от «Нильское что-то» до «Что-то Нила».

Перед лодками, у обочины дороги, прямо под палящим солнцем стояли роскошно украшенные экипажи, запряженные одной или двумя лошадьми, в зависимости от размера кареты. Ответственные за них мужчины настойчиво предлагали Винчестерам прокатиться по городу «Очень дешево!» и «По смехотворной цене!» специально для «Немец? Американец?». Сэм натягивал на губы фальшивую улыбку и мотал головой. Лучше им пока идти пешком, учитывая, что они даже не знают, куда направляются.

Из одной из пришвартованных лодок вывалилась группа туристов: загорелые и улыбающиеся люди с цифровыми фотоаппаратами на шеях и видеокамерами на плечах; экскурсоводы с разноцветными флагами с трудом пытались просочиться вперед с задних рядов. Сэм и Дин почти беспрепятственно прошли мимо группы людей, устремившихся в противоположном направлении. Все были примерно одного возраста, если не считать нескольких, выглядевших немного старше. Три девушки, одетые в джинсы и майки ярких цветов, будто в какой-то униформе, приветливо улыбнулись, когда прошли мимо братьев.

— Bonjour! — оживленно сказала одна из них и широко улыбнулась, обнажая зубные скобы, украшенные крошечными бусинками ярко-красного цвета. Она была очень похожа на Джо.

Сэм вежливо кивнул и на всякий случай положил руку на плечо Дина. Французская туристка… как не вовремя. Брат неуклюже повернул корпус в сторону нового звука и обворожительно оскалился. Младший Винчестер мог бы дать голову на отсечение, что Дин замыслил недоброе, поэтому надавил ему на плечо и потянул в назад, еще раз коротко кивнув девушке на прощание.

Здания с выходом на реку принадлежали в основном маленьким кофейням или сувенирным киоскам — это был хитрый маркетинговый ход для привлечения беспечных туристов, бросивших якорь в этом порту. Сэм подумал, что им, наверное, стоит направиться в глубь города, потому что необходимо было найти место, чтобы сесть и еще раз внимательно просмотреть все файлы в компьютере, который он нашел в храме. Если где-нибудь в округе есть бесплатный Wi-Fi, еще лучше.

— Пахнет острой едой, — сказал Дин, нарушая молчание, которое они хранили с тех пор, как вышли в людные места. — Как в том гастрономе в Квинсе, помнишь?

Сэм улыбнулся. При других обстоятельствах он был бы счастлив здесь находиться. Хотел бы он, чтобы они оба могли получить удовольствие от визита в Египет. Когда путешествие на самолете осталось позади, и они находились в самом сердце чужой страны, он был уверен, что Дину здесь понравилось бы.

— Метрах в двадцати на обочине стоит продавец. У него там большие корзины, до краев заполненные разными специями, — описал Сэм. Так много жизни, так много света, если бы только Дин мог увидеть это…

Через пару кварталов младший Винчестер, наконец, нашел идеальное место. Отель назывался «Золотой Анубис», и на больших баннерах снаружи объявлялось, что там был бесплатный Интернет.

Большего им и не надо.

— Готов зажить по-человечески? — повернув к брату голову, весело спросил Сэм. В следующее мгновение двери распахнулись и швейцар с улыбкой во все тридцать два произнес: «Добро пожаловать, господа!»

Мощный поток ледяного воздуха из кондиционера в вестибюле чуть не сбил Винчестеров с ног. В отличие от кондиционеров в придорожных мотелях, которые перед смертью обычно выплевывали несколько комков пыли, работали пять минут и потом замолкали навсегда, эти вовсю гудели и не собирались ломаться, поэтому братья не смогли сдвинуться с места и в течение нескольких минут просто стояли под струями прохладного воздуха.

Сэм первым смог прийти в себя и, глубоко вдохнув стал искать место, где можно присесть. Пара кресел с кофейным столиком обнаружились в самом углу вестибюля, достаточно далеко от входа. Место было скрыто от бдительных глаз на стойке регистрации и у дверей отеля — одним словом, идеальное место, чтобы обсудить план без лишних ушей.

Центр вестибюля занял большой фонтан со статуей высокой белой птицы, похожей на журавля, с водой, льющейся из золотого клюва. Красочные пучки душистых цветов в нескольких вазах располагались вокруг фонтана, придавая ему почти естественный вид, будто настоящий журавль, стоящий всего в нескольких метрах от братьев.

От него расходились, будто островки, архипелаги диванчиков, креслиц и кофейных столиков. Прямо рядом со входом расположилась группа людей, увлеченно слушающих парня, держащего немецкий флаг и желтый зонтик. Опять туристы.

Хотя, это было им на руку, потому что среди них Сэм и Дин — еще одна парочка туристов, скучающих в номере отеля в ожидании туристического автобуса, который отвезет их в место более живописное, чем вестибюль отеля. Или более предприимчивые путешественники, готовящиеся к пешему походу, чтобы побродить некоторое время в засушливом ландшафте пустыни и ощутить «истинную жизнь бедуинов».

Винчестеров не особо заботило, за кого их могли принять, лишь бы не задавали вопросов. Но несмотря на то, что они полностью проигнорировали приглашение забронировать комнату и прямиком направились к диванам, их никто к ним так и не подошел. Очевидно, им теперь многое будет сходить с рук, потому что персонал заметил, что Сэм ведет под руку слепого.

Для него это было отнюдь не преимущество, которое могло помочь избежать многих проблем, наоборот — от этой мысли ему становилось дурно.

Как только они сели, младший Винчестер открыл ноутбук и поставил на маленький стеклянный столик перед собой.

Операционная система — Windows, и пожалуй это все, что Сэм мог сказать после трех минут бессмысленного вождения курсора по экрану. Все остальное, как и следовало ожидать, было на арабском языке.

— Проклятье, — пробормотал он.

— Что?

— Кто бы мог подумать, что арабы будут хранить файлы на арабском языке, — проворчал Сэм.

Папки по-прежнему выглядели как папки, хотя и на другом языке. Некоторые из них даже вызвали у Сэма любопытство. Внутри он нашел лишь их фотографиями, и несколько текстовых файлов.

Дин со вздохом откинулся на спинку кресла и стал ждать. Любого другого человека такая ситуация поставила бы в тупик, и это означало бы, что компьютер совершенно бесполезен. Но брат всегда умел удивить, нужно было лишь дать ему время.

Все зависело от того, мог ли компьютер подключаться к Интернету, и если нет, то все летело крахом. В течение нескольких следующих минут Сэм отчаянно паниковал в гробовой тишине, ища подтверждение собственной догадки в программном обеспечении, в котором не мог понять ни слова, вернее, ни символа. К счастью для него, иконки были универсальными, и когда он наконец нашел тот, который доказал, что сетевое соединение возможно, Сэм облегченно выдохнул. После этого не составило особого труда подключиться к Wi-Fi отеля.

— Когда я искал способ спасти тебя от сделки, — начал он, продолжая задумчиво водить глазами по экрану, — я наткнулся на программу, которая может перевести на английский практически любой язык, который когда-либо записывали, можешь себе представить?

— Даже клингонский?

Сэм остановился и моргнул. Даже собрав всю свою силу воли, он не смог не улыбнуться. Его брат зануда, помешанный на «Звездном пути», честное слово.

— Да… Наверное, даже клингонский. В любом случае, тут есть несколько файлов, которые нужно перевести. Может, тогда мы наконец поймем, что это за люди.

— И тот демон, о котором говорил Кас… Асмодей, — напомнил Дин, выпрямляясь в кресле, будто пытаясь заглянуть в экран компьютера. Его глаза, однако, так и остались прикованы к фонтану, привлеченные мягким, монотонным шумом. — Я не слышал о нем раньше.

Сэм прикусил губу, радуясь, что на этот раз брат не увидит его лица перед тем, как он скажет то, что ему точно не понравится.

— Не слышал… даже когда был там… эм-м… даже там?

Младший Винчестер не заметил, когда всего на мгновение по телу Дина пробежала дрожь, которая сотрясала его каждый раз, когда он позволял себе вспоминать Ад.

— Нет, никто о нем не говорил. Ну, по крайней мере, не в тех кругах, где я… вращался.

Сэм задумчиво кивнул скорее для себя, чем для брата. Снова уставившись на экран, он открыл вторую вкладку в браузере и попытался вспомнить адреса онлайн-энциклопедий и охотничьих тусовок, которые они иногда использовали для сбора информации. Он так скучал по своему ноутбуку, где все было организованно и структурированно, потому что сейчас он потратил в два раза больше времени, пока нашел хоть что-то полезное. Особенно неудобно было с арабской раскладкой клавиатуры, поэтому приходилось прибегать к копированию-вставке букв и слов, которые ему нужны.

Как оказалось, Асмодей достаточно известный персонаж.

— Во время Апокалипсиса Асмодея назовут Разрушителем…, — зачитал Сэм вслух. — Набирает свою силу из сексуальной энергии жертвы… Часто изображается с тремя головами: одна — бычья, другая — баранья, а третья — человеческая, выдыхающая огонь. Имеет тело льва, крылья дракона и хвост змеи. Асмодей считается главным генералом Люцифера… Он проиграет в битве с архангелом Гавриилом во время восстания дьявола.

— О… да мы просто везунчики. Ко всем нашим проблемам добавился еще и золотой мальчик Люцифера, — вздохнул Дин с ноткой сарказма.

— И кстати, имя Соломона тоже упоминается, — добавил Сэм, продолжая пробегать глазами по менее интересным строчками. — Здесь говорится, что Асмодей был одним из демонов, которых Соломон пленил и заставил строить свой храм.

— Что ж, ну тогда, думаю, у нас нет причин держать обиду на этого страдальца, — заключил Дин с фырканьем. Если и есть что-то общее у всех демонов, так это их безграничная вера в абсолютное превосходство над людьми во всех возможных аспектах. Однако они предпочитают игнорировать факт, что когда-то они тоже были людьми. Чтобы их использовали в качестве прислуги на побегушках у местного царька? Это должно быть мучительно даже для черноглазых мордоворотов, не имеющих реальной власти, что уж говорить о высокопоставленных.

— Тут есть знак, — продолжил Сэм. — Знак Асмодея…

— Как татуировки у чуваков в храме?

Сэм помотал головой. Это невозможно было спутать с символами на запястьях египтян. Знак Асмодея имел обрамление с именем самого демона. А вот те круглые татуировки точно были без букв.

— Нет, они не похожи, — сказал он. — Даже не близко.

— Значит, вполне возможно, что парни из храма не имеют никакого отношения к этому хмырю Асмодею, да? — спросил Дин, вскинув руки. — Это… великолепно, — пробормотал он тоном, который подразумевал что угодно, только не «великолепно».

— Я сейчас еще раз попробую поискать информацию о татуировке, — сообщил Сэм. — Они выглядели очень специфично, поэтому держу пари, что это какой-то известный знак.

На татуировке была пентаграмма, окруженная Уроборосом — змеей, кусающей себя за хвост. Сэм не помнил всех деталей круглого символа, но надеялся, что основных частей будет достаточно, чтобы сделать какие-то выводы.

В некоторых случаях Сэм ненавидел, когда он прав.

— Мне это совсем не нравится, — протянул он, вглядываясь в желтый фон веб-страницы, где был изображен черный знак. Посмотрев на него еще раз, Сэм заметил несколько деталей, которые пропустил в храме.

В четырех треугольниках из пяти, которые создавали пентаграмма и Уроборос, находились ангел, дракон, бык и лев. Последние два могли означать многое, вплоть до прямой отсылки к Асмодею. А вот при взгляде на дракона и ангела сердце Сэма учащенно заколотилось.

Фигура ангела в контексте чего-то явно языческого: пентаграммы, звезд или черного солнца — казалась совершенно неуместной.

А что касалось дракона… Он не раз видел, как это мифологическое существо ассоциируют с Люцифером.

— Что? — прервал тишину Дин, чувствуя, что что-то происходит. — Что ты там нашел?

— Парни, которые… — начал Сэм, понизив голос, — которые напали на нас в храме, являются частью секретного ордена.

Дин фыркнул.

— В принципе, это было ожидаемо. Но насколько секретным должен быть орден, если даже ты раскрыл их минут за пять?

— Настолько секретным, чтобы все верили, что его давно не существует. Их татуировки имеют знаки Люцифера, Асмодея и ангелов, — сообщил ему Сэм, наблюдая, как насмешливость медленно сходит с лица брата. — Имя Алистера Кроули тебе о чем-нибудь говорит?

— Аластер и Кроули… Я так понимаю, ты имеешь в виду не демонов, — сухо кивнул головой Дин, проглатывая неприятный привкус, который оба имени оставили во рту. — Не знаю. Скажу только, что родители, видимо, люто его ненавидели.

— Не думаю, что это его настоящее имя… но как бы его ни звали, этот человек был основателем некоего Ордена восточных тамплиеров — сатанинской религиозной группы, которая сумела собрать довольно много последователей еще до начала двадцатого века. Вот это, — сказал Сэм, указывая на сложный символ на экране компьютера, — это была их метка.

— Ты хочешь сказать, эти люди добровольно работают с демонами?

Сэм помотал головой. Что-то во всем этом не сходится. Демоны никогда не были командными игроками просто из-за своей безнравственной сущности. Если Асмодей руководил всей кампанией, то почему тогда египтяне не были одержимы? Люди из этого Ордена, может быть, и готовы работать с демонами, но вот зачем такие хлопоты самим демонам?

— Без понятия, — проговорил Сэм. — Насколько нам пока известно, демоны вообще не имеют ко всему этому отношения. Мы знаем только о кучке фанатичных отморозков, желающих заполучить предмет, о котором сложено много легенд.

Дин вздохнул, положил локти на колени и взлохматил волосы обеими руками.

Младший Винчестер перевел взгляд на красную рану на лбу брата. Она уже начинала затягиваться, но он был уверен, что болело адски.

— Ты как? — прошептал он.

По мере завершения первого этапа перевода прозвучал мягкий «плинг».

— Да, я в порядке… Ты где-нибудь видишь вывеску сортира? — почти невозмутимо спросил Дин.

* * *

Несмотря на то, что старший брат упрямо настаивал на том, что он все еще способен самостоятельно пользоваться проклятым туалетом, Сэм решил остаться за дверью, чтобы потом проводить его обратно к креслам, которые они приватизировали в холле.

Пока Сэм был с головой погружен в компьютер, пытаясь понять, что делать дальше, Дин слушал.

Вестибюль отеля был очень оживленным местом. Постоянно приезжали и уезжали автобусы, болтали туристы, из стороны в сторону ходили десятки ног: безостановочное движение и кипящая жизнь. Телефон на стойке регистрации с хриплым и глубоким звонком подавал голос каждые три минуты. Слева от них, метрах в десяти, периодически чихал какой-то мужчина, иногда срываясь на икоту.

Как ни странно Дин даже смог услышать несколько людей, разговаривающих на английском. На шесть часов от них группа бизнесменов обсуждала, где будут ужинать этим вечером, празднуя сделку, которую они только что заключили; на три часа, недалеко от Чихуна, раздавался чмокающий звук небрежных поцелуев и тихий шепот девушки, пытающейся убедить своего «медвежонка», что нет, они не «проведут весь медовый месяц в комнате».

Со стороны лифтов все время доносились мелодичные звонки, которые становились раздражающими после десяти минут прослушивания. Но они не шли ни в какое сравнение со звуком льющейся воды откуда-то справа.

Очевидно, прямо за молодоженами были туалеты. Парочка продолжала строить планы на свою будущую жизнь. Планы на вечер. На завтра.

Эти люди понятия не имеют.

Дин проигнорировал стоячие писсуары, потому что ему совершенно не хотелось делать это на глазах у какого-нибудь незнакомца, которого он даже не увидит, и наощупь стал искать свободные кабинки, проверяя закрытые двери. Живот взлетел к горлу, и казалось, что его сейчас стошнит.

Все эти люди, все жизни… скоро разрушатся. Они не подозревают, что конец света уже деликатно стучится в их двери. И они не подозревают, что находятся так близко к тем, кто виновен в этом.

Легко не замечать это, спрятавшись в своем маленьком мирке, на переднем сиденье Импалы, проезжая мимо знакомых мест по знакомым дорогам. На карту поставлены миллионы и миллионы жизней, и груз ответственности становился тяжелее, с каждым разом, когда Дину напоминали об этом.

Семь миллиардов человек. Если бы они только знали…

Дин, наконец, нашел открытую кабинку и заперся. За дверью кто-то еще мыл руки.

Ходить в сортир, ничего не видя, это все равно что мочиться пьяным. Используя кончик ботинка, ему удалось точно установить, где находиться унитаз, и после этого осталось довериться тем движениям, которые он делал всю свою жизнь. Только когда звук жидкости, ударяющейся о пластиковую поверхность, достиг его ушей, Дин понял, что крышка унитаза опущена.

В доме Имама такая проблема не возникла, потому что какая-то заботливая душа подумала о неуклюжем, недавно ослепшем бедолаге.

Глубокий стыд, подобного которому Дин никогда в жизни не испытывал, поднялся из его живота и обвился вокруг горла, как удав. Хотел бы он знать, что теперь случилось с его джинсами и ботинками. Казалось, будто ему снова шесть лет, когда проявилось позднее недержание, и он описался прямо в школе. Учительница сказала, что это нормально — просто запоздалая реакция на какую-то детскую травму, которую вызвало незнакомое место. А сейчас что? Сейчас это просто демонстрация того, что его ждет в будущем.

Проводник, чтобы пересечь улицу.

Сопровождение до двери ванной.

Обуза для окружающих.

Злость на себя, потому что забыл проверить, опущено ли сиденье.

Черный мир вокруг него начал выходить из под контроля. Он нащупал замок двери, стремясь выбраться из кабинки. Оказавшись снаружи, Дин почувствовал себя еще хуже. Он не мог вспомнить, где находятся раковины и даже где находится дверь. Он потерялся в гребанном гостиничном сортире, а снаружи находился целый мир, зависящий от него.

Слезы, которые уже давно угрожали хлынуть ручьем, подступили к горлу и бесшумно потекли по щекам. Они сыпались, как сырой песок, и все, что хотелось сделать, это свернуться калачиком и спрятаться ото всех, кто может его увидеть.

Дин был почти уверен, что в комнате больше никого не было, но звук открывающейся двери предупредил его, что скоро это изменится. Он чувствовал, как совершенно незнакомый человек смотрел на него сверху вниз, и не мог найти в себе сил встать или даже позвать брата.

— Дин… — тихий голос заполнил пустоту, и старший Винчестер спешно утер слезы рукавом. Сэм сейчас стоял над ним, уставившись на жалкое подобие своего старшего брата, и при мысли о том, как он выглядит, Дину хотелось выстрелить себе в висок.

— Ладно, приятель… пойдем отсюда. Менеджер уже давно нехорошо на нас поглядывает, надо уходить, — сказал Сэм подбадривающим тоном.

— Да… тут воняет, — присоединился Дин, утирая ладонями щеки и умудряясь при этом не выглядеть ребенком. — Пойдем на свежий воздух.

Он шагнул вперед, но рука брата на плече аккуратно остановила его, и Дин понял, что двинулся не в том направлении.

— Может хоть ширинку застегнешь, а то к стойке регистрации недавно подошла группа монахинь… Думаю, у них будет психологическая травма, если ты в таком виде покажешься, — усмехнулся Сэм.

Младший брат дразнит его, как всегда дразнил до того, как Дин стал… таким. Хорошие были дни.

* * *

Туристы — беспечные животные. Легко отвлекаются, и, чаще всего, не способны долго путешествовать вдали от своих комфортабельных домов. Чем больше багаж, тем меньше они приспособлены к долгим поездкам. Какой смысл путешествовать на другой конец света, если в конечном итоге ты увозишь половину дома с собой?

За то время, пока Сэм ждал снаружи, одним ухом прислушиваясь к брату, а другим — к ноутбуку, работающему с переводчиком документов, он заметил подходящую к стойке регистрации пожилую пару.

Судя по одежде женщины и размеру бриллиантового браслета, которым она непрерывно трясла на своем костлявом запястье, Сэм сказал бы, что у них достаточно денег, чтобы арендовать частный самолет для путешествий. Он прекрасно слышал, что акцент у обоих был британский, потому что всю дорогу от лифта до стойки регистрации мужчина во всю мощь своих неслабых легкий кричал на маленькую администраторшу, которая, хлопая глазами, пыталась разобрать, что он говорит. Жена тоже вносила свою лепту в тираду мужа, время от времени раздраженно поддакивая. Очевидно, туристическое агентство обещало им пятизвездочный отель, а этот, как они выразились, «едва ли заслуживал двух звезд».

Когда Сэм вышел из сортира с Дином на буксире, пара продолжала наседать на персонал, желая, видимо, каким-то образом трансформировать четырехзвездочный отель в пятизвездочный, а им пытались объяснить, что это не их вина и что туристическое агентство ввело их в заблуждение.

Багаж пары большой кучей навалили на широкую тележку и аккуратно припарковали у стены. В разгаре жаркого спора про него никто не вспоминал.

Первым порывом Сэма было во все горло начать кричать о приближающемся Апокалипсисе и о том, что они не должны тратить время на такие мелкие и совершенно бессмысленные споры, но вместо этого решил, что если они с братом умыкнут маленькую сумочку, располагающуюся на самой вершине кучи багажа, как вишенка на торте, то он не будет испытывать сильных угрызений совести. Судя по размеру и форме, там могли находиться только кошельки и документы…

В двух кварталах от отеля, Сэм наконец смог облегченно вздохнуть. Как он и ожидал, никто не обратил внимания.

Убедившись, что на них никто не обращает внимания, он открыл сумку и заглянул внутрь. По его лицу расползлась улыбка, когда он увидел суровое лицо королевы на рулоне банкнот. Также там обнаружились два паспорта для миссис и мистера Дюмон.

— Похоже, они проведут следующие несколько дней в отеле Британского посольства. Думаешь, там-то хоть будет пять звезд? — ухмыльнулся он, помахав пачкой наличных перед носом у брата.

— Британские фунты? — спросил Дин, не замечая вмиг вытянувшегося лица Сэма. — Ты ограбил этих придурков из отеля?

— Они им не понадобится, — начал оправдываться младший Винчестер. — И вообще, откуда ты знаешь, что это фунты?

Дин загадочно подергал бровями и широко улыбнулся.

— Пахло рыбой и жареной картошкой, — сказал он. Выдержав драматическую паузу, он рассмеялся. — Я же слышал их акцент, идиот.

* * *

Сэм занялся поисками спокойного места, где они могли бы прочитать переведенные документы, поэтому Дин изо всех сил старался не путаться под ногами. Если опустить тот факт, что он шел по улице, держа Сэма за руку, и что при каждом шаге нога бесконтрольно ставилась на носочек, то это была почти приятная прогулка. Хорошо, что брату еще не пришла в голову мысль купить ему белую трость или что-то в этом роде.

Несмотря на отчаянное положение, в котором они находились, на горизонте неуверенно забрезжил лучик надежды. Полчаса назад у них не было ни зацепок, ни денег, ни плана. Два из трех уже неплохо.

Спустя некоторое время Винчестеры наконец нашли кафе, которое Сэм определил как «почти похожее на Старбакс». Они зашли во внутренний дворик и снова окунулись в смех, разговоры и звон посуды. Насыщенный аромат кофейных зерен и свежеиспеченного пряного хлеба наполнил воздух. Дин аккуратно сел на стул и прислушался к звуку, который не замолкал почти от самого Абу-Симбела.

Майл-О, должно быть, устал. Наверное, очень одиноко следовать за совершенно незнакомым человеком так долго.

И действительно, не прошло и пяти минут с тех пор, как они остановились и уселись в маленьком дворике кофейни, как Майл-О подошел и осторожно понюхал руку Дина. С другого конца стола доносился звук яростного набора клавиш по клавиатуре: Сэм был занят, пытаясь расшифровать значение документов. Дин откинулся на спинку стула и кончиками пальцев почесал Майл-О за ухом.

Принесли Колу в высоких стаканах. Пальцы Дина заскользили по влажной поверхности, и он услышал тихое шипение газа и мягкое постукивание кубиков льда.

Раздался стук тарелок, поставленных на металлическую поверхность стола, сопровождающийся роскошным запахом жаренного мяса и свежего картофеля. Если бы не редкие отрывки разговоров на арабском языке и отовсюду звучащая незнакомая музыка, Дин мог бы притвориться, что они находятся дома, в маленькой кафешке на обочине магистрали.

— Нужно поесть, Дин, — голос Сэма прорвался сквозь пелену мыслей. Даже аромат любимой еды сейчас не вызывал в старшем Винчестере чувства голода.

Говорят, что можно насытиться лишь посмотрев еду. Наверное, к Дину это относилось в большей степени, чем ко всем остальным. Он не мог заставить себя есть то, что не видит. Или, может быть, у него кусок в горло не лез, потому что где-то в этой стране Кас и Бобби находились в плену по их с братом вине; и где-то за океаном Люцифер выходил победителем из каждой битвы и с каждым триумфом становился все ближе и ближе к тому, чтобы выиграть войну.

Майл-О лизнул ему руку, и Дин отломил кусочек гамбургера, чтобы дать собаке. По крайней мере, животное не должно голодать.

Мясо было очень сочным, поэтому пальцы Дина перепачкались в жире, однако ему совершенно не хотелось просить Сэма помочь ему или же бесцельно водить пальцами по столу в поисках салфетки, так что он просто облизнул их.

Буря вкуса во рту ощущалась как взрыв сверхновой, пробуждая все рецепторы и заставляя Дина пускать слюни чуть ли не больше собаки. Майл-О, видимо, был не очень заинтересован в еде, и, дважды вильнув хвостом, отошел.

Может, он и даст этому бургеру шанс. Это меньшее, что он мог сейчас сделать.

* * *

Сэм с головой ушел в анализ, едва дождавшись окончания работы программы для перевода, прежде чем открыть документы уже на родном языке.

Первая часть текста была, очевидно, взята из Корана. Внимание Сэма привлекло одно слово, к которому программа давала несколько переводов. Видимо, она не могла принять решение, поэтому предлагала «ягненка», «спасителя», «избранного» и даже «ведомого». Когда Сэм нашел этот отрывок в оригинальном тексте, то обнаружил там знакомое слово: Махди.

Он пробежал глазами по переведенному тексту, и с каждой строкой будто мешок кирпичей опускался на дно его живота.

«Знамением его власти будет то, что придет Ковчег (…), который принесут ангелы, и они укажут путь.»

Сэм слабо мог представить себе ангелов, «указывающих путь» его брату, но совпадений было слишком много, чтобы просто отмахнуться. Как сказал Дин, еще не было человека, которому уделялось бы такое пристальное внимание небесных существ, со времен изобретения электричества. Фактически, раньше ангелы были настолько сдержанны и скудны в своих взаимодействиях с людьми, что для большинства они даже перестали существовать.

И когда ангелы наконец решили вмешаться, они вытащили Дина из Ада. Его. Именного его. Не любую другую гниющую душу. Только Дина.

И теперь во снах брату является Ковчег? Это не простое совпадение. Что, если отрывок из документа действительно говорит о нем?

Сэм поднял глаза на Дина, сидящего напротив, и сердце противно закололо. Его лицо было расслабленным и не защищенным обычной маской: таким безмятежным. По какой-то причине, прежде чем откусить от своего гамбургера, он оторвал небольшой кусочек мяса. Сэм редко видел, чтобы брат играл со своей едой. И когда он это делает, действительно стоит начинать беспокоиться.

* * *

Мягкий свет свечей слабо мерцал на бетонных стенах, оживляя висящие там картины — старые картины со старыми рамками и потрескавшейся краской. Витраж на окне был помутнен слоем пыли, и неяркому сиянию снаружи едва удавалось подсветить то, что он изображал.

Но Дин очень хорошо помнил этот витраж. Он помнил, как мужчина тащил большую рыбину свою лодку, пока Иисус и его апостолы ждали поблизости — ближневосточная деревня на заднем плане выглядела такой далекой и чужой всему остальному в Блу-Эрт. Это предание вырезали из истории человечества и заключили в зеленое и синее стекло.

В воздухе стоял сладковатый запах расплавленного воска и полированного дерева, смешанный с чем-то успокаивающим и целительным. Чем-то очень характерным для пастора Джима Мерфи.

Дин сидел на одной из длинных скамеек. Впереди и позади него из ряды тянулись, кажется, бесконечно.

В конце прохода стоял алтарь, аккуратно украшенный белой тканью, на которой ярко выделялась тонкая линия темно-красного вышитого креста. Высокие подсвечники обрамляли алтарь со всех четырех сторон — расплавленный воск капал с них, как замерзшие слезы.

Дин почти ожидал увидеть пастора Джима, стоящего за алтарем, окруженного длинными трубами церковного органа, с большой Библией в руках, во время чтения молитвы.

Джим учил его играть на этом органе. Грустные и зловещие ноты эхом отскакивали от стен, как веселый смех детей в воскресный полдень. Дин любил сидеть перед этой большой конструкцией, когда церковь была пуста, едва доставая ногами до педалей, и притворяться, что он играет на нем как виртуоз, давая концерт всему городу.

Дин давным-давно забыл, как играть. И Джим умер.

Место казалось таким холодным и неприветливым без человека, который их вырастил. Джима нет, да и Дина тоже нет.

Он понял, что спит, еще до появления Кастиила.

— А ты не изменяешь своим привычкам, — пробормотал Дин, глядя на распятия, висящие на стенах, над головой ангела.

— Вы должны мне помочь, — сказал Кастиил вместо приветствия. Он стоял перед алтарем, и Дину не надо было смотреть вниз, чтобы понять, что пресловутое кольцо огня уже зажжено у ног Каса.

— Мы ходили в Абу-Симбел, — проговорил Дин, поднимаясь со скамьи и направляясь к неподвижному ангелу. — Тебя там не было… это была ловушка.

— И вы выбрались, — заключил Кастиил, склонив голову набок, будто осуждая.

— А не должны были? — нахмурившись, спросил Дин. Он уже подошел достаточно близко, чтобы чувствовать тепло пламени. Тени, танцующие на серых стенах, делали глаза ангела почти черными.

— Нет, не должны.

Дин моргнул, замедляя шаги. Его глаза застелила серая пелена, вытягивающая всю жизни и краски из окружающего пространства. Все вокруг него было… неправильным. Дин смотрел на Каса и понимал, что это определенно был тот самый ангел, которого они знают, но слова, слетающие с его губ..? Это были слова незнакомца.

Он был знаком с Касом достаточно долго, чтобы утверждать, что он знает беглого ангела лучше многих. Давно ушло то наивное, но высокомерное существо, которое не могло понять отсутствие веры у Дина и прибегало к угрозам, чтобы завоевать уважение.

Кастиил, которого он знал, начал проявлять некое подобие терпимости по отношению к людям, особенно к Дину. Он еще не совсем «безобидный чудак», но уже и не бухгалтерская версия Терминатора.

Большая часть первоначального высокомерия теперь исчезла, выбитая из Каса его предательскими братьями и беспорядком на небесах; но осталась непоколебимая вера в Бога и, хотелось надеяться, дружба с Винчестерами.

С этим… с этой версия Кастиила Дин никогда раньше не сталкивался. Ангел, казалось, радовался его замешательству, с нетерпением ожидая, когда оно превратиться в страх.

Дин остановился в нескольких метрах от ангела, не желая сокращать расстояние между ними. Но все равно сократилось, потому что Кас совершить невозможное: спокойно сделал шаг вперед, неторопливо перешагнул через огненное кольцо. Дин остолбенел. Он ожидал, что ангел вспыхнет пламенем, как в прошлый раз, когда огонь коснулся его, но ничего не произошло.

Винчестер никогда не видел у него такого выражения лица. Он видел его у Захарии… видел у Люцифера… может быть, даже у Гавриила и Рафаила. Но не у Каса.

Кастиил… развлекался, радостно улыбался, дергая за ниточки в голове Дина и внушая ему то, чего не могло быть в реальности. Ангел неумолимо приближался, и Дин успел пожалеть, что не сдался тем парням из Абу-Симбела.

— Как ты это сделал? Я думал, что это как дьявольские ловушки для вашего вида…

— Это всего лишь сон… Я могу делать все, что захочу, — сказал Кастиил, улыбка на его лице потемнела. Злость полыхнула в его глазах.

— Это мой сон, а не твой, — напомнил Дин.

Кастиил подошел ближе, склонив голову набок и внимательно изучая Винчестера, будто насекомое.

— Ты прав. Хочешь покажу фокус?

Дин подозревал, что в следующее мгновение случится что-то плохое. И не ошибся.

Твердый гранит под его ногами начал таять, мир наклонился куда-то в сторону и Винчестер упал на четвереньки. Под руками Дин почувствовал холодный камень, противную слякоть, и когда он поднял руку, то увидел, что пальцы покрыты вовсе не влажной грязью. Вся ладонь была измазана кровью.

Глубокое тревожное чувство осознания накрыло его с головой, как ледяное одеяло. Дин посмотрел вверх, хотя это было последнее, что он хотел бы сделать. Но ему нужно было знать наверняка.

С земляных стен свисали изуродованные трупы, выставленные наподобие картин в галереях. Отрубленные конечности и части тела были свалены на полу, как вчерашний мусор, который кто-то забыл вбросить. Запах крови витал в воздухе, как разумное существо, загрязняя все вокруг своим зловонием.

Крики звучали как заевшая пластинка, прерывистые, приглушенные или громкие до такой степени, что могли парализовать любого, кто их слышал.

Ад.

Он снова был в Аду. И над ним возвышался смеющийся Кастиил.

— Это правда? Или я сплю? — в панике спросил Дин, широко раскрыв глаза. Липкий пот выступил на лбу. Его растерянный голос, подавленный ужасом, был едва громче бешено бьющегося сердца. Нельзя возвращаться в это место. Он не сможет выдержать это снова.

— Я же сказал, что могу вернуть тебя обратно в Ад, — с насмешливой улыбкой проговорил Кастиил. Огонь из серных ям заплясал в его глазах, когда он наклонился, чтобы посмотреть Дину в лицо. Маленькие блики, как крохотные змейки, танцевали в его зрачках. — И на этот раз я оставлю тебя здесь.

Винчестер завалился назад, и постарался отползти как можно дальше от ангела. Кем бы он ни был, Дин был уверен, что это не Кас. Будь у него деньги, он поставил бы на Аластора. Это был его «рабочий кабинет», где он принимал «особых подопечных». Место, где Дин в конце концов сломался и сказал «Да».

Когда его спина уперлась в твердую поверхность, отступать было уже некуда. Он снова был в страшном сне, который преследовал его с тех пор, как он вернулся из Ада. Руки начали дрожать, Дин не мог сделать ни вдоха.

Дыба, массивный блок из камня и металла, возвышалась над ним, как гигантская наковальня, глядя вниз на человека, съежившегося в ее тени. Длинные почерневшие кандалы свисали с ее боков — голодные рты с острыми зубами только и ждали, когда свежая плоть утонет в ледяном металле.

Дин попытался повернуться и встать, убежать от дыбы, убежать из этого места бесконечных пыток, но потерпел неудачу.

Его руки заскользили по мокрому полу, и он упал на землю, как раздавленный жук, ободрав подбородок о неровные камни.

Дин закрыл глаза от боли, но открыв их снова, увидел, что мир в который раз изменился. Он больше не видел дыбы, он чувствовал ее. Каждый сантиметр его тела с головы до пят соприкасался с холодной поверхностью. Дин дрожал, но чувствовал, как кровь кипит под кожей. Ни один клинок еще не коснулся его тела, ему уже хотелось кричать.

— Зачем ты это делаешь? Кто ты такой?

Кастиил стоял над ним, устремив взгляд на незащищенную плоть. Он еще никогда не смотрел на Дина такими глазами, и хотя ангел использовал человеческий сосуд, Винчестер был уверен, что Джимми Новак был не способен на такое. В его поведении было что-то первобытное и дикое.

— Просыпайся… просыпайся… просыпайся, блять, уже! — прошептал Дин себе под нос.

Но ничего не произошло. Кастиил продолжал смотреть на него с жестким выражением лица, а Винчестер был все еще привязан к той же плите неумолимого камня, которая стала ему домом за тридцать лет, проведенных в Аду.

Попытки освободиться не увенчались успехом. Дин пытался вырваться из кандалов в течении десятилетий, и ни разу цепи не поддались. В некотором смысле, это было похоже на дежавю: его сон, воспоминания, эмоции и страхи. Винчестер уже не контролировал себя.

— Кто ты такой?

Лицо Кастиила находилось в нескольких сантиметрах от него, и Дин увидел свое отражение в светлых глазах ангела. Он был испуган. Он был в ужасе.

— Я Кастиил, — ответил ангел. Голос пронизывал сарказм, который настоящий Кас до сих пор не мог понять. — Я ангел Господень, посланный сюда, чтобы спасти вас от погибели… и ты, Дин будешь моей подстилкой.

Дин не мог отвести взгляд. Капли пота скатывались по лицу и капали на дыбу. Он слышал, как шипела соленая вода, разбиваясь о метал, но все равно продрог до костей.

— Ты не Кас… Он бы никогда не сделал этого.

Кастиил проигнорировал его слова, отклонился и начал ходить вокруг дыбы. Винчестера тревожило, когда ангел находился слишком близко, но когда тот совсем исчез из поля зрения, Дину стало действительно страшно. Он не мог доверять этой версии Кастиила, не мог предсказать, что он сделает в следующую секунду. Винчестер хотел видеть его, чтобы чувствовать хоть какой-нибудь контроль над происходящем.

— Почему ты не хочешь искать Ковчег, Дин? Неужели жизнь Бобби для тебя ничего не значит?

Вопрос застал его врасплох, и Дин прекратил попытки найти Кастиила взглядом.

— Чт… что?

— Бобби. Помнишь его? Старик в инвалидном кресле? Приглядывал за тобой и твоим братом, когда отцу было наплевать на вас, — сказал Кастиил, и казалось, что его голос звучал в голове Дина. — Бобби… сейчас переживает не лучшие времена. Именно так вы решили отплатить ему за все те ночи, когда он заботился о ваших сопливых носах и прыщавых щеках: поставив его жизнь под угрозу только из-за своего упрямства? Обидно, правда.

