Рассвет над Британией (гет)

Старый готический особняк выглядел запустевшим. Грязные стены и балконы покрылись плющом, облицовка на них потускнела и местами осыпалась, лепнина на фасаде потемнела и кое-где обвалилась. Сад вокруг особняка обильно разросся, превратившись в почти непроходимые заросли.

Уже несколько лет назад предыдущий хозяин поместья, Эбенезер Блишвик, скончался; будучи последним представителем одного из старинных чистокровных семейств Магической Британии, мистер Блишвик доживал свои дни в одиночестве, если не считать домовых эльфов, таких же дряхлых, нелюдимых и ворчливых, как и он сам. Мистер Блишвик не оставил наследников, и после его смерти на состояние Блишвиков объявилось несколько претендентов, дальних родственников владельца поместья. Они затеяли было судебную тяжбу, однако та затянулась на несколько лет, а с началом войны наследственное дело и вовсе затерялось где-то в архивах Визенгамота.

Но несмотря на запущенный вид, особняк не был нежилым. В окнах горел свет, на крыше сверкала свежая черепица, разбитые стёкла в ставнях были заменены новыми. Крыльцо было отремонтировано и отмыто от многолетней грязи, мощённая булыжником дорога расчищена от опавших листьев и мусора. У поместья Блишвиков был новый хозяин.

Проржавевшие кованые ворота распахнулись, в сторону особняка направилась группа людей. Возглавлял их высокий мужчина в кожаном плаще, с длинными, взлохмаченными, собранными в небрежный хвост волосами; его лицо можно было бы назвать красивым, если бы не искажавшая его глумливая ухмылочка. Джеффри Скабиор, атаман егерей, был доволен — сегодняшний день ознаменовался выгодной сделкой, и звеневшие в болтавшейся на поясе мошне золотые галлеоны были осязаемым подтверждением успеха.

Скабиор зашёл в особняк, навстречу ему вышел рыжий широкоплечий детина с грубым лицом, и хрипло пробасил:

— Шеф, к вам посетитель. Из наших. Говорит, с докладом пришёл, да с письмом.

— Хорошо, Хэндс, я буду ждать его в гостиной.

Гостиная в бывшем особняке Блишвиков была отремонтирована и выглядела весьма богато, если не сказать кричаще роскошно. Вдоль стен, покрытых тёмно-зелёными обоями с золотистым узором, стояли шкафы и комоды из тёмного дерева с изысканным резным орнаментом; на комодах были расставлены подсвечники и фарфоровые статуэтки, и всюду были развешаны картины в золочёных рамах. Окна закрывали плотные зелёные бархатные шторы с золотой бахромой, из-за которых даже в солнечный день комната была погружена в полумрак. На паркетном полу, оставшемся ещё от предыдущего владельца, была расстелена пара медвежьих шкур, и стояли покрытые тёмно-красным велюром кресла и диваны с позолоченными ручками и ножками.

Скабиор вальяжно расселся в самом большом из кресел, напоминающем трон, и через несколько секунд в гостиную вошёл молодой егерь.

— Проходи, присаживайся, парень, — небрежным тоном поздоровался атаман егерей. — Как тебя звать?

— Я Джеральд Фокс... Из отряда Хильды Бутчер. Пришёл к вам с докладом, мистер Скабиор, — голос молодого егеря слегка дрожал, взгляд его нервно бегал.

— А почему Хильда сама ко мне не пришла?

— Она... она погибла, шеф, — Фокс затрясся от страха, вспоминая недавно пережитый кошмар. — На нас напали... и перебили всех... один я остался.

— О, это весьма печально, мне очень жаль, Джеральд, — ответил Скабиор с притворным сочувствием, хотя было очевидно, что атамана егерей куда больше беспокоил провал задания и потеря прибыльного «товара», чем гибель бойцов. — Но кто же это был? Вы наткнулись на легавых? На Пожирателей? Или на «орденцев»?

— Нет, шеф, это были не легавые и не Пожиратели. Это были подростки... то ли школьники, то ли выпускники.

— Подростки? Школьники? — брови Скабиора взметнулись от изумления. — Ты хочешь сказать, что вас уделали детишки?

— Это были непростые детишки, мистер Скабиор! — уже всхлипывая, взволнованно продолжил Фокс. — Выскочили из-за деревьев, начали заклятьями бросаться, меня вырубили... А как я очухался, ко мне пришла их «Командирша». По голосу пигалица пигалицей, но говорит властно, грозно. Поручила передать вам это письмо, и сказала, что Армия Поттера — так они себя кличут — придёт за вами, шеф...

