Хроники Омоину, часть2. Память хранителя Вэйна (гет)

Хисима, пожилая степнячка мрачного вида, протянула Вэйну небольшую чёрную коробочку с крышкой из прозрачного стекла в которой лежала светящаяся зеленая ампула.

— Пользоваться только в перчатках. Тщательно закрывать. Носить в правом внутреннем кармане сумки, — пробурчала она механически. — И если захочешь на Белый Путь, не использовать, — прибавила она, когда Вэйн убрал коробочку в сумку. — Придумай более оригинальный способ.

Вэйн подумал, что переводить такую полезную вещь на подобные глупости более чем неразумно.

Как хранителю опасной зоны, Вэйну положено было иметь ампулу с ядом мансера. Эта традиция существовала и раньше, но в последние годы яд мансера закончился и никому в Тейнуэте не удавалось его добыть. К счастью недавно Правящая Семья прислала хранителям Тейнуэта большой запас, и все кто охранял опасную зону, получили по ампуле.

Со времени суда над Вэйном прошло более двух недель. На стене он теперь совсем не испытывал страха перед существами. Вэйн ощущал, что ни то Великая бездна, ни то Бог Пути, а может и они оба признали его достойным жить. Слишком уж много удачных совпадений произошло с ним за стеной. А если так, то с ним теперь ничего не случится.

Гинт тоже начал выходить на стену и теперь они по очереди стерегли шестую башню ночами.

Однажды утром спускаясь со стены, Вэйн неожиданно увидел своего учителя. Тот молча поприветствовал его, а потом сказал:

— Сегодня с друзьями мы собираемся в "Златоверхом дворце". Пойдешь с нами?

— С радостью, — ответил Вэйн, удивляясь про себя, что у Гинта есть друзья.

—Тогда мы за тобой зайдем часа через четыре, — прибавил Гинт уходя.

Златоверхий дворец — так называлась резиденция Хозяина Огня в Долине солнца. Про одноименное заведение в Тейнуэте Вэйн слышал — что оно здесь самое дорогое и престижное. Рассказывали, что в меню там присутствует кухня всех шести земель, а гостей обслуживают официантки в одежде знатных дам Долины Солнца, которые, к тому же, необыкновенно поют и танцуют.

Вэйн проснулся незадолго до прихода Гинта. Он едва успел одеть свою лучшую одежду и пригладить коротко подстриженные волосы, как в дверь постучали.

Гинт первым делом познакомил Вэйна со своими друзьями. Невысокая пожилая женщина с прямой осанкой, веселым озорным взглядом и короткими седыми волосами, торчащими во все стороны. Она представилась, как Нэя с третьей башни. Высокий седой хранитель без руки, по имени Дэн. Прежде он охранял седьмую башню, но после травмы перешел на восемнадцатую, где было относительно безопасно. Ещё один по имени Кайм был без ног. Но при помощи дара Земли быстро передвигался в кресле на колесах. С ним был его сын, молодой хранитель по имени Наес. Отец и сын вдвоем защищали седьмую башню.

— Смотри, — сказал Кайм Вэйну, когда они подходили к Златоверхому дворцу. — Видишь надпись: "Мы заботимся о даре наших посетителей". Это значит, что девушки здесь не раздеваются. Только танцуют. А ещё бывает написано: "Мы убеждены, что сильный дар у сильных духом" вот там бывает и продолжение. Его сын в ответ на это лишь грустно вздохнул.

Даже по меркам Бонихилла Златоверхий дворец выглядел роскошно. Стены из белого мрамора с золотым узором, запах благовоний, звучащая откуда-то тихая, необыкновенно красивая музыка.

Едва хранители оказались внутри, к ним подошла молодая девушка в длинных широких одеждах из черного шелка, красиво драпирующих её стройную фигуру.

Густые темные вьющиеся волосы были заколоты серебряной гребенкой на затылке, огромные черные глаза таинственно мерцали из под полуопущенных длинных ресниц.

— Я Ита, — сказала она, почтительно поклонившись. — Прошу вас быть моими гостями, — произнесла она с таким достоинством, что Вэйну показалось, что она действительно знатная дама Долины.

Ита провела их по коридору, где пахло благовониями а из под потолка свисали гирлянды живых цветов в небольшую комнату, где горел камин, а вдоль стен зеленели экзотические растения. В центре стол из чёрного камня в середине которого находилась жаровня с изящными бортиками, свечи в серебряных подсвечниках. Покрытые чёрными бархатом диваны вокруг. Свет проникал сюда через множество крошечных окон в стенах.

В Долине знатные дамы прислуживали гостям если собирались очень высокопоставленные люди чтобы обсудить дела государственной важности, такие, что даже слугам не полагалось при этом присутствовать.

Примерно так Вэйн и почувствовал себя, когда Ита с её необычайно прямой осанкой и плавной походкой шла к их столику с подносом.

Государственными делами он ещё не занимался, а Гинт с друзьями были очень молчаливы. Они сидели на покрытых чёрным бархатом диванах и курили, молча наслаждаясь атмосферой этого места. Лишь изредка они обменивались короткими репликами, понятными им, но мало понятными ему. Потому Вэйн решил поближе познакомиться с Наесом.

Хранитель казался лишь на пару лет старше его. Светлые всклоченные волосы, большие золотисто-карие глаза, квадратный подбородок с ложбинкой посередине. Красные с золотым браслеты, множество лучей на широких сильных руках. Среди символов Вэйн заметил знак "Воскрешение". Перстень с тройной обводкой.

