Холлоунест: новое рождение (Последний цикл Холлоунеста) (джен)

Когда финальные приготовления были закончены, Акит и Огрим отправились в путь. На площади города они встретились со старейшиной, который тщетно пытался отговорить их идти. Огрим был непреклонен. Акит же, хоть и не разделявший слишком позитивных взглядов Огрима по поводу нахождения Хиггемола, чувствовал, что туда его тянет что-то, чему он не может, да и не хочет, противиться. В конце концов, его жизнь, начиная с момента, как он покинул родину, состояла в основном из странствий, к которым он привык.

Выйдя за город, Акита с Огримом ждало первое на пути препятствие — отвесная стена. Акит уже часто встречался с подобным ранее, и теперь он взобрался по стене отработанным приемом: он замахивался шарфом вверх, шарф цеплялся лезвиями за породу, жук подтягивался на нем, цепляясь в образовавшиеся углубления лапами и повторял операцию. Ловкость Акита значительно возросла за дни странствий и жизни в Халлоунесте. Он довольно быстро преодолел подъем и посмотрел на Огрима, который справлялся с этой задачей гораздо хуже.

Рыцарь не имел приспособлений для подъема, поэтому был вынужден буквально приспосабливаться. Единственное, что ему удалось придумать, это использовать панцири как клешни богомола. Широким движением рыцарь вгонял лезвия своих щитков в породу, затем делал рывок вверх и повторял такие действия. Иногда рыцарь неверно рассчитывал силу и втыкал панцири слишком глубоко, из-за чего подолгу не мог вынуть нижний панцирь после рывка. Но Огрим упорствовал. Он, рывок за рывком, приближался к верхней площадке. Из-за выступа вверху, куда без труда забрался маленький и проворный Акит, Огрим чуть не сорвался. Забраться на выступ он не мог и ему пришлось пробить себе путь.

Сидя на вершине, приключенцы смотрели на простиравшуюся внизу равнину и город, который они так недавно покинули. Огрим подобрал какой-то плоский камень и стал пытаться точить им затупившиеся лезвия.

— Знаешь, а ведь когда-то тут был мост.

— Правда? А город? Он был под мостом?

— Нет. Когда-то давно города вообще не было. Был только мост. Он вел из единственного с запада на тот момент входа в королевство — Перевала Короля в единственный на тот момент проход отсюда в основную часть королевства — Кристальный Пик, находящийся на той стороне пещеры. Оттуда и только оттуда можно было попасть в перепутье. Это было так давно, что едва ли кто-то еще помнит это. Я и сам узнал об этом лишь по рассказу Короля. Иногда он впадал во что-то вроде простраций — особенно часто это случалось в дороге. Он потому и не доверял рогачам — они могли везти его в разных направлениях, даже выйти из своих тоннелей. Лифт же или трамвай везли его строго в одно место. Так вот, в таком состоянии он очень часто любил рассказывать различные вещи. Одна из них — история этого моста. Когда рабочим пика понадобилось более удобное место для жительства — не мотаться же в Город Слез каждый раз — и образовался Грязьмут. Тогда к мосту с той стороны был прилажен лифт. В городе нужна была вода, которую было решено добывать из колодца. Колодец постепенно увеличивался, пока однажды не обвалился в один из коридоров перепутья. Тогда мост перестал быть нужным. Починжуки быстро разобрали его для строительства расширяющихся шахт в пике. А тут кто-то хотел сделать лифт, но из-за малого количества проходящих этим маршрутом проект постоянно переносили, а потом и вовсе отменили.

— Да, интересно, если об этом мосте, который давно уже перестал существовать, есть такая история, то сколько существует преданий о том, что сохранилось — Акит пребывал в мечтательном состоянии.

— На самом деле — очень много. Только они постоянно теряются, забываются, не успевают рассказаться теми, кто их знает, тем кто их не знает. Поэтому и сложно восстановить все события. Особенно такой давности.

— Да, время неумолимо.

Когда они отдохнули и Огрим как мог заточил лезвия, путники двинулись дальше. На пути им встретился голубой кокон живокрови. Огрим аккуратно срезал его и взвалил на спину. В пути им бы пригодилась бодрящая живокровь. Далее, преодолев еще один подъем, они оказались в воющих утесах. Вдалеке они увидели массивного жука, искусно рубящего мстекрылов.

Подойдя, Огрим приветственно махнул рукой. Акит счел такое действие непредусмотрительным, ведь все же на руке рыцаря был панцирь, однако незнакомец не увидел в них угрозы и подошел. Он был довольно высокого роста, плотного телосложения. Одет жук был в плащ с пышным воротником. Огрим начал разговор:

— Здравствуйте. Я Огрим, Королевский рыцарь, а мой спутник — Акит — тоже довольно искусный воин.

— Здравствуйте. А я — мастер гвоздя Мато. Ученик Великого Гуру Гвоздей Слая.

— Слай Великий Гуру Гвоздей? Вот уж не знал об этом. Я думал, что он всего лишь торговец, — Огрим был крайне удивлен. Он не представлял, как такой маленький жук как Слай управлялся бы с гвоздем.

— Давайте пройдем в мою хижину? — Предложил Мато.

— С удовольствием, — ответил Огрим.

Хижина Мато представляла из себя маленький коридор, ведущий в просторную светлую комнату. На стенах висели простые механизмы, ткань, маски неизвестных жуков. Мато уселся на пол и пригласил гостей последовать его примеру. Огрим положил кокон и сел, Акит же предпочел стоять.

— Почему не садишься? Или считаешь, что не достоин сесть? Или же наоборот?

— Нет, просто…

— Молчи. Иногда слова не нужны. Ты мастерски скрываешь свое оружие, однако от глаз мастера оно не укроется. Ты сражаешься?

Акит не знал, что ответить. С одной стороны, он не имел какого-либо титула или звания, в отличии от жуков, которые сейчас смотрели на него, с другой, врать было глупо. Ему действительно приходилось сражаться, сначала у себя дома, потом — в пути, а потом и в Халлоунесте. Акит уже начинал думать, что жизнь без сражений вообще невозможна. Всегда найдется кто-то, кто решит оспорить чужое право, будут те, кто чтит только право сильного, и в таких случаях базовое умение сражаться было необходимо. Акит понимал, что сражается не хуже солдат королевства. И хоть до уровня Фовира или Огриа ему было как до края королевства ползком, он мог показать кое-что.

— Да, немного сражаюсь.

