Проверено на грамотность 
Германия.
Съемки рекламно-пропагандистского фильма о победах германской армии. Условное поле боя, доблестные немецкие солдаты буквально сметают слабо сопротивляющегося противника. Солдаты все как на подбор красавчики, противник выглядит отвратно, его солдат давят гусеницами и расстреливают (преувеличенно кровавые крупняки, все такое фальшивое и пафосное). Закадровый голос сообщает о том, что при съемках нового фильма Лёни Лифенштайн не пострадало ни одного истинного арийца и только лишь тридцать шесть моро получили травмы разной степени тяжести, не опасные для жизни.
* * *
смена кадра
* * *
Лондон.
Отец Маккензи проповедует на площади, раздает прокламации.
Ему радостно внимает группа избитых фашистов, берут листовки, читают.
1 фашист:
— Ты прав, отец! Все они нелюди!
2 фашист:
— Хуже евреев с ирландцами!
* * *
смена кадра
* * *
борт Бейкерстрита.
Ватсон наблюдает из окна за фашистами и пастором Макензи. Переводит взгляд на газету, которую просматривает Холмс — там передовица о новом преступлении Джона Поджигателя. Бросает быстрые взгляды на Холмса, наконец решается.
Ватсон (осторожно):
— Полагаете, Поджигатель вернулся?
Холмс:
— Чушь! Газетчики любой пожар, возникший от неисправного газопровода, готовы приписать Джону Паяльной Лампе.
Ватсон (слегка расслабляясь):
— Ну, это их работа.
Холмс:
— Не думаю, что такой человек вообще существует! Ну, во всяком случае, как один человек. А значит, ни малейшей надежды на то, что нам поручат расследовать его преступление. Скука!
(Холмс раздраженно отбрасывает газету)
Ватсон (осторожно, глядя в сторону):
— А если все-таки поручат?
Холмс (после короткой паузы, бросив на Ватсона быстрый взгляд):
— Я откажусь. Есть преступления, которым лучше остаться нераскрытыми.
Ватсон (помолчав):
— Как делу молодого Эдгара Уоттвика?
Холмс (причмокнув с удовольствием):
— О! мое самое короткое дело! Дело на полсигары. Помнится, я раскрыл его за пять минут.
Ватсон:
— За три с половиной, Холмс.
Холмс:
— Вам виднее. Там ведь тоже все началось с газетной дагеррографии?
* * *
смена кадра
* * *
Флешбек
Дом-музей на Бейкер-стрит.
Ватсон смотрит на дагер в газете — охваченный пламенем дом, на первом плане — балкон, на нем молодой человек с ребенком в руках, крупным планом — его перекошенное лицо.
Закадровый голос репортера.
Репортер:
— Вглядитесь в это мужественное лицо, сколько в нем экспрессии, сколько напряжения, сколько мужества и героизма! А ведь еще недавно этот человек считался паршивой овцой в собственном семействе, но не далее как вчера он совершил подвиг беспримерного мужества, который ставит его в ряд с ветеранами Великой мировой, что защитили нашу родину от нашествия со звезд и агрессии с Земли! Молодой герой сразился с ужасом наших дней — самим Джоном Поджигателем! И вырвал из его лап невинного ребенка, свою племянницу, дочь несчастного лорда Патрика! Снимай же, снимай, черт тебя побери! Такие кадры!!!
* * *
смена кадра
* * *
Кадры хроники с места событий — горит небольшой двухэтажный коттедж (пригород, низенькие заборчики. Приличный район), паромобили пожарных и «скорой помощи», пожарные раскатывают шланги через газон, молодой человек мечется по балкону с ребенком на руках, пожарные натягивают внизу тент, он прыгает, к ним бегут врачи
* * *
смена кадра
* * *
Дом-музей на Бейкер-стрит.
Холмс:
— Что за чушь вы читаете, Ватсон?
Ватсон:
— Да вот…
* * *
смена кадра
* * *
История как ее представили в газете (розовый флер)
Эдгар Уоттвик, приличный молодой человек, в клубе с приятелями, все утрированно прилично, чинно, благородно. Выходят из клуба, прогуливаются — ведут интеллигентные разговоры о политике и искусстве. Биг-Бен бьет час пополуночи.
