Золотое трио в гостях (джен)

Наступил август. Уизли вернулись из Египта, и Рон пригласил Седрика на обед в Нору. За время жизни в гостях он стал считать пуффендуйца одним из своих близких друзей. Может, директор желал так сблизить четыре факультета после неудавшейся попытки Тома Реддла вырваться из дневника?

В любом случае, Молли была только рада приходу гостя. Стремление позаботиться о ком-нибудь было основой характера Молли, и если в прошлом году свою заботу она перенесла на Гарри, то в этом году её жертвой стал Седрик Диггори.

Вернулся Седрик домой следующим утром, объевшийся пирожков. Рона удержала в Норе мать, желая выслушать рассказ о жизни Рона у пуффендуйца.

Гермиона искренне радовалась публикации своей первой статьи в "Придире". Наконец-то её желание общественной деятельности было удовлетворено! Её радость была так велика, что на слова Ксено о невозможности заплатить она пролепетала нечто невразумительное и едва не закружилась в танце.

Дабы порадовать новую сотрудницу, Лавгуды устроили праздничное чаепитие.

Проходило оно в Хогсмиде, куда они добрались на автобусе "Ночной рыцарь".

Мадам Розмерта, едва увидев Лавгудов, принялась потчевать их по высшему разряду. Здесь было и сливочное пиво, и травяные чаи, и сладости из "Сладкого королевства". Хозяйка наотрез отказалась брать плату с Лавгудов, аргументируя это старой дружбой.

Гермиона была рада. Это, конечно, был не праздничный пир в Хогвартсе, но, сравнивая его с семейными пикниками, всегда холодными и излишне степенными — отец и мать явно вообразили себя дворянами или джентри, — Гермиона точно выбирала посиделки с Лавгудами. Они просто веселились и общались, как и положено семье.

Может, она нашла настоящую родню? Надо сказать директору спасибо.

Гарри и Джемма подходили к дому Дурслей. Слизеринка хмурилась.

"Этот дом, — рассуждала она, — больше того, что оставил мне дед. И лучше ухожен. Значит, опекуны Гарри — люди состоятельные. Но Гарри был у них на положении раба! И при этом у них хватает наглости чего-то от него требовать. Ну что ж. Посмотрим, что будет. В крайнем случае я, как совершеннолетняя, могу применять магию".

На стук им открыла тётка Гарри. Вид у неё был несчастный.

— Ну наконец-то! — воскликнула она. — Мардж совсем с ума сходит! Для чего ты ей нужен, я не знаю, но будь осторожен. А это кто? — спросила она, увидев Джемму.

— Джемма Фарли, моя дальняя родственница, — ответил ей Гарри.

Миссис Дурсль ничего не ответила.

Они прошли в дом. В гостиной сидела Марджори Дурсль в окружении собак, о чём-то говоря с Верноном. Заметив Гарри, она замолчала, а затем потоком начала извергать ругательства:

— О! Явился, паршивец! Где ты был? Неблагодарный, ты должен отрабатывать своё проживание здесь, а не шляться где попало! Еще и притащил какую-то девку! Небось, как и твоя мать негод...

Фарли взмахнула рукой, и нечто, похожее на грязную тряпку, влетело Марджори в рот.

— Не волнуйтесь, я совершеннолетняя и могу применять чары безнаказанно, — слизеринка мило улыбнулась, — поэтому птиц, пугающих гостей, не будет. Вы хотели видеть нас? Какие милые собачки!

Гарри с удивлением смотрел, как злые, вероятно, специально натасканные Мардж бульдоги смирно лежат, принимая ласки от Джеммы. Вернон молчал, опасаясь волшебницы.

Мардж наконец избавилась от кляпа и обрушилась на Гарри и Джемму с такими ругательствами, какие не пришли бы в голову и пьяному матросу.

Лучше бы она этого не делала.

Дальнейшее Дурсли помнили как самый страшный кошмар.

Уже уходя, Джемма расколдовала Мардж и стёрла ей память.

Гарри всё ещё смеялся:

— Это же был настоящий цирк! Спасибо!

— Пожалуйста, я и сама повеселилась. И как ты терпел их столько лет?

Гарри пожал плечами. Ему не хотелось думать о Дурслях. Он просто поравнялся с Джеммой и, развлекая её байками, услышанными от Хагрида, раздумывал: рассказать Рону и Гермионе об этом походе или же нет?