Не ходите к нему, сэр! (гет)

Северусу Снейпу казалось, что этот день длился целый месяц. Хорошо, что удалось пару часов ночью поспать, а то бы к концу дня он просто разорвал всех от раздражения. Необходимо, жизненно необходимо сегодня поспать. Хорошо, что Минерва согласилась сегодня вечером наложить на Гермиону Грейнджер сигнальные чары, и если вдруг что, девочка не останется без помощи, МакГонагалл к ней придет. Оставить Грейнджер без присмотра он пока не может, слишком много еще неясностей в том, чем ей может грозить вмешательство в ход времени и в судьбу. И оставлять ее в больничном крыле нет уже никаких оснований.

Северус Снейп не верил в судьбу. Он считал, что все, что с нами происходит, — результат наших поступков и намерений и, в неменьшей, а зачастую и большей степени, поступков и намерений других людей. Но он знал весьма умных и могущественных магов и магинь... «Как назвать женщину мага? Магиня? Магисса? Магичка? А, ладно, пусть будут просто маги, мужчины и женщины», — решил он. Так вот, он знает магов, женщин и мужчин, которые серьезно относятся к понятию судьбы, может, эта сфера магии ему просто не открывается? Так что на всякий случай Северус Снейп относился к судьбе с уважением, хоть и не верил в предопределенность наших жизней. А именно как предопределенность он и понимал судьбу. Но, как знать, может, другие имеют в виду под судьбой другое? Магическая связь, в примеру, — судьба или нет? Любовь и долг, которые формируют жизнь человека, — судьба или нет? Люди, которые радикальным образом влияют на наши жизни, — судьба или нет? Грейнджер — дар судьбы или нет? Надо найти время и поговорить с ней о времени еще раз. Да и о многом еще надо с ней поговорить...

И еще не дает покоя ее вопрос, почему он пришел к ней ночью. Чувствовал ли он, что ей плохо? Были ли его хтонический ужас и ее дикий страх как-то связаны между собой?

Вот ведь закрутила девчонка события, как новую нить судьбы, как сказали бы в арифмантике или в прорицаниях. Что ж такое, опять судьба вылезла!

Кстати, надо прекращать называть ее девчонкой. Она уже совсем не девчонка. Девушка. Молоденькая женщина. Хоть и ученица.

«Ты совсем поехал, Снейп, в самом деле начал видеть в ученице женщину, — одернул себя директор. — Спи ложись! Все завтра, завтра!»

Посмотрел на часы. Почти полночь. Вздохнул и пошел в спальню. Завтра, если получится, надо будет все же проверить магию замка. И еще столько вопросов к Грейнджер. Какие безумные дни!

...

Сегодня утром, отправив Грейнджер и Поттера в свою личную гостиную после похода в Визжащую хижину и завтрака, директор Снейп оставил все дела на свою заместительницу МакГонагалл и деканов и закрылся в директорском кабинете.

Как не вовремя возникли эти подозрения о его связи с ученицей! Хорошо бы понять, что движет школьным целителем мадам Помфри. Но добраться до Поппи, чтоб проверить, что у нее в голове, нереально. Она по его же совету и с его помощью в начале учебного года наложила на себя очень сложные чары, отбивающие ментальные проникновения. Это было необходимо, потому что она слишком много знает про слабые места учеников и преподавателей. И даже ему, Северусу Снейпу, через эти чары не пробиться, если она его не пустит в свою голову. А она не пустит, она ему не доверяет. Так что ему остается пойти самым простым путем — доказать, что никакие, скажем так, неоднозначные отношения между преподавателем и студенткой невозможны. Забавно, ночью он забыл об этих защитных чарах, говорил что-то о конфундусе, наложенном на Поппи... Сдавать начал со злости и от усталости.

А если эти наветы — просчитанная попытка очернить Снейпа, доказывать свою невиновность все равно придется.

Будет ли у него когда-нибудь спокойная жизнь?!

Северус Снейп встал в середине кабинета и осмотрел стены с портретами. Надо разбудить всех директоров Хогвартса, некоторые из которых, как ему известно, спят уже не один век. А некоторых уже несколько веков вообще не видели на портретах. Где они? В своих древних особняках в семейных галереях? Сгинули? Спросить бы у Грейнджер, она историю школы хорошо знает, прочитала все книги в библиотеке об этом. Даже в запретной секции.