— То есть какие-то малолетки победили вас, взрослых магов? — Скабиор расхохотался. — И теперь они угрожают мне, Джеффри Скабиору? Неужели в Британии нашлись дети круче хвалёного Золотого Трио — или как оно сейчас зовётся, Золотой Дуэт? Кстати, Фокс, а та девка-командирша хоть симпатичная?

— Не видел, шеф, мне глаза завязали.

— Жаль, а то я люблю строптивых девчонок, — произнёс главарь егерей предвкушающим тоном. — А что до тебя, Фокс, то ты меня очень разочаровал. Провалил задание, испугался какой-то мелюзги, и ещё распустил сопли в моём штабе. Знаешь что, мне такие трусы и слюнтяи не нужны. Пошёл прочь, и чтоб я больше тебя не видел!

Всё ещё не веря своей удаче, Фокс пулей выскочил из гостиной. Скабиор тяжело вздохнул, распечатал оставленный его бывшим подчинённым конверт и достал письмо.

Джеффри Скабиору.

Приветствуем тебя, Джеффри Скабиор, волдемортова шестёрка, бандит, убийца, насильник и просто мерзавец! Как ты уже знаешь, сегодня мы отправили в ад десяток-другой твоих жалких приспешников, решивших поживиться за счёт тех, кому и так почти нечего терять. Так будет с каждым из твоих головорезов, и в конце концов мы придём к тебе, заставив сполна расплатиться за каждую человеческую судьбу, сломанную по твоей милости. Можешь и дальше продолжать прятаться за спинами своих прихвостней, Скабиор, мы всё равно тебя найдём, рано или поздно.

Армия Поттера.

Атаман егерей от души повеселился, читая послание от Армии Поттера. Они что хотят взять его, Джеффри Скабиора, на испуг? Скабиора, который взял в плен самого Избранного и его лучших друзей, и отвёл к Тёмному Лорду на верную смерть? Нет, Джеффри даже и не думал бояться так называемой «Армии», этих подростков, у которых ещё молоко на губах не обсохло. Впрочем, рассказ Фокса о «Командирше» весьма заинтриговал главного егеря. Когда его ребята разберутся с этими детьми, решившими поиграться в войнушку, «Командиршу» оставят в живых, и Скабиор лично займётся ей. Будет наблюдать за тем, как её юношеская бравада и пустые угрозы превратятся в отчаяние, мольбы о пощаде и покорность. А если эта девчонка ещё и смазливая... о, тогда Скабиор повеселится на славу.

В комнату вошла молодая женщина — миловидная худенькая брюнетка с большими, печальными карими глазами на красивом лице; она была одета в короткое чёрное платье с белым фартуком.

— Вам что-нибудь нужно, господин? — спросила она тоненьким голосом, ожидая распоряжений своего хозяина.

— Да, Бекки, прикажи готовить ужин, а то я проголодался с дороги.

— Хорошо, господин, — Бекки уже направилась обратно, но Скабиор вскочил с кресла, догнал служанку и игриво приобнял её за талию.

— И ещё, Бекки, — произнёс Скабиор тихим, томным голосом, — сегодня ночью... ты будешь мне нужна.

— Как прикажете, мой господин, — обречённо прошептала женщина, и атаман егерей отпустил её.

Скабиор вышел следом. Коридоры по-прежнему выглядели мрачными и полузаброшенными, паркет под пыльными ковровыми дорожками неприятно скрипел. Скабиор спустился в тёмный сырой подвал, направившись в сторону самой охраняемой в особняке комнаты, куда доступ был заказан всем, кроме нынешнего хозяина дома — своей личной сокровищницы.

Открыв сокровищницу, Скабиор запер за собой тяжёлую, обитую сталью дубовую дверь и зажёг свет. Распахнув большой сундук, он высыпал из мошны, на которую были наложены чары Незримого расширения, свою солидную выручку. Блеск монет зачаровывал и манил, Скабиор нежно провёл рукой по ним, наслаждаясь тихим бренчанием металла. Сверкающие золотые галлеоны, серебряные сикли, даже маленькие бронзовые кнаты, а с недавних пор и смешные маггловские бумажки с портретом королевы — его самые лучшие, самые преданные друзья, союзники и слуги. Деньги не предадут, не нанесут удар ножом в спину, не станут требовать больничных, выходных и премий, и на них можно приобрести всё, что душа пожелает. Они будут верно служить тому, кто знает, как ими пользоваться, и наполнять карманы того, кто знает, где и как их добывать.

