Осколок Солнца (джен)

На улице никого не было. Джеймс и Сьюзан осторожно вышли из жилищного комплекса, будто боялись, что рядом с машиной их уже поджидают военные с автоматами и приборами, которые с помощью их крови выдадут Детей Солнца. Но никого не было, что пугало Тёрнера еще больше.

«Затишье перед бурей», — подумал он, с трудом глядя на Сьюзан: та пыталась выглядеть уверенной и стойкой, но мелко дрожащие руки выдавали страх, за который парень не мог её винить. Хотелось защитить Сьюзан любой ценой. Словом, Джеймс с каждой секундой всё отчётливее понимал, что готов сжечь любого, кто попытается нанести им вред. Он порадовался, что хотя бы Реф, единственный, кроме Сьюзан, кто был по-настоящему дорог Джеймсу, где-то далеко от этой страны.

Машина тронулась с места, как только Сьюзан и Джеймс сели в неё. По привычке девушка включила радио. Когда она только училась водить, это помогало расслабиться, а теперь надоедливая музыка должна была вытеснить из головы постоянно крутящиеся мысли. Хоть на минуту, чтобы Сьюзан смогла собраться и вспомнить самую быструю дорогу в Глипбург. Но заявление мэра не осталось незамеченным журналистами: сколько бы Сьюзан ни переключала радиостанции, на всех велись разговоры о «пришельцах».

«На данный момент рядом со мной сидит министр иностранных дел Джейкоб Майлз, — говорит молодой мужской голос, который иногда прерывается из-за шума радиопомех. — Сэр, мэр столицы Стивен Бутби сообщил, что правительство Шанвира начало переговоры с другими странами по поводу инопланетного вторжения в наш мир. Какие результаты?»

Из окна машины Джеймс смотрел на ряд зданий, внимательно изучая окна. Многие из них были зашторены, из немногочисленных выглядывали испуганные люди. Пока Тёрнер обеспокоенно озирался по сторонам, неожиданно подкралась мысль, что он со Сьюзан может себя выдать тем, что осмелился выйти из дома. Но уже в центре города они заметили несколько групп людей и более десятка машин, что шли одна за другой: многие сразу же после заявления мэра собрали свои семьи и намеревались покинуть страну, хоть и знали, что границы закрыты и выехать из Шанвира практически невозможно.

«Если говорить открыто, результаты совсем не радуют, — отвечал хриплый старческий голос. — Закрытие границ Вольтрар принял как тревожный звонок, а в заявлении о пришельцах увидел угрозу. До нас дошли сведения, что Шанвир обвиняется в разработке нового биологического оружия, а вся суматоха, которая творится в нашей стране, лишь игра, способ напугать, а потом и напасть на Вольтрар».

«Господин министр, многие политологи до этого утверждали, что третий Великий Бунт не за горами, а теперь считают, что неустойчивая внешне- и внутриполитическая ситуация в Шанвире сподвигнет республику Вольтрар на военные действия, — быстро говорил журналист, перебивая старика. — Что вы на это скажете?»

Сердце Джеймса останавливалось каждый раз, когда на дороге встречалась машина полицейских или военных. И каждый раз, когда их не тормозили, оно билось быстрее и сильнее, отчего несколько секунд будто не хватало воздуха. Машина Сьюзан оказалась не единственной на дороге, ведущей в сторону севера Шанвира: многие горожане, поняв, что пройти через границу не получится, понадеялись, что на суровом севере инопланетяне не станут угрозой.

«Третий Великий Бунт предсказывают уже больше века, считаю такие заявления глупыми, — гаркнул министр иностранных дел, потом голос его стал спокойным, и он продолжил: — Хотя стоит отметить, что политические и военные отношения с Вольтраром в данный промежуток времени неспокойные. Но не нужно паниковать, мы практически уверены, что войны не будет».

«Но, теоретически, сэр, если армия Вольтрара нанесёт удар по границам Шанвира, смогут ли наши войска отстоять земли? Ведь, судя по речи господина мэра, пришельцы пробрались в ряды людей. Есть ли уверенность, что среди военных и солдат нет мутантов? А может, они проникли и в «Совет десятерых?»

Как только вопрос был задан, Джеймс понял, что журналист действительно облажался. «Совет десятерых» являл собой действующее правительство. Ставить под сомнение факт, что в их числе нет Детей Солнца, в самом лучшем случае могло стоить парню месячной зарплаты. В худшем случае это могли принять за предательство и посадить на несколько лет.