Мато хитро посмотрел на жука. Огрим, не ожидавший, что Акит привлечет столько внимания, тоже с интересом смотрел на Акита. Мато вынул из-за спины гвоздь, встал и сказал:

— Я вижу, что ты не хочешь сражаться, но, когда драки не избежать — ты становишься довольно опасным противникам. Огрим, я ведь прав?

— Да, ты верно подметил, — рыцарь успел перейти на «ты», — Акит может доставить врагу неприятности. В сражении с богомолами — предателями он очень хорошо проявил себя.

Мато вновь повернулся к Акиту.

— Всегда я хотел себе ученика, способного передать техники, которым меня научил Великий Гуру и те, которые я придумал сам. Ты станешь моим учеником?

Акита такое предложение немного озадачило. Он неуверенно кивнул. Огрим сел в углу, освобождая место в центре комнаты и началось обучение. Мато хотел научить Акита ураганному удару, а когда увидел лезвия его шарфа, его желание возросло втрое.

— Главное не отрывать взгляда от врага. И точи лезвия своего шарфа, иначе они будут застревать, задевая врагов. Хорошо, вот так!

Акит повторял движения за мастером. Суть удара заключалась в том, чтобы нанести урон группе окруживших тебя врагов. Акит разу понял, что надо делать и быстро освоил технику. Вскоре Мато сказал:

— Ты невероятно способный ученик. Я видел только оного жука, который так быстро схватил мою технику. Насколько я знаю, это тот самый жучек, что изгнал чуму.

В разговор вмешался Огрим:

— Вы знаете Призрака Халлоунеста? — его голос звучал взбудораженно.

— Да, мне довелось обучить его технике гвоздя.

— Этот жук сделал больше, чем я за все годы службы. Он не только избавил нас от чумы, он спас тысячи жизней. А многих еще до своей жертвы. В частности, и твоего мастера, Гуру Гвоздей Слая, — воодушевленно говорил Огрим.

— Он спас Гуру? Тогда я должен быть ему намного благодарен. Скажте, вы знаете что-нибудь о Слае сейчас?

— Как же не знать, — усмехнулся Огрим, — он — главный торговец королевства. Я даже не уверен, у кого сейчас больше гео: у него или короны. Как так получилось, что ты не видел его?

Акит устроился на запасное колесо для какого-то странного чучела, состоящего из маски и хребта на колесах. Он приготовился слушать. Мато сел на свое обыкновенное место — в центр комнаты, и начал рассказ:

— Мастер прибыл издалека, он никогда не говорил нам, откуда конкретно, но иногда рассказывал о своих приключениях. Нас, троих братьев: Оро, Шео и меня, Мастер начал обучать еще когда мы были детьми. В нас с детства была тяга учиться, постигать, побеждать, самовыражаться через гвоздь. И гуру взрастил и воспитал нас. Он стал для нас вторым родителем.

Но каждый из нас развивался по-своему. Кто-то был талантливее, кто-то хитрее, кто-то умнее. Очень скоро Шео стал увлекаться другими искусствами, помимо владения гвоздем. Сам мастер со временем отклонился от пути гвоздя. Он стал торговцем, и, судя по вашим рассказам, очень в этом преуспел. Я же остался верен гвоздю.

Еще с детства мы с Оро соревновались. Это помогало совершенствоваться нам обоим. После того, как мы попали к Слаю, наше соревнование постепенно перерастало в нечто большее. Во вражду. Шео всегда хотел помирить нас. Но у него не получалось. И вот однажды Оро пришел ко мне, когда я спал. Он принес два гвоздя: свой и мой. «Сразимся! — сказал он, — И раз и навсегда решим, кто сильнее». Я не хотел. Я знал исход. Я сказал: «Если я проиграю?». «Если проиграешь, навсегда признаешь, что слабее меня». «А если я одержу победу?». «Тогда я оставлю меч и титул мастера». «Брат, я не хочу для тебя такой судьбы». Оро на секунду разозлился, но потом сказал: «Что ж, тогда я буду твоим должником». Я согласился.

Он был сильнее, быстрее и резче меня, но он был слабее духом. В постоянных тренировках он забыл о том, что битва — это не война железа, а состязанием ума и духа. Я победил его. А когда он спросил, что же он ме должен, я сказал: «Отдай мне свою повязку, как знак того, что ты раскаялся». Он вспылил, сказал, что ему не за что раскаиваться, что не он виноват в том, что он всегда был вторым. Он пообещал мне еще один бой. Когда мы встретимся вновь.

На самом деле он никогда не был вторым во многих вещах. Он был самый хитрый из нас, самый ловкий, сильный, смелый на грани безрассудства, его удары были быстры и стремительны, он очень быстро учился. Не было в нем только гармонии.

На этом наши пути разошлись. Обучение было закончено, и мы разошлись по разные края этого королевства, каждый затая глубоко в себе боль, гордость, не желание признавать то, что есть. Наш Мастер был против, но знал, что когда-нибудь мы встретимся вновь. Я стал медитировать, коря себя за то, что не отказал ему тогда. Это бы решило массу проблем.

И вот недавно мне пришло письмо от Шео. Он передал его через какого-то мшистого, они как раз тут недалеко. Унн решила, что раз эти земли фактически никому не принадлежат — даже на некоторых картах старого Халлоунеста они не изображены в составе королевства — то она может озеленить их. В письме Шео был как всегда краток. Он попросил меня найти его и мастера в Городе Слез. Я уверен, что он хочет прекратить нашу с Оро вражду. Я готов пойти на встречу. Надеюсь, что и он тоже.

Теперь же я проверял свои навыки в битве. Пусть противники у меня и не самые опасные: мстекрылы и топтуны, но даже это какая-никакая тренировка.

Прослушав рассказ Мато, Огрим и Акит рассказали ему о ситуации с Хиггемолом и том, что собираются идти через пустоши на поимки рыцаря.

— Идти через пустоши опасно. Там у вас практически не будет ориентира. Единственное, что будет помогать вам в пути — какой-то сияющий столб, недавно появившийся там, в глубине пустошей. Я не знаю, что это, но путь до туда не прост. Ветер будет бить прямо вам в лицо.

Еще я также видел группу богомолов, которые спешно направлялись туда.

— Должно быть это были богомолы предатели, сумевшие ускользнуть, — предположил Акит.

— Возможно, — высказал свое мнение Мато, — В любом случае, они ушли. Тело одного из них ветром принесло обратно. Он был очень измучен и просил о помощи. Зеленые дети его выходили. Кстати о них, я полагаю вы давно не были в этих краях и не знаете о том, что Унн озеленяет эти земли. Пока результат ее работы не слишком велик — у подножья утесов существует лишь маленький уголок растительности — но и это уже очень хорошо.