Джеффри Скабиор был твёрдо уверен: его жизнь удалась. Когда-то он был всего лишь мелким мошенником из Лютного переулка, который соблазнял немолодых, изголодавшихся по мужскому вниманию дам, а затем обворовывал их; но война открыла перед Скабиором новые горизонты и дала ему шанс, которым он не преминул воспользоваться. Ещё будучи «охотником за головами» на службе у Министерства, Скабиор не пропивал заработанное золотишко вместе с товарищами, а предусмотрительно откладывал на чёрный день. И плоды этой предусмотрительности сейчас были у Скабиора перед глазами.

Пока остальные воюют за высокие идеалы и принципы, король бандитов Магической Британии сражается ради самого себя. Ради того, чтобы жить в своё удовольствие.

* * *

Смеркалось. Вечерний лес медленно погружался в сумеречную темень, тени от вековых хвойных деревьев становились больше и темнее, в полумраке раздавалось щебетание птиц и стрекот насекомых. Среди деревьев показалась девушка — стройная, со смуглой кожей и спутанными, коротко остриженными тёмными волосами, одежда её была весьма изношенной и потрёпанной, а косметикой девушка явно пренебрегала.

Ракша возвращалась с вечернего обхода. Она чувствовала ломоту в костях и лёгкое покалывание кожи, острее слышала звуки леса и чуяла запахи — приближалось полнолуние. Вдали показался лагерь — видавшие виды палатки, собранные из старых веток и дёрна шалаши, да несколько горящих костров. Среди палаток и шалашей сновали, сидели и переговаривались люди. Её друзья. Её семья. Её Стая.

Когда-то у Ракши была другая семья, другая жизнь и даже другое имя. Её звали Савитри Сингх, она была любимой дочерью — как ей тогда казалось — в простой семье волшебников, и её жизнь ничем не отличалась от жизни многих девочек Магической Британии. Но в одну злополучную лунную ночь, когда Савитри было всего девять лет, её жизнь круто переменилась: в дом семьи Сингх, прямо в её комнату, ворвался огромный волк. Родители, прибежавшие на крики дочери, смогли прогнать зверя, однако тот на прощание болезненно укусил её за руку.

Савитри тяжело выздоравливала после укуса, однако ещё тяжелее ей было воспринимать то, что родителей, прежде относившихся к ней с нежностью и любовью, словно подменили: теперь они смотрели на родную дочь со страхом и неприязнью. А спустя пару дней после того, как Савитри более-менее выздоровела, её отец пришёл к ней и рассказал, что она стала жертвой не простого волка, а оборотня, и значит, обречена каждое полнолуние обращаться в зверя, опасного монстра. После этого отец отдал Савитри рюкзак с её вещами и едой в дорогу, и приказал уходить из дома и больше никогда не возвращаться. Услышав это, Савитри разрыдалась, умоляя отца не выгонять её; в ответ мужчина схватил дочь за волосы и грубо выволок её из родного дома, попутно грязно ругаясь, называя порченой, чудовищем и животным.

Едва оказавшись за калиткой, Савитри помчалась прочь; она не знала, куда и как долго бежала, но в конце концов очутилась в какой-то подворотне, горько плачущей и размазывающей слёзы по щекам. Там её обнаружила какая-то сердобольная дама, которая пожалела Савитри, не стала задавать лишних вопросов, накормила девочку и разрешила остаться на ночлег. А утром Савитри сбежала сама — она понимала, что если признается в том, что она теперь оборотень, то ей прикажут убираться, и не хотела подвергать опасности женщину, которая к ней по-доброму отнеслась. Какое-то время девочка бродяжничала по городу, ночуя в теплотрассах вместе с маггловскими бездомными и кормясь оставленной родителями едой да тем, что ей удалось стащить с прилавка или выпросить у прохожих. Перед полнолунием Савитри ушла в ближайшую рощу, подальше от людей, поедая остатки своих припасов да лесные ягоды.

Первое превращение было ужасным. Всё тело невыносимо ломало, словно в адской муке, даже страшнее, чем после укуса вервольфа. Целая ночь прошла в беспамятстве, очнулась Савитри грязная и растрёпанная, мышцы и кости жутко болели, во рту чувствовался вкус крови, а рядом валялась наполовину обглоданная тушка зайца.

В конце концов Савитри смогла прибиться к небольшой группе себе подобных: они отнеслись к ней с теплотой и пониманием, поскольку были её товарищами по несчастью, которых тоже покусали оборотни, и теперь они вынуждены были скитаться. Так началась её новая жизнь: Савитри познавала навыки охоты и выживания в дикой местности, в густых лесах, на торфяных болотах, вересковых пустошах и горных лугах, сближалась со своими новыми друзьями, смогла украсть у какого-то мага волшебную палочку и научиться сносно колдовать; она даже отказалась от своего старого имени, решив отречься от всего, что связывало её с прошлой жизнью, и назвала себя «Ракша».