«Держите себя в руках, молодой человек! — яростно выплюнул министр. — Члены «Совета десятерых» тщательно избираются и служат своему народу и стране с отвагой, мудростью и решительностью. Недопустима сама мысль, что такая грязь, как мутанты, которых ловят в последние дни, могут иметь право дышать в одной комнате с этими людьми!» — старик остановился.

Джеймс со всей силой сжал кулаки, и из них вылетела пара искр.

— Смотри, не спали нас, — будничным голосом вдруг проговорила Сьюзан, и Тёрнер усмехнулся.

«На данный момент «Совет десятерых» думает о том, чтобы ввести чрезвычайное положение. Я рекомендую гражданам вернуться в свои дома, запереть двери и ждать дальнейших указаний правоохранительных органов. Инструкции по безопасности при встрече с мутантами вы можете найти…»

Сьюзан резко сжала пальцы на руле, когда один из людей, стоящих около группы военных, подал знак рукой, призывая водителя остановиться. Девушка с тревогой посмотрела на Джеймса, но вскоре снова сосредоточила взгляд на дороге и медленно остановила машину рядом с женщиной в полицейской униформе. Та быстро оглядела салон, недолго задержав взгляд на Тёрнере и Сьюзан, потом спросила:

— Куда едем?

Сьюзан прикусила губу, снова посмотрела на парня, сидящего рядом, и спокойным голосом ответила:

— К деду, в Глипбург. — Потом она изобразила на лице улыбку, которая получилась слегка вымученной, но вполне подходящей к ситуации. — Знаете, эти разговоры о пришельцах и мутантах… Дед обеспокоился, вот и позвал нас с… — Сьюзан бросила взгляд на Джеймса, допустив маленькую паузу, — с моим мужем.

Полицейский снова осмотрела салон, попросила документы, а потом выйти из машины и последовать за ней. Сьюзан вдруг стало дурно, началась одышка. Джеймс понял, что она в панике. Это не ускользнуло и от глаз полицейской. Та спросила:

— Миссис Тёрнер, с вами всё хорошо?

Единственное разумное и безопасное, что пришло в голову Джеймса, это сказать:

— Она беременна! — Женщина удивленно посмотрела на него, но в её глазах не замечалось недоверия, и Тёрнер продолжил: — У неё так часто бывает в последнее время. Особенно сейчас, сами понимаете, стресс, всеобщая паника.

Полицейская снова взглянула на Сьюзан, её лицо отображало все мысли, которые крутились в голове. Джеймс понял, что женщина боится продолжить проверку (вдруг Сьюзан станет плохо?), но и без неё отпустить их не может. Всё же совесть перевесила долг.

— Всё в порядке, можете ехать, — сказала она, указав на дорогу. — Если увидите что-то подозрительное и странное, звоните по экстренному номеру. Включите госрадио, там каждые двадцать минут читают инструкции по безопасности. Удачи вам.

Всю оставшуюся дорогу ехали в полной тишине. Джеймс не сдержался и вырубил радио, а Сьюзан не смогла вымолвить ни слова. Когда машина проехала мимо таблички «Добро пожаловать в Глипбург», девушка уже обрела свою обычную уверенность и стойкость.

Город представлял из себя длинную дорогу, на краю которой возвышались небольшие особняки из дерева, окрашенные в жёлтый цвет. Сьюзан внимательно смотрела на них, будто пытаясь понять по виду дома, какой из них принадлежит деду. Улица была абсолютно безлюдной.

Автомобиль, доехав до конца дороги, которая обрывалась на берегу солёного озера, свернула и остановилась перед обычным жёлтым особняком. Сьюзан быстро вышла из машины, и Джеймс последовал за ней. Быстро поднявшись по ступенькам, девушка остановилась перед массивной белой дверью и пару раз громко постучала. При этом она тревожно озиралась по сторонам, будто опасаясь слежки. Тёрнер невольно следовал её примеру. Но как только раздались глухие шаги, а потом щёлкнул замок, оба посмотрели на открывающуюся дверь. На пороге стоял высокий мужчина с седыми волосами и бровями, выглядящий лет на семьдесят. Его серые холодные глаза заставили Джеймса понервничать. Они смотрели на него с каким-то презрением и злобой, которых Тёрнер видел в своей жизни немного.

— Я ждал вас, — сказал старик твёрдым, властным голосом, глядя на парня, а потом, повернувшись к Сьюзан, спросил: — Не хочешь обнять своего деда?

