Теория Чудовищности (джен)

В тёмном зале, находившемся в тайных подземных катакомбах Нильфгаарда, освещённом несколькими сотнями свечей, вокруг огромного круглого стола стояли четыре женщины, глядели на карту континента, всматривались в магическую проекцию.

— За последние четыре года это один из сильнейших магических всплесков, — задумчивым тихим голосом произнесла светловолосая красавица в зелёном шёлковом платье с внушительным декольте.

— Подобной силой может обладать только одно существо — дитя Старшей Крови, — кивнула головой с короткими чёрными волосами другая, уперев руки в бока.

— Да мне плевать! — взбеленилась третья, в богато украшенном платье и с плотной повязкой на глазах.

Четвёртая же, красавица в салатовом платье, подвязанным зелёным поясом, обладательница карминово-рыжих волос, аккуратно убранных за заострённые уши, сидела на дубовом стуле с высокой спинкой, изучая старинную книгу в очень потрёпанном переплёте. Она прибыла сюда лишь по приглашению той, что сейчас оставалась в тени, находясь в этом каменном зале. Её мало интересовала беседа Маргариты Ло-Антиль, Фрингильи Фиго и Филиппы Эйльхарт, её давних коллег по чародейской Ложе. Долгие годы она скрывалась где-то в Синих Горах, не желая более ничего иметь общего с Ложей, но какой-то внутренний голос и приглашение вынудили её вновь оказаться в обществе чародеек, возглавляемых Филиппой.

— Ида! — Филиппа пребывала в гневе. — Тебя вообще не интересует наша беседа?

Эльфийская Знающая подняла на неё свои большие глаза, отложив раскрытую книгу на стол.

— Если вы знаете подобные прецеденты, особенно двухгодичной давности, — мудро заметила эльфийская красавица, — то начните именно с них. Возможно, дитя Старшей Крови вновь использовала свою силу.

— Это невозможно! — из темноты вышла женщина с роскошной смоляной волнистой гривой, одетая во всё чёрное и белое, обладательница фиалковых глаз, источающая аромат сирени и крыжовника. — Цири давно не использует свои силу, прекрасно осознавая её разрушительность.

— Ты в ней так уверена? — строго спросила Филиппа, взирая на неё выколотыми глазами. — Йеннифэр. Я понимаю, насколько тебе и Геральту дорога Цири, но если это действительно она...

— Я абсолютно уверена, — Йеннифэр высокомерно взглянула на Филиппу. — Более того, мне стало известно, что этот источник находится ни где-нибудь, а в Темерии, а последний всплеск зафиксирован в Заречье.

— Слишком умная, Йеннифэр из Венгерберга? — огрызнулась Старшая Ложи. — Мне это и без тебя известно!

— Дамы, успокойтесь, — Маргарита посмотрела на двух чародеек. — У нас и так врагов море, а мы ещё и меж собой склоки устраиваем.

Последние годы между Филиппой и Йеннифэр сложились крайне натянутые отношения. По большей части, основу неурядиц заложила сама Филиппа, с радостью прикрывая за помощью Цири свои планы по занятию вакантного места подле Королевы Севера в качестве главной советницы. Однако этим планам не суждено было сбыться. После кровопролитной битвы с Дикой Охотой Геральт надолго скрыл от Императора Нильфгаарда Цириллу, доложив о её гибели. Именно тогда мечты Филиппы лопнули. Всё, что смогло спасти в то время Ложу Чародеек, так это пакт, заключённый между Йеннифэр из Венгерберга и императором Эмгыром вар Эмрейсом. При этом Йеннифэр отдала своё место Филиппе, а сама покинула Ложу, сбежав с Геральтом из Ривии, и позднее осела в Туссенте вместе с ним.

Хоть Филиппа и получила главенствующую должность в Ложе, её эго не могло простить отказ Цири от трона. Чародейка, прозванная Совой, во всём винила Йеннифэр и Геральта. По этой причине Эйльхард передёргивало от нахождения в одном зале с Йеннифер.

Что же до Йеннифэр, то она относилась к Филиппе абсолютно равнодушно. Когда она покинула Ложу, с её души будто камень упал. Нет, старые привычки политической сферы у неё остались, как и порой очень скверный характер. Вроде была она и доброй, и мудрой, но всё это будто балансировало на чертовски тонком острие ножа пополам с безжалостностью, беспринципностью и жестокостью. Тому была особая причина.