— Что ты сделал с Бобби? — прошипел Дин. Он изо всей силы потянул руку в кандалах до тех пор, пока не почувствовал, как металлические оковы покрываются слоем скользкой крови. Этого было вполне достаточно, чтобы освободить одну руку.

Как только рука выскользнула из первой цепи, вокруг нее обернулась вторая. Точно так же, как и всегда.

— Я? — спросил ангел, театрально указав на себя. — Я ничего с ним не делал. А вот что делаешь ты…

— Где он? — Дин умудрился прошипеть сквозь стиснутые от боли зубы. Цепи, казалось, весили тонну. Они медленно тянули его вниз, почти разрывая суставы. Руки и ноги могли в любую минуту оторваться под таким давлением.

— Скажем так… ему там не очень весело, — наконец прошептал ангел, возвращаясь в поле зрения Дина. — Недалеко от того места, где ты сейчас находишься, есть дыра в земле: полтора метра в высоту и два в ширину. Над ней находятся два больших мешка, наполненных песком, по полторы тонны каждый. В мешках есть крошечные отверстия, и через них проходит около двадцати семи килограммов песка каждый час. И Бобби медленно хоронят заживо.

— Ублюдок! Я убью тебя! — закричал Дин. Ему удалось поднять голову на несколько сантиметров, прежде чем цепи снова ударили его затылком о металл с такой силой, что у Винчестера закружилась голова.

— Нет… ты убьешь Бобби. Меньше чем через сорок восемь часов эти два мешка опустеют, а ваш друг будет похоронен под тремя тоннами песка. Итак, ты проснешься и сделаешь что-то с этим или так и будешь трепать языком? — закричал Кастиил ему в ответ, опасно приблизившись.

— Оставь его в покое, — голос Каса эхом раздался в темноте.

На секунду Дин растерялся. Кастиил стоял прямо над ним, и все же голос, кажется, доносился издалека. Кроме того, губы Кастиила, который испепелял его взглядом, не шевелились.

И только тогда он увидел второго Каса.

Они выглядели совершенно одинаково, от взъерошенных темных волос до неровного синего галстука. Однако в глазах одного бушевал океан презрения, в то время как другой был полон сострадания. У Дина не было сомнений в том, кто настоящий.

— Ты долго, — прошипел фальшивый Кастиил, растянув губы в кривой улыбке. — Хочешь послушать, как поросенок кричит?

У Дина не было времени даже испугаться того, что случится дальше. Лезвие кинжала было таким длинным и острым, что как масло проткнуло его тело насквозь.

Он открыл рот, чтобы закричать, но из его рта вышел только звук булькающей крови. Кастиил засмеялся прямо перед тем, как вспыхнуть пламенем. А потом он схватил Винчестера за плечи и начал что-то настойчиво кричать ему.

Хоть убей, Дин не мог понять ни слова из того, что он хотел сказать. Но глаза ангела говорили что-то важное.

— …ам! Пожалуйста, Дин! Ты должен сказать мне, где! Я не смогу найти вас, пока ты не скажешь м…

Дин закашлялся — кровь брызнула в разные стороны.

— Египет, — выдохнул он, захлебываясь кровью. — Асуа…

Была какая-то старая байка, в которой говорилось, что человек просыпается, прежде чем умереть во сне. Что мозг не может имитировать того, что никогда не испытывал. Однако, в воспоминаниях Дина было полно смертей, и он навсегда запомнил ощущение, когда сердце вяло бьется в груди, прежде чем остановиться.

Дин умер во сне. И проснулся.

* * *

— Дин! ДИН! Ради бога, проснись!

Старший Винчестер открыл глаза и чуть не упал со стула. Отчаянно пытаясь отдышаться, он почувствовал, как брат навис над ним и крепко обхватил руками. Несмотря на то, что они сидели в тени, лоб и верхняя губа Дина покрылись капельками пота, приятное послевкусие, оставленное едой, заменилось медным привкусом.

Прежде чем Сэм успел спросить, все ли с ним в порядке, рядом с младшим Винчестером появилась знакомая тень, и тот почти отскочил назад, когда увидел стоящего Кастиила всего в трех шагах от себя.

— Где вы двое были? — сердито спросил ангел, словно недовольный родитель, отчитывающий своих чад. — Я везде вас искал, даже пользовался сотовым телефоном, который Дин мне дал, пока леди не сказала, что у меня кончились минуты…

Встретив удивленный взгляд Сэма и не получив никакого ответа от Дина, Кастиил оглянулся вокруг.

— Почему вы здесь? Это очень далеко от того места, где Люцифер решил разместить свою штаб-квартиру.

— Мы тебя спасали, неблагодарный, — наконец проговорил Дин, вытирая пот тыльной стороной ладони. Кожа была пропитана серным запахом, как будто он поднялся в кафе прямо из Ада, и он закашлялся. — Не хочешь рассказать мне, какого черта это было?

— Спасали меня? Я не нуждался в спасе… — он внезапно замолчал, пристально поглядев на Дина. Ему нравилась привычка Винчестеров смотреть в глаза тем, с кем они говорят. Но сейчас, склонив голову набок, он наконец понял, почему старший Винчестер не повернул голову в его сторону, когда говорил.

— Ты слепой, — заявил он. — Как это произошло?

Дин махнул рукой.

— Долгая история. Расскажу позже. А сейчас, пока у нас есть время, почему бы тебе не ответить на мои вопросы? Как получилось, что ты несколько дней подряд вторгался в мои сны, просил о помощи, и теперь даже не знаешь об этом? И кто, черт побери, этот другой Кас?

— Подождите… — Сэм моргнул, не понимая, почему его брат и ангел кричат друг на друга. Но последняя часть разговора привлекла его внимание. — Вы о чем?

— Это был Асмодей, — глухо ответил Кастиил. — Я не знаю, как ему удалось проникнуть в твою голову, и не в курсе, что он тебе говорил. Я не выходил с вами на контакт с того дня, как Люцифер освободил Смерть.

— Но Дин же видел… — заикнулся младший Винчестер.

— …то, что он должен был увидеть, чтобы сделать все, что от него хочет Асмодей, — закончил за него Кас.

— Это была ловушка, Сэмми, — выдохнул Дин, медленно осознавая, что перед ними просто положили большой кусок сыра, чтобы заманить их в клетку, как мышей. — Демон принял обличье Каса и обманом заставил меня поверить в то, что он попал в беду.

Сэм покачал головой. Он уже думал об этом раньше, но была одна вещь, которая не вписывалась в общую картину.

— Как он это сделал?... Он же дал тебе амулет. И как Асмодей мог отдать его, если он у настоящего Каса?

По тому, как ангел опустил голову, можно было предположить, что он смущен.

— У меня нет амулета Дина. Больше нет, — признался ангел. — Когда я попал в ловушку в Карфагене, Люцифер забрал его у меня.

— Он… забрал его? — выдохнул Дин, гнев закипал в груди при мысли о том, что этот напыщенный ублюдок прикасался к чему-то столь личному и дорогому для него. — И тебе не пришла в голову мысль упомянуть об этом маленьком казусе?

— Ты скорбел… вы оба скорбели. Смерть настигла ваших друзей совсем недавно, и я полагал, что сообщать вам еще одну плохую новость будет несвоевременно, — Кастиил взял себя в руки и начал говорить спокойным голосом, будто объясняя сложные вещи неразумным детям. — Я рад, что амулет вернулся к тебе, Дин.

— Получается, Люцифер взял его и отдал своему генералу, — задумчиво проговорил Сэм. — Потому что они должны были предъявить нам реальные доказательства того, что Кас здесь, иначе мы бы ни за что не приехали.

— Да, — согласился ангел.

— Но почему? — Дин окончательно рассвирепел. Было досадно думать о том, что все это было напрасно, что его ошибка вынудила Бобби покинуть относительно безопасное место и проделать весь этот путь, чтобы потом рисковать своей жизнью… — Зачем ему понадобилось тащить нас сюда? Почему именно сюда? Почему именно нас?

— Они хотят найти Ковчег, — уверенно ответил Кас.

— Да, нам уже говорили, — поджал губы Дин. — Но мы не знаем, где он.

Кас замолк, хватая галстук, когда порыв ветра отбросил его в сторону.

— Я знаю, — тихо проговорил он.

* * *

Дин вцепился в край стола, чтобы не схватить Каса за шею. Он не мог прочесть выражение его лица и понять, почему ангел говорил это с такой грустью, и это сводило с ума.

— Ты знаешь? Вот так просто? — ошарашенно спросил он, решив попытаться вытянуть побольше информации из молчаливого существа. — Неужели это написано в новом издании «Пособия для начинающего ангела»?

— Ковчег был построен как знак веры, договор между небом и землей, предназначенный для того, чтобы всегда поддерживать связь между двумя мирами. Каждое существо на Небесах знает его местоположение, — объяснил Кас.

— Каждое? — переспросил Сэм. — Разве Люцифер не должен знать, где находится Ковчег? Почему тогда он не сказал своему генералу об этом? Зачем все эти сложности?

Кастиил покачал головой, не дав Сэму договорить.

— Люцифер уже был низвергнут с небес к тому моменту, когда появился Ковчег. Он знает о его существовании, да, но мы старательно скрывали местоположение с самого момента создания.

— И он собирается его уничтожить? — предположил Дин.

— Нет… Думаю, Люцифер хочет использовать его в своих целях, — проговорил Кас, нахмурив брови.

— В каких например?

Кастиил сел на свободный стул рядом с Сэмом. Люди вокруг них уже начинали пялиться, и ему не хотелось, чтобы их разговор услышала вся кофейня. И судя по напряженному взгляду младшего Винчестера, откладывать этот разговор уже не представлялось возможным.

— Люцифер намерен разгромить армию Михаила и развязать войну с нашим Отцом. Хочет отомстить за свое несправедливое наказание.

— Ага… нам уже пытались навязать это дерьмо, — сказал Дин, борясь с дрожью, пробегающей по его телу каждый раз, когда он вспоминал поездку в будущее, любезно предоставленную «туристическим агентством Захарии». Кстати, говоря о дерьме… — А как же Зак? Не проще ли было убедить его или кого-нибудь еще из проигравших ангелов передать Ковчег Люциферу и позволить папе разобраться со всем беспорядком, который они устроили?

Кастиил снова покачал головой.

— Захария никогда не раскроет его местоположение. Использование Ковчега было бы равносильно оповещению нашего Отца о действиях Захарии или других ангелов. Какой бы силой он ни обладал на Небесах, она будет потеряна.

— Окей… допустим, я тебе верю, — продолжил Дин, рисуя пальцами непонятные знаки на поверхности стола. — Но почему мы? Почему бы просто не захватить кого-то, кто действительно знает местонахождение Ковчега и выудить информацию старыми-добрыми пытками.

— Ни один ангел никогда не откажется от места на Небесах, добровольно или нет. И кстати, им нужны именно вы оба… — Кастиил замолк и посмотрел на Винчестеров, обдумывая, что еще он может сказать.

Дин резко вытянул руку вперед, нашел ткань плаща ангела и крепко сжал.

— Даже не думай улетать, пока не закончил предложение, — предупредил он.

Кастиил вздохнул и, опустив взгляд, увидел руку Дина, мертвой хваткой вцепившуюся в его плащ — три костяшки были разбиты в кровь после последней драки. Кас не мог вспомнить ни одного случая, когда видел пальцы старшего Винчестера без признаков недавнего мордобоя. Братья уже слишком близко подошли к Ковчегу. Больше нет смысла закрывать на это глаза.

— Только вместе вы можете открыть Ковчег и заставить его работать, — выдохнул Кастиил.

Дин отпустил пальто и откинулся на спинку стула. Он провел рукой по лицу, словно желая одним движением смахнуть всю усталость и боль.

— Подожди! Я понял, — внезапно сказал Дин с неприятной ехидной улыбкой. — Это должны быть именно мы, потому что я и Сэм — блядские сосуды тысячелетия… я прав?

Кастиил проигнорировал поток сарказма и сквернословия, исходящий изо рта его человеческого друга. Он понимал глубину чувств Дина, поэтому мог с уверенностью сказать, что его цирковое представление — не что иное, как обычное представление.

— Нет. Это должны быть именно вы, потому что вы двое происходите из правильной родословной.

Винчестеры одновременно вздохнули и пробормотали:

— Ну конечно…

Кас тихо сидел, ожидая, пока растерянность исчезнет с лица Сэма, а гнев сойдет со лба Дина. В это время группа мужчин на противоположной стороне улицы сели на тротуар, расправили туники на скрещенных ногах и начали играть в карты.

— Я не понимаю, — наконец сказал Сэм. — Если вы всегда знали, где находится ковчег, и вы в курсе, что он до сих пор работает…

— Зачем тогда нужно было брать мой амулет, чтобы найти Бога? — договорил за него Дин. — Почему бы просто не воспользоваться Ковчегом и не покончить со всем этим?

Кастиил взял со стола солонку и начал изучать ее стеклянную поверхность. Казалось, что она состоит и кучи крохотных пузырьков.

— Я бы… поостерегся использовать Ковчег так скоро, — прошептал ангел, сосредоточившись на какой-то отдаленной точке, которая позволила ему избежать пристального взгляда Сэма и гневного выражения лица Дина.

— Так скоро? — взорвался старший Винчестер, повернув лицо так, чтобы Кас увидел ярость в его глазах. — Так скоро?! Чего же ты ждешь? Кипящих океанов? Четырех всадников Апокалипсиса? Потому что, чувак, не знаю, обращал ли ты внимание, но…

— Это не так просто, как ты думаешь, — перебил Кастиил спокойным повелительным тоном. — Никто не может использовать Ковчег, не заплатив. Есть определенные… жертвы, на которые стоит пойти только в случае, если они действительно стоят того.

— Какие жертвы? Ты говоришь о ритуале? — спросил Сэм.

Кас молча поднял голову к небу, будто ища ответ где-то рядом с домом. Он засунул руку в карман и достал телефон, который дал ему Дин.

— Ковчег во многом похож на этот аппарат, — сказал ангел, вертя в пальцах черный пластиковый корпус. — Он требует наличия определенных составляющих, которые могут предоставить доступ к его содержимому. В нашем случае, это конец света и два элемента, принадлежащих потомкам той самой родословной.

— То есть… мы своего рода пин-код?

— Понятия не имею, что это такое… Но да, я думаю, смысл вы уловили, — сказал ангел с небольшой долей замешательства. — И чтобы сделать звонок вам необходимо заплатить определенную цену. В случае с Ковчегом — кровавое жертвоприношение. В далекие времена использовали кровь агнца в день Йом-Кипур, день Искупления, чтобы установить связь между Людьми и Небесами…

— А теперь? — с нажимом спросил Сэм.

— Теперь… необходимо… — начал Кастиил. Посмотрев на него, можно было даже сказать, что он нервничает.

— Теперь ему необходимо гораздо больше, чем маленькие пушистые ягнята, истекающие кровью, да? — закончил за него Дин, догадываясь о том, что ангел не хотел произносить вслух.

— Да.

От лица Сэма отхлынула кровь, и он откинулся на спинку пластикового стула, будто пытаясь увеличить расстояние между собой и намерением, которое только что будто вывалили на стол.

— Мы не можем… мы не можем это сделать.

Губы Дина сжались в тонкую полоску, когда он тоже откинулся назад, невольно подражая позиции Сэма.

— Это все неважно, — решительно заявил он. — Жизнь Бобби зависит от того, доставим мы эту штуку вовремя или нет. Так… где нам его искать?

— В церкви святой Марии Сионской.

— И это в…?

— В Аксуме, Эфиопия.

Улицы были пусты. В воздухе ощущалась острая нехватка жизни, вызванная, отсутствием людей в поле зрения, света в окнах и даже дыма из труб. Уличные фонари, как ни странно, горели даже в полдень.

Рыжая бездомная собака нервно поджала хвост и перешла улицу, поднимая лапами маленькие облачка пыли. Она остановилась возле кучи мусора, обнюхивая содержимое засаленной посуды, неодобрительно фыркнула, когда запах гнилой еды достиг ее носа, и юркнула в тень переулка.

Дома по обе стороны улицы были не выше трех этажей и в основном имели цинковые крыши, которые в жару нагревались как печки. Где-то в одном из бесконечных рядов пустых зданий хлопала от сквозняка деревянная дверь, наполняя ветер шумом, который никто не хотел прекратить.

Бурая корова, привязанная к столбу возле одного из домов, равнодушно посмотрела на них и снова опустила голову в землю, тщетно ища траву. Животное выглядело настолько истощенным, что оставалось только гадать, как оно до сих пор стоит на ногах.

Немногочисленные автомобили, брошенные возле домов, имели максимум по три шины, ржавчина покрыла их настолько, что первоначальный цвет уже невозможно было угадать, а сорняки прорастали через двигатели. Судя по всему, их оставили гнить здесь задолго до того, как город опустел.

Все здесь вопило о заброшенности.

Видимо, люди покидали этот город в спешке: рваная одежда, сломанная мебель и разодранные игрушки валялись посреди улицы, наполняя ее духом всеобщей паники.

Они появились на пустом пространстве между рыжим Фордом без дверей и треснувшей деревянной коробкой с гнилым инжиром, и наверняка вызвали бы новую волну паники, но, увы, вокруг на несколько километров не было ни одного человека, который мог увидеть их.

— Что здесь произошло? — спросил Сэм. Желудок грозил взбунтоваться против сомнительного транспорта, которым они только что воспользовались, но чувство неопределённой опасности постепенно притупляло тошноту.

— То же самое, что и всегда происходит в подобных местах. Лидер одной из военных организаций решил показать свою силу, объявив о предстоящем ударе по случайной деревне. Видимо, по этой деревне, — сухо объяснил Кас. Его безразличный тон никак не сочетался с печальными глазами.

— Где же все? — прошептал младший Винчестер.

— Вон там, — проговорил ангел, указав пальцем в конец улицы. Грунтовая дорога, заросшая цветами и кустарниками, упиралась в круглое здание. Короткий, окрашенный в белый цвет купол бетонного сооружения с голубовато-серыми изразцами и витражами сразу привлек к себе внимание, потому что это, похоже, было единственное здание, которое построили за последние десять лет, и сейчас оно ярким пятном выделялось в этом заржавелом городе.

Окружающие его роскошные деревья были такими зелеными, что казались искусственными. Как будто сама природа избрала это место для процветания, вместо того, чтобы равномерно распространиться по пустынному ландшафту.

Дин не произнес ни слова с тех пор, как они покинули Асуан, и его губы все еще были сжаты в одну хмурую беспокойную линию. Он охотно позволил Сэму взять себя за руку и осторожно повести по пустующей улице, и чем ближе они подходили к круглому зданию, те быстрее шел Дин, склонив голову набок.

Вскоре Сэм тоже услышал то, что вызвало интерес брата: тихий гул множества приглушенных голосов. Звуки доносились из здания, как невидимые и обжигающие волны тепла.

Обогнув белую церковь, они обнаружили там почти все население маленького городка. Люди ютились на небольшом пространстве, собираясь в группы семьями, друзьями и соседями. На грязных лица застыло одинаковое выражение отчаяние и страха. Дети беззвучно плакали — невесомые слезы расчищали дорожки на их чумазых щеках. Они старались не издавать громких звуков, лишь иногда тихонько всхлипывая, как будто боялись, что их обнаружат, если они будут плакать слишком громко.

Некоторые из толпы повернули головы, чтобы посмотреть на новоприбывших. Их широко открытые глаза, затуманенные паникой, переместились с лиц на руки незнакомцев, ища в них оружие. Когда люди ничего не обнаружили, они расслабились и вернулись к прежним делам.

Земля, покрытая свежей травой и сорняками, выглядела почти как пышный ковер изумрудной зелени, а не внутренний дворик заброшенного здания.

— Зачем они здесь остановились? Почему не убегают, пока есть время? — спросил Сэм. Выражение лиц этих людей было похоже на лица жителей Ривер-Пасс, штат Колорадо, куда они с братом поехали, когда Руфус позвонил Бобби и сообщил о демонах в городе. Там они встретились с Эллен и она привела их в подвал церкви, где сидело несколько человек, загнанных в угол, будто крысы, испуганные и недоверчивые, с таким же большими глазами. С тем же желанием выжить, несмотря на трудности и страх.

Разница заключалась лишь в том, что эти не боялись демонов. Они боялись обыкновенных людей.

— Какой в этом смысл? — мрачно проговорил Кастиил. — Я видел подобное миллионы раз, еще задолго до того, как Люцифер выбрался из Ада. Нет такого места, где они были бы в безопасности. По крайней мере, здесь они живут все вместе, и их близкие рядом с ними. Так легче переносить невзгоды.

Год назад Кас не проявил бы и долю того сострадания, которое проскользнуло сейчас в его голосе. Дин горько улыбнулся, зная, что именно они с братом ответственны за то, что «испортили» Кастиила и превратили его в более гуманного ангела. С другой стороны, он был чертовски прав о несправедливости и страданиях, которые всегда были и всегда будут на этой планете, не зависимо от того, что происходит на Небесах или в Аду.

— «Легче переносить невзгоды»? — проговорил Сэм, задохнувшись. Эти люди лишь ожидали, когда их убьют, обнимая друг друга в какой-то бредовой идее, что это спасет их, когда прибудут парни с пулеметами. Счастливчики будут убиты сразу, а остальные… остальные, кому не так повезет, будут мариновать в крови своих близких, желая умереть. — Жить в ожидании, когда тебе в лоб прилетит пуля, по-твоему легче?

Кастиил закрыл глаза, и его лицо расслабилось, будто он погрузился в теплую ванну.

— Разве вы не чувствуете?

— Ковчег? Он здесь?

— Да… Эти люди ощущают его присутствие, поэтому пришли сюда. Они думают, что он может защитить их.

— А он может?

— Остальные деревни в этом районе уничтожали уже по несколько раз. А эта пока стоит, — сказал Кастиил тоном, будто приводил стандартную статистику, так и не дав прямого ответа.

Дин схватил край плаща ангела, ткань которого на ощупь сильно отличалась от мягкой хлопковой рубашки Сэма.

— Мы не можем забрать единственное, что защищает этих людей, — покачав головой, прошептал он. Прошептал в основном потому, что было сложно заставить себя произнести это. Хотя, вряд ли кто-то здесь понимал, что он говорит.

— Вера защитит их, — поправил Кастиил, даже не пытаясь вырвать плащ из рук Дина. — Некоторые из них выживут.

— Некоторые… Некоторые — это не все, — с нажимом проговорил Винчестер. — Я люблю Бобби как отца и сделаю для него все, но мы не можем Кас… нельзя ставить свои потребности выше людей.

— Думаю, я ввел вас в заблуждение… Сейчас не ваши потребности ставятся выше людей, а потребности самого Ковчега. Нельзя допустить, чтобы он попал в чужие руки. Именно по этой причине его местоположение меняется каждые пять лет, и ни одно место не используется дважды. Пока Ковчег здесь, один демон, находящийся в ком-то из солдат, которые скоро пройдут мимо этой деревни, имеет очень высокие шансы обнаружить его. И даже Хранитель Ковчега не сможет защитить его, если Люцифер узнает, что он здесь.

— Хранитель? Один из ваших?

— Нет, он человек. Очень набожный, но все равно человек.

Сэм сделал глубокий вдох, понимая, что они собираются сделать. Они действительно пришли сюда, чтобы забрать Ковчег и позволить этим людям умереть, потому что… что? Потому что эти люди не являются частью божественного плана? Это несправедливо.

— Думаешь он просто позволит нам забрать Ковчег? — спросил Сэм, решив не выказывать свое недовольство.

Кастиил нахмурился, устремив взгляд на дверь круглого здания. Потом поднял голубые глаза на простой железный крест, сияющий на вершине церкви.

— Сомневаюсь.

* * *

Внутри маленького здания, как и снаружи, было полным-полно народа. Там не было электричества, а слабый свет, идущий от свечей и бензиновых ламп пробуждали смешенные чувства, будто они зашли в средневековый монастырь или в лагерь беженцев на рубеже девятнадцатого и двадцатого веков.

Простые деревянные стулья, которые обычно выстраивались в ряды перед алтарем, теперь были свалены у окон в надежде остановить то, что могло прилететь снаружи. Они были не способны защитить людей от пуль, да и вообще были мало на что способны, кроме как перекрывать солнечный свет, который разрушил бы эффект золотистого сияния внутри церкви.

В задней части, где должен был стоять алтарь, не было ничего, кроме двух деревянных ящиков с яблоками, покрытых белой тканью с несколькими сигаретными ожогами. На самодельном столе лежала хлебная лепешка и поколотый стакан с водой.

Сэм, Дин и Кас попытались незаметно пробраться сквозь толпу, но едва ли можно не заметить трех высоких белых мужчин в комнате, наполненной низкорослыми, голодными и больными темными людьми. Никто из толпы, однако, не обратил на них внимания: глаза всех были прикованы к одинокому мужчине, стоящему за импровизированным алтарем.

Он был примерно того же роста, что и Кастиил, с темными вьющимися волосами и бородой, подернутыми сединой. Он закутался в светло-коричневый платок, обвязанный вокруг талии чем-то вроде шнурка из плетенного кукурузного шелка. На голове была черная шапка куфи, которая слезла почти до глаз. Мужчине было жарко под хлопковым платком: капли пота сверкали на лбу, как крошечные бриллианты, отражающие тусклый свет. С шеи свисал грубо вырезанный крест с небольшой трещиной.

Как только он поднял руки, воцарилась гробовая тишина. Даже маленькие дети притихли.

— В чем дело? — прошептал Дин. В звенящем безмолвии, которое нависло над церковью, его шепот был единственным звуком. — Что только что произошло?

— Монах.

— Хранитель будет говорить.

Кас и Сэм ответили одновременно, стоя по разные стороны от Дина.

Монах перед алтарем откашлялся и начал говорить. Слова слетали с его губ, как мягкая галька, падающая на дно реки. Винчестеры были единственными, кто не понимал ни слова. Кастиил тихо отошел от Дина и встал позади братьев. Он прошептал низким, едва слышным голосом, переводя слова монаха:

— Братья мои… не бойтесь. Страх уготован лишь тем, кто может быть побежден, кто боится горького вкуса поражения. Я смотрю вокруг и…

Кастиил замолк, потому что монах тоже внезапно перестал говорить. Они взглянули друг на друга, и в темных глазах человека мелькнуло узнавание. Ангел, не двигаясь, смотрел на него в ответ, спокойно ожидая, когда тот примет решение. Это случилось настолько быстро, что никто не успел ничего заподозрить.

Монах спешно перевел взгляд на благоговейно смотрящих на него людей и продолжил:

— …Я смотрю вокруг и вижу людей, которым нечего бояться. Я смотрю вокруг и вижу победителей, которые уже получили самую щедрую награду из всех возможных. Если в следующем часу в останетесь живы и здоровы, вы пойдете домой, полюбите свою семью, будете возделывать поля и вкушать плоды своего труда. И будете благодарить Господа, ибо Он добр и бережет вас.

Если же следующий час будет для вас последним, который вы проведете в своих смертных оболочках, вы отправитесь домой к нашему Отцу, чтобы любить и быть любимыми вашей семьей, которая осталась на земле и продолжает возделывать поля. И мы всё равно будем благодарить Господа, ибо Он добр и теперь вечно будет беречь вас.

Мы Его избранные дети, и Господь оказал нам честь охранять самое ценное на этой земле. И за то, что мы его верные слуги, нам будут рады на Небесах, как рады сыновьям и дочерям, когда те возвращаются домой.

И это, мои братья и сестры… самая большая победа, которую только может одержать душа человека.

Слова, кажется, парили над людьми, медленно опускаясь вниз и сглаживая их страхи, переживания и боль. Неспешное бормотание толпы снова начало кружить в воздухе, но тон разговоров изменился: стало меньше паники и больше спокойствия.

Видя, что монах занят подошедшими к нему людьми, Кастиил жестом поманил Винчестеров за собой. Сэм схватил за руку брата, и втроем они умудрились почти незаметно исчезнуть в боковой двери возле главного входа. За дверью обнаружились ступеньки, ныряющие глубоко вниз.

Не говоря ни слова, ангел повел их вниз. Сэм завел руку с братом так, чтобы Дин оказался между ним и Касом, и сразу же изогнулся, чтобы положить его ладонь на непрочные перила. Винтовая лестница закручивалась направо, спускаясь все ниже и ниже, и когда они, наконец, достигли последней ступеньки, Сэм почувствовал, что его тело так и продолжает спускаться по лестнице. Ходить по прямой теперь оказалось проблематично.

— Мы пришли, — сообщил Кас.

* * *

Когда голова перестала кружиться, Сэм смог внимательно оглядеться по сторонам. Со всех стен, кроме одной, свисали гобелены, изображающие, видимо, избранные моменты из Библии, описывающие путешествие Ковчега во времени.

Четвертой стеной была красная драпировка, которая скрывала остальную часть комнаты от взгляда. Сэм догадался, что именно там спрятан Ковчег.

Дин отпустил перила лестницы и аккуратно пошел вперед, пока вытянутая рука не коснулась гобелена на стене. Его пальцы как будто застенчиво и благоговейно дотронулись до мягких нитей и обогнули человека на верблюде, путешествующего по пустыне с Ковчегом. Пальцы Дина скользили по гобелену с такой нежностью, что Сэм задался вопросом, мог ли он сказать, что там изображено, просто прикоснувшись к ткани.

Кастиил прошептал несколько слов на енохианском. Видимо, он молится, и Сэму показалось, что даже ангел не очень уверен в их успехе. Но времени сомневаться не было.

Кас поднял руку и осторожно отодвинул занавеску.

Сэм задержал дыхание, ожидая увидеть яркий свет или, может быть, услышать тихий хор ангелов, любую малость, которая указывала бы на то, что деревянный ящик — это нечто большее, чем просто деревянный ящик.

Единственным источником света была слабая лампочка, свисающая с потолка. И конечно же, никакого хора. Сэм повстречал достаточно ангелов, чтобы понять, что голоса у них вовсе не ангельские.

Маленький сундучок стоял на цементном блоке, и только крышка соответствовала всем описаниям, рисункам и легендам, которые бродили вокруг Ковчега. Все остальное… не впечатляло. Сэм оглянулся на остальных. Может быть, только он не понял того, что вроде бы должно вдохновлять других? Возможно, зло, которое он причинил, сделало его невосприимчивым к чему-то прекрасному?

Лицо Кастиила было лишено всякого выражения, когда он стал внимательно изучать Ковчег. Не в благоговейном изумлении, а скорее как архитектор, ищущий изъян в своем творении. Кас прищурился и перевел взгляд на висящие гобелены, будто разгадал какую-то тайну, о которой не удосужился упомянуть. Он не прикасался к Ковчегу, стараясь держаться от него на почтительном расстоянии.

Дин вообще не смотрел в сторону Ковчега. Он оглядывался назад, на лестницу, и Сэм решил оставить его в покое: не было никакого смысла обращать его внимание на то, что он и так не смог бы увидеть.

Признаться честно, крышка, в отличие от остальных частей, производила впечатление. У двух преклоненных ангелов был такой уровень детализации, что Сэм в любую секунду ожидал увидеть, как они поднимут головы и уставятся на него в немом вопросе, что они здесь делают.

— Что вы здесь делаете? — спросил громкий мужской голос.

Сэм дернулся от неожиданности. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что звук исходил не от ангелов, и лязг затвора винтовки за спиной помог ему быстрее прийти в чувство.

Младший Винчестер медленно развел руки в стороны и повернулся. Боковым зрением он увидел, что Кас сделал то же самое. Дин просто отошел в сторону, увеличивая тем самым расстояние между собой и остальными.

Голос принадлежал монаху, тому самому, что говорил с толпой наверху. Он перешел на английский, и это показалось Сэму немного странным.

— Я анге… — начал Кастиил, но монах тут же перевел прицел винтовки на него.

— Я знаю, что ты такое... Я спросил, что вы здесь забыли, — с нажимом произнес мужчина. Еще более странным, чем изменение языка, было отсутствие малейшего уважения к ангелу.

Реакция нормальных людей на небесное существо обычно варьируется от неверия до слюнявого обожания. Сэм помнил, волнение, которое он испытал, когда они с Дином впервые узнали о реальной возможности существования ангелов; помнил абсолютную эйфорию, когда брат представил двух незнакомцев, стоящих в центре их комнаты в мотеле, как ангелов.

Ему потребовалось некоторое время и масса разочарований, чтобы прийти к согласию с Дином относительно того, что абсолютное большинство небесных существ просто подонки с крыльями.

А этот человек… он священник. Вера в ангелов являлась частью его должностных обязанностей, и все же сейчас он презрительно направлял ствол в одного из своих работодателей.

У Сэма было очень, очень плохое предчувствие.

— Я знаю этот голос, — сказал Дин, не двигаясь. — Это тот монах сверху, да?

— Ты прав, — кивнул Кас. — Привет, Хаим.

— Из какого же монастыря ты сюда пришел, парень… — проговорил Дин с одобрительным свистом. — Священники с ружьями… и что дальше? Горячие монашки? Нет, правда, мне интересно. Разве вы не клянетесь не причинять никому вреда или что-то в этом роде?

Монах держал палец на спусковом крючке твердо и решительно. Сэм не сомневался, что мужчина выстрелит, если им не удастся его успокоить. Или если брат не прекратит подливать масло в огонь.

— Дин, — тихо прошипел младший Винчестер с раздражением в голосе.

— Заткнитесь. Оба, — сказал монах со спокойной властностью, которая совсем не обнадеживала.

Когда священник подал голос во второй раз, Дин окончательно установил его местонахождение. Он сделал уверенный шаг вперед, стирая с лица все веселье.

— Если ты знаешь, кто он, то знаешь, зачем мы сюда пришли, — громко сказал он. Винчестер даже не собирался поднимать руки, несмотря на заряженную винтовку в руках человека, который в данный момент представлял реальную опасность. Позиция Дина не казалась угрожающей, но была далека от полной капитуляции.

Монах перевел взгляд на Дина; дуло винтовки переместилось вместе с ним. Сэм бы очень хотел, чтобы брат начал слушать разъяренного священника и заткнулся.

В глубине души он знал, что задумал Дин. Они слишком часто проделывали подобное, чтобы не распознать тактику брата. Не случайно его осторожные шаги уводили монаха все дальше и дальше от Сэма и Каса; не случайно расстояние между ними и человеком с винтовкой увеличивалось; не случайно, Дин притягивал все его внимание к себе.

Брат знал, что у Сэма где-то спрятан нож. И они оба понимали, что это был лучший способ одолеть разозленного монаха и получить то, ради чего они здесь.

— Я знаю… знаю, зачем вы пришли. Просто не могу в это поверить, — лицо монаха выглядело опечаленным. — Не ожидал, что еще один ангел восстанет против небес и что он придет, чтобы забрать Ковчег… особенно после освобождения Люцифера.

Сэм воспользовался тем, что внимание монаха сосредоточилось на Дине и на несколько сантиметров опустил руки.

— Ты говорил с Захарией, — предположил Кас. — Я думаю, он показал тебе видение реальности, которое не совсем точное… если ты узнаешь все детали…

— Да, например, то, что он мудак, — пробормотал Дин.

— Он предупредил, что ты можешь прийти, чтобы украсть Ковчег и использовать его в своих целях, — вера священника была безгранична и непоколебима.

— Я лишь хочу, чтобы Ковчег послужил своей цели, — вставил Кастиил.

— Его цель — спасти наши души… но что об этом может знать падший ангел? — прокричал монах, сверкая глазами от злости.

Было нетрудно заметить, что человек все-таки обожал ангелов. Он искренне верил, что ангелы — чистые и праведные существа. К несчастью, его знакомство с крылатыми началось не с того ангела.

Сэму не хотелось убивать еще одного человека, попавшего под перекрестный огонь беспорядка, который они устроили, но выбор у него был небольшой. Захария первым добрался до монаха, убедил его, что правда на стороне Небес, отправил этого набожного человека в крестовый поход против Кастиила и их с братом. И если Сэм чему-то и научился, так это тому, что человек в крестовом походе — это непобедимая сила.

— Захария не служит ничьим целям, кроме собственных, — предупредил Кастиил, нахмурившись. — Защищать Ковчег от нас — не та задача, которую на тебя возложили.

Хаим покачал головой, выражение его лица стало гневным.

— Нет. Ты знаешь, что такое Ковчег… ты знаешь его силу, ангел. Это глупо использовать его, особенно сейчас.

Судя по застывшему лицу Каса, он пришел к тому же выводу, что и Сэм. Разговоры ни к чему не приведут.

— Мы возьмем Ковчег, — сказал он. Это было уже не просто утверждение, а явная угроза. Сэм напрягся, готовясь сделать свой ход. Он знал ангела достаточно долго, чтобы прочитать выражение его лица. И поэтому, когда он исчез и тут же появился прямо перед священником, Сэм почти не удивился.

Монах, однако, удивился еще меньше. В маленькой комнатке раздался оглушительный звук выстрела винтовки.

Первым желанием Сэма было проверить брата, хотя выстрел был только один, и пуля могла попасть только в Каса, а ему людское оружие не страшно. Дин резко отшатнулся от неожиданности, будто звук выстрела физически ударил его, но выглядел он невредимым, дико вращая глазами из стороны в сторону, насторожившись из-за опасности, которую не мог увидеть.

Понимая, что это их шанс и что Кас создал все необходимые условия, в которых они так нуждались, Сэм ринулся вперед еще до того, как громкий звук покинул стены комнаты.

Кас медленно повернулся к нему лицом, растерянность и боль в его глазах тревожили сами по себе, но в следующее мгновение Сэм заметил кровь, просачивающуюся через идеально белую рубашку ангела.

Разинув рот, как вытащенная из воды рыба, Винчестер не мог пошевелиться, когда Кастиил упал на пол, подогнув под себя ноги, будто тряпичная кукла.

Этого… не может быть.

— Сэм? — напряженно спросил Дин. — Сэм, ты как? Что происходит?

— Я в порядке… Кас… Кажется, он застрелил Каса, — прошептал младший Винчестер, все еще в шоке таращась на ангела.

Он сделал шаг, чтобы приблизиться к Кастиилу. Его лицо было искажено болью, и Сэм не мог найти ни одного объяснения случившемуся.

— Назад! — прокричал монах. — Или ты следующий.