Отправить вас с пустыми руками я не могу, поэтому вот, возьмите это. Я покидаю свой дом. Возможно навсегда. Теперь мне это ни к чему.

Мато встал и направился к стене. Он снял оттуда какой-то щит, за которым обнаружилась маленькая полка, видимо являющаяся частью самой пещеры. Мато снял с полки книгу тех времен, когда их еще делали из шелка, небольшую сумку и сверток. Книгу он отдал Акиту, сказав:

— Ты — мой ученик. Здесь записаны мысли и техники, которые дают силу.

Далее он обратился к Огриму:

— Это — небольшая палатка. Она вполне может укрыть вас двоих от ветра и песка. А здесь — немного провизии. Мелкие белые прозрачные кристаллы придают пище интересный вкус. Главное не сыпь слишком много. Маленькие жучки — одни из немногих обитателей пустошей.

Отдав вещи путешественникам, Мастер гвоздя Мато направился к двери. Уходя, он сказал:

— Возможно, наши пути еще пересекутся. Берегите себя. Желаю вам найти Хиггемола.

С этими словами Мато ушел. Его жилище тут же изменилось. Все стало каким-то чужим, тусклым, неуместным и неправильным. Акит почуствовал гнетущую атмосферу. Огрим тоже ощутил это, и они поспешили выйти из покинутого хозяином здания.

Вскоре, идя по утесам, путники заметили тот самый зеленый уголок у подножья, о котором говорил Мато. Навстречу к ним направлялись двое мшистых.

— Вы зачем идти? — явно выдавая незнание языка сказал один из них.

— Мы идем в пустоши на поиски Хигемола — ответил Огрим.

— Унн говорить там смерть.

— Мы знаем. Но мы надеемся на лучшее.

Между тем Акит и второй рыцарь общались жестами. Мшистый махнул головой в сторону пустоши и вопросительно посмотрел на Акита. Акит кивнул и показал пальцами ходьбу. Мшистый кивнул и отвел гвоздь. Когда первы мшистый и Огрим договорили, рыцари пропустили путников.

Зеленый оазис был очень кстати в этом обласканом ветрами и занесенном песком месте. По земле вилась лоза, а кое где была даже и трава. Большое растение в центре оазиса тянулось стволом вверх, цепляясь за выступы скал. Отдельная его ветвь стремилась вырасти прямо против ветра, чтобы собой закрыть остальной оазис. Довольно много растений было у трупов, вынесенных сюда ветром из пустоши. Маленькие розовые цветочки покрывали трупы, превращая пустые оболочки в причудливые клумбы.

Мшистые, прибывшие сюда из тропы, постоянно бегали туда — сюда, нося землю и саженцы из недавно пробитого хода в зеленую тропу. Было видно, как оттуда в пустоши уже тянется темно-зеленая лоза Унн.

Больше всего Огрима заинтересовал маленький домик на краю пустошей, сделанный из лозы. С одной стороны его занесло песком. С другой была дверь. Акит с Огримом направились туда, минуя занятых своей работой мшистых.

Двери в домике не было, поэтому Огрим осторожно замер на пороге. Внутри был богомол. Он поливал какое-то растение. Обернувшись, богомол увидел гостей и сказал:

— Проходите. Я всегда рад гостям.

Огрим прошел внутрь, на всякий случай получше поправив свой панцирь. Акит же немного помедлил его взгляд устремился в сторону пустошей. Там, откуда доносился свет сияющего уходящего в небо столба, на секунду вспыхнуло что-то. Всего на секунду, однако этого хватило, чтобы дать понять — там происходит что-то грандиозное. Но все же Акит прошел в хижину.

Богомол сидел на полу в середине комнаты, предоставив Огриму единственный предмет, на котором можно было сидеть — высохшую корягу. Акит же встал рядом.

— Да, казалось бы, мы так недавно были врагами, а теперь спокойно сидим друг напротив друга — начал разговор Огрим.

Богомол. После некоторого молчания ответил:

— Во вражде нет смысла. Как и во многом, что делается.

— А в чем же, по-твоему, есть смысл? — включился в разговор Акит.

— В жизни. Но я хотел бы рассказать обо всем по порядку.

Еще до великого раскола, когда все богомолы жили в мире, наши самки преобладали нам нами. Они были сильнее, быстрее и выносливее. Наш уклад жизни был прост: ты рождаешься, вырастаешь, оплодотворяешь и умираешь. Некоторые были согласны на это, ведь богомолихи выполняли всю работу. Они предпочитали короткую хорошую жизнь и быструю смерть. Пищи в пустошах не всегда хватало, особенно мяса, поэтому самки были вынуждены на это.

Но когда Лорд — Предводитель, должно быть, более известный вам, как Предавший Лорд, собрал небольшое войско и воспротивился сестрам, все поменялось. Мы, в виду малой численности и меньшей силы, вынуждены были отступить. Королевство пыталось урегулировать раскол: дочь предателя была довольно близка с одной из пятерки великих рыцарей. Но это им не удалось.

Лорд знал, что богомолы достаточно сильны, чтобы сдержать чуму в своем сознании в разумных пределах. И мы договорились. Во снах. С блеклым, тогда еще, существом. Оно назвало себя Лучезарностью. Мы должны были поддерживать его, а оно дало нам силу. Предводителя оно попросило убить королеву Халлоунеста, но он не смог. Вместо этого он хотел повести нас назад в деревню, чтобы с новоприобретенной силой мы доказали, что надо что-то менять. Но никто его не послушал. Да, он оставался Лордом. Но не многие захотели ввязываться в новую бойню. Они убегали не для этого.

Мы остались в садах, и казалось, что жизнь наладилась. Богомолы живут значительно дольше жуков. Вы, Огрим, помниться был еще совсем молоды тогда. Мы спокойно жили, пока не пришел ваш спаситель — Призрак Холлоунеста. Лучезарность приказала нам убить его, и многие повелись на его малый размер. Но он был искусным воином. Даже в битве с Лордом он устоял.

А потом нас начала вытеснять Унн. А с другой стороны — вы. Некоторые подозревали, что так будет, и сразу направились в сторону пустошей. Они остались ждать остальных. Когда вы пригнали сюда остатки армии, мы вновь соединились. Но та часть, которая пошла сражаться не захотела прощать беглецов. Их убили, а некоторых даже съели. Совсем небольшая горстка выживших отправилась в пустоши в поисках лучшей жизни понимая, что здесь им не выжить.