До того, как Йеннифэр из Венгерберга обрела красоту, она рождена была горбуньей. За эти тяжкие годы девушка натерпелась много чего: унижения, жестокое отношение, издевательства, причём не только от посторонних, но и от собственных родителей. Свою же нынешнюю молодую красоту, сохраняющуюся, несмотря на возраст в сто один год, она обрела, находясь в школе для чародеек Аретузе.

— Уважаемые подруги, — Ида обошла вокруг стола. — Я не желаю более слушать вас, поэтому немедленно отправляюсь в Aen Elle. Когда вы упомянули Цириллу, мне пришло в голову проверить одну мою теорию.

— Ты не желаешь ею поделиться с нами? — спросила Маргарита. — Я не буду настаивать, если не желаешь.

— Пока не буду уверена в ней, смысла говорить нет, — покачала головой эльфская знающая. — До скорой встречи!

Разверзся портал, и эльфийка покинула зал.

— Её эльфская высокомерность меня уже просто выбешивает! — заявила Филиппа. — Зачем ты её сюда притащила?

— Если выброс похож на Старшую Кровь, то лучше эльфов в этом никто не разберётся, — Йеннифэр скрестила руки на груди, встав вполоборота к Филиппе. — Или у тебя есть иные предложения? Выкладывай!

Под повязкой, в том месте, где должны были находиться глаза, что-то заполыхало огнём. Всё-таки больше эльфов Сову бесила только чародейка из Венгерберга.

— Что ж, девочки, — кашлянула Фрингилья. — Раз пошёл такой разлад, я пока покидаю вашу тёплую компанию.

За столом остались лишь Филиппа, Маргарита и высокомерно наблюдавшая за всеми Йеннифэр.

— Думаю, на этом мы закончим на сегодня, — предложила, наконец, Маргарита. — Всё одно, к общему консенсусу мы сегодня не придём.

Зал быстро опустел, и лишь сквозняк от закрывшихся порталов гонял пыль по каменному полу.

* * *

Как обычно, ближе к ночи всевозможные пивные, развлекательные и прочие подобные заведения набивались до отказу. Вот и сейчас в корчме «Семь котов» было людно. Пелись песни, хохотали посетители. Кто-то играл в карты, кто-то просто заливал глаза различным спиртным. Несмотря на довольно мрачную репутацию заведения, привлекающего подозрительную клиентуру, в корчме всегда отменно кормили, всегда была качественная выпивка, а корчмари редко кого посылали на хер без веской причины.

Не случайно именно эту корчму, а не иную, например, в том же Новиграде, до которого пройти всего несколько сотен шагов, Цири выбрала в качестве места встречи со старым другом. Можно, конечно, было завалиться в «Хамелеон», бывший бордель «Шалфей и Розмарин», принадлежащий Юлиану Альфреду Панкрацу виконту де Леттенхофу — или попросту Лютику — и его другу краснолюду Золтану Хиваю, да вот в чём загвоздка — эта спевшаяся парочка смоталась куда-то, а находиться в таком неприличном заведении без знакомых, ведьмачке крайне не хотелось. Ничего не оставалось, как осесть в «Семи котах».

Стянув с себя броню, Цири развалилась вдоль скамьи, оперевшись спиной о бревенчатую стену. Чтобы привлекать как можно меньше внимания, она выбрала самый дальний угол в закутке корчмы. Меч лежал между скрещенных и вытянутых на скамье ног. На столе дымилась рыбная похлёбка, манили своим видом свиные рёбрышки, пах земляникой с малиной тёплый компот.

Путешествие от островов Скеллиге до Большой Земли всегда было для неё утомительным и муторным. А тут ещё и в сильный шторм попали. Старая посудина, скрипя досками, еле-еле добралась до Новиградского порта, где благополучно пошла ко дну. Да и пока Цири была на корабле, питалась она только хлебом с водой, что для её ведьмачьего организма, хоть и без мутаций, чревато обессиливанием. Сейчас же она просто отдыхала, ожидая, пока остынет заказанная еда.

Сквозь оконце напротив пепельноволосая ведьмачка рассмотрела двух подъехавших к корчме людей в плащах с капюшонами, привязывающих своих лошадей к стойлам, снимая с них все сумки. У каждого за спиной виднелось по два меча. Они о чём-то разговаривали, затем вместе вошли в «Семь котов».