На лице Сьюзан мгновенно появилась улыбка, и она бросилась в объятья старика, обнимая его за плечи. Взгляд мужчины тоже потеплел, но, как только девушка отошла от него, он снова нахмурился, взирая на Джеймса. Джеймс с дружелюбной улыбкой пожал протянутую руку и слегка сжал губы, ощутив слишком крепкую хватку деда Сьюзен.

— Герберг Аешилус Макиллоп, — представился старик.

— Джеймс Анатолайос Тёрнер, — автоматически ляпнул парень. Герберг серьёзно кивнул, предлагая всем зайти внутрь, а Сьюзан тихо хихикнула.

— Анатолайос? — спросила она тихо, когда входная дверь захлопнулась.

— Только не говори, что у тебя нет второго сверхдревнего имени, — в ответ прошептал Джеймс.

У Детей Солнца назвать ребёнка двумя именами было негласной традицией. Первое было современным, чтобы человек смог прожить с ним как минимум век и не выглядеть как идиот со слишком вычурным именем. А вот второе выбиралось по всем традициям древнего времени, когда Дети Солнца только зародились.

— Я слышал, что в столице настали нелёгкие времена, — наконец произнес Герберг, когда гости уселись в зале.

Сьюзан, прижав ноги к животу, уселась в удобном кресле, Джеймс пристроился на диване рядом, перед ним сел дед девушки, который продолжал изучать Тёрнера взглядом, заставляя того чувствовать себя одновременно как на допросе и как на пытках.

— Интересно, кто тот остолбень, который попался военным? — задал риторический вопрос Герберг, по-прежнему глядя проницательными серыми глазами в душу Джеймса.

Прервать зрительный контакт парню мешала тревога, смешанная с гордостью, но желание сделать это возрастало с каждой секундой. Тёрнер пожал плечами, но на мгновение задумался о личности того, кто подставил всех детей солнца в Шанвире, а может и во всем мире. Но мысли об этом были сразу отброшены. Возможно, того бедолаги сейчас и в живых нет. Главное на данный момент — защитить Сьюзан и найти способ спасти тайну Детей Солнца.

— Впрочем, народ Кариннио находится под риском обнаружения не в первый раз. И я уверен, что не в последний.

Джеймс непонимающе посмотрел на Сьюзан, а та, поняв немой вопрос, тихо сказала:

— В Эструрге Детей Солнца называли «народом Кариннио»…

— Это было в то время, когда их в первый раз обнаружили люди, — продолжил Герберг. — Скажите, мистер Тёрнер, вы хорошо знаете историю?

Джеймс запнулся. Он учился в трёх университетах и в каждом из них углубленно изучал историю, так как в Вольтраре самым важным предметом считали её. Но заявлять Гербергу, что знает историю отлично, Тёрнер не посмел: как он может такое говорить тому, кто своими глазами видел второй, а может и первый, великий Бунт? Джеймс лишь кивнул, готовясь к вопросам и волнуясь, как перед экзаменом со строгим учителем. Впрочем, старик посчитал его кивок неуверенным, поэтому принялся рассказывать:

— Королевство Вруканда было поистине великим: весь материк, а тем самым, весь мир входил в его территорию. Королевская династия Баттенберг вцепилась во власть крепко, управляла твёрдой рукой, но одно тревожило народ: каждый новый правитель был жёстче, безумнее и кровожаднее предыдущего. И особенно безжалостными они становились, когда дело доходило до других рас. Династия Баттенберг веками гордилась своей чистокровностью и принадлежностью только одной расе Ак, которая в королевстве считалась высшей, а других называла второсортными. Людей расы Наранжи вовсе считали животными и люто ненавидели с начала времён до наших дней. Причина, думаю, ясна как день. Люди не любят тех, кто чем-то отличается от них, а Наранжи были полной противоположностью Аков. Смуглые, рыжие, с горящими карими глазами и ветреным характером, сами Наранжи смотрели на белолицых, беловолосых, вечно холодных и собранных Аков как на скучных, безликих существ, и с усмешкой называли их «блашками».

Герберг усмехнулся каким-то своим мыслям, а Джеймс, не теряя времени, перевёл взгляд на Сьюзан: Рыжие волосы, горящие карие глаза, не хватало только смуглой кожи и носа картошки, чтобы определить в ней Наранжи. В древнем королевстве Вруканда проживали люди пяти рас, они часто заключали брачные союзы, рожали детей.

