О вреде самообмана (джен)

— Вставай, лентяй длинноносый. Пора завтрак готовить.

Усопп простонал и закрыл лицо подушкой, всерьёз подумывая о том, чтобы придушить себя, лишь бы не вставать в такую рань.

— Да ладно тебе, не первый день, пора уже привыкнуть.

— Ни один нормальный человек не может всё время так рано просыпаться, — послышался приглушённый голос Усоппа из-под одеяла. — Ты, демон… дай мне поспать… ещё полчасика…

— Вставай давай, а не то познаешь мой демонический гнев, — Санджи наклонил койку Усоппа так, что снайпер с криком соскользнул вниз. Одновременно с этим с верхней полки свалился Луффи. Отскочив от пола, он шлёпнулся на пол, приоткрыл глаза и сонно пробормотал:

— М-м-м? А что, пора есть мясо…?

— Спи, Луффи, — сказал Санджи, но Луффи уже захрапел. Рядом с ним на полу беспорядочной кучей лежал Усопп.

— Ну почему я должен вставать так ра-а-ано, — протянул он, глядя в потолок, будто умоляя высшие силы вмешаться. — Зачем вообще кому-то вставать? Почему мы не можем просто делать всё на спине, как камбала.

— Камбала довольно вкусная, — признал Санджи, стаскивая с него одеяло. Усопп зажмурился и свернулся калачиком. — Нежная текстура, сладковатый вкус. Филе камбалы особенно вкусное. Только представь: ты обжариваешь его на тёмном сливочном масле для лёгкого орехового оттенка, добавляешь лимонного сока, чтобы сбалансировать вкус… представь, как нарезаешь его гладкими белыми кусочками… как его вкус оседает у тебя во рту… — Санджи нарочито томно вздохнул, свернул одеяло и положил обратно на кровать Усоппа. Стрелок поёжился и замотал головой.

— Прекрати, у меня уже слюнки текут!

Санджи лукаво усмехнулся и наклонился к лицу Усоппа.

— Конечно. Ты ведь любишь рыбу. А теперь вставай и иди на кухню, ты всё равно уже голодный.

Усопп пробормотал в ответ что-то невразумительное и медленно выпрямился, бросая косой взгляд на кока.

— Что с твоим лицом?

Санджи отвернулся.

— Споткнулся. Ничего страшного.

— У тебя бинты в крови.

Чёрт. Даже сонный, Усопп всё ещё мог похвастать соколиным зрением. Полезная способность, но порой его наблюдательность только раздражала. Как, например, сейчас. Санджи спрятал левую руку за спиной, коря себя за то, что забыл про бинты.

— Тащи свою задницу на кухню, пока я не нашептал тебе ещё аппетитных вещей.

Это наконец его растормошило. Усопп засуетился на четвереньках, прежде чем вскочить на ноги и, пошатываясь, выйти из каюты. Санджи закрыл за ними дверь, пока кто-нибудь ещё не проснулся, но задержался на пару секунд, чтобы заглянуть в окошко.

— Ты там Маримо не видел? — как можно небрежнее спросил Санджи, подталкивая Усоппа, чтобы тот не отставал.

— Что? Нет, меня отвлёк один коварный утренний искуситель, — Усопп увернулся от пинка и трусцой пробежал остаток пути до камбуза, где он надеялся укрыться от атак Санджи. Прежде чем проскользнуть в дверь, он сосредоточенно поджал губы. — Не уверен, что слышал сегодня его храп.

Разговор прервался, как только Санджи зашёл в свои владения. Там, за обеденным столом, склонившись над картами, сидела Нами. По ней сразу было заметно, что она редко вставала в такой час. Видя её усталый прищур и едва сдерживаемые зевки, Санджи разрывался от желания предложить свою помощь, но было одно «но» — довольно значительное «но».

Последние несколько месяцев Нами его избегала.

Она ничего не говорила. Не кричала на него, не отталкивала, да даже плохого слова ему не сказала. Но стоило ему показаться поблизости, как она тут же уходила. В её взгляде читалась холодная резкость, знакомая Санджи по тем временам, когда он только присоединился к команде и ничего ещё ни о ком не знал, но изо всех сил старался не напороться на какой-нибудь существующий конфликт. И хотя сейчас она нарочно расположилась на кухне, там, где их встреча была бы неизбежной, она всем своим видом показывала, что не хочет с ним разговаривать.

Санджи торопливо отвёл взгляд и вперился глазами в Усоппа.

— Поверить не могу, что ты запомнил, как звучит его чёртов храп, — продолжил он, хохотнув для пущей убедительности.

Усопп бросил на него подозрительный взгляд, но решил не вмешиваться.

— А ты как будто нет? Мы уже столько времени вместе. К тому же, от его храпа никуда не денешься.

— Ага, он почти как часть корабля, — поддакнул Санджи. Он тщательно вымыл руки, после чего открыл все замки, чтобы Усопп мог свободно брать нужные ему ингредиенты. Пока Усопп раздумывал над меню, Санджи улучил минуту и включил кофеварку. Конечно, он уважал личное пространство Нами, но она и правда выглядела уставшей. Чувство сострадания не позволяло ему закрыть глаза на такую несправедливость. Их усердный навигатор заслуживала отдых, и если по какой-то причине она его не получила, он не станет стоять в стороне и молча смотреть, как она страдает, даже если она бы предпочла никак с ним не взаимодействовать. Он просто передаст чашку через Усоппа и всё.

Готовка продвигалась медленнее, чем обычно. Санджи умудрился забыть своё обезболивающее. Ему пришлось сбегать обратно в каюту, попутно стараясь не обращать внимание на жгучую боль. Помимо этого, всё постоянно выпадало у него из рук. Он уже научился бросать все дела, как только его руки начинали трястись, но теперь они тряслись постоянно, а готовить всё равно надо было. Когда звон падающих ножей стал совсем невыносимым, Усопп тактично предложил самому закончить готовку. Санджи огрызнулся в ответ и сказал тому следить за своей едой — его каша скоро начнёт пригорать.

Не помогало и то, что он продолжал поглядывать в сторону Нами.

Он даже не знал, чего пытался этим добиться. Встретиться с ней взглядом? Разве что он хотел не сходя с места превратиться в ледышку. Просто за ней наблюдать? Бессмысленно, странно, и к тому же небезопасно, когда он одновременно с этим пытался удержать в руке нож. Может, он просто хотел увидеть от неё хоть какую-то реакцию; надеялся, что поднимет глаза, поймает на себе её ответный взгляд, и всё снова станет хорошо.