Его лицо с довольно правильными чертами могло бы казаться красивым, если бы не угрюмо отрешенное выражение все время присутствовавшее на нём.

Как и вся компания Гинта, Наэс оказался на редкость молчаливым. На все вопросы Вэйна он нехотя давал односложные ответы, словно не понимая, зачем тот их задает. Когда же Вэйн оставил попытку узнать его получше, Наес вдруг повернулся к нему и сказал.

— У меня особый Дар. Прикоснувшись к мертвому могу понять что было перед смертью. Отчего умер и о чем думал.

Вэйн сказал, что это полезный дар, так как с его помощью можно раскрыть многие преступления. И тогда Наес впервые за все время улыбнулся. Вэйн подумал, что Наес такой неразговорчивый от того, что у него совсем нет друзей. Ночи он проводит на стене, а днем присматривает за отцом. Захотелось это исправить. "Ничего, — подумал он,— про дар рассказал, а это уже хорошо".

В свободное время Вэйн читал книгу Нуаты. В отличие от книги её отца, эту книгу хотелось читать не отрываясь.

В течение года молодая Хозяйка Огня носила траур по брату и погибшим во время восстания. Всем жёнам своего отца, а так же братьям и сестрам обеспечила достойное содержание. Злые языки обсуждали за её спиной, не создаст ли она гарем из мужчин.

По окончании траура, Нуата, оседлав своего золотого дракона отправилась в Тейнуэт, где когда-то получила перстень.

Вэйн не отрываясь читал воспоминания о первой любви Нуаты к своему учителю, Кайлу. Девушка писала, что когда стояла с ним на стене, "сердце её пылало словно огненный скипетр". Но Нуата тогда ничем не выдавала своих чувств, опасаясь быть отвергнутой. Хранитель тот, как его описывала Нуата, "Был необыкновенной красоты и принадлежал к славному роду Бонти".

Теперь Нуата отыскала его в Тейнуэте, рассказала о своих чувствах. С её слов она при этом: "чувствовала такое волнение, словно вновь предстояло впервые взять Огненный скипетр".

На что Кайл ответил, что она тоже всегда ему нравилась. Тогда Нуата сказала, что она теперь Хозяйка огня и предложила разделить с ней бремя власти, заранее рассказав о всех трудностях, связанных с придворной жизнью. Кайл Бонти согласился.

Они долго и успешно правили Долиной. Нуата активно развивала экономику страны. При ней торговля вином, зельями, ювелирными украшениями, шелком и другими вещами, которыми славилась Долина, достигла небывалого расцвета.

У Нуаты и Кайла было трое детей и каждый из них оказался способен взять в руки огненный скипетр. Они передали власть старшему, а сами поселились в небольшом домике в горах. Дальше шло долгое описание дней, наполненных тишиной, солнцем и любовью.

В окрестностях Долины существа появлялись редко, но однажды это произошло. Придя в расположенное неподалеку селение супруги узнали о ночном нападении большой стаи летающих существ, в результате чего погибли люди и скот. Было отправлено письмо в ближайший большой город с просьбой о помощи. Кайл и Нуата решили переночевать в том селении, чтобы защитить местных. Существ в ту ночь было очень много. Кайл и Нуата, а так же хранители из местных защищали селение, но не обошлось без погибших. Среди них оказался и Кайл.

Нуата долго скорбела о нем. Свою автобиографию она завершила хвалебной одой своему мужу, благодарила его за то, что был рядом, поддерживал, наставлял и любил, и просила подождать на Белом Пути.

Поставив поочитанную книгу на полку, Вэйн с грустью подумал о том, что человеческая жизнь не вечна, и даже самые прекрасные и достойные люди однажды покинут этот мир.

* * *

Одной из холодных зимних ночей Вэйн с Сэймом, Эйвином и остальными сидели в трактире у Тамики и играли в карты. Все уже давно ходили на стену и не испытывали недостатка в средствах, потому ставки были высокими. Глядя на огонек светильника за красным стеклом, Вэйн размышлял выиграть ему, или проиграть. С одной стороны, если он выиграет, то получит еще две серебряные. А накопить более менее приличную по его понятиям сумму ему хотелось. С другой стороны, это уже третий крупный его выигрыш за эту игру. Не заподозрят ли его друзья чего?

Рука Эйвина с тонкими белыми пальцами в облегченной версии блокаторов дара положила перед ним две карты.

Приняв решение выигать, Вэйн начал было делать ход, но

внезапно раздался характерный свист и сигнальное окно под крышей озарил свет двух красных сигнальных ракет.

Вспомнив, что на пятой башне сейчас Шайн, Вэйн выбежал на улицу и послал два красных сигнала в ответ. Канатная дорога. Стена. Ни с чем не сравнимый, отвратительный запах бездны.

Шайна на башне не было. Слабая вспышка огня за стеной. Вэйн увидел огромное, высотой в четыре человеческих роста и толщиной с большое бревно щупальце песчаного спрута обвившееся вокруг хранителя.

Все существо Вэйна охватило чувство протеста. Еще недавно они праздновали свадьбу Шайна и вот он обречен на гибель. Так быть не должно!

Смазав лезвие топора ядом мансера, Вэйн послал красный и зеленый сигналы, а сам прыгнул за стену, смягчив свой прыжок воздушным потоком.

Вэйну и в голову не пришло, что он может погибнуть. Недавно высшие силы признали его достойным жить и, по его мнению, они вряд ли так быстро переменят свое решение.