Дверь громко скрипнула, впуская ведьмаков внутрь. Оглядевшись, Волк сразу же направился, забрав вещи у Али, налево за угол, туда, где его дожидалась приёмная дочь. Сам же полуэльф подошёл к корчмарю и сделал крупный заказ, после чего пошёл за Геральтом.

— Ну, здравствуй, Ласточка ты моя! — Геральт сбросил вещи у стола и обнял вскочившую со скамьи Цири. — Как ты повзрослела!

Цири висела на шее Геральта, поджав ноги, и смеялась от радости увидеть своего самого дорогого человека на всём белом света.

— А ты всё стареешь, Геральт, — она провела рукой по его щеке.

В эту минуту к ним подошёл Али.

— Кто это? — удивилась девушка, увидев полуэльфа. — Никогда бы не подумала, что ты найдёшь себе компанию эльфа.

— Али Шариф, или Морок, — представился полуэльф, сделав низкий поклон. — Ведьмак-полуэльф к вашим услугам.

— Цирилла, или просто Цири, — ещё более удивлённо ответила девушка, протягивая руку. — Ведьмачка.

Все трое расселись за столом. Цири усадила Геральта рядом, а новый для неё знакомый уселся напротив. Молодая девушка, разносившая заказы, принесла им пиво, эль, грибной суп, прожаренную куриную тушку и хлеб.

Когда Морок стянул перчатки, Цири обратила внимание на его забинтованную правую руку. Та сияла странным фиалковым свечением, а на самой повязке читались какие-то непонятные руны.

— Что с рукой? — поинтересовалась ведьмачка, обгладывая свиное рёбрышко. — Странная повязка.

— Производственная травма, — бросил полуэльф.

— Не расскажешь?

Морок кинул взгляд на Геральта, большими глотками опустошавшего кружку пива. В ответ на вопросительный взор тот кивнул.

— От неё у меня секретов нет, можешь говорить спокойно.

— Ладно, — понял Али, после чего обратился к ведьмачке: — Это, Цири, магическая повязка, которая снимает боль и лечит такие же магические ожоги.

После изгнания Белой Дамы, высвободив заклинанием Кристину Нейл, Морок получил очень сильный магический ожог до локтя. Если бы не зачарованные кольца, последствия могли оказаться куда более печальными, от сгоревших до костей тканей до полного рассыпания руки в прах. До этого момента ему не приходилось использовать такое колдовство, основанное на его крови, а точнее, эльфской силы, скрытой в ней. К таким выводам он пришёл ещё по дороге к Велену, очухавшись после потери сознания, вызванной ожогами и применением магического заклинания, уже где-то в районе Анхора. На одном из привалов и была сделана повязка.

Али всё меньше сомневался в причине своей огромной силы, позволяющей не только усиливать ведьмачьи знаки до уровня природных стихий, но и проводить сложные ритуалы с применением заклинаний. К слову, о заклинаниях. Знание формул и их применение пришли из одной малоизвестной работы Иана Беккера, найденной в развалинах под Рыс-Руном, когда ведьмак охотился по пути на Север за Главоглазом. Работа поведала многое, став отличным дополнением к «Теории Чудовищности» и подарку Трисс. Али никогда не разбрасывался знаниями, стараясь собирать все их проявления, будь то рукописные работы или устные.

Рука заживала быстро. Буквально несколько дней, придя в себя, Морок не мог пошевелить и фалангой пальца, не говоря о руке до локтя в целом. Сегодня он без особенных проблем орудовал ею, общипывая курицу и запивая всё это элем.

За их столом было тепло и уютно. Цири бойко рассказывала о своих приключениях за последние годы, похвалилась элегантным ведьмачьим доспехом. Но больше всего она расспрашивала полуэльфа, не веря глазам, что тот стал ведьмаком, хотя по общему впечатлению, Морок был не просто ведьмаком. В нём сочетались ещё и чародей и эльфская кровь. Только услышав о ней и о прочих магических вещах, Цири смекнула, что в Али, как и в ней, скрыта Старшая Кровь, но говорить об этом она не стала, хотя по взгляду и реакции своего приёмного отца Геральта прекрасно поняла, что Волк тоже это давно подозревает.

Геральт, как и всегда, был не шибко многословен, хотя тоже поведал много чего интересного. Рассказы белоголового ведьмака всегда были сухи и некрасочны. Правда, Цири понравились истории про охоту на Детлаффа, Бестии из Боклера, год назад, и история с неким Ольгердом фон Эвереком, заключившим контракт с Господином Зеркалом. Остальные были обыденностью для всех ведьмаков, включая и её.