Вот если бы Нами была как Луффи (такую мысль он от себя явно не ожидал): тому быстро надоело быть угрюмым, и он решил, что быть весёлым лучше. Каким-то образом ему удавалось вести себя дружелюбно даже с теми, кого он ненавидел.

Санджи ни в коем случае не намекал, что Нами несовершенна. Он всей душой любил её такой, какая она есть.

Но гипотетически…

— Так что, — сказал Усопп расслабленным тоном, настолько пропитанным фальшью, что её запах был физически ощутим, — расскажешь, что было прошлой ночью?

Чёртов проныра. Санджи бросил очередной взгляд в сторону Нами.

— Ничего.

— Кроме того, что ты споткнулся и шмякнулся лицом об пол?

— Пустяк.

— Может, хоть у Чоппера проверишься? Твой нос… — Усопп издал гудящий звук и помахал рукой взад-вперед, что, как предположил Санджи, означало «будто поездом переехали, сдали назад и снова переехали».

Санджи развернулся и махнул ножом в сторону Усоппа, что было неосторожно с его стороны, учитывая, что всего минуту он выпал у него из рук.

— Чоппер только повязки мне меняет. Не вздумай ему об этом рассказывать.

Усопп пожал плечами и повернулся к плите, где у него кипела кастрюля.

— Как хочешь. Только вот мне кажется, он и сам заметит.

Честно говоря, Санджи с самого утра не смотрелся в зеркало, поэтому понятия не имел, насколько всё плохо. Но если представлять по ощущениям, левая сторона лица казалась ему вздувшимся баклажаном. При каждом вдохе он чувствовал запах подсохшей крови, а нижняя губа пульсировала болью. Наверное, он всё-таки был не в лучшей форме.

— Всё в порядке, — он предпочёл до последнего всё отрицать. — Не надо тревожить Чоппера по таким пустя…

— Хватит.

Её голос был тихим, едва слышным, но оба повара, позабыв про еду, моментально повернулись туда, где сидела их гостья. Нами перестала притворяться, будто занята, и смерила Санджи резким взглядом.

— Чем больше ты говоришь нам не тревожится, тем больше мы за тебя тревожимся, идиот!

После этого навигатор собрала все свои бумаги в охапку и выбежала, оставив после себя недопитую чашку кофе.

Санджи уставился в стол. Усопп перевел взгляд с двери на кока и нерешительно поднял руку.

— Э-э, Санджи…

Прежде чем Усопп успел положить руку ему на плечо, Санджи крутанулся на месте и закрыл лицо руками, безуспешно пытаясь не улыбаться во весь рот.

— Она беспокоится обо мне!

Усопп вздохнул.

— Ну идиот.

Несмотря на то, что половина кухонного персонала внезапным и загадочным образом оказалась с распухшей губой, завтрак был успешно приготовлен. Санджи настоял, что им нужно накрыть на стол, перед тем как идти к Чопперу.

Когда они зашли со стороны столовой, доктор как раз выпроваживал Зоро через переднюю дверь. Санджи успел разглядеть полоску бинтов вокруг его торса, прежде чем мечник скрыл их под футболкой. Дверь за ним закрылась. Чоппер обернулся и подскочил на месте, увидев, в каком они состоянии.

— Что случилось?! — вскрикнул он, всплеснув копытами.

— Санджи врезал мне ногой по лицу.

— Ага, врезал, — кивнул Санджи, вяло махнув правой рукой в некоем подобии извинения. Левую он тщательно скрывал за спиной. — В свою защиту скажу, что Усопп вёл себя как придурок.

Чоппер издал странно звук, весьма отдалённо напоминавший раздражённый вздох. Он оттащил Усоппа к кровати и метнулся к своим полкам, доставая мазь и бинты.

— Сначала Зоро травмировался во время тренировки, теперь вы двое. У меня нет слов! Этой команде нужна целая команда врачей!

— Зачем? У нас ведь есть ты, верно? — ответил Санджи, слегка улыбнувшись. Незаметно для доктора он подобрался к мусорному ведру.

Чоппер, до этого старательно заклеивавший Усоппу ссадину на щеке, уткнулся лицом в мягкую шевелюру снайпера. Санджи расслышал приглушенное: «Ой, заткнись~! Не хочу это слышать~!». Наконец доктор взял себя в руки и повернулся к Санджи, глядя на него со всей серьёзностью, на которую только был способен пушистый оленёнок. Выглядело это так, будто он пытался проглотить живого угря; ему пришлось закусить губу, чтобы не расплыться в улыбке. Санджи поймал себя на том, что и сам сейчас, наверное, выглядел так же.

— Друзья не должны ссориться, — твёрдо сказал Чоппер.

— Знаешь, иногда лучшие друзья — это те, кто даёт тебе тумаков, — сказал Усопп, морщась, когда щёки начало щипать от спирта. — Это так, небольшая дружеская потасовка. Только кровопролития чуть больше.

Чоппер посмотрел на него огромными от испуга глазами.

— Я не хочу, чтобы друзья меня избивали.

Усопп рассмеялся, чтобы как-то его успокоить.

— Ну, я не имел в виду, что ты должен… Послушай, Чоппер, никто не собирается тебя бить. Не беспокойся об этом. Хорошо? Никто ведь не бьёт Брука, правда?

— Я бы ему врезал, — пробубнил Санджи. Чоппера снова выпучил глаза.

— Не слушай этого невежу. Он подаёт ужасный пример для подражания, — Санджи демонстративно проигнорировал осуждающий взгляд Усоппа.

Закончив со стрелком, Чоппер велел Санджи сесть на кровать.

— Где твои бинты? — доктор нахмурился.

— Я их только что выбросил. Ты всё равно будешь их менять, я решил ускорить процесс, — Санджи пожал плечами, что заставило Чоппера нахмуриться только сильнее. Усопп одарил его тем же взглядом, за который ранее получил в лицо.

— Если не будешь осторожен, можешь подхватить инфекцию. Так что в следующий раз… лучше я сам со всем разберусь, хорошо?

— Да, да, хорошо. Какая разница, — протянул Санджи, стараясь не дёргаться, пока Чоппер покрывал его ожоги густой мазью. Он не чувствовал ни боли, ни холода, но одного вида этой субстанции было достаточно, чтобы вызывать мурашки и непреодолимое желание поскорее её смыть.