Снейп улыбнулся. Девочка даже не знала, что ее о посещениях запретной секции под мантией Поттера многим известно. Однажды библиотекарь Ирма Пинс заметила ее, сообщила о ней ему как дежурному преподавателю, и он с МакГонагалл уговаривал Дамблдора убедить Пинс не трогать дотошную гриффиндорку. Тем более к тому времени уже было ясно, что войне быть и что ум и знания Грейнджер пригодятся Поттеру. С Дамблдором и Пинс договориться удалось, а вот Филча, чтобы он не замечал по ночам Гермиону Грейнджер, пришлось подкупать — алкоголем, сладостями и зельями.

Северус Снейп встал посреди кабинета, опустил руки и голову, сосредоточился. Перешептывающиеся портреты смолкли. Насторожились. Что-то явно происходило.

Директор Снейп поднял голову, неспешно окинул взглядом кабинет, приложил кончик волшебной палочки к груди в области сердца и немного надсадно, негромко, но до жути слышно, словно в кабинете вдруг появилось эхо, произнес:

— Коллеги, господа, директора, мне и Хогвартсу нужна ваша помощь! Прошу не отказать мне. Мне нужны вы все. Все за десять веков истории школы.

Опустил палочку и стал ждать.

Он видел, как директора переходили в портреты к спящим и будили их, как исчезали в темноте пустых волшебных холстов, и темнота прояснялась, из них раздавались хриплые голоса и кряхтение. И наконец надсадный старческий голос произнес:

— Мы слушаем вас, директор Снейп! Чем можем служить?

Снейп повернулся. Помутневший за века образ в древней замысловатой раме. Он знает этого человека, его статуя еще несколько дней назад стояла в главном холле Хогвартса. Сейчас это только груда обломков... Первый директор, назначенный основателями. Как же его звали?

Северусу Снейпу казалось, что у него никогда так не дрожало в груди.

Соприкосновение с древней магией, что буквально пронизывала пространство его кабинета и его тело, ощущалось, как принятие его в своего рода семью... Какой у него никогда не было. Однажды Люциус сказал ему: «Если у тебя нет своего родового замка, ты никогда не ощутишь магию сердцем!» Кажется, сейчас Северус Снейп понял, что имел в виду Малфой. Его, Снейпа, родовой замок — это Хогвартс.

— Спасибо, что откликнулись, господа! Надо ли рассказывать тем, кто проснулся сегодня, о битве, что была в Хогвартсе несколько дней назад?

— Пожалуй, не стоит. Это не первая и не последняя битва, а я не могу обещать, что мы пробудем с вами сейчас долгое время, директор Снейп! Говорите прямо, что нужно от нас?

— Я хочу знать, не повреждены ли чары, наложенные на школу основателями и первыми директорами!

— Если Хогвартс устоял, то чары не нарушены! Но вы можете и проверить это сами, директор Снейп! Знаете, как? Нет? Ах, вы же полукровка... Сейчас расскажу. Возьмите человека, связанного со школой действующими узами, лучше ученика, чтобы он был только магическим проводником и не имел еще своих суждений, — такого, кто вырос в своем родовом замке и владеет родовой магией, и походите с ним по школе и вокруг школы. Да, просто походите! Объясните ему задачу, и он поймет, что делать. Пусть он прислушивается к замку. А когда он что-то заметит, соедините свою магию с его магией, и увидите. Есть кто-то из отпрысков древних семейств, кто вам лично предан и кому вы доверяете?

Снейп задумался и кивнул.

— Северус, — вдруг подал голос Альбус Дамблдор, — тебя же интересует что-то конкретное?

— Меня интересует две вещи — не пострадал ли магический фундамент школы, но это я теперь проверю, и действует ли до сих пор магия, защищающая учениц, девочек в школе?

— Магию, защищающую девочек, наложили не основатели, ее наложила я! — проговорила немолодая дама, которую Снейп до этого ни разу не видел, строгая и очень серьезная. — Если бы наложенные мной чары разрушились, я бы это знала!