— Ну а как у вас с Йен? — девушка хитро посмотрела на Геральта.

— Как-как? — пожал он плечами. — Когда я покинул Туссент, Йен оставалась в моём новом доме. Хотя... Думаю, она уже сбежала, оставив винодельню на попечение Варнавы-Базиля.

— Почему-то у меня такое ощущение, что мы с ней встретимся очень скоро... — задумчиво произнёс полуэльф, оседлав скамью, опираясь на стену. Непонятно откуда в его руке появилась трубка с длинным вертикальным чуть изогнутым мундштуком, источающая приятный запах корицы и мяты. Полуэльф смотрел в потолок, выпуская густые клубы дыма.

— С чего такое ощущение? — Геральт внимательно уставился на Морока. — На случай, ты имеешь что-то против?

— Как оно будет, так и будет.

Спокойный вечер троицы нарушили подошедшие к столу несколько человек разбойничьего вида. Старший, в шерстяной жилетке на голое растатуированное тело, упёр свои могучие руки в край стола, за которым сидели ведьмаки, и, собрав все сопли, что смог, смачно шаркнул в кружку с элем полуэльфа.

— Пошли вот отсюда, приблуды сраные! И своего эльфа прихватите, пока его мордой по полу не прокатили.

— Повежливей! — процедил Геральт. — Сами валите, если проблем не хотите.

— Ты, сука, мне ещё угрожаешь? — зарычал старший. — Да я тебя...

— Простите, мы не имеем к вам претензий, — послышались за его спиной вялые голоса дружков, медленно уходящих прочь от стола. — Доброго вечера...

— Ах, ты ж колдун проклятый, — бандит вцепился в воротник Геральта, пытаясь его поднять.

Корчма замерла, внимательно наблюдая за происходящим. Да, ведьмаков тут не очень жаловали. Но если клиент платит, то сойдёт. Геральт и Цири были готовы схватиться за оружие, но опоздали. Они оба и понять ничего не успели, как спокойно куривший Морок легко схватил бугая под плечо, от души, со звоном приложив головой того об стол, заломил с хрустом руку. Ещё удар под дых — и бугай отлетел в стену. На этом драка не закончилась. Полуэльф схватил со стола свою кружку эля с харчой и залил давящемуся бандиту содержимое в рот.

— А теперь закажи мне ещё эля, и если я узрю в нём твои сопли, не обижайся. Жрать и срать ты станешь одновременно. Доступно объяснил?

— Да. Да! — кашляя, прохрипел бугай. — Сейчас всё сделаю. Простите!

Бандит быстро вскочил на ноги, убегая к корчмарю, а Али, как ни в чём не бывало, вернулся на своё место, продолжив курить трубку.

— Эт чо было? — зелёные глаза Цири обалдело взирали на Морока.

— Урок вежливости, — пыхнул он, прикрыв глаза.

Возле стола появилась женщина с подносом. На нём стояла тарелка зажаренной утки с приправами, закупоренная бутылка боклерского вина, эль, два пива и варёная картошка. Все трое с удивлением смотрели на расставляемые перед ними яства.

— Но мы этого не заказывали, — удивлённо произнёс Геральт.

— Это я вам заказала.

Из-за спины разносившей заказы появилась молодая женщина в глубоком плаще с капюшоном поверх синего длинного платья. На руках виднелись золотые кольца. Взглянув на неё, Геральт непонимающе протянул:

— Вы?!

* * *

По улице Тир на Лиа, на которую опустились вечерние сумерки, грациозной походкой медленно плыла Ида. Её неизменное салатовое платье с зелёным поясом сменилось прямым закрытым цвета индиго, расшитым золотыми нитями. Ноги украшали босоножки с завязками до колена на небольшом каблуке. Картину дополнял плащ, завязанный на шее шнурками. Дорогу эльфке освещали частые фонари, прикреплённые к стенам домов. Сами дома представляли собой типичную эльфскую архитектуру: камень, остроконечные башни различных размеров, витиеватые узоры и барельефы, и всё смотрелось очень воздушно, невесомо. Окна домов горели огнями, плясали тени их жителей, доносились тихие разговоры, где-то слышались детские голоса.

Нужный дом, а точнее, особняк находился в конце улицы. Двухэтажное здание, огороженное живой изгородью. Главный вход по обеим сторонам украшали полуобнажённые статуи из белого камня, соединённые меж собой аркой, а от неё тянулась широкая дорожка под нависающими над ней густой листвой фруктовыми деревьями. При этом подход к дому был свободным от ворот.