Ещё хуже был запах спирта, которым Чоппер протирал щеку и нос. Запах прожигал ноздри изнутри и пробирал до самого мозга; сильнее любой известной ему специи. Конечно, неприятно было терпеть, как Чоппер ощупывал его синяки, но слёзы на глазах наворачивались отнюдь не от боли.

— Санджи, я смотрю, у тебя больше синяков, чем у Усоппа, — прокомментировал Чоппер, постукивая копытом по подбородку.

Санджи ощутил на себе пристальный взгляд стрелка, но лишь неопределённо повёл плечами и сказал:

— На лестнице споткнулся. Ничего страшного.

Лицо Чоппера скривилось, словно ему налили прокисшее молоко. Споткнулся на лестнице, да? И что, никаких царапин на коленях или на руках? Аккуратно шмякнулся мордой в пол, так что ли? Тупой кретин.

Но Чоппер ничего этого не сказал. Просто зафиксировал ему нос и намазал что-то противное на губу.

— Постарайтесь пока не затевать драк, хорошо?

— Да, — сказал Усопп. Он скрестил руки на груди, но его нос торчал словно осуждающий перст.

Санджи бросил на него короткий взгляд.

— Да, конечно. Не хотелось бы повредить твой чудесный нос, Усопп.

Он не стал дожидаться возмущённых окликов и громко объявил, что пора завтракать, недвусмысленно добавив, что если они не поторопятся, их порции проглотит ходячая чёрная дыра. Уходя из лазарета, он услышал позади себя протяжный вздох. Он вернулся в столовую как раз вовремя, чтобы пинком отогнать Луффи от стола, пока остальные не расселись.

За завтраком Санджи каким-то образом удалось избежать неловких вопросов и пристальных взглядов. Доев, он сразу вскочил и выскользнул за дверь, бормоча на ходу, что ему срочно нужно дочитать книгу. Поход в библиотеку не занял много времени; чёртова лестница послужила лишь небольшой помехой.

Робин там не оказалось. Санджи испытал странное облегчение. Сейчас утро, это время она предпочитала проводить в саду. Ее любовь к цветам казалась вполне понятной. Санджи задумывался, было ли это одним из эффектов её Дьявольского фрукта. Он даже не знал, когда она его отведала, так что, возможно, этот интерес всегда сосуществовал с её силой.

Быть может, он понимал это чувство. Чувство одиночества, вечные поиски себя. Потребность быть частью команды и любовь к тому, что всегда будет рядом и никогда не бросит. Сам он выбрал море. А Робин…

Наверное, он слишком много об этом думал. Не могут же все быть такими же глупыми романтиками, как он.

Он быстро выбрал другую книгу (на этот раз сборник моряцких преданий), но не знал, куда поставить первую. В конце концов, она принадлежала Робин, а у неё наверняка есть какая-то система организации, и он не хотел бы её нарушить, но и бросить книгу на столе тоже не мог. Моральный долг обязывал его вернуть книгу на её законное место.

Поэтому, зайдя в комнату, Робин обнаружила, как Санджи склонился перед полками, щурясь и бормоча что-то себе под нос, как человек, который потерял очки и пытался найти их в холодильнике.

— Тебе помочь? — спросила она с искорками смеха в глазах.

Санджи развернулся. Его лицо озарилось улыбкой ещё до того, как он её увидел.

— А, Робин-тян, какое совпадение~! Я просто… — его бесполезные руки снова затряслись в судорогах. Книги попадали вниз.

Как бывает в подобные моменты, мир вокруг замедлился. Санджи испытал достаточно приливов адреналина, что стал таким же зависимым от него, как и от никотина. Это было неизбежно в безумной обстановке, царившей на кухне ресторана, где регулярно случались катастрофы, которые необходимо было предотвратить любыми средствами, даже если для этого нужно было научиться ловить тарелки ртом и вычислять траекторию примерно тридцати разных предметов, чтобы поймать их и удержать на ноге. Но, как оказалось, книги — не тарелки (более толстые, немного мягкие, полные легко мнущихся страниц), и тело по-прежнему его не слушалось. Всё, что он мог сделать, это беспомощно взмахнуть руками, теряя равновесие.

Робин спасла его от кармической участи; выросшие из пола руки подхватили Санджи до того, как он разбил себе голову. Вдобавок ко всему, она поймала упавшие книги. У Санджи была одна секунда, чтобы стряхнуть упавшие на глаза волосы, прежде чем руки Робин мягко подтолкнули его в вертикальное положение. Голова ещё не перестала кружиться, а Робин уже протянула ему книги.

— Мы же не хотим снова повредить твой нос, — сказала она с лёгкой улыбкой. Санджи покраснел как помидор. Он попытался спрятать лицо, но лишь случайно потянул себя за чёлку. Может, ему стоит её отрастить, чтобы она закрывала его распухший нос, нет, лучше сразу всё лицо. Он не хотел выглядеть как какой-то побитый щенок перед одной из самых утончённых женщин на свете.

— Спасибо, — выдавил из себя Санджи, склонив голову. Давненько он не разглядывал туфли Робин. Удивительно, как девушки вообще в них ходят. Ему однажды пришлось их примерить на часок-другой и он еле выходил… так, этот ход мыслей становится опасным, переходи к делу — Я пришел её вернуть, — пробормотал он и, не поднимая головы, протянул ей книгу, надеясь, что его руки не сильно дрожали.

— Разве ты не хочешь оставить их себе?

Санджи опешил и медленно поднял взгляд.

— Что? Нет, я имел в виду… Они твои, я бы не…

— Мои? Но я же тебе их подарила. Наверное, я неясно выразилась…

Робин неуверенно потёрла подбородок. От одного этого вида у Санджи заныло сердце.

— Нет-нет-нет! Мне так жаль, что я неправильно тебя понял, Робин-тян! Твоя доброта растрачена впустую на такого болвана, как я…

Робин положила руку на плечо Санджи, настоящую руку. Он вздрогнул, словно поражённый молнией Энеля. Он был так взбудоражен, что не заметил печального взгляда, которым одарила его Робин.

— Тебе не нужно извиняться.