Что-то черное бросилось к нему. Удар топором, воздушный поток. Огромная ящерица с длинной шеей начинает светиться зеленым. Становится видно, что повсюду мелькают тонкие полупрозрачные тентакли. Они не казались опасными, потому Вэйн не придавал им значения.

Из земли перед ним появилась пара щупальцев. Удар топором. Щупальца дергаются. Светятся зеленым.

Что-то черное и мохнатое кидается из темноты. Воздушный поток отбрасывает бесформенную глыбу, источающую зеленый свет.

Гигантское щупалеце спрута, держащего Шайна, тянется к нему. Удар топором. Воздушный щит. По телу гигантского песчаного спрута разливается кислотно-зеленое свечение.

Тварь забилась, выпустила Шайна. Вэйн едва успел смягчить его падение воздушным потоком. Песчаный спрут же так и замер с хаотично раскинутыми щупальцами, освещая все вокруг.

Вэйн кинулся к Шайну. Из груди хранителя вырывались булькающие и хрипящие звуки, перемежающиеся кашлем. Тело было обмякшим, мокрым и скользким от крови.

Со стороны бездны к ним что-то приближалось.

— Уходи…— услышал Вэйн, среди кашля и хрипа,— Я все…

От этих слов в голове Вэйна будто что-то переключилось. Он понял, что совсем не использовал многие возможности своего дара.

При помощи ремня прочно закрепил топор за спиной. Потом, преодолевая чувство жалости, рывком поднял Шайна с земли и крепко прижал к себе. Воздух вокруг них начал вращаться с самой большой скоростью, какую Вэйн был способен ему придать.

Образовавшаяся воздушная воронка сузилась под ними. Подняла хранителей в воздух. Все вокруг закружилось. Столп вращающегося воздуха Вэйну удалось направить в сторону Тейнуэта, а потом медленно развеять, едва они миновали стену. Вскоре Вэйн лежал на земле, не понимая, что вокруг происходит.

—Совсем безбашенный, — услышал он рядом с собой голос Сэльмы.

Но Вэйн на тот момент думал лишь о том, что у неё дар Жизни.

— Помоги ему, если можно, — ответил он, указывая на неподвижное тело Шайна, все еще издающее какие-то хрипящие звуки.

— Помочь всегда можно,— услышал он рядом подчеркнуто спокойный голос Эйвина.

Надеясь, что такой искусный целитель вряд ли даст своему брату умереть, Вэйн пошатываясь бросился к стене. Голова, после полета в воздушной воронке сильно кружилась, но он помнил о вышедших из бездны существах. Перед глазами возникли несколько пастей, сверкающих рядами белых зубов. Потоком вращающегося воздуха ему удалось сбросить со стены тех, кто уже успел на неё забраться.

Потом появилось что-то большое. Воздушным потоком удалось швырнуть неведомое существо на застывшего песчаного спрута, после чего оно тоже стало светиться зеленым. Это оказалась двухголовая ящерица, вся поросшая какими-то тентаклями.Еще несколько существ.

Вэйн оглянулся, желая узнать о судьбе Шайна и увидел, что его укладывают на носилки.

— Живой, — ответил Сэйм, заметив его взгляд. — Ты-то как? Справишься?

— Конечно, — ответил Вэйн. Но на деле это оказалось не так просто, как на словах.

Существ в эту ночь было как будто больше, чем обычно. Вэйн едва успевал сбрасывать их со стены. Головокружение не прекращалось. Тело казалось тяжелым и неподвижным. "Потратил за стеной много дара" — решил Вэйн. Он хотел было позвать на помощь, но заметил, что небо светлеет.

Когда пришел хранитель, чтобы его сменить, Вэйн почувствовал, что испытывает перед ним необъяснимый страх, хотя хорошо его знал. Ещё, несмотря на то, что в этот день было пасмурно, Вэйн чувствовал, что ему тяжело смотреть на небо. Дневной свет слепил глаза. Еще было очень холодно и хотелось спать. Встречные люди вызывали какую-то непонятную тревогу. Очень хотелось скрыться в каком-нибудь темном теплом месте, там, где его никто не найдет.

"Наверное я надышался запахом каких-то растений из бездны", — подумал Вэйн.

Ему казалось, что происходящее с ним пройдет после хорошего отдыха, но на всякий случай решил зайти к Тамике, спросить, что с ним такое. Эйвина, учитывая, что произошло с Шайном, ему беспокоить не хотелось.

Трактир Тамики он отыскал с трудом, так как свет сильно слепил глаза.

Едва он вошел внутрь, кто-то взял его за руку и куда-то повел.

Он почувствовал как его на что-то усадили, и кто-то быстро начал снимать с него доспехи.

— Со мной что-то не так… — начал было Вэйн.

— Это я сразу поняла, — услышал он голос Тамики. — Тяжело смотреть на свет?

— Да, — ответил Вэйн и тут же почувствовал, как энергия её дара проходит через все его его тело. Вэйна на что-то уложили.

— Дыши, — услышал он. К его лицу кто-то поднес трубочку соединенную с курильницей, откуда шел густой дым, потом его чем то накрыли с головой. Этого Вэйн хотел сейчас больше всего и сам не заметил, как заснул.

Проснулся он от того, что рядом кто-то тихо плакал. Вэйн то и дело слышал прерывистое дыхание и шмыгание носом.