Тёрнер вспомнил, что недавно читал где-то статистику, по данным которой меньше всего кровосмешения совершили Аки, у которых был некий фанатизм в вопросе чистокровности. Сам Джеймс не мог с точностью определить свою собственную расу: он считал себя чем-то средним, как и многие в его окружении. Это приносило немало проблем, особенно в Вольтраре, где расовые предрассудки доходили порой до абсурда, а ненависть некоторых Аков проявлялась от одного только вида отличающегося от стандартного цвета глаз или волос.

— Мне было всего тридцать четыре, когда случился первый великий Бунт. По официальной версии, которую пишут в нынешних учебниках и рассказывают новым потомкам, Наранжи восстали против королевской династии и её правления из-за того, что им надоело находиться под их гнётом. Не смею возражать против фактов. В конце концов, я был там в роли дозорного, которому велели следить, чтобы Наранжи были тише воды, ниже травы. Думаю, несложно догадаться, что коренные жители Этрурда себя так не вели. Честно, не помню дня, который проходил бы без происшествия, но мне нравился этот народ, я не разделял ненависть к Наранжи, которую испытывали мои родственники. В отчётах королю писал только самые значительные случаи, кои можно было по пальцам пересчитать. Но один случай замять не удалось. Мой дозорный увидел девушку, занимающуюся стиркой. Ничего необычного, если не считать того, что она бросила всю одежду в маленький водоём и движениями руки крутила воду. Да, она была из народа Кариннио. Дозорный сразу же её схватил и самолично, без моего ведома, отправил письмо королю. Хотя не могу его винить, в тридцать четыре я сам не знал о своих способностях и о Детях Солнца, если бы я увидел нечто подобное, то поступил бы так же. Впрочем, король особо не встревожился, назвал девушку ведьмой и велел избавиться от неё, чтобы избежать проблем. Дозорные решили сжечь несчастную и допустили самую большую ошибку, когда замыслили напугать других жителей, сделав это прилюдно. Мистер Тёрнер, вы знаете, насколько распространён ген народа Кариннио среди Наранжи?

Джеймс снова погрузился с головой в воспоминания о временах учебы, но на этот раз не в университетах, а в Туманных горах Вольтрара, где жили и обучали молодых старейшины. При мысли о них Джеймса слегка передёрнуло, но он ответил:

— Больше половины Наранжи — Дети Солнца. Это единственная раса с таким показателем.

— Видимо из-за того, что живут на Огненном полуострове, где, в отличие от материка, солнце светит постоянно, а жители не кутаются в многослойную одежду, чтобы не заморозить свои задницы. И из-за того, что ген народа Кариннио распространён среди Наранжи, на площади, где планировали сжечь девушку, Детей Солнца собралось предостаточно. Я был там, но помню лишь обрывки. Сначала ничего сверхъестественного не происходило: день был туманным и ветреным, отчего факел не загорелся. В итоге решили поджечь сразу сено под ногами «ведьмы», но тут поднялся ветер посильнее и унёс всё сено. Только потом, думая над этим, я понял, что это было дело рук одного Кариннио, кто владел стихией воздуха. Сжечь её так и не удалось.

Сьюзан с интересом спросила:

— Её так и не казнили?

— Если бы, — горько хмыкнул Герберг, а потом прояснил: — Один из обозленных дозорных, не желая потерять репутацию, прилюдно перерезал ей горло. Никто не успел опомниться, девушка умерла сразу же. Несколько минут стояла гробовая тишина. Народ потрясенно смотрел на убийцу, другие — на девушку с обезображенным горлом. Я видел на лицах дозорных гордость и кровожадную радость, они думали, что наконец нашли способ утихомирить вечно шумных и беспорядочных Наранжи. Я же понял истинный смысл фразы «затишье перед бурей». Помню громкий боевой клич одного мужчины, будто завыл волк или койот, а потом начался хаос. Народ Кариннио принял решение не скрываться и не держать в тайне свои силы. Волны воды, огненные шары, электрические разряды в то время, когда никто не знал, что такое электричество — всё это и многое другое, чего не упомнишь и не перечислишь, заполнило центральную площадь главного города. Обычный народ считал Кариннио божествами, спустившимися с небес, чтобы спасти от тирании королевской династии, дозорные и Аки называли Детей Солнца поднимающимися из-под земли. Увидев смерть и жестокость к своему народу, Кариннио вознамерились убить всех людей, чей ум был затуманен ненавистью и кровожадностью, в итоге в живых остались лишь дети и некоторые жёны дозорных, что жили на Огненном полуострове.

— А как уцелели Вы? — спросил Джеймс, слегка наклонившись в сторону Герберга. История всегда была его любимым предметом, а слышать о событиях прошлого из первых уст вдвойне интересно. К тому же, об этом Тёрнеру никто никогда не рассказывал.