От её слов веяло материнским теплом. Воспоминания Санджи были слишком смутными, чтобы сравнить. Пустота в его сознании готова была согласиться со словами Робин, но какая-то часть его сопротивлялась, как это всегда бывало в подобных ситуациях.

— Т-ты правда хочешь отдать их мне? Но их же так много, и ты купила их за свои деньги, и…

Санджи хотел было вернуться к полкам, но Робин развернула его лицом к себе. Он привык видеть Робин спокойной и уравновешенной, с извечной загадочной улыбкой на лице. Это было что-то совсем другое. Даже в трудные времена она не теряла своё мрачное чувство юмора, что лишний раз доказывало, насколько опытнее и мудрее она была. Она редко бросала хмурый взгляд на кого-либо из команды.

И уж точно не на него.

— Почему бы нам не присесть? — сказала она. Санджи молча повиновался. Они сели рядом на один из диванчиков вдоль стен. По-хорошему, сердце Санджи должно было трепетать от подобной близости, но почему-то его не покидало чувство, что он напортачил с блюдом и теперь объясняется перед Зеффом. Он не ожидал снова почувствовать стыд, сжигающий его изнутри. Это было даже хуже, чем он помнил.

Санджи собрался с духом и посмотрел на неё. К своему облегчению, он не встретил холода в её взгляде. И всё же она сидела, опустив глаза; может, она не хотела его видеть. Ну вот, он сказал что-то не то, и теперь она зла на него. Сейчас она его отругает.

— Я правда очень благодарен за подарок, — сказал он, почему-то думая, что этим всё исправит. — Я в долгу не останусь — приготовлю всё, что пожелаешь: тарталетки, круассаны, лунные пирожные… О, я думаю, тебе понравится это лакомство, оно называется веткук, ты слышала о нём? Это шарики, которые можно начинять мясом или медом и…

— Санджи, — Робин одарила его улыбкой, и Санджи растаял под её взглядом, словно шоколад под июньским солнцем. — Всё хорошо. Я не сержусь. Тебе не нужно меня подкупать, — она усмехнулась, глядя, как рьяно он принялся возражать, прежде чем снова опустить глаза. — Я хотела кое-что у тебя спросить.

— Спрашивай что угодно.

Тонкий палец очертил круг на её ладони, будто помешивая кофе. Довольно милая привычка.

— Почему ты последовал за мной на Эниес Лобби?

Санджи напрягся, вопросительно приподняв бровь. Никто не вспоминал Эниес Лобби. Как и с другими похождениями, стоило им закончится, все неловкие вопросы, эмоции и конфликты оставались позади. В этом отношении команда была так же беззаботна, как и её капитан. Иногда настолько, что это разочаровывало. Порой Санджи казалось, что он единственный, кто держался за всё пережитое, даже за то, что все были рады забыть. Как бы он ни старался, все эти вещи мучили его, напоминая о себе, но… он был уверен, что разговоры о них только разозлят остальных.

Он никогда не расспрашивал Нами о её матери. Никогда не говорил с Усоппом о его низкой самооценке. Не говорил с Луффи об Эйсе. Никогда ни с кем не говорил о том единственном случае, когда двое членов команды покинули её, или о том, когда один из Мугивар чуть не погиб.

Все шло довольно хорошо, до вчерашнего вечера.

Неужели всё это время Робин испытывала то же самое? Держала все свои переживания в себе на протяжении двух лет, чтобы сейчас разом выплеснуть их наружу?

— А почему бы и нет? — ответ прозвучал грубее, чем он хотел.

— Я нахожу любопытным, что мужчина, который выполняет любой женский каприз, не послушался, когда я велела забыть про меня. Я даже сказала, что хочу умереть.

Два года, конечно, большой срок, но даже с учётом этого слова Робин заставили Санджи до боли стиснуть зубы.

— Никто никогда не должен хотеть этого. Ты заслуживаешь счастья, Робин-тян. Ты больше, чем просто жертва.

Робин улыбнулась ярче, чем обычно, но лишь на мгновение, прежде чем снова отвести взгляд.

— …То было ужасное место, но я никогда не была так счастлива, как в тот день. Моё сердце по-прежнему трепещет, когда я слышу подобное.

Она не сердилась на него. Санджи облегчённо выдохнул, будто гора сошла с плеч.

— Это чистейшая правда. Я буду повторять это снова и снова.

— То же самое касается и тебя.

— М? — Санджи рассеянно поморгал. Не успев это осознать, он угодил в ловушку Робин.

— Ты заслуживаешь счастья, Санджи. Ты больше, чем просто жертва.

Её слова ошпарили Санджи, словно чан с кипятком.

Во рту пересохло. Горло слиплось от неожиданной сладости.

Ему казалось, что он снова умирает с голоду.

— Я… — Санджи пришлось напрячься, чтобы бурлящие в нём эмоции не отразились на лице. Он сглотнул.

Взгляд Робин напоминал взгляд богини — властный и великодушный.

— Я хочу, чтобы ты это знал, — она взяла его за руки.

Его кожа кипела и пузырилась, будто он снова схватился за плиту, но на этот раз он всё чувствовал. Его руки горели в благодатном огне или, может быть, чёртовы нервы снова шалили. Он пролепетал что-то невнятное и, вырвав руки из её хватки, слепо побежал к двери. Развернувшись, он пошатнулся и врезался плечом в полки. Одними ногтями он нашарил дверную ручку. За гулом собственного сердцебиения он услышал грохот падающих книг, но он не мог обернуться, ведь тогда ему пришлось бы остаться.

Он не открывал глаз, пока не почувствовал дуновение морского бриза и не услышал, как хлопнула дверь.

Перед ним стояла Нами. В кои-то веки Санджи не хотел, чтобы она его видела.

Нами застыла с протянутой к двери рукой. Она была не менее удивлена внезапному появлению Санджи. Её взгляд скользнул по его фигуре, замечая выступивший на лбу пот, бледную кожу, и постепенно смягчился.

— Извините, Нами-сан, — пробормотал Санджи, пятясь в сторону, — не буду вам мешать…

— Ты в порядке? — её вытянутая рука сместилась к его плечу.

Санджи увернулся и, спотыкаясь, направился к лестнице, на автомате выдав «Я в порядке», но быстро спохватился. Нами многозначительно посмотрела на его руки. Они снова дрожали, охваченные жгучей болью. Видимо, дело всё-таки в повреждённом нерве, а не его богатом воображении. Он пошатнулся на ступеньках и потянулся за баночкой с таблетками, пытаясь открутить сраную крышечку, роняя её, как чёртов, мать его, идиот, неуклюжий болван

Нами поймала баночку и настойчиво положила руку ему на плечо.