Два года назад их компания перебралась в Нортумберленд. Там собралось множество сородичей, а однажды к ним явился их лидер, вожак их стаи — Фенрир Грейбэк. Фенрир ужасал Ракшу, но в то же время и вызывал восхищение; молодая девушка-оборотень чувствовала силу и энергию, скрывавшуюся за отвратительным, нечеловеческим обликом. Грейбэк дал оборотням и Ракше вместе с ними всеми новую цель в жизни — войну против волшебников, охоту на них, месть тем, кто так долго притеснял, ненавидел и преследовал их, оборотней.

Спустя несколько месяцев к ним наведался их собрат, худощавый немолодой мужчина в поношенной одежде, который назвался Ремусом. Несмотря на его тщедушный облик, Ракша чувствовала в Ремусе силу, но совсем не такую, как у Фенрира. Фенрир всем своим обличьем заставлял чуять угрозу и страх, но при этом и воодушевлял, заражал толпу своей харизмой. В присутствии Ремуса же ощущалось спокойнее и безопаснее, от него веяло теплотой и уютом; Ракша чувствовала в нём что-то от того мира, из которого её изгнали. Девушка доверилась Ремусу настолько, что рассказала ему свою историю от начала и до конца. Ремус отнёсся к Ракше с искренним пониманием и сочувствием, и убеждал её, что не всё ещё потеряно, что не все люди ненавидят и боятся оборотней; рассказывал о своих друзьях, которые приняли его, несмотря на его натуру вервольфа, и говорил, что у Ракши есть шанс вернуться к мирной жизни среди волшебников. Они много спорили, и Ракша сама не заметила, как по-своему привязалась к старшему товарищу.

Но спустя какое-то время Ремусу пришлось бежать из Стаи. Грейбэк объявил, что Ремус — предатель, шпион Ордена Феникса. Ракша потеряла единственного человека, которого могла бы назвать близким другом.

А вскоре Ракша решила навестить свою бывшую семью.

Она вошла в старый родительский дом бесшумно и незаметно. Отец восседал в кресле у камина спиной к Ракше, мать что-то вязала, сидя на диване. Ловкое «Инкарцеро» мигом спеленало отца, который от неожиданности повалился прямо на ковёр; ещё один взмах палочкой, и магические путы крепко связали мать.

— Кто вы? Что вам нужно? — воскликнул отец, когда Ракша подняла его с пола и водрузила обратно на кресло.

— Кто я? Разве ты меня не узнаёшь? — смеясь, сказала Ракша, задёргивая шторы и накладывая заглушающие чары. — Ах да, я же выросла...

— Мама! Папа! — раздались громкие шаги и крики с лестницы, и на пороге появилась девочка, как две капли воды похожая на Ракшу в детстве; по возрасту ей было где-то около восьми-девяти лет.

— Инкарцеро! — выкрикнула Ракша, и девочка свалилась, связанная путами. — Так-так, вы решили завести эту девчонку вместо меня? Когда я оказалась порченой и ненужной? — продолжила она, усаживая девочку на диван рядом с матерью.

— Савитри? Ты, что ли? — спросила мать, взирая на старшую дочь круглыми от изумления и ужаса глазами.

— Савитри больше нет, — жёстко ответила Ракша. — Она умерла в тот день, когда отец и мать прогнали её, ещё маленькую девочку, вроде этой пигалицы, из родного дома. После того, как её покусал грёбаный вервольф, после того, как она стала животным и чудовищем. Меня зовут Ракша. Ракша-Сатана, как в «Книге джунглей», помните?

Ракша рассмеялась и продолжила расхаживать по гостиной, ухмыляясь и с интересом рассматривая интерьер.

— Как же давно меня здесь не было, а ничего и не изменилось. Будто и не было этих десяти лет. И время самое подходящее, полнолуние вот-вот начнётся. Кстати, если я укушу её, — произнесла Ракша, указав на сжавшуюся от страха и тихонько плачущую сестру, — вы тоже её прогоните из дома, как меня? Она тоже будет для вас порченой?

— Убирайся отсюда, — злобно пробормотал отец. — Убирайся прочь из нашего дома, тварь!

— КРУЦИО! — яростно заорала Ракша, и мужчина, крича, снова в конвульсиях свалился на пол. — Это ты тварь, папаша! Скотина, которая предала родную дочь! — голос девушки дрожал, в глазах предательски защипало.