Мы направились в сторону света. Сначала это выглядело путем к спасению. Мы не боялись ветра. Но после, когда даже самый мелкий выступ камня перестал виднеться над песком, а мы стали уставать, в наших рядах закралось сомнение. Свет приближался, но не так быстро, как мы думали.

Точкой в моем путешествии стал огромный червеподобный монстр. Он вынырнул из-под земли и поглотил многих из нас. Я только чудом остался жить. Но я потерял сознание.

Ветром меня принесло сюда, где меня нашли мшистые. Они выходили меня. От голода я был сам на себя не похож. Ужасно хотелось пить. Я думал, что умру. Но выжил.

И тогда я понял — не важно, кто во что верит. Бледный Король, разумеется, имел огромное влияние, но самое важное — жизнь. Лучезарность хочет жить. Черв хотел, чтобы жило его королевство. Мы, покидая деревню, хотели жить. Единственное, что можно забрать, но нельзя вернуть — жизнь. А глядя на то, как эти разумные растения плавно, шаг за шагом, превращают безжизненную равнину в зеленый край, я окончательно утвердился в этом.

Я больше не собираюсь поклоняться ни новым правителям Халлоунеста, ни Лучезарности, хоть ее блеск снова появляется во снах, ни лордам богомолам. Только жизни! — закончил свою длинную речь богомол. Акита она вдохновила, а Огрима навела на мысли. «Неужели только пройдя через столькое после того, как был на волосок от смерти, начинаешь ценить такую элементарную вещь, как жизнь? Спроси любого богатого жука в Городе Слез, что самое ценное в его жизни, и половина ответят «статус», а другая половина скажет «деньги». Бедняки ответят «семья» и это похвально. Даже я бы ответил «товарищи». А ведь самое главное действительно жизнь. Своя жизнь, жизнь товарищей. Мудро».

Акит думал о чем-то своем. Ему хоть и были интересны речи богомола, но он не предавал им большого значения. «Да, все хотят жить и самое главное — жизнь. Но на практике все часто работает по-другому. Я иду в этот поход не столько для того, чтобы спасти жизнь Хиггемолу, сколько потому, что мне надо туда».

— Ты упомянул о червях. Расскажешь подробнее? — спросил Огрим

— От чего нет. Мы шли по пустошам. Как вдруг почувствовали вибрации из-под земли. Песок под нами стал рассыпаться. А потом появился он. Длинная желтая тварь с огромной пастью. Он как бы вынырнул из-под земли, вспахивая песок, и, заглотив добычу, закопался назад, как будто его и не было.

Повисло тяжелое молчание. Огрим размышлял о дальнейшей судьбе богомолов, Акит же представлял пустынного червя. Богомол встал и начал копаться в груде земли в углу комнаты.

Путники попрощались с богомолом и отправились в дальнейший путь.

Идти было тяжко. Огрима постоянно слепил песок, который сильный ветер направлял в глаза. Вязли в песке ноги. Когда рыцарь попробовал закрыться от ветра панцирем, из-за его аэродинамики Огрма еще сильнее начало сдувать. Акит, обладавший меньшими размерами, сильнее подвергался воздействию ветра. Чтобы банально не улететь, он привязал край своего шарфа к руке Огрима. Второй конец, тот, на котором были лезвия, Акит крепко сжал руками в месте выше лезвий. Во время сильных порывов ветра жука сдувало с ног и единственное, что удерживало его оставался шарф.

Шли долго. Путники устали и вымотались. Огрим несколько раз останавливался, чтобы перевести дух. В одной из таких остановок Акит, обладавший более острым зрением, заметил небольшой бугорок. Отвернувшись в сторону от направления ветра, чтобы не наглотаться песка, Акит крикнул:

— Огрим, смотри, так, кажется, пещера!

Огрим посмотрел в сторону, куда показывал Акит. Долго вглядываясь в даль, старый рыцарь махнул головой, показывая «идем». Подойдя ближе, он тоже заметил пещеру — маленькое возвышение, с одной стороны занесенное песком. С другой же стороны был небольшой лаз. Путники добрались до пещеры и забрались внутрь. Они оказались в маленькой пещере, образованной накладкой двух твердых каменных плит. У входа стояла табличка:

«Осторожно. Если у вас нет сил, отправляйтесь назад. Дальше будет только хуже. Остерегайтесь Пустынного червя!»

— Вот это да! Интересно, эо тоже богомолы написали? — прочитав табличку сказал Огрим. Как вдруг из дальнего конца пещеры послышался голос:

— Кто здесь!

— Огрим, королевский рыцарь, и Акит эм… — Огрим замялся, придумывая как бы назвать Акита, — его помощник.

Из дальнего угла пещеры показался богомол. Выглядел он ужасно: осунувшийся, с треснутой маской, сломанной клешней. Было видно, что он на пороге смерти.

— Послушайте, что я вам скажу: уходите! Уходите, пока можете. Даже если у вас достаточно еды, и вы восполните здесь силы, то вас все равно ждет гибель. Пустынный Червь сожрет вас. Это его земли. Эта громадина сожрала почти всех. Когда мы шли по пустошам, он вынырнул из песка. Тогда добрая половина богомолов осталась в его пасти. Мы думали, что он наелся и ушел, но нет, он вернулся. После этого нас осталось двое. Я и еще один богомол. Я вернулся сюда, а он пошел дальше. Скорее всего он уже мертв.

Вот он — настоящий бог! Кто такой был Бледный Король, с его королевством! Кто такая была лучезарность, которая просила нас помнить ее, чтобы не умереть! Вот он, настоящий бог. Дикий, не нуждающийся ни в чем!

Огрим поставил кокон с живокровью и сказал:

— Я вижу, вы очень истощены. Пейте. Хоть мы с вами и враги, но сейчас не до этого.

— Спасибо… Спасибо… — только и смог проговорить богомол, жадно начиная хлестать голубую жидкость из кокона. Огрим приметил себе углубление в полу, улегся там и захрапел. Богомол, напившись, вернулся в свой угол, а Акит сел у входа, где было по светлее, и открыл книгу, подаренную ему Мато.

Книга начиналась с небольшого оглавления. Акит читал:

«Глава 1: Базовое владение гвоздем.

