Ни о чём и обо всём. Миниатюры (джен)

Люпену хорошо работается, когда напарник рядом.

Вот Дзиген лежит на диване, курит и молчит. А Люпен сидит за столом и починяет примус. Ну, то есть изобретает очередную полезную штуковину, или уже существующую ремонтирует.

Иногда напарник что-то спрашивает, временами просто иронично хмыкает, а порой дает ценные советы.

И вот все это вместе — его присутствие, его голос, его советы — создает особую атмосферу, в которой Люпену хорошо думается и работается.

Дзигену, очевидно, тоже нравится такое вечернее времяпровождение.

Ну, по крайней мере, так всегда казалось Люпену.

И вдруг, именно в этот вечер, когда у Люпена отменилось свидание с девушкой, и он собрался всласть поизобретать, Дзиген куда-то намылился.

— Дзиген, ты куда? — удивленно спросил Люпен.

— Да так, пойду прогуляюсь, — ответил ему Дзиген.

— Какие еще гулянья, на ночь-то глядя? — не переставал удивляться Люпен.

— До ночи далеко, хочу подышать свежим воздухом.

Люпен задумался.

— Свежий воздух — это хорошо. Если не долго, то можем вместе погулять, а потом мне поработать надо.

— Нет, Люпен, не хочу я гулять с оглядкой на время, — отказался от предложения Дзиген.

— Ну, ладно. Погуляй часок и приходи.

— Люпен, ты глухой? Я же сказал, что не собираюсь гулять по расписанию. Как нагуляюсь, так и приду.

— Смотрите-ка, какой он гуляка! В бар, наверное, пойдешь? — предположил Люпен.

— Может, и в бар, — отозвался Дзиген.

— Ах, Дзиген, зачем тебе этот бар, выпить и дома можно.

Тут Люпен сбегал на кухню и притащил сразу три бутылки.

— Вот, выбирай: холодное пиво, армянский коньяк, кукурузное виски.

— Нет, Люпен, в баре особая атмосфера, а дома я и так каждый день пью.

Люпен вздохнул и отнес бутылки обратно.

Похоже, из-за упрямства напарника, поработать сегодня не получится. Есть шанс, что проведя вечер в баре, он вернется не очень поздно.

— Ну, ладно, уговорил, — махнул рукой Люпен. — Пойду с тобой. Посидим, расслабимся. — «Но недолго». — добавил Люпен про себя.

— Люпен, — Дзиген вздохнул, — я тебя ни на что не уговаривал. Оставайся дома, клепай свою штуковину. А я пойду в бар и буду сидеть там столько, сколько душа пожелает.

— По-моему, напарник, ты просто не хочешь брать меня с собой, — начал что-то подозревать Люпен.

— Вовсе нет, просто не хочу, чтобы ты меня дергал и тащил домой, потому что тебе одному не работается.

Люпен внимательно посмотрел на напарника и его подозрения превратились в уверенность.

— Дзиген, ты с кем-то встречаешься?

— Ни с кем я не встречаюсь, просто хочу погулять и посидеть в баре, что такого?

— Ты с кем-то встречаешься, — твердо заключил Люпен. — Кто он?

— Кто он? — переспросил Дзиген.

— Да, кто он? С кем ты встречаешься?

— Да какая тебе разница? — Дзиген косвенно подтвердил догадку Люпена.

— Я должен знать, кто он!

— Ничего ты не должен, — начал раздражаться Дзиген. — Это вообще не твое дело!

— Как это не мое, все что касается моего напарника — это мое дело!

— Нет, это мое личное дело! — не сдавался Дзиген. — И перестань совать свой любопытный нос в мои дела.

— И не подумаю!

— Ну-ну, знаешь, как говорят: «Любопытной Варваре на базаре нос оторвали». Как бы твой курносый нос не стал еще короче.

Люпен инстинктивно схватил себя за нос и слегка дернул. Нос был на месте, не больше и не меньше, чем обычно

— Это твой бывший?

— Какой ещё бывший?

— Бывший сослуживец, напарник, одногруппник, одноклассник.

— Да нет же, я с ней только вчера познакомился.

— Это женщина? Так вот почему ты меня с собой брать не хотел, боишься, что уведу? Вот значит, какого ты мнения обо мне. Не доверяешь другу!

— Да угомонись же, Люпен. Она в «Мулен Руж» танцует, пригласила меня на премьеру, билет мне дала. Всего один, прости.

Дзиген уселся на диван, закурил. Ему уже и самому никуда идти не хотелось. Спорить с Люпеном — никаких сил не хватит, лучше уж сдаться.