Ида постучала кольцом дверного молотка. Дверь отворил пожилой эльф-дворецкий. Завидев эльфку, раскланялся, быстро приглашая в дом. На втором этаже послышались шаги, и на лестнице показалась статная белокурая эльфка в богатом платье. Она застыла на лестнице, глядя на гостью.

— Добрый вечер, госпожа Лелла’эль, — Ида с улыбкой поклонилась.

Лелла’эль не верила своим глазам. Она не видела Иду, свою двоюродную племянницу, долгие-долгие годы. Ступор миновал, и она, сбежав по винтовой лестнице, прижала к груди эльфку.

— Ида Эмеан аэп Сивней — эльфская знающая и моя дальняя родственница, — послышался всё с той же лестницы голос Терраад’эля. — Вот уж кого-кого, а тебя я никак не надеялся увидеть в столь поздний час! Ну, иди ко мне! — он обнял эльфку.

На столе стояли различные эльфские блюда, сладости и алкоголь, а украшали его канделябры с горящими свечами. Под тихое потрескивание огня в камине и звон столовых приборов и бокалов, велась приятная, тёплая беседа.

Ида не видела Лелла’эль и Терраад’эля больше полусотни лет, как и их дочь Энаре’эль. Эльфка не знала, что та родила двух детей: Али Шарифа и Ази’эль. Не знала, что её муж погиб и теперь Энаре’эль с дочерью живут в Аэдд Гинваэль, что в Нароке.

— Погоди, — остановила Леллэль эльфка. — Ты сказала, что Энель живёт с дочерью. Но перед этим ты ещё упомянула, что у неё есть сын. Куда он делся?

— Ты действительно очень многое пропустила, — вздохнул Террадэль. — Он много лет назад был отдан ведьмакам за спасение жизни отца, а потом и самой Энель. После того, как на школу ведьмаков, куда попал наш внук, напали, мы больше ничего не знаем. Возможно, его давно нет в живых.

— Интересно... — протянула Ида, постукивая пальцами о поверхность стола, и неожиданно сменила тему: — Насколько я помню, вы являетесь потомками Aen Undod, а значит, Старшей Крови?

— На что ты намекаешь, Ида? — Террадэль напрягся.

— В вашем роду, Террадэль, насколько я тоже помню, есть пересечения с родом Ларой Доррен аэп Шиадаль, — она встала из-за стола и задумчиво подошла к камину.

— Как ни странно, ты ошибаешься, — покачала головой Леллэль. — Но если ты намекаешь на её Ген, то не она одна была его носительницей. Как минимум ещё несколько родов имеют или имели Ген Старшей Крови.

— Не поняла, — Ида впервые почувствовала себя абсолютной дурой, хотя все всегда знали, что именно она в совершенстве ведает легенды о Старшей Крови. Её глаза округлились, тупо смотря на Террадэля и Леллеэль.

— Лара, — начал Террадэль, — очень яркий представитель этого Гена. Однако этот Ген, как заметила моя дорогая супруга, был присущ ещё некоторым родам — прямых потомков Aen Undod. И я, и моя Лелла’эль, а значит, и наша дочь — наследники Единого Народа. Ларе Ген достался по наследству, как и всем нам. Вот только по её линии Он проявился во всей своей Силе, — эльф сделал краткую паузу. — Аналогичный Ген беспробудно спит и в твоих жилах.

В дверном проёме появился ещё один нежданный гость — высокий красивый светловолосый эльф. Его треугольное лицо имело бледный оттенок кожи и миндалевидные глаза цвета аквамарина.

— Ищешь Дитя Старшей Крови? — осведомился он.

Ида резко обернулась.

— Аваллак’х? Ты, что тут делаешь? — возмутилась она. — Вновь вынюхиваешь что-то?

— Как и ты, — парировал эльф, проходя к столу. — Доброго вечера вам, уважаемые Терраад’эль и Лелла’эль!

Хозяева дома молча кивнули, приглашая гостя к столу.

— Дай угадаю, Ида, — Аваллак’х обернулся на стуле к эльфке. — Ты считаешь, что те магические вспышки связаны со Старшей Кровью?

— Тебя не учили не совать свой нос в чужие дела, Креван? — раздражённо процедила Ида.