Было холодно, тело казалось тяжелым и скованным. Открыв глаза, он увидел, что лежит в темной комнате. Только слабо горел светильник, накрытый плотным абажуром. Это было хорошо, так как Вэйну по прежнему было тяжело смотреть на свет.

Рядом со светильником кто-то сидел. По шапке густых волос и большим заостренным ушам Вэйн узнал Киру.

"Шайн умер", — подумал он, и от этого на все вокруг словно упала черная тень.

Он быстро поднялся, несмотря на то, что воздух снаружи показался ему просто ледяным, и подошел к ней.

— Кира, — тихо позвал он. Он совсем не представлял, что ей скажет. Оправдываться, что слишком долго спасал Шайна,

или недостаточно осторожно перебросил через стену было глупо, но Вэйн чувствовал, что должен хоть как-то ее поддержать.

— Вэйн, — радостно произнесла Кира, обернувшись.— Ты как?

— Да ничего, вроде, — ответил Вэйн.

— Эйвин сказал, что тебе будет холодно. Надень это, — она набросила ему на плечи что-то большое и мягкое, помогла засунуть руки в рукава.

— Что с Шайном? — тихо спросил Вэйн, желая убедиться в своих догадках.

— Эйвин сказал, — он поправится, — Кира шмыгнула носом.— Просто я очень испугалась, что он мог погибнуть… вы оба могли погибнуть.

Тут Вэйн понял, что находится в Обители жизни, а рядом на постели лежит Шайн.

— Он спит, или без сознания? — спросил Вэйн.

— Спит. Он рассказал нам, как ты его спас.

— Эйвин не сказал, что со мной случилось?

— Нет. Просто сказал, что тебе будет холодно и трудно смотреть на свет.

Тут Вэйн понял, что не может использовать дар и сообразил наконец, что так сильно сдавливает его запястья.

— Почему на мне блокаторы дара? — спросил он, глядя на свои руки. Браслеты были меньше и намного легче тех, что были на нем в тюрьме. Вроде тех, что надевал Эйвин.

— Я что, снова кого-то убил? — произнес он нерешительно.

— Их здесь одевают, если ранило существо, яд которого действует на сознание,- из темноты послышался хриплый шепот Шайна.

— Ты как? — одновременно воскликнули Вэйн с Кирой подбегая к нему.

— Живой,— ответил Шайн, осторожно высовывая голову из-под одеяла. — Благодаря тебе, — прибавил он, поворачиваясь к Вэйну. — С тобой-то что случилось?

Вэйн задумался.

— Не помню, чтобы меня ранило какое-то существо. Вообще, не помню, как попал сюда.

— Ничего, — произнес Шайн, — Эйвин разберется. Ты сам-то как?

— Нормально, вроде, — ответил Вэйн. Ему было холодно, во всем теле ощущалась ужасная слабость, но все же он считал, что по сравнению с Шайном с ним все нормально.

Тот тем временем попытался приподняться, но тут же помянул мансера и лицо его исказилось от боли.

— Тебе разве можно

вставать?! — испуганно спросила Кира.

— Эйвин говорит, что чем быстрее сможешь встать, тем быстрее поправишься, — ответил Шайн.

После нескольких усилий, так же сопровождающихся поминанием мансера, ему наконец удалось сесть.

Почти все его тело покрывали повязки черного цвета. На некоторых проступали еще более темные пятна. Шайн откинул со лба темные спутанные волосы.

— Малыш, дай покурить, — попросил он Киру.

Она протянула ему коробку с зельем.

— Тебе очень больно? — тихо спросила она.

— Не очень, но больно, — ответил Шайн. Курил быстро, глубоко затягиваясь. Густой горький дым, плыл по комнате.

— Ну, вот, другое дело, — сказал он немного погодя. — Испугалась? — тихо спросил он Киру, осторожно обнимая её и усаживая на свою постель. Она молча кивнула.

Шайн осторожно поцеловал ее в лоб.

— Не переживай, с такими друзьями, как Вэйн, ещё поживем. — Он провел рукой по волосам Киры.

— Совсем забыла, — сказала вдруг Кира, — Эйвин велел тебе выпить, — Кира протянула Шайну большой сосуд с очень узким горлышком разделенным несколькими пересекающимися перегородками.

— А это тебе, Вэйн, — прибавила она, беря со стола второй такой же сосуд.

— Погоди, — сказал Шайн, — это пьют теплым. Он взял предназначенный Вэйну напиток и вскоре оттуда пошел пар.

— Вэйн, ты лучше ложись, — сказала Кира, забирая сосуд у Шайна и передавая ему.

Вэйн с радостью послушался. Напиток оказался сладким, с привкусом каких-то трав.

Постепенно становилось теплее. Тревоги за себя он не ощущал, но все же в голову закрадывались мысли, что раз он здесь, значит с ним случилось что-то плохое. То что быстро не вылечить. Он решил, что его укусила за стеной какая-то ядовитая тварь. Или он надышался веществами, которые некоторые из существ выделяют, чтобы отпугивать врагов. В полусне он слышал, как вполголоса беседуют Шайн с Кирой. А потом все погрузилось во тьму.

Проснувшись, он услышал голос Эйвина:

— Мама опять потратила на тебя весь свой дар.

— Где она? — спросил Шайн.

— Отдыхает.

Вэйн открыл глаза и сел, прежней слабости уже не было, да и холодно было уже не так.

— Ну вот и Вэйн проснулся, — услышал он голос Эйвина.— Иди к нам.