— Савитри, уходи, пожалуйста! — воскликнула мать, по её лицу текли слёзы, голос сотрясался от рыданий. — Пожалуйста, прости нас, доченька, только уходи, не делай этого!

— Нет, мама, — со злостью ответила Ракша, а в чертах её красивого лица всё явственнее проступала волчья натура. — Ты ведь потому прощения просишь, потому что боишься меня, не так ли? Но я уйду... потом. У нас впереди долгая ночка... очень долгая.

Ракша проснулась рано утром. На полу и мебели были потемневшие кровавые пятна, повсюду валялись изуродованные, разорванные на части тела. Во рту явственно чувствовался привкус крови и сырого мяса, а в животе — приятная тяжесть и ощущение сытости. Когда Ракша осознала, что произошло, её вывернуло наизнанку прямо на ковёр; затем она быстро, не оглядываясь, покинула отчий дом.

Долгожданная месть не принесла удовлетворения, лишь чувство тоски и опустошённости. Ракша не жалела свою семью, но воспоминание о пробуждении среди крови и ошмётков человеческой плоти, понимание, что она жестоко убила — причём не ограничилась одним убийством — этих людей, в том числе свою сестрёнку, которая уж точно никак не была виновата в том, что её, Ракшу, изгнали, вызывало странное щемящее чувство. Ракша понимала, что пути назад, в мир волшебников, больше не будет, что она обречена и дальше нести смерть во имя Стаи, во имя своей волчьей природы.

— Чего задумалась, Ракша? — голос сородича оторвал её от печальных мыслей. Перед ней стоял Вульфрик, её приятель, молодой светловолосый мужчина с весёлым и злым лицом.

— Да так... Ничего особенного.

— Не время витать в облаках, сестрёнка, — Вульфрик усмехнулся. — Пора на холм. Фенрир ждёт.

Большой холм возвышался посреди лесной поляны. Лес почти погрузился во мрак, и лишь большой костёр у подножия холма освещал его. На вершине холма стоял высокий мускулистый человек со всклокоченной седой шевелюрой, в чёрной мантии, которая была явно ему тесновата; его лицо было страшным, почти нечеловеческим: лоб и щёки покрывала неопрятная щетина, в голубых глазах горел голодный огонь, а пасть с жёлтыми заострёнными кривыми зубами скалилась в злой ухмылке. Собравшиеся оборотни взирали на своего вожака с почтением и благоговением.

— Стая! Вольные оборотни! Братья и сёстры! — воскликнул Фенрир Грейбэк хриплым голосом, похожим на скрипучий лай. — Как вы все уже знаете, Тёмный Лорд мёртв. Его приспешники быстро поспешили отвернуться от нас, как от «полукровок», «зверей» и «монстров». Теперь мы одни, одни против всех.

Грейбэк сделал паузу, его сородичи понуро молчали, не смея, однако, прервать вожака. Спустя полминуты Фенрир продолжил свою речь:

— Однако мы не должны унывать! Хотя Тёмный Лорд был сильным и полезным союзником, он был всего лишь человеком. Он воспринимал нас как пешек, как послушных исполнителей его воли. Но мы — оборотни, волки, свободное племя, и мы не потерпим ничьей власти над собой. И сейчас, когда все эти людишки схватились в сваре, для нашего народа настал исторический шанс! Что Пожиратели да министерские, не считающие нас за людей, что Орден Феникса, желающий воспитать из нас послушных ручных собачек — все они наши враги! Все они не понимают, что мы не стыдимся своей природы, не считаем её проклятьем — это дар, дарованный нам свыше! Дар, благодаря которому мы намного сильнее, чем обычные люди!

Одобрительный гул охватил поляну, а Фенрир продолжал вещать:

— Люди, что притесняли нас и охотились за нами, делали это потому, что боялись нашей силы. Боялись того, что однажды мы возьмём власть. И мы сделаем это! Все эти глупцы скоро увидят свой страх. Услышат наш вой. Почувствуют наши зубы на своих глотках. А мы порвём им эти глотки. Сегодня я поведу вас в поход — в паре-тройке миль отсюда расположилась одна милая деревушка. Там живут и маги, и магглы, и сегодня ночью нас ждёт славная бойня и доброе пиршество!

Ночное небо неожиданно осветилось, на нём показалась полная луна. Ракша ощутила привычную боль в мышцах и костях, почувствовала, как человеческое сознание покидает её. И через минуту по всему лесу раздавался жуткий, леденящий душу вой.