— Ох, Дзиген, это ты меня прости, я погорячился. Ну все твоя скрытность виновата. Никогда мне ничего не рассказываешь. Конечно иди! — вдруг пошел на попятный Люпен.

— Да ну его, этот «Мулен Руж», это изначально плохой идеей было. Чего я там не видел! Еще и курить нельзя. Куда как лучше дома, на диване. Где там твое пиво?

— Да нет же, Дзиген, ты обязательно должен побывать в «Мулен Руж». Да еще и знакомая твоя там танцует. И где ты только таких девушек находишь?

— Да я их и не ищу, они сами меня находят. Ну так где пиво-то!

— Дзиген, а как же билет?

— А билет Гоэмону отдам, он такого точно никогда не видел.

— Ой, Дзиген, а может со мной Гоэмон посидит, а ты иди.

— Люпен! Хватит уже, — Дзиген готов был всерьез разозлиться. — То сиди, то иди. Я не такой флюгер, как ты. Раз решил, что останусь, значит останусь. А с Гоэмоном, я помню, ты говорил, тебе не работается.

Люпен в задумчивости почесал нос. Он и не помнил, что говорил Дзигену такое. Хотя все так и было. Гоэмон был так тих, что Люпен забывал о его присутствии и даже слегка пугался, когда тот вдруг себя обнаруживал.

Но теперь он уже и сам не знал, чего хочет. Ведь всегда выговаривал напарнику за игнорирование женского общества, и вот сам же его этого общества лишает. С другой стороны, Гоэмону посещение кабаре на пользу пойдет. Да и поработать получится.

Впрочем, Дзиген уже все решил и звонил Гоэмону.

Гоэмон взял билет, всем своим видом показывая, что это его абсолютно не интересует. Просто надо выручать напарников.

На самом деле, он давно хотел побывать в «Красной мельнице», но только один, без Люпена с его вечными насмешками. Да и без Дзигена тоже. В потаенных уголках самурайской души даже теплилась надежда, что в кабаре он может познакомиться с некой исключительной девушкой.

И вот все так удачно сложилось. Пусть напарники думают, что он делает им величайшее одолжение.

Обрадованный Люпен прыгнул за стол, схватил в руки отвертку. Дзиген устроился на диване с бутылкой пива.

— Слушай, Дзиген, — Люпен повернулся к напарнику, — а его пустят, там вроде дресс-код?

— А чего не пустить, он же не в рваных джинсах, — флегматично отозвался Дзиген.

Вернулся Гоэмон через полчаса.

— Не пустили?! — расстроенно вскинулся Люпен.

— Я сам не пошел, — с достоинством ответил Гоэмон и уселся на пол в позу лотоса.

— Передумал, — разочарованно вздохнул Люпен.

— Нет, просто отдал билет девушке, — пояснил Гоэмон. — Она искала лишний билетик. У нее очень важное свидание. Я не мог ей отказать.

— Понятно, — протянул Люпен. — И теперь она пойдет смотреть канкан со своим хахалем. Эх ты, простофиля!

Гоэмон закрыл глаза и ничего не ответил. Он поступил так, как должно. Билета было безумно жаль, но отказать девушке он не мог.

Дзиген пожал плечами и допил пиво. Люпен углубился в работу. И тут вдруг у него зазвонил телефон. Вор поморщился, но, разглядев, кто звонит, заулыбался.

«Фудзико», — подумал Дзиген и ошибся.

«Очередная девушка», — подумал Гоэмон и угадал.

— Адель? Что? В «Мулен Руж»? На премьеру? Достала билет? Какой-то лох отдал? В чем? В юбке? Сейчас? Уже ждешь? А потом ужин? И к тебе? Конечно, через минуту буду!

Люпен нажал отбой, кинул отвёртку, подхватил пиджак, оглянулся на товарищей, уже собираясь выпалить «пока-пока». И вдруг застыл.

Дзигена он сам не пустил в «Мулен Руж», а Гоэмон не смог отказать красивой девушке. А может, просто девушке в беде. Как он может уйти? Это ведь почти предательство будет.

Люпен вернулся к столу, повесил пиджак на спинку стула. Уселся, повертел в руке отвертку. Затем достал телефон, набрал номер:

— Адель, прости, я не смогу. Очень важное дело. Сходи с подружкой!

Примечания:

Из этой маленькой зарисовки я сделала большую зарисовку под названием "Верность, ревность и Мулен Руж".

Это будет отдельный фанфик. Речь там все про туже штуковину, что Люпен начал создавать в "Чужом". И место действия то же — Париж.

Но на самом деле, там вовсе не про таинственную штуковину и даже не про "Мулен Руж", а вот именно про верность и ревность.