Шайн, Кира и Эйвин сидели за накрытым столом. Хоть свет и слепил глаза, Вэйну удалось разглядеть пару бутылок вина, пирог с мясом, большое блюдо с виноградом и тарелку с пирожными, которыми Кира угощала всех перед свадьбой.

Повязок на теле Шайна было уже меньше. Рука хранителя лежала на плече Киры, и он с нескрываемым наслаждением перебирал её густые вьющиеся волосы.

Девушка держалась несколько скованно, видимо опасаясь случайно причинить ему боль.

— Свет не мешает? — спросила Кира.

— Нет, — ответил Вэйн. Ему не хотелось, чтобы ради него друзья убирали со стола свечи.

— Хочешь я сниму их? — спросил Эйвин указывая на блокаторы дара, или попытаешься сам?

— Сам, — ответил Вэйн. Ему без труда удалось расположить три штыря в ряд, после чего замок на блокаторах расстегнулся.

— Видишь, эту задачу удается решить только при ясном уме, — улыбнулся Шайн, — Хорошо, что ты выздоравливаешь.

— А как ты? — спросил Вэйн.

— Ничего. Сижу, разговариваю.

Маму только жалко, переживает. Дар весь на меня потратила.

— Да, меня мама тоже волнует, — сказал Эйвин. Как Шайн сюда попал, — она на себя не похожа. Чуть у неё дар восстановится приходит сюда и тратит его почти до нуля. А дар у неё все слабее и слабее.

— Ничего, — сказала Кира,— Шайн поправится и с госпожой Хеленой все будет хорошо.

— Хорошо бы, — вздохнул Эйвин. Некоторое время он сосредоточенно перебирал пальцами по столу и о чем-то размышлял.

— Вспоминаю я своего учителя, — начал он. — Умер, помню, здесь один... неразумный человек.

— Почему неразумный? — спросила Кира.

— На стену ходил без доспехов. Не восстановившись толком. Хвастался, что ему все нипочем. Я вообще удивляюсь, что его к нам принести успели. От энергетической оболочки ничего не осталось, а о том что было с телесной за столом лучше говорить не буду. Но учитель считал, что здесь люди умирать не должны и Дар его после этого стал слабеть с каждым днем, а через несколько лет он сам умер.

И самое плохое, что он в последние годы все рассуждал что дело хранителей бессмысленно, что существование этого мира закончится, когда из бездны выйдут существа, с которыми никто не сможет справится, что трещина все время растет, а мы лишь продляем агонию этого мира. И переубедить в этом его было невозможно.

Вэйн задумался о том, что в словах того несчастного целителя была доля правды. А Эйвин меж тем продолжал:

— Сила Дара, она от ума зависит. Пока человек думает, что все хорошо, у него Дар сильный, начинает думать, что все плохо, — Дар слабеет. Особенно у целителей это видно. Потому я за маму и волнуюсь.Что-то с ней не то.

Тогда Вэйн подумал про свою маму и ему стало очень грустно. Его мама. Она не должна была так нелепо погибнуть! Она была такой молодой! И вдруг ему страшно захотелось, чтобы его мама тоже была жива и чтобы сейчас она сидела здесь рядом с ним.

Еще стало грустно от того, что он здесь совсем один и в ближайшее время вряд ли сможет выйти на стену. Да, что на стену, ему даже на свет тяжело смотреть. И он даже не знает, что с ним такое.

Очень захотелось, чтобы рядом был кто-то близкий, кому он мог бы полностью доверять.

В это время дверь приоткрылась и на пороге появилась фигура высокой худой женщины в черном.

Наполовину поседевшие волосы были заколоты на затылке.

— Мама, иди к нам, — сказал ей Шайн чуть сдвигаясь.

Хелена подошла и села рядом с ним. Медленно оглядела всех сидящих.

— Мама, поешь, Кира опять приготовила те пирожные.

— Спасибо, дорогая,— она взяла одно, и улыбнулась Кире.

Эйвин наполнил бокал вином и протянул ей.

— С Шайном все хорошо, мама, — сказал он и прибавил вполголоса — он все интересуется, нет ли здесь пустой комнаты.

Хелена тихо улыбнулась. Взяла бокал единственной рукой. В тусклом свете светильника, Вэйн видел наполовину стершиеся татуировки.

Высший дар, множество лучей, особенно много рядом со знаком "Воскрешение".

— Вэйн, — сказала она. — Я очень тебе благодарна. Только… Понимаю, слов тут мало.

— Да, не стоит, — начал было он.— Если я ходил за стену из-за своего врага, то неужели не пойду из-за друга?

— После того, что ты сделал, — продолжала Хелена, — ты мне теперь как сын. Раньше у меня было два сына, а теперь будет три.

Вэйн подумал, что вряд ли кто-то сможет заменить ему маму, но говорить это вслух не стал.

Хелена встала и положила руку ему на лоб. Совсем слабый дар, похожий на всполохи угасающего огня.

— Ничего, скоро ты поправишься, — она снова улыбнулась. Внезапно дар её стал сильнее. Вэйн почувствовал, как поток энергии напоминающей прикосновение холодного металла проходит через все его тело.

"Не стоит тратить на меня дар" — хотел было сказать он, учитывая, как беспокоятся за неё дети, но решил ей не мешать. Поток энергии становился все сильнее, и вскоре Вэйн почувствовал, как по всему телу разливается тепло. Свет свечи больше не слепил и Вэйн отчетливо мог различать все вокруг.