Сэм замер, глядя на дымок, лениво вылетающий из ствола. Одинокая красная гильза лежала на полу возле лестницы. Кровь Кастиила… или, точнее, кровь Джимми, темно бардовая в тусклом свете, тонким ручейком потекла в сторону гильзы. Все было вроде бы очевидно, но как-то не укладывалось в голове.

Они и раньше видели, как ангелов кололи, били, как в них стреляли, а им хоть бы что. И сейчас Кас упал от одной пули?

— Он застрелил Ка… Каса? В каком смысле застрелил? — быстро выдохнул Дин, ведя себя так, будто человека с винтовкой вообще не существует и градом осыпая все вопросы, которые крутились в голове Сэма.

Дин пошел вперед еще до того, как младший Винчестер успел ему что-то ответить, слегка шаркая ногами, пока не наткнулся на тело ангела.

Еще один патрон просвистел в нескольких сантиметрах от колена Дина, но тот даже не вздрогнул. А вот у Сэма чуть не случился сердечный приступ.

— Нет! — одновременно выкрикнули Сэм и Кас, удваивая беспокойство старшего Винчестера.

— Где ранен? Как это случилось? — спросил Дин, падая на колени рядом с ангелом и пропуская предупреждение мимо ушей. Его ладони уже были в крови, хотя он даже не нашел рану.

— Захария дал мне пули. Их обмакнули в святое масло. Он предполагал, что вы не примете отказ, — сказал монах. — Я не позволю вам забрать Ковчег… Мой долг — защищать его от таких, как вы, — ядовито выплюнул он. Его глаза перестали быть карими: они казались красными от полыхающей в них ярости.

Кастиил, бледнеющий на глазах, схватил Дина за запястье в попытке остановить его лихорадочные поиски.

— Хаим… Ты знаешь, кто эти двое? — прошептал ангел. Его голос прервался, и Кас закусил нижнюю губу, чтобы не закричать, когда Дин наконец нашел пулевое отверстие и с силой прижал его ладонью. Сэм подумал, что ангел, наверное, впервые испытывает реальную физическую боль.

Монах задержал взгляд на Сэме, потом медленно перевел на Дина и равнодушно пожал плечами.

— Воры? Убийцы? Демоны? Кто знает, с кем будет работать ангел, отказавшийся от благодати?

— Так вот что Захария сказал тебе? Что я приду с демонами?

Монах жестом приказал Сэму встать ближе к ангелу и брату. Священник занял выгодную позицию между ними и лестницей, лицом к Ковчегу, не рискуя поворачиваться спиной и отводить взгляд.

Младший Винчестер посмотрел на металлическую лестницу. Перила находились прямо за спиной монаха, ограничивая его движения. Если Сэму удастся подобраться достаточно близко, возможно, у него получится быстро вывести мужчину из равновесия…

— Это конец света. Куда не повернись, везде слышно о кровопролитии и насилии. Что говорить, сама земля под нашими ногами восстает против нас. Даже сейчас люди наверху кипятят воду, ухаживают за больными и старыми, каждую секунду ожидая, что придут головорезы Убуку и сотрут город с лица земли. И ты, проклятый ангел, хочешь украсть у этих людей последнюю надежду?

— Смотри… — начал Кастиил, пытаясь встать. Он замолчал, судорожно сглотнул, и лицо из белого стало серым, прежде чем он снова заговорил. — Оглянись вокруг и скажи, что ты видишь.

Монах упрямо смотрел на него, не отводя взгляд.

— Мне не нужно. Я сам повесил эти гобелены. Раньше эти сюжеты были золотыми панелями, украшающими Ковчег, но жадность людей безгранична, поэтому эти картины — все, что осталось от посланий, которые там были изображены. Знаки божественного присутствия, которые всегда должны сопровождать Ковчег, теперь свелись… к ничтожным гобеленам.

Монах говорил с грустью в голосе, будто садовник, видящий, что его любимый цветок увядает, несмотря на бережную заботу.

— Смотри, — Кастиил замер и закашлялся, морща лицо от боли, но спустя секунду продолжил, — посмотри на тот гобелен, что с права от тебя, с пожаром… ты знаешь, о чем он говорит? — спросил Кас. Кровь текущая из раны превратилась в тонкую струйку. Сэм не понимал, чего хочет ангел и для чего заговаривает зубы монаху. Чтобы дать себе время оправиться или действительно сказать священнику что-то важное?

Неохотно, но все же с любопытством, монах поднял глаза к гобелену. Он наверняка знал их наизусть.

Картина была прекрасна, так же, как и все остальные. Глубокие красные и желтые цвета пожара, окружающие город на горизонте, ярко выделялись на темно-синем фоне неба. А в центре этого апокалиптического пейзажа — человек, одиноко стоящий на коленях перед Ковчегом, вытянувший вперед левую руку, чтобы коснуться деревянного ящика. Серебряные лучи вырывались из-под крышки и устремлялись в небо. Голова была опущена, лицо скрыто от глаз, а грудь и руки обнажены, поэтому безошибочно узнавалось отметина на плече мужчины.

Сердце Сэма пропустило удар, когда он понял, на что смотрит. Он перевел взгляд с гобелена на безучастного брата.

— Это… это отпечаток руки? — на всякий случай переспросил Сэм, желая убедиться, в том, что он ошибся.

Дин вскинул голову, нахмурив брови над невидящими глазами. Младший Винчестер увидел, как осознание резко нахлынуло на его брата. Теперь они оба знали, что хотел сказать Кастиил, и были, честно говоря, не в восторге.

Сэм знал, что метка несколько смущала его брата. С тех пор, как он вернулся из Ада, старший Винчестер, который всегда гордился своими шрамами, неохотно показывал обнаженные руки в компании незнакомцев. И скорее всего, дело было не в самой метке. Дело не в том, что ему не нравилось, как она выглядит, Сэм знал, что это не так. Для Дина играло бо́льшую роль, что означает этот знак, чем то, как он выглядит.

Все его бывшие шрамы были доказательством тяжелой жизни, которую они вели, и крови, которую он пролил за работу, за семью, а отпечаток руки Кастиила на его плече… это было доказательством того, что он получил незаслуженную поблажку, награжден, несмотря на свою неудачу.

Этот гобелен… был палкой о двух концах. Дин был вовлечен во что-то настолько глобальное, как история Ковчега, и теперь стало гораздо труднее игнорировать факты, которые то и дело подталкивали братьев к их «судьбе», и каждое мгновение приближало их к тому исходу, который, видимо, был предопределён еще до их рождения. Но с другой стороны, этот гобелен мог помочь склонить монаха на их сторону.

«И во дни Армагеддона, — продолжил Кастиил, — когда всадники вырвутся на свободу, Ковчег откроет себя ведомому, и он соберет народ Господа и приведет их в безопасное пристанище» — голос ангела эхом разносился по комнате гораздо громче, чем можно было ожидать от раненого человека. — Всадники уже разъезжают по миру, Хаим. Люциферу удалось поднять всех, кроме одного… Об этом Захария тебе тоже рассказал?

Монах заметно побледнел, помотав головой.

— Ты не он. Ты не можешь быть им, — прошептал Хаим, указывая пальцем на гобелен. — Этот человек — смертный… Ангел не может…

— Ты прав, ангел не может. А вот люди — да. Любимые дети Бога, — сказал Кастиил. В отличие от презрения и ревности, которые они видели в глазах Люцифера, когда он говорил те же слова, в голосе ангела не было никаких эмоций, ни хороших, ни плохих. Он просто констатировал факт, неоспоримый и простой, как то, что небо голубое.

— И… кто же? — спросил Хаим, наконец начав слушать.

Кастиил посмотрел на Винчестера, сидящего рядом с ним, и Хаим понял его намек.

— Дин, — проговорил ангел, — нужно, чтобы ты показал Хаиму свою…

Но он остановился, увидев, что Дин уже его опередил. Он скинул джинсовую куртку и закатывал рукав футболки.

* * *

С тех пор, как ему сообщили о планах Михаила на его тело, он чувствовал себя куклой из носка, которая билась в истерике, потому что не хотела, чтобы какой-то хмырь совал в нее свои грязные руки брал под контроль ее жизнь и свободу. И все же каждый, кого он встречал, каждое событие, которое происходило в его жизни, продолжало напоминать, что он — всего лишь кукла из носка, которая должна перестать притворяться человеком. И что иметь руку в заднице — его судьба.

Это был отстой такого уровня, что Дин уже не мог думать об этом, не впадая в панику. Поэтому, когда он услышал интерес в голосе монаха, когда услышал вопрос Сэма, предъявляющий еще одно гребанное доказательство того, что до старости ему не дожить, Дин просто сбросил куртку и показал знак на плече.

Слова, которые прошептал монах, были непонятны, ни для него, ни для Сэма, но Кастиил решил не утруждать себя переводом. Их значение и так было вполне ясно: благоговейный страх голосе священника показался Дину ножом между лопатками.

Он слышал, как мужчина приблизился и упал на колени. Винтовка коснулась левого колена старшего Винчестера, и он уже знал, что будет дальше, но все равно вздрогнул, когда холодные руки дотронулись до его плеча. Мозолистые кончики пальцев обвели контур ожога и Дин вспомнил Анну, когда она положила свою маленькую ладошку на клеймо Кастиила.

Он резко отстранился, не в силах больше выносить это прикосновение. Монах, к счастью, понял намек и убрал руки.

— Доволен? — пробормотал Дин. Поняв, что больше от него ничего не требуется, он опустил рукав рубашки и потянулся за курткой.

Грохот винтовки, опускающейся на пол, согрел ему сердце.

— Значит, это правда, — прошептал монах. — Ты носишь знак Господа. Ты действительно тот, кого мы ждали.

— Вообще-то, это не Го… — начал Дин.

— Да. А теперь… — Кас оборвал его прежде, чем Дин успел сказать, кто именно сделал эту метку. — Теперь ты позволишь нам взять Ковчег?

Монах молчал и слышен был только шорох одежды, когда он поднимался на ноги. Дин почувствовал, что Сэм подошел сзади и напряженно замер. Братья понимали, что ангел врет. Вопрос в том, с какой целью?

Монах, кажется, купился на их историю. Черт, даже сам Дин купился бы, если бы не знал всего, что знает сейчас, и мог видеть гобелен на стене.

— Да, — наконец сказал Хаим, его слова ослабили напряжение, мертвым грузом повисшее в комнате. — Возьмите его… если сможете.

Дин нахмурился. Он видел Ковчег во сне и пару раз натыкался на легенды о нем. Нигде не было сказано, что он окружен шипами или что у него есть маленькие ножки, чтобы удрать в случае непредвиденных ситуаций.

— Что значит «если сможете»? — спросил Сэм, отражая сомнения Дина.

— Ковчег, как известно, может оказать неблагоприятное воздействие на нечистую душу, которая посмела к нему прикоснуться, — пояснил Кастиил.

Дин воскресил в памяти фильм с Индианой Джонсом, где нацисты превращались в скелеты, а их плоть плавилась и стекала с костей, прежде чем взорваться. Или это было в части со Святым Граалем?

— Какого рода «неблагоприятное воздействие»?

— Фурункулы, язвы… — сказал Хаим предостерегающим голосом, — …злокачественные опухоли настолько сильные, что люди умирают в течение нескольких часов. Ужасные и мучительные смерти. Я видел это, и хочу сказать… зрелище не из приятных.

Внезапно Дин уже перестал быть так уверен в их успехе. Ему не хотелось прикасаться к Ковчегу, чтобы узнать, что его душа настолько же запятнана, насколько он думает, и такая же поврежденная, как ему говорил чуть ли не каждый демон, которого они встречали. И он любит Сэма больше всего на свете, поэтому ни за что не позволит ему касаться Ковчега. У Дина возникали смутные сомнения, что ящик решит, что действия брата за последние месяцы вполне стоят опухоли-другой.

Их души не были «нечистыми», но и далеко не такими невинными, чтобы пройти фейсконтроль.

— Я не смогу это сделать, — проговорил Кастиил. — Я впал в немилость. Ковчег увидит меня так же, как и Люцифера, и сотрет с лица земли без малейшего колебания.

Дин закусил губу, упираясь ладонями в мокрый пол. Он знал, как именно их сомнения выглядят для монаха, и знал, что окошко их возможностей постепенно закрывается. Нет, Сэм не должен проходить эту проверку, ему даже думать об этом нельзя, потому что он начал Апокалипсис. Пальцы Дина коснулись брошенной винтовки, когда он выпрямился.

— Хорошо, тогда я, — сказал он.

Прежде чем Сэм успел возразить, винтовка оказалась в руках Дина, и потребовалась всего одна секунда, чтобы разобрать, с какой стороны ствол. Указательный палец правой руки уверенным движением коснулся спускового крючка, и Дин направил оружие в ту сторону, где должен был стоять монах. Он очень надеялся, что замешательство священника продлиться достаточно долго, чтобы брат взял оружие из его рук и превратил его из отчаянного сопротивления в реальную угрозу.

— СЭМ!

— Понял, — раздался голос Сэма в нескольких сантиметрах от него, и знакомые пальцы ослабили его хватку на винтовке.

— Я так и знал, — выплюнул монах. — Я знал, что вы недостойны… вы все будете гореть в Аду!

Дин не мог сдержать сухого смеха:

— Это я уже проходил, приятель, мне не понравилось. А теперь… как можно взять Ковчег, не превращаясь в пыль?

* * *

Сэм оглянулся, краем глаза следя за монахом. Он заметил два длинных шеста, прислонённых к задней стене, которые могли бы подойти к двум кольцам на сторонах Ковчега и наверняка выдержали бы его вес.

— Эти шесты… они предназначены для транспортировки Ковчега, да? — спросил Сэм монаха. Мужчина скрестил руки на груди и упрямо посмотрел на него. — Я так понимаю, это «да», — пробормотал Винчестер и приказал, махнув пистолетом: — Воткни их в кольца.

Священник посмотрел на него так, словно пытался угадать, застрелит ли его Сэм, если он не подчинится. Винчестер вскинул винтовку к плечу, чтобы яснее донести свою мысль.

Воздух прорезали громкие выстрелы. Они были гораздо тише, чем недавний выстрел винтовки, потому что были приглушены бесчисленными лестничными проемами, и было легко распознать многочисленные очереди нескольких пулеметов.

Люди Убуку здесь.

— Шевелись! — выкрикнул Сэм, побуждая монаха к действию. Он повторял себе, что они ничем не могут помочь этим людям, что это не их война, но было трудно игнорировать пронзительные крики, доносящиеся сверху. Перед глазами стоял образ безоружных мужчин, женщин и детей, которых убили, не дав шанса защитить себя.

Сэм прочел те же мысли на лице брата, когда он закинул руку Кастиила себе на плечи и помог ему встать, готовясь бежать. Но куда и каким образом, Сэм не знал.

— Вы понятия не имеете, что делаете, — прошептал монах. По его темным щекам текли слезы, и Сэм даже не мог предположить, сколькие из тех людей наверху были членами семьи или друзьями этого человека. Многие, наверное.

Шесты идеально вошли в кольца, и монах отступил в сторону. Сэм глубоко вздохнул, опустил винтовку и протянул ее священнику. Мужчина растерянно посмотрел на него, и схватил оружие, больше инстинктивно, чем намеренно.

— Иди. Помоги им, — сказал Сэм.

На какое-то мгновение показалось, что сейчас монах развернет винтовку на него и закончит то, что начал. Но крики наверху становились все громче, и, кивнув, монах бросился вверх по металлической лестнице.

— Это было рискованно, — прохрипел Кас.

Сэм опустил голову, не желая поднимать глаза и встречаться взглядом с ангелом.

— Так же, как и говорить монаху, что именно нам уготовано забрать Ковчег.

— Ты мог бы дотронуться до него… — проговорил Кас. — Поверь мне.

Сэм встретил напряженный взгляд ангела. Он не сомневался в его словах, но поверить в такое было пока выше его сил.

— И что? Мы ничего не сделаем? — наконец взорвался Дин. С тех пор как наверху загремели пушки, он едва сдвинулся с места. Правая рука была глубоко засунута в карман куртки, но даже так, Сэм знал, что она была сжата в кулак. — Мы просто возьмем Ковчег и убежим, поджав хвосты?

Дин был буквально в одном вздохе от того, чтобы сорваться и побежать наверх вслед за Хаимом. К сожалению, это был первый раз, когда Сэм был рад тому, что Дин слеп и не может этого сделать.

— Это не наша битва, Дин, — сказал Кас. Он навалился на Винчестера, размазывая кровь по его одежде. — Мы ничего не можем сделать, кроме как предотвратить попадание Ковчега в чужие руки.

Любые дальнейшие аргументы, которые мог бы привести Дин, прервались громыханием тяжелых сапог, спускающихся по металлической лестнице. Стрельба наверху почти затихла: слышались лишь отдельные короткие очереди в разных местах церкви, и Сэм вздрогнул, осознав, что это означает.

— Мы должны выбираться отсюда. Прямо сейчас, — с нажимом проговорил Кастиил.

Прежде чем Сэм успел спросить «Как?», ангел, хромая, повел Дина к шестам. Старший Винчестер был удивлен, но ничего не сказал.

Сэм собирался спросить, что он делает, но Кас жестом приказал ему схватиться за шесты, и как только младший Винчестер повторил позицию брата, ангел дотронулся до плеча Дина и комната, заполненная гобеленами, исчезла в вихре теней и ярких искр.

Из-за резкого рывка и непомерной тяжести Ковчега у Дина подогнулись ноги, и он грохнулся на колени, как только ступни коснулись твердой земли. Сундук с гулким стуком рухнул следом. Утрамбованный песок поехал под правой ногой, когда Дин дернулся, чтобы встать.

— Какого черта сейчас произошло? — Винчестер задыхался, с большим трудом заставляя себя разжать пальцы и подняться на ноги. — Сэм? Кас?

— Мы на месте, — отозвался брат, тяжело дыша. — Ты как?

Запах заплесневелого подвала и крики сотни умирающих людей исчезли, и Дина окутали звенящая тишина и удушающий жар.

— Отлично, — пробормотал он. Сейчас это слово как нельзя хуже подходило к его внутреннему состоянию.

Дин дернулся от неожиданности, когда в кармане завибрировал телефон. Был только один человек, который мог им позвонить, и, к сожалению, это был не Джимми Пейдж.

Нащупав левую кнопку, Дин нажал «прием» — на другом конце провода раздался тот же голос, что и раньше. Прежде чем Винчестер успел открыть рот, чтобы что-то рявкнуть, мужчина проговорил омерзительно довольным голосом:

— Мои поздравления… Я знал, что у вас получится найти Ковчег, — сказал он вместо приветствия. — Знаешь, на мгновение я даже испугался, что ты решишь кинуть своего друга Бобби… Я… рад, что ты правильно расставил приоритеты.

Дин заскрипел зубами от ненависти, чувствуя, как Сэм крепко сжал его плечо, давая понять, что он тоже слушает.

— Заканчивай этот цирк… Я хочу поговорить с Бобби, — потребовал старший Винчестер. — Ты ни черта не получишь, пока я не удостоверюсь, что он жив.

Мужчина засмеялся. Винчестеры напряглись, ожидая подвоха, отлично помня то, что произошло в последний раз, когда они его разозлили.

Смех затих так же неожиданно, как и начался, прервавшись сухим голосом мужчины.

— Я не обычный «злодей» из фильмов, мистер Винчестер. Я — главный герой этой истории, и вы сейчас не в том положении, чтобы торговаться со мной.

— У меня Ковчег, который тебе нужен, ублюдок, — прошипел Дин, не успев взять себя в руки.

Тишина, воцарившаяся на другом конце провода, давала повод разгуляться фантазии, и Винчестер вздрогнул, когда перед глазами встали несколько вариантов развития событий. Он прикусил язык, находясь буквально в одном шаге от того, чтобы поступиться своими принципами и принести извинения.

Ублюдку, который собирается похоронить Бобби заживо.

Паршивому козлу, работающему с демонами и склонившемуся перед ними так низко, что Люцифер скоро сможет пройти прямо по головам его последователей прямиком к победе.

- Ровно через полчаса вы должны быть у меня вместе с Ковчегом. Станьте видимым для нас, выполните ритуал призыва и постарайтесь не доставлять неприятностей тем, кто появятся, чтобы перенести вас, — холодно проговорил мужчина, будто перечисляя пункты инструкции. — Понятно?

— Хочешь сказать, ты пошлешь за нами демонов? — уточнил Дин.

— Партнеров, — поправил мужчина. — Я предлагаю вам поторопиться, потому что мистеру Сингеру не очень нравится его отпуск в Египте.

Связь прервалась зловещим гудком, и Дин замахнулся, чтобы в бешенстве бросить телефон на землю, но вовремя остановил себя.

— Сукин сын! — вырвалось из груди. Но это бессмысленно: ни одно ругательство не способно было в полной мере описать все его эмоции в тот момент. Рука Сэма, дернувшаяся на его плече, была подтверждением того, что брат целиком и полностью разделял эти чувства.

— Откуда он узнал, что Ковчег у нас? — спросил Сэм. — Мы же забрали его минут… пять назад.

— У этого козла наверняка шпионы под каждым камнем, — прошипел Дин. — Кстати, где мы?

— Мы… — начал Сэм, глубоко вздохнув. Он замолчал, переминаясь с ноги на ногу. — Я без понятия.

— Кас? — позвал старший Винчестер. С тех пор, как они удрали из эфиопской церкви, ангел вел себя подозрительно тихо, но с другой стороны, он был не самым разговорчивым существом, так что поводов для волнения пока не было.

Однако отсутствие ответа напрягало. Вспомнив крупную дрожь, пробежавшую по телу Кастиила, когда он переносил их сюда, старший Винчестер подумал, что какую бы смесь Захария не использовал при изготовке этих пуль, он определенно добился своего.

— Ты его видишь? — спросил Дин, спустя несколько секунд напряженного молчания. — Все нормально?

Ответом ему послужил влажный кашель. Сэм бросился куда-то вперед, и Дин, не заботясь о том, как это выглядит со стороны, вытянул одну руку и медленно пошел за братом, надеясь не споткнуться о кочку или камешек, слыша впереди приглушенный голос Сэма и шипение ангела.

— Он плохо выглядит, — наконец проговорил брат, когда Дин подошел достаточно близко, чтобы схватить его за руку и потянуть вниз, туда, где младший Винчестер сидел на корточках перед ангелом.

— Он вообще в сознании?

* * *

Когда Сэм увидел Кастиила, лежащего на боку возле небольшого скопления камней в десяти метрах от них с братом, то решил, что ангел уже мертв. Или, по крайней мере, его сосуд. Изо рта Каса капала кровавая пена, его грудь, казалась, совсем не двигалась, хотя, когда дело касается ангелов, ни в чем нельзя быть уверенным.

Сэм приподнял Кастиила и прислонил его спиной к прохладным камням. Ангел закашлялся, пачкая рубашку Сэма маленькими капельками крови.

— Эй… Кас… ты в прядке?

Ангел кивнул, однако это было больше похоже на то, что сила притяжения тянула его подбородок к земле, а чистое упрямство не позволяло голове падать. Кастиил выглядел еще хуже, чем после их экскурсии в восемнадцатый век: лицо приобрело зеленоватый оттенок, капельки пота блестели в лучах заходящего солнца.

— Он вообще в сознании? — спросил Дин, протягивая руку в сторону глыбы камня, возвышающейся над лежащим Кастиилом. Ангел сглотнул и перевел рассеянный взгляд на Дина.

— Я… Я в порядке, — прошептал он. Уж что-что, а «в порядке» он точно не был, подумал Сэм. — Пуля… все еще внутри, я чувствую… что она ослабляет меня.

— Нам нужно доставить тебя в ближайший город… Мы ничего не сможем здесь сделать, — сказал младший Винчестер. — Мы посреди пустыни.

Кас покачал головой еще до того, как Сэм успел договорить предложение.

— Не думаю, что я смогу куда-то сейчас переместиться. Святое масло в пуле… забрало все силы. Я израсходовал почти всё, что осталось, чтобы доставить нас сюда.

— Нужно ее вытащить, — сказал Дин.

В глубине души Сэм понимал, что именно это им нужно сделать, потому что иного выхода у них нет. Точнее, ему нужно сделать, так как Дин не видел, а Кас сам не справится. Не самое приятное занятие.

— Я сам с этим справлюсь, — кивнул брат.

— Что? Но ты… — заикнулся младший Винчестер. У него чуть не вырвалось «ты же слепой!», но он вовремя успел прикусить язык.

— Чтобы извлечь пулю, не нужно смотреть, Сэм, — серьезно сказал он. — И я уже столько раз вытаскивал пули из тебя и из отца, что буквально могу сделать это с закрытыми глазами, поверь мне.

Сэм поджал губы и кивнул. Дин ведь прав. В их паршивой семейке Сэм обычно зашивал раны, а Дин брал на себя инициативу, когда дело доходило до вытаскивания из тел предметов, которые не должны там быть.

На самом деле, Сэма гораздо больше беспокоил тот факт, что в этот у Дина не было стерилизованного пинцета, который он обычно использовал, и то, что он будет действовать вслепую, только добавляло хлопот.

А Кастиил, которому больше всех стоило бы беспокоиться о том, какое решение они примут, в это время рассеянно молчал, терпеливо ожидая, пока они выяснят, кто будет вытаскивать пулю у него из груди.

— Ладно, — проговорил Сэм, осознавая, что делает большую ошибку. — Тебе помочь…?

Дин почти незаметно кивнул, не дав брату закончить предложение, и младший Винчестер сухо сглотнул, прежде чем взять брата за запястье и поднести руку ближе к ране. Она перестала кровоточить, но кожа вокруг стала воспаленной, и края слегка почернели.

— Будет больно, — предупредил старший Винчестер, в то же мгновение погружая два пальца в пулевое отверстие. Сэм изо всех сил пытался удержать ангела ближе к земле, но тело Кастиила все равно выгнулось дугой, и он замычал от боли.

Любой человек на его месте уже был бы без сознания.

Дин закрыл глаза, будто движения зрачков мешали ему найти кусок металла. Брови, упрямо сдвинутые у переносицы, демонстрировали степень его сосредоточенности.

Наконец, с тошнотворным влажным «чмок», Дин вскинул окровавленную руку с маленькой круглой пулей между пальцами.

— Есть! — торжествующе воскликнул он.

Кас откинулся назад бесформенной кучей, коротко и прерывисто дыша.

— Это было… неприятно, — с трудом выговорил он, с облегчением прижимая руку к груди.

— Тебе лучше? — спросил Сэм. Должен был спросить, потому что ангел по какой-то причине выглядел еще хуже, чем прежде, если такое вообще возможно.

— Да. Теперь я, наверное, смогу…

Кастиил попытался встать, но согнулся пополам от боли, и только молниеносная реакция Сэма спасла его лицо от свидания с землей. Ангел задыхался, а изо рта снова потекла струя густой крови, и уж это никак нельзя было отнести к разряду «стало лучше».

— Думаю, тебе следует немного передохнуть, приятель… тогда, может быть, мы сможем добраться до ближайшего города, и…

— Мы рядом с Ком-Омбо, — прохрипел Кас, сплевывая кровь на землю. — Город прямо за холмом.

Дин вытер руку о джинсы, оставляя на них еще один темно-красный след. Ткань выглядела так, будто впитала в себя кровь всех, кого они успели повстречать за эти несколько суток.

— Почему мы здесь? — спросил старший Винчестер. — Почему ты перенес нас именно сюда?

Сэм мельком взглянул на лицо ангела, прежде чем тот отвел глаза от Дина, отвернулся и устремил взгляд в пустыню. Винчестер мог бы поклясться, что видел виноватое выражение лица.

Дин прав, им нужны ответы. Кастиил слаб и, скорее всего, должен был выбрать место поближе с церковью, чтобы не рисковать. Однако по какой-то причине решил переместить их обратно в Египет.

— Почему сюда, Кас? — с нажимом повторил Сэм.

Не стоило ангелу так долго колебался…

— Здесь они держат Бобби, — наконец прошептал Кастиил.

Дин сделал шаг назад, будто слова ангела ударили его.

— То есть ты все это время знал, где Бобби, и… и… Подожди, ты знал все с самого начала?

Неловкое молчание.

— Да.

— Тогда какого черта ты молчал? Зачем нужно было заставлять нас гоняться за Ковчегом и тратить время Бобби?!

— Потому что нужно… нужно, чтобы вы отнесли Ковчег им.

— Но зачем? — спросил Сэм, наконец обретя голос. Они были так близко к Бобби, когда Кас нашел их… к чему был этот крюк через Эфиопию? Чтобы отдать Ковчег в руки демонов?

— Это единственный способ заставить Бога вмешаться, — прошептал Кас прерывающемся голосом.

Повисла гнетущая тишина, которую не осмелились нарушить даже пустынные животные. Смысл сказанного ангелом тяжелым грузом опустился в желудок.

— Так что? Мы… мы просто приманка, да? — резко спросил Дин с нескрываемым разочарованием.

Из всех ангелов, которых они встретили, Кас был единственным, кому удалось завоевать доверие его брата. Из-за этого доверия они пересекли половину земного шара, потому что Дин может сделать все что угодно для человека, которого однажды пустил в свою семью.

Хорошо, что Кастиил чувствовал себя виноватым.

— Я искал везде, выше и ниже этой реальности. Бога нет, я не могу его найти… это единственный способ привести его к нам, — продолжил ангел. Его голубые глаза горели огнем непоколебимой веры. — Он никогда не позволит Ковчегу попасть в чужие руки. Мой отец должен появиться прежде, чем это произойдет.

Дин покачал головой и, медленно развернувшись, пошел прочь, изредка спотыкаясь на неровной земле. Сэм колебался между тем, чтобы пойти за братом и остаться, чтобы вытрясти из Каса все, что он знает. Ангел опустился на землю, закрыл глаза и тяжело задышал. Сэм подумал, что Кастиил больше ничего не скажет до того, как его сосуд хотя бы немного не восстановится.

К удивлению младшего Винчестера, Кас хрипловато проговорил:

— Поймите… вы двое — единственный способ открыть Ковчег, поэтому мне пришлось пойти на это, — сказал ангел, устремив глаза в небо. Сэм видел, что он почему-то не пытался оправдать свои действия, а просто констатировал факты. — Мне очень жаль, что мой… образ был использован для того, чтобы заманить вас сюда. Но было бы глупо с нашей стороны не воспользоваться такой стратегической возможностью.

— Значит, монах все-таки был прав, — сказал Дин, не оборачиваясь к нему. — Мы просто украли Ковчег, чтобы использовать его в своих целях.

— Нет, — поправил Кастиил. — Мы взяли Ковчег, чтобы он послужил своей цели и сделал так, чтобы конец света закончился так, как хотел бы Бог.

— Я думал, что он закончится в Детройте, а не в Египте, — сказал Сэм.

— Все кончится, если ты скажешь «да», если Люцифер выиграет… Сейчас у нас есть шанс его остановить.

Сэм поймал себя на том, что кивает. Кольт не справился со своей задачей, и ангел, похоже, потерял всякую надежду найти Бога самостоятельно. Они действительно могут это сделать. Они должны.

— Кас прав, — наконец сказал Сэм, повернувшись к Дину. — Если у нас получится, если мы обманем Бога, и он появится, чтобы вмешаться…

Когда брат наконец обернулся, его беспокойный молчаливый взгляд сообщил, что, даже несмотря на гадкое чувство в душе, он полностью согласен с ним. Старший Винчестер невесело ухмыльнулся и, стряхнув с себя эмоции, легко проговорил.

— Тогда нам нужно двигаться дальше. Часики тикают… Справишься здесь один, если мы тебя оставим?

Ангел посмотрел на него с виноватым выражением на лице. Кивнул.

— Справлюсь. Я присоединюсь к вам, как только восстановлю силы. Они держат Бобби в храме на северной стороне города, — пояснил ангел. — Отсюда не больше трех километров, может, и меньше…

Дин покачал головой.

— Можешь не волноваться… Нас подвезут.

* * *

Единственный ритуал вызова, который они могли выполнить посреди пустыни, это тот, который требовал только использования их крови.

С подобными ритуалами они раньше никогда не имели дела — этот был из «личного арсенала» Кастиила. Это было последним, о чем ангел успел сообщить им, прежде чем окончательно потерять сознание.

Винчестеры перенесли его в тень увитой шипами одинокой акации, чувствуя себя немного виноватыми за то, что им пришлось бросить его. Необходимо было унести Кастиила как можно дальше от места, где они собирались проводить вызов, чтобы не подвергать его опасности.

— Итак, — начал Сэм, легко проводя пальцами по желтоватому месиву песка, чертя знаки, как говорил ему Кас прямо перед тем, как отключиться. — У нас есть план?

Старший Винчестер открыл рот, будто хотел что-то сказать. И, нахмурившись, зарыл, не произнеся ни слова.

— Дин… мы не можем сразу отдать демону все. Нельзя отдавать ему и Ковчег, и способ его открыть.

— Значит, ты веришь Касу… Думаешь, у нас получится вызвать Бога?

Сэм провел рукой по волосам, спутавшимися и покрытыми песком.

— Наверное… В смысле, после всего, что случилось, думаю, мы можем позволить себе рискнуть?

Старший Винчестер покачал головой. Даже несмотря на то, что ангел искренне верил в свой грандиозный план заставить нерадивого отца поучаствовать в жизни детей, Сэм, безусловно, прав, нельзя раскрывать все карты.

Но сейчас главным приоритетом был Бобби, а все остальное — бесполезный мешок с «если бы да кабы»… Может быть, Ковчег действительно окажется таким могущественным, каким его представляют в легендах; может быть, Бог появится, чтобы спасти Ковчег от демонов; может быть, их наглый блеф спасет их: никто не мог дать им гарантий.

Они затеяли опасную игру, и на кону стояли жизни других людей… лучше лишний раз перестраховаться…

— Может открыть его прямо сейчас? Посмотрим, что к чему, — рискнул предложить Дин. — Кас сказал, что только мы с тобой можем его открыть его, да?

— А как же ритуал? — спросил Сэм.

Старший Винчестер почесал затылок, и мелкий песок посыпался за шиворот.

— Черт… Я не хочу «звонить», — вздохнул он, изображая пальцами кавычки, — пока мы во всем не разберемся. Нужно узнать, правда это или нет, прежде чем мы положим у ног демона судьбу всего мира.

Брат молчал так долго, что Дин начал подозревать, что тот уснул.

— Сэм? — он ткнул в него пальцем.

— А, да… насчет этого, — откашлялся он. — Я думаю, что не смогу прикоснуться к Ковчегу.

Дин закусил губу, чтобы тут же не согласиться с ним.

— С чего ты это решил?

Сэм резко взмахнул рукой, так, что старший Винчестер почувствовал дуновение ветерка.

— Да ладно тебе, Дин! Я начал проклятый Армагеддон! Тебе не приходило в голову, что именно этот факт моей биографии делает меня человеком, которого Ковчег может счесть «недостойным»?

Дин помолчал. Брат задал всего один вопрос, за которым старший Винчестер смог услышать море вины и боли. Сэм винил себя за то, что Люцифер на свободе, за то, что активировал бомбу, и заставил таймер отсчитывать секунды до конца света. Сэм думал, что каждое его действие делало его еще более неполноценным, плохим человеком. Злом.

Но чего Сэм не мог увидеть, так это того, что он обвинил себя не в том, в чем нужно было. Да, он сыграл какую-то роль в освобождении дьявола, но это точно не то, за что совесть должна терзать его по ночам. Это просто последствия. Настоящая вина Сэма заключалась в том, что он думал, что сможет сделать все в одиночку.

Если брат принципиально решил, что трехтысячелетний артефакт способен безошибочно отличить хорошее от плохого, то Дин точно знал только одно: Сэм не злой.

— Сэмми… совершенная ошибка не делает тебя плохим, — начал Дин. — Она просто делает тебя человеком.

— Перестань…

— Нет, выслушай меня, — потребовал Дин, поднимая окровавленную руку, чтобы остановить еще одну пламенную речь Сэма о том, какой он злодей. Было и без того понятно, что он собирается сказать: будет приводить те же доводы, что и в монастыре Святой Марии в тот день, когда восстал Люцифер. — Плохие люди поступают неправильно, потому что хотят этого, потому что им наплевать на последствия… Хотя, черт побери, ради последствий они все и затевают. Но хорошие люди, Сэм… хорошие люди всегда будут делать то, что считают правильным, то, что они считают справедливым, даже если последствия потом укусят за задницу.

Сэм вздохнул. Тихо засмеялся.

Дин отдал бы все, чтобы прямо сейчас увидеть лицо своего брата и понять, насколько искренними были эти звуки.

— То есть ты хочешь сказать, что Апокалипсис — это просто последствие, которое укусило меня за задницу? — спросил Сэм.

Дин ухмыльнулся.

— Я не сказал, что это будет маленький укус. Честно говоря, это самое эпичное жевание задницы, которое только можно представить, но это точно не то, в чем древний деревянный ящик может тебя обвинить, Сэм.

Дин почувствовал, как брат положил руку ему на плечо и легонько похлопал в знак благодарности. Теперь это будет их собственный шрифт Брайля, соответствующий обычному выражению «я слышу тебя, брат», которое в любое другое время Дин без проблем прочел бы в глазах Сэма.

— Для протокола, я тоже не думаю, что смогу прикоснуться к этой штуке, — признался старший Винчестер, пожимая плечами.

— Но ты же только что сказал…

— Я сказал, что этот доисторический ящик не может судить тебя за твои действия, — прервал его Дин, смягчая голос в надежде, что брат поймет то, что он пытается сказать. — Но, Сэм…. Ты же знаешь, как работают такие сверхъестественные вещи. Нет ничего серого, никаких смягчающих обстоятельств — только черное и белое.

Он замолчал, позволяя Сэму сделать собственные выводы и пытаясь заставить себя облечь в слова то, о чем было больно даже вспоминать.

— Ты по ошибке сломал последнюю печать, которая держала Люцифера взаперти… А я сломал первую в тот самый момент, как сказал «да» Аластару, и после этого провел целых десять лет, пы… пытая человеческие души. А что касается Ковчега… то я не могу даже предположить, что он может увидеть внутри меня, — закончил Дин с вымученным смешком.

— Кас, вроде, говорил, что мы оба можем прикоснуться к нему без последствий, — тихо сказал младший Винчестер после небольшой паузы.