1.1 Рубящая атака

1.2 Колющая атака

1.3 Парирование

1.4 Серии атак

Глава 2: Искусство боя

2.1 Рывки и выпады

2.2 Отскок

2.3 Наступление

Глава 3: Как подготовить себя и свое тело

3.1 Тренировки

3.2 Медитация

3.3 Настрой

3.4 Как избежать боя

Глава 4: Продвинутые техники гвоздя

4.1 Ураганный удар

4.2 Великий удар

4.3 Сокрушающий удар

4.4 Переворотный удар»

Акит открыл книгу на пункте «Медитация» и принялся читать.

«Не менее важна не только тренировка тела, но и духа. Медитация — один из самых действенных способов родниться с гвоздем и с самим собой. Познать глубину своего естества. За частую не сила физическая, а сила духа решает исход боя.

За годы практики я подобрал несколько типов медитации. Самые полезные из них: общая медитация, позволяющая овладеть собой, медитация, которую правильнее было ба назвать тактикой боя, и полная опустошающая медитация.

Для тех, кто испытывает сильные муки, угрызения, внутренний раздор общая медитация будет очень полезной. Сядьте или лягте в хорошо освещенной или наоборот — очень темной. Закройте глаза. Попытайтесь вспомнить, что и когда вы делали. Вплоть до мельчайших деталей. С первого раза не у всех это выходит, но данное упражнение очень важно.

Через некоторое время, когда вы уже свободно можете вспомнить все, чем занимались на сравнительно большой промежуток времени, усовершенствуйте это упражнение. Начните вспоминать детство, юность, зрелось, вплоть до настоящего момента. Не вкладывайте в это эмоции. Не злитесь и не огорчайтесь, просто принимайте свое прошлое. Медитация не должна превращаться в рассказ самому себе одних и тех же слов. Постоянно старайтесь дополнить ее.

После общей медитации у вас должна оставаться ясность в голове. Не медитируйте дольше, чем можете. Когда мысли заканчиваются, медитация превращается в бесполезное сидение.»

Далее Акит прочитал главу до конца. Его очень вдохновили учения Мато. Он решил прямо сейчас попробовать медитировать. Сев в один из темных уголков пещеры, Акит стал вспоминать все, что делал в ближайшее время. Поняв, что у него это получается очень хорошо, он перешел к следующему виду медитации.

Он представил себе абстрактного врага. Гвоздь, ракушка. Представил, как наносит удар шарфом. Как удар пробивает маску врага. «Нет, слишком просто. Враг не будет просто стоять» — подумал Акит. Теперь он представил, как враг заслонился от его удара гвоздем и контр атаковал. Как он отпрыгнул и постарался оказаться сбоку от врага и нанести удар. Акит увлекся этим. Со временем у него стало получаться все лучше. Теперь он как будто жил двумя жизнями, думал за двоих, за себя и несуществующего врага. И вот, когда Акит почти победил, его оторвала от медитации какая-то возня.

Открыв глаза, Акит увидел такую картину: богомол стоял над телом спящего Огрима и шептал себе под нос:

— Вы слишком добры. В этом мире убей или будешь убит. Я принесу вас в жертву Великому Пустынному Червю. Во имя всего богомольего рода! — торжественно и зловеще проговорил богомол, занося над Огримом клешню.

В этот момент Акит ясно представил то, как он вскакиавет и ударяет шарфом богомола. Время для него как будто замедлилось. Миг, и раненный предатель уже лежал на полу. Проснувшийся рыцарь спросил:

— Что происходит?

В этот момент умирающий богомол прохрипел:

— Глупцы! Он сожрет вас, и тогда мы все еще… — договорить богомол не успел. Смерть настигла его раньше.

Повисла тишина. Огрим удивленно смотрел на богомола, затем на Акита, пытаясь понять причину произошедшего. В конце концов, он все понял. Акит же размышлял о том, что медитации — и правда штука полезная. Тело богомола вынесли из пещеры и доверили ветру. Допив живокровь, путники продолжили странствие.

Когда они вышли из пещеры, ветер будто взвыл еще сильнее. Найдя глазами столб света, рыцарь и его спутник пошли, преодолевая порывы летящего песка.

Акит, от нечего делать, принялся думать. Он ушел из родных краев, чтобы не быть втянутым во всякие интриги, передряги и прочее. Однако прийдя сюда он тоже становился участникам событий, часто схожих с теми, от которых он бежал. «Возможно, от этого никуда не деться. Просто надо принять это. Возможно, нам всем начертана судьба, и ничего другого не остается, кроме как повиноваться ей. В любом случае, здесь я занимаюсь полезными делами. Сейчас вот помогаю Огриму искать друга.»

Когда до источника света оставалось примерно столько же, сколько путники прошли от пещеры, песок под их ногами пришел в движение. Огрим обеспокоенно посмотрел на Акита и покрепче взял его шарф. Вдруг прямо под их ногами возникла огромная пасть. Огрим едва успел зацепиться панцирями за разные стороны пусти, чтобы не быть съеденным. Шарф натянулся. Акит провалился в пасть глубже и мог наблюдать чрев.о чудовища.

Его взору предстала вторая пасть и две щели, через которые чудовище просеивало песок. Зубы второй пасти начали шевелиться. Они были настолько острые, что разрубили бы тело в мгновение ока. Взглянув наверх, Акит ужаснулся — первая пасть смыкалась.

Акит уже приготовился к смерти, как вдруг почувствовал резкий рывок вверх — Огрим подтянул его за шарф. Далее произошло несколько вещей: первая пасть червя закрылась и на путников перестал обрушиваться песок, а Огрим, прижав к себе Акита, сгруппировался, защищая панцирями свое тало и тело друга. Так они полетели навстречу второй пасти. Акит услышал удары. Часть из ударов зубов пришлась на панцири, но несколько попали в спину рыцарю.

Когда путники угодили в пасть червю, они очутились в кромешной тьме. Пол, вернее та часть желудка червя, что была у них под ногами, начинал наполняться жидкостью, больно обжигающей ноги. Огрим хотел было встать, но не смог — желудок был слишком узок. В полной темноте Акит почувствовал запах крови.

— Огрим, ты как?

— Пойдет. Нет, мы тебе так просто не дадимся! — сказал рыцарь и ударил червя. Тот изогнулся от боли и Акита зажало между двух стен желудка. Пищеварительный сок тем временем все прибывал. Теперь он уже не покрывал пол тонким слоем, а разлился по желудку и стекал со стен. Огрим с яростным криком принялся бить панцирем во все стороны, разрывая желудок червя, его мышцы и стараясь пробить себе проход наружу.