— Сядь, — сказала она. Санджи сел. — Сколько?

— Одну, — процедил он сквозь зубы, пристально глядя на руки, лежащие у него на коленях, и пытаясь подчинить их своей воле. Бесполезно; они ему больше не принадлежали.

Нами плюхнулась рядом с ним на ступеньки, крепко взяла его за запястье и положила ему в ладонь одну из безвкусных таблеток.

— Я постараюсь держать твою руку неподвижно, хорошо? Давай, потихоньку.

Вдвоём они приложили все усилия, чтобы удержать его руку, и ему наконец удалось поднять её и положить в рот таблетку. Проглотив её, Санджи наклонился и положил голову на колени. Нами молча закрутила крышечку и вернула ему лекарство.

— Ну вот, не так уж плохо, правда?

Санджи с трудом приподнял голову.

— А?

— Я помогла тебе, и ты не взорвался. Мир не рухнул, или что там тебе ещё мешает просить о помощи.

Санджи не смог удержаться от смеха.

— Спасибо. Так… вы меня не ненавидите?

Нами обняла колени и уткнулась в них подбородком, не глядя на него.

— Я ненавижу, какой ты порой упрямый.

— Мне жаль, что я вас расстроил.

— Нет, не жаль.

— Мне правда жаль! Может, мне вам тебе что-нибудь приготовить? Как насчет коктейля? Или, может быть, заварной крем с фруктами? Это не займет много времени.

Его руки ещё дрожали, но он смог кое-как ухватиться за перила. Нами пристально наблюдала за ним, глядя, как он идёт в сторону камбуза.

— Тебе стоит сейчас готовить? Обезболивающие так быстро не действуют.

Очевидно, так оно и было, но Санджи всё равно улыбнулся.

— Всё нормально, я могу готовить. Я хочу готовить.

— По-моему, ты не до конца со мной честен.

— Нет, правда! Я хочу загладить свою вину за причинённое беспокойство, поэтому я приготовлю вам всё, что захотите, хорошо?

Несмотря на то, что Нами по-прежнему сидела на ступеньках, он почувствовал всю тяжесть её осуждающего взгляда. Наконец она вздохнула и встала.

— Нет, спасибо.

Улыбка Санджи исчезла.

— Что? Но…

— Я не хочу тебя напрягать, — это всё, что она сказала, прежде чем скрыться в библиотеке. Санджи понял, что снова облажался. Постояв там посреди лестницы, как бездомный щенок, Санджи спустился вниз. Он настолько погряз в круговороте жалости и ненависти к себе, что прошел мимо Зоро и Брука на кухне, даже не моргнув глазом.

Зоро и Брук на кухне.

Зоро и Брук на его кухне.

Какого дьявола Зоро и Брук забыли на кухне?

Санджи обернулся и увидел эту парочку застывшей у дверцы холодильника. Зоро держал меч угрожающе близко к замку. Оба стояли с выпученными глазами, как и он сам (хотя в случае Брука ему нечего было выпучивать).

Даже в сочетании с трясущимися руками лицо Санджи приобрело почти что дикое выражение.

— У вас три сраных секунды, чтобы убраться отсюда, иначе я разобью ваши грёбаные головы, как чёртовы яйца, и буду использовать их как миски до конца ваших жалких жизней.

— Не думаю, что эта угроза применима ко мне, я ведь не живой…

Рука Санджи дёрнулась к подставке ножами, и Брук внезапно оказался по другую сторону барной стойки. Теперь остался только Зоро, но даже он отступил и вложил меч в ножны.

— Я просто хотел выпить, ясно?

— И немного молока, — добавил Брук из своего укрытия.

— …Да, — Зоро выглядел немного смущённым. — Молоко и выпивку. Просто достань мне бутылку, а?

Просьба была настолько странной, что сбила Санджи с толку. Он был слишком отвлечён, чтобы продолжать угрожать им ножом, и, не глядя, сунул его обратно в подставку.

— Что это ещё за сочетание такое?

— Видите ли, — начал Брук, когда Зоро не ответил, — я беседовал с Зоро-саном о том, как молоко полезно для костей. Он ведь совсем недавно сломал рёбра, и я предложил ему немного подлечиться, но…

— Что за дерьмо. Ты правда так ненавидишь свои вкусовые рецепторы, Маримо?

— Заткнись! — взревел Зоро, его рука потянулась к мечам, но, к счастью для всех присутствующих, он сумел сдержаться. — Я не люблю молоко!

— Тогда что, чёрт возьми, заставило тебя подумать, что молоко в сочетании с пивом будет лучше?!

— Ну, если мне не нравится молоко, но нравится пиво, то вместе будет вкуснее, верно?!

О боже мой. О мой грёбаный бог. Он знал, что чёртов мечник был глуп, но даже не подозревал, что настолько. Как так выходит, что спустя столько раз Зоро продолжал его удивлять? Санджи пошатнулся, будто его ударили. Ему пришлось опереться на стол.

— Это просто чудо, что ты выжил хоть одну секунду вне родительского дома.

Рука Зоро замерла на рукоятях мечей.

— А?!

— Брысь к чёрту с моей кухни, пока ты не осквернил её своим ужасным чувством вкуса.

— Ну, если бы ты просто дал мне то, что я хотел, тогда… Эй! — Зоро громко возмутился, когда Санджи отшугнул его, как крысу, пока наконец не понял, что от него хотят, и плюхнулся за стойку в ожидании. — Это всего лишь напиток, — пробубнил он, свирепо глядя, как Санджи закатывает рукава. — Я могу и сам себе налить, придурок.

— Ну да, конечно. Брук, тебе тоже молока?

— Было бы замечательно, — пропел музыкант. Вдвоем они спокойно игнорировали ругательства, которые бурчал в их адрес Зоро.

Когда Санджи вернулся с одним только пакетом молока, Зоро хлопнул по столу рукой.

— Это ещё что такое? Разве я не говорил тебе взять выпивку, дерьмокок!

— Расслабься, — вздохнул Санджи, передавая стакан скелету. — Я не стану травить даже такого неисправимого придурка, как ты. Я его подогрею.

— Я же сказал, я не люблю молоко.