— Многие не трогали меня, помня, как я выручал и прикрывал их, когда времена были поспокойнее. А спустя неделю после казни девушки я обнаружил в себе способность внушения: спас одну женщину из народа Кариннио, на которую набросился дозорный. Она сразу же увидела во мне Дитя Солнца. Честно, после всего увиденного, после того, как Кариннио взрывали и создавали иллюзии, способные заставить дозорных убить себя собственным мечом, я был не в восторге от осознания, что тоже такой. Но это было не главной проблемой королевства и даже не моей. Бойня, что началась на главной площади в центре Огненного полуострова, распространилась по всем городам. О народе Кариннио начало узнавать больше людей, вести дошли и до короля, который посчитал всё это байками и приказал отправить на полуостров тысячу палачей, целью которых стало утихомирить Наранжи любой ценой. В официальной истории бойни на Огненном полуострове назвали первым Великим Бунтом, летописцы не поверили в «байки дозорных» о сверхлюдях, а чем Бунт закончился, думаю, ты и сам знаешь…

— Погибло десять миллионов жителей полуострова. Тот день назвали Красной субботой, — тихо пробормотал Джеймс, а потом решительно поднял взгляд и произнес: — Значит, впервые о Детях Солнца узнали во время первого Великого Бунта? И позабыли о них после гибели миллионов? Но сейчас у нас не то время, что было в 168 году. Сейчас люди мыслят иначе, Дети Солнца не убивают направо и налево, власти верят в их существование. Вероятно, есть другой способ уладить проблему.

Герберг внимательно выслушал Тёрнера, а потом ответил:

— О Кариннио не забыли после Красной субботы. Их преследовали, сжигали, топили и вешали, Дети Солнца давали отпор, и всё могло повториться ещё раз, если бы не Офелия Фернандес. Она была обладательницей главного камня-Сердца, с помощью которого и заставила людей позабыть о существовании такого вида, как Дети Солнца.

Джеймс молчал. Поддерживая голову рукой и слегка сжимая подбородок, он думал о Рефе. О том, кому принадлежало Сердце, кто, Джеймс понимал, должен спасти их всех. Но давний друг сейчас далеко от Шанвира. Старейшины, должно быть, следят за каждым его шагом, следят, чтобы друзья случайно не сошлись.

— Что сделала Офелия Фернандес, чтобы люди позабыли о Детях Солнца? — задал он вопрос старику, который, погрузившись в воспоминания, на минуту потерял нить разговора. — И как с этим связан камень-Сердце?

— Она пожертвовала собой, — тихо ответил Герберг.

Тёрнер не знал, отчего побежали мурашки по телу: от мысли, что у Офелии и Рефа слишком много общего, или же от мрачного, печального взгляда собеседника.

Тем временем дед продолжил:

— Я был там. Кругом царил хаос, вестники только прибыли от старейшин с единственным напутствием о том, как остановить ужас, творящийся на Огненном острове. Спустя почти тысячелетие я всё равно помню её взгляд. Тоска, мечты, которым не суждено было сбыться, смешались с решительностью и храбростью. Офелия знала, на что шла, знала о последствиях своего выбора, — дед кашлянул, а потом повернулся к Джеймсу и сказал: — Не знаю, кто сейчас владеет камнем-Сердцем, но единственный способ остановить эту бойню и предотвратить массовые убийства — совершить ритуал Иромэм.

Тёрнер до хруста сдавил кулак другой рукой и спросил:

— Он умрёт? Тот, кто совершит этот ритуал?

— Да, — кивнул Герберг. — Это высокая цена, которую нужно заплатить, чтобы спасти тысячи, а может и Кариннио. Так что, если хотите остановить это, вам нужно…

Неожиданный стук в дверь заставил Герберга замолчать, а Сьюзан нервно заёрзать в кресле. Тем не менее, пойти и узнать личность незваных гостей вызвалась она. Джеймс тоже встревожился, но пересилил себя и остался сидеть на диване. Если что, они услышат шум, и в ту же секунду Тёрнер побежит на выручку.

— Глипбург — маленький город, тут беспорядки начнутся в последнюю очередь, — проговорил озадаченно мистер Макиллоп, Тёрнер заторможенно кивнул. — А мой адрес знает только моя семья… И ещё эти двое, видимо.

Тёрнер услышал шаги и сразу же взглянул в сторону входа в коридор. Перед ним стояли те, кого он ожидал и хотел видеть меньше всего. Перед ним стояли старейшины.