Эдгар:
— О, как поздно, пора расходиться.
Прощаются. Эдгар медленно прогуливается по улице, любуется видами и луной. Слышит женский крик из одного из домов, бросается на помощь. В доме свет, соседние темные. Перепрыгивает через заборчик, бежит к парадной двери, она закрыта. Обегает дом, дверь черного хода взломана и распахнута настежь, заходит. Морщится словно от неприятного запаха, натыкается на труп лорда Патрика (своего брата) — тот в халате поверх пижамы, голова размозжена золотым канделябром, тот валяется рядом. Эдгар осторожно подимается по лестнице, видит труп леди Элизабет (на ступеньках, в окровавленной ночной сорочке). Видит с лестницы, что перед камином в гостиной разгорается костер, хочет туда спуститься, но слышит детский крик и шум борьбы, бросается на звук.
Вбегает в детскую, видит громилу, который стоит над трупом десятилетнего мальчика и вырывает из его мертвой руки маленькую детскую шпагу. Потом хватает за волосы девочку лет четырех, но тут Эдгар громко вопит и бросается на него с кулаками. Громила отшвыривает девочку и наносит Эдгару несколько быстрых уколов шпагой, метит в ноги. Эдгар боксирует, наносит несколько точных ударов, громила в ярости, хватает тяжелую трость, стоявшую в углу, бьет ею Эдгара сначала в грудь, а когда тот падает — несколько раз по спине и ниже. Потом начинает гоняться по комнате за девочкой, которая прячется под кровати и шкафы. В процессе погони переворачивает мебель, рвет постельное белье, отбрасывает мешающие шпагу и трость.
Эдгар приходит в себя, свирепеет, теряя человеческий облик и превращаясь в берсерка, хватает трость и начинает избивать громилу. Тот пытается сопротивляться, но поняв, что не справляется, убегает, роняя шкаф поперек двери. Эдгар пытается его преследовать, выскакивает в другую дверь, но видит, что лестница охвачена пламенем, первый этаж тоже. Он вытаскивает из-под шкафа сопротивляющуюся девочку — та в истерике, вопит и отбивается. Бежит ко второй лестнице — но она тоже в огне, пламя уже на втором этаже, рвется в комнаты. Он выскакивает на балкон, видит полицейских и пожарных, его лицо искажено гримасой, изображение замирает, выцветает. Становится даггером на газетной странице.
* * *
смена кадра
* * *
Дом-музей на Бейкер-стрит.
Голос Холмса:
— Столько вранья на одной странице я не видел даже в Британской Энциклопедии.
* * *
смена кадра
* * *
Перебивкой — Германия.
интервью с Лёни Риффеншталь.
Репортер:
— В чем секрет вашего успеха, Лёни?
Лени:
— В правде. Я снимаю жизнь, как она есть. И смерть, как она есть. Это и есть искусство. А вранье оставьте газетчикам!
* * *
смена кадра
* * *
Дом-музей на Бейкер-стрит.
Холмс раздраженно сминает газету.
Холмс:
— А еще Таймс!
Ватсон вскидывает голову.
Ватсон:
— Вы считаете, что Джон Паяльная Лампа тут ни при чем?
Холмс:
— Только не говорите мне, что вы считаете иначе! Не поверю. Хороший даггер, удачно подловили выражение лица — как этот юный мерзавец, должно быть, ужаснулся, когда увидел, что дом окружен полицией и ему не удастся довести до конца задуманное преступление.
Ватсон:
— Вы полагаете, что это юный Эдгар?
Холмс:
— Я слишком хорошо знаю этого хорька.
* * *
смена кадра
* * *
Вторая версия истории Эдгара Уотвика
Двое громил вышвыривают Эдгара из притона, несмотря на его сопротивление и вопли.
Эдгар:
— Вы должны дать мне отыграться! Это долг чести!
Из притона выходят трое щеголей, пересмеиваются, один из них обращатеся к Эдгару.
Щеголь:
— Надеюсь, все в порядке и мне не придется ждать, как в прошлый раз?