— Ну вот, думаю скоро сможешь выйти на стену,— сказала она.— В голосе её зазвучала уверенность. В глазах появился блеск.

— Благодарю вас, госпожа Хелена, — сказал Вэйн. Тут он почувствовал что очень проголодался.

Эйвин посмотрел на них обоих и улыбнулся. Остаток вечера прошел весело. Все шутили, смеялись, рассказывали разные забавные истории. К концу вечера, все было съедено. Воздействуя напоследок даром на Шайна, после чего он сразу же заснул, Хелена ушла.

— Вот пример того, как дар зависит от ума, — пояснил Эйвин. — Мама сделала тебя своим сыном, ей захотелось о тебе заботиться и вот, к ней вернулся дар.

— А все таки, что со мной случилось?— спросил Вэйн.

— Личинки песчаного спрута, — пояснил Эйвин. Мы из тебя их штук десять вытащили.

При этом известии Вэйна просто передернуло от отвращения. К существам с изнанки ему даже прикасаться было неприятно, а тут узнать что они жили в его теле!

— Не переживай, — сказал Эйвин,— всех вытащили. Хорошо, что ты догадался об этом сказать. А то…

— Могу я пойти домой? — спросил Вэйн. Известие о живших в его теле личинках вывело его из душевного равновесия.

— Да, зайди через три дня, сказал Эйвин. — Энергетическая оболочка у тебя хорошая, но сейчас ей нужно немного восстановиться.

Вэйн кивнул.

— Кира, ты тогда тоже иди домой, — прибавил Эйвин.— с Шайном все будет хорошо.

— Нет, можно я побуду с ним, — попросила девушка.

— Хорошо, только…— Эйвин что-то шепнул девушке на ухо, после чего она смутилась и опустила глаза.

— Вэйн, правда, что рядом с тобой комната освободилась? — прибавил Эйвин. — Я бы хотел к тебе переехать, если ты не против.

— Освободилась, — ответил Вэйн, — и я, конечно, не против.

— Только… должен предупредить, я изучаю существ. Вещества, которые содержатся в их телах.

Поэтому, иногда небольшие существа и их части, будут находиться в моей комнате. Ты не против?

— Нет, мне это тоже интересно, — ответил Вэйн. Раньше он любил читать о подобных опытах над существами.

— Тогда можно я сейчас отдам тебе книги, которые храню здесь?

— Конечно, — ответил Вэйн. Мысль о новых книгах его радовала.

Эйвин поднялся и вышел, вскоре в дверном проеме появилась его высокая худая фигура в черном. В руках он у него было две большие холщовые сумки. В одной лежали вещи Вэйна, в другой книги.

Разглядывая свои доспехи, Вэйн заметил крошечные, около сантиметра в диаметре отверстия.

— Удивительное дело,— тихо произнес Эйвин, проводя по отверстиям тонкими белыми пальцами.— Тентакли песчаного спрута проникли в твое тело, а ты ничего не почувствовал. Вот бы изучить их! Что, если они выделяют вещества полностью заглушающие боль?! Выделить бы их и использовать здесь.

— Эйвин, — сказала Кира, — травы Долины тоже неплохо заглушают боль, зачем тебе мерзкие обитатели изнанки.

— Да, но травы действуют не так эффективно. И вообще, они вызывают привыкание, а тут полное обезболивание, и заметь, Вэйн после этого еще и на стене ночь достоял.

— Но, — возразила Кира, — ему же потом и на свет было трудно смотреть и холодно было.

— Подозреваю,— возразил Эйвин,— что все эти эффекты вызывают разные вещества, возможно их получится разделить.

Жалко, только, что я пока не знаю, как добыть эти тентакли. Спрут отращивает их когда его щупальца достигают три человеческих роста. Приближаться к такому опасно.

— Опасно, — согласился Вэйн, — но смотри, личинки я тоже не чувствовал. Что если они выделяют те же вещества? Личинку добыть проще.

Рассуждения целителя вызвали у него интерес. Он почувствовал, что отвращение от того, что личинки жили в его теле стало намного меньше.

— Точно, Вэйн, у меня же есть живые личинки, у них должны быть те же свойства, — хлопнул себя по лбу Эйвин. — Спасибо, за идею!

Черные глаза целителя заблестели из под торчащих в разные стороны седых волос. Откуда у Эйвина живые личинки Вэйн спрашивать не встал.

Полчаса спустя на своей кухне он читал одну из книг целителя.

"Песчаный спрут одно из самых опасных для хранителя существ, населяющих изнанку мира. Он обитает под землей, и атакует, высовывая свои щупальца. Щупальца его покрыты острыми шипами и у некоторых видов выделяют яд, замедляющий жертву.

Песчаный спрут ловит добычу при помощи щупалец, а затем перемалывает своими челюстями. Питается как живыми, так и мертвыми существами потому быстро растет. Когда его щупальца достигают в длину три человеческих роста, наступает период размножения. Тогда на теле песчаного спрута отрастают тонкие полупрозрачные тентакли. Кончики этих тентаклей незаметно проникают в тело жертвы и запускают в него личинки песчаного спрута. Личинки эти выделяют вещества, вызывающие у жертвы желание спрятаться и заснуть. У человека, зараженного личинками, меняется цвет кожи. Она приобретает серовато-желтый оттенок".

Вэйн взял свечу и подошел к зеркалу. Нет, он не сказал бы, что цвет его кожи сильно изменился. Его лицо казалось скорее бледным, чем сервато-желтым.