Акит почувствовал, как мышцы червя задрожали и начали сжиматься. Акит упал и только успел схватиться за ногу свирепствующего рыцаря, как вдруг их с силой выкинуло наружу. Червь, поняв, что добыча продолжает сопротивляться, выплюнул ее. Акит почувствовал ощущение полета, а открыв глаза понял что и правда летит. Червь опускался, зарываясь в песок, совсем рядом с ними. Огрим, продолжая кричать, пытался дотянуться до обидчика. Миг — смена взлета на падение — показался Акиту вечностью. Теперь необходимо было приземлиться, но, учитывая то, что подбросил их червь не высоко, а снизу — песок, Акит не переживал за это.

Когда более тяжелый Огрим упал, он бросился туда, где секунду назад в песке скрылся хвост червя. Акит упал не совсем удачно, но не критично.

— Огрим, пойдем, там рядом конец пустыни! — крикнул Акит. Огрим отчаялся отомстить и пошел в направлении каменного плато, на которое указывал Акит. Они были почти на плато, когда снова появился червь. Он вылетел из под земли, пытаясь проткнуть добычу одним из своих девяти зубов первой пасти. Но он промахнулся. Его зуб пронесся очень близко к рыцарю, но не задел его. Червь вылетел на каменное плато и тщетно попытался зарыться. Рыцарь с криком побежал к нему и принялся бить панцирями. Лезвия тупились, ломая пластины, рыцарь кричал, нанося все новые удары, червь извивался, пытаясь найти песок. В конце концов у него это получилось, и он спешно уполз.

— Хух. Ну и зверюга. Чем-то на жруна похож, не замечал? Только жруны привыкли, что их бьют, отрастили себе хитин — не пробьешь. А этот, похоже, только на безоружных привык нападать, — переводя дыхание сказал Огрим.

— Ты ранен? — спросил Акит

— Да, порезал меня этот червь. Хм… «Однажды черв пришел сюда умирать. Но что смерть для такого великого существа, более перерождение…». А может?.. Нет, вряд ли.

— Что такое? — непонимающе спросил Акит.

— Да нет, ничего, это я о своем. Где это мы?

Путников окружало огромное гранитное плато. Ветер усилился, но теперь он не нес с собой песок, из-за чего можно было осмотреться. На все расстояние, что мог видеть Акит, не было ничего кроме какого-то возвышения, из которого и бил луч энергии, служивший ориентиром.

— Хух. Надо отдохнуть, а потом дойдем до луча, сказал Огрим, разворачивая палатку, которая была прилажена с внутренней стороны панциря.

Через некоторое время Огрим установил палатку и скитальцы зашли внутрь. Плотная ткань хорошо спасала от ветра. Огрим немного посетовал на то, что нечего есть, и улегся спать. Акит же которому амулет и весьма малый возраст позволял обходиться без сна очень долго, принялся читать книгу.

Он прочиал полностью главы о техниках гвоздя, не найдя их особо полезными, так как он пользуется шарфом. Единственное, что его заинтересовало, это переворотный удар. Мато писал о нем, что владению им обучился только Великий Гуру Гвоздей Слай, однако принцип его довольно прост, нужна лишь координация. Необходимо было подпрыгнуть и изогнуться как для сальто назад, а потом рывком ударить в направлении вращения гвоздем. Акит подумал, что это может получиться и с его шарфом.

Незаметно выйдя из палатки, Акит попробовал сначала сделать сальто назад. Попрактиковавшись пару раз, он добавил шарф. С первого раза правильно ударить не получилось. Акит не рассчитал силу и время удара, из-за чего перекрутился почти два раза и упал на спину. Оправившись, он попробовал еще раз. Снова и снова, пока у него не стало получаться. И вот, он прыгнул, во время переворота взмахнув лапой, и ударил шарфом. Лезвия натянули ткань, а затем ослабили ее, когда Акит приземлился. Ветром его отнесло немного в сторону.

— Браво — вдруг раздалось из-за его спины. Он обернулся и увидел вышедшего из палатки Огрима. Рыцарь аплодировал. Акит смутился.

— Ха — ха! Вот за кем будущее! Что мы, дряхлеющая старость, сможем дать королевству. А вот вы! Вот где опора для Халлоунеста! Ладно, нам пора идти.

Огрим собрал палатку и странники двинулись в путь. Акит все время размышлял над словами, сказанными Огримом. Он не считал рыцаря старым, хотя и находил его очень опытным.

— Огрим, ты сказал, что за нами будущее. Ты уже собрался на пенсию?

Огрим задумался.

— Нет, на пенсию мне пока рановато, но я бы отнес себя скорее к бодрым старикам, чем к жукам в рассвете сил. Я становлюсь немного слабее, и я это чувствую. Ухудшается координация, падает выносливость. Я даже подумываю передать Фовиру руководство стражей. Либо стать скорее их наставником, чем руководителем.

По правде говоря, было время, когда я считал, что не доживу и до конца чумы. Король исчез, не было связи с друзьями, повсяду бродили зааженные и воскрешенные чумой оболочки. Словом — держаться было не за что.

Но потом появился тот, кого сейчас называют Призраком Халлоунеста. Я не думал, что у королевства есть надежда на спасение. Но теперь, когда я знаю, что сосуд не один, я верю, что Халлоунест выстоит. В конце конуов, Хорнет знает куда больше моего, и в делах Черва, и в управлении. Теперь у меня есть для чего жить. Понимаешь?

— Кажется понимаю, — с тоской ответил Акит. Тем временем луч все приближался. Стало понятно, что возвышение, от которого он исходит — башня, выполненная из гранита.

— Как думаешь, что нас там ждет? — спросил Акит Огрима, когда они подошли настолько близко, что стали видны окна башни.

— Не знаю. Может друзья, может враги. Кто может сказать наверняка. Эта башня стоит одна на пустыре на очень большом отдалении от королевства.

Когда путники еще больше приблизились к башне, они заметили, что земля украшена витиеватыми узорами, которые слегка светились. Мелкие витки собирались в более крупные, а те — в большие, в несколько десятков шагов, узоры. Центральным элементом всех витков была башня.

Когда Огрим и Акит встали на пороге и постучали, Акит ощутил очень мощную энергию. Эта энергия буквально витала в воздухе. Дверь открыл богомол. Выглядел он потрепано, хотя было видно, что он шел на восстановление.

— Мастер приказал впустить вас. Хоть мы с вами раньше были врагами, но сейчас я бы придерживал нейтралитет.

Акит, в таких случаях обычно молчавший, на этот раз выпустил эмоции:

— Видели мы таких. Напоили одного, а он чуть не зарезал нас во время сна.

Богомол помялся.