— Кас и раньше ошибался, — сухо добавил Дин, нахмурившись. — В лубом случае, я буду чувствовать себя спокойнее, если мы просто проверим все сейчас, пока можем, — он выпрямился. — Я все-таки попробую.

— Я не думаю, что стоит открывать его прямо сейчас, — напрягся Сэм, вытянув руку, чтобы схватить Дина прежде, чем он приблизиться к Ковчегу. — Если это правда, что он обладает такой силой, то он пригодится нам, когда мы будем рядом с Асмодеем и его бандой… но если нас обманули, то он может помочь нам хотя бы сблизиться с Бобби, может быть, освободить его. Даже если мы не будем трогать Ковчег, мы все равно можем его использовать.

Дин остановился. В этом Сэм прав. Их главная цель — вытащить Бобби из этой передряги живым и невредимым. Если они грохнут пару-тройку ублюдков по дороге — тем лучше. Была только одна маленькая, почти незаметная загвоздка…

— Нет, мы не можем. Если пойдем туда вдвоем вместе с Ковчегом, шансов будет мало, — сказал старший Винчестер, поднимая голову. Видимо, солнце почти зашло: становилось холоднее. — Я проведу ритуал вызова и заберу Ковчег с собой… дам вам фору, чтобы вы добрались до храма, узнали, где держат Бобби, и…

— Нет, — резко прервал его Сэм. — Ни за что на свете я не позволю тебе отправиться туда одному. Это чистой воды самоубийство! Такие вещи мы обычно делаем вместе, помнишь?

— На этот раз мы должны поступить умнее, Сэм. Из-за того, что мы делали все вместе, Джо и Эллен погибли…

* * *

И вот снова глубокая вина, которую Дин так и не смог смыть крепким алкоголем и беспрестанным самокопанием. Но тот факт, что в прошлый раз их совместная работа закончилась трагедией, не делал сейчас его план лучше.

Сэм покачал головой, не сказав ни слова. Он хотел оспорить слова брата, посмотреть на его план с разных точек зрения, и не мог определиться, с чего начать. Старший Винчестер, кажется, догадывался, что Сэм не согласен, даже не видя, как тот качает головой.

— Ты сам сказал, что нам нельзя давать демонам и Ковчег, и возможность его открыть. Поэтому вариант того, что мы вместе идем туда с Ковчегом автоматически отпадает. Вдвоем мы без Ковчега появиться не можем, потому что они сразу же убьют Бобби. Так что один из нам должен остаться. И я думаю, ты понимаешь, что я не могу…

— Я знаю, — вмешался Сэм, опустив голову в знак поражения. — Но если хочешь знать мое мнение… это паршивый план. Я не хочу, чтобы ты один совался в логово змея.

— Не один, — отметил Дин. — Ты тоже там будешь. И Кас. Мы просто… пойдем в разное время.

— Плохой пл…

— …план, да, я знаю, — сказал старший Винчестер, поджав губы. — Но он единственный, который у нас есть.

* * *

Чтобы Дин смог сориентироваться в случае чего, Сэм снял свой ремень и бросил рядом с ритуальным знаком, потому что, по его словам, на сотню метров вокруг не было ни палочки, ни камешка. Брат подвел его ближе к знаку, и старший Винчестер опустился на одно колено. Ритуал был почти завершен: Дину осталось только добавить несколько капель своей крови. До того момента, как кровь перестанет течь на знак, Сэм уже должен был быть на полпути к храму, чтобы успеть спасти Бобби из ямы, а потом дождаться Каса и вытащить Дина из лап демона.

Нож Руби, единственное их оружие, а также единственный острый предмет, который был у них под рукой, чтобы сделать надрез на ладони Дина, должен был взять Сэм. Старший Винчестер настоял, чтобы нож остался у брата, потому что, как ни крути, он один был в состоянии им пользоваться.

Значит, Дину нужно было сделать надрез на руке до того, как Сэм уйдет. И пока кровь течет из раны, у брата будет время.

Забавно, как быстро свёртывается кровь, когда пытаешься сделать так, чтобы кровотечение не останавливалось. Жара в какой-то степени помогала, но Дину все равно приходилось постоянно совать палец в рану, чтобы кровь продолжала течь и у Сэма была приличная фора.

Через какое-то время он перестал чувствовать боль в руке. Примерно тогда же ему стало трудно собрать мысли в кучу, потому что они начали разбегаться и путаться в голове. Дину казалось, что он стоит на самом краю прямо перед тем, как выпрыгнуть без парашюта из летящего самолета. А для того, кто ненавидит полеты, это говорило о многом. Храброе и решительное лицо, которое он натянул ради брата, медленно слезло, заменяясь тревожным и мрачным выражением, от которого Дин был не в состоянии избавиться. Они пошли ва-банк и поставили все на план Каса, слово демона и трехтысячелетний деревянный ящик. Вероятность того, что из этого выйдет что-то кроме боли и кровопролития…

Дин вдавил указательный палец правой руки в ладонь левой, чувствуя, как ноготь скользит по свежей крови и трется о нежную кожу.

Единственное, ради чего Дин все еще готов был придерживался этого плана, — это надежда на то, что Кас знает, что делает.

Единственным, что смущало его в их плане, было то, что ангел ставил все фишки на своего Отца, о котором Винчестер не мог думать без иронии, не говоря уже о том, чтобы так слепо верить.

И все же, сейчас Дин сидел на горячем песке, рискуя жизнью Сэма, Бобби и еще бог знает скольких людей, в тупой убежденности, что обещание, которое Бог дал Моисею много веков назад, все еще в силе.

Слепая вера.

Дин чуть не засмеялся вслух. Брат как-то сказал ему, что не может понять его слепую веру в отца. Сэм был прав тогда, и для того, чтобы в полной мере осознать свое заблуждение, Дину потребовалась смерть Джона и путешествие в Ад на сорок лет. И вот снова. Другой отец, то же дерьмо.

Во всем этом была какая-то шутка, которую судьба решила сыграть с ним, но Дин не видел ничего смешного. И люди в Аксуме, скорее всего, тоже не оценили юмора.

Дин осторожно ощупал песок, пока его пальцы не коснулись ремня. Он подумал, что у Сэма было достаточно времени, чтобы, по крайней мере, уйти из поля зрения, и Каса они оставили достаточно далеко, чтобы демон не смог почувствовать раненого, уязвимого ангела. Время Бобби истекало, как и те тридцать минут, которые дал им тот ублюдок в телефонной трубке. Пришло время начать эпичное шоу.

Почти уверенный, что нашел нужное место, Дин вытянул руку и сжал ладонь в кулак, чувствуя, как кровь потекла сквозь пальцы. Теперь все, что нужно делать, это оставаться в живых столько, сколько потребуется Сэму и Касу, чтобы найти его и вытащить оттуда.

Ждать пришлось не долго. Воздух вокруг задрожал, и Дин понял, что он больше не один. От демона не было слышно ни шороха, но охотник чувствовал, как тот кружил вокруг него, изучал.

— Дин Винчестер, — наконец прошептал он, слова растягивались и лились, как мед, из его уст. — Можешь ли ты представить себе, как мучительно больно стоять в двух метрах от тебя и не иметь возможности испепелить на месте?

Дин растянул рот в ухмылке и постарался не вздрагивать после каждого слова. По правде говоря, если бы демон захотел сделать именно это, Дин вряд ли смог бы ему помешать.

— Но я не могу тебя убить… приказ босса, — сказал он с наигранным печальным вздохом. — Так что можешь разжать кулаки, приятель, — добавил демон со смешком, хлопая Дина по спине.

Дин нахмурился и резко развернулся, даже не пытаясь скрыть гнев и презрение на лице.

— Еще раз назовешь меня приятелем, убл…

— Но это же не значит, что мне нельзя развлечься, правда? — продолжил демон, не обращая внимания на реакцию Дина. Его голос снова переместился куда-то за спину Винчестера, так что предугадать, где эта тварь окажется в следующий раз, было невозможно.

Но Дин все же пытался, крутя головой и пытаясь услышать шаги, звяканье мелочи в карманах или шорох одежды, все что угодно, что могло помочь.

— Я имею в виду… сколько раз, — сказал он, хлопая Винчестера по затылку, — можно оказаться, — щелчок по уху, — лицом к лицу с гребаным Дином Винчестером, — толчок в плечо, — который слепой, как крот? — закончил он и ударил ногой в заднюю часть колена.

Последний удар заставил Винчестера рухнуть на колени от неожиданности, ладони утонули в песке, когда он пытался избежать удара лицом о землю. Дин вспотел под жарким солнцем, мышцы были напряжены, а чувства обострены до предела, он мучительно, но безуспешно, пытался угадать, куда демон нанесет следующий удар.

В отличии Абу-Симбела, сейчас Дину казалось невозможным что-либо сделать, потому что демон двигался вокруг него бесшумно, как призрак, дразня и измываясь.

— Хотя, должен признаться, — продолжил демон, — не в первый раз я получаю удовольствие видеть тебя слепым.

Дин напрягся, руки сжались в кулак, мелкие песчинки забирались ему под ногти, как крошечные иголки, которые отрезвляли разум и давали ему хоть что-то реальное, за что можно держаться. Он узнал чувство в голосе демона. Ностальгия. Как мчащийся поезд, направляющийся к разбитому мосту, Дин понимал, к чему все идет, и не мог это остановить.

— Ты меня не помнишь, да? Думаю, не стоит принимать это на свой счет… в конце концов, многие из нас тогда постарались сделать тебе как можно больнее, — добавил он с легким смешком. — Забавно, что, несмотря на то, что ты был лишь жалкой душой в Аду, ты все еще верил, что тебе нужно зрение, чтобы увидеть нас. Так трогательно цеплялся за свою человечность, что фактически потерял способность видеть, когда мы вырвали тебе глаза, — с нежностью вспоминал демон. — О, как мы веселились, когда заставляли тебя бегать по всему Аду, ища пару глазных яблок, которых там уже не было.

Сильный удар в живот вырвал Дина из воспоминаний. Он знает этого демона. Асмодей был там. Один из первых в очереди на пытки его души, как правая рука Люцифера. Он был первым, кто пырнул его ножом под ребра.

— Ты жалок, — прошипел демон ему на ухо. — И тебя избрали сосудом великого Михаила? — рассмеялся он. — С таким же успехом он мог бы просто уступить трон Люциферу без всякого боя, потому что, приятель… Не тебе тягаться с Люцифером.

— Да неужели? — Дин закашлялся, медленно поднимаясь на ноги, каждую секунду ожидая нового удара. Демону, видимо, было просто любопытно наблюдать за его попытками распрямиться. — Так вот почему ты уже весь Ковчег обслюнявил, но так к нему и не притронулся, — Дин сжал зубы, вытирая руки о грязные джинсы, легкие чуть не порвались, когда он выдохнул, а мышцы живота свело судорогой. — Это потому что вы все якобы так… уверены в победе?

Дин даже не ожидал ответа. Через секунду удар, от которого он отлетел назад и стукнулся спиной об острый выступ скалы, вышиб из его легких последний воздух. Он разозлил демона.

— Люциферу наплевать на этот древний ящик, — рявкнул он, его голос звучал близко, слишком близко. Дин почувствовал зловонное дыхание изо рта демона и слюну, которая брызгала ему в на щеки при каждом слове. Попытка отвернуть лицо только подтолкнула демона ближе, костлявые пальцы схватили Дина за подбородок и снова повернули его к воняющему рту. — Однако внутри этой коробки есть кое-что, что интересует Люцифера, — продолжил демон. — И ты отдашь это ему.

Стиснув зубы, Дин сфокусировал невидящий взгляд на демоне в нескольких сантиметрах от него. Он не мог увидеть лица этого бедного ублюдка, которым завладел Асмодей, но его взгляду открывалось нечто гораздо более глубокое. Он насмотрелся на демонов в их единственной форме, чтобы иметь достаточно хорошее представление относительно того, как они выглядят. По правде говоря, он сейчас, вероятно, видит демона лучше, чем зрячие люди.

— Что Люциферу может понадобиться в Ковчеге?

От смеха демона по рукам Дина побежали мурашки.

— Забавно, что из всех людей об этом спрашиваешь именно ты, — сказал он. — Я не могу дождаться, чтобы увидеть лица этих недоумков ангелов, когда ты передашь главный приз моему боссу.

— Ни хрена я ему не отдам, — прошипел Дин, сосредоточив взгляд не точке, где должно было быть лицо демона. — И передай своему боссу, что он может пойти на хер, пока ждет, что я для него хоть пальцем пошевелю.

Невидимое давление начало прижимать Винчестера к скале, лишая возможности дышать, будто цементный блок, все сильнее давящий на грудь. Такое ощущение, что его тело и камень пытались слиться в единое целое.

Дин не видел лица демона, не мог прочитать его выражения. Обычно, когда он злил одного из этих черноглазых упырей, он мог сразу сказать как далеко зайдет демон, чтобы показать жалкому человечишке его место. Дин знал, что он нужен им живым, но когда он почувствовал, как бетонный блок опускается на его грудь, он был почти уверен, что демон не остановится, пока не услышит треск.

Спустя секунду давление исчезло, так же внезапно, как и началось.

— Знаешь… Я могу оказать тебе огромную услугу, — продолжил демон, возобновляя разговор, несмотря на то, что Дин задыхался, едва обращая внимание на то, что он говорит. — Заключим сделку из раздела «услуга за услугу».

Дин закашлялся, когда воздух слишком быстро ворвался в его легкие, заполняя их пылью.

— Пошел ты и… твоя сделка. Тебе меня не купить.

Пальцы впились в кожу его головы, очень холодные и сильные, отчего голова резко запрокинулась назад и стало трудно глотать.

— Сейчас, сейчас… Не отказывайся от сделки, пока я не скажу тебе, что я могу тебе предложить.

Дин стиснул зубы, проглатывая свое возражение. Нет абсолютно ничего из того, что этот демон мог сказать, что заставило бы Дина с ним сотрудничать. Ничего.

— Я могу вернуть тебе зрение.

Воздух снова покинул его легкие, но совершенно по другим причинам. Как бы быстро он не метался из угла в угол, пытаясь спасти Бобби, мысли о слепоте никогда не покидали его голову. Всегда были рядом, словно тень, нависающая над всеми остальными проблемами, делая их еще больше и невыносимее.

Дин не мог сражаться с Люцифером и помогать Сэму без глаз. Ему нужно было видеть проблемы, присматривать за братом, и иметь хоть малейший шанс что-то сделать, чтобы остановить весь этот чертов беспорядок.

На короткое мгновение Дину пришла в голову мысль принять предложение демона. Что бы ни было внутри Ковчега, если там вообще что-то было, Дин сомневался, что оно могло бы быть полезным для них. Эта штука была сконструирована тысячи лет назад, когда люди умирали за то, что верили не в того бога.

Вот если бы у Дина были глаза, у него вряд ли возникла бы такая неопределенность относительно того, что может быть в Ковчеге.

— Что скажешь, м, Дин? Разве не здорово бы было снова увидеть яркое солнце и зеленую травку?

Дин расслабил лицо, убирая любые эмоции или сомнения, которые могли выйти из-под его контроля. Как бы сладко не звучало предложение демона, Дин отдавал себе отчет, что просто не может его принять. Если Ковчег так важен для Асмодея, который так настойчиво пытается его уговорить… как бы сильно он ни хотел вернуть себе зрение, нельзя этого делать. Он не мог принять предложение и потенциально рисковать тем, что могло решить ход войны.

— Как я и сказал, — сказал Дин растягивая губы в оскале, — пошел на хрен.

Демон фыркнул, клубы влажного воздуха ударили Дину в щеку и в рот. Больше всего на свете ему сейчас хотелось освободить руки, чтобы вытереть лицо.

Рука с макушки Дина сползла на затылок, сжимая его будто в тисках.

— Что ж, ладно, — огрызнулся демон. — Тогда пошли, тупой кусок мяса. Нас уже ждут.

* * *

Группа людей, прибывших несколько мгновений спустя, чтобы забрать Ковчег, были жителями местного городка. Они не имели ни малейшего представления о том, что произошло на небольшом пустынном холме всего несколько мгновений назад и кем были те два человека, которые испарились в воздухе.

У каждого из них был приказ. Взять деревянный ящик, оставленный в пустыне, и отнести его в городской храм.

Они вытащили деревянные шесты из металлических колец на красивом ящике и привязали его к измученному ослу. Первые четверо человек, что к нему прикоснулись ушли недалеко: их тела за несколько минут превратились в большие гниющие раны. Язвы быстро поедали живую плоть, как саранча, распространяясь неудержимо до того момента, пока не оголялись кости. Еще пятеро умерло по дороге в Ком-Омбо.

Несмотря на страх, заставляющий их дрожать всем телом, они не останавливались, не сдавались. Какими бы жестокими не были смерти, они гораздо милосерднее того, что их ждало в городе. Это было единственное место, откуда они не могли бежать.

Осел, к которому они привязали коробку, был единственным, кого не тронуло проклятие сундука.

Предупреждение: в этой главе изображены сцены насилия, которые могут оказаться неприемлемыми для некоторых читателей

Глава 11. Истинное лицо

Внутренний двор храма сверкал, как рождественская ёлка. Желтоватые огоньки мелькали на древнем камне, превращая массивные колонны и стены с гравированными орнаментами в золотистые памятники многовековой истории. Дин и Асмодей с негромким шелестом появились в самом центре двора и вызвали торопливые шепотки толпящихся там людей в мантиях.

Справа от них возвышались толстые колонны, каждая не менее четырех метров в высоту, украшенные сверху лепестками неизвестных цветов. Две статуи сидящих ястребов, как стражники, стояли слева от них и выглядели невероятно громоздкими со своими высокими шляпами и широким размахом крыльев. В сумраке камень казался почти розовым. Над их головами не было ничего, кроме глубокого синего неба, которое становилось все темнее с каждой минутой по мере того, как солнце скрывалось за горизонтом. По другую сторону высокой стены слышался неразборчивый ропот сотни, может быть, тысячи человеческих голосов.

— Он здесь, Обахам, — крикнул Асмодей, как только они переместились. — Как и обещал.

Египтянин, одетый в простую старую тунику, не спеша приблизился к прибывшим. Он отчаянно пытался держать спину прямо и придирчиво следил за тем, чтобы его шаги не показались со стороны слишком торопливыми и неосторожными. Однако скрыть торжествующий блеск в глазах он был не в силах.

— А где второй? Ковчег у тебя? — спросил он, приподняв подбородок и переведя взгляд на Асмодея.

— Люди, которых я послал за ящиком, должны прибыть сюда в течение часа. Что касается его брата… его не было поблизости. Но он не оставил бы своего старшего брата одного, не будь на то веской причины. Видимо, он направлялся сюда, и сейчас должен быть уже недалеко, — ответил демон. Он злобно пнул Дина под колени, заставив того рухнуть на землю. В ответ ему прилетело несколько нечленораздельных проклятий. — Когда он подойдет ближе, я найду его и доставлю сюда.

Шипящий звук, который издал Обахам, был наполнен жгучим недовольством.

— Уж постарайся. Бессмысленно даже пытаться открыть Ковчег без обоих братьев, — проговорил он, поворачиваясь к Дину.

Тот стоял на коленях и непрестанно вертел головой из стороны в сторону, словно пытаясь уловить каждый звук. Обахам знал, что американец не понял ни слова из того, что было сказано между ним и Асмодеем, и поэтому был заинтригован таким поведением.

— Что с ним?

— Слепой, как крот, — усмехнулся Асмодей и, подняв ладони вверх, сказал: — Не моя вина, он уже был таким, когда я его нашел.

Обахам присел на корточки и оказался на одном уровне с Дином. Зеленые глаза тут же уставились прямо на него, хотя взгляд и был сосредоточен на точке в двух-трех метрах позади. Египтянин поднял ладонь и начал медленно махать перед лицом Винчестера, просто чтобы убедиться.

— Забавно.

Дин резко вскинул руку и крепко схватил Обахама за тощие пальцы. Мужчина дернулся от неожиданности и слишком сильно откинулся назад, из-за чего неуклюже приземлился на задницу.

— Ты кто такой, козел? — закричал Дин на английском. — Стой… Я знаю твой голос… Ты тот ублюдок, который нам звонил!

Обахам не ответил, сердце бешено колотилось в груди. Последнее, чего бы он хотел в такой момент, это чтобы, открыв рот, он услышал возмущенный писк испуганной девицы вместо собственного голоса. Достаточно было того, что он и так вызвал кривую ухмылку на лице Асмодея, который даже не дернулся, чтобы ему помочь.

— Что с меткой? — резким голосом потребовал Обахам, напоминая демону, кто здесь главный. Условия, необходимые, чтобы открыть Ковчег, были весьма конкретными. Никогда нельзя пренебрегать инструкцией.

Дешевый материал рубашки Дина легко поддался, когда Асмодей подошел ближе и с силой дернул левый рукав. Ткань с треском порвалась, обнажая красный шрам в форме отпечатка ладони.

— Руки убрал, козлина, — выплюнул Винчестер, отпустив Обахама и дернув рукой, чтобы ударить Асмодея. Обычная показуха, египтянин видел Дина насквозь: тот почувствовал себя неловко, когда его шрам выставили напоказ.

Обахам с трудом подавил волнение, которое захлестнуло его от одной простой мысли. Это случилось. Время пришло, и теперь все, что нужно для проведения ритуала, у него под рукой. Ну, почти все.

— Брат должен был прийти с тобой, — сказал Обахам на английском, обращаясь к Дину. — Где он?

Глаза Винчестера, стоящего на коленях, сверкнули сталью, когда он повернул голову. Обахам понял, что Дин не ответит ни на один его вопрос. Единственное, что он произнес, было отрывистое:

— Катись к черту, скотина.

Обахам уже встречал таких людей. Упрямые, дерзкие, полные решимости свести все к кровавому концу. Такие экземпляры могли быть полезны только в том случае, если их удавалось переманить на свою сторону. Но к сожалению, чаще всего для большинства из них исход уже был предопределен.

— Я уважаемый человек, Дин… Тебе следует поменьше болтать, — сказал он, прерывая свою речь на мгновение, чтобы на арабском отдать приказ подростку, стоящему в углу двора. Наблюдая, как парень сорвался с места и побежал, чтобы принести необходимые вещи, Обахам проговорил: — Я не тот, на кого может произвести впечатление твоя пустая бравада. Она начинает действовать мне на нервы.

У Обахама была грань допустимого неуважения, которую никто не должен был переступать. Он не мог позволить любому бродяге безнаказанно бросать вызов своему авторитету, потому что его положение в Ордене и так было шатким: члены культа шептались за его спиной, обсуждали, какими средствами он добивается своих целей, куда он приведет их, если они последуют за ним. Дураки! Невежественные глупцы, которые отсиживаются в тени, как крысы, думая о Махди, о его предназначении, и время от времени боязливо поглядывая в небеса, остерегаясь вызвать недовольство Бога, хотя на самом деле должны бояться гнева Дьявола.

Обахам был уверен, что Асмодей сможет отыскать второго Винчестера до проведения ритуала. У демона не было иного выбора, кроме как подчиняться. Но вот вопиющую дерзость Дина, которая выставила его дураком перед членами Ордена, нельзя было оставлять безнаказанной, необходимо было показать всем, кто шептался за спиной, что Махди — обычный человек, и он не способен навлечь на них кару Божью.

Подросток вернулся с иголкой и толстой черной ниткой, свисающей из сжатого кулака. Обахам царственно кивнул.

Парень вздрогнул под его взглядом и сделал маленький шаг в сторону Винчестера. Ему было не больше шестнадцати, но Обахам хорошо знал его отца — одного из самых преданных членов группы. Мальчик не разочарует.

— Эй… какого ху… — начал Дин.

Винчестер сопротивлялся, кричал, кусался и дергался, как дикий зверь, когда Асмодей по велению Обахама крепко схватил его за голову, давая мальчишке шанс приблизиться.

Руки парня дрожали, как у старика, когда он вцепился Дину в подбородок и с застывшим в глазах ужасом проткнул иголкой его нижнюю губу. Винчестер мог только кричать и ругаться до тех пор, пока мальчик не сделал пять швов, которые потребовались чтобы зашить Винчестеру рот.

Закончив, парень уронил окровавленную иголку на землю, не в силах больше держать ее дрожащими, скрюченными от напряжения пальцами. Его лицо было белым, как простыня, и мокрым от слез. Он прошептал извинение, как заклинание, способное спасти его душу, забрал иголку с ниткой и исчез.

Мальчик прекрасно справился. Асмодей отпустил Дина, и тот рухнул на четвереньки, грудь вздымалась от неглубоких прерывистых вдохов, которые он теперь мог делать только через нос. Капли крови падали на пыльную землю и разбивались, смешиваясь с желтоватым песком. Когда он снова поднял голову, ненависть адским пламенем полыхала в его сверкающих зеленых глазах .

— Слепой и немой. Как статуя, — удовлетворенно заметил Обахам. — Приведи его в порядок, — потребовал он, встретившись взглядом с Асмодеем. — Я хочу, чтобы сегодня вечером он выглядел достойно .

Ему нравилось командовать демоном, будто он всего лишь помощник на кухне. Это служило хорошим напоминанием о том, где его место.

Асмодей не произнес ни слова. Он поднял Дина за предплечье, как будто тот был весом с плюшевую игрушку, и толкнул в сторону бассейна.

Чуть позже, когда Дин в полной мере усвоит урок, Обахам подумывал разрезать нити. Нужно было, чтобы он сказал несколько слов на вечерней церемонии, чтобы закончить ритуал… И это была единственная причина, почему ему просто не отрезали язык.

Обахам пока не мог позволить себе расслабиться и насладиться триумфом, однако трепетную дрожь, пробежавшую по телу, почти как в тот момент, когда Дин Винчестер схватил его за руку, он сдержать не сумел. В течение десятков лет он слушал предания об этом дне, рассказанные разными людьми в разные времена, и теперь у него, именно у него появился шанс вписать эту легенду в мировую историю.

Некоторые люди избраны для великих целей, у них будто на роду написано грандиозное будущее. Но есть и такие, которые сами решают стать великими и идут к своей цели до победного конца. Обахам всегда знал, что принадлежит ко вторым.

В его сердце не было ни капли зависти к тем, кто был рожден для выдающихся свершений, но он все равно испытал огромное удовольствие, когда услышал вдалеке приглушенное ворчание и недовольные звуки, наполняющие воздух, когда с сосуда Михаила силой сорвали рубашку, и он с громким плеском погрузился в холодные воды священного бассейна.

* * *

Все, что он видел до сих пор, все ужасы и вся боль, которые выпали на его долю, не шли ни в какое сравнение с тем, что Сэм испытал, когда ему пришлось оставить ослабевшего Каса и слепого Дина одних и пойти в город, зная, что брат окажется в смертельной опасности, когда явится демон.

Чем дальше он уходил, тем больше его внутренности сжимались, заставляя его разрываться между желанием вернуться и облегчить свою боль, и желанием к чертям вырвать свое сердце, чтобы перестать испытывать эту гнетущую тревогу. Одной лишь силой воли ему удавалось переставлять ноги и не сбиваться с намеченного курса.

Состояние, в котором оказался город, не помогало делу. Было трудно поверить, что всего сутки назад это место, вероятно, бурлило жизнью и яркими цветами. Что улицы были заполнены людьми, идущими по своим делам, что милые французские туристочки флиртовали с молодыми людьми и истеричные гости отеля требовали от персонала чего-то неисполнимого.

Сейчас Ком-Омбо был разрушен.

Несколько лет назад, изучая всемирную историю в средней школе, Сэм видел рисунки Помпеи — расположенного у подножия Везувия итальянского города, который превратился в развалины всего за одну ночь. Извержение вулкана было настолько внезапным и смертоносным, что спустя столетия некоторые из жителей города все еще сидели за обеденными столами. Нетронутые. Непоколебимые.

Как будто между первым и вторым блюдом, их мир просто исчез, погребенный под тоннами пепла и расплавленной лавы.

Ком-Омбо выглядел почти так же. Тела, которые Сэм нашел на улице, имели точно такое же удивленное выражение на покрытых пеплом лицах, как будто они до сих не могли поверить в то, что произошло.

Воды Нила у берега были окрашены в глубокий темно-красный цвет, будто в реку пролили вино; лодки, пришвартованные у берега, потонули.

Сэм прикрыл рот краем рубашки: ветер принес с собой облако пепла и удушливую вонь с привкусом гниющих яиц. Всюду чувствовался запах серы, каждый сантиметр города был пропитан этим смрадом.

Наступила ночь. Хотя уличные фонари и не работали, Сэму не пришлось передвигаться в темноте: рыжий свет полыхающих деревянных построек освещал ему путь.

Мимо медленно проехала машина, и это было единственное движение в замершем городе. Она ехала не спеша, будто лениво прогуливаясь по улицам. Сэм нахмурился и увидел, что автомобиль никто не ведет, потому что все переднее сиденье было в огне.

Он отступил в сторону и проводил машину взглядом. Она остановилась только тогда, когда уткнулась в одну из лошадей, лежащих поперек дороги. Животное, уже мертвое, едва пошевелилось от удара.

Пронзительный крик и оглушающее хлопанье крыльев, прозвучавшие высоко над головой, были чересчур громкими и зловещими — Сэм не знал ни одной птицы, способной издавать такие звуки…

Упоминание о гарпиях и других летающих монстрах в дневнике Джона Винчестера было не более чем второстепенным замечанием: просто комментарий о том, что их часто принимали за вампиров или оборотней. Они не были ни тем, ни другим. Сэм никогда их не видел. Он был почти уверен, что ни его отец, ни Дин тоже с такими не сталкивались, однако одного быстрого взгляда на троих черных существ, строем летящих над пустыми улицами Ком-Омбо, хватило, чтобы убедиться в их существовании. Это были именно они. Гарпии.

И что действительно испугало Сэма, так это осознание того, что он понятия не имеет, как их убить.

Земля была покрыта кусками разбитого асфальта и большими глыбами черного камня с красными и желтыми горящими прожилками, словно с неба падали тлеющие куски угля.

Вся эта картина действительно была похожа на конец света. Сэм бы не удивился, если бы со всем остальным миром вскоре произошло то же самое.

Подняв взгляд, Винчестер заметил храм на окраине города. Он выглядел весьма… внушительно.

Как будто стерев все следы современного мира, он обрел свое было величие. Здание выделялся на вершине небольшого холма своими длинными каменными лестницами, высокими боковыми башнями и колоннами, больше похожими на римские, чем на египетские. Все сооружение казалось странной смесью культур, времен и нравов. Замки и храмы, старые и новые боги, христианство и язычество.

Здание было единственным местом, где не было мусора и пепла. И единственным источником звуков, если не считать летающую эскадрилью.

Песня.

Сэм слышал, как вдалеке пели люди, сотни людей, повышая и понижая голоса в ритме какого-то старинного мотива.

Винчестер направился к храму, пытаясь найти какой-нибудь более скрытный путь к главной входной двери, стараясь избегать открытых пространств. Может быть, попав внутрь, ему удастся затеряться в толпе, и тогда двигаться можно будет гораздо спокойнее, но сейчас ему нужно было держаться в тени и надеяться, что Дин все еще жив.

Брат обещал ему фору в пятнадцать минут. Только когда младший Винчестер отошел на две мили, ему пришло в голову, что у Дина не было возможности определить точное время. Кроме того, зная нетерпеливый характер брата, Сэм мог предположить, что тот, вероятно, начал ритуал вызова как только перестал слышать его шаги.

Несколько раз оббежав вокруг громадного храма с высокими каменными стенами, Сэм пришел к выводу, что основная часть людей находятся с южной части храма, потому что чем севернее он уходил, тем тише становились голоса.

Винчестер яростно потер слезящиеся от серы глаза, и на пару секунд все расплылось, как будто он открыл глаза под водой.

Спустя минут десять ему наконец удалось найти другой вход в храм. Это была не более чем трещина в стене, несколько осыпавшихся камней, которые позволили ему просунуть голову внутрь.

Двое мужчин, одетых черную и пурпурную туники, стояли на страже по другую сторону стены. Они развернулись спиной к трещине и вели себя очень расслабленно, даже перекинулись парочкой фраз. Они вряд ли ожидали, что из пролома в стене действительно может кто-то появиться.

Было несложно подкрасться к первому из них и вырубить точным ударом по затылку. На удивление Сэма, второй мужчина с длиной черной бородой и густыми бровями, которые сливались в одну сплошную линию над маленькими глазками, повернулся к Сэму и растянул сухие губы в мерзкой довольной улыбке.

Винчестер даже не успел удивиться этой необычной реакции, как глаза египтянина затянула темная пелена, и они стали черными, как его борода. Вместе с человеком на страже стоял демон.

— Смотрите-ка… Вот кого не хватало до полного комплекта, — прошипел он, схватив Сэма замешка шею.

Стряхнув первое ошеломление, Винчестер среагировал молниеносно, зажав рукой ухмыляющийся рот демона, вытащил нож Руби и воткнул в горло этой черноглазой твари.

Демон зашипел и задергался, и Сэму пришлось сильнее прижать ладонь к его рту, чтобы издавать как можно меньше шума. Последние искорки яркого света покинули бедного одержимого египтянина, и тело обмякло в руках Винчестера.

Оглядевшись по сторонам и убедившись, что его появление осталось незамеченным, Сэм спешно связал лежащего без сознания человека шнурками и быстро убрал оба тела с прохода.

Он вытер окровавленное лезвие ножа о рукав куртки, и напрягся, когда услышал, как изменился ритм приглушенного пения. Заткнув нож за пояс, он прошел дальше по коридору, следуя за этим звуком, и с каждым шагом в его поле зрения оказывалось все больше и больше людей.

Те, кто не были убиты или пойманы при первом налете на город, видимо, решили спрятаться здесь. Они все смотрели в одну точку, почти не моргая, туда, где сходился свет зажжённых факелов и электрических ламп. Прямо посреди развалин было некое подобие арены, и люди, не отводя взгляда, уставились прямо в центр.

Расположение египтян и цвет их одежды внезапно напомнили Сэму тренировочную мишень. По внутреннему кругу арены располагалось кольцо женщин, одетых в бледно-желтое: позади них — второе кольцо мужчин в фиолетовых туниках, а за ними — все остальные.

Винчестер давным-давно осознал, что рост выше, чем у большинства людей, имеет свои преимущества. Сэму даже не нужно было подходить ближе, чтобы увидеть, что все неотрывно уставились на пару обнаженных людей, мужчину и женщину, находившихся в центре полуразрушенного круга из колонн. Их покрытые потом тела блестели в рыжем свете.

На земле вокруг них была начерчена та же фигура Уробороса, которую Сэм выдел на татуировках у мужчин из Абу-Симбела.

Пара внутри круга, казалось… с нарастающим энтузиазмом имитировала половой акт.

Из тех статей, которые Сэм успел прочитать о группировке, напыщенно называющей себя Орденом восточных тамплиеров, он мог сделать вывод, что такое поведение является частью их ритуала. Сбор энергии и магической силы путем обуздания силы физического влечения.

Перед парой стоял еще один человек, одетый в длинную черную мантию. Руки были вытянуты и подняты вверх, как у дирижера, который был единственным человеком, знающим всю симфонию. Винчестер предположил, что это и есть глава Ордена.

Начерченный Уроборос, казалось, впитывал энергию. С того места, где стоял Сэм, было видно, как он начинает светиться, тускло, будто слабый огонь — Винчестер даже не смог бы определить точное время, когда это началось. Свечение становилось все сильнее и сильнее с каждой минутой, пульсируя в такт ритму пары. Облако фиолетового тумана, которое будто поглощал Уроборос, помогала ему, и через несколько минут Сэму показалось, что змея ожила: ее хвост начал почти незаметно изгибаться.

Он сглотнул. Это была не иллюзия и не игра света. Какое бы заклинание Орден ни использовал, это, по-видимому, была сделка с демоном, и Винчестер был уверен, что вне зависимости от того, какую цену заплатили люди, шевелящаяся фиолетовая змея не приведет ни к чему хорошему.

Внезапно стало понятно, почему Асмодей работал с членами ордена, почему не убивал их и позволял оставаться людьми так долго. Ему нужна была сила их веры, нужны были ритуалы, чтобы сделать то, для чего нужен этот священный круг. И Орден отдавал ему все, в чем он нуждался.

Мысли, проносящиеся в голове Сэма, внезапно замерли, когда он обвел глазами остальное помещение. Сначала он не мог сказать, есть ли кто-нибудь за пределами круга, но когда Винчестер обратил пристальное внимание на пространство между двумя колоннами немного правее него, он увидел связанного человека и с ужасом узнал его.

Дин.

Сэм сделал пару шагов в сторону и вытянул шею. Дин мог стоять — это была, пожалуй, единственная хорошая новость, которую можно было извлечь из всего его внешнего вида. Его привязали между двумя массивными колоннами, толстая веревка обвивалась вокруг его запястий и разводила их в стороны в форме буквы «Y».

Они одели Дина в какую-то нелепую белую рубашку на пуговицах, а на ноги нацепили соответствующую пару белых шаровар. Как бы Сэм ни щурился, разглядеть что-то еще в такой темноте ему не удалось.

Внезапно волосы на его затылке встали дыбом. Через несколько секунд он понял, что это никак не связано с фиолетовой змеей или братом, причина была в чем-то другом.

Винчестер резко обернулся и оказался всего в нескольких сантиметрах от женщины с янтарными глазами, которые через мгновение покрылись демонической черной пленкой.

— Ты же не думал, что все будет так просто, правда, Сэм?

От сильного удара он взлетел, и единственная мысль, пронесшаяся в его голове, была о том, что в этом заполненном каменными глыбами месте, куда бы он ни приземлился, ему будет больно.

* * *

Мир вокруг казался таким мягким и теплым, что Сэму совершенно не хотелось двигаться, чтобы не разрушать эту иллюзию долгожданного покоя и уюта, которых ему так не хватало.

Он был так измучен всей этой беготней, тело пульсировало из-за побоев в Абу-Симбеле, а желудок претерпевал раннюю стадию язвы из-за выходок брата, но даже несмотря на это, Сэм не помнил, чтобы чувствовал себя так хорошо за последние два дня. Черт… он не чувствовал себя так уже как минимум пару месяцев.