Эдгар:
— Нет, все в полном порядке, завтра вечером я принесу деньги.
Щеголь:
— Ну вот и отлично, не хотелось бы потерять удовольствие играть с тобой. Но если просрочишь — правила в клубе жесткие.
Эдгар:
— Нет, нет, я принесу!
* * *
смена кадра
* * *
Перебивкой Германия.
Лёни выходит из павильона и тут же спотыкается о расчлененный труп. Все сьемочное пространство завалено телами, некоторые еще слегка шевелятся и стонут.
Лёни брезгливо переступает через чьи-то подергивающиеся ноги, бросает через плечо техникам.
Лени:
— Уберите мусор!
Вдоль дороги шеренгой стоят уже знакомые полицейские парокары с призывно распахнутыми багажниками.
* * *
смена кадра
* * *
Лондон, ночь.
Эдгар на улице. Щеголи уходят. Биг-Бен бьет час пополуночи.
Эдгар затравленно оглядывается, он в ярости и отчаянии, угоняет чей-то моноциклет, гонит по городу, доезжает до дома брата, долго стучит в дверь. Ему открывает заспанный сэр Патрик, Эдгар просит у него денег, умоляет, долг чести. Тот отказывает — сколько можно? Справляйся сам, пора взрослеть, братец. Уходи, разбудишь жену и детей.
Эдгар падает на колени, умоляет, хватает за ноги. Сэр Патрик злится все больше.
Патрик:
— Тебя мало драли в детстве!
Начинает охаживать Эдгара по заднице и спине тяжелой тростью, Эдгар вскакивает, мгновенно переходя от мольбы к ярости, хватает канделябр и убивает брата. Забирает трость, срывает с пальца кольцо, пытается вскрыть ящик со столовым серебром, берет широкий кухонный нож, поддевает крышку. Сверху по лестнице спускается жена Патрика, видит убитого мужа, вскрикивает, Эдгар бросается к ней, наносит несколько быстрых ударов ножом, она падает.
* * *
смена кадра
* * *
Эдгар в комнате жены брата роется в шкатулке с драгоценностями, сует что-то в карман. Вздрагивает — что-то услышал. Подкрадывается к детской, заглядывает — дети спят в своих кроватках. Он расслабляется, спускается вниз, разводит огонь в камине. Бежит на улицу, снимает с моноцикла канистру с бензином, поливает ею пол первого этажа и лестницы. Потом вываливает прямо на пол из камина пылающие поленья.
Случайно подняв голову, видит, что с верхней ступеньки лестницы на него смотрят расширенными от ужаса глазами мальчик лет десяти и девочка лет четырех, в пижамках и босиком. Бросается вверх по лестнице. Девочка убегает, Мальчик сдергивает со стены детскую учебную рапиру, пытается защищаться, несколько раз ранит Эдгара в ноги (теперь понятно, почему все раны нанесены так низко). Размозжив ему голову рукояткой трости, Эдгар идет за девочкой, ловит ее по всей комнате, переворачивая мебель и разрывая белье. Вытаскивает из-под шкафа, девочка кричит и отбивается. Он выносит ее на балкон — и видит, что дом окружен полицией и пожарными. Его лицо перекашивает отчаяньем и ужасом, замирает
Изображение выцветает, становясь даггером в газете.
* * *
смена кадра
* * *
Перебивкой — полицейский участок, на ту же самую газету смотрят Лестрейд (он начальник участка, старый и седой) и Уэллер (женщина-констебль, 22 года, истинная арийка по внешности).
Уэллер (чуть не плача):
— Вот же сволочь! И ведь все знают, что это он! И что — его никак не прижучить?
Лестрейд (задумчиво):
— Официально — никак. Такова жизнь, детка.
Уэллер:
— Ненавижу, когда ты так говоришь! Ненавижу, когда такие вот ускользают безнаказанно! Так и хочется взять самой пистолет и вспомнить из какой я семьи!
Лестрейд (встревоженно)
— Ты порвала с семьей, детка. Ты теперь защищаешь закон и порядок, а не нарушаешь их. А сволочи… Поверь старику с почти вековым жизненным опытом — судьба сама с ними разберется.