— Я бы тоже не отказался отомстить за обиды, но сейчас я не в том положении, чтобы это делать, — богомол показал на едва светящийся ошейник.

— Бежал в поисках лучшей жизни, а обрел рабство. Занятная штука — жизнь! — сказал с усмешкой Огрим.

— Пожалуйста, проходите, — сказал с явным отвращением богомол и ушел внутрь.

Первым в башню зашел Огрим, за ним Акит. Они попали в довольно просторный холл, походивший бы на прихожую в одном из неочень богатых домов Города Слез, если бы не одно но — полное отсутствие мебели. Посередине зала вилась вверх лестница, по которой сейчас поднимался встретивший их богомол. Огрим решил последовать его примеру.

Второй этаж башни был более живым. Даже слишком живым, по мнению Акита. По всему этажу летали сгустки белой энергии. Стены были испещрены узором, похожим на тот, что был на подходе к башне. По середине комнаты стояло устройство, высеченное целиком из камня, которое периодически поглощало белые сгустки и испускало тот самый луч, который путники видели в Воющих утесах. Лестница разделялась и, как бы обвивая луч, шла вверх. Огрим и Акит решили не останавливаться и подняться на следующий этаж.

Третий этаж был жилым. Сразу на глаза бросился небольшой гамак, сотканный из неизвестной травы. Огрим обернулся и не поверил своим глазам. Прямо напротив него сидел на каменном возвышении Хиггемол. Огрим опешил, в то время как его внушительных размеров друг, обладавший двумя большими рогами, мощный круглым панцирем, сильными мускулистыми руками и очаровательной улыбкой смотрел на него.

— Хиггемол… Хиггемол! — Огрим бросился обнимать старого друга. Хиггемол ответил своим низким приятным голосом:

— Огрим, зачем ты пришел?

— Чума кончилась, Хиггемол, ты можешь вернуться в Халлоунест! Помнишь королевскую дочь? Она теперь правит. А Изма… К сожалению, она не дожила до этого момента. Мне надо столько тебе рассказать!

Диалог прервал чей-то голос, доносящийся будто ото всюду. Этот голос не имел ничего, ни окраски, ни громкости, ни эха, ни высоты. Он просто был. Когда Огрим услышал его, то подумал: «Вот как звучат мысли».

— К сожалению, я сейчас не могу выслушать тебя, друг. Мастер Аба зовет.

— Аба?! — удивлению Огрима не было придела. Хиггемол встал и направился к одной из лестниц.

— Кто такой Аба? — спросил Акит видя замешательство рыцаря.

— В городе слез есть место, где величайшие умы королевства изучали душу. Аба в свое время был одни из руководителей этого места. Он увлекся исследованиями совершенного фокуса. Он утверждал, что именно с его помощью переродился Черв. За это он был изгнан из королевства. Все щитают его давно мертвым, а, как оказалось, он здесь. И, честно признаюсь, я не знаю, что лучше: то, что он остался жив, или то, если бы он был мертв. Ведь кто знает, чего он достиг в своих исследованиях. А судя по тому, что мы видели этажом ниже, продвинулся он изрядно, — Огрим замолчал.

— Ну, тогда нам не остается ничего другого, кроме как пойти и проверить это, — попытался вдохнуть оптимизм Акит. С верхнего этажа спустился богомол, и лег в свой гамак. Огрим нехотя пошел наверх. Луч сиял по правую руку от него, неся какую-то неопределенность.

Выйдя на верхнюю площадку башни, Огрим увидел такую картину: Аба стоял на краю площадки и что-то шептал себе под нос. Хиггемол настраивал какое-то устройство, через которое проходил луч.

— А вот и вы. Ловко вы расквитались с Пустынником. Я уж думал, что придется идти вам на помощь. Эта тварь никогда не останавливается с первого раза.

Что молчишь, Огрим, помнишь меня? Помнишь, как меня выдворяли из королевства за мои исследования? И вот теперь, когда я стою здесь, живой, готовясь к совершенному фокусу, когда Черв мертв, появляешься ты. Ну не судьба ли это? Я прекрасно знаю, что в Халлоунесте не поставят памятник тому, кто смог достичь совершенного фокуса. Но знаешь, в какой-то мере я даже благодарен Черву. Изгнав меня, он открыл мне глаза.

Дело в том, что методы, которыми я руководствовался в Святилище были весьма… Ущербны. Мы переливали души, опустошали одни сосуды и переполняли другие. Но мы не учитывали то, что фокус — это в первую очередь процесс, а душа — лишь необходимая для этого процесса субстанция.

И вот, когда я оказался здесь, я начал думать. Думать о том, что же не так в моих исследованиях. Технологии шаманов в свое время не интересовали меня. Между прочим, очень зря. Но мельком я все же знал о них. И здесь мне не оставалось ничего другого, кроме как повторить технологию их амулетов. Когда у меня получилось изымать душу из окружающей среды, и я построил это место, я приступил к тренировкам. Я фокусировался, копил душу и снова фокусировался. Я переполнял себя. Я иссушал себя. В конечном итоге я научился создавать сосуды души из гранитной породы. И вот, я стал настолько силен, насколько не был силен даже Черв.

Хиггемол здорово помог мне. Несмотря на то, что дыши у меня было в достатке, я не мог создать то устройство, которое он сейчас настраивает. Практических навыков не хватило.

Но вот теперь, когда я имею 12 полных сосудов души, чистый ум, запретные знания и устройство, я могу… — Аба обернулся. Его лицо перекосилось в гримасе ужаса, отвращения и страха.

— Кого это ты привел сюда! — не открывая рта, телепатически сказал Аба, — Не уж то ты, поглотитель, надеешься помешать мне! Не бывать этому. Ты пуст, а я уже слишком силен, чтобы ты вобрал меня. Или поклянешься, что не помешаешь мне во время ритуала, или прощайся с жизнью.

Хиггемол и Огрим с удивлением уставились на Акита. Из-под лестницы даже выглянул богомол.

— Акит, о чем он говорит? — спросил Огрим.

— Наш вид происходит из поглотителей. Я из земель далеко отсюда. Их называют Землями Изобилия. Там так много богов, что здесь для меня — пустошь. Когда-то давно все они жили в Землях Бури. Но Великий умер, и некому стало защищать нас. Тогда мы ушли из Земель Бури в более спокойные места. Тот пустынный червь и, вероятно, ваш Черв, не дошли. Один из них переродился, другой остался здесь, рассекать пески.