— Так это благодаря вам мальчики не могут зайти в спальни девочек, а преподаватели-мужчины вступать в связь с ученицами? — заинтересованно спросила Дайлис Дервент, общительная и при этом всегда говорящая исключительно по делу директриса, портрет которой всегда был чистым и ясным, как будто новым, хотя висел в школе с 18 века.

— Да, дорогая!

— Это мудро! Зайду к вам поговорить? Я вот не умела накладывать чары на замок, а ваши уже 800 лет держатся!

— Почему нет! Заглядывайте! Я пока не планирую уходить в свой дом, понаблюдаю за тем, что в школе происходит. Мне понравился этот молодой директор в черном, очень умный!

— Это все, что вы хотели, директор Снейп? — первый директор смотрел на Снейпа очень серьезно.

— По существу да. Но можете сказать, чей это пустой портрет? Он новый, его раньше не было, появился несколько дней назад.

Директора переглянулись, по их лицам пробежали у кого тревога, у кого удивление.

С одного из портретов проскрипел голос очень пожилого волшебника, тоже до этого дня спавшего в своем очень простом и, похоже, деревянном кресле:

— Это ваш, директор Снейп. Ваше лицо было на нем совсем недолго, а потом вас словно выдернул кто-то из холста. Никто из нас не знает, что это за магия, даже Альбус, но вас вернули в мир живых. Будем благодарны, если вы расскажете, что произошло! Вы же знаете?

— Знаю... Расскажу, когда придет время, если это будет необходимо.

— Тогда до встречи здесь, у нас... Надеюсь, она произойдет еще не скоро. И, надеюсь, у вас не будет больше надобности будить меня. Правьте спокойно и достойно...

Скрипящий голос затих и его владелец откинулся в кресле и закрыл глаза.

— Спасибо, господа! — сказал Снейп и приложил палочку к сердцу.

Портреты кто прощался с ним, кто засыпал, некоторые снова покрылись мутью времени. Портрет первого директора тоже опустел. Некоторые уже переговаривались между собой. Началась обычная жизнь.

Северус Снейп сел в кресло и закрыл глаза... Все оказалось намного проще, чем он предполагал. И быстрее.

Ну и хорошо.

Портреты затихли. Все стало, как обычно. Но волнение в сердце Северуса Снейпа осталось.

Что-то для него изменилось после этого разговора. Как будто... Как будто он теперь не один? Как будто его мир стал устойчивым? Незнакомое ощущение. Странное. Необычное. Новое для него.

Что-то подобное он, наверно, отдаленно чувствовал, когда рыжеволосая девочка-ведьма на следующий день после их неловкого знакомства нашла его в зарослях у речки, протянула ему руку и сказала: «Я правда колдунья, а ты волшебник? Расскажи мне об этом? Тебя же Северус зовут? Давай дружить?» Но девочка не могла быть ему опорой, хоть он и держался за нее. Она скорее была светом. А сегодня у него словно появились опоры вне его самого. Впервые в его жизни.

Хотя намек на что-то такое он ощутил, когда к нему протянулась другая девичья рука — грязная и холодная... И он взял эту руку. И она вытащила его из смерти в жизнь.

Задумчиво усмехаясь, Северус Снейп подошел к новому портрету, подманил от книжных шкафов лестницу-стремянку, поднялся и положил обе ладони на холст цвета облачного неба в сумерках. От холста веяло холодом, как от Черного озера зимой, и казалось, что еще немного, и его затянет в это уже начинавшее волноваться сумеречное небо.

Он с трудом оторвал руки от колдовской картины, и ему отчаянно захотелось... К кому? К кому-то, кто даст живое тепло и много-много лет впереди...

Грейнджер. Точно. Она ждет его в его комнатах.

Что сделала с ним эта девочка? Сомнений, что это она выдернула его из портрета, нет. Замок уже зафиксировал его смерть. Но почему-то принял его живым после смерти. Ему непонятна эта магия. С кем бы поговорить об этом? Не ясно совершенно.

Ладно, может, потом станет ясно, а пока надо поговорить с девчонкой.

«С девушкой», — поправил себя Снейп и отправился в подземелья. После прихода в школу в качестве директора он не занял квартиру Дамблдора в башне, а остался в своих комнатах. Так ему было проще.

...