— Сэм… ну же, Сэм… очнись, парень!

Даже хриплый голос Бобби казался лечебным бальзамом спокойствия и умиротворения, в которых младший Винчестер готов был утонуть. Однако тревога в голосе Сингера заставила его вынырнуть их пучины безмятежности.

Иллюзия разрушилась, и Сэм открыл глаза, резко втягивая воздух в легкие.

Ему показалось, что он вдохнул столько песка, что мог бы при выдохе засыпать им целый пляж во Флориде. Кашель пробудил все остальные чувства, которые до этого притупляло его полубессознательное состояние, в том числе жгучую боль в груди, как будто его ударили молотком.

— Черт!

Сэм, наконец, смог сфокусировать взгляд и увидел пугающий и в то же время причудливый образ, который теперь будет приходить к нему в кошмарах.

Голова Бобби.

Торчащая из земли.

Смотрящая не него разъяренными глазами.

— Бобби?

Еще более странным, чем голова Сингера, видневшаяся из песка, являлась та легкость, с которой старику удалось взглядом передать свое желание ударить Сэма по затылку.

— Нет, кактус, — прошипел Бобби с едва сдерживаемой злостью. — Какого черта ты… — он закашлялся. — Какого черта ты здесь делаешь?

Сэм лежал, растянувшись, поверх песка, покрывшего Бобби почти с головой, и чувствовал, как крупинки продолжали сыпаться, ударяясь о его спину, как непрерывный поток воды. Руки, связанные за спиной, онемели от вынужденного напряжения, поэтому он уперся лбом в землю и расправил плечи, чтобы немного снять напряжение. Мелкие песчинки, словно куча комаров, впились в кожу.

Развернувшись, чтобы посмотреть вверх, Сэм увидел два огромных мешка, висевших на над дырой. Оба были практически пусты…

Причина, по которой слова Сингера прервались приступами кашля, заключалась в том, что песок, окружающий его голову почти достигал рта. Сэм увидел четыре торчащих скрюченных пальца чуть правее головы, явно принадлежащих Бобби, но они были слишком далеко, чтобы Сингер смог хотя бы отодвинуть гравий от своего рта.

— О, черт… Господи, Бобби! Давай помогу, — затараторил Сэм, дернувшись в сторону старика.

Глаза Сингера в панике расширились, и с его губ сорвалось:

— Не двигайся!

Скоро Сэм понял, почему. Одного простого движения, когда он поджал колени и подтянулся, чтобы сесть, было достаточно, чтобы он глубже провалился в сыпучий песок, а лицо Бобби на другой стороне колодца практически полностью в нем утонуло.

— Черт! Черт! Черт! — Сэм чуть не задохнулся и быстро пополз к Бобби, тем самым делая все еще хуже. Руки, связанные за спиной, были совершенно бесполезными, поэтому все, что ему оставалось — это использовать свои собственные лицо и плечи, чтобы не дать Сингеру задохнуться . Сэм неистово начал разгребать горку песка — с каждой секундой внутренний таймер тикал все громче и громче, предупреждая, что уже слишком долго, слишком долго, слишком долго он копошится без видимого результата. Он не обращал внимание на мелкий острый песок, попадающий ему в рот и уши, не обращал внимание, что пока все, что он мог чувствовать, видеть и слышать были песок и пыль.

Непрерывная череда проклятий и ругательств в голове Сэма прекратилась только тогда, когда он снова увидел голову старика.

— Слава Богу! — тяжело дыша, прошептал Винчестер, пока Бобби с трудом пытался глубоко вдохнуть и стряхнуть остатки песка с лица. — Извини.

Сэм плашмя упал на землю, едва осмеливаясь дышать.

— Может быть, я смогу раскопать тебя…

Бобби громко кашлял и выплевывал песчинки изо рта и легких, каждый его выдох поднимал небольшое облачко пыли перед его лицом.

— Я спросил, — снова кашель, — какого черта ты здесь делаешь? — наконец вымолвил он, моргая красными от слез глазами.

Сэм попытался аккуратно отодвинуться в сторону, чтобы хотя бы взглянуть на Бобби. Как будто на разъяренное лицо старика смотреть было приятнее, как на голые стены, окружающие их со всех сторон. Край дыры, в которую их бросили, был примерно в метре от него, Сэм даже видел затылки охраняющих их людей. Так близко, что он мог бы просто встать и выйти. Однако количество песка, который он вытеснит, мог накрыть Бобби с головой…

Свобода так близко и в то же время так далеко.

— А на что это похоже, Бобби? — спросил Сэм с ухмылкой, которую одолжил у брата. — Я здесь, чтобы спасти вас, принцесса.

Лицо Бобби осталось мрачным и угрюмым, он даже не улыбнулся после неудачной попытки Сэма вставить цитату из «Звездных войн».

— Где Дин?

— Неподалеку, — сказал Винчестер, отводя взгляд и всем сердцем надеясь, что старик не начнет задавать вопросы. — Как ты? Мы слышали…

Бобби драматично закатил глаза, и Сэм почувствовал, что его назойливое волнение сейчас не к месту. Обычно старик выражал недовольство совершенно не так, но в связи с отсутствием других вариантов...

— Левая рука… Думаю, сломана, — сказал он, покачав головой, опасаясь что Винчестер еще сильнее надавит на больную конечность, когда снова начнет ерзать. — Но я в порядке. Чертов замок из песка, конечно, доставляет неудобства, потому что у меня все чешется, как у сумасшедшего, но, по крайней мере, держит сломанную руку в одном положении.

Беспокойство, однако, не покинуло Сэма. Он ясно видел страдание в глазах Бобби и, как никто, знал, что рука должна чертовски болеть. Песок, может быть, и зафиксировал ее, как гипс, но старик уже слишком долго просидел здесь без медицинской помощи. Из-за них с братом Бобби уже потерял ноги. Меньше всего Сэму хотелось, чтобы он лишился еще и руки. Или того хуже.

— Что значит «Дин неподалеку»? Только не говори мне, что он тоже в лапах этого ублюдка Имама…

Сэм тряхнул головой, пытаясь откинуть с лица прядь мокрых от пота волос.

— Мы знаем, что Имам предатель, — проговорил Сэм, пытаясь увести Бобби от темы. — Они сказали тебе, что им нужно?

— Нет, но я слышал, о чем они говорили… Дураки думают, что Ковчег валяется где попало и ждет, пока какой-нибудь придурок не придет и не купит его в ближайшем продуктовом…

— Мы нашли его, — перебил Сэм. По какой-то причине он подумал, что старика должна была обрадовать эта новость, но судя по удрученному лицу Сингера результат был прямо противоположный. — Мы нашли Ковчег, Бобби.

Серые глаза старика превратились в узкие щелки, в уголках появились морщинки. Винчестер понял, что Бобби только что в полной мере осознал безвыходность ситуации, в которой они находятся.

— Сэм… где Дин?

Винчестер не мог рассказать ему о плане Каса, не мог объяснить, что все их действия не так глупы и безрассудны, как могли бы показаться. Охранники стояли слишком близко, и шансы, что они знают английский, были слишком велики.

— Дин у них… И Ковчег тоже… — пробормотал Сэм единственное, что мог рассказать, съеживаясь в ожидании предсказуемой реакции Бобби.

— Дураки! Вы что, совсем из ума выжили?!

Сэм положил голову на песок: шею свело судорогой от долгого напряжения.

— Это был единственный выход…

— Какой к черту единственный выход? Твоей обязанностью было просто схватить своего бестолкового брата за шкирку, найти гребаного ангела и убираться отсюда к чертям собачьим!

— Мы нашли Каса, — промямлил Сэм в надежде как-то умерить гнев старика, даже если технически это Кас нашел их.

— Ну, молодцы! Теперь-то мне гораздо лучше, когда я узнал, что твой слепой брат и падший ангел, лишенный сил, в плену у этих сукиных детей. Мало того, с Ковчегом! Что же это за план?!

Сэм прикрыл глаза и тяжело вздохнул:

— Плохой?

— Готов поспорить, что плохой! Этим людям нужно то, что лежит внутри Ковчега. А вы, не будь дураками, любезно принесли его им на блюдечке! И плюс ко всему, ты угодил в эту чертову яму, а Дин теперь бог знает где…

— Мы знаем, что Имам виновен в том, что нас поймали…

— О, да вы и половины не знаете, — сказал он, качая головой. — Думаю, он стал членом ордена гораздо раньше, чем я мог бы предположить, — сказал он с ноткой стыда в голосе. — Я должен был это предвидеть…

— О чем ты говоришь?

Старик вздохнул, невольно поднимая облако песка, полетевшее Сэму пряо в глаза.

— В последние несколько дней у меня было много времени, чтобы подумать и разобраться с этим бардаком, — начал Бобби, — Мне кажется, я знаю, кто виноват в том, что моя Карен стала одержима.

Сэм напряг шею, пытаясь получше разглядеть лицо старика. Смерть жены — это тема, которую он затрагивал очень редко и всегда с великой осторожностью. И Сэм был бы рад выслушать все, что он скажет, однако сейчас, в контексте остального разговора Бобби, она казалась немного неуместной.

— Карен? — переспросил Винчестер. — Какое отношение она имеет к Имаму и этим парням?

— Сам подумай, — проговорил Сингер, снова кашляя. — Демон вселился в нее двадцать четвертого января 1979 года…

— Это же… — сказал Сэм, нахмурившись.

— …день рождения Дина, я знаю, — закончил за него Бобби. — Когда я встретил твоего отца, я охотился уже больше пяти лет, собирал все, что мог, о демонах и других тварях, и стал своего рода профессионалом в этой области. То есть, когда возникала проблема, обычно звонили мне… И, видимо, тот день, когда Джон понял, что убийца твоей матери — демон, кто-то дал ему мой адрес.

— Ты считаешь, что они все это спланировали? Но зачем? Зачем им все эти сложности? — спросил Сэм, обращаясь скорее к самому себе, чем к Бобби. Сложно было осознать, что убийство Лилит и освобождение Люцифера из клетки, было запланировано десятки лет назад, когда его родители еще даже не поженились.

— Понимаешь? — спросил Бобби. — Тот амулет, который Имам подарил мне, а я позже отдал тебе, был подарком Джону. Вот о чем я толкую.

— На самом деле, — донесся сверху мужской голос, — амулет не играл никакой роли. Нас больше интересовал человек, которому он в итоге достался.

Сэм снова чуть не свернул шею в попытках посмотреть на говорящего. Он мельком увидел мужчину и с трудом узнал в нем того, кто совсем недавно руководил ритуалом: вблизи он выглядел невысоким и полным и уже не вызывал такого опасения. Он был одет в роскошную черную тунику, которая почти не скрывала его полные ноги. Позади, застенчиво поглядывая на них, стоял Имам.

— Обахам, главный клоун всего цирка, — прошипел Бобби сквозь зубы. — Этот идиот работает на Асмодея.

— Нет, — поправил мужчина, гладя сверху вниз с фальшивой улыбкой. — Асмодей работает на меня, я контролирую демона, — добавил он, взмахнув рукой, демонстрируя замысловатое кольцо, которое носил на среднем пальце.

— Видимо, это кольцо Соломона, — проговорил Сэм без энтузиазма. — По крайней мере, его часть.

Обахам сел на корточки, пристальнее вглядываясь в пленников. Имам последовал его примеру.

— Моя Семья хранила его с самого начала, с тех пор как сам Михаил оставил его в руках Соломона. Это кольцо и все остальное, что архангел оставил на земле — мое наследие, моя семейная реликвия, и я буду использовать ее так, как сочту нужным.

— Эта штука бесполезна без второй половины, придурок, — прорычал Сэм, но видимо, из-за положения, в котором он находился, его слова не подействовали на египтянина должным образом: из уст мужчины послышался хриплый смех.

— Мой отец отдал Имаму вторую часть амулета, — сказал он, хлопая египтянина по плечу с такой силой, что Имам вздрогнул. — Ты думаешь он сделал бы это, не удостоверившись, что сила кольца не пострадала?

Сэм подумал о том, что, видимо, бесполезно доказывать, что демон мог обмануть отца Обахама и заставить его поверить в то, что кольцо все еще может контролировать демонов. Так же, как и Асмодей сейчас морочит голову самому главе Ордена… Это осознание пробрало до глубины души — во рту пересохло от мыслей о том, какую игру мог вести Асмодей за спиной «хозяина».

— Где мой брат? Что с ним? — вместо этого потребовал Сэм и, не дождавшись ответа, проговорил: — Мы сделали все, что вы хотели… Отпустите хотя бы Бобби, — сказал он, кивнув в сторону старика.

Сингер покачал головой, явно предполагая, что Сэм не в своем уме, если думает, что он пойдет куда-то без них. Египтянин проигнорировал просьбу Винчестера и сказал:

— Мне нужен меч, — при одном упоминании об этом в его глазах вспыхнул огонь. — Михаил оставил его на земле, как часть своего наследия, как оружие, которое должно быть использовано в конце времен. Я хочу стать тем, кто передаст меч Михаила в руки Люциферу, чтобы доказать свою верность и верность моих последователей.

Сэм обменялся взглядом с Бобби. Почему-то Винчестер был уверен, что они оба пришли к одному и тому же выводу.

До того, как Захария назвал Дина «мечем Михаила», они думали, что меч — реальный объект, и только когда ангелы схватили их в хранилище отца, стала известна правда. Видимо, демоны верили, что меч действительно существует и является осязаемым предметом и что он спрятан на земле. Они продолжали искать его, полагая, что меч находится в самом охраняемом месте на планете — в легендарном Ковчеге — что с их точки зрения было вполне логично.

Если Сэм не ошибся в рассуждениях, то Обахама уже теоретически было все, что он хотел найти. А он об этом и не догадывался.

— И где ты собираешься его искать? — спросил Сэм, прикидываясь дурачком. — Я не специалист, но я почти уверен, что в этой яме его не будет. Стоит попытать удачу в другом месте.

— Ты забавный, — невесело ухмыльнулся Обахам. — Нет, у меня уже есть все, что нужно. И когда Люцифер возьмет в руки меч архангела, чтобы убить Михаила, я буду гордо стоять подле него, — добавил мужчина. Беспредельная преданность и рвение в его голосе заставили Сэма нервно сглотнуть.

Винчестер содрогнулся, когда вникнул в то, что говорит этот человек. Если бы такое оружие действительно существовало, и если бы оно попало в руки Люцифера…

— Пойдем. Ты нам нужен, Сэм, — вежливо сказал Обахам, делая вид, что у Винчестера есть возможность отказаться. Два других египтянина, стоящих за его спиной, наклонились и не без труда вытащили Винчестера из ямы.

Сердце ухнуло в пятки, когда из-за неаккуратных действий египтян уровень песка снова поднялся. Последнее, что Сэм увидел, — это глаза Бобби, наполненные ужасом, когда волна песчинок накрыла его лицо.

— Бобби!

А потом — острая боль в затылке, и весь мир погрузился во тьму.

* * *

Вопрос, смогут ли они с братом без последствий прикоснуться к Ковчегу, отпал сам собой, когда Сэм очнулся и обнаружил, что они оба привязаны к нему.

Младший Винчестер поднял взгляд и увидел склонившего голову Дина, стоявшего на коленях по другую сторону Ковчега, из-за чего испытал огромное облегчение — брат хотя бы жив. Но длилось оно недолго — ровно до того момента, пока Сэм не вспомнил, что должно произойти.

Они находились в центре Уробороса, который он видел раньше. Нарисованная змея на полу никуда не делась, свечение ослабело, однако не исчезло совсем. Количество людей, казалось, удвоилась, и младший Винчестер чувствовал себя почти голым под этими пристальными взглядами, сосредоточенными на нем и брате.

Черные и пурпурные туники членов ордена позволяли легко распознать их среди городских жителей. Они рассредоточились по периметру двора с автоматами в руках, удерживая не очень-то охотно собравшихся горожан. Над ними, взгромоздившись на верхушки толстых колонн, нависло около дюжины гарпий с голодными красными глазами.

Сэм оглянулся на толпу, и по тем, кто осмелился достаточно долго выдерживать его взгляд, было видно, что они напуганы до смерти.

Сэм был уверен, что разрушение города, убийство родных и друзей и все, что пережили жители города за последние сутки, заставило их желать лишь одного: чтобы кто-нибудь сказал им, что это не более чем плохой сон.

Но что хуже, это могло оказаться только началом того, что приготовили для них демоны. Обычно эти твари не нуждались в публике, которая засвидетельствовала бы их злодеяния. Они наслаждались шоу сами, а потом использовали аудиторию в качестве второго блюда.

Если Асмодей убедил лидера культа собрать всех людей здесь, то это было не просто так. Демон что-то замышлял.

Однако, как ни крути, Сэма гораздо больше волновало то, что уготовано для них с братом.

Эта мысль заставила его взгляд вернуться обратно к Дину.

Брат выглядел относительно нормально, если не принимать во внимание тот факт, что он был без сознания. На нем все еще была та белая туника, которая вблизи теперь казалась похожей на пижаму. Скосив глаза вниз, Сэм увидел, что сам одет в подобный балахон. Его волосы были слегка мокрыми, и он больше не чувствовал на коже слои пыли и грязи, которые налипли на него за последние несколько суток, поэтому сделал вывод, что где-то между ударом по голове и этом сборищем кто-то взял на себя ответственность и вымыл его.

Даже думать об этом не хотелось.

Дин тоже выглядел чище, чем было, по крайней мере, его макушка теперь не блестела от липкого геля для волос, которым брат обычно щедро поливал голову.

Братьев привязали локтями к длинным сторонам Ковчега, а руки вытянули вдоль золотых статуй. Толстая веревка давала железные гарантии, что с места им не сдвинуться. Желудок Сэма скрутило в судороге, когда он осознал, что он и Дин расположены точно в таком же положении, что и статуи ангелов на крышке: руки заменяли крылья, плоть заменяла золото.

Их руки почти касались друг друга. Сэм вытянул пальцы и схватил левую ладонь Дина. Его голова покоилась на крыле статуи, но как только он почувствовал прикосновение, он резко вскочил и закрутил головой. Лишь тогда Сэм увидел, что эти подонки сделали с братом.

— Боже…

Губы Дина пересекали пять кривых черных линий, раны с запекшийся кровью уже начинали воспаляться. Нитки, к счастью, были разрезаны, это позволило ему открыть рот и проронить пару крепких словечек, когда он пришел в сознание. Сэм не мог заставить себя отвести взгляд от оборванных ниток, который безвольно болтались на нижней губе Дина, словно черные спагетти.

Брат дернулся и потянул Ковчег на себя с такой силой, что не будь на другом конце Сэма, вся конструкция рухнула бы набок.

— Ты еще что за х…

— Дин, это я.

— Сэмми? — спросил он совсем другим голосом, его глаза сфокусировались на новом источнике звука. На лице появилось выражение страха и разочарования. — Сэм… а как же план?

— Говорил же, что он плохой.

— А Бобби?

Сэм повернул голову влево и вытянул шею, пытаясь хотя бы мельком увидеть яму, где он оставил старика. Но все, что он смог разглядеть, — это внешняя часть стен колодца и висящие над ним два пустых мешка. Во рту внезапно пересохло, Сэм попытался сглотнуть и сделать глубокий вдох. Сейчас не время об этом думать.

— У него сломана рука… зол как черт, — доложил он. — Но в основном все в порядке.

— Знаешь, у тебя хреново получается врать.

Бой ударных, разнесшийся по двору и взлетевший в небеса, спас Сэма от необходимости отвечать. Барабаны отбивали медленный монотонный ритм, похожий на прерывистое сердцебиение.

Лидер Ордена величественно вышел из коридора высоких колонн. Несколько зажженных костров полыхали справа и слева от него, окутывая тунику Обахама загадочными тенями, которые плавали вокруг него, как живые.

Асмодей, все еще играющий роль покорного раба, плелся следом с непроницаемым выражением лица. Замыкали небольшую процессию, по-видимому, приближенные Обахама, одетые в тот же пурпур, что и их лидер, но с желтой полоской на правом боку.

Они пробрались в центр толпы, чуть-чуть не дойдя до Винчестеров и Ковчега. Только когда все они сели, барабаны замолкли, и через несколько секунд Сэм заметил толпу маленьких силуэтов, столпившихся за спинами членов культа.

Дети, возраст которых варьировался от шести до пятнадцати, несли на руках малышей до трех лет. Все были одеты в белое. Когда во всем внутреннем дворе воцарилась звенящая тишина, где-то среди этой толпы начал хныкать маленький ребенок.

Сэм посмотрел на свою одежу и одежду детей, и его сердце кольнуло очень нехорошее предчувствие.

Когда им всем, по-видимому, сказали встать перед Ковчегом, Сэма будто ударили под дых. Глаза детей почти незаметно обшаривали трибуны в поисках родителей, но не один из взрослых не осмелился двинуться вперед, в сторону своего ребенка. Винчестер видел, как безмолвно глаза некоторых наполняются слезами, потому что единственное, что разрешено испытывать в этом храме, — страх.

Дин вертел головой из стороны в сторону, пытаясь понять, почему звук шагов десятков маленьких ножек с каждой секундой становится все ближе.

— Что происходит? Почему барабаны затихли… это что, ребенок?

Лидер Ордена открыл рот и начал нараспев произносить какие-то слова, и Сэм понял, что церемония началась. Он оглянулся вокруг, пытаясь найти хоть какой-нибудь способ остановить это, любой, который мог бы помешать этим людям открыть Ковчег. Но единственный, кто был на их стороне и все еще оставался на свободе, был ангел. У Каса было достаточно времени, чтобы восстановиться, он уже должен был быть где-то здесь, но Винчестер не видел его. Даже если он затерялся среди сотни горожан, Сэм постоянно спрашивал себя, как далеко ангел позволит этому зайти…

Пение набирало обороты, и двое из членов ордена нарушили строй, вставая позади него и Дина. Сэм заметил едва уловимую перемену в лице брата, когда тот почувствовал присутствие незнакомца. Руки старшего Винчестера сжались в кулаки, на скулах заиграли желваки. Вся его поза излучала потребность ударить кого-нибудь. Сэм почти усмехнулся.

— Время пришло, — произнес Обахам низким театральным голосом, словно руководя какой-то шекспировской пьесой. Тон казался настолько нелепым, что Сэм даже не принял во внимание тот факт, что мужчина перешел на английский. — Представьтесь Ковчегу, избранные.

— Иди к черту, — сказал Дин, напряженно растянув губы в ухмылке.

Обахам недовольно нахмурился. Хоть горожане не понимали ни слова из сказанного Дином, однако тон Винчестера прямо-таки сочился желчью и пренебрежением.

Дыхание Сэма сбилось, когда он почувствовал, как кончик острого лезвия коснулся кожи над левой почкой. Это не нож, лезвие было слишком тонким. По тому, как медленно исчезла ухмылка с лица брата, Сэм понял, что этот громила позади Дина сделал с ним то же самое.

— Мы не знаем, как… — начал Сэм, но потом резко поменял тактику. — Знаешь, на твоем месте я бы внимательнее следил за своими подчиненными… Открой глаза, этот демон врет тебе. Разве ты не видишь, что он манипулирует тобой?

Это было рискованно, но Сэм понимал, что другого шанса, возможно, не будет.

Однако, где-то глубоко внутри младший Винчестер понимал, что его шансы на успех очень малы. Дин месяцами повторял ему эти слова, а он лишь отмахивался.

Зачем Обахаму слушать незнакомца, если даже Сэм не послушал собственного брата?

Египтянин насмешливо скривил губы:

— Ты же знаешь, что это, — сказал он, протягивая правый средний палец, чтобы показать кольцо. Теперь, когда Сэму удалось поближе на него взглянуть, он заметил маленькую сложную пентаграмму. — Ты знаешь его силу, — продолжил Обахам, — и всерьез несешь этот вздор.

Сэм покачал головой:

— Ты глупец, если веришь, что хоть одна вещь на земле может контролировать демона.

— И все же он мне повинуется, — благочестиво улыбнулся мужчина. Будто поставив точку в этом разговоре, он кивнул громилам, стоящим позади Винчестеров, давая команду действовать.

Треск и боль от электрошокера были знакомы им обоим, но в момент удара глаза Сэма все равно расширились от удивления. Напряжение электричества было гораздо ниже, но результат, однако, был не менее эффективен.

Мышцы свело судорогой, и Сэм потерял контроль над своим телом: руки сжали первое, до чего смогли дотянуться — ладони брата.

По другую сторону Ковчега Дин крепко зажмурился, стиснув зубы от боли. Пальцы изогнулись и схватили Сэма, бессознательно ища якорь в тумане агонии.

А потом все прекратилось. Электричество, пробегающее по их телам. Мышечный спазм… Остались только они и Ковчег.

Воздух вокруг, казалось, стал тяжелым и душным, словно превращаясь в вязкую жижу. В ушах что-то хлопало, как будто они находились в самолете, преодолевающем сверхзвуковой барьер, и Сэм почувствовал, как каждый волосок на его теле встал дыбом, как будто его окунули в бассейн с резиновыми шариками.

И тогда он почувствовал… Прямо под грудью он ощутил пульсацию, как будто какое-то живое существо ожило и зашевелилось.

Слишком поздно он понял, что чтобы пробудить Ковчег им нужно было взяться за руки. Он отпустил ладони Дина, но было поздно. Ангелы на крышке начали мягко светиться, как будто золото, из которого они были сделаны, начало плавиться изнутри. Ковчег медленно нагревался. Мужчины, стоящие позади него и Дина, отступили на пару шагов, раскрыв рты в благоговейном страхе.

Толпа вокруг притихла. Казалось, люди вообще не дышат. Лишь ухмылка Асмодей портила очарование только что произошедшего чуда.

Лидер культа снова начал говорить, обращаясь к толпе и указывая на детей. То, что он сказал, напугало людей до такой степени, что один охваченный паническим страхом родитель сделал шаг вперед, ища в себе смелость напасть на членов культа.

Короткая очередь из пулемета прозвучала очень громко и неожиданно. Трое мужчин и женщина позади родителя упали замертво вместе с ним, даже не успев прикрыть голову руками. Никто больше не осмеливался сделать и шагу.

Сэм не мог отвести взгляда от такой бессмысленной и пустой жестокости, и поэтому, когда ему в рот внезапно засунули вонючую тряпку в качестве кляпа, он был застигнут врасплох. Винчестер замычал, пытаясь позвать брата, который возобновил бессмысленную борьбу с веревкой.

Члены культа обвязали вокруг головы Сэма толстую веревку, закрепляя кляп во рту. Хлопок давил на язык, почти душил его. Младший Винчестер напрягся, когда увидел нож, приближающийся к его запястьям, тело сжалось, как пружина, когда он приготовился к боли…

…которая так и не наступила. Вместо плоти, лезвие ловко разрезало веревки, и уже через несколько секунд Сэм почувствовал свободу.

Прежде чем он успел встать на ноги и хоть что-то предпринять, его потащили прочь, не обращая внимания на невнятные протесты и неуклюжее сопротивление. Очевидно, его роль в открытии Ковчега была сыграна, и теперь он был бесполезен. Сэму очень не хотелось оставлять брата одного в таком дерьме…

Краем глаза он увидел, что его тащат в сторону Обахама, и Винчестер напрягся, готовясь вырваться из железной хватки громил и броситься на психопата. Будь что будет.

Ему помешали две девочки, которых тащили к Ковчегу явно против их воли почти так же, как его самого. Они оказались между Винчестером и лидером культа как раз в тот момент, когда у Сэма был шанс напасть. Все мысли об этом испарились в одно мгновение, поглощенные неприятным чувством в животе Сэма, которое скучивалось в спираль и превращалось в зияющую дыру отчаяния. Почему-то Сэм точно знал, что Обахам собирается сделать с этими детьми.

* * *

Бобби никогда не сдавался без борьбы. Никогда. Он не сдался, когда умерла Карен, а вместо этого закопался в толстые доисторические тома и не успокаивался до тех пор, пока не узнал, что с ней случилось. Он не сидел сложа руки, когда Джон, приведя двух маленьких мальчиков в его дом, начал портить им жизнь. Бобби не махнул рукой на старшего Винчестера, даже когда тот умудрился вывести его из себя четыре с половиной раза из пяти.

Когда он проснулся на больничной койке, не в силах ходить, он был как никогда близок к тому, чтобы сдаться. Бобби умирал от желания уйти из чертового госпиталя и узнать, что случилось с парнями, но не был способен даже сесть самостоятельно.

Но теперь… в этой яме у него было достаточно времени, чтобы привести мысли в порядок и признать, что он конкретно облажался.

Песок, который Сэм с таким трудом отгреб от его лица, хлынул обратно, как только парня вытащили из ямы. И Бобби вроде бы должен был волноваться о том, что он находился буквально в двух-трех минутах от того, чтобы начать жрать песок от недостатка воздуха, но все, о чем он мог думать, — это о том, что эти двое мальчишек, двое мужчин, которых он практически вырастил, жили в таком же сгустке боли, сомнений и ненависти к себе, как и он сам.

Буквально за несколько дней до этого, когда Сэм, Дин и ангел появились в его кабинете без Эллен и Джо, внутри Бобби что-то сломалось — он снова потерял близкого человека. Ему захотелось возненавидеть Винчестеров, но он не смог. Старался, но потерпел сокрушительную неудачу.

Один взгляд на их убитые горем лица, на красные глаза Сэма и выражение опустошенности на лице Дина, и Бобби понял, что ничего не способен с собой поделать. Приближался конец света, и единственными душами, которые могли хоть что-то изменить, были парализованный старик, падший ангел, бывший наркоман и мальчик-плакат для демонстрации посттравматического расстройства.

И даже так Бобби отказывался сдаваться.

Все еще верил во что-то.

Сейчас… сейчас единственное, о чем жалел Бобби, было не то, что конец света приближался с каждым часом или что конец его самого наступит уже через несколько минут, нет. Он жалел лишь о том, что у Сэма и Дина, возможно, единственных людей, способных остановить Люцифера, были нулевые шансы пережить эту ночь.

Еще больше песка упало на лицо, и у Бобби не было выбора, кроме как закрыть глаза и сделать свой последний вдох, наполненный мелкими острыми крупинками. В этом мире пыли и грязи, в котором он оказался, он был изолирован от всего, что происходило снаружи. Даже когда песок начал смещаться, трястись и сыпаться, Бобби слабо представлял себя, что происходит.

Только когда сквозь прищуренные глаза он увидел голову и руки Имама, свисающего через край ямы, ситуация начала проясняться.

— Подожди, Роберт… Я помогу тебе… помогу... — шепотом приговаривал египтянин, загребая руками песок.

Вопросы, которые кружились в голове Бобби, были заперты за сомкнутыми губами. Он искренне надеялся, что его красноречивый взгляд смог донести до египтянина все, что он пока не мог сказать.

Имам предал его доверие, воспользовался им, чтобы добраться до Винчестеров и передать амулет в нужные руки. И именно он забил последний гвоздь в гроб их дружбы, отдав Дина и Сэма в руки этим фанатикам. Только он виноват в том, что Дин в плену у Обахама; из-за него Сэм теперь тоже будет страдать.

Даже будучи похороненным заживо в песке, Бобби сомневался, стоит ли принимать помощь Имама.

Должно быть, египтянин это почувствовал.

— Я знаю, что у тебя нет веских оснований верить мне, Роберт, после всего, что я сделал, — прошептал он, продолжая раскапывать его голову. — Я все тебе объясню, когда мы окажемся подальше отсюда.

Как только у Бобби появилась возможность хоть как-то дышать, Имам перебежал на другую сторону колодца и пару минут потратил, ощупывая камни.

С тихим победным «юху!» египтянин вытащил один камень, а Бобби мог только молча наблюдать со смесью гнева и любопытства, временами сплевывая песчинки, хрустящие на зубах.

— В древние времена эта яма использовалась как «нилометр». Первосвященники рассчитывали налоги за год, которые будут взимать с населения, по глубине Нила, которую помогал определять этот колодец, — объяснил Имам, наблюдая, как уровень песка медленно снижается и освобождает Сингера. — Вода входила в одно отверстие, а когда нужно было его выпускали через второе, вот это.

Правая рука Бобби наконец освободилась от от песка, и он аккуратно опустил ее на колени, морщась от сотни покалывающих кожу иголок. Левая рука, выгнутая под неестественным углом, онемела и просто безвольно повисла вдоль тела.

Боль стала невыносимой, и Бобби зажмурился и сжал зубы, чтобы не завыть. Пока никто вроде бы не заметил движений Имама, поэтому последнее, чего хотел сейчас Сингер, — это привлекать внимание.

— Я знаю, что прошу слишком многого, но мне нужно, чтобы ты доверился мне. Мы должны убираться отсюда как можно быстрее, — умолял Имам, нервно озираясь по сторонам.

— Это еще почему? — с немалым усилием выдавил из себя Бобби. — Что происходит?

— Обахам сошел с ума… теперь я вижу, как ошибся, последовав за ним. То, что он собирается сделать… — мужчина вздрогнул, не в силах заставить себя закончить.

Бобби схватил египтянина за руку своей последней рабочей конечностью.

— Что, — начал он, замолкнув, чтобы отдышаться выкашлять кучку мокрого песка из легких. — Что там происходит?

Даже запертый в этой дыре под землей, парализованный горой песка, Бобби все еще мог слышать. И то, что творилось там уже на протяжении целого часа…

— Обахам планирует открыть Ковчег с помощью своих друзей из Ада, — проговорил Имам, опуская глаза. — У него все городские дети… Я честно пытался отговорить Обахама от этой затеи, но демон убедил его, что это лучший способ из всех возможных, — сказал он, проведя дрожащей рукой по бородке. — Я боюсь, что Асмодей вышел из подчинения.

— С чего ты это решил?

— Я видел его у алтаря внутри храма. Знаки, которые он начертил на земле… они не похожи на знаки для подношений Люциферу, как говорил Обахам. Они предназначены для открытия прохода между мирами. Землей и Адом.

— Адом? — Бобби закашлялся, когда слово застряло у него в горле. — Он хочет открыть врата Ада? Здесь?

— Кажется, они уже открыты, — сказал Имам, вертя головой, боясь увидеть какого-нибудь члена культа, который не присоединился к «празднеству». — Единственное, чего я не понимаю, так это почему никто из демонов до сих пор не перешел границу.

— Они ждут, пока Ковчег откроется, — понял Бобби, это осознание упало ему на дно живота, как тяжелый камень. — Обахам сказал, что ему нужно что-то из Ковчега, и Асмодей, видимо, ждет своего часа, пока не получит то, за чем пришел.

— Тогда ждать ему осталось недолго, — кивнул Имам, беря Бобби за здоровую руку. — Давай, нужно вытащить тебя отсюда и убираться восвояси.

— Нет, — Бобби отстранился от египтянина. — Мы не можем бросить Винчестеров здесь. Они моя семья, и, что более важно, они — наша единственная надежда пережить Апокалипсис. Я не уйду без Сэма и Дина.

— Роберт, — начал Имам, не сводя с него глаз, пытаясь заставить понять абсурдность его слов. — Мы ничего не можем сделать. К тому времени, как мы туда доберемся, Обахам уже привяжет их обоих к Ковчегу на глазах у всех членов Ордена и каждого выжившего в городе. Добраться до них будет невозможно.

Бобби ответил ему тем же взглядом. Он знал, что на самом деле было поставлено на карту, и ему необходимо было, чтобы египтянин согласился с ним, чего бы это ни стоило.

— Они здесь из-за тебя, Имам… Что ты скажешь жене, когда вернешься домой? Как ты будешь оправдываться, когда тебя спросят, как ты пытался помешать замыслу Обахама? Ты удираешь, пытаешься спасти собственную шкуру. Неужели ты сам себе не противен?

Имам со вздохом отпустил руку Бобби и прислонился к стене, глаза его были полны мутных слез. Сингер понимал, что если бы этот человек был начисто лишен чести и стыда, он бы даже не потрудился вернуться за ним. Но он вернулся. Над головой Бобби засиял крохотный лучик надежды.

— Револьвер, — продолжил Сингер. — Тот, который ты забрал у меня… он все еще при тебе?

Имам кивнул.

— Это слишком дорогой трофей, чтобы я просто так отдал его Обахаму и остальным. Он бы никогда по-настоящему не оценил такой раритет.

— Имам, — с нажимом произнес Бобби, — этот револьвер особенный. Он способен убить почти все на свете. Он может спасти парней. Ты можешь спасти парней и полностью искупить свою вину, — сказал он, схватив рукой тунику египтянина. Имам должен понять значимость решения, которое он примет.

Мужчина сделал судорожный вдох, морщинки вокруг глаз исчезли и глубокая вина ушла из черт его лица. Стыд растворился в каком-то внутреннем прощении, которое могло прийти только из-за чувства исправления ошибочного поступка.

— Револьвер до сих в машине, — сказал Имам, приняв, вероятно, самое важное решение в своей жизни. — Я помогу тебе туда добраться. А потом ты покажешь мне, как им пользоваться.

Перевод и примечания:

1) Ла, фадлак! — (араб.) Нет, господин!

2) Лесси — вымышленная собака породы колли, согласно сериалу 1954-1974 годов, питомец мальчика Джеффа

3) Крошка Тим — герой «Рождественской сказки». Соответственно, с Лесси он никогда не пересекался

4) «Щелкни рубиновыми каблучками, Дороти» — цитата из «Волшебника страны Оз»

5) Кхара — (араб.) Твою мать!

В тот момент, когда что-то глобальное должно вот-вот произойти, в воздухе обычно появляется звенящее напряжение, которое сгущается и превращается в липкий кисель, обволакивает и застывает вокруг в виде дрожащей массы. Неприятная тяжесть в основании шеи и холодный противный холодок, пробегающий по позвоночнику… Дин почувствовал это, когда заключил сделку с демоном, спасая жизнь Сэма; почувствовал, когда впервые увидел настоящего ангела, и когда Люцифер выбрался из клетки.

Сейчас его накрыл тот же купол напряжения и, казалось, звон в ушах послужил сигналом началу обратного отчета до его смерти. Воздух искрил, вибрировал и все сильнее прижимался к коже, как переполненная шина, готовая лопнуть.

Голос Обахама неприятно резанул по слуху, будто лезвием по стеклу, когда он торжественно произнес: «Время пришло».