— Цири более не использует свою силу понапрасну, — спокойно продолжал он, не обращая внимания на раздражение собеседницы. — Так что, эти вспышки лишь схожи с этой Силой. Но не более. До наших дней не дожило ни одного носителя Гена Старшей Крови, кроме Цириллы.

— Так зачем ты пришёл? — зло поинтересовалась знающая. — Лишь для того, чтобы это сказать?

— Нет. Я пришёл понять, что тебе нужно. Ты интересуешься семьёй Терраад’эля, его женой, по совместительству твоей тётей, хоть и не совсем родной. Их дочерью и её детьми. Я хочу понять, что ты ищешь.

Эльф налил себе вина, не спуская глаз с раздражённой Иды. Террадэль и Леллэль сидели молча, не вмешиваясь в разговор. Они сами ещё не понимали, к чему та клонит, расспрашивая об их дочери и о роде в целом.

— Ты знал, что дитя Энель стало ведьмаком? — неожиданно Ида обратилась к Аваллак’ху.

— Это я знаю, как и то, что он погиб при невыясненных обстоятельствах, — эльф закинул ногу на ногу. — Более того, я очень сомневаюсь, что полуэльф выдержал ведьмачьи мутации. По крайней мере, за долгие века мне такие не попадались.

— Угу... — Ида сложила руки на груди, прохаживаясь вдоль камина, потрескивающего поленьями. — Давай, чисто гипотетически, предположим, что он выжил и стал ведьмаком. Мутации могли спровоцировать ранее спящий Ген?

Аваллак’х задумался.

— Вполне возможно. Я помню, как с помощью их мутаций меня обратили из Умы обратно в эльфа. Такой вариант вполне возможен. Погоди! — эльф вскочил со стула. — То есть, ты хочешь сказать?..

— Да! — кивнула Ида. — Именно это я и хочу сказать, что их внук, — она кивнула на ошарашенных супругов, — выжил, а спустя годы его Сила начала проявляться.

— Так наш внук жив? — вскочила Леллэль, с надежной глядя на племянницу и Аваллак’ха.

— Похоже на то... — Ида уставилась в пол. — Если это так, у нас могут начаться такие же проблемы, как с Цири.

Супруги с облегчением от новости, что их внук, возможно, жив, радостно переглянулись.

— Но основным носителем Гена была Лара, — не обращая внимания на их радость, Аваллак’х не желал верить во всё услышанное, хоть и сумбурно выглядевшее.

— Ты, наверное, не слышал, что я поведал Иде, — Террадель, быстро вернувшись в реальность, обратился к Аваллак’ху. — Повторюсь: и я, и Лелла’эль — тоже носители данного Гена. Лара — одна из нас.

— Так, стоп! — запротестовал Аваллак’х. — Это всё очень странно и звучит глупо.

— В одной из старейших эльфских библиотек есть данные по вопросу Старшей Крови, которую можно получить только по разрешению носителей Гена. Без их согласия данная книга не выдаётся, — поведал Террадель. — Ныне существует только три рода-носителей. Остальные угасли вместе с Ним. А вот какой род выжил, мне не ведомо.

Ида нервно теребила полы платья. Её мысли были уже заняты осмыслением всего сказанного. Ещё пару дней назад она была уверена в принадлежности Терраад’эля и Лелла’эль к роду Лары, как об этом говорилось в некоторых документах. На деле выяснилось, что Лара не единственная, у кого имелся Ген Старшей Крови. Есть и другие. Но вместо радости и облегчения это вызывало тревогу и даже неподдельный ужас от осознания возможной катастрофы. Знающая ещё прекрасно помнила, на что способна Цирилла, будучи предупреждённой и обученной. Что может с этой Силой сделать не ведающий — страшная загадка.

* * *

— Ох, едрить, сука, твою через коромысло! Хорошо-то как!

Золтан Хивай, сидя в полотенце, обмотанном вокруг бёдер, залпом выглушил кружку пива, утопая в ласке обнажённых девушек, вьющихся возле него. Напротив краснолюда, также купаясь в изрядном внимании прекрасных дев, на гранитной лавке, опустив ноги в бассейн с водой, восседал менестрель Лютик. Вернувшись в Новиград пару часов назад, старые друзья незамедлительно отправились по предложению Хивая в городские бани, не забыв заглянуть в знаменитый бордель «Пассифлора», заказав у мадам Маркизы Серенити лучших жриц небесплатной любви.