Подходя к своим комнатам, Северус Снейп, снова и снова усмехаясь, думал о том, что уже не первый раз за последние дни ищет тепла и успокоения у ученицы.

Удивительно стойкая и волевая девушка эта Гермиона Грейнджер. Самостоятельная. Думающая. Двумя ногами на земле и в жизни.

Северус Снейп открыл двери, и... Вернулся в реальность. Гермиона Грейнджер лежала на коленях у Поттера, и он, Северус Снейп, был тут явно лишним. Ее тепло предназначалось совсем не ему.

— Профессор?

...

Разговор с Гермионой Грейнджер оставил очень много вопросов. Но думать о них уже некогда. Пора на обед, потом педсовет.

Сегодня первый раз после жутких восьми месяцев, как он вошел в школу вместе с Пожирателями смерти, после своего короткого боя с МакГонагалл и побега несколько дней назад, после первых дней, когда он властно взял на себя управление школой, помощь раненым и похороны, он окажется лицом к лицу с преподавателями. Они слушаются его, как слушались все время его директорства, но смотрят напряженно, недоверчиво. Даже после вчерашних объяснений и откровений. Некрасиво все это было, во время поминального обеда... Но вышло, как вышло.

Надо взять верный тон. Быть честным и серьезным. И на первое место ставить школу и ее восстановление. Это то, на чем можно построить диалог. То, что дорого для всех.

На педсовет он опоздал.

Сначала задержался с Филчем, потом вместе с ним разогнал всех учеников, слоняющихся по школе, зашел на каждый факультет и весьма жестко объяснил, что если всем говорят сидеть по своим гостиным, надо сидеть по гостиным. А также напугал студентов тем, что не стал снимать с факультетов баллы, потому что кому сейчас эти баллы нужны, когда на кону жизни и магическое здоровье. Такого от него никто не ожидал, и он хмыкал, наблюдая, как непонимающе и с ожиданием какого-то подвоха переглядываются ученики.

В Гриффиндоре ему попытались нахамить, бросив в лицо, что докажите, что вы настоящий директор Снейп, а то какой-то вы слишком нормальный. Он в ответ напустил на лицо свое обычное презрение и запечатал взмахом руки выход из общежития. Потом развернулся, привычно взметнув мантией. Сзади раздался смешок: «Точно Снейп!»

Уходя, встретил в коридоре у портрета Полной дамы встревоженную Гермиону Грейнджер.

— Сэр, я не могу зайти! Полная дама говорит, наша гостиная запечатана! Что случилось?!

Снейп возвел глаза к потолку и пропустил ее внутрь.

Когда он вошел в свой кабинет, преподаватели что-то шумно обсуждали между собой и с портретами прежних директоров. Точнее, кого-то. По обрывкам голосов было ясно, что его, Северуса Снейпа. Впрочем, кого ж еще им сейчас обсуждать?

— Северус, мы уже начали думать, что с тобой что-то случилось!

«Ваше место пока свободно!» — продолжил он внутри себя голосом Темного лорда.

— И как, Минерва? Тревожились или радовались?

— Северус... Ты в своем репертуаре!

Он дернул губой и тут же посерьезнел.

— Прошу прощения, коллеги, что задержался. И сразу первая просьба. Деканы, поговорите с вашими учениками! Если им сказано быть в своих общежитиях, они должны быть в своих общежитиях. Надо ввести комендантский час для учеников. Им должно быть разрешено выходить из общежитий только перед завтраком и они должны заходить в общежития сразу после ужина. И так до особого распоряжения.

— Директор, студентов останется совсем немного после того, как мы отправим на этой неделе домой большую их часть. У нас в Пуффендуе останется всего пятеро. Они будут жить в своих комнатах?

— Это следующий вопрос, профессор Стебль! Гостиная Когтеврана сильно разрушена, башня Гриффиндора тоже пострадала, хоть и не сильно, в Слизерине вообще ужас что делается, ученики пытались забаррикадироваться и чуть не взорвали подземелье своими неумелыми чарами. Я считаю, после того, как в школе останутся только те, кто будет жить здесь летом, нам надо переселить их в одно помещение. Куда, обсудим после того, как оценим разрушения и составим план восстановления школы.