Дин заерзал на месте, колени болели от острых мелких камешков, впивающихся в кожу. Губы горели огнем и пульсировали в такт Ковчегу под его грудью. На мгновение он подумал, что не видел более странной вещи, чем пульсирующий ящик, но, встряхнув головой, попытался не зацикливаться на том, что это может означать.

Даже несмотря на то, что Ковчегу угрожала уже вполне реальная опасность, Бог до сих пор не объявился, и это заставляло нервничать. Дин невольно чувствовал какой-то непонятный липкий страх в нижней части живота из-за того, что ему возможно придется столкнуться лицом к лицу с самим Богом. Винчестер не мог объяснить это чувство, но ему определенно не нравилось.

В какой-то момент между обсуждением совершенно безумного плана Каса и мгновением, когда Дин очнулся на коленях, привязанным к какому-то ящику, он действительно начал верить в авантюру ангела. Как будто папа придет и решит все их проблемы.

Бог не появлялся, однако Кас, как-никак, должен был уже быть здесь, готовый в любой момент взмахнуть крылышками и унести их отсюда к чертовой матери. Или даже если не здесь, то хотя бы он должен был спасать Бобби, пока все члены культа наслаждаются праздником.

Дину совершенно не понравилась заминка в голосе Сэма, когда тот сказал, что с охотником все в порядке. Старший Винчестер готов был поспорить, что Бобби далеко не в порядке, и Дину необходимо было знать правду. Жив ли он вообще?

Лидер Ордена продолжал говорить, теперь уже по-арабски, явно наслаждаясь звуком собственного голоса. Дина это взбесило, и не только потому, что он не мог понять ни слова, но главным образом потому, что все его слова были частью фарса, который он старательно разыгрывал перед толпой. Своей аудиторией. Своим стадом.

Звук пулемета, короткий и тупой, прервал молчаливое напряжение, нараставшее в толпе. Дин вздрогнул, сердце подпрыгнуло к горлу, когда он осознал, что в действительности они с Сэмом совершенно беззащитны перед этими психами. Они в ловушке без возможности спрятаться от этих пуль. Дин не слышал звук падения тел рядом с собой, что означало, что целятся не в их сторону.

На мгновение в душе Дина сверкнул проблеск надежды на то, что стрельба началась потому, что кто-то из толпы восстал, кто-то решил сражаться. Однако эта надежда умерла так же быстро, как и люди, пораженные десятками пуль всего за пару секунд. Он слышал влажный звук входящих в тела пуль, падение трупов метрах в десяти от них и продолжающиеся выстрелы… Кто-то взбунтовался. И цена этого поступка была непомерно высока.

Тела, падавшие с глухим стуком, не провожали криками, родные и друзья умерших только сдавленно плакали, и это было единственным звуком, когда пулеметы стихли. Ни воплей, ни рыданий. Толпа почти мгновенно затихла, будто избитый до полусмерти зверь.

С другой стороны Ковчега послышалась какая-то возня, и Дин вытянул руку, чтобы убедиться, что брат еще рядом, но в результате наткнулся лишь на голое дерево.

— Сэм?

Ответом ему послужил только приглушенный возглас и отчетливый звук шаркающих по гальке шагов. Сэма куда-то потащили…

— СЭМ!

Дин рванулся, тщетно пытаясь освободиться, когда брат исчез, оставив его одного в этой темноте. Веревки были крепкими и не дали ему сдвинуться ни на сантиметр.

— Пришло время новой Эры Просвещения, — гордо объявил лидер. — Как было тогда, так будет и сейчас… Принести агнца.

Дин прекратил метаться, напрягся. На мгновение, на одно короткое мгновение он подумал, что сейчас услышит жалобное баранье блеяние, когда животное потащат к Ковчегу. Он так надеялся, что египтянин говорит буквально, что он просто пытается воссоздать какой-нибудь древний ритуал, который был проведен тысячелетия назад.

Вместо этого до слуха донеслось приглушенное сопение плачущего ребенка, которое приближалось с каждой секундой. От ужасной картины, которая встала перед глазами, кровь застыла в венах.

— НЕТ! Ублюдки! Оставьте детей!

— Только так мы можем провести ритуал, Дин, — ответил Обахам. — Эти девочки служат цели гораздо более высокой, чем всё, на что они могли надеяться за свои жалкие, короткие жизни.

Дин стрельнул изничтожающим взглядом в сторону голоса; может быть, он и ослеп, но не отупел. Они оба понимали, чья кровь на самом деле нужна Обахаму для этого ритуала.

Сэм успел подробно описать ему гобелены, которые остались в Аксуме. Человек с отпечатком руки на плече на фоне горящего города, стоящий на коленях рядом с Ковчегом. Истекающий кровью.

Справедливо было бы предположить, что любой отброс, хоть немного интересующийся Ковчегом Завета должен был знать об этих изображениях.

Вот почему Сэма забрали, а его оставили, внезапно осознал Дин. Но чего он никак не мог понять, так это зачем весь этот бездарный фарс? Почему просто не вскрыть ему…

— Нужно, чтобы я по собственной воле истек кровью, да, урод? — прорычал Винчестер. — Я должен сам себя порезать, иначе не сработает. Держи карман шире, — с сарказмом ответил он на откровенный блеф Обахама.

Дин вполне осознавал, какую опасную игру он затеял. Если у этого парня есть хоть капля мозгов, он скоро поймет, что самым весомым козырем в его рукаве был Сэм, и этот козырь мог сподвигнуть старшего Винчестера на самые безрассудные поступки.

Но он был к этому готов. Он начал готовиться еще задолго до того, как Захария попытался заставить его сказать «да» Михаилу, пытая Сэма. Он выстоял, даже когда лысый ангел сломал брату ноги и забрал его легкие… Обахаму с его ограниченной фантазией не удастся придумать ничего даже отдаленно похожего на это.

Дин старался как можно дольше тянуть время, чтобы найти хоть какой-то выход из этого беспорядка. Желательно, выход, который не связан с массовой гибелью невинных людей или передачей Ковчега этому мудаку.

«Мудак» молчал. По-видимому, его не особо беспокоило отсутствие сотрудничества со стороны Дина. Больше никто в огромном помещении не осмелился издать ни звука. Только биение сердца, эхом отдававшееся в ушах, и тихие всхлипывания детей заполняли гнетущую тишину.

Короткая фраза «принесите нож» прервала тягостное безмолвие, и Дин почувствовал, как в воздухе начали нарастать страх и напряжение. Того и гляди взорвется. Вопрос, куда при этом полетит все дерьмо, так и остался открытым.

— Ла! ЛА, фадлак! Ла!

Голос пяти-шестилетней девчонки. Даже не зная языка, не понимая, что она говорит, все было понятно. Паника в ее голосе была настолько ясна и прозрачна, что не нужно было видеть, чтобы понять, что Обахам собирается сотворить с ребенком что-то очень нехорошее.

— Ты больной сукин сын! — взорвался Дин, морщась от того, что его авантюра обернулась против него. Он не видел маленькую девочку, но легко мог представить себе панику и страх в ее глазах. Она слишком мала, чтобы встретить свою смерть, тем более в таком месте.

Короткий крик от боли, когда лезвие коснулось плоти. Дину показалось, что этим ножом его самого ударили прямо в сердце.

В зале снова воцарилась тишина, еще тяжелее, чем раньше.

Рядом с Дином, буквально в нескольких шагах, протесты ребенка медленно стихли до слабого непрерывного «ла-ла-ла». Это было бы похоже на странную песню, если бы не дикий ужас в тоненьком голосе.

— Ты же знаешь, что это не сработает, — нарушил тишину Дин, — но все равно продолжаешь… зачем? Чтобы выпустить пар? Чтобы доказать всем, что ты мужчина? — сглотнув комок в горле, он продолжил. — В чем дело? Над тобой издевались в школе? Папа дома не обнимал? Чужие дяди трогали не в том месте? Что с тобой не так, урод?!

Обахам не ответил, и его молчание лишь усиливало гнев Винчестера. Он кричал от злости, даже не стараясь сдерживать себя. Он чувствовал теплые капли, которые падали на его руки, привязанные к крышке Ковчега. Чья-то кровь. На его руках.

Малышка затихла, с ее стороны не доносилось ни звука, кроме нескольких коротких булькающих всхлипываний, как у рыбы, пытающейся дышать на суше. Ее последние испуганные и наполненные болью вздохи толпа приняла так, будто это какое-то шоу уродов. Обахам даже не потрудился соблюсти хоть сколько-нибудь приличий и оставить девочку в последние минуты ее жизни.

Где-то вдалеке в воздух поднялся наполненный болью вопль, но тут же прекратился. Наверное, это была мать девочки, все это время беспомощно наблюдавшая, как у ее ребенка нагло отнимают жизнь.

Дин позволил голове упасть на крышку: несправедливость все этого десятитонным грузом придавливала его к земле. Чувство, будто он застрял в ловушке, обуревало его не только из-за впившихся в руки веревок. Его загнали в угол, беспомощного и растерянного, не имеющего ни малейшего представления о том, куда увели Сэма, где Кас и когда тот появится. И появится ли. Дина будто заперли внутри его головы в бесконечном мраке с каким-то сумасшедшим, который убивает детей, чтобы доказать его, Дина, слабость.

В гудении, от которого заболели уши, он услышал отдаленный лай пса.

Пес.

Посреди этого уродства, посреди этого конца света вдруг залаял пес. Казалось, будто это единственная не опоганенная вещь, оставшаяся на этой забитой демонами земле.

— Приведите второго ребенка, — приказал Обахам.

— Нет.

Дин с трудом узнал собственный голос, хриплый и приглушенный, будто доносящийся из глубокой могилы. Короткое слово, услышанное из собственных уст, ударилось о стенки в голове и заглушило все остальные мысли, будто церковный колокол, отдающийся эхом в мозгах. Забавно, что в момент, когда он сказал «нет» Обахаму и его треклятому культу, он чувствовал себя даже хуже, чем если бы ответил «да» Михаилу. С другой стороны, если Ковчег действительно так могущественен, как говорил Кас, то результаты и того, и другого решения, в принципе, будут одинаковыми — конец света.

Дин не смог выдержать напора Обахама. Он не смог противиться собственной совести, которая готова была заживо сожрать его изнутри. Сколько бы пламенных речей он не произносил в своей голове, чтобы хоть как-то придать себе смелости, сколько бы он себя не уговаривал, Дин просто не мог позволить, чтобы из-за него убили второго, третьего… и Бог знает, скольких еще детей. Кас вел свою игру, пристально следил за приманкой, видимо, не обращая внимание ни на что вокруг. Если Дин сейчас же не положит этому конец, вся кровь будет на его руках. Его руки уже в буквальном смысле измазаны кровью.

Были вещи очевидные, и были так называемые «может быть». Винчестер знал, что Обахам убьет столько детей, сколько понадобится, чтобы получить желаемое — это очевидно. Ковчег, его сила и события, которые могут быть или не быть результатом его сотрудничества с Обахамом — это те самые «может быть», с которыми Дину предстоит столкнуться позже, когда они выйдут за пределы обычных догадок.

Пока это единственное, что Дин мог сделать.

— Нет, — снова повторил он, поднимая голову, чтобы испепелить Обахама невидящим взглядом.

— Ты приносишь себя в жертву? — спросил тот, будто читая карточки со сценарием глупой постановки. Вероятно, так оно и было.

— Приношу. Возьмите мою кровь.

Дин практически услышал, как египтянин засиял.

— Да будет так! — выкрикнул он. Сразу же застучали барабаны, и в воздух в такт их ритму стал подниматься какой-то напряженный восторг.

Веревки ослабли, а потом и вовсе упали с его рук, наконец освобождая Дина. Человек, перерезавший путы, вжал рукоятку ножа в правую ладонь Винчестера. Кожи коснулась грубая и влажная деревянная поверхность, пальцы рефлекторно сжали оружие. Левой рукой он аккуратно провел по лезвию, резко отдергивая пальцы, когда те коснулись чего-то липкого. Это тот же самый нож, понял он, тот же самый, которым убили ту девочку.

Теперь его очередь, решил Дин, садясь на пятки и наконец давая коленям отдохнуть. На мгновение ему пришла мысль использовать нож, чтобы убить Обахама. Однако он не видел, где находится египтянин, и раскатистый гул барабанов заглушал все звуки, которые он мог издавать. Единственное, что Дин мог воспринять, — это твердый камень под ногами и лезвие в руках.

Он не имел ни малейшего понятия, что именно ему нужно сделать, а Обахам, похоже, не был настроен давать ему дальнейшие инструкции. Дину просто нужно было пролить кровь над Ковчегом. Это не сложно. Он всю свою жизнь по той или иной причине истекал кровью, уже привык.

Дин глубоко вдохнул, прижал кончик ножа ко внутренней стороне левого запястья и на выдохе позволил лезвию скользнуть вниз по предплечью.

— Прости, Сэм.

В первые несколько секунд, как всегда, боли не было. Только странное холодное ощущение сырости, расползающееся по предплечью, как змея. Капли крови падали на пол сначала бесшумно, а затем с нарастающим плеском, по мере того, как багровая лужа становилась глубже.

— Хорошо, — голос Обахама пророкотал громче барабанов. — И второю тоже, — проинструктировал он, как будто Дин пек торт под его присмотром и не доложил в тесто одно яйцо.

Тело начало нехорошо потряхивать, Дин переложил нож в левую руку — онемевшие пальцы не сразу смогли обхватить скользкую от крови рукоятку. Второй разрез получился чуть меньше первого, потому что, не дойдя нескольких сантиметров, лезвие выскользнуло из дрожащей руки и с грохотом упало на каменный пол.

Тьма начала кружить вокруг него так, как никогда до этого не кружилась. Дин упал вперед, схватившись за край Ковчега. Металлический запах крови забил ноздри и вызвал тошноту, но Винчестеру было на это наплевать, потому что все его внимание сосредоточилось на барабанах, которые били в такт с его сердцем. Пока он их слышит, он жив.

Черная пелена перед глазами, к которой он почти привык, замерцала и вспыхнула белыми искрами, будто мозг пытался подсказать ему, что, возможно, он должен сделать что-то с ранами, из которых стремительно вытекала кровь.

Звуки барабанов и песнопений медленно стихали, когда пузырь ватной тишины начал накрывать его с головой. Дин уперся лбом в спину статуи ангела, думая, что лучшего времени, чтобы вытащить их из этой заварухи, у Каса уже точно не будет. В принципе, даже Богу сейчас будут рады.

Где-то справа Винчестер услышал лай. Уже ближе. Так близко, что он мог бы повернуть голову и попытаться определить его источник.

Первым, что Дин увидел, был пес. Большая белая немецкая овчарка, стоящая прямо за статуей ястреба.

— Майл-О, — прошептал он, узнав ту самую собаку, которая ходила за ним по пятам еще со времен Абу-Симбела. Животное было в точности таким, каким его представлял себе Дин, что вполне логично, поскольку Винчестер считал, что все это галлюцинации, продукт его мозга, страдающего от болевого шока и недостатка крови.

Однако мозг вряд ли смог бы воспроизвести образы, которые он никогда не видел. Толпы чужеземцев; темное небо с большой и блестящей луной, такой огромной, что, казалось, можно дотянуться до нее кончиками пальцев, если захотеть; ряды высоких древних колонн, тянущихся к широкой реке…

Дин посмотрел вниз, проведя окровавленными пальцами по крышке Ковчега, медленно осознавая, что он на самом видит. Это не его воображение, галлюцинации или воспоминания. Он видит то, что происходит здесь в данный момент.

В центре толпы Дин отыскал брата, стоящего на коленях. Его удерживали двое мужчин в нелепых фиолетовых туниках с желтыми полосками. Лицо Сэма, наполовину закрытое черным кляпом, было красным, будто он вот-вот взорвется. Дин назвал бы это гневом, если бы не слезы, тускло блестящие на щеках брата в неярком свете. Разочарование. Беспокойство. Это были бы более подходящие слова для описания такого взгляда.

Дин почти открыл рот, чтобы спросить, какого черта Сэм плачет, когда к его старшему брату только что вернулось зрение, но тут вспомнил, где они и что происходит.

Он поднял голову — это движение оказалось гораздо тяжелее, чем должно было быть, — и бросил взгляд на крышку Ковчега. Между двумя статуями висел ребенок, девочка, с кудрявыми непослушными волосами, свободно колыхающиеся на легком ветерке. Мертвая. Потому что Дин слишком поздно осознал свою ошибку.

Бессмысленность всех его действий поразили Дина так глубоко, что громкий маниакальный смех вполне мог бы исходить из его собственного рта, потому что он чувствовал, как крыша его начинает медленно ехать. Спустя несколько секунд замешательства он уловил, откуда доносится звук: человек, стоящий позади Сэма, запрокинул голову и громко хохотал, содрогаясь всем телом. Человек с желтыми глазами. Картинка, которую запечатлело его неокрепшее зрение, пошла волнами по краям и начала качаться из стороны в сторону, когда он понял, на кого смотрит.

Асмодей.

* * *

Сэм был уверен, что видеть, как брата заживо разрывают на куски невидимые адские гончие, было самым тяжелым испытанием в его жизни. Так вот, он ошибался.

Бессильно смотреть на то, как Дина загоняют в угол, будто испуганное животное, заставляют принести себя в жертву и истечь кровью ради какого-то варварского заклинания, которое в который раз доказало, что Обахам — больной ублюдок, и что дети — еще одно слабое место Дина… это было значительно хуже.

С каждой каплей темно-красной жидкости, которая падала на крышку Ковчега, Сэм все больше надеялся, что что-нибудь случится… что угодно. Кас, наконец появится, как и обещал; толпа горожан восстанет против своих угнетателей; он сам каким-то образом получит суперсилу, умудрится победить всех членов культа и спасти Дина вовремя; или, может быть, этот безумный обряд в конце концов начнет работать, и Бог своим появлением спасет его брата от неминуемой смерти.

Но, конечно же, ничего подобного не произошло. Случилось то, что должно было так или иначе случиться: Асмодею надоело играть.

Смех, который вырвался изо рта демона, был похож на забивание гвоздей в доску: долгий скрежещущий звук неприятным комком оседал в желудке. Сэм еще быстрее начал работать с небрежными узлами, которые мужчины обвязали вокруг его запястий. Все происходящее грозит обернуться очень скверно, поэтому Сэму нужно быстро забрать брата и уносить ноги. И если получится, увести с собой как можно больше людей.

— Люди… такие мелочные, такие глупые. На вас невозможно смотреть с серьезным видом, — Асмодей издал последний смешок. — Но пора заняться делом. Пришло время настоящего веселья.

Лидер Ордена повернулся к нему с озадаченным выражением лица.

— Ты забыл, кто здесь главный, демон, — суровым тоном прогремел он после секундного удивления.

Смех Асмодея в ответ на слова мужчины этом отразился от каменных стен. Чувствуя нарастающую мощь демонического существа, остальные члены культа мудро сделали шаг назад. Их главный, однако, сделал шаг вперед, поднимая руку с кольцом, направив маленькую пентаграмму в лицо смеющемуся Асмодею.

Демон играючи оттолкнул руку Обахама в сторону и тут же, цепким движением ухватившись за кольцо, дернул так, что чуть не оторвал египтянину палец.

— Ты жалок, человек, — прошипел Асмодей. — Думаешь, эта штука чего-нибудь стоит? Неужели ты действительно веришь, что все это время я выполнял твои мелочные приказы? Нет. Я был верен своему истинному хозяину, — сказал он, бросая кольцо на землю, будто старый бесполезный хлам.

— Но власть… Соломон…

— Соломон был человеком, которого я уважал, и он был настолько силен, что мог заставить это кольцо работать, — демон вздохнул. — Конечно, он заставлял меня надрывать задницу на стройке, будто я был последним попрошайкой с улицы, работающим за хлеб и кров, но у него был стиль, надо признать. Не то что у тебя и твоей стаи крысоловов.

Двое мужчин, охранявших Сэма, и думать забыли о пленнике, в ужасе пятясь подальше от демона. Краем глаза Винчестер видел, как дрожат их коленки, и они не предприняли совершенно никаких действий, даже когда он поднялся на ноги и последним аккуратным движением смог освободиться от пут. Их внимание было сосредоточено исключительно на разговоре Обахама и демона, лица полностью лишены красок, потому что они поняли, что, как оказалось, их лидер совершенно бессилен против такого могущественного существа.

Сэм понимал, что для них это все равно, что узнать, что все спасательные шлюпки сделаны из бумаги, в тот момент, когда объявили, что корабль идет ко дну в кишащих акулами водах. Ему самому было почти так же страшно.

Асмодей, стоящий в опасной близости от него, наконец перестал злорадствовать. Он поднял руки над головой, и с его губ слетели слова на странном, забытом всеми живыми существами языке.

Уроборос на земле стал пылать в два раза ярче, но Сэм не обратил на это никакого внимания, потому что он использовал свое единственное преимущество: абсолютную сосредоточенность членов Ордена на Асмодее — и сделал шаг в сторону Дина.

На ходу он зубами впился в тонкую ткань своей бесформенной туники и одним резким рывком оторвал от нее приличный кусок. Глаза Дина были закрыты, и на мгновение сердце младшего Винчестера ухнуло в пятки, пока он не заметил, как медленно опускается и поднимается спина брата. Еще дышит. Кровь неумолимо продолжал сочиться из ран на руках Дина, и Сэм, не теряя времени, рванулся к нему, крепко перевязал их кусочками ткани. Количество крови, покрывшей Ковчег и приличную площадь земли вокруг, заставляло тревожиться, но Сэм никогда не смог бы узнать, какая часть из нее принадлежала Дину, а какая — убитой маленькой девочке.

За спиной раздался оглушительный грохот, сотрясший землю. Звук был такой, будто старый автобус набирал ускорение на неровной дороге. От этого волоски на руках Сэма встали дыбом.

Он медленно обернулся, вставая перед Дином, как щит. Безмолвная толпа дружно сделала несколько испуганных шагов назад, позволяя Сэму увидеть, что произошло. Некоторые горожане воспользовались тем, что охранники больше не смотрели в их сторону, и бросились бежать. Остальные же застыли в леденящем страхе, и не могли сделать ничего большего, чем просто продолжать дышать.

Центр Уробороса мерцал, словно камень превратился в серый огонь. Пока Сэм наблюдал, большое черное облако черноты на полной скорости взвилось ввысь и рассыпалось прямо у них над головами.

Демоны.

Сотни.

Тысячи.

Намного больше, чем они выпустили из Врат Ада три года назад.

И скоро из оттуда полезут не только демоны, подумал Сэм. Дыра в земле продолжала выплевывать существ, будто адский конвейер. Он мог только стоять и смотреть, как зловещее черное облако густого дыма с каждой секундой становилось больше и в какой-то момент разлетелось на несколько столбов, будто фейерверк. Демоны сделали круг и, развернувшись, нырнули к перепуганной толпе.

Это было похоже на начало великой бойни. Существа, вышедшие из Врат Ада, присоединились к рядам гарпий, кружащих вокруг людей.

Хлопанье крыльев и протяжный шуршащий звук смешались в ужасающую какофонию, которая заглушали крики толпы. Внезапно крики начали стихать, и когда демоны спустились ниже к толпе, один за другим люди становились одержимыми. Медленно, но неумолимо, толпа горожан превращалась в толпу демонов, с любопытством наблюдающей за братьями.

И Асмодей смеялся, командуя этой армией.

* * *

Однажды, проезжая через Канзас, Дин видел бушующее торнадо на горизонте. Не настолько сильное, конечно, чтобы в воздухе летали коровы, но он чувствовал, как Импала медленно выходит из-под его контроля в попытках противостоять усиливающемуся ветру. Звук, наполняющий округу, был будто от включенного гигантского пылесоса.

Сейчас рев был таким громким, что игнорировать его было просто невозможно. Дин подумал, что он снова стоит недалеко от беснующегося смерча, даже учитывая, что ветра не было. Хотя должен был быть.

Винчестер пошевелился, вяло моргая глазами, когда рядом послышались звуки возни. Он попытался сопротивляться, когда его схватили за руки. Дернувшись от боли, он перевел взгляд на пропитанные кровью повязки на тех местах, где были раны. Сэм.

Его голова, казалось, была весом с десятитонный булыжник, но даже так Дин заставил ее подняться. Нужно видеть, что происходит. Нужно знать.

Все его поле зрения был только Сэм, точнее, его спина, и это было хорошей новостью, потому что вокруг было так много людей, бегавших вокруг, как обезглавленные цыплята, что отойди брат от него еще на пару шагов, Дин бы потерял его из виду. Сэм стоял перед ним как истукан, и создавалось впечатление, что кроме несокрушимой решимости и белых от напряжения костяшек пальцев, ему ничего и не нужно, чтобы сражаться с демонами и гарпиями.

Дин бы рассмеялся, если бы внезапно не обратил внимание на то, что происходит за спиной брата.

Это был самый настоящий Ад, каким он его помнил. Ад на земле, как и обещал Люцифер. Демоны летали везде, куда не кинь взгляд, почти по одному на каждого мужчину, женщину и ребенка. Тех немногих, кому не повезло оказаться в числе одержимых, убивали. Асмодей стоял во главе всего этого, как маэстро, дирижирующий самой кровавой на свете симфонией.

Дин спрашивал себя, что из того, что он видит, реально, а что — просто разыгравшееся воображение, подкрепленное воспоминаниями из Ада.

Майл-О так и не двинулся с того места, где Винчестер видел его в последний раз. Мохнатый бок и морда пса были испачканы кровью, будто на ослепительно белое пальто набрызгали бардовое вино. Дин понятия не имел, почему эта деталь привлекла его внимание. Наверное, потому что это казалось неправильным и вызывало в душе какое-то сопротивление. Животное, словно почувствовав на себе взгляд Винчестера, повернуло голову в его сторону и проникновенно посмотрела темно-карими глазами. Пес, казалось, грустил.

Присмотревшись внимательнее, Дин заметил какой-то блеск во рту Майла-О. Пес быстрым шагом направился к нему, будто вокруг не Ад бушевал, а лишь ветерок гулял по ромашковому полю.

Дин не сомневался, что пес будет затоптан обезумевшей толпой или убит демонами до того, как успеет пройти даже половину пути. Его смерть наряду со всеми остальными упадет на плечи Дина, потому что по какой-то причине животное преследовало его повсюду, куда бы он ни шел, с тех самых пор, как Винчестер наткнулся на него в Абу-Симбеле. Так почему бы псу с таким же успехом не последовать за ним в эту кровавую бойню?

Майл-О, однако, делал успехи. Одержимый мужчина поднял над головой огромный булыжник, никак не соответствующий его худощавой фигуре, и бросил его на пожилого человека, скорчивавшегося на полу, всего в нескольких сантиметрах от того места, где только что прошел пес. Что-то большое пролетело над головой Дина, отбросив зловещую тень, и выплюнуло огненный шар, который ударился о землю так близко от Майла-О, что шерсть на его боку опалилась, но пес не остановился. Даже не вздрогнул.

На удивление Винчестера, через весь этот хаос и неразбериху псу каким-то непостижимом образом удалось добраться до него невредимым. На самом деле, это заняло всего несколько секунд, даже если Дину казалась, что прошла вечность.

— Эй, приятель, — прошептал он так тихо, что сам не смог расслышать собственного голоса за всеми этими криками. — Ты не должен быть здесь…

Майл-О проигнорировал его слова, открыл пасть и положил что-то в ослабевшую ладонь Дина, прежде чем развернуться и исчезнуть в толпе.

Винчестер заставил себя сфокусировать взгляд на куске металла в своей руке. Кольцо с большой пентаграммой на камне. Кольцо Соломона, которое, судя по словам Асмодея, теперь совершенно бесполезно.

Дин нахмурился. В фильмах, когда Лесси делала что-то столь же героическое и самоотверженное, как трюк, который только что провернул Майл-О, это действительно помогало Крошке Тиму… или как там звали этого парня. А вот «Лесси» Дина принесла ему большой, но бесполезный кусок металла.

Сэм резко дернулся в сторону. Старший Винчестер увидел, как он наклонился и поднял с пола брошенный пистолет и направил его на людей и демонов, которые осмелились бы подойти слишком близко. Дин понимал, что это отчаянная мера, потому что пули имеют тенденцию заканчиваться, и даже если их много, они не смогут причинить демонам особого вреда. Когда они закончат убивать горожан и займутся им и Сэмом — это вопрос времени. Скоро черноглазые перестанут скромничать и потеряют всякий страх повредить «сосуды», вот тогда-то они с братом окажутся в полной, непроходимой заднице.

Дину хотелось крикнуть брату, чтобы он убегал, но передумал и решил, что бесполезно тратить драгоценный воздух в легких, потому что Сэм все равно ничего не услышит. Удрученно опустив голову, он вздрогнул, когда почувствовал, как невероятная сила тянет его шею вниз.

Ощутив какое-то движение в районе груди и шеи, Дин перевел взгляд ниже и увидел, что амулет завис в воздухе на пути к его ладони и ярко засветился. Так же, как и кольцо в руке.

Почти бессознательно, по наитию, Винчестер перестал сопротивляться и придвинул запястье ближе.

Как только кольцо и амулет оказались в двух сантиметрах друг от друга, они притянулись, как магниты. Шея золотой головы, которую он носил на шее большую часть своей жизни, скользнула в открывшееся отверстие в середине пентаграммы. Щелчок показался громким даже в условиях незатихающего безумия вокруг них.

Мгновенно накатило странное ощущение: покалывание распространялось от руки, ладонь онемела, как будто он схватился за провод под напряжением. У него не было ни малейшего понятия, как использовать это кольцо, но он ясно понимал, что, по сравнению с тем, где они были пять секунд назад, сейчас шансы пережить эту ночь гораздо выше. Они обязаны рискнуть, даже если сегодня удача не на их стороне.

Честное слово, Дин расцеловал бы грязную морду Майла-О, если бы не был так слаб. Винчестер не знал, выйдет ли из его затеи хоть что-то стоящее, но если он правильно понял, это первый раз за очень долгое время, когда две части кольца были вместе.

Мысль о том, чтобы пытаться что-то сделать самому даже не пришла Дину в голову, потому что он не знал, как это работает, а чтобы что-то выяснить, нужно было сконцентрироваться на амулете. Судя по тому как мир вокруг начал кружиться и все расплылось по краям, Винчестер понимал, что не сможет оставаться в сознании достаточно долго, чтобы что-то предпринять.

— Сэм, — позвал он, мысленно выругавшись, когда брат проигнорировал его голос. — СЭМ!

Ничего. Сэм был полностью сосредоточен на угрозе извне, пытаясь защитить последний оплот человечества — их маленький островок света в безграничном океане темного дыма.

Крепко сжимая в ладони светящееся кольцо, Дин решил прибегнуть к единственному способу привлечь внимание Сэма. Он сунул два пальца в рот, почувствовав медный вкус крови, и издал самый пронзительный, самый громкий свист, на который только был способен.

В тот момент Сэм как раз замахнулся, чтобы отбросить одержимую старуху в половину его роста, и, повалив демона на землю, резко обернулся на звук и посмотрел на Дина.

— Эй, Сэмми, — вяло проговорил старший Винчестер, слабо дернув рукой с кольцом. — Не поможешь?

* * *

Первые несколько секунд Сэм был слишком растерян и удивлен, чтобы понять, что сказал ему брат. Во-первых, тот факт, что Дин действительно смотрел на него, реагируя на каждое движение, а не просто водил глазами из сторону в сторону, как последние несколько дней, поначалу сбил Сэма с толку. Дин видел его!

Брат протянул руку в его сторону, и младшему Винчестеру потребовалась еще некоторое время, чтобы переключить свое внимание с лица уже не слепого брата на предмет, который лежал на его раскрытой ладони. Кольцо Соломона приветственно блеснуло ему. Оно сияло так, как никогда не сияло на руке Обахама, и Сэм понял, что это сейчас он видит кольцо в своей первоначальной версии, таким, как его создали. В версии, которая, как Дин, наверное, считает, может вытащить их отсюда в целости и сохранности.

Сэм даже предположить не мог, каким образом брат раздобыл вторую часть кольца. В последний раз, когда Сэм бросил взгляд на Дина, тот лежал почти без движения, и, насколько Сэм мог видеть, тот до сих пор не двигался с места.

Но сейчас уже не важно. Сэм бросился в сторону брата еще до того, как понял, что нужно делать, обеими руками окружив Дина и кольцо.

— Дин… — он так много хотел сказать, но язык не слушался, поэтому он решил не тратить время зря. — Как? Что случилось?

Дин сухо сглотнул. Лицо было слишком бледным, руки дрожали, он изо всех сил старался остаться в сознании, почти севший голос прошептал на ухо Сэму:

— Щелкни… рубиновыми каблучками, Дорот… — старший Винчестер, не успев договорить фразу, закрыл глаза и упал головой на Ковчег.

Выдернув кольцо из пальцев брата, Сэм ощутил исходящее от него тепло… то ли из-за того, что Дин слишком крепко сжимал его в кулаке, то ли оно само неведомым образом становилось горячее. Аккуратно взяв брата под спину и голову, Сэм опустил его на землю и еще раз затянул повязки вокруг предплечий. Ему очень не хотелось поворачиваться спиной к беззащитному Дину, но воющие демоны не собирались объявлять тайм-аут, и то пространство, которое младший Винчестер отвоевал вокруг Ковчега, теперь почти полностью исчезло в толпе.

Перед глазами возник образ Обахама, направляющего кольцо на смеющегося Асмодея, и, чувствуя себя ужасно нелепо, Сэм сделал то же самое. К нему приближались Асмодей с горящими безумными глазами и еще один демон — кровь капала с грязных рук, из-за ухмылок на лицах по спине Винчестера пробежал холодок, но он стоял на своем.

Движение вытянутой вперед руки показалось Сэму настолько естественным и таким знакомым, что заставило его невольно вспомнить про Руби и их бесконечные тренировки, которые, к его стыду, стали со временем его второй натурой.

Теперь Сэм почувствовал. Мозг отключился, сердце забилось быстрее, к щекам прилила кровь, и все тело напряглось в ожидании момента, когда Винчестер выпустит накопившуюся в нем силу. Единственное отличие заключалось в том, что сейчас его не ослепляла всепоглощающая головная боль. Он чувствовал только несказанное облегчение, не омрачённое чувством вины. Силой воли Сэм приказал каждому демону в этом здании вернуться обратно в Ад.

Следующие несколько мгновений ничего не происходило, и Винчестер вынудил себя открыть глаза, чтобы проверить, что случилось, мысленно давая себе подзатыльник за то, что вообще их закрыл.

— Глупец! Со времен Соломона это кольцо еще никому не подчинялось, — прокричал Асмодей. — Ты сильнее этого, Сэм! Истинному сосуду Люцифера не нужны блестящие безделушки, чтобы заставить демонов подчиняться ему.

Сэм сконцентрировал все внимание на силе кольца, не отвлекаясь на демона. Асмодей слишком близко, и Сэм понимал, что если сейчас он все испортит, то это конец. Что-то в язвительном тоне демона вселило в него надежду. Под напыщенной болтовней о “необузданной тьме” в его душе в голосе Асмодея скрывалось… напряжение.

— Люцифер будет просто счастлив, когда я передам тебя и твоего брата ему в руки, — продолжил демон. — И первое, что он сделает, как только превратит тебя в свою марионетку, это сломает Дину его тонкую шейку.

Старший брат всегда считал, что играет в покер лучше, но и Сэм был не промах. Он чувствовал блеф за милю. Асмодей насмехался над им, но не осмеливался подойти ближе, он пытался переключить внимание Сэма с кольца на Дина, чтобы сбить концентрацию.

Винчестер не повелся на уловку. Он знал, что делает все правильно, даже если видимых признаков успеха пока не наблюдалось. Спустя пару секунд высокий мужчина, молча стоявший подле Асмодея, заверещал и из горла человека вырвался столб черного дыма и впитался в землю, откуда пришел.

Асмодей в гневе закричал, бросаясь в сторону Сэма. Но далеко он не ушел.

Как только демон подобрался достаточно близко, чтобы дотянуться рукой до Винчестера, он вспыхнул пламенем, которое поглотило одержимого человека в считанные секунды. Через несколько секунд от него не осталось ничего, кроме кучки серого пепла.

Очевидно, это был самый надежный способ остановить демонов, которые решили бы взбунтоваться против того, кто использует кольцо Соломона.

От вида их главаря, которого раздавили, как надоедливую мошку, по щелчку пальцев, демоны ошарашено замерли. Самые умные попытались сбежать, как только поняли, что происходит. Но, к сожалению, многие в ярости повернулись к Сэму, готовые отомстить за гибель Асмодея.

В отличие от сил, которые ему давала кровь демона, кольцо не могло сразу изгнать всех демонов, находящихся поблизости. Оно работало как снайперская винтовка, Винчестеру нужно было нацелиться на одного конкретного демона, приказать ему вернуться в Ад и перейти к следующему. Сэму приходилось немного перемещаться, стараясь поймать взглядом как можно больше черноглазых. Мало, кто осмеливался приблизиться к нему после того, как видел последствия, поэтому Винчестер старался изгонять как можно больше демонов, хотя этот процесс занимал больше времени, а не просто превращать их в пепел. Каждый человек на этой площади — чьи-то мать, отец или ребенок. Он должен был спасти как можно больше людей.

Кольцо действовало не идеально, но всяко лучше, чем длинное заклинание экзорцизма и кулаки, которыми он отмахивался от демонов несколько минут назад. И это было очень непросто, Сэм чувствовал, как пот холодными струйками бежит по вискам. Тем не менее, впервые с тех пор, как он очнулся привязанным к Ковчегу, Винчестер начинал верить, что они действительно могут выбраться отсюда живыми.

Уверенный, что Дин сейчас в безопасности возле Ковчега, Сэм продвинулся в толпу, ища лучшего доступа к оставшимся демонам.

Однако он совершенно забыл об одной очень важной мелочи. Отвлекшись на демонов, от которых нужно было очистить зал, Сэм перестал обращать внимание на Обахама и его людей. Когда он решил уделить полсекунды на то, чтобы обернуться и еще раз взглянуть на Дина, он обнаружил фанатиков гораздо ближе к брату, чем хотел бы.