"Когда жертва прячется и засыпает,— продолжал читать Вэйн,— личинки съедают ее и вылезают наружу. Известно несколько случаев когда личинки спрута были извлечены из тела человека. Хранители, с которыми это произошло остались живы и смогли вернуться на стену, но с тех пор время от времени испытывали ощущение беспричинного страха."

Вэйн прислушался к своим ощущениям. Беспричинного страха не было. Правда в какой-то момент ему показалось, что из дверного проема комнаты, где собирался поселиться Эйвин, на него смотрит Камита. Шум ветра напоминал чей-то жалобный плач. На минуту Вэйну показалось будто снаружи действительно кто-то плачет. Он даже хотел выйти, чтобы узнать, кто, но вскоре стало понятно, что это все же ветер. Потом снова померещился скрип колес в соседней комнате. Вэйн взял свечу и зашел туда. Пусто, чисто. У постели Камиты сумка с книгами Эйвина. Нет, все же он не был уверен, что происходящее с ним можно назвать беспричинным страхом.

Но в одном он был теперь уверен точно. "Песчаный спрут, — самое отвратительное существо изнанки мира и нужно найти способ их истреблять"

Пока он размышлял об этом, в дверь постучали.

Там стояли Гинт и Сиэна.

— Рада видеть, что с тобой всё хорошо, — улыбнулась Сиэна.

— Подумать только, — отбил добычу у песчаного спрута, — прибавил Гинт.

— А как истреблять песчаных спрутов? — спросил Вэйн, когда они втроем сидели за столом и пили чай.

— Когда их становится много, я утром спускаюсь со стены, вытаскиваю их из земли и сжигаю. А то даром бывает не достать — сказал Гинт.

— А я закидываю им в пасть дротик с зеленой смертью, когда она есть, — сказала Сиэна. — А если нет, главное нанести им хотя бы небольшие раны, пока они маленькие. Тогда их съедят другие существа.

— Благодарю вас, — ответил Вэйн.

Он подумал, что для того, чтобы использовать способ Гинта, нужен сильный Дар Земли, так как с рассветом песчаные спруты прячутся. А вот метод Сиэны его заинтересовал. Но он отлично работал, если песчаные спруты жили близко к стене, если далеко, то дотянуться до них даром было невозможно. Одна надежда на арбалетный болт с зеленой смертью, но в темноте попробуй попади по извивающемуся щупальцу.

Утром, когда он гулял рядом с пустырем, размышляя обо всем этом, ему встретилась Эйла.

— После того что ты сделал, я теперь всегда буду за тебя, — сказала она и ушла, оставив Вэйна размышлять принесет ли это ему преимущества, или проблемы.

Помимо встречи с Эйлой была и другая, гораздо более неприятная встреча. Проходя мимо какой-то таверны он слышал как кто-то за стеной говорил другому:

— Слышь, помнишь того белобрысого, который Хейма убил?

— Ну, это у которого дара немеренно?

— Да. Прикинь он ученик Гинта.

— Да, с таким по‐другому надо, сказал третий.

Они начали о чем-то переговариваться в полголоса. Вэйн понял что речь идет о нем, и что от него не отстанут. А значит, возможно, скоро опять придется идти за стену, причем на этот раз на пятой башне. Шестую по ночам теперь охраняет Гинт. Песчаных же спрутов на пятой башне много. Редко кто не боится спускаться за стену, чтобы их уничтожить.

Вэйн хорошо помнил как за стеной в него вцеплялись внезапно возникающие из земли щупальца с шипами. Потому старательно искал способ быстро и эффективно уничтожать песчаных спрутов и часто обсуждал разные варианты с Эйвином.

Спустя несколько дней целитель наконец-то перевез свои вещи в бывшую комнату Камиты. Вэйн помогал ему их расставлять.

Какие то странные приборы, разноцветные жидкости в треугольных флаконах, стеклянные сосуды причудливой формы; обо всем этом Вэйн раньше только читал, а теперь интересно было рассматривать.

Ещё во множестве были большие квадратные стеклянные емкости, где росли какие-то ни то растения, ни то грибы и ползали какие-то существа, напоминающие слизней, встречались там и другие обитатели изнанки мира. Хотя все это целитель держал в идеальном порядке, из его комнаты все же исходил запах Великой бездны. Личинок песчаного спрута Эйвин держал в особом сосуде, подкармливая другими существами из бездны, и в свободное время изучал выделяемую ими жидкость.

* * *

Энергетическая оболочка Вэйна восстановилась быстро и теперь каждую вторую ночь он проводил на пятой башне. Песчаных спрутов там было много. То и дело из земли появлялись щупальца разного размера. Стоило ему применить дар, как они тут же скрывались. Дротики с ядом мансера не могли пробить их плотный покров. Правда Вэйну удалось закинуть одному спруту дротик прямо в пасть, но это вышло лишь благодаря тому, что в этот момент спрут поедал какое-то существо.

И тогда Вэйн задумался. Что если бросить приманку, с кусочком яда мансера? Сложность заключалась в том, как сделать так, чтобы яд действовал лишь после того, как спрут эту приманку съест. Если яд подействует раньше, приманка станет зеленой и не привлечет спрута.

Об этом Вэйн решил поговорить с Кирой. Он помнил, что подземный народ отличается изобретательностью. К тому же девушка не меньше него ненавидела песчаных спрутов.

— Все просто, Вэйн, — ответила Кира, выслушав суть проблемы.

