Седьмой Уизли (джен)

— Согласно показаниям Беллатрисы Лейстрейндж, хоркрукс — это с наибольшей вероятностью чаша Хаффлпафф. Как вы понимаете, добровольно она её из сейфа не вынесет.

— Что же вы предлагаете, Джордж? У нас есть способ её заставить?

— Заставить — нет, а вот перехитрить...

— Как же вы намерены это устроить?

— Организуем ей побег.

— С какой целью? — нахмурился Фадж.

— Дадим ей намёк, для чего предназначена чаша, и она сама вынесет её из банка. Тут-то мы её и накроем.

— А это не опасно? Вдруг что-то пойдёт не так?

— Привлеку к этому делу Шороха, на всякий случай. Он будет достаточной страховкой.

* * *

О том, что события идут не совсем так, как они планировали, заговорщики поняли, когда Белла не захотела бежать в одиночку, освободив из соседней камеры своего мужа, который, в свой черёд, не пожелал оставлять младшего брата. Министр было запаниковал, но Джордж, снисходительно улыбнувшись, сказал, что основному плану это не повредит, а у Лестрейнджей будет меньше поводов сомневаться в правдоподобности своего побега.

Он оказался прав. Едва забрав чашу из сейфа, Беллатрикс приступила к подсунутому ей невыразимцами фальшивому ритуалу. Тут-то их и схватили. Когда дементор взял в руки артефакт, у Беллы случился приступ истерики, да такой искренний, что Шороху её стало жаль. Освободив чашу от хоркрукса, он передал её Джорджу, а сам приблизился к Белле. Когда он заговорил, все присутствующие застыли соляными столпами.

— Не плачь, малышка. Твой хозяин навсегда останется со мной. Я впитал уже все его части — эта была последней. Он хотел быть бессмертным — его желание исполнилось. Ибо лишь готовые к бессмертию маги становятся дементорами. Просто смерть отбирает слишком много магических и духовных сил, чтобы это могло произойти сразу. Низшие дементоры часто не помнят прежней жизни — ими руководят инстинкты. А такие, как я, на пороге возвращения к жизни. Впрочем, о чём это я? — усмехнулся Шорох. — Как раз я вернулся к ней прямо сейчас.

Джордж, наконец, отмер.

— Значит, все дементоры — это бывшие маги?

— Именно, — тонко улыбнулся Шорох. — Извини, что не сказал раньше. У меня не было уверенности, что ты не захочешь меня убить. Это в привычках людей — уничтожать то, чего боишься.

— И что ты намерен делать? — испытующе глядя на бывшего дементора, спросил Джордж.

— Жить и заниматься любимым делом. Теперь, когда я по-настоящему бессмертен, у меня полно времени на осуществление всех своих проектов. В жизнь волшебного сообщества я намерен вмешиваться лишь в той степени, в которой это будет нужно для обеспечения моего личного комфорта. Все когда-либо поглощённые мной сущности магов будут мне подмогой.

— Ты хочешь сказать, — медленно начал Джордж, — что все эти маги не были уничтожены.

— Нет, конечно, — усмехнулся Шорох. — Мы — учёные, а не убийцы. Поглощённые становятся частью нашего собственного сознания, создавая принципиально новую личность. При этом память о всех значимых событиях сохраняется. Мы за свободу воли и наиболее комфортное совместное существование. Так что успокойтесь. Прежнего Волдеморта больше нет и никогда не будет.

— Надо же! Я столько всего нового узнал, о чём не подозревал раньше.

— Именно так и надо жить, Джордж. Постоянно узнавая что-то новое. Только тогда жизнь можно назвать полноценной.

Невыразимец понимающе усмехнулся.

— Думаю, мы сработаемся.

— Ну что же, — отмер наконец министр, — думаю, пора возвращать заключённых в Азкабан.

— Нет! — исступлённо закричала Беллатрикс. — Я хочу быть со своим Лордом! Я никуда не уйду!

— Думаю, я мог бы взять её в свой штат в качестве помощницы, — задумчиво произнёс Шорох.

— Под мою ответственность, Корнелиус, — тут же успокоил Джордж уже открывшего рот для возражений Фаджа.

— А как тогда быть с остальными? — почти растерянно спросил министр.

— Нехорошо разлучать человека с семьёй, — с осуждением упрекнул его Шорох.

Джордж махнул рукой.

— Где один — там и трое. Справимся.

Фадж обречённо вздохнул.

— Ладно, как знаете.