В послеполуденное время в банях редко бывает людно, да и пользуются ими далеко не все. Воспользовавшись этим, Золтан и Лютик пребывали в полном покое, за исключением резвящихся девушек. Краснолюд для таких целей притаранил даже большую бочку реданского крепкого пива.

— По какому поводу такой праздник, Золтан? — прижимая к себе одну из девушек, полюбопытствовал бард, отпивая из кружки.

— Хах! Лютик! — краснолюд рыгнул на всю баню. — Ты же не в курсе! Я выиграл эти бани у одного опёздала в Вызиме, когда возвращался из Туссента.

— Разве бани после смерти Дийкстры не отошли городским властям? — скривил губу Лютик, не веря в услышанное.

— Так этот опёздл один из этих, как ты выразился, властей, — засмеялся Золтан и, зачерпнув пива из бочки, улёгся на коленки девушки. Та с ласковыми словами начала гладить его по груди. — Ты ж моя сладенькая...

— Ох, как бы это не обернулось нам неприятностями, друг мой, — произнёс Лютик, целуя одну из дев в живот.

— Да не ссы, Лютик! Он мне в карты просрал все свои деньги, часть состояния, бани. Ай, блаженство! — тем временем ещё одна дева ласкала его крупные стопы, перебирая каждый палец.

— Я не понял, — Лютик приподнялся на локте. — Он тебе уже отписал всё со всеми печатями?

— Конечно! — краснолюд прижал к себе пышногрудую красотку. — Ещё бы он не подписал, если учесть, что со мной был отряд верных мне товарищей. Он попытался что-то выпендриться, да вот хер там в глаз! Проиграл — отписывай. Не хер ставить!

— Боюсь представить, что ты ставил.

— Кхм... — Золтан почесал затылок. — Весь груз и «Хамелеон».

— ЧТО?! Мой «Хамелеон»?! — Лютик, как пробка из бутылки забродившего вина, вылетел из-под оседлавшей его четвертьэльфки, собираясь придушить краснолюда. — Ты чуть не проиграл моё кабаре, сучий ты лудоман!

Золтан так же выскочил из объятий пышногрудой, пытаясь увернуться от рук Лютика.

— Зато у нас теперь есть бани, Лютик, — попытался оправдаться он, прячась за колонной.

В этот момент в его сторону под визг, крик и смех полетела кружка с недопитым пивом, обливая девушек.

— Золтан! Если бы ты проиграл моё кабаре, — пригрозил Лютик, — твоя секира торчала бы у тебя в жопе!

— Ты же бард, друг мой, — откликнулся из-за колонны Золтан. — Человек красивого слова и культурного достояния! Не пристало тебе так ругаться.

— Ты меня ещё поучи, картёжник буйковый!

— Какой?!

Девушки смеялись от этой перепалки, и по их глазам, содроганиям тела и томных вздохам было видно, что это их возбуждало куда сильнее фисштеха.

— А спойте нам, мастер Лютик! — предложила голубоглазая девица лет семнадцати. — Какую-нибудь балладу про мастера-ведьмака Геральта и его чародейку Йеннифэр из Венгерберга.

— Спойте-спойте! — в один голос запричитали остальные.

Уж в чём-чём, а в исполнении своих баллад мастер Лютик отказать никому не мог. Он мог не мыться больше двух дней, не пить и не есть, но отказ в исполнении своих поэтических творений он считал преступлением, особенно, когда его просят дамы, тем более, страстные и обнажённые. Лютик почти час исполнял свои лучшие творения, коими гордился больше остальных, после которых бани наполнились страстными вздохами, оханьями, аханьями и прочими звуками блаженства.

Удовлетворённые дамы разошлись по ваннам, оставив друзей наедине. Лютик сладко попивал из своей кружки, в то время как Золтан опрокидывал в себя, кажется, пятую кружку, сильно вспоминая какую-то мать какой-то там стрыги, негодуя, что бочка практически опустела до дна.

Радость была недолгой. В главную залу, воздвигнутую из камня, состоявшую из множества колонн, арочных сводов и резервуаров с холодной и тёплой водой, ворвался худощавый мужчина. Не обращая внимания на крики обнажённых дам, плескавшихся в ваннах, мужчина, отводя от них взгляд, просеменил к Золтану и быстро что-то шепнул.

— Ах, он гнида подзаборная! — заорал краснолюд. — Да чтоб у него гузно разорвало!