— А я не могу поверить, что мне приходится объяснять это взрослому мужчине, но при разных температурах у продуктов меняется вкус.

Молоко уже начинало пениться. Медленно его помешивая, Санджи достал из соседнего ящика половник, а затем порылся среди баночек со специями в поисках мускатного ореха.

— Думаю, это тебе понравится гораздо больше, чем холодное молоко. Заодно оно помогает быстрее засыпать, не то чтобы тебе нужна была помощь с этим.

— Что это ещё за хрень, — фыркнул Зоро, пристально следя за руками Санджи, когда тот взял корицу и мёд и принялся их растирать их в пасту.

— Кое-что для вкуса.

— Я просто хотел молока.

— Нет, ты хотел молока, смешанного с твоим сраным пойлом. Вот с чем его надо смешивать, — залив получившуюся смесь молоком, Санджи поставил стакан перед Зоро. — Вуаля, успокаивающий напиток, который перенесет твоё сознание в страну сладких грез, Маримо. Может, вспомнишь, как в прошлой жизни, будучи водорослью, ты беззаботно колыхался в морских течениях.

— Заткнись уже, — прошипел Зоро и залпом опустошил стакан. Эх, а он так старался.

Санджи прошептал Бруку:

— Не обращай внимания, он всегда такой раздражительный, когда не выспится.

— Я брошу этот стакан тебе в голову и не пожалею.

— А, теперь я вижу, что вы имели в виду.

— Ну держись у меня, скелет…

— Упс, — протянул Санджи, выхватывая стакан из рук Зоро и быстро ставя его в раковину. — Не истери, а то десерт не получишь.

— Пошел ты, — прорычал Зоро так ядовито, как только мог, после чего угрюмо прошествовал за дверь. Это прозвучало бы куда более угрожающе, если бы, уходя, он не старался подавить зевок. Санджи ухмыльнулся ему вслед, но как только дверь за ним захлопнулась, его лицо снова стало хмурым.

— Даже не распробовал.

— Вы двое недавно ссорились?

Санджи посмотрел в пустые глаза Брука и пожалел, что черепушка не выдавала его истинных эмоций.

— Не знаю, о чём ты, Брук, мы вроде как всегда ссоримся.

— Я не имею в виду ваши обычные драки. Я имел в виду нечто более серьёзное.

Санджи поморщился, вспомнив о прошлой ночи. Даже его нос заныл от воспоминаний. Брук ведь тогда спал, его не было с ними… и за последние несколько минут они никак себя не выдали, верно?

— С чего ты взял?

Брук допил остаток молока и с тихим стуком поставил стакан на стол.

— Обычно Зоро-сан не уходит в разгар перепалки. Такое чувство, будто он хотел уйти как можно скорее.

Санджи нахмурился. Это имело смысл. А если что-то имело смысл в отношении к Зоро, это смело можно считать поводом для беспокойства.

— Чёрт, — выдохнул он. — Если уж на то пошло, это я должен на него злиться.

— Значит, что-то всё же произошло? — заговорщическим шёпотом спросил Брук.

— Знаешь, у меня ещё осталось немного пряного молока, — сказал Санджи и, не дожидаясь ответа, медленно наполнил молока в пустой стакан Брука, стараясь, чтобы ни капли не выплеснулось за пределы стакана. Скелет промолчал.

Остаток дня был не таким утомительным, как утро. Ему всё ещё нужно было приготовить обед и ужин, но это не шло ни в какое сравнение с эмоциональным шквалом, который ему пришлось пережить. Санджи предположил, что когда все проснулись, на корабле вновь воцарилась привычная шумная атмосфера, и все были слишком заняты своими делами, чтобы расспрашивать его о чём-то. Когда Луффи каким-то образом убедил Фрэнки построить на палубе пушку, чтобы выстрелить собой в небо, в душе Санджи был благодарен ему за учинённый хаос, даже если потом он вместе с остальными здравомыслящими членами команды громко ругал этого идиота.

После ужина он снова вызвался на первую вахту. Зоро демонстративно уставился в стену. Чоппер покосился на его распухший нос, но промолчал. Луффи кивнул:

— Хорошо, — но его глаза уже слипались.

— Прошлой ночью он умудрился разбить лицо, — отметила Нами. Ей не нравилось, как легкомысленно капитан принимал решения.

— Я буду осторожен.

— Он говорит, что будет осторожен.

И на этом вопрос был закрыт.

В «вороньем гнезде» как всегда было тепло и уютно. Смотровая площадка слегка раскачивалась над океаном. Небо выглядело спокойным. Всё было тихо. Санджи начал опасаться, что с таким успехом вскоре заснёт под мерную качку волн.

Стоило ему об этом подумать, как люк приоткрылся, и из него показалась пышная шевелюра музыканта.

Эти мечники так и норовят донимать его по ночам.

— Эй, придурок, я первый дежурю.

— О, я знаю, — ответил Брук. Он ловко подтянулся через отверстие в полу и подошёл к тому месту, где устроился Санджи. — Но видите ли, Робин-сан сказала, что вы забыли кое-что в библиотеке, и поэтому она попросила меня вам это передать, — порывшись у себя в волосах, Брук извлёк на свет том «Морских историй».

Значит, она не захотела сама его передать, да?

— Ха. Спасибо, но я предпочел бы видеть чудесный лик Робин-тян вместо твоего, — тем не менее, он устало улыбнулся и потянулся за книгой.

Скелет остался стоять, заламывая пальцы так, что они трещали, словно маракасы.

— Я должен признаться: я солгал.

— М?

Брук глубоко вздохнул и продолжил:

— Робин-сан собиралась сама её принести, но я встретил её по дороге и настоял на том, чтобысамомупередатьвамкнигу, — выпалив всё разом, скелет перевёл дыхание, несмотря на отсутствие лёгких. Однако теперь он уже не выглядел таким нервным. Санджи не разделял его чувств.

Его ботинок попал Бруку прямо в глазницу, заставив того взвизгнуть и замахать руками в неуклюжей попытке его сбросить.

— Какого хрена, — рявкнул Санджи, вскакивая на ноги. Судя по реакции, он едва сдерживался, чтобы не швырнуть вдогонку и книгу. — Какой смысл лгать, если ты все равно струсишь и во всём признаешься? Возвращайся и пришли сюда Робин-тян!