Аба перебил Акита:

— Верно. А ваш вид, жуки с пустой душой, выживал принимая силу умирающих или оказавшихся в критической ситуации богов. Кто-то из вас и наплодил жуков Халлоунеста задолго до перехода. Я откопал эту информацию в прошлом одного из жуков. В нем внезапно проявились черты поглотителей — в его душе также было свободное место.

Огрим и Хиггемол слушали диалог Акита и Абы крайне удивленно. Ни один из них не догадывался ни о чем подобном. Аба продолжал:

— Древние, которые оставили те самые тотемы, были богами. Но потом они исчезли.

— Они убили друг друга. Не многие дошли до Земель Изобилия. Тяжек был переход без Великого. И все же я чувствовал в Халлоунесте кого-то, кто еще жаждал воссоединить всех богов. Пусть даже и местных.

— Но не обратила они внимание на цветы.

— Цветы, что сильнее богов.

— Цветы из Великого пепла, в кой обратился Великий. Да. Лучезарность может иногда быть полезной. Она ведь тоже родственна этому всему. Главное — соблюдать баланс. Хрупкий баланс соотношения твоего сознания и ее воли. Богомолы — ближайшие потоми Великого, хоть и не самые сильные. Но волю они сохранили. Но почти всему можно научиться. И вот — лучезарность оказалась весьма полезной, открыв мне многое из древнего. А ведь жуки даже не знают о том, откуда произошли. И ваши местные «боги» тоже. По сути они — лишь отголосок величия тех, кто покинул Земли Бури.

Но мы отдалились: поглотитель, клянись, что не станешь мешать мне.

Повисло молчание. Богомол под лестницей высунул голову чуть больше, от чего стал хорошо виден всем присутствующим. Огрим, на которого за столь короткий промежуток времени навалилось столько новых впечатлений. Нашедшийся Хиггемол, Аба, Акит, оказавшийся поглотителем, Черв, боги, земли бури, совершенный фокус — все сразу Огрим переварить не мог. Хиггемол, который уже успел свыкнуться с некоторыми из этих вещей, был удивлен не так сильно, место удивления занимал интерес. Аба ждал клятвы, а Акит формулировал объяснение.

— Да. Я поглотитель. Но позволь, я немного расскажу о себе. Во время перехода часть богов решила остаться в этих землях. Но были и те, кто пошел дальше. Они основали королевство Фарлум. Некоторые из нас сохранили свои обычаи и продолжали поглощать силы. Но, в связи с некоторыми обстоятельствами, они были вынуждены не показываться. И вот я устал так жить. Я не хотел поглощать ничью силу. Ни добровольно, ни принудительно. Я пришел в Халлоунест и, увидев, что мои очень-очень дальне родственники здесь утратили эту способность, решил остаться.

Я клянусь не мешать тебе сфокусироваться. Я обещаю не брать твоих сил.

— Отлично. Вот, надень это. Если вдруг твоя клятва лжива. И стой подальше от того места, где я собираюсь провести ритуал.

Аба подал Акиту небольшое белое ожерелье. Акит послушно надел его.

— Хорошо. Время начинать. Хиггемол, все готово?

— Да. Устройство переключит луч на полную мощность и направит его энергию на вас.

— Хорошо. Что ж, Хиггемол, я полагаю, ты вернешься в Халлоунест. Значит тебе может понадобиться это, — Аба материализовал амулет.

— Он спасет от чумы. Ты больше не будешь видеть сны. Твой разум не будет конфликтовать с разумом Лучезарности.

Огрим, несколько оправившийся от произошедшего, сказал:

— Но ведь Лучезарность заточена.

— Да. Но ведь я помню ее. А это значит, что она не мертва. У большинства жизнь не вечна, поэтому после смерти они умоляют живых помнить их. Но стоит лишь забыть — и они мертвы навсегда, — изрек Аба — Еще, я полагаю, что тебе понадобится броня. С таким хрупким панцирем долго не выдержишь, — Аба дал Хиггемолу второй амулет.

В следующую секунду реальность для всех как будто растворилась. Акит открыл глаза и увидел бесконечное белое пространство, тянущееся непостижимо далеко. Он ощутил себя оторванным от реальноти. Вдруг он услышал чей-то голос. Голос сказал «Выпал». В следующий миг Акит оказался на плато. В дали виднелся силуэт Абы и Огрима.

Огрим осмотрелся. Они оказались на идеально ровном куске плато, как будто кто-то его специально отшлифовал. Аба подлетел выше. На земле под ним загорелся символ. Затем он стал фокусироваться. Загорелся второй символ, как бы обвивающий первый вокруг. Луч как бы притянулся к Абе. Казалось, даже ветер сейчас дул только к нему. Загорелся еще один символ. Луч ударил в землю. Тело Абы стало изменяться. Становиться больше и вытягиваться.

Вдруг произошла вспышка яркого света, которая ослепила Огрима. Миг — ветер снова дул в привычном направлении. Открыв глаза, рыцарь увидел на земле выжженный круг, остатки от светящихся символов, но самого Абы он не обнаружил.

Подбежал Акит. Ожерелье, бывшее на нем, исчезло.

— Ты все же поглотил его? — спросил Огрим?

— Нет, это не я. Что-то пошло не так в его ритуале. Возможно он не учел то, что имеет слишком малую массу. Он же в основном состоял из души. Есть то тут нечего. Его луч стер его с лица земли.

К компании присоединился Хиггемол.

— Быстрее. Нельзя медлить. Его магия скоро иссякнет. А последнее время я ничего кроме души не ел. Его души, понимаете?

— Ты рискуешь исчезнуть? — спросил Огрим.

— Да. Но прежде надо уничтожить эту башню.

Хиггемол побежал в сторону башни, попутно призывая броню. В его массивных лапах появился молот, которым рыцарь неистово принялся крушить башню. Та, словно карточный домик складывалась от ударов молота рыцаря. И вот, когда от башни не осталось ничего, кроме руин, а завитки на полу перестали светиться, Хиггемол побежал, подгоняемый ветром, в сторону Холлоунеста.

— А как же богомол? — крикнул Огрим, посадивший неуспевающего Акита на плече и стремившийся догнать друга.

— Ему во время вспышки голову ошейником оторвало — крикнул Хиггемол.

Когда они вышли с плато в пустыню, Акит переел на Хиггемола, стремительно теряющего в массе, а Огрим принялся как бы плыть в песке, чтобы успевать.

— Зачем…

Что

— Ты так жесток?

Кто ты?

— Часть тебя.

Зачем ты лезешь в мой фанфик?

— Хочу… Поговорить. Слаб… пиши.

Странно.