Дядя-кот (джен)

Со Ми пропала.

Это случилось впервые с тех пор, как они стали одной семьёй.

Она ушла в школу и не вернулась: Тхэ Сик зашёл в пустую квартиру. Обычно к вечеру везде горел свет, по телевизору шло какое-то громкое шоу, а Со Ми валялась на диване и жевала: то мороженое, то чипсы, то сухой дешёвый рамён.

В этот раз было темно.

Тхэ Сик остановился на пороге, прислушался. Не разуваясь, он прошёл в гостиную, в ванную, в свою комнату и к Со Ми — везде сам включил свет, чтобы убедиться: в квартире никого нет.

— Здравствуйте, это Чха Тхэ Сик. Со Ми была сегодня в школе?

— Да, конечно… Что-то случилось? Она не пришла домой?

Учительница пообещала дозвониться её подруге, а Тхэ Сик положил трубку и набрал номер Мин Ёна:

— Поговори с участком в Пусане.

Мин Ён не опешил — он привык сразу «вливаться» в дело.

— Что им сказать?

— Я отправлю фото Со Ми — пускай прочешут улицы, начиная от школы.

Разговаривая, Тхэ Сик проверял вещи в тумбочках и шкафах, в холодильнике — запасы еды, а на полках — рамёна.

— Она не вернулась? — уточнил Мин Ён. — А вещи на месте?

— Всё на месте.

— Не переживай. В Дадэдоне тихо. Я позвоню…

— Дадэдон — это не весь Пусан.

Тхэ Сик положил трубку, скинул Мин Ёну недавнее фото Со Ми — то самое, из храма у моря, — а затем сел на диван в гостиной и замер. Больше всего пугали порты: в Сеуле не вывезти человека так быстро, как можно сделать это в Пусане.

Никто больше не посвящал Тхэ Сика в дела организации, но он замечал, что проходит какая-то операция, если на тренировках недоставало бойцов. Сегодня их как раз — недоставало.

Тхэ Сик снова набрал номер Мин Ёна.

— Что за операция проходит сегодня?

— С ума сошёл? — шикнул Мин Ён, как умел только он — словно сердитый кот. — Ещё и по телефону…

— Скажи, что она никак не может быть связана…

— Она никак не может быть связана с Со Ми. Обещаю. Это вообще… не в Корее. Я договорился с полицейскими, поднял там всех — они выехали. Не переживай.

— Не в Корее.

— Тхэ Сик, я клянусь.

Тхэ Сик помолчал немного, но всё же сказал:

— Спасибо, — прежде чем бросить трубку.

* * *

Когда Тхэ Сик уже выходил из дома на улицу, раздался звонок.

— Господин, мне удалось кое-что узнать у подруги Со Ми, — начала говорить учительница. — Она сказала, что у Со Ми возникли проблемы с мальчиком, которого перевели из Сеула. Не знаю точно, но, кажется, он ей сказал что-то сегодня…

Тхэ Сик уже сел в машину, когда учительница добавила робко:

— Вы не пробовали искать её на Дадэпо?

— Почему именно там? — не понял Тхэ Сик.

— Возле пляжа полно котов. Подруга Со Ми сказала, что ей нравится смотреть на них, когда грустно. Попробуйте поискать там, господин.

Пляж Дадэпо был возле дома — он даже виднелся из спальни Со Ми. Уже давно стемнело, но по парку перед ним гуляли люди после работы — все с собаками на поводках. Тхэ Сик прошёл мимо фонтана, который горел перед парком, по мостику через ручей, свернул вначале налево, после — направо. Подошвы стучали чересчур громко по деревянному настилу между деревьев. Все остальные были в кроссовках, Тхэ Сик — в туфлях.

Телефон молчал. Тхэ Сик боялся, что просто теряет время. Сердце его колотилось тоже громко — громче, чем сердца остальных людей.

— Со Ми! — не выдержал он и крикнул, перегнувшись через перила — дальше темнел широкий и длинный пляж. — Чо Со Ми!

— Аджосси?

Глаза блеснули в темноте, как два светлячка. Оказалось, Со Ми сидела на качелях, смотря на море, — здесь, на деревянной дорожке, проложенной для горожан и собак.

Тхэ Сик выдохнул так, словно всё это время и не дышал.

— Что ты здесь делаешь? — спросил он спокойно и всё же — со стиснутыми зубами. — Почему ты не вернулась домой?

— Аджосси, вы меня что — искали? Я не подумала… Маме всегда было всё равно, вернулась я или нет. Аджосси, вы такой классный! Вы знаете, я тогда думала, что за мной никто не придёт. То есть, я надеялась, конечно, что вы придёте, но вообще-то — не очень. У меня только мама была… А вы крутой. Вы меня тогда нашли и сейчас! Хорошее здесь местечко, ага? Есть несколько бродячих котов…

Тхэ Сик сел рядом и облокотился на колени, почувствовав, что устал. Не потому что оббегал парк, а просто — как-то внезапно, разом.

— Больше так не делай, — попросил он. — Конечно, я буду тебя искать.

Затем он позвонил Мин Ёну и извинился. Впервые, наверное, за всё общение с ним.

А потом Со Ми и Тхэ Сик просидели на качелях в тишине, в темноте под звёздами, пока Тхэ Сик не откинулся назад — расслабленно и спокойно.

— Ты расскажешь?

— Да нечего, аджосси.

Тогда Тхэ Сик попробовал ещё аккуратнее:

— Это из-за мальчика, которого перевели?

Со Ми поболтала ногами, поковыряла ботинком землю, а затем еле-еле кивнула.

— Ну, знаете... Он видел меня в новостях в Сеуле. Говорит теперь, что я преступница. Но я ведь помогала, потому что — мама! Аджосси, вы ведь знаете… Он дурак.

А потом Со Ми не выдержала — обняла Тхэ Сика и разрыдалась так громко, наверное, как плачут дети в детском саду.

— Я не преступница, — всхлипнула она.

— Все преступники сидят в тюрьме.

— Вот и я-а-а говорю-ю-ю…

Тхэ Сик вздохнул, погладил Со Ми по голове, обнял в ответ. Как бы ни было, ему стало легче — просто потому, что случилось не самое страшное, а обыкновенная жизнь.

* * *

Поздним вечером Тхэ Сик нёс засыпавшую Со Ми на руках. Прежде чем они зашли в дом, она сонно сказала:

— Какая луна большая, — и громко зевнула.

И правда — луна висела над морем, похожая на мутный ночник. Такой был в комнате у Со Ми.

— Эх, аджосси... Улететь бы.

— Зачем тебе на луну?

Она помолчала немного.

И сказала:

— Там меня тоже, наверное, ждут.