— Вы действительно этого хотите? — спросил Брук, держа перед собой ботинок Санджи, как святой крест. Санджи прикусил губу, морщась от вкуса лекарственной мази Чоппера, и опустил руку.

— …Не особо, — он плюхнулся обратно на свое место и притворился, что растекается по сидению. — Просто верни мне мой ботинок и убирайся отсюда.

Брук послушался, но лишь наполовину. Санджи закатил глаза, когда скелет взгромоздился на сиденье рядом с ним, согнув свои слишком длинные ноги под неудобным углом.

Может, если он будет молчать, Брук поймёт намёк и не станет приставать с расспросами.

— Вам не интересно, почему я хотел сюда подняться?

— Мне интересно, какого чёрта ты всё ещё здесь.

— Одна птичка напела мне, что вам знакома смерть.

Ругательства, едва не сорвавшиеся с языка, застряли у Санджи в горле. Он в страхе посмотрел на Брука. Тот сидел абсолютно неподвижно. Если бы не постукивание его пальцев о колени, можно было подумать, что перед ним обычный скелет. В нелепом парике.

Кок быстро спохватился. Он встал на ноги и, шумно дыша, решительно направился к лестнице.

— Чёртов Маримо тебе сказал, да? Я-то думал, даже он поймёт, что это был личный, мать его, разговор, придурок мускулоголовый, я ему…

— Прошу прощения, — с джентльменским спокойствием сказал Брук. Он поймал Санджи за плечо и для этого ему даже не пришлось вставать с места. — Он больше никому не рассказывал. Только мне.

Санджи недоверчиво покосился на него. Когда это Брук стал их доверенным лицом? Что ж, однажды он уже доказал, что умеет хранить секреты, поэтому кок с ворчанием вернулся на своё место.

— И что?

Брук скрестил колени, глядя перед собой.

— Услышав это, я почувствовал определённое родство с вами. Как будто мы в чём-то схожи.

— Надеюсь, что нет, извращенец, — пробормотал Санджи.

Даже после столь наглого лицемерия Брук остался невозмутим.

— Так что, если вы не против, я хотел бы услышать вашу историю.

— Это не так важно, я просто… В смысле, я преувеличивал. По сравнению с тем, кто буквально умер…

— Но вы были близки к этому, не так ли?

Санджи набрал в лёгкие как можно больше воздуха и шумно выдохнул.

— Да, — сказал он, и за этим одним словом скрывался вес целого океана. — Наш корабль потерпел крушение. Я проторчал восемьдесят пять дней на пустынной скале. Чуть не умер с голоду. Под конец выглядел почти как ты, — с хриплым смешком закончил он. Брук не поддержал шутку, и Санджи замолк.

— И вы единственный, кто выжил? — голос Брука звучал так, словно у него должно быть воплощение: облачко леденящей смерти, вздымающееся в небо. Беседа шла тяжело. Санджи опёрся на колени и представил, что у него во рту сигарета.

— Нет. Там был один пират. Старикан, который со своей командой напал на наш корабль прямо перед бурей, — никаких шуток. В этой части рассказа не было ничего смешного. Санджи невольно перешёл на шёпот.

— Он что-то сделал?

— Да, — это та часть, где он затянулся бы спасительной сигаретой, будь у него такая возможность. Он запнулся. Высота смотровой площадки внезапно дала о себе знать. Он схватился за виски и попытался остановить головокружение.

— …Понятно.

— Нет, постой. Это прозвучало странно. Дай мне минутку.

Брук дал ему две.

Когда дыхание перестало сбиваться, Санджи снова поднял голову, глядя в пространство.

— Он отдал мне всю еду, что у нас была, и ему пришлось съесть собственную ногу.

Несмотря на то, что конец признания он пробормотал себе под нос, оно прозвучало как выстрел. По ощущениям тоже. Нутро будто пронзила пуля и потянула его обратно в Ист Блю, в ставший родным плавучий ресторан.

Брук сжалился над ним и не стал обращать на него взгляд своих пустых глазниц. Его пальцы не переставали пощёлкивать.

— Это не самое приятное чувство, — сказал он. Санджи даже не пришлось спрашивать, что он имел в виду.

— Что ж. Мы оба пережили этот ад.

— Вы уверены?

В ответ Санджи лишь вздохнул, протянув перед собой ноги.

— Признаюсь честно, — продолжил Брук; его мягкий голос утратил прежнюю певучесть, — своим появлением вы спасли меня от одиночества. И всё же. Порой ко мне приходят те же мысли, которые преследовали меня на протяжении этих пятидесяти лет.

Почему я?

Почему это случилось со мной? Почему я должен терять близких мне людей? Почему люди должны жертвовать собой ради меня? Почему я должен жить в этом несправедливом мире? Почему ты так поступил, как я могу отплатить тебе, что я вообще сделал, чтобы заслужить второй жизнь, когда я должен был умереть?

Почему почему почему почему почему почему почему почему почему почему почему почему почему почему почему почему

— В ситуациях, подобных нашим, трудно не задуматься о ценности своей жизни. Не так ли?

Санджи подпёр руками подбородок и пожал плечами.

— Наверно.

В какой-то момент Брук перестал постукивать пальцами и сцепил их, словно кусочки пазла. Удивительно, как они держались под давлением стресса.

— Я бы всё отдал, чтобы поделиться способностью своего фрукта с остальными. Если бы мы только могли как-то её разделить… — после долгого молчания Брук бросил попытки нормально усесться на скамейке, явно не рассчитанной на его рост, и просто расставил ноги в стороны. Санджи показалось, что они занимали почти весь пол. — Более того, пока моя душа остаётся здесь, никто другой не сможет обладать такой же силой. Подумайте, сколько справедливых правителей или великих революционеров погибнут из-за этого. И всё же такому пирату, как я, чудесным образом выпал шанс обрести вторую жизнь, возможно, даже бессмертие. Разве это не эгоистично?

Санджи ощутил укол вины: слова музыканта звучали утешительно знакомо, по крайней мере, по духу. В этот единственный момент, он почувствовал себя на одной волне с чёртовым скелетом. Наконец Брук наконец задал вопрос, которого он опасался:

— Вы поэтому бросаетесь защищать других, совершенно не думая о себе? — на что Санджи не смог ответить ничего, кроме:

— Да, — он глубоко вздохнул, морщась от того, как внутри всё сжималось от отсутствия знакомого всепоглощающего дыма. И как другие люди обходились без сигарет?