Трое мужчин, окружавших Обахама, явно должны были быть его телохранителями. Правда, со своими обязанностями они справлялись куда хуже, чем должны были: двое из них были одержимы и уже мало обращали внимания на своего лидера, третий же упал на землю, прикрывая голову руками, когда над ним пролетела гарпия. Она сделала резкий поворот и спикировала в его сторону. В считанные секунды он оказался в ловушке ее цепких когтей в десяти метрах над землей. Испуганный булькающий крик был последним звуком, который он издал, когда чудовище опустилось вместе с ним на колонну и бесцеремонно вгрызлось ему в глотку.

Обахаму, похоже, было совершенно наплевать на горожан и даже на людей своего ордена. Боясь только за свою жизнь, он двигался решительно, не останавливаясь, пока не достиг центра, где почти без сознания на Ковчеге лежал Дин.

Сэм в замешательстве задержал взгляд на египтянине, пока не увидел нехорошую решимость в его глазах.

Обахам не видел никого и ничего на своем пути, не обращал внимание ни на людей, умирающих в двух метрах от него, ни на летающих вокруг гарпий. Он смотрел только на Ковчег. На шее у него зияла кровоточащая рана. Глаза потемнели и лихорадочно заблестели, когда он положил руки на крышку ящика, отбросив тело мертвой девочки в сторону и отпихнув подальше Дина, будто плюшевую игрушку, он наклонился, чтобы отодвинуть крышку. Сэм мог только надеяться, что Кас не ошибался и Ковчег действительно воздаст ему по заслугам.

* * *

Сознание Дина будто тонуло в вязкой и липкой грязи. Теперь, когда у него появилась возможность, он присматривал за своим братом. Сэм стоял левее него, вытянув перед собой руку, словно держал теннисный мячик, временами поворачивая голову и украдкой поглядывая в сторону Дина.

Это именно тот образ, который старший Винчестер часто видел в ночных кошмарах. На секунду его сердце сжалось от воспоминаний о том, что совсем недавно брат точно так же использовал свои демонические силы.

Но сейчас все совсем по-другому, напомнил он себе.

Однако Сэм использовал силу кольца Соломона так легко и непринужденно, будто делал это всю свою жизнь, и подобные мысли никак не давали Дину успокоиться. Воздух был наполнен клубами черного дыма, каждый из которых, пометавшись, возвращался туда, откуда пришел.

Пока брат был занят тем, что спасал их жизни, Дин оглянулся в поисках путей отступления. Тут же его взгляд остановился на крышке Ковчега, стоявшего рядом с ним, как якорь посреди этого хаоса. Внезапно кто-то переступил через него и пнул ногой в ребра. Винчестер невольно откатился и, сморгнув песок в глазах, увидел фигуру Обахама, склонившегося над ящиком и прижавшего обе руки к бокам, стараясь отодвинуть крышку Ковчега.

Лидер ордена закряхтел от натуги, и его лицо побагровело, но даже так она едва сдвинулась с места.

Они держали на руках этот ящик, они и Сэм. Дин знал, что ящик не настолько тяжелый, чтобы его крышку было так сложно сдвинуть. Винчестер понятия не имел, что произойдет, если Обахаму все-таки удастся открыть Ковчег, но часть его желала это выяснить.

Слова Каса о том, что Ковчег напрямую соединен с Богом, либо больше не были актуальны, либо полностью вышли из ангельских сплетен и слухов. С того момента, как на Ковчеге убили маленькую девочку, у Бога было достаточно времени, чтобы появиться и навести порядок. И все же, ничего не произошло. Ни Бога, ни сияющего света, ни Святого Духа. Даже легкого ветерка не было.

Однако в Ковчеге явно было что-то могущественное. Когда Дина привязали к ящику, ладонями он ощущал мягкую пульсацию.

По лицу Обахама струился пот, жирными каплями стекая по носу, а крышка все еще едва шевелилась. Дин уперся в землю, прикусывая губу от боли, и медленно поднялся на ватные ноги. Сэм сейчас слишком занят, он должен самостоятельно остановить Обахама раз и навсегда.

Внезапно он осознал, что даже если бы он был в состоянии это сделать, ему даже не пришлось бы стараться.

Красные нарывы, почему то похожие на кипящую овсянку, уже начинали расплываться по рукам и ногам Обахама. Сначала они казались маленькими, но даже на расстоянии Дин видел, как они разрастаются и набухают с каждой секундой, будто египтянина опустили в чан с кислотой.

Когда Кас и монах сказали о том, что может произойти с недостойным человеком, он даже и не предполагал, что последствия касания могут быть настолько ужасными.

Хотя, подумал он, когда в деле замешана библейская чертовщина, всегда происходит что-то подобное. Обезумевший мужчина с криком продолжал сдвигать крышку. Спустя пару секунд она, наконец, соскользнула с Ковчега и с громовым звуком упала на землю. Дин вздрогнул от холода, пробежавшего по спине.

Обахам заглянул внутрь. Его лицо, до этого момента улыбавшееся сквозь адскую боль, сморщилось от разочарования. Печаль была настолько глубока в глазах честолюбивого египтянина, что Дин на мгновение подумал, что Ковчег пуст.

Тогда лидер ордена протянул внутрь гниющую руку и попытался вытащить что-то. Дин не мог не задержать дыхание в нетерпеливом ожидании.

— Кхара! Что это? Что это такое? — закричал Обахам, подняв глаза к небу, а потом бросив обвиняющий взгляд в сторону Дина. — Ты думаешь, я поверю, что это все, что осталось от меча Михаила? От его власти на земле?!

* * *

Сердитый крик вновь заставил Сэма повернуть голову в сторону Ковчега.

Обахам держал в руках какую-то черную палку, похожую на кусок древесного угля. Его истошный крик сорвался на визг, который был чуть ли не громче вопящих демонов, изо рта вырывались гортанные звуки на непонятном языке, в глазах безумным пламенем сверкала ярость. Мужчина стоял в опасной близости от Дина. Еще секунду и Сэм уже готов был броситься к брату, забыв про оборону, но вовремя спохватился, потому что кроме него некому было защищать их от полчища демонов.

Всю свою жизнь египтянин верил, что он рожден не таким, как все. У Обахама были последователи, он накормил их обещаниями и надеждами, а в итоге над ним начал насмехаться демон, которого он якобы контролировал. У него был единственный шанс реабилитироваться в глазах своих последователей, найти тот самый меч Михаила. Единственный шанс придать смысл всем своим действиям и всему своему существованию.

Сказать, что египтянин был сейчас на пределе своих возможностей, значит ничего не сказать.

Сэм моргнул, разрываясь между оставшимися демонами, которые до сих пор продолжали сеять хаос и разрушение, и тем, что происходило рядом с Ковчегом. Он обернулся к брату всего на какую-то секунду, но демоны уже успели подобраться на несколько метров ближе. Усилием воли он заставил себя отвернуться от Дина и продолжить оборону.

Как он ни старался, у него ничего не получалось сделать с разъяренными летающими гарпиями. Они пронзительно визжали и поднимали столб пыли каждый раз, когда ныряли вниз, чтобы поднять с земли какого-нибудь шевелящегося бедолагу и подбросить его вверх. И единственное, что Сэм мог сделать с этим, это наблюдать. Это вопрос времени, когда хоть одна из них решиться подлететь достаточно близко и оторвать ему руку вместе с кольцом.

Эта мысль еще не успела сформироваться у него в голове, как вокруг него закружились темные крылья, черные, как смерть, и громадные, как ночное небо. Одна из гарпий пролетела в опасной близости, но Сэм умудрился обойти ее, спрятавшись за упавшим булыжником. Однако этих двух секунд хватило, чтобы демоны прорвались еще ближе.

Сэм понимал, что не сможет долго продолжать в том же духе. И все равно еще раз оглянулся на Обахама, которые продолжал кричать в небо, изрыгая ругательства и вопя о том, что его лишили наследства.

Когда Обахам перевел взгляд с небес на Дина, Сэм почувствовал, как его сердце остановилось, а потом подпрыгнуло в район горла, потому что в руке египтянина каким-то образом материализовался нож. Он видел лицо Обахама так же ясно, как адскую трещину в земле: лидер Ордена перешел от угроз к действию, и почему-то своим воспаленным мозгом он решил, что именно Дин несет ответственность за отсутствие меча в Ковчеге.

— Стой! — закричал Сэм. С внезапной ясностью он осознал, что слишком далеко отошел от брата и теперь не сможет быстро прийти ему на помощь. Он дернулся в его сторону, хотя и понимал, что не успеет вовремя. Все происходит слишком стремительно, а он во всей этой несущейся массе оказался слишком медлительным. Слишком.

— ДИН!

Брат повернулся, и было видно, что даже это простое движение далось ему с огромным усилием. Лицо пепельно-белое, ноги дрожат, когда он пытается отступить в сторону. Ткань, которой Сэм обвязал запястья старшего брата, волочилась по полу, оставляя на камне кровавые полосы. Дин смотрел прямо на Сэма, но не видел его, будто слепота все еще не покинула его глаз. Старший Винчестер уже фактически провалился в беспамятство от потери крови, и бог знает, как ему удавалось держаться на ногах. Видимо, его тело было слишком упрямым, чтобы подчиняться гравитации.

Сэм успел сделать несколько отчаянно больших шагов, прежде чем замереть как вкопанный. С неба начали падать булыжники, будто дождевые капли, и снова пришлось искать укрытие.

Обухам обошел Ковчег, чтобы подобраться ближе к Дину, словно не замечая бедлама, который творился вокруг, и крепко сжимая нож в руке. Дин изо всех сил пытался удержаться в стоячем положении, решив встретиться лицом к лицу со своим врагом. Но любому, кто посмотрел бы на него сейчас, стало бы понятно, что он не в состоянии даже победить кусок ваты, если тот вдруг нападет на него.

Сэм закричал как сумасшедший, закричал во всю мощь своих легких, но шанс того, что его услышал бы Обахам, находившийся в самом центре зала, был крайне мал.

Сэм не мог вспомнить, когда последний раз молился. Слишком давно, подумал он, когда все еще верил, что его кто-то слышит.

Но сейчас он молился.

Под оглушительные звуки окружающего его Ада, под грохот падающих камней, от которых он не мог увернуться, под головную боль, которая возникла из-за перенапряжения. Именно здесь, в пылу разрушительной битвы, Сэм молился опять.

Не о спасении, потому что он считал, что своего уж точно не заслужил. Не о силе, потому что знал, что даже если Бог не услышит его, он все равно будет двигаться вперед.

Нет, Сэм молился о чуде. Об еще одном маленьком шансе дать бой. Молился за Дина.

Сквозь все остальные звуки, от которых чуть не лопалась барабанная перепонка, рокоту одного единственного выстрела удалось прорваться через лихорадочные мысли Сэма и привлечь его внимание. Он отличался от тех выстрелов пулеметов и автоматов, которыми люди Обахама пытались обороняться от демонов. Этот звучал солиднее, более мощно. Кольт?

Знакомый выстрел восстановил естественное течение времени, внезапно и яростно. Сэм усиленно моргал, пытаясь стряхнуть пот с глаз, пока в мешанине образов и звуков битва продолжалась. На удивление, Обахам перестал двигаться, и Сэм целых три секунды не мог найти ни одного объяснения такому поведению.

Мужчина стоял почти рядом с Дином, угрожающе нависнув над Винчестером с высоко поднятой рукой, готовый нанести удар.

Это движение, казалось, было чересчур напряженным. Оно осталось незавершенным. Вместо этого внимание Обахама было сосредоточено на темном цветущем пятне, растущем на его груди. Нож со звоном упал на землю, когда его ослабевшие пальцы выпустили рукоятку — металлический звук, который никто не услышал.

Сэму потребовалось короткое мгновение чтобы понять, что пятно на рубахе египтянина — настоящая кровь, а не его разыгравшаяся фантазия.

Лидер Ордена, похоже, не мог оторвать взгляда от своей кровавой раны, и на лице его появилось оскорблённое удивление. В оранжевом тусклом свете его кровь казалась такой же черной, как и демонический дым.

Сэм выдохнул и оглянулся вокруг, ища источник выстрела, желая знать, кто же стал их союзником в этой битве. Потому что даже если Асмодей и Обахам умерли, ущерб, который они оба причинили, все еще летает вокруг и убивает людей. Союзник сейчас просто жизненно необходим.

Его глаза наконец остановились на знакомом лице. Сэм невольно моргнул, широко раскрыв глаза от удивления, потому что это был последний человек, в чьих руках он ожидал увидеть Кольт.

Имам.

Человек, который предал их, из-за которого умер Бобби, стоял возле одной из самых больших колонн слева от Сэма, ствол Кольта все еще дымился. Он выглядел будто контуженный, который не может до конца поверить в то, что делает, хотя и продолжает бороться. Барабан револьвера продолжал крутиться, пули, выпущенные из пистолета, достигали цели, и демоны один за одним взрывались в лучах яркого света.

Был ли ужас в глазах Имама вызван тем, что он только что застрелил лидера культа, или чем-то еще — Сэму было все равно. Самое главное, что Имам перешел на их сторону, и более подходящего момента сделать это просто не было.

Какой бы своевременной ни была помощь Имама, Сэм все равно должен был переключить внимание на кольцо. Он чувствовал, что его власть над ним пошатнулась. То ли из-за того, что он был не в состоянии сконцентрироваться, то ли из-за того, что кольцо вообще не предназначалось для контроля такого большого количества демонов. Его силы истощались, и, как бы он не старался, Сэм не видел другого варианта, кроме как надеяться на то, что когда он наконец упадет, они с Имамом заберут с собой достаточно этих ублюдков, чтобы спасти хоть какое-то количество жизней.

Каким-то образом Дин все еще держался на ногах, и Сэм попытался найти взглядом Имама, чтобы как-то донести до него мысль, что нужно увести брата отсюда, пока тот не решил, что тоже хочет сражаться с демонами. К счастью, Имам понял намек, когда младший Винчестер дернул головой в сторону Дина, а потом указал глазами на выход.

Пока что демоны не трогали старшего Винчестера, возможно из-за того, что он находился слишком близко к Ковчегу. Те немногие, кто пытались приблизиться, взорвались, как только оказались достаточно близко. Но Сэм видел, как постепенно они смелеют, и понимал, что они собирались изменить стратегию.

Краем глаза младший Винчестер заметил движение. Гарпии, вонзив когти в рыхлый камень и устремив красные глаза на Дина, столпились на восточной крыше храма. Они раскачивались из стороны в сторону, словно двигаясь в каком-то трансе, под музыку, которую слышат только они.

Кровь застыла в жилах Сэма, когда он понял, что происходит.

Медленно, но верно крыша начала ходить ходуном. Камень над их головами выглядел очень внушительно и был достаточно большим, чтобы раскатать его, Дина и Ковчег в тонкий блин. Сэм развернулся, готовый броситься к брату и просто оттащить его подальше от того места, куда обещал упасть булыжник, но увидел, как Дин поднимает что-то с пола рядом с мертвым Обахамом и отходит от Ковчега.

Правда, «отходит» это сильно сказано. Он поплелся прочь в полусогнутом состоянии, иногда петляя, как человек, который не знает в какую сторону кружится мир.

Гарпии тоже это заметили и закричали так пронзительно, что у Сэма заложило уши. Они бросились вниз на Дина, как эскадрилья камикадзе.

Время снова остановилось. На целых две секунды весь мир замер вокруг младшего Винчестера; ничего не двигалось, ни пять демонов, готовых повалить его на землю, ни стая гарпий, пикирующих вниз на его брата, ни остальные летучие твари, продолжавшие поднимать людей с земли и бросать их вверх, как марионетки.

Единственным, что Сэм видел в тот момент, был Дин. Человек, которого он знал всю свою жизнь, семья, которую он, к своему сожалению, не раз хотел бросить; человек, находиться рядом с которым означало чувствовать себя дома; человек, которого младший Винчестер просто не мог разочаровать, ради которого каждый день, вставая с постели после очередного ночного кошмара, продолжал бороться и говорить «нет» Люциферу. Брат был единственным, кому он мог слепо доверять.

Дин выпрямился, ноги его дрожали, как будто каждый шаг ему приходилось бороться с неодолимой силой тяжести. В его руках Сэм заметил темный кусок угля, который Обахам достал из Ковчега. Двумя руками Дин обхватил палку, будто рукоять меча.

Несмотря на то, что он мог вверить ему свою жизнь, Сэм почти не сомневался, что брат слетел с катушек от потери крови.

Он наблюдал как Дин остановился и замер, расставив ноги и слегка согнувшись, как отец учил их на уроках владения мечом. Атака, уклонение, выпад, парирование, ложный выпад, разрыв дистанции. И еще раз.

Это движение напомнило Сэму о том, как тщательно и многократно Джон Винчестер вдалбливал им эти знания. А также, сборка и разборка пистолетов, изготовление собственных пуль или поиск убежища в любой среде, в которой они могли оказаться. Владение клинками был одним из многих навыков, которые подготовили их, сделали первоклассными охотниками.

Дин всегда владел длинными клинками лучше Сэма. Его руки никогда не уставали, от быстрых движений, от рассекавших воздух взмахов меча. Сэм же предпочитал короткие клинки, потому что его длинные руки делали все остальное неудобным и непрактичным. Он никогда до конца не понимал, зачем отцу понадобилось учить их такому устаревшему навыку. Почему-то младший Винчестер сомневался, что именно к этому он готовил их, проводя долгие и изнурительные тренировки в лесу возле Блу-Эрт.

Наверное, единственное, что было не так в позе Дина, это отсутствие самого меча, как ни странно. Когда он начал размахивать палкой из стороны в сторону, Сэм убедился, что брат не блефует и действительно думает отогнать гарпий не очень длинной палкой, как будто они всего лишь мухи.

Чудовища налетели быстро и безжалостно. Дин разрубил воздух одним ударом. Сэм съежился…

Пронзительный крик боли, который издало существо, стал настоящей неожиданностью для младшего Винчестера, и он растерянно моргнул, когда гарпия грохнулась на землю. Одно из крыльев разрезано пополам, черная кровь фонтанчиком брызжет из раны, забрызгивая землю вокруг, и только когда Дин сделал еще один выпад, младший Винчестер наконец увидел его.

Брат не сошел с ума, просто только сейчас Сэм увидел всю картину целиком. Из рукояти, которую обхватил Дин торчал невероятно длинный клинок, мерцающий белизной, даже несмотря на покрывающую его черную кровь.

Меч Михаила. В руках Дина.

Сэм так и не смог решить, что его больше беспокоит: тот факт, что брат использует оружие, которого вообще не должно существовать, или то, что оружие каким-то неведомым способом придает ему дополнительную выносливость и наделяет силой.

Ослабленный потерей крови, Дин вообще не должен был стоять на ногах, не говоря уже о том, чтобы поднимать такой тяжелый меч. Сэму было сложно отвести взгляд от его точных, размеренных движений, от бесконечного количества парирований и атак, которым отец никогда их не учил.

Меч казался невесомым в его руках, и Дин… Дин выглядел так, как будто делал это всю свою жизнь, а не просто получил три-четыре урока сто лет назад.

Когда последняя из летающих тварей упала на землю, одним чистым непрерывным ударом старший Винчестер отрубил ей голову. Тогда же, спустя несколько секунд, был изгнан последний демон из этого храма: черноглазый ублюдок покинул тело маленькой египетской женщины, и трещина в земле затянулась с громовым треском, после которого наступила звенящая тишина. Сэм наконец смог обернулся к брату и увидел, как тот, раскачиваясь из стороны в сторону, как вареная лапша, упал на землю.

Сэм почувствовал, что его ноги тоже подкашиваются: мышцы внезапно лишились сил и стали неспособны выдерживать его вес. Когда он упал на колени, его зубы клацнули так, что чуть не откусили язык, но он был так вымотан, что уже не замечал боли.

После того, как все закончилось, тяжелая неестественная тишина осела в храме. Это было настолько резкое безмолвие, что всё на секунду замерло, теряясь в том, что происходит, и разрываемое изнутри этой пустотой. Крики умерших до сих пор витали где-то в воздухе.

Когда время снова встало на круги своя, стоны боли вернули Сэму ощущение реальности. Те, кому повезло выжить, сейчас столкнулись с последствиями действий культа. Тоска исказила их лица, и боль, которую они испытывали, когда видели переломанные тела своих близких, была просто невыносимой.

И все же, несмотря на кровь, слезы и чувство потери, которые отравляли воздух вокруг, Сэм почувствовал слабый проблеск надежды. Они выиграли битву. Дин тоже это чувствовал. Впервые за очень долгое время они остались стоять на ногах — образно говоря — в то время как демоны, поджав хвосты, побежали к папочке.

Этот зал едва ли был похож на поле победы: все было покрыто пеплом, серой или кровью, разрушения были просто катастрофическими, повсюду слышались стоны и крики. Но были люди, которые начали вставать, смущение и недоумение на их лицах сменялись несмелыми улыбками из-за того, что они живы и снова могут контролировать свои тела.

Для них это был шанс начать жизнь заново.

После того, как Винчестеры видели уничтожение целого города, который находился очень далеко отсюда, но все же был так похож на этот, после того, как Эллен и Джо пожертвовали собой ради их спасения, они думали, что Люцифер победил. Но сейчас Дьявол официально лишался этой победы.

Ковчег все еще цел, Асмодей умер, а Дин…

Дин отключился. Он лежал ничком, растянувшись рядом с Ковчегом, и длинный меч превратился в темный кусок угля, который откатился от его ослабевших пальцев.

— Мы должны забрать его отсюда, — от пронзительного голоса Имама Сэм дернулся, потому что он казался странно громким после установившейся тишины. С бледным как полотно лицом и дикими глазами, Имам уже подталкивал Дина вверх и закидывал его руку себе на плечо. — Ну же, скорее!

Сэм наконец вышел из тупого оцепенения. Он понял, что хотел от него Имам. Оставшаяся толпа постепенно приходила в себя, и те, кто не был охвачен горем, обернулись на Сэма и Дина.

Все они видели, что сделали эти двое, и они помнили, что сказал Обахам, и хотя Сэм видел в их глазах главным образом благодарность, он знал, что не хочет быть рядом, если это настроение сменится чем-то другим.

— Нам нужно забрать отсюда твоего брата и Ковчег, — снова закричал Имам.

— А Бобби? Господи… мы должны пойти и забрать Бобби!

Когда Сэм в последний раз видел старого охотника, дела у него шли мягко говоря не очень хорошо. Он понимал, что скорее всего Сингера уже нет в живых, и поэтому нужно было хотя бы забрать его тело.

— Роберт в безопасности, — успокоил его египтянин, передавая Кольт ему в руки. — Доверьтесь мне.

Сэм грубо схватил египтянина за предплечье и замер, изучая его лицо и пытаясь решить, как много из того, что он говорит, Винчестер мог взять на веру.

— Зачем ты это делаешь? Почему помогаешь нам? — Сэм просто не мог не спросить. — Несколько часов назад ты был на их стороне, — он кивнул в сторону мертвого Обахама.

Глаза Имама стали жесткими, тяжесть последствий его действий отчетливо проступила в наклоне его плеч. Винчестер легко прочитал стыд, вину и боль, отраженные в темных глазах.

— Я думал, у меня правильные убеждения и чистая совесть, — прошептал египтянин. — Но я понял, что в том, чем я занимаюсь, эти понятия несовместимы. Я осознал, что совершил очень серьезную ошибку. И должен был все исправить.

— Ну что ж, — с усмешкой фыркнул Сэм, помогая Имаму поднять Дина. — Я рад, что в конце концов ты сделал правильный выбор. Подержи его минутку, пожалуйста.

В основном брат уже сам держался на ногах, хотя еще не пришел в себя. Младший Винчестер наклонился, чтобы поднять с пола угольную палку. На секунду он задумался, будет ли его прикосновение иметь такой же эффект, как у Дина, и превратятся ли эти обугленные останки в сверкающий меч.

Он даже не удивился, когда после его прикосновения ничего не произошло. Это Сэм вполне мог понять. Это имело смысл.

В конце концов именно Дин был избран сосудом Михаила, и так же, как меч, Сэм знал, что часть его брата была связана с архангелом. Но вот что ускользало от его понимания это то, как Дин, будучи человеком, смог заставить меч работать.

— Бери за другую сторону, — кивнул Сэм в сторону Ковчега, перекидывая руку Дина через плечо и освобождая Имама. — И давай выбираться отсюда.

Они нашли Бобби в полуразрушенном здании на окраине города. Обломки, оставшиеся за спиной, напоминали торговые ряды, которые нескончаемо тянулись от самого центра городка. Пожилой охотник лежал без сознания на разорванных мешках с каким-то пластиковым наполнителем — белые шарики рассыпались вокруг него, будто снег.

Кастиил неподвижно стоял рядом с ним, тревожно переводя взгляд с одного Винчестера на другого с того самого момента, как их силуэты появились на горизонте. Когда братья подошли ближе, ангел, прищурившись, устремил внимательный взгляд на Дина.

— Что случилось с твоими глазами? Ты снова видишь, — проговорил Кас, когда Сэм, кряхтя, поставил Ковчег на землю.

Старший Винчестер неуклюже пожал плечами. Большую часть его веса держал на себе брат, потому что стоять сам он был еще не в состоянии. Зрение перестало постоянно затягиваться белесой дымкой, так что он хоть и не очень четко, но мог разглядеть вопросительно уставившегося на него ангела. Тот был бледный как мел, щеки слегка блестели от пота.

— Спасибо за помощь, кстати, — саркастически прохрипел Дин спустя несколько секунд. — Где тебя носило? В пробке застрял?

В попытке понять буквальный смысл слов Кас в недоумении огляделся по сторонам, но достаточно скоро покачал головой и нахмурился.

— Храм был окружен енохианскими знаками… Я не мог попасть внутрь.

Сэм и Имам помогли Дину сесть рядом с Бобби. Оба Винчестера вздохнули с облегчением, увидев Сингера живым и здоровым. Ну, во всяком случае, живым.

Выглядел он ужасно. Каждый сантиметр его тела был покрыт песком и грязью, даже лицо, которое периодически слабо дергалось от приступов боли. Кошмарную картину дополняла сломанная рука, привязанная к телу чем-то наподобие шарфика, которым Имам, видимо, обычно прикрывал лицо от ветра.

— В храме кто-то был, — начал Кастиил, пытаясь подобрать слова. Такая нерешительность была для него несвойственна. Он лихорадочно переводил глаза с Дина на Ковчег и обратно. На удивление, древний артефакт выглядел весьма уместно среди гор деревянных коробок и ящиков. — Вы… вы видели Его?

— Не знаю, о ком ты говоришь, но готов поклясться, что мы видели всех, кого только можно было, — устало вздохнул Дин. — Асмодей решил пригласить на вечеринку парочку своих приятелей. А его приятели привели еще приятелей, которые потом рассказали всему Аду, что на земле намечается классная тусовка. Такое невозможно было пропустить, — он замолк, растянув губы в измученной ухмылке. Винчестер с силой потер уставшие глаза, опасаясь, что чертова дымка снова сомкнется на глазах и лишит его зрения.

Сэм молча опустился на землю, потому что его самого ноги уже едва держали. Он присел на небольшой разбитый глиняный кирпичик, и даже не заметил этого, потому что все его внимание было сосредоточено на Ковчеге. На крышке засохло большое пятно ржавого цвета, и никто сейчас не мог сказать наверняка, сколько в этом пятне было крови его брата.

— Нет, я не про демонов, — покачал головой Кас, оборачиваясь и устремляя взгляд в сторону храма. -Присутствие этого существа не сопровождалось всплеском злой или доброй энергии... Это было что-то необычное.

Дин снова обнаружил, что сидит с закрытыми глазами. С усилием заставил себя их открыть. Он никак не мог привыкнуть, что можно не тратить время, пытаясь вслепую угадать, что от него утаивают. Теперь он мог просто поднять глаза и прочитать все эмоции на лице собеседника. Этого Дину очень и очень не хватало, почти так же, как и отсутствия постоянной зависимости от Сэма. Его зрение было при нем с самого рождения, как костыль, который он так и не смог оценить по заслугам, пока не потерял.

С отцом, который всегда держал все в себе, и братом, который часто говорил то, что не имел в виду, и умалчивал о том, что действительно хотел сказать, Дин бы давно уже сошел с ума, не научись он читать невысказанные слова, различимые только в едва заметных изменениях выражения лица. Кас тоже не входил в число самых искренних людей, которых он повстречал на своем веку, поэтому тут его опыт общения с подобными индивидами был просто необходим.

Ангел молча смотрел куда-то в сторону, будто абстрагировавшись от всего земного, однако в его взгляде продолжали мелькать обрывки растерянности и смятения. Внезапно его глаза встретились с глазами Дина, и Винчестера нехорошо тряхнуло от напряжения, которое насквозь пронизывало ангела.

— Вы видели Его? — снова спросил Кастиил.

Надежда в его взгляде была так сильна, что одновременно и ужасала, и восхищала. Теперь не было сомнений, о ком он спрашивает.

— Видели кого? — спросил Дин, уже заранее зная ответ, но не желая причинять ангелу боль. Не желая разбивать в дребезги ту веру, что у него еще осталась. Ведь и он, и Сэм понимали, что никого в храме не было. И, видимо, быть не могло.

— Нашего отца.

Дин отвел взгляд. Слишком сложно смотреть прямо в глаза ребенку и говорить, что Санта-Клауса не существует, прямо перед тем, как вырвать последнюю конфету у него из рук. Как он мог сказать Касу, что несмотря на Ковчег, несмотря на эту хитроумную приманку, несмотря на смертельную опасность, которой они все подвергались, Бог так и не появился? И что Рафаил, судя по всему, был прав с самого начала. Бог мертв.

— Кас… Мне жаль…

На удивление, Кастиил растянул губы в улыбке, качая головой, как будто из них двоих ребенком здесь был только Дин. Как будто Винчестер никак не мог понять чего-то очень важного.

— Я не спрашиваю, был ли Бог в том храме. Я уже знаю ответ, — сказал ангел, кивая в сторону Сэма. — Я спрашиваю, видели ли вы его.

Дин перевел недоумевающий взгляд на брата. Сэм выглядел так же, как и в храме, ничего не изменилось. Взъерошенные волосы, грязное мертвенно-бледное лицо и нелепая туника, которая была так сильно запачкана кровью, что ее уже с трудом можно было назвать белой. Но рука… его рука светилась.

— Сэм..?

Младший Винчестер опустил глаза и посмотрел на сжатый кулак. Он раскрыл ладонь, показывая всем сверкающее кольцо. Еще в храме он снял его и с тех пор не надевал, боясь, что в какой-то момент по неосторожности он может подчиниться могущественному артефакту, и тогда уже кольцо начнет его контролировать.

Оно светилось; яркое золотистое сияние, которое должно было обжигать его ладонь, как огонь, на самом деле просто едва согревало. Теперь Сэм вспомнил, что кольцо светилось еще с тех пор, как Дин сунул его ему в руку, просто тогда его мозг был занят совсем не тем.

— Как… Как давно оно уже светится? — прошептал Имам, широко распахнув глаза, когда понял, что именно находится в руке Сэма. — Что это значит?

Младший Винчестер никак не мог оторвать взгляда от своей руки, будто он никогда ее раньше не видел.

— Оно… оно должно было загореться в присутствии Б…

Внезапно, как будто эта мысль пришла им в голову одновременно, братья переглянулись и начали резко оглядываться в поисках кого-то. Смотрелось это достаточно нелепо. Почему-то через секунду в голове Дина заиграла песня «What if God was one of us». Все равно это было бесполезно, пытаться найти Бога сейчас — это все равно что искать иголку в куче иголок.

Ни один из полу-контуженных мужчин или женщин в храме не показались им особенно «богоподобными».

— Может быть, оно сломано, — предположил Дин, еще раз пристально вглядываясь в кольцо.

— Скорее всего, ты, Дин, просто не хочешь видеть очевидного, — заметил Кас.

Дин спиной рухнул на мешки рядом с Бобби и позволил голове безвольно запрокинуться, потому что сил держать ее уже не было. Он не мог не ухмыльнуться после слов о том, что он «не хочет видеть». После последних трех дней винить его в этом было нельзя.

— Нет, Кас… Думаю, мы бы заметили, если бы Бог вдруг появился, чтобы хоть как-то нам помочь. Знаешь ли, нам там чья угодно поддержка пригодилась бы, не говоря уже о божьей. — В голове пронеслись образ и звуки ребенка, умирающего… совершенно напрасно. Нет. Дину не хотелось верить, что Бог в тот момент стоял рядом и просто позволил этому случиться.

Внезапно Сэм посмотрел на него так, будто у старшего Винчестера выросла вторая голова.

— Что? — спросил Дин, сбитый с толку этим странным взглядом. Неужели брат вспомнил что-то , что он пропустил? — Я тебя вижу, Сэм, помнишь? Перестань так пялиться.

Дин был решительно настроен сказать это с раздражением и сарказмом, но сейчас даже второе дыхание подошло к концу, все силы были исчерпаны досуха, и скорее всего эта последняя фраза прозвучала как просьба.

Сэм молча перевел глаза на Имама. Виноватый взгляд, которым они обменялись, не ускользнул от внимания Дина.

— Что? Вы что-нибудь там видели? — спросил Дин тоном хотя бы не таким просящим, а немного напоминающим возмущенное требование. Все, начиная с того момента, как он отдал кольцо Сэму, было в тумане. Даже сейчас было такое ощущение, будто он балансировал на краю сознания: одно неаккуратное движение, и он свалится в обморок. Однако, судя по взгляду брата и Имама, он должен был помнить что-то важное и самому догадаться, о чем они молчат. Что-то сейчас взволновало их даже больше, чем образ половины демонов Ада, бродящих по улицам Египта. Дин был почти уверен, что понял бы, что они имеют в виду, если бы не был так чертовски измучен и выжат до последней капли.

— Думаю, мы должны отвезти Бобби домой, — неожиданно сказал Сэм.

Спустя несколько секунд Дин перестал сверлить брата испытующим взглядом. К сожалею, с течением времени Сэм стал невосприимчив к подобным приемчикам, что лишало старшего Винчестера неоценимого преимущества. Но в ту же секунду Имам сделал шаг назад, и Дин, уловив слабость в этом жесте, сконцентрировался на нем. Египтянин смотрел на него с таким странным выражением лица, что Винчестер даже на секунду допустил, что у него действительно выросла вторая голова.

Однако когда Дин после неудачной попытке раскусить Имама посмотрел на Бобби, он не смог не согласиться с братом. Лицо старика было пепельно-белым в неясном свете восходящего солнца, воздух с хрипом выходил из его легких, щеки и лоб покрывали маленькие капельки пота. Он не знал, что случилось со стариком, но это было явно что-то плохое. Нужно потом выпытать все подробности у Сэма.

— Что с Ковчегом? — спросил он, повернувшись к Кастиилу. — Может, отнесем его обратно к монаху?

Ангел опустил глаза и покачал головой.

— Хаим погиб, церковь разрушена. И пока мы не можем полагаться на то, что Небеса смогут сохранить Ковчег в целости и сохранности.

— И что… — начал Сэм, взглянув на вполне безобидный ящик, — мы возьмем его с собой?

— Нет, — проговорил Кастиил, — будет небезопасно держать его близко к тебе или Дину. Нельзя допустить, чтобы подобное повторилось. — Ангел повернулся к молчаливому египтянину. — Имам.

Старший Винчестер не был уверен, что Имам знал, чем на самом деле был Кас. Насколько Дин помнил, никто не потрудился сказать египтянину, почему этот странный человек сейчас здесь, и почему он так и не снял плащ, ведь уже с самого утра жара была выше 25 градусов. Однако по остекленевшим глазам Имама было видно, что у него имелись некоторые догадки.

Забавно наблюдать за реакцией обычных людей, когда те впервые встречают Каса. Наблюдать за эффектом, который производит ангел на человека, который еще не знает всей правды об этих пернатых гадах, которыми Винчестеры уже были сыты по горло.

Впервые за очень долгое время Дину захотелось снова почувствовать эту искреннюю веру… что-то непостижимое, что действительно вызвало бы радость и надежду в душе, а не прилив адреналина и резкий рывок в сторону оружия.

Когда Кастиил произнес его имя, в глазах египтянина промелькнуло удивление, смешанное с диким ужасом.

— Да? — дрожащим голосом спросил Имам.

— Вряд ли это в моей компетенции, но… — ангел вздохнул. — Обязательства часто ложатся на тех, кто желает этого, а не на тех, кто должен их выполнять… Поэтому я прошу тебя, Имам-Али Хабиб, взять на себя ответственность за охрану Ковчега. Согласен ли ты следить за его сохранностью до конца своих дней?

Имам моргнул, переводя взгляд с Ковчега на ангела и обратно. По хмурому выражению лица было легко понять, что он и не знает, как ему отреагировать на такую просьбу.

Дин видел, что египтянин колеблется. Имам винил себя за то, что сделал в прошлом, он стыдился этого. Скорее всего, египтянин думал, что пока не готов простить себя и принять на свои плечи такую ответственность.

— Все в порядке, Имам, — сказал Дин, вспоминая свои терзания и грустно ухмыляясь. — Никто не застрахован от ошибок. Главное то, что сейчас ты можешь показать всем нам, чего ты на самом деле стоишь. Сейчас тебе дан шанс исправить все, что сделал. Не облажайся.

Имам слегка улыбнулся, расправил плечи и, наконец, встретился взглядами с Кастиилом.

— Это будет честью для меня, — прошептал он.

* * *

Бобби очнулся в постели у себя дома. Через грязные оконные витражи несмело пробивались лучи солнца. Все это казалось похожим на какой-то приятный сон, поэтому Бобби несколько минут не шевелился, стараясь не спугнуть момент.

— Как ты себя чувствуешь? — голос Сэма прозвучал откуда-то слева.

Бобби приподнял голову, чтобы найти глазами парня. В ту секунду, когда его закоченевшие мышцы напряглись, все то, что случилось за последние несколько дней, стремительно пронеслось у него перед глазами. Полет на самолете, слепота Дина, предательство Имама, его искупление, противный липкий страх от ощущения, что его похоронили заживо. В его голове все это каким-то образом перемешалось вместе с громким пением птиц, поющих за окном.