Начало было хорошее. Все шло по-деловому. Решили, что прямо завтра еще до завтрака надо будет составить список повреждений в помещениях каждого факультета, после завтрака мистер Филч, Хагрид и мадам Трюк займут учеников расчисткой территории вокруг школы, а преподаватели пройдут по школе и оценят внутренние повреждения в кабинетах и коридорах, после обеда студенты снова отправятся на уборку территории, а педагоги займутся планом ремонта школы.

— И после отъезда тех, кто едет домой, начинаем работать.

— Северус... — высокий голос Флитвика порадовал Снейпа. Если Филиус зовет его по имени, значит, доверяет. Отлично. Все последние месяцы он звал его исключительно «господин директор».

— Да, Филиус?

— Надо бы проверить, не повреждена ли магия Хогвартса!

— Мы с тобой и еще кое с кем займемся этим послезавтра. Первые директора, — кивок в сторону портретов, — утверждают, что не повреждена, но мы все равно проверим.

— Ты знаешь, как это сделать?

— Мне рассказали.

— Ты общался с первыми директорами?! — голос Слагхорна скрипел очень возбужденно.

— Да, сегодня утром.

— Ты смог их призвать?!

— Разумеется! Это входит в мои полномочия.

— Если честно, Северус, — старик Гораций прокашлялся, — до этой новости, ну, про первых директоров, я, как и другие, не был уверен, что ты настоящий директор и можешь оставаться в школе после всего, чем ты занимался весь этот год...

— После того, как спас маглорожденных, не пустив их в Хогвартс? После того, как отправлял провинившихся к Хагриду, уберегая, кого мог, от Кэрроу? После того, как поставлял в Выручай-комнату бунтовщикам питьевую воду, еду и прокладки для девочек? После того, как не пустил в школу Темного лорда, как бы он ни хотел в нее войти? После того, как за восемь месяцев, до битвы, в школе не погиб ни один ученик и ни один не был доведен до сумасшествия пытками? Думаешь, без меня в Хогвартсе было бы спокойнее? Безопаснее?

Вперед вышла мадам Помфри.

— Ты сейчас можешь говорить, что угодно, Северус! Но многим кажется, что твои рассказы, твои демонстративные объятия с Поттером и Минервой, вся твоя бурная деятельность по восстановлению школы и помощь в больничном крыле— всего лишь попытка выслужиться и показать всем, какой ты хороший!

— Нет, это всего лишь ответственность, Поппи!

— Может, все же расскажешь подробно, чем ты занимался этот год, Северус? Думаю, мы имеем право знать!

— Вам мало рассказов? Вчерашних не хватило?

— Я расскажу!

Когда прозвучал этот голос, все замерли. Слишком неожиданно было его услышать. И даже жутко...

— Я расскажу, — сказал Альбус Дамблдор со своего портрета.

— И я! — проворчал Финеас Найджелус Блэк, потирая лицо.

— Я могу подтвердить, я была здесь и все видела и слышала, — это уже Дайлис Дервент.

Еще несколько портретов закивало.

Директор Снейп со вздохом сел в свое кресло и махнул рукой:

— Рассаживайтесь, господа, кому где удобно. Альбус, начинай! Но учтите все, это последний подобный разговор.

...

Не меньшее впечатление, чем рассказ Дамблдора с портрета со вставками Блэка и кивками других директоров, на всех произвело то, как Северус Снейп вел себя во время разговора. Он словно забыл надеть на лицо свою обычную маску равнодушия, и они видели, как на его лице друг друга сменяют боль, усталость, тревога и что-то еще — иное, запредельное, словно он глядел не на них, а в бездну.

— Ты мог хотя бы намекнуть, Северус...

— Не мог, Минерва! — ответил он резко.

После долгой и неловкой паузы отстраненно произнес:

— Все на сегодня! Минерва, выпусти своих из башни, я их там запер, чтоб не наглели! После ужина всем отдыхать!

— Остается еще один вопрос! Ты знаешь, какой! — снова вступила раздраженная целительница.

— Господи, Поппи, ты никак не успокоишься. Поднимись ко мне после ужина. Филиус, профессор Флитвик, ты тоже зайди. Минерва, а ты приведи сюда вечером мисс Грейнджер. Все остальные свободны!