* * *
смена кадра
* * *
Лондон. Дом-музей.
Ватсон:
— И что вы собираетесь предпринять? Обратиться в полицию?
Холмс:
— Не думаю, что это имеет смысл, пожалеем несчастного лорда Уоттвика, потерявшего сразу обоих своих сыновей.
Ватсон:
— Обоих, Холмс?
Холмс:
— Ну да. Полагаю, сэр Эдгар не переживет кончины брата и сегодня ночью вскроет себе вены. — (невнятно, причмокивая) — К ужину меня не ждите!
Надевает крылатку, уходит. Его тень похожа на тень летучей мыши.
Ватсон остается один, смотрит на газету. Рядом с ней телеграфный аппарат. Ватсон смотрит на аппарат. Аппарат молчит.
конец флешбека.
* * *
смена кадра
* * *
Настоящее время.
Борт Бейкерстрита/Клуб анонимных мясоедов.
Дробный стук телеграфного аппарата, Гери и мисс Хадсон ведут расследование.
Гери в задней комнате Клуба Анонимных Мясоедов, там что-то вроде моро-штаба, все время забегают разные моро-слуги, сливают информацию о своих хозяевах или тех, за кем следили по поручению Гери, Гери отбивает ее на мобильном телеграфе Хадсон, та заносит в Дороти (на борту Бейкерстрита).
Время от времени вычеркивает то одну, то другую фамилию из списка — он вывешен на стене, на ватман наклеены обрывки телеграфной ленты в столбик. Список постепенно уменьшается.
* * *
смена кадра
* * *
(Продолжение флешбека с Эдгаром Уотвиком)
Холмс утром в гостиной дома-музея, голодный и злой, ковыряет вилкой татарский бифштекс, размазывая фарш по тарелке. Перед ним на столе утренняя «Таймс». Входит Ватсон — с улицы, в руке футляр для ситара. Вздрагивает, увидев Холмса. Смотрит на его почти нетронутую тарелку.
Ватсон:
— Доброе утро, Холмс! Вы... не голодны?
Хлдмс (раздраженно):
— Я зверски голоден! Но они опять испортили татарский бифштекс, напихав туда лука!
Ватсон (удивленно):
— О? Стало быть, лук вам тоже.?
Холмс:
— Нет! Я его просто не люблю.
Ватсон берет газету, рассматривает даггер, переводит взгляд на Холмса, снова на передовицу, нейтрально цитирует.
Ватсон:
— «Кровавый кошмар на Роузлейн… молодой человек буквально растерзан… полиция безмолвствует. Кто мог сотворить такое?»
С осуждением глядит на Холмса.
Ватсон (укоризненно):
— Кто же мог сотворить такое, а, Холмс?
Холмс откладывает вилку. Смотрит тяжелым мрачным взглядом.
Холмс (сквозь зубы):
— Меня опередили. На несколько минут. Молодой мерзавец вполне заслужил такое, но… я никогда бы не сработал так грязно. И мне неприятно, что вы могли так обо мне подумать. Вы же меня столько лет знаете! Я опоздал. Вот и все, Ватсон.
Ватсон:
— Все?
Холмс:
— Да.
Ватсон (задумчиво):
— И почему мне кажется, что вы чего-то не договариваете?
Флешбек во флешбеке.
* * *
смена кадра
* * *
Отмотка назад.
Ватсон:
— И что вы собираетесь предпринять?
Холмс:
— Пожалеем несчастного лорда Уоттвика, Полагаю, сэр Эдгар сегодня ночью вскроет себе вены. К ужину меня не ждите!
* * *
смена кадра
* * *
Комната изнутри. Разбитое окно, Холмс аккуратно спрыгивает с подоконника на пол, принюхивается — пол залит черным и лаково блестящим.
Холмс (бормочет под нос):
— Ни себе, ни людям...
Быстро обыскивает комнату. Находит полицейский значок, рассматривает номер. Вспоминает. Сует находку в карман, выходит на улицу. Свистком подзывает парокэб, едет на рабочую окраину.