— Наверное, мне стоит поступать так же.

— Не надо, — в отчаянии выпалил Санджи, прежде чем смог это осознать. Когда его зрение прояснилось, он понял, что лихорадочно вцепился в плечо Брука. Его руки снова начали дрожать. Он мог бы случайно сломать ключицу, если бы не взгляд бездонных глазниц Брука, заставивший его замереть. Во время их разговора всё, о чем Санджи мог думать, это его собственное осунувшееся лицо, которое он видел мимоходом в отражениях луж, его впалые щеки и запавшие глаза. Открывая рот, он наполовину ожидал, что его несчастное сердце вот-вот выпрыгнет из груди.

Санджи отшатнулся и подскочил на ноги. В смятении он принялся расхаживать взад-вперёд, зажимая рот рукой. Он не осмеливался поднять глаза на Брука. Не сейчас.

— Но ведь вашу логику можно использовать и по отношению ко мне, не так ли?

— Нет, — прохрипел Санджи. В горле стоял комок. — Заткнись на хрен. Не делай этого.

— Мне повезло, что я выжил благодаря жертве других…

Санджи в два шага добрался до противоположной стены и пнул её с такой силой, что вся комната затряслась.

— Не делай этого со мной, Брук.

— …почему мы заслуживаем жить, если кто-то другой должен умереть?

Ещё удар. Гантели Зоро упали с стойки и раскатились по полу.

— Как давно ты в команде, а?! Ты не имеешь права!

У Брука было лицо смерти. Об этом легко было забыть за его дешёвыми солнцезащитными очками и пышным боа, но если отбросить всю мишуру и персону музыканта, остаётся леденящий кровь образ смерти. Брук открыл рот, и температура в комнате опустилась ниже нуля.

— Назовите хоть одну причину, по которой я не должен применять вашу философию к своей собственной жизни.

Третий удар пришёлся мимо. Санджи потерял равновесие и ударился головой о стену.

— Чёрт бы вас побрал! Почему это всем внезапно приспичило лезть ко мне в голову?! — чёрные пятна перед глазами ещё не рассеялись, чтобы как следует видеть, но он смог разглядеть размытые очертания Брука и устремил своей яростный взгляд в его направлении. — Ты от этого тащишься что ли, придурок?! Развлекаешься, обращая мою сраную логику против меня, да?!

— Это не логика, это чувство вины, — спокойно сказал Брук. Санджи выругался, споткнувшись об одну из дурацких гантелей Зоро и рухнул на развалившуюся стойку. — Пожалуйста, скажите мне, какая между нами разница. Что даёт вам право стремглав бросаться навстречу смерти, но мешает мне сделать то же самое, несмотря на то, что те же аргументы применимы и ко мне?

Санджи бросил попытки выбраться из-под груды металла, разлёгшись поверх неё, и вместо этого сосредоточил все свои силы на том, чтобы вдолбить скелету правду такой, какой он её видел.

— Чёртов Лабун, идиот! Ты не можешь просто умереть, не выполнив своего обещания!

— И что? — ответил Брук тоном таким мягким, что Санджи невольно рассмеялся.

— А то, что он ждёт тебя! Хочешь знать кое-что? Когда мы встретили его, я сказал, что те, кого он ждал, уже давно умерли и никогда не вернутся — и ладно, возможно, отчасти это было так, но разве ты не хочешь доказать, что я был неправ?

— Вы уклоняетесь от ответа.

— Я даже, не знаю, что ты, чёрт возьми, хочешь от меня услышать, — простонал Санджи, закрыв лицо руками. — Уходи. Оставь меня в покое.

— Возможно, у меня есть незаконченные дела, но и у вас тоже. Вам ещё предстоит найти Олл Блю. И вы, похоже, не считаете это причиной перестать рисковать своей жизнью ради других.

Санджи глубоко вздохнул:

— Чёртов сраный скелет, — не получив ответа, он приподнял голову, чтобы посмотреть, и случайно сбросил ещё одну гантель со стойки.

Санджи дождался пока утихнет грохот и начал следующее предложение со вздоха:

— Когда мечтатель умирает, не достигнув своей цели, это трагедия, — объяснил он, устало жестикулируя в потолок. — Когда дурак умирает, следуя за какой-то небылицей, это комедия.

— Вы сомневаетесь по поводу Олл Блю?

— Конечно нет, — фыркнул Санджи. На секунду в его голос вернулся былой запал. — Оно существует. Но у тебя есть точное место, куда тебе нужно попасть. Я же просто запрыгнул на борт на случай, если мы найдём его по пути. И насколько, по-твоему, это вероятно в таком огромном море? Может, мы уже проплыли мимо него — откуда мне знать? Может, оно прямо сейчас под нами, и я об этом никогда не узнаю.

Долгое время Брук ничего не говорил. Санджи, безучастно смотревший в потолок, уже было подумал, что скелет ушёл, пока две костлявые руки не вытащили его из-под развалившейся стойки. Оказавшись на свободе, Санджи просто рухнул на одну из перекладин, но Брук мягко взял его за плечо и прижал к себе. Объятие вышло крайне неловким, учитывая, что ему в ухо тыкались рёбра, но это было опредёленно лучше, чем сраные гантели Маримо. Он позволил себе обмякнуть в объятиях Брука.

— Вы никогда никому об этом не рассказывали?

— Нет, — выдохнул Санджи, дёргая ниточки из бинтов. Брук взял его за запястье костлявыми пальцами.

— Вам стоит с кем-нибудь поговорить. Не обязательно со мной, но… пожалуйста, подумайте о том, чтобы поделиться этими мыслями с кем-то, кому вы доверяете. В конце концов, вы не одиноки.

Сквозь полуприкрытые веки Санджи наблюдал, как его свободная рука неуклюже сжималась и разжималась.

— Как бы то ни было, я думаю, что и ваша смерть была бы трагедией.

— Не такой, как…

— Нет, — твёрдо сказал Брук, аккуратно проведя пальцами по обожжённой ладони Санджи. — Трагедия есть трагедия.

---

Примечания:

Рада, что наконец закончила эту главу. Жаль, возможностей переводить в последнее время не так много, по разным причинам.

После этой главы думала взять перерыв с фиком. Пока не решила, чем займусь, но подозреваю, что либо одним из впроцессников, либо переведу ван-шот по Куску. Планов на перевод много, времени на всё не напасёшься)