— Как протухший навоз, — наконец ответил Бобби скрипучим грубым голосом. — Что, черт побери, случилось? Мы… Неужели мы победили? — спросил он, не зная, стоит ли вообще на такое рассчитывать. Сэм выглядел нормально. Даже был немного загорелым. Если бы не громадные синяки под глазами, казалось бы, будто он пару недель провалялся на пляже, принимая солнечные ванны и потягивая холодное пиво. А Ди… — Где Дин? Твой братец в порядке?

Сэм, нахмурившись, посмотрел на пустой стакан, стоящий у кровати Бобби. Сингер проследил за его взглядом. На стенках стакана все еще блестели крошечные капли воды. По тому, как напряженно Сэм глядел на этот кусок стекла, Бобби мог бы подумать, что Дин спрятался за тумбочкой.

— С Дином все в порядке. К нему снова вернулось зрение, — проговорил младший Винчестер с вымученной улыбкой. — Тебе налить воды?

Бобби кивнул, изучая лицо молодого человека, пока тот наливал воду в стакан. Было в его чертах что-то… что-то едва уловимое, из-за чего Бобби показалось, что от него что-то утаивают. Сингер вжался в гору подушек, которую кто-то заботливо взбил и положил ему за спину. На мгновение заметил самодельный гипс, покрывающий его руку, и грустно усмехнулся.

— Рад это слышать, — наконец проговорил Бобби, имея в виду зрение Дина. На самом деле он было гораздо больше, чем «рад» об этом узнать. Теперь у него гора с плеч свалилась, когда он узнал, что парень больше не слепой. Однако Сэм, похоже, считал эту новость и тот факт, что они еще живы, недостаточным поводом для того, чтобы убрать с лица кислую мину.

Бобби понимал, что это не потому что Сэм не был рад за брата. Очевидно, произошло что-то еще, и это не давало парню покоя.

— Не хочешь посвятить меня во все остальное? — слегка недовольно спросил Бобби, решительно беря быка за рога, чтобы не ходить вокруг да около.

— Если жаждешь загрузить себя нашими проблемами, то для начала поешь. Так от тебя больше пользы будет, — раздался от двери голос Дина. В его руках был поднос с яичницей, полосками бекона и, судя по аромату, чашкой крепкого кофе.

Завтрак в постель, ей-богу.

— Боже мой… Я умер и попал в Ад, — выдохнул Бобби.

Старший Винчестер поднял брови, оторопело глядя на мокрые яйца и подгоревший бекон.

— Все не так плохо, не привередничай, — фыркнул он.

Молчаливые взгляды, которые бросили на него Бобби и Сэм, стоили тысячи слов о «кулинарных талантах» Дина, которые еще раз подтверждали весьма смутные представления старшего Винчестера о том, что можно было считать съедобной едой.

— Неблагодарные, — пробормотал он, ставя поднос на прикроватный столик.

— Итак, кто из вас расскажет мне, что там произошло? — снова потребовал Бобби.

Последние события в Ком-Омбо были больше похожи на месиво из бесформенных образов и голосов из пустоты. Одними из последних воспоминаний было то, как Имам тащил его к машине, как египтянин взял Кольт и пошел на помощь парням, туда, где бесновались Обахам и его ручной демон.

Судя по крикам и воплям, доносящимся из храма, Бобби тогда решил, что все идет, мягко говоря, не очень. Следом он вспомнил, как Имам говорил ему, что все в порядке, а потом голос Кастиила прошептать ему слова, которых Бобби даже не мог понять. Но почему-то они заставляли его чувствовать себя так хорошо, так хорошо…

Дин выглядел немного бледнее обычного, и тот факт, что парень сел сразу, как только поставил поднос на тумбочку, не ускользнул от наблюдательного взгляда Бобби. Бинты на его руках никуда не делись: белая марля выглядывала из-под черной рубашки с длинным рукавом.

— Ну, сразу скажу, я почти ничего не видел, — со смешком заметил Дин. Видимо, теперь у него появилась новая шутка, и его не останавливало даже то, что у всех остальных в комнате от этого сердце уходило в пятки.

Сэм откашлялся, перехватывая у брата инициативу. Он рассказал Бобби о церемонии, посвященной Ковчегу, о кольце Соломона, которое он использовал, чтобы взять демонов под контроль и отправить их обратно в преисподнюю.

Не сложно было догадаться, что некоторые части этой истории он никогда не услышит, потому что их намеренно оставили за кадром. Бобби просто никак не мог понять, кому от этого было лучше, ему или парням.

— Значит, ты взял в руки кольцо Соломона, и оно подчинилось, да? — спросил Сингер, хмуро глядя на младшего Винчестера. — Вот так просто?

Сэм опустил глаза на ботинки, внезапно заинтересовавшейся рваной кожей на носках.

— Я… я думаю, это как-то связано с кровью демона, — наконец произнес он, будто нашкодивший пятилетний ребенок. — Я чувствовал, что кольцо использует мою кровь, и ощущения у меня были почти как тогда…

Сингер поерзал на кровати. Для Сэма это было нелегко, но Бобби гордился парнем хотя бы за то, что тот признался в том, что испытывал, пользуясь кольцом. К тому же, если Винчестер прав, то его прошлая зависимость спасла им жизнь.

Дин молча сидел, скрестив руки на груди, и пристально смотрел на брата все время, пока тот рассказывал. Сэм старался по возможности избегать взгляда старшего Винчестера, и Бобби задался вопросом, не это ли в действительности гложет парня? Какой-то невысказанный страх, что он снова сорвался.

— Значит, внутри Ковчега ничего не было? Все эти неприятности и тщательно продуманные схемы были лишь для того, чтобы увидеть пару клубков пыли на дне древнего ящика? — раздосадованно спросил Бобби. — И как именно кольцо попало из рук Асмодея в руки Дина? Повезло?

Дин сдержанно усмехнулся, и по какой-то причине Сэм еще яростнее заерзал на стуле.

— В Ковчеге был кусок угля, — начал Дин, — видимо, окаменевшая шоколадная палочка какого-то доисторического ребенка. А кольцо… Сэм, ты помнишь белого пса старика Гусхейма? Его звали Майл-О. Я клянусь, точно такой же пес ходил за нами по пятам с самого Абу-Симбела. Я забыл про него рассказать. Нужно было взять его с собой, когда Кас нас сюда перен… — Дин умолк, поймав на себе взгляд Сэма. — Что?

Младший Винчестер смотрел на брата так, словно пытался заглянуть ему в голову, и, возможно, найти там что-то сломанное.

— Какой пес, Дин? Я не видел вокруг ни одной собаки… ни разу с тех пор, как мы прилетели в Египет, — недоверчиво спросил он. — Ты на сто процентов уверен?

Старший Винчестер нахмурился и приподнял одну бровь.

— Как ты мог не заметить большую белую немецкую овчарку? Чувак, она стояла прямо рядом со мной, когда Кас появился посреди улицы в Асуане!

— Там не было никого, кроме нас и Каса, Дин. Я не видел никакой овчарки, — с нажимом повторил Сэм.

* * *

Дин провел рукой по волосам и с шумом выдохнул.

— Впервые пес появился, когда вы с Имамом зашли в Абу-Симбел, а я остался снаружи… Я назвал его Майл-О в честь той овчарки, которая была у мистера Гусхейма, — еще раз скорее для себя повторил Дин. Но видя непонимающий взгляд со стороны брата, старший Винчестер подумал, что тот мог быть еще слишком маленьким, чтобы помнить этого пса. — Ну давай, вспоминай. Разве ты забыл, как мы играли с этим псом дни напролет… — Дин сглотнул и замолчал. Чем больше он говорил, тем больше его слова были похожи на бред сумасшедшего, который изо всех сил старается выглядить нормальным. — Это Майл-О… Майл-О принес мне кольцо…

И Сэм, и Бобби в недоумении смотрели на него. Они никак не могли взять в толк, по какой причине Дин с таким невозмутимым видом говорит, что воображаемая собака помогла переломить ход битвы в их пользу.

— Дин, ты уверен? Я имею в виду… там царила такая неразбериха… может быть… — начал Сэм, но, похоже, не смог найти другого объяснения случившемуся. Младший Винчестер сам был возле Ковчега, в добрых пяти-шести метрах от того места, где Асмодей бросил кольцо. Артефакт мог попасть в руки брата только в том случае, если бы кто-нибудь его принес, и с этим не поспоришь. А пес Гусхейма… Сэм помнил его. Кроме Боунса — пса, с которым он жил после того, как сбежал от отца в колледж — больше у него домашних животных никогда и не было.

Дин сидел, будто воды в рот набрал. Смотрел в пол и непрерывно двигал глазами, будто копаясь в воспоминаниях, перепроверяя факты, в которых вроде был так уверен. Теперь его уверенность пошатнулась.

Сэм вскинул голову, когда вспомнил о том, что на самом деле могло убедить Дина в том, что собака была как минимум плодом воображения.

— Я помню пса Гусхейма, это действительно была большая белая овчарка… Но его звали не Майл-О, Дин. Его звали Беглец.

Лицо старшего Винчестера побледнело, губы сжались в тонкую полоску, и он перевел взгляд на брата. Сейчас он сам уже не мог понять, что на самом деле произошло в египетском храме. В комнате воцарилась тишина.

— А меч? — спросил Сэм спустя несколько минут, стараясь не смотреть ему в глаза. Было непонятно, чего он боялся больше, задать вопрос или услышать ответ.

— Вы нашли меч? Серьезно? — Бобби просто не мог не вмешаться. По его мнению, именно с этого нужно было начинать рассказ.

— Какой меч? — в тот же момент спросил Дин.

Сэм переводил взгляд с него на Сингера с таким видом, будто хотел провалиться сквозь землю.

Дин все это время, не отрываясь, смотрел на младшего брата, не понимая, почему тот молчит.

— Сэм?..

Тот вздохнул, поняв, что игра в шпиона как всегда ни к чему хорошему не приведет.

— Ты хорошо помнишь битву в храме? После того, как отдал мне кольцо?

Дин глубоко вздохнул и начал нервно разглядывать свои ладони, чем еще больше разжёг интерес Бобби.

— Я… Господи, Сэм! — голос Дина сорвался, а глаза забегали по комнате, ища хоть какую-нибудь поддержку в старых дырявых шторах. — Я тогда был не то чтобы в лучшем состоянии, так что откуда мне знать? Я отдал тебе кольцо, пожелал удачи во всех начинаниях и отрубился. А все остальное в тумане, как в диком кислотном трипе.

Сэм кивнул, будто он ожидал услышать именно это. Внезапно он встал, вышел в другую комнату и вернулся, держа что-то в руке.

— Ты помнишь эту штуку? — спросил он, протягивая черный кусок угля сантиметров двадцати в длину, достаточно толстый, чтобы взрослый мужчина мог обхватить его двумя руками, и немного закругленный по углам, как руль велосипеда.

Зеленые глаза Дина расширились от удивления, но больше никаких внешних проявлений восторга Бобби у него не заметил. Судя по тому, как Сэм держал в руках этот уголек, он ожидал чего-то большего. Да и Бобби тоже.

— Это та штука, которую бешеный египтянин вытащил из Ковчега, да? — спросил Дин, протягивая руку, чтобы прикоснуться к ней. Естественное любопытство, ничего более.

— Это меч Михаила, — заявил Сэм, не двигаясь и не сводя глаз с брата.

Дин отшатнулся и отдернул руку, как будто черный уголек мог его обжечь.

— Именно им ты порубил в капусту всех летающих тварей, которых кольцо не смогло взять под контроль, — добавил Сэм.

Бобби нахмурился, воздух застрял у него в легких. Он, прищурившись, взглянул на Дина, пытаясь уловить что-то необычное в парне, пытаясь найти хоть какое-нибудь объяснение в чертах его лица. Но Дин только пару раз моргнул, не сводя глаз с Сэма.

— Это же бред, — хмуро отозвался старший Винчестер. — Это всего лишь кусок древнего дерева, невозможно…

Последний кусок пазла встал на место, и Бобби увидел всю картину целиком. Теперь понятно, что так тревожило Сэма. Меч принадлежал Михаилу, и если теперь в руках Дина этот кусок угля приобретает истинную форму…

— Черт побери, парень!!! — взревел Бобби, холодными глазами впиваясь в испуганное лицо старшего Винчестера. — Какого черта ты наделал?!

Дин покачал головой, растерянно переводя взгляд с Сэма на Бобби.

— Да ничего я не делал! Я даже не знаю, о чем вы двое говорите, — вскричал он, нахмурившись и вскакивая со своего места. Он поджал губы и начал ходить по комнате, как тигр в клетке.

Бобби сделал глубокий вдох. Он видел, что парень не врет. Но все же то, о чем сказал Сэм, его очень встревожило.

— Дай-ка взглянуть, — попросил Сингер, протягивая руку младшему Винчестеру.

Дин ошибался. Хоть эта штука и казалась углём, в руках она ощущалась как металл. Как обожженный металл, гладкий и плотный. Как рукоятка. Как эфес двуручного меча.

— Я все перепробовал, — продолжил Сэм, не обращая внимания на сердитые взгляды, которые кидал на него брат. — И ничего. Но я видел то, что произошло в храме. Только что это был небольшой кусок черного металла, — он кивнул на предмет в руках Бобби, — а в следующую секунду это длинный сверкающий меч с белым лезвием и гравировкой… Он исчез в ту же секунду, как Дин его уронил. Я думаю, что… Бобби, только…

Сэм не смог закончить фразу, но Сингер его прекрасно понял. Дин молча слушал рассказ брата, закусив губу и нахмурив брови.

— Только архангел может использовать этот меч, — закончил за него Бобби. — Я знаю, тот козел упоминал об этом.

— Какой козел? — спросил Дин.

— Обахам, — ответил Сэм. — Он пришел позлорадствовать, когда мы с Бобби вместе оказались в ловушке. Он сказал, что вещь внутри Ковчега будет подарком для Люцифера. Что Люцифер убьет Михаила тем же оружием, что тот использовал против него очень давно.

— Ну, — начал Дин, и на его лице проступило облегчение, — может быть, он врал или неправильно понял какие-нибудь древние писания. Может быть, пользоваться этим мечом могут не только архангелы…

— А может быть, ты уже сказал «да», и мы сейчас разговариваем не с настоящим Дином, — наконец вырвалось у Сэма.

Старший Винчестер остановился как вкопанный, будто его ударили чем-то тяжелым по голове. Его фигура на фоне лучей утреннего солнца, пробивающихся через витражи, выглядела как темный силуэт, окруженный сияющим светом. В эту секунду он показался Бобби совершенно неземным, и старик напрягся, понимая, что спектакль закончен, и Михаил больше не собирается притворяться. Возможно, прямо сейчас он откроется им, а возможно, размозжит обоим черепа.

Вместо ослепительной вспышки света, которую Бобби почти ожидал увидеть, комната сотряслась от оглушительного звука.

— ДА ЛАДНО! Вы шутите?! — закричал Дин с красным лицом и сжатыми от злости кулаками. — Неужели я дал вам повод во мне сомневаться? Вы же не серьезно?!

Волна гнева вырвалась наружу, и силуэт Дина начал сдуваться прямо на глазах: плечи опустились, голова поникла. Он опять сел на стул и провел рукой по волосам. Когда он поднял взгляд, Бобби увидел неподдельную горечь в его глазах и буквально физическую потребность в том, чтобы ему поверили.

— Я не давал согласие Михаилу… Я бы никогда не поступил так с вами, — твердо прошептал Винчестер.

Эти слова были так просты и честны, что Бобби не смог найти ни единого повода им не поверить. Теперь не было сомнения в том, что Дин — это все еще тот самый мальчишка, которого он вырастил.

— Все в порядке, парень… Я тебе верю.

Глубокий вздох облегчения вырвался из груди старшего Винчестера, и в комнате стало как будто бы проще дышать.

— Сэм? — Дин повернулся к брату, умоляюще глядя ему в глаза.

Серьезная мина, с которой Сэм сидел с тех пор, как Бобби открыл глаза, исчезла и медленно превратилась в хитрую улыбку.

— Сегодня утром я зашел после тебя в ванную, — сказал он, тряхнув головой, чтобы прогнать воспоминание. — Теперь у меня психическая травма на всю жизнь. Думаю, архангелы на такое не способны.

Старший Винчестер усмехнулся, руки расслабленно опустились на колени.

— Чувак, это счастье, что после всех этих путешествий на ангельских авиалиниях я не буду страдать от запоров еще две недели. Кажется я начинаю привыкать к этой херне. Будь добр, порадуйся за меня.

— Все это очень мило и познавательно, мальчики, — вмешался Бобби, страдая от переизбытка информации. — Но вопрос остался прежним: как человеку удалось воспользоваться мечом, предназначенным для архангелов? И что еще более важно, можно ли использовать его еще раз, чтобы убить Люцифера?

Винчестеры, нахмурившись, посмотрели на Бобби; улыбки резко исчезли с их лиц.

— Может это просто случайность? — предположил Дин с толикой надежды в голосе. — Я имею в виду, рядом был Ковчег и этот… — он запнулся, не зная как назвать то, что никто, кроме него, видеть не мог, — и этот пес, который может быть чем угодно. Мы должны проверить еще раз. Посмотрим, произойдет ли это снова.

— А если произойдет? — спросил Бобби.

— Тогда будем с этим разбираться, — тут же среагировал Сэм. — Может быть, Дин прав. Обахам мог нам соврать…

— Обахам не лгал, — прервал его голос Кастиила. Это произошло так неожиданно, что все в комнате вздрогнули. — Мне кажется, при разговоре со мной вы забыли упомянуть, что Ковчег был открыт, — Кас переводил укоризненный взгляд с Сэма на Дина и обратно, сурово сдвинув брови. — Могу я взглянуть?

Бобби обменялся взглядом с Дином, как бы спрашивая его согласия. Молодой человек только пожал плечами.

Ангел принял обугленный кусок с таким почтением, что со стороны это даже выглядело нелепо. Глаза его смягчились, когда он понял, что держит в руках.

— В последней битве за Небеса и славу нашего Отца, Михаил призвал свой пылающий меч и с его помощью пронзил лукавого Змия, — начал Кастиил монотонным и далеким голосом, будто читал наизусть заученный текст. — Люцифер, лишенный своей силы, был брошен в самую глубокую яму, из которой не суждено было ему подняться до конца времен.

Невозможно было сказать, существовал ли Кас в тот момент, когда это случилось, или он просто рассказывал им то, что сам услышал от кого-то, но его голос был полон боли и горечи, надежды и веры, которые ни одна Библия на свете не способна была передать.

— Меч обуглился, когда Змий был повержен, но Михаил так и не смог заставить себя восстановить его былой блеск. Он хотел сохранить это напоминание о смерти брата…

— …И когда он больше не смог выносить этого, он спустился на землю и запечатал его внутри Ковчега, — закончил за ангела Сэм, вспоминая, что говорил Обахам.

— Да, — сказал Кас, возвращая меч в руки Бобби. — Похоже, что так.

— Значит эта штука действительно может прикончить архангела? Можно убить этим Люцифера? — спросил Дин.

— Меч Михаила уникален, и создан специально для предводителя небесной армии. Если бы я не прикоснулся к нему сам, то никогда бы не поверил, что он существует.

— Так вот почему Люцифер пытался его найти… — проговорил Сэм. — Потому что это единственное, что может убить Михаила? — Он не мог не бросить озабоченный взгляд на брата. Дин никогда не скажет «да» Михаилу, теперь он был в этом уверен. А сейчас у них есть меч, который заставит всех пернатых держаться от них подальше, в том числе Михаила. И Дин будет в безопасности.

— Этот меч не убьет Михаила, — сказал Кастиил, нахмуривавшись, как будто Сэм только что сморозил глупость. — Если бы даже Люцифер попытался использовать его против своего брата, скоро бы он столкнулся с тем же, с чем столкнулись вы, — сказал он, глядя Сэму в глаза немигающим взглядом. — Меч подчиняется лишь одному существу на этой планете, и Люцифер боится его до смерти, потому что только оно может его убить.

* * *

Дин сухо сглотнул. Внезапная мысль о том, чтобы испытать себя и выяснить, будет ли меч снова ему подчиняться, уже перестала казаться такой привлекательной. С одной стороны, он ничего так не хотел, как убить Люцифера, и всем сердцем надеялся, что то, что произошло в храме, не было случайностью, что сейчас он схватит меч и заставит его работать снова. Но с другой стороны, слова Кастиила напугали его до смерти, так что ему хотелось взять этот кусок угля и спрятать его так далеко, чтобы никто и никогда больше его не нашел, и просто поискать другой способ прикончить дьявола.

Метаясь между этими двумя состояниями, Дин задался вопросом, играет ли какую-нибудь роль тот факт, что он пробыл в Аду сорок лет и был вытащен оттуда по прямому приказу Небес, в том, что теперь он способен творить такое… Возможно, он только отчасти был человеком. Может быть, после такого он стал чем-то, чему еще даже не придумали названия.

— Я думаю, пора прекращать эти разговоры из разряда «если бы да кабы» и просто посмотреть, какие варианты у нас есть, — прервал всех Бобби. Его рабочая рука протянула кусок угля в сторону Дина, призывая Винчестера взять меч.

Дин встал со стула и сделал два шага вперед с решимостью, которой и в помине не было. Ему не хотелось это делать. Ему больше не хотелось получать ответы на свои вопросы.

В комнате воцарилась звенящая тишина, все взгляды были устремлены на него, когда он протянул руку, коснувшись пальцами черного металла. Тонкие волоски на руках встали дыбом, тело содрогнулось, и Дин почти отступил. Но дав себе мысленный подзатыльник, он убедил себя, что независимо от того, что произойдет дальше, он был и останется Дином Винчестером, и ничем больше. Он выдохнул, отбросив все свои страхи, и резко схватил меч правой рукой.

В комнате никто не дышал. Даже он сам.

Пальцы сомкнулись вокруг обугленного металла, и Дин медленно открыл глаза любопытством и страхом, опасаясь того, что мог обнаружить.

Ничего не изменилось. Черный кусок металла все еще был черным куском металла, а Дин остался Дином.

По идее, ему должно было быть досадно из-за того, что единственное оружие, способное убить Люцифера, не работает, но старший Винчестер почему-то вздохнул с облегчением. Если что-то и было, то теперь его нет. То, что заставило меч ожить в храме, исчезло.

— Я не понимаю, — голос Сэма нарушил тишину. — Тогда это сработало. Я видел, что это сработало. Что сейчас не так?

Дин лишь пожал плечами, со скрываемой радостью бросая эту штуку на кровать Бобби.

— Спроси что-нибудь попроще, — покачал он головой.

Кастиил так и продолжал смотреть на него, все еще ожидая, что что-то произойдет. Он что-то прикидывал в уме. Когда Дин встретился глазами с ангелом, Кас широко улыбнулся, как будто он только что что-то понял и остался доволен результатами.

— Мне пора, — энергично заявил Кастиил, уже готовясь улететь.

Дин рванулся и схватил его за плечо, пока тот не успел растворится в воздухе.

— Подожди! Тебе это уже не нужно? — спросил он, указывая на амулет на шее. — Раз мы не можем использовать меч, то, может быть, тебе стоит… ну, знаешь, попытаться найти Бога?

Кас наклонил голову, похлопывая Дина по руке. Взгляд его был затуманен какой-то навязчивой мыслью, легкая улыбка блуждала по лицу. Он выглядел… умиротворенно.

— Бог повсюду. Больше нет необходимости искать его, — сказал он, убирая руку Дина со своего плеча. — Ты должен держать амулет при себе. И меч тоже. Они оба скоро понадобятся.

Прежде чем кто-либо успел открыть рот, чтобы спросить Каса, что он имел в виду, ангел исчез: послышалось хлопанье крыльев, и занавески дрогнули от порыва ветра.

— Как обычно, — пробормотал Дин.

— Мне показалось он… был счастлив, — сказал Сэм, усмехнувшись.

— Да уж… жутковато, согласись?

— Скорее необычно, — вмешался Бобби, прежде чем резко откинуть край одеяла и обнажить бледные тонкие ноги.

— Э-э, ты чего удумал? — воскликнул Дин.

Бобби иронично приподнял одну бровь, из-за чего братья замерли в ступоре.

— Буду искать ответы, балбесы. Мы получили прекрасную возможность победить, когда этот меч свалился нам на голову. И я не собираюсь торчать тут в коротких бриджах, ожидая, когда Михаил заскочит к нам на огонек, чтобы забрать свое добро.

Взгляд, который Бобби бросил в его сторону, недвусмысленно дал понять Дину, что его Сингер тоже относит к разряду «добро Михаила». Хоть это и было правдой, но старший Винчестер все равно был не особо доволен таким отношением к себе.

Бобби закряхтел, приподнимаясь на одном локте.

— Вы так и будете пучить на меня глаза, как две золотые рыбки, или подойдете и поможете?

* * *

«Поиск ответов» продлился недолго. Не потому что они нашли хоть что-то стоящее, нет, просто Бобби в конце концов сдался и согласился принять обезболивающее, чтобы уменьшить боль в руке, а потом буквально в течение двух-трех минут провалился в глубокий сон.

Сэм, молча празднуя победу над упрямым стариком, который в кои-то веки стал делать то, что ему говорят, поудобнее устроился на диване в кабинете Бобби с увесистым фолиантом на коленях. Но случайно прислонив голову к подушке, он блаженно сомкнул глаза и поддался безмерной усталости, которая накопилась в нем за последние несколько суток.

Книги, которые они пролистывали последние пару часов, вперемешку валялись на полу, и Дин подумал, что сейчас от них было бы гораздо больше пользы, если бы Бобби разрешил подложить их под ножки вечно качающегося стола. Потому что их проблему с Михаилом и его знаменитым мечом точно не решить с помощью десятка томов про виды водных чудовищ в России.

В редких книгах все же встречалось упоминание о последней битве добра и зла, где меч описывался до мельчайших деталей его гравированного лезвия. Но во всех книгах говорилось, по сути, одно и то же: Михаил — часть меча, меч — часть Михаила, и поодиночке они не могут победить дьявола.

Телевизор в углу в беззвучном режиме показывал старый документальный фильм о львах. Желтые изображения сухой земли сменялись группами разных животных, изнывающих от жары под палящим солнцем. Эту программу Дин видел уже тысячу раз, потому что в мотельных номерах, где работали от силы два канала, смотреть больше было нечего.

В последний раз, когда он смотрел одну из этих документалок… Дин потер лоб, пытаясь вспомнить, о чем там шла речь, хотя бы для того, чтобы перестать прокручивать в голове события последних дней.

Внезапно в голове щелкнуло, и Дин вспомнил, о чем был тот фильм. Его почти пробило на смех то абсурдности ситуации.

Вплоть до этого момента его постоянно мучил вопрос, почему лже-Кастиил в его снах показывал ему именно Абу-Симбел. В конце концов, Ковчег находился в Эфиопии, а свой дурацкий ритуал Обахам мог провести в любой точке мира. Так почему именно Абу-Симбел?

Кас сказал, что Асмодей показал ему то, что он должен был увидеть, но, видимо, демону пришлось использовать только то, что нашлось в сознании Дина. Лишь сейчас Винчестер вспомнил последний фильм, который он видел: переезд и реконструкция храма Абу-Симбел в 1960-х.

Дин покачал головой и встал, чтобы выключить телевизор. Хорошо, что он не смотрел передачу о высадке на луну или что-то в этом роде.

Его взгляд упал на листок бумаги, который он теребил в руках, прикрывая то, чем на самом деле занимался. Ему никак не удавалось противостоять желанию найти хоть какую-нибудь информацию о Майле-О. Сэм и Бобби быстро забыли о таинственной собаке, решив не ломать голову над тем, что это было, бред Дина или что-то сверхъестественное. Не они же прикасались к животному, кормили его и чувствовали его шерсть своей ладонью.

Дин выяснил, что это был не Черный Шак или какое-нибудь другое предзнаменование смерти: не было красных светящихся глаз, и Майл-О в основном появлялся днем, а не ночью. Более того, он определенно не был похож ни на одного адского пса, которого Дину доводилось видеть. К тому же, ни один перевертыш или оборотень не был бы так предан, как эта собака, да и Сэм наверняка бы его заметил.

Нет, кем бы ни был Майл-О, с таким существом они прежде не сталкивались.

И Дин ухватился за единственную подсказку, которая у него осталась. Имя.

Он всегда любил играть с Сэмом в анаграммы. Это помогало убить время, пока они были заперты на заднем сидении Импалы день за днем по семь-восемь часов в сутки.

Ему мало что удалось составить из букв MILE-OH. И из нескольких слов, которые он нацарапал, только одно казалось ему смутно знакомым.

HIM LEO

LEIOHM

EHIMOL

ELOHIM

MOE HIL

HE MOIL

Дин слабо припоминал, что уже слышал имя Элохим раньше. Пастер Джим несколько раз повторял его в своих проповедях, которые они с Сэмом были вынуждены слушать, когда отец оставлял их на попечение доброго священника.

Винчестер вспомнил это имя, потому что у пастора Джима забавно дергался нос каждый раз, когда он его произносил. Дин всегда начинал заразительно хихикать, из-за чего часто ловил на себе грозные взгляды прихожан.

Элохим — это еврейское имя Бога, если верить Джиму. Одно из многочисленных его имен. И по какой-то причине, даже не предполагая это, Дин назвал пса его анаграммой. Пса, который спас их с Сэмом жизни.

У Винчестера перехватило дыхание. От такого совпадения у него чуть крышу не снесло. Но какой разумный человек в такой ситуации решит, что это просто стечение обстоятельств? Нет, то, что произошло, далеко не случайность.

Это могло означать лишь то, что Всевышний действительно помог, когда им необходима была его помощь, а теперь они самостоятельно должны были сделать все остальное. То, что Богу на них не наплевать.

Дин подозревал, что «все остальное» — это убить Люцифера. В течение нескольких ужасающих моментов, он боролся с соблазном вызвать Михаила и сказать ему «да». Потому что без архангела меч бесполезен, а значит, их шансы убить дьявола стремительно тают с каждой секундой промедления. Ведь гораздо проще просто склониться и покончить со всем еще до заката солнца, чем остаться и бороться с тем, что так и норовит поглотить тебя с головой.

Но он не мог.

Нельзя доверять Михаилу, потому что вряд ли ему будет дело до человечества, когда он начнет бой со своим братом. А их долг спасти как можно больше людей и не допустить уничтожения всего мира.

Но даже больше этого он боялся разочаровать Сэма и Бобби, которые сейчас во всю мощь своих легких храпели в постелях. Вопреки всякой логике, даже несмотря на подозрения, им достаточно было лишь услышать, что Дин все еще остался собой, чтобы вновь поверить в него. Так просто.

Все эти мысли никак не могли уложиться в его голове. Бог? Меч? Михаил? Это невозможно.

Однако, может быть, наконец пришло время слепо поверить в то, что кажется немыслимым, в то, что логика и здравый смысл категорически отрицают.

Сэм клялся, что видел, как Дин орудовал этим мечом в храме. И прежде всего Дин верил своему брату, даже если буквально несколько часов назад он не смог повторить то же самое.

Винчестер кинул взгляд на кусок чернильного металла и протянул руку в его сторону, коснувшись пальцами. Это был скорее акт любопытства, чем что-либо еще. Даже в этой форме меч внушал Дину непонятное благоговение. Именно он многие тысячелетия назад победил дьявола и заточил его в Аду. Может быть, на нем еще остался отпечаток той силы, который Дин мог бы ощутить, если бы снова к нему прикоснулся.

Металл оказался ледяным и неприятно холодил ладонь, когда Винчестер схватил его двумя руками, и был гораздо тяжелее, чем можно было бы предположить. Дин прикрыл глаза, пальцы заскользили по гравированной рукоятке, ощущая каждый отпечаток вырезанного листочка или виноградной лозы. Они казались мягкими, будто бархатными, но никак не стальными.

В течение долгих трех дней он не видел ничего, и лишь пальцами мог почувствовать окружающий его мир. Это был самый пугающий опыт в его жизни, и все же один из самых поучительных. Люди многое пропускают, когда отвлекаются на вещи, на которые они смотрят. Никто не тратит время, чтобы по-настоящему увидеть, что происходит вокруг.

Внезапно кончик его указательного пальца наткнулся на какие-то буквы. Они были мелкие, почти незаметные в этих узорах на рукояти, но Дин был уверен, что там что-то было. Слово. Может, два.

В комнате было слишком темно, чтобы он мог разглядеть такие детали. Ему не хотелось будить Сэма и Бобби, включая свет, так что пришлось выкручиваться. Достаточно того, что он никак не может уснуть, нет смысла будить их тоже. Винчестер сжал рукоятку в левой руке и решительно направился к выходу на улицу. Входная дверь Бобби отчаянно нуждалась в смазке, петли жалобно заскрипели, как полумертвая мышь, но, к счастью, его передвижения остались незамеченными.

Ночь была прохладная: изо рта с каждым выдохом валил пар. На крыше зеленого Форда, у которого не хватало трех дверей, сидел серый кот, увлеченно вылизывавший переднюю лапу. Животное замерло, без особого энтузиазма разглядывая Винчестера большими зелеными глазами, которые, казалось, светились в лунном свете. Потом он с таким же равнодушием на морде продолжил заниматься своими делами, сочтя Дина недостойным своего внимания.

Ночь накинула глухое одеяло из звенящей тишины, и только отдаленный звук проезжающего поезда напомнил, что он все еще где-то рядом с цивилизацией. Что там, снаружи, мир все еще крутится, как крутился вчера и будет крутиться завтра.

В лунном свете рукоять меча сияла синими крапинками с зеленоватым оттенком. Дин повертел его в ладони, и даже теперь, когда он их искал, выгравированные слова было непросто различить. В момент, когда он наконец их нашел, он с удивлением обнаружил, что надпись была сделана на латыни.

По какой-то причине он ожидал увидеть какой-то язык, который не сможет понять, например енохианский, на котором, кажется, разговаривают ангелы. Это было бы вполне предсказуемо.

Quis ut Deus?

— Кто подобен Богу? — перевел Винчестер, беззвучно шевеля губами.

Ответ на вопрос почему-то сразу пришел Дину на ум, и он потряс головой. В наши дни даже Бог не подобен Богу. Кто он такой, чтобы знать?

Снова перевел взгляд на эфес. Он попытался представить себе лезвие меча, каким оно было в первозданном виде. Длинным, судя по рукояти. Наверняка больше метра.

Дин усмехнулся про себя. Михаил, как старший брат и один из понтовый архангелов на районе, наверняка имел самый большой тесак на небесах… с другой стороны, если бы Дину так же предстояло сразиться с разъярённым Люцифером, он бы не хотел иметь при себе только ножичек для резки фруктов.

Сам по себе клинок, наверное, весил тонны. Может быть, был сделан из железа или серебра. Дин даже не представлял, какие материалы ангелы используют для изготовления мечей, но почему-то знал, даже беря во внимание слова Кастиила о «пылающем клинке», что огонь они не берут.

Джон учил братьев обращаться с мечом, а также стрелять из лука, метать ножи и сражаться врукопашную. Все может однажды пригодиться, говорил он. Это были одни из самых любимых уроков Дина: на них отец уделял ему гораздо больше внимания, чем обычно.

Эфес был достаточно длинным, чтобы он мог обхватить его обеими руками, что Дин и сделал. Левую выше правой, пальцы комфортно обхватывают рукоятку.

Он взмахнул влево, вправо, ударил вперед, воображая, как длинное и невероятно острое лезвие рассекает воздух, ловит лунные лучи и разрубает их пополам.

Внезапно руку свело судорогой, как будто он сильно ударился локтем обо что-то, и Дин замер, шипя от неприятного ощущения. Давно он не упражнялся с мечом, очень давно. Может, потянул что-нибудь… это было бы просто идеальным завершением этой дерьмовой недели.

Покалывание, однако, медленно сползло вниз по руке и вошло в рукоять, словно связывая их в одно целое.

Внезапно из оружия вырвалось голубое пламя. Вздрогнув, Дин чуть не выронил эфес из рук, но какая-то сила заставила его еще крепче вцепиться в него. Широко распахнув глаза, Винчестер наблюдал, как пламя выстреливает в темноту, будто зажигалка.

Серый кот с шипением и взвизгом соскочил с машины и мгновенно затерялся в море хлама, который скопился у Бобби на свалке.

Дин моргнул. Покачал головой. Уже хотел ущипнуть себя, чтобы проверить, реально ли это, но успел остановиться. Там, где две секунды ничего не было, теперь сверкал пылающий клинок.

Меч Михаила.

Тот самый, который вроде не должен был подчиняться никому, кроме самого архангела.

Меч, который уничтожил Люцифера.

Меч, который должен уничтожить его снова.

Дин улыбнулся и закрыл глаза, позволяя напряженным мышцам расслабиться. Он ощутил, как жар огня уменьшатся, и на месте пламени образуется простое обоюдоострое лезвие.

Он никогда не верил в Бога. Если честно, ему все еще было трудно осознать материальность существа настолько могущественного и всесильного. В его голове оно не поддавалось никакому определению.

Но Майл-О был для Дина вполне осязаем, даже если никто другой не мог его видеть. Он знал, что, кем бы не был этот пес, его действия были реальны. Именно Майл-О дал ему понять, что Сэм попал в беду, там, в Абу-Симбеле. Именно он привел их к бедуинам. И именно он принес Дину то кольцо.

Кто-то сверху прислал ему в помощь белую немецкую овчарку, чтобы он не сбился с пути. Дин не смог удержаться от смешка.

Похоже, у Бога есть чувство юмора. Только сейчас Винчестер мог от души посмеяться над этой божественной шуткой.

Мягкие капли дождя начали падать на голову, и он взглянул в небо, радуясь освежающей влаге.

Как давно он ждал этой легкости от осознания, что больше не бессилен. Наконец у него есть возможность что-то сделать со всем этим: с Апокалипсисом, с их с Сэмом предназначением.

Дин не представлял, к чему все это в итоге придет, но по крайней мере теперь он точно знал, что не обязан говорить Михаилу «да» или «нет», обрекая все человечество на смерть из-за одного единственного слова. Теперь он во всеуслышание может ответить: «Пошел ты!» — и не страдать потом от мук совести.

Дождь продолжал лить, смывая усталость с пыльного мира. Амулет на шее Винчестера мягко засветился теплым сиянием, но Дин этого не видел. Закрыв глаза, он наслаждался теплым ливнем. Больше никто этого не видел. Никто, кроме дождя.