Мужчина также быстро усеменил, оставляя Хивая во взбешённом состоянии. Сгоряча он схватил бочку с остатками реданского крепкого и расшиб её о каменный пол.

— Вот же ж, крыса, обложенная властью!

— Что случилось? — Лютик недоумевающе смотрел на краснолюда.

— Да этот, у которого я бани выиграл... Представляешь, он подал на меня Охотникам, якобы я у него их силой отобрал. Вот сука! Вот паскуда!

— Вот тебе и бани выиграл... — Лютик упёрся лицом в руку, уже осознавая, какие грядут последствия.

— Госпожа Вегельбуд, — Геральт покачал головой, — пока вы не будете уверены, что он чудовище, я не посмею взять заказ.

— Что вам ещё нужно знать об этом странном человеке, — молодая женщина вопросительно глядела на него, — кроме того, что с момента, как он поселился в пещерах под эльфскими развалинами, в округе стали пропадать люди, а потом их находят по частям? Я сразу же отправилась сюда, когда узнала о ведьмаке, остановившемся здесь.

— Вы следили за мной?

— Нет! Я ждала любого ведьмака, лишь бы помог. Геральт, пожалуйста! — она заискивающе посмотрела в кошачьи глаза. — Я заплачу столько, сколько скажете!

Геральт вновь покачал головой. Ему не хотелось ввязываться в новые приключения, особенно когда рядом с ним Цири, рисковать жизнью. Деньги ему были нужны, но не как раньше, когда он ещё был скитальцем, убивающим за золотые монеты. Сейчас же Геральт брал заказы чисто по привычки, дабы не терять хватки. Какие-то серьёзные заказы он уже не рассматривал. Заколыхавшуюся Цири он тоже осадил, дав понять, что нечего заниматься ерундой, когда они хотели просто встретиться в Новиграде. Вообще, Волк хотел предложить своей приёмной дочери отправиться с ним в Туссент, чтобы осесть там уже навсегда.

А вот Али, сидевший с трубкой в зубах, внимательно слушал Вегельбуд, соображая, кто или что поселилось в развалинах. Получившая отказ женщина, вздохнув, попрощалась и направилась к выходу. Немного погодя Морок бросился за ней.

— Куда это он? — делая глоток, Цири проводила его взглядом.

Геральт только пожал плечами, прекрасно зная, куда и зачем он так резво навострил свои остроконечные уши.

Морок перехватил женщину уже во дворе, поймав её за руку. Сопровождающие её стражники хотели было приструнить наглеца, но Вегельбуд жестом остановила их.

— Я вас слушаю, господин эльф, — несколько неприязненным тоном произнесла она, глядя на черноволосого полуэльфа с белыми прядями. — У вас ко мне какое-то дело?

— Да, заказ, — подтвердил тот.

— Заказ? — усмехнулась женщина. — Чем он вас так заинтересовал?

— Я могу его выполнить, даже за бесплатно.

— Вы? — её смех даже подхватили стражники. — Сомневаюсь, что нуждаюсь в помощи эльфа.

— Я попросил бы убавить долю ненависти, — слова Морока прозвучали холодно, словно морозная ночь. — Ваш скептицизм и некая ненависть мне вполне понятна. Однако давайте не будем опускаться до уровня примитивных существ. Вам же без разницы, кто избавит округу от чудища. Эльф или ведьмак, так?

На лице госпожи Вегельбуд отразились все возможные эмоции, которые могут только проявиться от сравнения ведьмака с эльф. С трудом переборов их, она всё-таки решилась не отказывать. Действительно, какая разница, кто избавит округу от чудовища?

— Госпожа Ингрид Вегельбуд, — представилась она Али.

— Али Шариф, — ведьмак проявил взаимную вежливость. — Можно просто — Морок.

Покончив с любезностями, разговор быстро перешёл к сути заказа и награде.

— Если у меня всё получится, у меня будет к вам лишь одна просьба, — произнёс Морок.

— Слушаю.

— У меня есть одна работа, принадлежащая одному Оксенфуртскому учёному. Я бы хотел, чтобы вы, пользуясь положением, добились её издания.

— К сожалению, я обещать ничего не могу, — помотала головой Ингрид. — Но попытаюсь.

— Мне достаточно, чтобы вы мне помогли попасть в институт и поддержали. Остальное — моя забота.

— Хорошо, — женщина направилась к своей охране. — Как только вы исполните заказ, мы решим этот вопрос.

— Благодарю, — Али поклонился даме.