* * *
ъсмена кадра
* * *
Холмс заходит в полицейский участок. На входе в стеклянной будке спит девушка-констебль, Холмс проходит дальше, буквально одним касанием открывает запертые двери участка, убеждаясь, что по ночному времени там никого. Потом подходит к кабинету начальника, стучит. Ему открывают сразу же, словно ждали.
Холмс:
— Здравствуй, Грег. Хорошо выглядишь, полагаю, нам надо поговорить.
Лестрейд:
— Давно тебя ждал, Шерлок. И тебе... не хворать.
конец флешбека во флешбеке.
* * *
смена кадра
* * *
Дом-музей.
Холмс:
— У всех свои секреты. Вам достаточно знать, что с этим делом я разобрался.
Ватсон:
— Разобрались. Но по-прежнему голодны.
Холмс (прищуриваясь):
— Вы хотите поговорить об этом?
Ватсон (отступая):
— Нет, что вы.
Холмс:
— А вот я был бы не прочь поговорить кое о чем. Например, о том, где вы были этой ночью, а, Ватсон? Хотите поговорить об этом?
* * *
смена кадра
* * *
Второй флешбек во флешбеке
Отмотка назад.
Ватсон:
— И что вы собираетесь предпринять?
Холмс:
— Пожалеем несчастного лорда Уоттвика, Полагаю, сэр Эдгар сегодня ночью вскроет себе вены. К ужину меня не ждите!
Холмс уходит, Ватсон остается.
Телеграфный аппарат лежит рядом с газетой. Ватсон смотрит на него. Аппарат молчит.
Вдруг аппарат просыпается, выстукивает короткий код, пауза, повторяет, пауза, снова. Ватсон (он уже собирался выйти из комнаты) вздрагивает, возвращается, быстро отбивает ответ. После чего вытаскивает из-под кровати длинный ящик, достает из него футляр для ситара с очень длинной декой.
Выходит.
* * *
смена кадра
* * *
Ватсон с футляром для ситара в руках выходит на Бейкер-стрит. Расчехляет свой моноцикл. Дополнительная канистра с бензином на заднем сиденье. Привычно крепит футляр: для него тут, похоже, имеются стационарные крепления.
Заводит моноцикл.
* * *
смена кадра
* * *
Ватсон едет в пригород.
Одиноко стоящий дом, ворота открыты. Во дворе — агент Маклин, трое других ветеранов караулят периметр, все одинаково лысые, с квадратными лицами, угловатые, широкоплечие, в черных огнеупорных плащах. Понимают друг друга без слов, видно, что процедура многократно отработана. У забора припарковано несколько моноциклетов.
Агент Маклин (докладывает Ватсону):
— Отступник наказан, монстр уничтожен.
Ведет Ватсона внутрь дома. На лестнице куски мертвого ветерана, крови нет, разрубленная надвое голова шевелит губами, провожает ненавидящим взглядом, отрубленная рука пытается схватить за штанину, пальцы скребут по высокому ботинку.
На пороге детской Ватсон останавливается, смотрит, но не заходит. Мимо него протискивается моложавый ветеран с пустой канистрой, сбегает вниз по лестнице. Ватсон разворачивается, спускается следом. Разрубленная голова хрипит, пытаясь что-то сказать.
На улице Ватсон открывает футляр, достает оттуда огнемет. То же самое делают остальные ветераны.
Дом пылает, разъезжаются моноциклеты.
Ватсон (агенту Маклину, они остались вдвоем):
— Почему они так хотят детей? Плюют на смертельный риск, на подписку о неразмножении, на неизбежность наказания?
Маклин (равнодушно):
— Природа, доктор. Ее не обманешь подпиской. Хорошо, что в Британии остались люди, верные долгу, а не только природе.
Агент Маклин уезжает тоже, Ватсон остается один.
* * *
смена кадра
* * *
Дом-музей.
Ватсон долго смотрит на Холмса. Качает головой.
Ватсон:
— Нет, Холмс. Я не хочу говорить об этом.
* * *
конец серии
* * *
Популярное
VKontakte
WhatsApp
Telegram
Отключить рекламу