Нужно как то изолировать яд мансера от приманки. Например окружить глинянной капсулой которая разрушиться только внутри песчаного спрута.

— Мысль хорошая, — сказал Вэйн.

— Я завтра днем на пятой башне, — прибавила Кира,— приходи, изготовим приманку и проверим как она работает.

На следующий день на пятой башне Вэйн увидел боевые техники Киры. Она запускала в воздух вращающиеся круглые летающие ножи, которые разрубали существ на части. Но одному липкому ящеру средних размеров она позволила взобраться на стену.

Из него и изготовили приманку. При помощи большого ножа с широким лезвием, Кира быстро разрубила коричневое, покрытое слизью тело на множество частей. Из них и изготовили приманку.

Глиняные капсулы Кира изготавливала с удивительной скоростью. Туда помещали кусочек плоти липкого ящера, втыкали в него иглу с ядом, после чего заделывали отверстие. Вэйн следил за тем, чтобы наружная часть капсулы оставалась сухой. Потом эти капсулы вставляли в надрезы в кусках приманки.

Потом при помощи дара воздуха их раскидали около пятой башни.

Ночью Вэйн сменил Киру, но девушка попросила разрешения немного постоять с ним. Они стояли и наблюдали за песчаными спрутами, которые заглатывали приманку. Казалось, что под стеной распускаются причудливые зеленые цветы. Вэйн подумал, что теперь продержаться час за стеной будет намного проще.

Вскоре их изобретением заинтересовались и другие хранители. Вэйн с Кирой охотно делились с ними способами изготовления приманки.

Спустя неделю Вэйна вызвали на собрание совета.

— Мы здесь чтобы обсудить изобретение хранителя Вэйна, — начала Сиэна, — благодаря которому мы теперь можем не бояться песчаных спрутов.

Тут все хранители, присутствовавшие на совете начали хвалить его изобретение рассказывать, что благодаря ему спрутов не стало.

— Кто за то, чтобы сделать Вэйна одним из членов Совета, — спросила Сиэна и весь совет проголосовал "за".

— Я хочу сказать, — начал Вэйн, — когда ему предоставили слово, что моей заслуги здесь недостаточно. Мне помогла хранитель Кира с пятой башни, один я не смог бы это придумать.

Большая часть совет проголосовала за то, чтобы сделать членом совета и Киру. Вскоре у них обоих в центре тыльной стороны ладони красовались восьмиконечные изображения солнца с прямыми лучами, напоминающие звезды.

Да слово "солнце" на местном языке звучало как "большая звезда".

"Звезда по имени солнце" — вспомнилось мне. И я почувствовал что это как-то связано с моей прошлой жизнью.

— Поздравляю, — сказал сказал им с Кирой Гинт. — Я тоже попал в совет в четырнадцать. Сдерживал стаю гигантских скутов.

— А я в стаю слизнеспрутов, — сказал Шайн.

— А я нашел способ истреблять зелёных червей, — сказал Эйвин.

Шайн с Кирой и Эйвин позвали Вэйна в Златоверхий дворец, чтобы отметить полученные звезды, но Вэйн сам не зная почему, сказал, что хотел бы пойти домой.

Оказавшись в своей комнате, Вэйн некоторое время сидел неподвижно. Он сам не понимал, что с ним происходит.

Казалось бы, он должен радоваться. Ему удалось больше, чем его славному предку, которому он все это время стремился подражать. Но вместо радости душу затопила неведомая прежде пустота.

Почему так, откуда, и что с этим делать он понять не мог. В памяти всплыли легенды о Белом Пути, что лишь истинно мудрые идут по нему вечно, а те, кто избрал недостойную цель и не смог от неё отказаться остаются на обочине.

Именно на такой вот обочине Вэйн и чувствовал себя сейчас.

"Наверное у меня не стало цели? — подумал он. — Что же, получается, нужно найти цель и снова к ней стремиться?"

Эта мысль вызывала раздражение. Что если и новая цель потребует огромных усилий, а принесет лишь разочарование?

"Ну ведь живут же как-то Сиэна, Гинт, Шайн, Кира, — подумал Вэйн,— значит какие-то цели у них есть. Спрошу их об этом при случае. А сейчас…" Тут Вэйн вспомнил, что за полгода проведенные в Тейнуэте он ни разу не писал домой. Вспомнил и сам тому удивился.

Он достал бумагу и чернильницу с соком местного растения.

Вскоре на бумаге появились строчки аккуратно выведенные его четким ровным почерком.

"Отец, Зен, Миен, да пребудет с вами солнце. Прошу прощения, что долго не писал. Недавно я стал хранителем. Очень рад, что для меня выпала честь оказаться в Тейнуэте. Я и представить себе не мог, что здесь столько достойных людей. У меня много друзей. Мы с ними проводим время в увлекательных беседах и занятиях наукой."

Вэйн улыбнулся, вспомнив, как вчера Эйвин выделил, из жидкости, полученной от личинок песчаного спрута четыре разных вещества.

Чтобы понять их свойства, целитель пробовал их на вкус. Из тех, что его заинтересовали, одно погружало в сон, другое обладало великолепным болеутоляющим эффектом, но действовало только если нанести его на рану. Эйвин, чтобы испытать новое вещество, специально подержал руку над огнем.

Вэйн продолжал писать.

" Прошу вас написать о том, что нового в нашем замке и нашей земле. Жду ваших писем.

Хранитель Вэйн."